Читать книгу «Энциклопедия охоты» онлайн полностью📖 — С. Н. Ерофеева — MyBook.
Предисловие
Охота – древнейший вид деятельности человека. Охотясь, люди добывали себе пищу и одежду. Позднее этот вид деятельности превратился из необходимости в благородное развлечение.
В Древней Руси охота была одним из самых страстных увлечений князей. На охоту князья выезжали в сопровождении дружины, нарядно одетые. Охотиться могли целыми неделями, а в случае большой добычи отмечали удачную охоту пирами и празднествами.
Большой популярностью в России пользовалась соколиная охота, особенно при царе Алексее Михайловиче. Было даже издано руководство «Книга, глаголемая урядник: новое уложение и устроение чина сокольничья пути», в котором этот вид охоты всячески восхвалялся.
Позднее, когда появилось огнестрельное оружие, охота с ним стала исключительно привилегией знати. Крестьяне специально гнали зверя к господам, а те, в свою очередь, подъезжали на лошадях и стреляли в упор из украшенных узорами ружей.
В наше время охота превратилась в промысел, но в то же время это занятие не перестает быть популярным как среди рядовых граждан, так и среди правительственных лиц.
В этой книге вы найдете все, что нужно знать начинающему охотнику.
Охота начинается с экипировки. Экипировка зависит от времени года, ведь летняя и зимняя охота имеет свои отличительные особенности, но дело не только в них. Существуют виды и способы охоты, которые лучше всего подходят только для зимы или только летнего периода. Здесь вы сможете также познакомиться с видами и способами охоты, их особенностями и отличительными признаками.
Охотник без ножа и ружья не охотник, ведь это необходимая составляющая экипировки. Для каждого вида охоты существуют свои ружья, а о разновидностях охотничьих ножей и говорить не приходится. Подбор любого оружия – дело индивидуальное. Раньше к выбору оружия подходили с особой тщательностью, не стоит пренебрегать этим правилом и в наше время. Существуют способы правильного выбора охотничьего ножа и ружья, которые следует запомнить, чтобы не ошибиться при покупке.
Охотиться можно не только имея при себе ружье и нож. Охота с собакой или собаками также является одним из старейших способов охоты.
Мы попытались преподнести информацию доступно и интересно.
Глава 1
ПОНЯТИЕ «ОХОТА»
Охота как промысел
Охота сопровождала человека на протяжении всей его жизни. Она была и средством к существованию, и самой сильной страстью мужской половины человечества. Так, еще древнейшие наскальные рисунки изображали сцены охоты, и не случайно. Ведь охота для древнего человека была всем: и средством выживания (для многих районов охота была единственным источником существования), и развлечением и единственной возможностью обеспечить себя одеждой и предметами быта. Орудия охоты были примитивными: камни, палки, копья и т. п. Основными способами охоты был загон животных на край скалистых обрывов, в специально подготовленные ямы-ловушки. Так как в тот период преобладала мегафауна (мамонты, шерстистые носороги, бизоны, зубры и т.
Великие князья выезжали на охоту с целыми дружинами, многочисленными слугами. Нередко к охоте привлекались и крестьяне, которые загоняли дичь для своих господ в специально отведенные места. Первые псовые охоты на Руси появились в начале XV в. Об этом имеются сведения, содержащиеся в грамотах от 1410, 1504 гг. Гораздо раньше появилась охота с ловчими птицами.В Древней Руси право охоты принадлежало всем. Многие охотничьи угодья были общедоступными. Даже тогда, когда к XIX в. происходило деление охотничьих угодий на государственные и общинные, охотиться можно было в любом лесу. Затем знатные люди стали присваивать себе более ценные охотничьи угодья и ограничивать право доступа к ним.
Во время царской охоты – яркого, красочного действа – истреблялось большое количество животных и птиц. При царском дворе содержалось множество слуг, занимавшихся организацией и проведением охоты: ловчие, псари, ястребятники, борзятники, тенетники (владеющие сетями-тенетами), сокольники, загонщики, и т.
п. А также охотники, специализирующиеся на ловле отдельных видов животных: тетеревятники, бобровники, медвежатники, ловцы заячьих, лебединых и т. п. Для княжеских и царских охотников имелись определенные привилегии. Например, они могли останавливаться на ночлег в любом крестьянском дворе, бесплатно питаться, поить и кормить своих лошадей, собак и птиц, предназначенных для охоты. На крестьян возлагалась обязанность содержать охотников за свой счет. В 1635 г. появляются документы, определяющие обязанности отдельных участников охоты. Например, ловчих, которые впоследствии были переименованы в доезжачих. Они должны были вести стаю охотничьих собак, подмечать, след какого зверя возьмут собаки, своевременно подавать звуковой сигнал, как только собаки возьмут след, и другие обязанности. Самыми зрелищными и масштабными были царские охоты. Взять хотя бы охоту 1860 г., устроенную для Александра II в Беловежской пуще. Для ее организации и проведения были привлечены около 3 тыс. человек, подстрелено около ста самых разнообразных животных – лосей, кабанов, зубров, лисиц и т.
До XIX в. не проводилось никаких законодательных попыток как-то упорядочить охоту. Поэтому она проходила по тем неписаным правилам, которые складывались из поколения в поколение.
В начале XIX в. делаются попытки законодательного регулирования охоты. Создается Московское императорское общество разведения охотничьих и промысловых животных и правильной охоты. Возглавлял это общество Великий князь Владимир Александрович в период с 1872-го по 1909-й г. Впоследствии охотничьи организации стали образовываться и в других областях Российской империи.
В 1893 г. был принят закон «Об охоте», который в основном пытался регулировать любительскую охоту. Однако этот документ практически никаких кардинальных изменений в вопросы охоты не внес. Его нормы носили скорее декларативный характер, а на практике охота осуществлялась по тем же самым принципам, что и до принятия данного документа.
С приходом советской власти ситуация с охотой кардинально меняется. Государственные интересы становятся преобладающими. Все охотничьи угодья признаются государственной собственностью. А право на охоту получают все желающие при наличии у них соответствующего разрешения государственных органов. Характерной особенностью того времени является то, что охоту стали рассматривать как вид спорта. А во многих городах образовывались даже специальные спортивные охотничьи комитеты. Такой подход к охоте был совершенно неуместным, так как приводил к ненужному отстрелу животных.
В 1920 г.
создается государственный орган, который занимался управлением в сфере охотничьего хозяйства – Главохота. В 1940 г. была организована Госохотинспекция, переименованная в 1944 г. в Главохоту с территориальными подразделениями на местах. На эту организацию была возложена ответственность за проведение мероприятий по восстановлению охотничьих хозяйств, разрушенных в годы войны, контроль за численностью и отстрелом тех животных, которые причиняли вред народному хозяйству (волков, лисиц, кабанов и т. п.). Этой же организации была поручена борьба с незаконным отстрелом животных и птиц.
Охота не потеряла своего значения и в настоящее время, так как она считается основным способом природопользования.
В 1990-х гг., с переходом российского государства на рыночную экономику, многие охотничьи угодья переходили к отдельным лицам и организациям. Сначала на правах аренды, а потом и частной собственности.
В настоящее время принято много нормативных документов, регулирующих различные вопросы, связанные с охотой: порядок ее осуществления, сдачи шкурок животных и т.
п.
Основными видами охоты являются: любительская, спортивная и промышленная охота.
Охота может осуществляться как с применением технических средств (автотранспорта, вертолетов и т. п.), так и без применения таковых. Она может осуществляться с ловчими птицами и охотничьими собаками.
Классификация охоты проводится также в зависимости от объекта охоты:
• охота на диких зверей, таких, как волки, лисы, лоси, кабаны, медведи, зайцы и др.
• охота на пернатую дичь. Самыми распространенными объектами такой охоты являются рябчики, тетерева, глухари, гуси, утки, вальдшнепы.
Сейчас в арсенале охотника большое количество разнообразных средств охоты, снаряжения, современного оружия, что позволяет получить от охоты максимальное удовольствие.
|
вы читаете книгу |
|||
|
Часть первая ОХОТА И РАЗГОВОРЫ Глава первая Когда грузовик впервые дал знать о себе, мы сидели в укрытии, которое охотники племени вандеробо соорудили из веток и сучьев поблизости от солонца. — Все пропало, — сказал он. Я приложил палец к губам и знаком велел ему сесть. — Все пропало, — снова сказал он и широко развел руками. Мне он никогда не нравился, а теперь и подавно. — Подожди, — шепнул я. М’Кола покачал головой. Я посмотрел на его голый черный затылок, а он повернулся вполоборота в мою сторону, так что мне стали видны редкие, как у китайца, усы в уголках его губ. — Плохо, — сказал он. — Хапана м’узури. — Подождем еще немножко, — сказал я ему. Он снова опустил голову, чтобы ее не было видно над сухими ветками, и мы торчали в пыльной яме до сумерек, когда на моей винтовке уже нельзя было различить прицел; но антилопы так и не появились. — Молчи, — сказал ему М’Кола. — Бвана[1] может стрелять, когда ты совсем ничего не видишь. Второй следопыт, грамотный, снова продемонстрировал нам свою грамотность, нацарапав острой веточкой у себя на ноге, как его зовут, — Абдулла. Я не выразил при этом особого восторга, а М’Кола с каменным выражением лица посмотрел на буквы, выведенные на черной коже. Тогда охотник той же веточкой зачеркнул написанное. Наконец я в последний раз проверил прицел, пользуясь остатками света, и убедился, что ничего не видно, даже если широко раздвинуть ветки. М’Кола наблюдал за мной. — Плохо, — сказал я. — Да, — подтвердил он на языке суахили. — Поедем в лагерь? — Да. Мы встали, вылезли из ямы и, ступая по твердому песку, ощупью пробираясь между деревьями, ныряя под ветки, вышли к дороге. Машина ждала нас за милю от укрытия. Грузовик все испортил. В то утро мы оставили свою машину на дороге и, соблюдая всяческую осторожность, пошли к солонцу. Накануне выпал дождь, но не настолько сильный, чтобы затопить его, а солонец этот представлял собой всего лишь прогалину среди деревьев, с глубоко протоптанной по кругу землей и с ямками по краям, где животные вылизывали соль, и там мы видели свежие, в форме удлиненного сердечка, следы четырех довольно крупных самцов куду, приходивших полизать соль минувшей ночью, и много таких же свежих следов менее крупных антилоп. И еще следы носорога, который, судя по отпечаткам копыт и по растоптанной куче соломистого помета, навещал это место каждую ночь. Наше укрытие было вырыто на расстоянии выстрела из лука от прогалины, и, сидя там в мусоре и в золе, привалившись спиной к откосу ямы, втянув голову в плечи, подняв колени к самому подбородку и глядя прямо перед собой сквозь сухую листву и тонкие ветки, я увидел, как небольшой самец вышел из кустарника к прогалине, где была соленая земля, и стал там — серый красавец с могучей шеей, с витками рогов, поблескивающих на солнце. И вот, проезжая в машине по песчаной дороге, видя, как огни фар выхватывают из темноты глаза ночных птиц, которые, раскорячившись, сидели на песке и в страхе бесшумно взмывали вверх чуть ли не из-под самых колес, глядя на костры переселенцев, весь день тянувшихся по этой дороге на запад из голодных мест, что лежали впереди нас, уперев винтовку прикладом в носок башмака, а ствол придерживая сгибом левой руки, наливая виски из зажатой между колен бутылки в алюминиевый стаканчик и в темноте подавая его через плечо М’Кола, чтобы он подлил туда воды из фляги, потягивая виски — первую порцию за день, самую вкусную, какая только может быть, — провожая глазами проносящийся в темноте густой кустарник, чувствуя прохладу ночного ветерка и вбирая ноздрями чудесный запах Африки, — я был совершенно счастлив. Потом впереди показался большой костер, и когда мы поравнялись с ним и проехали мимо, я успел разглядеть стоявший у дороги грузовик. Я велел Камау остановиться и подать назад и, въехав задним ходом в круг света от костра, мы увидели возле поднятого капота грузовика толпу туземцев и среди них невысокого кривоногого человека в тирольской шляпе, коротких кожаных штанах и в рубашке с открытым воротом. — Помощь не требуется? — спросил я его. — Нет, — ответил он. — Разве что вы механик. Эта штука не в ладах со мной. Меня ни одна машина не любит. — Может, регулятор зажигания барахлит? Когда вы проезжали мимо нас, было похоже по стуку в моторе, что с зажиганием неладно. — Боюсь, как бы хуже не было. Судя по стуку, дело совсем дрянь. — Если вы доберетесь до нашей стоянки, там у нас механик. — А это далеко? — Миль двадцать. — Утром попробую. Сейчас, когда он при последнем издыхании, страшно гнать его дальше. Это он из ненависти ко мне решил совсем испустить дух. — Хотите выпить? — Я протянул ему бутылку. — Моя фамилия Хемингуэй. — Кандиский, — сказал он и поклонился. — Хемингуэй — я где-то слышал это имя. Но где? Где я его слышал? А-а! Dichter. Есть такой поэт — Хемингуэй. Знаете? — Где вы его читали? — В «Квершнитте». — Да, это я. — Мне польстили его слова. «Квершнитт» — немецкий журнал, поместивший несколько моих довольно-таки похабных стихотворений и один большой рассказ задолго до того, как мне удалось продать что-либо в Америке. — Вот странно! — сказал человек в тирольской шляпе. — Слушайте, а какого вы мнения о Рингельнаце? — Великолепно пишет. — Так. Рингельнац вам нравится. Прекрасно. А что вы скажете о Генрихе Манне? — Плохой писатель. — Вы так думаете? — Во всяком случае, читать его я не в состоянии. — Плохой, плохой писатель. Я вижу, у нас с вами вкусы сходятся. Что вы здесь делаете? — Охочусь. — Неужели слоновая кость? — Нет. Куду. — И чего это люди охотятся на куду? Вот вы интеллигентный человек, поэт — и стреляете куду! — Мне пока еще ни одного не удалось подстрелить, — сказал я. — Но мы десятый день за ними гоняемся. И сегодня нам повезло бы, если б не ваш грузовик. — Мой злосчастный грузовик! Нет, охотиться надо не меньше года. К концу этого срока вы всего настреляете и на вас нападет раскаяние. Охота на какого-нибудь одного зверя — нелепость. Зачем вам это? — Мне так нравится. — Ну, если нравится! Скажите мне откровенно, как вы относитесь к Рильке? — Я читал только одну его вещь. — Какую? — «Корнет». — Ну и как, понравилось? — Да. — А меня она раздражает. Снобизм чистейшей воды. Валери — да. Валери я понимаю, хотя у него снобизма тоже хоть отбавляй. Значит, слонов вы не убиваете — и то хорошо. — Я бы убил какого побольше. — А как побольше? — Так, чтобы бивни потянули фунтов на семьдесят. — Я вижу, мы не во всем с вами сходимся. Но как приятно познакомиться с представителем блестящей плеяды прежнего «Квершнитта». Расскажите о Джойсе — какой он? Купить «Улисса» я не мог — слишком дорого. Синклер Льюис — чепуха. Его книги я покупал. Нет, нет! Вы лучше завтра мне все расскажете. Ничего, если я остановлюсь где-нибудь поближе к вам? Вы с друзьями? Белый охотник при вас есть? — С женой. Мы будем очень рады. Да, один белый охотник. — Почему же он сейчас не с вами?. — Он считает, что на куду надо охотиться в одиночку. — На них лучше совсем не охотиться. Кто он? Англичанин? — Да. — Самый что ни на есть?.. — Нет. Очень милый. Он вам понравится. — Ну, поезжайте. Я и так вас задержал. Может, завтра увидимся. Все-таки это очень странно, что мы с вами встретились здесь. — Да, — сказал я. — Посоветуйтесь с нашим механиком. Все, что от нас зависит, сделаем. — Всего хорошего, — сказал он. — Счастливого пути. — Всего хорошего, — сказал я. Мы поехали дальше, и я увидел, как он пошел к костру, махая туземцам рукой. Я не спросил его, зачем ему понадобилось двадцать туземцев и куда он едет. Собственно говоря, я ни о чем его не расспрашивал. Расспрашивать людей — не в моих привычках, а в тех местах, где я рос, это считается невежливым. Но здесь белые не встречались нам уже недели две, с тех самых пор, как мы выехали из Бабати к югу, и вдруг столкнуться с таким человеком на дороге, где обычно встречаешь только переселенцев из голодных мест да разве какого-нибудь индийского торговца, и чтобы этот белый в тирольском костюме, ни дать ни взять карикатура Бенчли, знал твое имя, назвал тебя поэтом, читал «Квершнитт», восхищался Иоахимом Рингельнацем и завел с тобой разговор о Рильке, — это была чистейшая фантастика. И вот в довершение этой фантастики автомобильные фары освещают впереди на дороге три высокие конические дымящиеся кучи. Я велел Камау остановиться, и, резко затормозив, мы чуть не наехали на них. — Тембо, — сказал М’Кола. Это был помет слонов, которые только что пересекли здесь дорогу, и в холодном вечернем воздухе от куч шел пар. Через несколько минут мы подъехали к лагерю. А наутро я встал еще до зари и поехал на другой солонец. Пробираясь меж деревьев, мы увидели самца куду: с лаем, очень похожим на собачий, но более высоким и гортанным, он кинулся прочь, сначала бесшумно, а потом, когда отбежал подальше, — с треском ломая кусты, и больше мы его не видели. Нечего было и мечтать подойти к солонцу незаметно. Деревья обступали его со всех сторон, и тут уж сами животные как бы оказывались в засаде, а охотник вынужден был подбираться к ним по открытому месту. Пришлось бы красться в одиночку, ползком, да и то дальше чем с двадцати шагов стрелять было нельзя — мешали густые ветви. Конечно, за кордоном деревьев место для укрытия превосходное — ведь куду, чтобы выйти на солонец, должны пройти по открытой прогалине добрых двадцать пять ярдов. Вот уже десять дней выслеживали мы крупных антилоп-куду, а я еще ни разу не видел взрослого самца. Оставалось всего три дня, потому что с юга, из Родезии, надвигались дожди, и, чтобы не застрять здесь, мы должны были доехать, по крайней мере, до Хандени, прежде чем они начнутся. Мы назначили себе крайний срок — 17 февраля. По утрам проходило не менее часа, прежде чем хмурое, взъерошенное небо очищалось от туч, и мы ощущали неуклонное приближение дождей так явственно, словно чья-то невидимая рука отмечала их путь на синоптической карте. Погоня за зверем, на которого ты давно и страстно мечтаешь поохотиться, хороша, когда впереди много времени и каждый вечер после состязания в хитрости и ловкости возвращаешься хоть и ни с чем, но в приятном возбуждении, зная, что это только начало, что удача еще улыбнется тебе и желанная цель будет достигнута. — Хэлло! Хэлло! — приветствовал он меня. — Не было удачи? Ничего не вышло? Где же куду? — Фыркнул разок и удрал, — ответил я. — Добрый день, дорогая! Жена улыбнулась. Она все время тревожилась за меня. Она и Джексон, которого мы называли «Старик», с рассвета напряженно прислушивались, ожидая моего выстрела. Прислушивались даже после того, как приехал гость; прислушивались, когда писали письма, когда читали, и все время, пока Кандиский болтал. — И вы его не убили? — Нет. Он больше не показывался. Я заметил, что Старик тоже встревожен и мрачен. Видно, гость был не из молчаливых. — Выпейте пива, полковник, — обратился он ко мне. — Мы спугнули одного, — продолжал я. — Стрелять было нельзя. Там уйма следов. — Я уже говорил полковнику Филипсу, — вмешался Кандиский, приподняв со стула свой обтянутый кожаными штанами зад и закидывая одну голую волосатую ногу на другую, — нельзя вам здесь задерживаться! Поймите, надвигаются дожди. Когда они начнутся, местность станет непроходимой на двенадцать миль вокруг. Это безумие. — Да, он говорил это, — подтвердил Старик. — Кстати, — это относилось к Кандискому, — называйте меня просто мистер Филипс. Военные звания у нас в ходу вместо прозвищ. Если вы сами полковник, не обижайтесь на нас. — Затем Старик повернулся ко мне. — Плюньте на солонцы. Перестаньте туда ездить, и вы добудете куду в два счета. — Конечно, эти солонцы — одна морока, — согласился я. — Все кажется, что вот-вот подвернется удобный случай. — Попытайте счастья на холмах. — Ладно, попробую. — В конце концов, на что вам убивать куду? — спросил Кандиский. — Не принимайте этого так близко к сердцу. — Об этом, пожалуй, лучше не заикаться в охотничьей инспекции, — заметил Старик. — Вы меня не поняли, — возразил Кандиский. — Я говорю только, что это возможно. Но, разумеется, никто не захочет сделать такое. — Да, конечно, — согласился Старик. — В стране куду это нетрудно: чаще всего здесь встречаются крупные антилопы именно этой породы. Но когда они нужны, их нет. — А я вот не признаю охоты, — сказал Кандиский. — Почему бы вам не поинтересоваться лучше туземцами? — Мы ими интересуемся, — заверила его моя жена. — Право же, они прелюбопытный народ! Вот послушайте… — И Кандиский начал что-то ей рассказывать. — Знаете, в чем беда? Когда я охочусь на холмах, меня мучает мысль, что эти твари внизу, на солонце, — сказал я Старику. — Самки сейчас в холмах, но самцы вряд ли с ними. Приходишь на солонец вечером и видишь следы! Они были на этом треклятом месте! По-моему, они ходят туда во всякое время дня. — Возможно. — Я уверен, что там попадаются все новые самцы. Вероятно, они приходят на солонец раз в несколько дней. Некоторые, безусловно, уже пуганые: ведь Карл убил одного. Если бы он хоть уложил его с первого выстрела, а не гонялся за ним по всей округе! Бог мой, хоть бы раз он уложил зверя с первого выстрела! Ну, да ничего, придут другие куду. Остается только ждать: не могли же все они пронюхать о нас. А все-таки Карл здорово испортил нам охоту здесь. — Он всегда так волнуется, — заметил Старик. — Но он славный малый. Помните, как ловко он уложил леопарда? Лучшего выстрела и желать нельзя. Подождем, пусть антилопы успокоятся. — Правильно. Я на него и не сержусь. — А не засесть ли вам у солонца на весь день? — Ветер, черт бы его побрал, начал кружить и разнес наш запах во все стороны. Что толку теперь там сидеть? Разве что наступит затишье. Сегодня Абдулла захватил ведро золы. — Да, я видел. — Подобрались мы к солонцу, там ни ветерка, и уже совсем рассвело — можно было стрелять. — А уши у куду вам ни разу не удалось разглядеть? — Уши? Если бы мне удалось разглядеть уши какой-нибудь из этих подлых тварей, она была бы уже освежевана. — Да, подлые твари! — согласился Старик. — Не по вкусу мне охота на солонцах. Куду вовсе не так уж хитры, как нам кажется. Но вы охотитесь на них там, где они всегда настороже: ведь их стреляют на солонцах, с тех пор как эти солонцы существуют. — Это мне и любо, — ответил я. — Я готов охотиться здесь хоть целый месяц. Что может быть лучше засады? Не надо бегать, потеть. Сидишь себе, ловишь мух да скармливаешь их муравьиным львам. Благодать! Только вот время… — В том-то и беда. Времени мало. — Так вот, — говорил между тем Кандиский моей жене, — вы непременно должны посмотреть эти большие «нгомы», пляски на празднествах туземцев. — Послушайте, — сказал я Старику. — Второй солонец, где я был вчера вечером, — самый надежный, только уж очень близко от этой вонючей дороги… — Если верить следопытам, туда ходят одни мелкие куду. И потом — это слишком далеко. Восемьдесят миль в оба конца. — Знаю. Но ведь мы видели там следы четырех крупных самцов. Уверяю вас, если бы не вчерашний грузовик… А не засесть ли мне там сегодня с вечера? Просижу всю ночь и утро, а потом плюну на этот солонец. Там побывал еще и огромный носорог. Во всяком случае, следы мы видели огромные. — Ну что ж, — согласился Старик. — Может, заодно убьете и носорога. — Старик ненавидел всякое бессмысленное убийство — и убийство, совершаемое между прочим, ради эффекта, и убийство ради убийства, — мирясь с ним лишь тогда, когда страсть охотника сильнее отвращения к смерти или охотник этот стремится завоевать пальму первенства. И я видел, что он предлагает мне убить носорога только для того, чтобы сделать мне приятное. — Я не стану убивать его, разве что он окажется очень уж хорош, — пообещал я. — Ладно, убейте шельмеца, — расщедрился Старик. — Эх, Старик… — Да, убейте его. Вам доставит удовольствие расправиться с ним в одиночку. Рог вы сможете продать, если он вам не нужен. У вас ведь лицензия еще на одного носорога. — Ну что? — вмешался Кандиский. — Разработали план кампании? Сговорились, как перехитрить бедных зверей? — Да, — сказал я. — А как ваш грузовик? — Грузовик отслужил свое, — ответил австриец. — И знаете, я даже рад этому. Слишком многое с ним связано. Грузовик — это все, что осталось от моей «шамбы». Теперь у меня ничего нет, и жить стало куда проще. — Что значит «шамба»? — спросила моя жена. — Уж сколько времени слышу это слово. Но я почему-то стесняюсь спрашивать, что означают всякие местные слова. — Шамба — это плантация, — пояснил Кандиский. — От моей ничего не осталось, кроме грузовика. На нем я последнее время возил рабочих на шамбу одного индийца. — И вообще из чего угодно, — сказал Старик. — Да. Там, где нас неизбежно ждет неудача, где мы попросту умерли бы с голоду, они наживаются. Но этот индиец интеллигентный человек. Он меня ценит. Я для него воплощение европейской организованности. Вот сейчас я организовал набор местных рабочих и еду домой. Это дело долгое. Надо произвести впечатление. Я три месяца не виделся с семьей. Зато теперь организация организована. Я мог бы с таким же успехом управиться за неделю, но впечатление было бы уже не то. — А где ваша жена? — спросила его моя жена. — Она с дочерью ждет меня дома, на плантации, где я работаю управляющим. — Она вас очень любит? — спросила моя жена. — Наверно, любит, иначе она давным-давно ушла бы от меня. — А сколько лет вашей дочери? — Четырнадцатый год. — Чудесно иметь дочь. — Вы даже не представляете себе, до чего чудесно. — Это прекрасно, — сказал я. — Книги у нас есть, — сказал Кандиский. — Покупать новинки мне теперь не по карману, но побеседовать друг с другом мы всегда можем. Говорить, обмениваться мыслями — это так интересно. Мы дома все обсуждаем. Решительно все. У нас широкие интересы. Раньше, когда у меня была шамба, я выписывал «Квершнитт». Это давало нам чувство причастности, принадлежности к блистательной плеяде людей, сплотившихся вокруг «Квершнитта», людей, с которыми мы хотели бы общаться, если бы такая возможность зависела только от нашего желания. — Кое с кем встречался, — сказал я. — С одними в Париже. С другими в Берлине. Мне не хотелось разбивать иллюзии этого человека, и я не стал вдаваться в подробности об этих блистательных людях. — Великолепный народ, — солгал я. — Как я вам завидую, что вы их знаете, — сказал Кандиский. — А кто, по-вашему, самый великий писатель Америки? — Мой муж, — сказала моя жена. — Нет, это в вас семейная гордость говорит. А в самом деле, кто? Уж конечно, не Эптон Синклер и не Синклер Льюис. Кто ваш Томас Манн? Кто ваш Валери? — У нас нет великих писателей, — сказал я. — Когда наши хорошие писатели достигают определенного возраста, с ними что-то происходит. Я мог бы объяснить, что именно, но это длинный разговор, и вам будет скучно слушать. — Нет, объясните, очень вас прошу, — сказал он. — Я обожаю такие разговоры. Это лучшее, что есть в жизни. Когда работает ум. Это вам не куду убивать. — Вы еще не услышали от меня ни слова, — сказал я. — Но предвкушаю заранее. Выпейте пива, это развяжет вам язык. — Он у меня и без того развязан, — сказал я. — До безобразия развязан. Но вы-то сами почему не пьете? — Я вообще не пью. Это не на пользу интеллекту. Это не нужно. Но рассказывайте же. Прошу вас. — Ну, так вот, — сказал я. — У нас в Америке были блестящие мастера. Эдгар По — блестящий мастер. Его рассказы блестящи, великолепно построены — и мертвы. Были у нас и мастера риторики, которым посчастливилось извлечь из биографий других людей или из своих путешествий кое-какие сведения о вещах всамделишных, о настоящих вещах, о китах, например, но все это вязнет в риторике, точно изюм в плум-пудинге. Бывает, что такие находки существуют сами по себе, без пудинга, тогда получается хорошая книга. Таков Мелвилл. Но те, кто восхваляет Мелвилла, любят в нем риторику, а это у него совсем неважно. Такие почитатели вкладывают в его книгу мистичность, которой там нет. — Так, — сказал Кандиский. — Понимаю. Но риторика — это плод работы интеллекта, плод его способности работать. Риторика — это голубые искры, которыми сыплет динамо-машина. — Да, бывает. Но бывает и так, что голубые искры искрами, а что двигает динамо-машина? — Понятно. Продолжайте. — Не помню, о чем я говорил. — Ну, ну! Продолжайте. Не прикидывайтесь дурачком. — Вам приходилось когда-нибудь вставать до рассвета и… — Каждый день в это время встаю, — сказал он. — Продолжайте. — Ну, ладно. Были у нас и другие писатели. Те писали точно колонисты, изгнанные из Старой Англии, которая никогда не была им родной, в Англию новую, и эту новую Англию они пытались здесь создать. Превосходные люди — обладатели узкой, засушенной, безупречной мудрости унитариев. Литераторы, квакеры, не лишенные чувства юмора. — Кто же это? — Эмерсон, Готорн, Уиттьер и компания. Все наши классики раннего периода, которые не знали, что новая классика не бывает похожа на ей предшествующую. — Продолжайте… — В те годы был один писатель, который считается по-настоящему хорошим, — это Генри Topo. Сказать о нем я ничего не могу, потому что все еще не удосужился прочесть его книги. Но это ровно ничего не значит, потому что натуралистов я вообще могу читать только в том случае, если они придерживаются абсолютной точности и не впадают в литературщину. — Ну, а как же все-таки Topo? — Надо вам самому прочитать его. — Выпей еще пива, Папа. — Давай. — Ну, а про хороших писателей? — Хорошие писатели — это Генри Джеймс, Стивен Крейн и Марк Твен. Не обязательно в таком порядке. Для хороших писателей никаких рангов не существует. — Марк Твен юморист. А других я что-то не знаю. — Вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется «Гекльберри Финн». Если будете читать ее, остановитесь на том месте, где негра Джима крадут у мальчиков. Это и есть настоящий конец. Все остальное — чистейшее шарлатанство. Но лучшей книги у нас нет. Из нее вышла вся американская литература. До «Гекльберри Финна» ничего не было. И ничего равноценного с тех пор тоже не появлялось. — А те, другие? — У Крейна есть два замечательных рассказа: «Шлюпка» и «Голубой отель». «Голубой отель» лучше. — А что с ним было потом? — Он умер. И это не удивительно, потому что он умирал с самого начала. — А остальные двое? — Те дожили до преклонного возраста, но мудрости у них с годами не прибавилось. Не знаю, чего им, собственно, не хватало. Ведь мы делаем из наших писателей невесть что. — Не понимаю. — Мы губим их всеми способами. Во-первых, губим экономически. Они начинают сколачивать деньгу. Сколотить деньгу писатель может только волею случая, хотя в конечном результате хорошие книги всегда приносят доход. Разбогатев, наши писатели начинают жить на широкую ногу — и тут-то они и попадаются. Теперь уж им приходится писать, чтобы поддерживать свой образ жизни, содержать своих жен, и прочая, и прочая, — а в результате получается макулатура. Это делается отнюдь не намеренно, а потому, что они спешат. Потому, что они пишут, когда им нечего сказать, когда вода в колодце иссякла. Потому, что в них заговорило честолюбие. Раз изменив себе, они стараются оправдать эту измену, и мы получаем очередную порцию макулатуры. А бывает и так: писатели начинают читать критику. Если верить критикам, когда те поют тебе хвалы, приходится верить и в дальнейшем, когда тебя начинают поносить, и вот ты теряешь веру в себя. — А кто это такие? — Имена вам ничего не скажут, но, может быть, за это время они написали что-нибудь новое, опять испугались и опять страдают бесплодием. — Что же все-таки происходит с американскими писателями? Выражайтесь точнее. — Видите ли, о прошлом я ничего не могу рассказать, в те времена меня на свете не было, но в наши дни с писателями бывает всякое. В определенном возрасте писатели-мужчины превращаются в суетливых бабушек. — А вы? — У меня много других интересов. Жизнью своей я очень доволен, но писать мне необходимо, потому что, если я не напишу какого-то количества слов, вся остальная жизнь теряет для меня свою прелесть. — А что вам нужно? — Мне нужно писать — и как можно лучше, и учиться в процессе работы. И еще я живу жизнью, которая дает мне радость. Жизнь у меня просто замечательная. — Охота на куду? — Да, охота на куду и многое другое. — А что — другое? — Много чего — разное. — И вы знаете, что вам нужно? — Да. — Значит, вам действительно доставляет удовольствие делать то, что вы делаете сейчас, — такая чепуха, как охота на куду? — Не меньше, чем посещение Прадо. — По-вашему, одно стоит другого? — И то и другое мне необходимо. Не говоря обо всем прочем. — Ну конечно, иначе и быть не может. Но неужели это действительно что-то дает вам? — Дает. — И вы знаете, что вам нужно? — Безусловно. И то, что мне нужно, я получаю. — Но это стоит денег. — Деньги я всегда заработаю, и кроме того, мне здорово везет. — Значит, вы счастливы? — Да, пока не думаю о других людях. — Значит, о других вы все-таки думаете? — Да, конечно. — Но ничего для них не делаете? — Ничего не делаю. — Совсем ничего? — Ну, может, так, самую малость. — А как вы считаете — ваша писательская работа стоит того, чтобы ею заниматься, может она служить самоцелью? — Да, конечно. — Вы в этом уверены? — Абсолютно. — Такая уверенность, должно быть, очень приятна. — Да, очень приятна, — сказал я. — Это единственное, что приятно в писательской работе без всяких оговорок. — Беседа принимает весьма серьезный оборот, — сказала моя жена. — Это очень серьезная тема. — Вот видите, есть же такие вещи, к которым он относится серьезно, — сказал Кандиский. — Я ведь знал, что для него существуют и другие серьезные проблемы, помимо куду. — Почему сейчас все стараются обойти этот вопрос, отрицают его важность, доказывают, что здесь ничего не добьешься? Только потому, что это очень трудно. Для того чтобы это стало осуществимо, требуется наличие слишком многих факторов. — О чем это вы? — О том, как можно писать. — Вы так думаете? — Я это знаю. — А если писатель достигнет этого, тогда что? — Тогда все остальное уже не важно. Это самое значительное из всего, что писатель способен сделать. Возможно, он потерпит неудачу. Но какой-то шанс на успех у него есть. — По-моему, то, о чем вы говорите, называется поэзией. — Нет. Это гораздо труднее, чем поэзия. Это проза, еще никем и никогда не написанная. Но написать ее можно, и без всяких фокусов, без шарлатанства. Без всего того, что портится от времени. — Почему же она до сих пор не написана? — Потому что для этого требуется наличие слишком многих факторов. Во-первых, нужен талант, большой талант. Такой, как у Киплинга. Потом самодисциплина. Самодисциплина Флобера. Потом нужно иметь ясное представление о том, какой эта проза может быть, и нужно иметь совесть, такую же абсолютно неизменную, как метр-эталон в Париже, для того чтобы уберечься от подделки. — Нет, мне очень интересно вас слушать. Я, разумеется, не со всем могу согласиться. — Ну, разумеется. — А что, если выпить чего-нибудь покрепче? — спросил Старик. — Думаю, поможет? — Нет, вы сначала скажите, что именно, что конкретно губит писателей. Мне надоел этот разговор, превращавшийся в интервью. Ладно, интервью так интервью, и поскорее кончим. Необходимость облекать в закругленные предложения тьму всего совершенно неуловимого, да еще до завтрака, это черт знает что. — Политика, женщины, спиртное, деньги, честолюбие. И отсутствие политики, женщин, спиртного, денег и честолюбия, — глубокомысленно проговорил я. — Теперь действительно все проще простого, — сказал Старик. — Спиртное. Вот чего я не понимаю. Вот что всегда казалось мне бессмысленным. По-моему, пить — это слабость характера, и больше ничего. — Так завершаешь день. В этом есть много хорошего. Вам никогда не хотелось сменить свои воззрения? — Давайте выпьем, — сказал Старик. — М’Венди! Старик если и пил перед завтраком, так только по ошибке, и я понял, что он хочет прийти мне на помощь. — Давайте все выпьем, — сказал я. — Я непьющий, — сказал Кандиский. — Пойду лучше принесу из своего грузовика свежего масла к завтраку. Оно у меня только что из Кандоа, несоленое. Прекрасное масло. А вечером угощу вас десертом по-венски. Мой повар научился его готовить. Он ушел, а моя жена сказала: — Откуда в тебе столько глубокомыслия? И что это за женщины? Как это прикажешь понимать? — Какие женщины? — Ты говорил про женщин. — А ну их к черту, — сказал я. — Это те самые, с которыми путаешься, когда бываешь в подпитии. — Ах, вот чем ты тогда занимаешься! — Да не-ет. Я в подпитии ни с кем не путаюсь. — Ладно, чего там, — сказал Старик. — Допьяна никто из нас еще не напивался. Ну и болтун этот тип! — Когда начинает говорить бвана М’Кумба, тут не больно разболтаешься. — Меня схватила словесная дизентерия, — сказал я. — А как быть с грузовиком? Сможем мы его вытянуть, не загубив собственного? — Отчего же, конечно, сможем, — сказал Старик. — Когда наш вернется из Хандени. В то время как мы, сидя под зеленым тентом в тени развесистого дерева и наслаждаясь прохладным ветром, уплетали свежее масло, отбивные из газельего мяса с картофельным пюре, зеленую кукурузу и консервированные фрукты, Кандиский объяснял нам, почему здесь столько переселенцев из Восточной Индии. — Видите ли, во время войны сюда были переброшены индийские войска. Из Индии их пришлось удалить, так как власти боялись нового мятежа. Ага-хану[2] было обещано, что, поскольку индийцы воевали в Африке, они получат право свободно селиться здесь и приезжать по делам. Старик слушал молча. Он никогда не позволял себе за столом вступать в спор с гостем. — Это все ага-хан, — продолжал Кандиский. — Вы американец. Вы представления не имеете обо всех этих махинациях. — Вы воевали под начальством фон Леттова?[3] — спросил Старик. — С самого начала и до конца. — Он был храбрый человек, — заметил Старик. — Я преклоняюсь перед ним. — Вы тоже воевали? — спросил Кандиский. — Да. — Ну, а я невысокого мнения о фон Леттове, — сказал Кандиский. — Да, он сражался, и сражался лучше других. Когда мы нуждались в хинине, он приказывал отбить медикаменты у противника. Провиант и снаряжение добывал так же. Но потом он перестал заботиться о солдатах. После войны я попал в Германию: ездил туда хлопотать о возмещении убытков. «Но ведь я пошел на войну из патриотизма, — возражал я с дурацким упорством. — Я воевал, где было возможно, потому что я австриец и знаю свой долг». — «Ну что ж, — ответили мне. — Это похвально. Но мы не можем оплачивать ваши благородные порывы». Меня долго посылали от одного к другому, но я так ничего и не добился. Все же я очень люблю Африку: я здесь все потерял, но у меня есть то, чего нет ни у кого в Европе. Мне здесь все интересно! Туземцы, их язык… У меня много тетрадей с записями. И, кроме того, я чувствую себя здесь настоящим королем. Это очень приятно. Просыпаюсь утром, протягиваю ногу, и бой надевает на нее носок. Потом протягиваю вторую ногу, и он надевает второй носок. Я вылезаю из-под москитной сетки, и мне тут же подают штаны. — Да, конечно. — Когда вы приедете сюда снова, мы станем путешествовать и изучать жизнь туземцев. И совсем не будем охотиться, разве только для пропитания. Глядите, я покажу вам один местный танец и спою песню. Пригнувшись, то вскидывая, то опуская локти и согнув колени, он, подпевая, засеменил вокруг стола. Получилось в самом деле очень мило. — Это лишь один танец из тысячи. Ну а теперь я пойду. Вам надо поспать. — Это не к спеху. Посидите. — Нет. Ложитесь спать. Я тоже прилягу. Масло я возьму, чтобы оно не растаяло от жары. — Увидимся за ужином, — сказал Старик. — А теперь спите. До свидания. Когда он ушел, Старик сказал: — Я не верю тому, что он наболтал тут про ага-хана. — Однако это похоже на правду. — Конечно, он обижен. Ничего нет удивительного. Фон Леттов был дьявол, а не человек. — Он очень умен, этот австриец, — сказала моя жена, — и так хорошо говорит о туземцах. А вот об американских женщинах он очень плохого мнения. — Я тоже, — отозвался Старик. — В общем, этот парень молодчина… А вам, пожалуй, и в самом деле не мешает вздремнуть. Ведь выезжать придется около половины четвертого. — Да. Велите разбудить меня. Моло поднял заднюю полу палатки, подпер ее палками, чтобы было больше воздуха, и я улегся с книгой. Свежий ветерок врывался внутрь, под нагретую парусину. Когда я проснулся, пора было ехать. По небу плыли темные тучи, и было очень жарко. Проводники упаковали в ящик из-под виски жестянки с консервированными фруктами, пятифунтовый кусок жареного мяса, хлеб, чай, небольшой чайник, несколько банок сгущенного молока и четыре бутылки пива. Кроме того, они прихватили брезентовый мешок с водой и подстилку, которая должна была заменить нам тент. М’Кола положил в машину двустволку. — Не спешите возвращаться, — сказал Старик. — Мы будем терпеливо ждать. — Хорошо. — Наш грузовик доставит этого славного малого в Хандени. А своих людей он отправит вперед пешком. — Вы уверены, что машина не подведет? Надеюсь, вы делаете это не только потому, что Кандиский — мой знакомый? — Надо же помочь ему выбраться. — А Мемсаиб все еще спит, — сказал я. — Может быть, она захочет прогуляться и пострелять цесарок? — Я здесь, — отозвалась моя жена. — Не беспокойся о нас. Ох, как мне хочется, чтобы охота сегодня была удачна! — До послезавтра не высылайте людей на дорогу искать нас, — сказал я. — Если найдем подходящее место, мы задержимся. — Ну, счастливого пути! — Счастливо оставаться, дорогая. До свидания, мистер Джексон. |
|||
|
Содержание: |
|||
| 0 | Зеленые холмы Африки : Эрнест Хемингуэй | 1 | вы читаете: Часть первая ОХОТА И РАЗГОВОРЫ : Эрнест Хемингуэй |
| 2 | Глава вторая : Эрнест Хемингуэй | 3 | Глава первая : Эрнест Хемингуэй |
| 4 | Глава вторая : Эрнест Хемингуэй | 5 | Часть вторая НАЧАЛО ОХОТЫ : Эрнест Хемингуэй |
| 6 | Глава четвертая : Эрнест Хемингуэй | 7 | Глава пятая : Эрнест Хемингуэй |
| 8 | Глава шестая : Эрнест Хемингуэй | 9 | Глава седьмая : Эрнест Хемингуэй |
| 10 | Глава восьмая : Эрнест Хемингуэй | 11 | Глава девятая : Эрнест Хемингуэй |
| 12 | Глава третья : Эрнест Хемингуэй | 13 | Глава четвертая : Эрнест Хемингуэй |
| 14 | Глава пятая : Эрнест Хемингуэй | 15 | Глава шестая : Эрнест Хемингуэй |
| 16 | Глава седьмая : Эрнест Хемингуэй | 17 | Глава восьмая : Эрнест Хемингуэй |
| 18 | Глава девятая : Эрнест Хемингуэй | 19 | Часть третья НЕУДАЧНАЯ ОХОТА : Эрнест Хемингуэй |
| 20 | Глава одиннадцатая : Эрнест Хемингуэй | 21 | Глава десятая : Эрнест Хемингуэй |
| 22 | Глава одиннадцатая : Эрнест Хемингуэй | 23 | Часть четвертая РАДОСТИ ОХОТЫ : Эрнест Хемингуэй |
| 24 | Глава тринадцатая : Эрнест Хемингуэй | 25 | Глава двенадцатая : Эрнест Хемингуэй |
| 26 | Глава тринадцатая : Эрнест Хемингуэй | 27 | Использовалась литература : Зеленые холмы Африки |
Сначала звук возник где-то очень далеко, и никто из нас не мог определить, что это такое. Потом он стих, и мы решили, что нам просто померещилось, а может, это ветер шумел. Потом звук стал медленно нарастать, уже не оставляя у нас никаких сомнений, становился все громче и громче, и наконец с оглушительными выхлопами, с перебоями невыносимо тарахтящего мотора грузовик прошел позади нашего укрытия и дальше по дороге. Один из двух охотников, с повадками трагика, встал.
Трагик нетерпеливо ерзал, ему не сиделось на месте. Незадолго перед тем, как исчезнуть последнему свету, он шепнул М’Кола, что в такой темноте стрелять нельзя.
Когда мы поравнялись с ней, шофер Камау включил фары.
И я прицелился ему в грудь, но не выстрелил, боясь распугать более крупных куду, которые, конечно, придут сюда в сумерках. Но самец услышал приближение грузовика задолго до того, как услышали мы, и метнулся в чащу, и все живое, что бродило в кустарнике на равнине или спускалось с невысоких холмов к деревьям, туда, где соль, — все замерло, услышав этот тарахтящий, лязгающий звук. Они придут сюда потом, в темноте, но тогда уже будет поздно.
Хотя я его тоже ненавижу. Но если я умру, он от этого не расстроится.
Но поменьше тоже годится.
Они были в два-три фута вышиной, я тронул одну — она была еще теплая.
Но мы проторчали там до одиннадцати, — и никакого толку. Мы тщательно разровняли ногами землю вокруг солонца, чтобы назавтра сразу увидеть свежие следы, и вернулись на дорогу, до которой было около двух миль. Горький опыт научил антилоп приходить на солонец только ночью и покидать его до рассвета. Один самец замешкался, но утром мы спугнули его, что лишь осложнило дело.
Иное дело, когда времени в обрез, и если сейчас не убьешь куду, то, быть может, никогда не убьешь его, а то и не увидишь ни разу. Нет, это уже не охота! Тут охотник оказывается в положении тех юношей, которых родители посылают на два года в Париж, чтобы за это время они стали известными писателями или художниками, в случае же неудачи они бывают вынуждены вернуться домой и заняться тем же, чем их отцы. Настоящий охотник бродит с ружьем, пока он жив и пока на земле не перевелись звери, так же как настоящий художник рисует, пока он жив и на земле есть краски и холст, а настоящий писатель пишет, пока он может писать, пока есть карандаши, бумага, чернила и пока у него есть о чем писать, — иначе он дурак и сам это знает. Но сейчас время года было неподходящее, да и денег у нас оставалось мало, так что занятие, которое могло бы доставлять мне каждый день массу удовольствия независимо от результатов, обращалось в то, что в жизни всего неприятнее, — необходимость делать что-либо наспех, в немыслимо короткий срок.
Я встал за два часа до рассвета, помня, что у меня в запасе всего три дня, и теперь, около полудня, подъезжая к лагерю, уже изрядно нервничал. А там под тентом сидел Кандиский в своих тирольских штанах и оживленно болтал. Я успел совершенно забыть о нем.
Но мы ждали напрасно. Ветер мешал. Спросите у проводников, если не верите.
Велика важность! За год можно настрелять штук двадцать.
Абдулла все время подбрасывал золу, проверял, нет ли ветра. Я велел туземцам остановиться и вдвоем с Абдуллой двинулся вперед. Мы шли очень тихо. На мне были башмаки на войлочной подошве, а почва там черная и рыхлая. Но все-таки мы спугнули этого проклятущего куду уже в пятидесяти шагах.
Это самые настоящие национальные танцы.
Это очень богатый индиец, он выращивает сизаль. Я служу у него управляющим. Индийцы, знаете ли, умеют извлекать прибыль из сизалевых плантаций.
Она мне будто вторая жена. Понимаете, моя жена наперед знает все мои мысли, слова, мнения, все, что я могу сделать, и чего не могу, и на что я способен, — словом, решительно все. И я тоже знаю о своей жене все. А теперь в семье есть новое существо, незнакомое и ничего обо мне не знающее, любящее меня в неведенье и чуждое нам обоим. Такое чудесное существо, свое и в то же время чужое, благодаря ей все наши разговоры… как бы это сказать? Словно бы… как это называется… ну, вот у вас… у вас обоих… в общем… будто каждый день получаешь приправу из томатного кетчупа Хейнца.
Вы-то сами знакомы с этими людьми? Вы, наверно, с ними встречались?
Она может заимствовать у того, что похуже ее, у того, что отнюдь не стало классикой. Так поступали все классики. Некоторые писатели только затем и рождаются, чтобы помочь другому написать одну-единственную фразу. Но быть производным от предшествовавшей классики или смахивать на нее — нельзя. Кроме того, все эти писатели, о которых я говорю, были джентльменами или тщились быть джентльменами. Они были в высшей степени благопристойны. Они не употребляли слов, которыми люди всегда пользовались и пользуются в своей речи, слов, которые продолжают жить в языке. В равной мере этих писателей не заподозришь в том, что у них была плоть. Интеллект был, это верно. Добропорядочный, сухонький, беспорочный интеллект. Скучный я завел разговор, но ведь вы сами меня об этом просили.
Натуралистам следует работать в одиночку, а их открытия должен обрабатывать кто-нибудь другой. И писателям следует работать в одиночку. Писатели должны встречаться друг с другом только тогда, когда работа закончена, но даже при этом условии не слишком часто. Иначе они становятся такими же, как те их собратья, которые живут в Нью-Йорке. Это черви для наживки, набитые в бутылку и старающиеся урвать знания и корм от общения друг с другом и с бутылкой. Роль бутылки может играть либо изобразительное искусство, либо экономика, а то экономика, возведенная в степень религии. Но те, кто попал в бутылку, остаются там на всю жизнь. Вне ее они чувствуют себя одинокими. А одиночество им не по душе. Они боятся быть одинокими в своих верованиях, и ни одна женщина не полюбит их настолько, чтобы в ней можно было утопить это чувство одиночества, или слить его с ее одиночеством, или испытать с ней то, рядом с чем все остальное кажется незначительным.
Когда-нибудь, может, и я прочту. «Когда-нибудь» можно сделать почти все, что хочешь.
Сейчас у нас есть два хороших писателя, которые не могут писать, потому что они начитались критических статей и изверились в себе. Не брось они работать, у них иногда получались бы хорошие вещи, иногда не очень хорошие, а иногда и просто плохие, но то, что хорошо, — осталось бы. А они начитались критических статей и думают, что им надо создавать только шедевры. Такие же шедевры, какие, по словам критиков, выходили раньше из-под их пера. Конечно, это были далеко не шедевры. Просто очень неплохие книги. А теперь эти люди совсем не могут писать. Критики обрекли их на бесплодие.
Писательницы становятся Жаннами д’Арк, не отличаясь, однако, ее боевым духом. И те и другие мнят себя духовными вождями. Ведут ли они кого-нибудь за собой или нет — это не важно. Если последователей не находится, их выдумывают. Тем, кто зачислен в последователи, никакие протесты не помогут. Их обвинят в предательстве. А, черт! Чего только не случается у нас с писателями! Но это еще не все. Есть и такие, кто пытается спасти душу своими писаниями. Это весьма простой выход. Других губят первые деньги, первая похвала, первые нападки, первая мысль о том, что они не могут больше писать, первая мысль, что ничего другого они делать не умеют, или же, поддавшись панике, они вступают в организации, которые будут думать за них. А бывает, что писатель и сам не знает, что ему нужно. Генри Джеймсу нужно было разбогатеть. Ну и, конечно, богатства он не увидел.
О том уровне прозы, который достижим, если относиться к делу серьезно и если тебе повезет. Ведь есть четвертое и пятое измерения, которые можно освоить.
Потом от писателя требуется интеллект и бескорыстие, и самое главное — умение выжить. Попробуйте найти все это в одном лице при том, что это лицо сможет преодолеть все те влияния, которые тяготеют над писателем. Самое трудное для него, — ведь времени так мало, — это выжить и довести работу до конца. Но мне бы хотелось, чтобы у нас был такой писатель и чтобы мы могли прочесть его книги. Ну как? Поговорим о чем-нибудь другом?
Нарушить обещание уже нельзя, и теперь индийцы почти начисто вытеснили отсюда европейцев. Они здесь денег не тратят и все отсылают в Индию. Сколотят капиталец и возвращаются на родину, а вместо них приезжают их бедные родственники, чтобы продолжать грабить страну.
«Вы австриец, — сказали мне. — Обратитесь к австрийским властям». Я поехал в Австрию. «Зачем же вы воевали? — спросили меня там. — Нас это не касается. А если завтра вам вздумается поехать на войну в Китай? Это ваше личное дело. Мы ничем не можем вам помочь».
Разве это не роскошная жизнь?
Грузовик вернется к вечеру.солонец | Выживание в дикой природе
Опубликовано: 30 Октябрь 2016 | Автор: Максим Атанасян
В далёкой, дикой, такой неуютной, промозглой Африке, начались проливные дожди, пришёл сезон.
А в благодатной долине Батюшки Амура, в это время уже отшумела, отбушевала дурнинушкой весна, закончилось бешеное кипение черёмухи по берегам таёжных рек и ручьев, прекратились азартные хороводы птичьих круговертей, всё стало приходить в спокойное состояние. Начиналось лето.
Примерно в среднем течении реки Мотай, в сорока километрах от Бичевой, расположилась совхозная пасека. Она стоит на живописном берегу реки, занимая собой довольно приличную площадь, до самой кромки леса. Чуть поодаль, у небольшого, но говорливого ключика, возвышается пасечный домик.
Там живёт бессменный пасечник, которого все заезжие, и рыбаки, и охотники, и ягодники, все зовут не иначе, как Егорыч. Человек хороший, жизнерадостный, всегда весёлые бисеринки в глазах прыгают, всегда рад приезжающим. От него частенько попахивало медовухой, но пьяным его никто и никогда не видел. Он никогда не был хорошим работником, но его держали здесь, держали, потому что другого просто не было.
Продолжить чтение →
Метки: дядька, Егорыч, племянник, солонец, только, ты | Комментариев (0)
Опубликовано: 6 Сентябрь 2016 | Автор: Максим Атанасян
Охотой я занимаюсь без малого шестьдесят лет.
Многим людям благодарен за охотничью науку: в первую очередь светлой памяти отцу Пантелею Михайловичу и отцу жены Павлу Ивановичу, доброму прекрасный человеку, великолепному знатоку природы, повадок птиц и зверей.
На всю жизнь останутся в моей памяти долгие зимние вечера, проведенные с ним в таежном зимовье километрах в пятидесяти восточнее Читы, где я служил около пятнадцати лет. Он, естественно, много рассказывал о своих охотничьих удачах, а их было немало, живописал места, где ему довелось побывать. Вспоминал и эпизоды, которые говорили: охота не терпит расхлябанности, утраты осмотрительности, надежды на «авось». О некоторых из них хочу рассказать в «Охотнике» в надежде, что они чему-то научат читателей.
На солонцах
В Забайкалье широко распространена охота на солонцах, как естественных, так и искусственных. Трофеем здесь может стать заяц, кабарга, косуля… Но главный объект охоты на солонцах — изюбрь, украшение забайкальской и дальневосточной тайги, один из подвидов благородного оленя, восхищающий своей красотой.
Мясо изюбря относят к числу деликатесов, обладающих, якобы, чудесной живительной силой.
Продолжить чтение →
Метки: вечер, зимовье, изюбрь, Косуля, Охота, солонец | Комментариев (0)
Опубликовано: 6 Февраль 2016 | Автор: Максим Атанасян
«Бивал ли ты панты?» — спрашивается в книге А.А. Черкасова «Записки охотника Восточной Сибири». «Нет», — без сожаления ответит большинство современных охотников. Кровяные бархатистые оленьи рога не повесишь на стену, не сохранишь на долгие годы.
Вот он, трофей пантача-марала. Охота окончена, и теперь я знаю, что такое пантовка.
За эти рога не дадут баллов CIC, их не впишут в книгу рекордов. Поэтому сегодня весенняя охота на оленя, марала и изюбра остается прерогативой аборигенов, добывающих панты, чтобы продать их на рынке дериватов для восточной медицины. Серьезные трофейщики и подражающие им охотники пантами не интересуются. А зря. Весенняя охота на марала — это особенные охотничьи впечатления, которые непременно стоит испытать.
Идея добыть панты на Алтае сидела в моей голове давно. Почему? Причин несколько, но ни одна из них с целебными свойствами рогов не связана. Положа руку на сердце, скажу, что в панты я не очень верю, равно как и в другие попытки компенсировать отсутствие цивилизованной медицины глотанием разных пахучих и горьких веществ.
Продолжить чтение →
Метки: марать, один, Охота, Охотник, панты, солонец | Комментариев (0)
Опубликовано: 19 Март 2015 | Автор: Максим Атанасян
Олени весной и летом с удовольствием употребляют соль. А все дело в том, что за зиму почти полностью иссякает в организме этих животных запас минеральных веществ. Поэтому в такое время года с большим удовольствием олени посещают солонцы. Эти посещения для них не только возможность разнообразить меню, за один раз взрослый олень съедает несколько килограмм минеральной соли. Олени посещают как искусственные, так и природные солонцы. Искусственные солонцы создают сотрудники охотничьих хозяйств, чтобы подкармливать животных.
Часто закладывают искусственные солонцы в глинах и торфяниках, которые олень употребляют в пищу. Соль в этих породах десятилетиями сохраняет свои свойства, а значит, если солончак устроен человеком, он будет на протяжении долгого времени служить животным. Продолжить чтение →
Метки: если, Животное, который, Олень, Охота, Охотник, солонец | Комментариев (0)
Опубликовано: 3 Март 2015 | Автор: Максим Атанасян
Такая охота ведется с лета и заканчивается с наступлением сильных морозов. Охота заключается в том, что каждый год копытные сбрасывают рога, а значит им необходимо много минеральных веществ, благодаря которым укреплятся кости и восстанавливаются рога. Именно поэтому олени, лоси и косули ищут источник соли.
Этим пользуются охотники, они делают искусственные солонцы и туда
заманивают животных. Для этого можно использовать любую соль, но можно
порекомендовать каменную, цельную. Обычно охотники размещают брикеты из
соли, их вес доходит до десяти килограмм.
Этого количества соли может
хватить надолго и на этом месте за сезон можно стать обладателем хорошей
добычи.
Охота на солонцах на косулю
Все копытные, которые имеют рога, страдают от нехватки минеральных солей, и более 60% минеральных солей идет на рост рогов. Продолжить чтение →
Метки: Косуля, минеральный, Охота, Охотник, солить, солонец, Соль | Комментариев (0)
Опубликовано: 10 Декабрь 2014 | Автор: Максим Атанасян
Копытные, ежегодно сбрасывающие рога, должны обязательно получать с пищей необходимые минеральные соли для нормального роста новых рогов. Вот почему все олени в летний период активно идут на солонцы – будь они натуральные или искусственные. О том, какие бывают солонцы и как устроить солонцы на зверя для охоты, и пойдет речь ниже.
В период с середины зимы до середины лета организм оленей нуждается в поступлении до 50 г извести и столько же фосфорной кислоты. Около 75% солей в первый период роста рогов уходит на их развитие и одна четверть – на строение костяка и прочие нужды организма животного.
В некоторых местах сибирской тайги есть так называемые природные солонцы, которые олени периодически посещают в течение многих десятилетий. Продолжить чтение →
Метки: делать, Дерево, затем, Зверь, который, солонец, Соль | Комментариев (0)
Опубликовано: 19 Ноябрь 2014 | Автор: Максим Атанасян
Для чего вообще охотники организуют солонцы? Соль для любого организма крайне важна, но в живой природе ее очень немного. Поэтому, как только находится место, где можно добыть хоть немного соли, звери стараются держаться там. Соль необходима самцам копытных в период развития рогов, а самкам – во время вынашивают детенышей. Захаживают на солонцы также кабаны и даже зайцы. Любят бывать на солонцах некоторые птицы. Если обустроить солонцы правильно, можно надолго обеспечить себе участок для успешной охоты.
Крытые и открытые
солонцы
Теперь о
главном – о грамотном обустройстве солонца. Существует множество солонцовых конструкций,
но главных принципов два: они бывают или крытыми, или открытыми.
Преимущество
открытого солонца в простоте и естественности, их быстро делать, но они
недолговечны. Продолжить чтение →
Метки: Дерево, Зверь, можно, один, солить, солонец, Соль | Комментариев (0)
Опубликовано: 5 Ноябрь 2014 | Автор: Максим Атанасян
Обустройство водопоя и организация подкормки являются важными моментами при привлечении животных на территорию охотничьего хозяйства. Но существуют и еще довольно эффективные способы привады. О них мы и поговорим в сегодняшней статье.
Устройство солонцов
Чтобы
привлекать на охотничьи угодья животных – изюбрей, горных козлов, баранов,
маралов, обустраивают солонцы на участках, прилегающих к склонам гор. На
косогоре или увале, где собираются звери, выбирают лужайку размером до 1 га и с началом весны, как
только почва просохнет, но снег вокруг еще не оттаял, ее с осторожностью
выпаливают.
Для
этой цели, вооружившись ветками хвои и лапником, выжигают траву и по периметру,
и сверху до низа намеченного участка, прибивают огонь лапником, если возникает
угроза нарастания пламени.
Продолжить чтение →
Метки: если, желудок, Животное, камешек, корм, Птица, солонец | Комментариев (0)
Опубликовано: 9 Сентябрь 2011 | Автор: Максим Атанасян
Подкормка этих животных включает сено, веточные корма, зерно, корнеплоды и силос; она должна включать до 60—70% грубого балластного корма, быть рассредоточенной и не очень легко доступной (например, сено желательно давать в спрессованном виде). Соотношение выкладываемых для оленей сухих и сочных кормов должно быть 1:3.
Олени и косули предпочитают лесное сено с большим количеством широколиственных трав. Это объясняется их привычкой кормиться лесной растительностью и большей питательностью лесного сена. Хорошо поедается клеверное и люцерновое сено. Сено из злаков олени и косули поедают хуже, еще хуже используют болотное сено из осок.
Даже голодая, эти животные почти не едят лежалое прошлогоднее сено (Кузнецов, 1967). Вероятнее всего, последним обстоятельством и можно объяснить некоторые неудачные попытки применения сенной подкормки.
Продолжить чтение →
Метки: веник, Животное, корм, Косуля, Олень, сено, солонец | Комментариев (0)
Опубликовано: 16 Ноябрь 2010 | Автор: turist
Добыча пантов для медицинских препаратов путем отстрела оленя на солонцах крайне ограничена и доверяется только опытным охотникам. Большая же часть промысловой добычи пантов осуществляется на оленеводческих фермах путем ежегодного срезания пантов, причем жизнь оленя сохраняется до старости.
Для добычи пантов на солонцах устраиваются специальные сидьбы или караулки в виде небольшого сруба, которые делаются в расположении естественных или самодельных солонцов. Солонцы устраиваются в местах оленьих переходов и троп. Облюбовав место для солонца, охотник пробивает в почве несколько отверстий и засыпает их поваренной солью.
Кроме засидок в срубах, сидьбы устраиваются в виде лабазов на деревьях; скрадываются пантачи (охотники за пантами) и с лодок, а иногда и просто с подхода на жировке зверя.
Добывают панты и при помощи лайки, загоняющей оленя на отстой.
Продолжить чтение →
Метки: Добыча, Зверь, место, Ночь, Олень, Охотник, панты, сидьбы, солонец | Комментариев (0)
Опубликовано: 16 Ноябрь 2010 | Автор: turist
Косули в теплое время года предпочитают травянистые корма и кустарнички, а поздней осенью и зимой — побеги и листья лиственных деревьев и кустарников, а также крупностебельные травы. Это объясняется тем, что снег покрывает невысокие травы и кустарнички. Однако косуля очень хорошо приспособлена к добыванию пищи из-под снега и разрывает большие участки, чтобы добраться до ветоши и вечнозеленых растений.
Всего на территории Советского Союза зарегистрировано 250 видов поедаемых косулей растений. В их состав, кроме древесных, кустарниковых и травянистых видов, входят также хвощи, грибы и лишайники. В пище сибирской косули встречаются хвоя, верхушечные завязи и тонкие побеги молодых деревьев сосны, лиственницы, кедра и пихты. Побеги и листья всех видов лиственных деревьев косуля поедает, но предпочитает осину, тополь и чозению.
Из кустарников косуля охотнее всего кормится кизильником, мелкими формами ивы, рябиной, таволгой, голубикой, жимолостью, спиреей и рододендроном даурским. В желудках косули чаще всего находят из кустарничков стебли, листья и ягоды черники, брусники и толокнянки. К крупностебельным травам, поедаемым косулей, относятся злаки, горец, кипрей, кровохлебка, полыни, щавель и некоторые другие. Из болотных растений косули кормятся горькими травами: вахтой, аиром, белокрыльником. В некоторых спортивных охотничьих хозяйствах заготавливают ветки березы и осины для зимней подкормки косуль. Косуля наиболее доверчива из наших диких копытных и легко привыкает к человеку. После увеличения высоты снега звери начинают подбирать сено на лесных дорогах, выходят к стогам и другой подкормке. В хозяйствах желательно выделять специальные сенокосные участки для зимней подкормки косуль, а при укладке стожков добавлять соль. Косули, как и другие дикие копытные, очень охотно и полностью поедают подсоленное сено, а из обычного стога выбирают только часть трав, остальное же затаптывают.
В участках, бедных кормами, косули зимой питаются побегами и хвоей сосны, лиственницы, кедра или пихты.
Продолжить чтение →
Метки: вид, Дерево, другой, Зверь, корм, Косуля, солонец, трава, угодье | Комментариев (0)
8 книг, которые должен прочитать каждый охотник
Тема охоты вдохновила почти столько же авторов, сколько и тема любви, и читать ее, как правило, гораздо веселее. Вот краткое изложение некоторых из лучших охотничьих книг всех времен — по крайней мере, на мой взгляд — связанных с охотой. Поскольку список включает в себя такие разрозненные жанры, как кулинарные книги, история, биография, литература и инструкции, не следует предполагать, что они перечислены в каком-либо осмысленном порядке. Каждый из них является обязательным для всех, кто любит охоту.
Hunt High, автор Дункан Гилкрист
Нет, это не книга о пользе курения травки во время охоты. Наоборот, эта книга необходима для чтения всем, кто мечтает подняться над линией деревьев в поисках крупной дичи.
Гилкрист, умерший в 2002 году, работал лесником в штате Мэн и на Аляске, прежде чем полностью посвятить себя охоте и писательству. Он опубликовал около дюжины отличных книг об охоте, в том числе бесценное «Все о медведях» и несколько работ о горных баранах, но «Hunt High», пожалуй, лучшая работа Гилкриста. Основанный на опыте высокогорной местности от Аляски до Монтаны и Новой Зеландии, он наполнен альпийскими наблюдениями, стратегиями охоты и тактикой кемпинга, которые сделают вас лучшим и более информированным охотником в горной местности.
Моя жизнь с эскимосами, с картины Вильхьялмура Стефанссона
В начале 1900-х годов исследователь Арктики Вильхьялмур Стефанссон путешествовал по канадской Арктике в нескольких многолетних экспедициях, почти полностью живя вне суши. Его предсмертные рассказы о голоде и выживании завораживают, но самые сильные стороны этой книги заключаются в его описаниях жизни и путешествий с эскимосскими охотниками вокруг залива Коронейшн и острова Виктория, со многими из которых ему приписывают первый контакт.
В мельчайших подробностях Стефанссон описывает их методы охоты, их подготовку к дичи и сложные системы табу, которые регулировали их деятельность так же тщательно, как наши собственные современные законы об охоте. Прочитав эту книгу, вы обнаружите, что мысли и стратегии эскимосов проникают в ваши собственные охоты.
«Незадолго до наступления темноты» Джима Харрисона
Большинство поклонников Джима Харрисона знают этого уроженца Мичигана по его произведениям, включая «Легенды осени», «Далва», «Истинный север» и его первому гипнотическому роману 1971 года «Волк», хотя Харрисон также является блестящий автор очерков об охоте, рыбалке и дичи. Некоторые его лучшие произведения, многие из которых изначально были опубликованы в Sports Illustrated еще в 1970-х годах, собраны в Just Before Dark. На этих страницах Харрисон предлагает юмор, моральное понимание и изрядную долю разврата и излишеств. Он также находит время, чтобы объяснить, почему он не охотится в Африке, почему он любит охотиться на вальдшнепа и почему снимать шкуру с дичи, а не ощипывать ее — «грех против Бога и человека».
Whitetail Access, Крис Эберхарт
Whitetail Access предназначен для тех, кто жалуется на грубое превращение охоты на белохвостого оленя в спорт, где «товарищи по команде» охотятся на высокопрофильные и дорогостоящие объекты с рулеткой в кармане. и ни грамма души в их сердцах. Эберхарт описывает падение, которое он провел в фургоне в течение четырех месяцев, когда преследовал оленя с луком в Северной Дакоте, Висконсине, Миссури, Мичигане и Огайо. Его общий бюджет на экскурсию составил $2,9.11.15, включая бензин на тысячу долларов для его «Шевроле Астро». В дополнение к тому, что это отличный рассказ о путешествиях и охоте — он убивает трех баксов — эта книга также содержит малобюджетные стратегии по охоте на общественных землях, холодному перемещению на новую территорию и поиску баксов в местах, где другие парни никогда бы не подумали. Смотреть.
Поваренная книга L.L. Bean Game & Fish Ангуса Кэмерона и Джудит Джонс
Эта классика 1983 года, опубликованная Random House, является золотым стандартом кулинарных книг по дичи.
С одной стороны, я ненавижу это, потому что это служит постоянным напоминанием о том, что я никогда не напишу о дикой природе настолько всеобъемлющую статью. Но, с другой стороны, мне это нравится, потому что оно приходит на помощь всякий раз, когда я бьюсь над неприятным вопросом о том, как определить возраст енота, или закатать фаршированное жаркое из снежного рога, или приготовить белку для горшка. Брансуикское рагу. Рецепты варьируются от очень простых блюд на костре до очень сложных домашних блюд. Потребуется целая жизнь охоты и кулинарии, чтобы сделать все, что описано на этих страницах.
Сердце охотника: обычаи и мифы африканских бушменов, автор Лоренс ван дер Пост
Лоренс Ван дер Пост, африканерский писатель, трудно понять. Его по-разному описывали как героя войны, фермера, гуманиста, защитника природы, исследователя, философа и политического советника. Но его самые любимые произведения посвящены его опыту общения с бушменами африканского Калахари в годы после Второй мировой войны.
Бушмены были хозяевами своего ландшафта, зная в мельчайших подробностях привычки и историю жизни своей добычи. Живя и путешествуя с ними, ван дер Пост открыл для себя мир, в котором охота составляла основу физического и духовного существования людей. Современному американскому охотнику есть чему поучиться у этих людей, особенно благоговению, с которым они обходили свои любимые охотничьи угодья.
Бун: биография Роберта Моргана
Невозможно понять культуру американской охоты, не понимая самого известного американского охотника всех времен. Несмотря на то, что Морган отделяет мифы от фактов в жизни Буна — например, Буну не нравились енотовые шапки — Бун все равно уходит, выглядя как самый крутой супергерой. Самые потрясающие отрывки в этой книге — это те, которые описывают продолжительные, иногда в одиночку, охоты Буна в неизведанные районы Кентукки до Войны за независимость. Там Бун обнаружил землю, где можно было убить более сотни черных медведей в год, а также оленей, лосей, буйволов и бобров на целое состояние.
Этот человек знал, как изготовить свой собственный порох из местных материалов, он мог варить свою собственную соль, он мог сам шить себе одежду, и он знал, что лучший способ обнаружить индейца, прячущегося в кустах, — это найти неестественно прямой ствол. винтовки. Бун вдохновляет молодых охотников уже пару сотен лет, и нет причин думать, что он не будет делать это еще пару сотен лет.
«Сердце охотника: честные очерки кровавого спорта», собранные Дэвидом Петерсеном
«Сердце охотника» — лучшая из лучших коллекций от самых умных охотников — отличный учебник по этике и философии охоты. В антологию вошли произведения Джимми Картера, Дэна Крокетта, Рассела Чатема, Ричарда К. Нельсона и Теда Керасоте и многих других. Их взгляды на охоту слишком разнообразны и сложны, чтобы их можно было обобщить в одном абзаце, хотя отрывок из эссе Томаса Макгуана «Суть игры» хорошо передает общий дух книги. В очерке автор вспоминает разговор, в котором не-охотник бросает вызов охотнику:
«Почему (олень) должен умереть за тебя?» — спрашивает не-охотник.
— Ты бы умер за оленя?
«Если уж на то пошло», — отвечает охотник.
— Ты бы умер за оленя? –Стивен Ринелла
Хроники Соленой долины. Воспоминания о днях, прошедших
Знакомство и поиск своего пути как Соленая долина. На момент начала литературного исследования ее уникальных качеств я был в глубоких отношениях с этой долиной в течение 37 лет, и долина оказала самое глубокое влияние на мою жизнь, как и любое другое место, с которым я сталкивался.
Несмотря на то, что эта отдаленная долина неподвластна времени, поскольку эта отдаленная долина связана с геологическими процессами, культурный ландшафт претерпел огромные изменения с тех пор, как в 1994 году он стал частью Национального парка «Долина Смерти». Во время недавнего визита я начал рассказывать некоторые «старые» истории прошлых лет. . В то время меня сильно поощряли переписывать мои истории в письменные записи воспоминаний для всеобщего удовольствия. Меня много раз просили принять участие в этом начинании на протяжении многих лет.
Моя оговорка заключалась в том, что на самом деле я помню лишь часть своего опыта во время посещения или проживания в долине. Что я помню, так это много смеялся! Часто я сталкиваюсь с другом или знакомым, который рассказывает об общем случае или спрашивает: «Ты помнишь, когда мы…?» На всю жизнь я не могу вспомнить многие из этих воспоминаний, но они заставляют меня поверить, что, судя по свидетельствам очевидцев, я прожил очень интересную жизнь.
За время моего пребывания в культурном ландшафте долины произошли большие изменения. Я считаю, что для одних было бы полезно, а для других было бы интересно попытаться сохранить некоторую историческую перспективу в этом особом уголке мира. С этой целью я решил взяться за «перо» и приступить к трудной задаче по переписыванию рассказов и подробностей из истории Соленой долины. Хотя я работаю в долине уже 37 лет, хотя некоторые считают меня «старожилом», я все еще считаю себя относительно новичком по сравнению со многими друзьями. Лучшее, что я могу сделать, — это по крупицам делиться тем, что я помню и что, по моему мнению, может быть важным, в надежде, что, подключившись к дамбе, ручеек может привести к потоку и, возможно, к наводнению.
Я хотел бы пригласить тех, у кого есть разъяснения или истории, добавить и внести свой вклад в то, что в конечном итоге может стать трактатом, а Saline Chronicles может превратиться в Saline Noir.
| Пока вы читаете эти скромные усилия по расшифровке некоторого наследия и истории, если вы обнаружите, что у вас есть какие-то исправления, разъяснения или лакомые кусочки, которые нужно добавить, я призываю вас добавить комментарий в конце этого блога. Вклады в окончательный проект будут приветствоваться, и все должные кредиты будут даны. |
| Пожалуйста, посетите домашнюю страницу: Хроники Соленой долины, чтобы ознакомиться с полным списком глав, опубликованных на сегодняшний день, и обзором проекта. |
Как это было… мои первые дни в Долине
1980 год, весеннее равноденствие. Я несколько месяцев был в дороге на своем фургоне VW 1960 года, исследуя юго-запад США и путешествуя от горячих источников к горячим источникам, когда я переезжал из Окленда, штат Калифорния, в Гранд-Джанкшен, штат Колорадо.
Моя цель в настоящее время состоит в том, чтобы найти место под названием Соленая долина и заняться поиском камней. Друзья из Окленда (Один и Наден, вы здесь?) несколько лет назад предложили нам посетить Салин, чтобы отыскать растущие там кристаллы кварца. Один любит хиромантию, а Наден управляет хрустальным дисплеем перед их стендом на северной ярмарке эпохи Возрождения, и за эти годы мы стали верными друзьями. Хотя мы так и не добрались до долины как команда, во время моих путешествий по стране я намеревался исследовать долину (если я смогу ее найти) и посмотреть, что я смогу обнаружить. Недавно я катался на беговых лыжах в Хот-Крик за пределами Мамонтовых озер и восхищался магией восточной Сьерры. Я остановился в Бишопе и Биг-Пайн на ночь и позволил своему фургону продолжать таять после того, как засыпал снегом все закоулки на пересечении шоссе 120 между Бентон-Хот-Спрингс и Моно-Лейк (дорога, обычно закрытая с октября по май, который я перешел в марте в порыве бравого дурачества, хотя и успешно… другая история).
Я спросил местных жителей об этом месте под названием Соленая долина в Биг-Пайн, и мне дали несколько грубых указаний от людей, которые с трудом удерживали глаза от закатывания на затылок. Вооружены немногим более
Три мили, направляясь в долину с северного перевала
Некоторые двусмысленные намеки и то, что я назвал картой Рэндома Макнелли, я сделал вылазку к северному перевалу и сделал обоснованную догадку, где повернуть с «главной дороги». на грунтовую дорожку, надеясь на лучшее. Северный проход в Соленую долину достигает гребней на высоте около 7000 футов на северной оконечности гор Иньо и спускается через несколько интересных каньонов, а затем впадает в один из крупнейших закрытых бассейнов (то, что геологи называют «болсоном», а не долиной). когда-либо видел. До сих пор я очень ясно помню то впечатление, которое она произвела на меня, когда я впервые увидел большую картину, медленно ползшую по неровной грунтовой дороге, которая, казалось, простиралась передо мной бесконечно.
На самом деле он не был бесконечным и вполне точно назывался Трехмильный уровень. Одинокое кучевое облако в форме улья возвышалось в центре долины, не выше горного хребта Иньо на западе. (Мне кажется любопытным, что, несмотря на все, что я забыл, я помню такую глупую деталь, как эта.) Судя по всему, у меня сложилось впечатление, что я мог быть единственной душой в этой долине. Вдалеке я увидел дно озера, у западного края которого, казалось, была вода. Спускаясь вниз по склону, я заметил довольно внушительный камень на западной стороне дороги, где впадающая в неизвестность «дорога» уходила в неизвестность, на которой была нарисована табличка с надписью: «Королева Иньо». Я подумал: на той дороге должна быть интересующаяся девушка, и интересно, одинока ли она? (Оказывается, эта боковая дорога ведет к нескольким интересным боковым каньонам, в том числе к горнодобывающей фабрике под названием Банкер-Хилл, которая обслуживала шахту Иньо Квин. по имени Арт Лоуренс, также известный как «Хард-рок», и его брат Карл были шахтерами, которые сезонно «работали» на Королеве Иньо.
Арт был интересным парнем, которого я узнал на протяжении многих лет, который был убежден, что может создавать «путем реконфигурации электронной конфигурации свинца… настоящий алхимик, не имеющий никакого представления о химии. Завод в Банкер-Хилл все еще цел, хотя и пуст из-за того, что местные жители высококлассифицируют содержимое.) Более подробную информацию об этом месте можно получить найти в сносках.
Медленно и осторожно преодолевая, казалось бы, бесчисленные мили, я достиг дна долины и решил, что должен уделить первоочередное внимание поиску воды в этой, казалось бы, засушливой пустоши. Я заметил, что через каждую милю или две вдоль обочины дороги, часто укрытой в камнях вдоль обочины дороги, находился кувшин с галлоном воды, которую я принял за воду. Это казалось диковинкой крайней вежливости в экстремальной стране. Я принял решение отправиться на дно озера, чтобы посмотреть, что это может дать. На дне долины меня впечатлили зияющие и значительные каньоны, врезанные в долину Иньо, их содержимое извергалось в долину огромными аллювиальными веерами.
Один конкретный каньон привлек мое внимание, так как у него была значительная полоса зеленой растительности, тянущаяся за водой из его устья. Вдоль дороги с восточной стороны тянулись песчаные дюны. Довольно место! Когда я приблизился к дну озера, я нашел боковую дорогу в стороне от главной
Пол Уопшолл у своего холодного бассейна в 60-х. Это отсканированное изображение изображения фотографии.
дорогу, которую пересек сторож скота и обещал подвести меня ближе к озеру. Проехав короткий участок мескитовой дорожки, растительность открылась, чтобы показать каменный и бетонный резервуар для воды. Это действительно была пресная вода, холодная и прозрачная, на краю тростниковой рощицы. Золотая жила! Очень повезло найти это, в отличие от дна озера, которое оказывается довольно соленым и щелочным. Я мог видеть крупных раков на дне бассейна и с удовольствием слушал симфонию лягушек-быков в камышах . (Раньше холодный бассейн был излюбленной остановкой для людей, въезжающих в долину и выезжающих из нее, особенно в теплое время года, когда освежающее купание в холодной воде было желанным дополнением к долгой пыльной жаркой поездке.
Бассейн был построен Пол Уопшолл еще в 60-х годах. Источником воды является каньон Хантер. Насколько я понимаю, Пол Уопшолл владел какой-то собственностью «на берегу озера», где он построил небольшую хижину и бассейн, чтобы убежать от жизни большого города на юге. Калифорния.)
Пока я сидел, восхищаясь иронией оазиса посреди такого ничего, (больше нет кабины) я был застигнут врасплох, обнаружив, что я не единственная душа вокруг, когда автомобиль въехал через мескитовый переулок и припаркован рядом. Еще один одинокий путешественник, я завел разговор с молодым человеком, который спросил, не приехал ли я сюда из-за горячих источников. Привет? Горячие источники? Расскажи мне больше! Мне было приказано вернуться на север по окружной дороге, за песчаными дюнами я найду большой раскрашенный камень с изображением летучей мыши на фреске. Поверните направо и идите по дороге около восьми миль. Ну хорошо тогда.
Между тем, было что исследовать. На следующий день я решил отправиться к источникам, о которых ходят слухи.
Сначала я хотел исследовать этот каньон, в котором были видны следы воды, выходящей из его устья. Я разбил лагерь среди тамарисков рядом с дюнами, которые сейчас принадлежат Мэрилин Мойер, а в то время принадлежали какому-то парню по имени Трейлер Рич. Это была приятная ночь в зеленом уголке мрачного, хотя и драматичного пейзажа. Скопление мягких иголок тамариска было долгожданной передышкой от щелочной и каменистой почвы дна долины. Я воспользовался временем, проведенным в одиночестве, чтобы приготовить хлеб на сковороде на будущее.
На следующее утро я собрал лагерь в своей бронированной черепахе и отправился по дороге к следующему пункту назначения. Это направление, как оказалось, носит название каньона МакЭлвой, хотя тогда я этого не знал. Не знал я и о том, что от окружной дороги ответвлялась дорога, ведущая к месту у входа в каньон. Таким образом, я припарковался вдоль дороги и направился пешком по аллювиальному конусу к контрольной лужайке. Здесь история становится немного интереснее.
(С трудом верится, понимаю.) Двигаясь вверх по вееру, натыкаюсь на очень большой валун, а в тени валуна многочисленные каменные кувшины, наполненные черной липкой жидкостью, которая при осмотре имеет вкус между патокой и медом. Отбросив свое удивление в сторону, я направился вверх по вееру, в умывальник, и в конце концов нашел рай, который был («был» до недавнего времени) папоротниковым гротом, где трансептный водопад и душ нежно орошали стену папоротника адиантумного. . Я пришел, чтобы обнаружить и увидеть, как весной среди папоротников цветут пустынные орхидеи. Сноски о пчеловодах МакЭлвоя.
Раскрашенная скала, она же Батрок
Миссия выполнена, я направился по еще одной боковой дороге, хорошо отмеченной нарисованной скалой, к далекому неизвестному. И вот, дорога подходит к другому зеленому участку посреди простора белых родниковых отложений (разновидности травертина, известняка, карбоната кальция… называйте это как хотите). В это время здесь нет пальм.
Есть много мескитовых деревьев, покрытых омелой и марантой, множество разбросанных трейлеров и несколько автомобилей, припаркованных вокруг того, что кажется лужайкой. Подъехав и войдя в эту общую зону, я вижу несколько бассейнов, наполненных водой, пруд, вокруг бегают куры и интересный парень, сидящий на скамейке рядом с тем, что кажется центральной зоной для костра. Я представляюсь и спрашиваю, где я и как
Счастливчик Рич, также известный как «Человек с банджо»
Мне так повезло? Любопытно, что он представляется как Лаки Рич и живет у источников. Я рассказываю ему о своем недавнем путешествии по долине и спрашиваю о тайнике с кувшинами, который я нашел, и Рич говорит мне, что я, должно быть, нашел тайник с медом, оставленный пчеловодами каньона. (Подробнее об этом чуть позже). А как насчет всех этих бутылок с водой, спрятанных вдоль дороги? Остается там на случай чрезвычайной ситуации, если чей-то автомобиль сломается, и обслуживается местными волонтерами.
(Очевидно, несколько лет назад несколько человек по пути умерли в жаркую погоду из-за поломки автомобиля. В первые дни дорожное движение часто было очень редким.) Сидя и разговаривая с моим новообретенным другом, сморщенным человечком с седыми волосами и бородой, в соломенной шляпе и больше ничего, идет по тропинке с близлежащего холма, через мескитовые заросли, и (в то время я не осознавал этого) понимает, что я занимаю ценное время Рича «в одиночестве», и предлагает провести мне экскурсию по территории.
«Гитара» Фрэнк
Вот так я и встретился с Гитарой Фрэнком. Оказывается, ни у кого на источниках нет фамилии. Почти у всех есть «ручка», которую они каким-то образом заработали у других во время пребывания на источниках. Я помню, что некоторые из хендлов, которых я встретил во время моего первоначального пребывания на источниках, включали Banjo Man, Big Al, Turtle Jim, Монгольский Bob (он же Парикмахер Боб) , Бурбон Боб, Ванна Боб, Ослик Боб, Мамонт Боб (оказывается, что Бобу нужна ручка из-за обилия) , Хард-рок, Рок Стеди, Джонни Текила, Уолт Волшебник, Костыль Билл, Мамонт Кэрол, Гитарный Чак, Гитарный Фрэнк, Кейк Леди, Таинственная Леди, Грэм Крекер, Богатый Пустыня, Пожарный Фрэнк, Ненормальная Норма, Пеко Джим, Грязный Джон, Плохая Уотер Рут, Чудак Энди и Убийца Каин, и это лишь некоторые из них.
хотя некоторые персонажи были достаточно гнусными, чтобы не нуждаться в дескрипторе, таком как Вернер и Йохан. Я помню только одно правило. Не замачивайтесь в источнике, так как он снабжал водой все три бассейна в Нижних источниках, а также питьевой водой. Кроме того, мудрость и условность источников основывались на обычной вежливости и этикете. При общении с соседями учитывайте источник и будьте внимательны к источнику. Все это течет вниз. Я полагаю, что воздержусь от этого момента и остановлюсь на раннем лагере в следующей главе. (Скажу в заключение, хотя изначально я собирался провести в долине несколько дней, в итоге я провел две недели. Затем я уехал на три дня и быстро вернулся еще на две недели.)
Тем временем , некоторые экспансивные СНОСКИ :
Шахта Inyo Queen и Банкер-Хилл.
Ближе к верховьям северной оконечности Соленой долины, перед входом в высокогорье каньона Козодоя, на склонах гор Иньо, находится шахта Королевы Иньо.
Эту шахту обслуживала мельница Банкер-Хилл, где горняки жили и обслуживали свое оборудование. Я не исследовал шахту как таковую, но я провел некоторое время, шатаясь по Банкер-Хиллу, и впервые посетил это место, когда там жил Арт Лоуренс (он же «Хард Рок»). Арт был постоянным и сезонным жителем Спрингса, когда я впервые приехал в 80-е. Он жил в Банкер-Хилл большую часть лета (его брат Карл жил в Биг-Пайн и занимался там различными делами), но зимой ему приходилось спускаться в лагерь в Лоуэр-Уорм-Спрингс, когда его водопровод замерзал. Мы все немного беспокоились за Арта, пока он жил в Банкер-Хилл. Зрение у Арта ухудшалось, и он любил выпить, а проблема заключалась в том, что его каюта была построена над шахтой неизвестной глубины. К этой шахте был прямой доступ через отверстие в середине пола его каюты, которое было закрыто куском незакрепленной фанеры. Что может пойти не так? (Никто, насколько мне известно, не смог определить, насколько глубоко проходит эта шахта, хотя я бросал камни в шахту и слушал, как они отскакивают от стен, пока звук не исчез за пределами слышимости.
Я никогда не слышал, чтобы камень приземлялся. Предположительно, кабина была надстроена над шахтой, чтобы скрыть ее значительное отверстие.Недавно BLM занималась защитой и блокировкой входа в эту шахту.)
Старый Кадиллак — хороший дорожный маркер
Место мельницы легко найти Достаточно проехать по Тремильному Уровню, и к его вершине есть довольно заметная боковая дорога, ведущая в сторону гор Иньо. Эта дорога также ведет к каньону Пайуте 9.0067 (здесь находятся самые старые скалы долины) и Свинцовый каньон. Дорога на Банкер-Хилл — это боковая дорога, которая уходит направо, когда вы найдете старый Кадиллак. Несколько лет назад BLM установила ворота и стальные посты охраны, чтобы заблокировать доступ к руднику и мельнице для транспортных средств, но кто-то с факелом снял ворота и обрезал баракады до довольно точной ширины самурая (как объяснили меня владельцем самурая), а содержимое сайта мельницы теперь полностью отсутствует. Хотя артефактов нет, я хотел бы поделиться некоторыми фотографиями того, что осталось.
Глядя на рабочий сарай Банкер-Хилл
Интерьер хижины Арта. Фанера в дальней комнате закрывает шахту внизу.
Интерьер каюты Арта. Еще висят декоративные обои.
Рабочий сарай и кузница, когда-то полные артефактов, были разграблены местным коллекционером.
Реликвии горного дела и изобретательности. Посмотрите прямо под вершину холма, чтобы увидеть раскопки шахты Inyo Queen.
раскопки шахты Inyo Queen
Приложение к заметкам о Банкер-Хилле: заметки Дэна Романа
Приложение находится в 70-х годах, так я получил золото.
Это было взято на площадке «Bunker Hill»
Фото любезно предоставлено Дэном Романом
Орешение I Am Crucking вышла из Slag Swood в салоне
33.Вы раздавите его, а затем панорамируете, точно так же, как из потока
Пару раз был близок к тому, чтобы взорвать нашу задницу к чертям с химиком Артом
Что он действительно получил, так это свинец, хороший свинец, но свинец
Делал отличные пули и делал Первая и Вторая войны
Арт пошел на смерть, утверждая, что это белое золото
Арт был временами непослушным мальчиком, когда он напивался, с ним было трудно иметь дело, я вам скажу
У него были СИЛЬНЫЕ руки, этот человек всю свою жизнь тяжело работал с этими монстрами
Яма, о которой вы говорили, была вертикальной шахтной шахтой
С этой шахтой также связана история
Когда мы будем говорить дальше, я поделюсь ею, если хотите Зимой мы использовали его как крытую уборную
Арт и Джим Паркер из Мраморного каньона никогда не позволяли мне исследовать его из-за связанной с ним легенды
Они оба были более чем суеверны
Спросите себя, зачем кому-то строить хижину, ведь тогда это был своего рода офис над вертикальной шахтой?
Хорошая история
Когда я жил в этой каюте, в ней были двери, дальняя комната была спальней, которую использовала Мэри, и в ней была дровяная печь.
Средняя комната была похожа на гостиную
Когда вы вошли в ту каюту сзади, была кухня, а затем в самом дальнем конце была спальня искусств
На кухне также была дровяная печь.
Когда Арт был там один, он закрывал дверь в гостиную, чтобы не обогревать ничего, кроме кухни и своей комнаты
Вода поступала из резервуара для воды в задней части дома, питаемого самотеком
Электрический был старым генератором, для работы которого потребовались все мои навыки механика.
Мы использовали керосиновые лампы и два баллона с пропаном на 25 и 5 галлонов для нашей плиты и мастерской.
I зимой не было пикника, но летом было достаточно высоко, чтобы было прохладнее
КОГДА вы стояли у парадной двери на юге был флигель и очень узкая пешеходная дорожка
Пройдя по этому пути милю или около того, вы придете к кристаллическому руднику, который представлял собой довольно неглубокую яму, вырытую в горе, может быть, на 30 футов или около того, за которой он обрушился несколько лет назад.
Но я мог собрать достаточно вещей, чтобы летом Мэри, мой сын и я разбили там лагерь, потому что там было так прохладно.
It was very comfortable temperature wise anyway
We became cave people of the 20 th century
We lived on rice, dried beans, chucker, potatoes, biscuits, and pork
Представляете, каково было, когда мы добирались до города?
Принесите гамбургеры, картофель фри, солод и самокрутки
Пчеловоды МакЭлвоя
Одним из моих первых открытий в Соленой долине был тайник с каменными кувшинами, аккуратно спрятанный под большим валуном на аллювиальном конусе выноса ниже устья каньона МакЭлвой, который является довольно сильным и глубоким эрозионным на склонах гор Иньо. Я нашел их совершенно случайно, и я думаю, что я был первым странником, который наткнулся на маленькое сокровище с тех пор, как они были там помещены.
Когда позже в тот же день я впервые обнаружил Нижние Уорм-Спрингс на другой стороне долины, местный смотритель, Лаки Рич, предположил, что банки могли быть оставлены пчеловодами, которые раньше жили в устье каньона. Выяснилось, что пчеловодами были братья Ховард, в частности Марион Ховард. В течение следующих нескольких недель я почерпнул несколько историй от местных и давних отдыхающих и посетителей об этих братьях. Они жили в долине Оуэнс, старались держаться особняком и попали в свою усадьбу в долине, перебравшись через горы Иньо из долины Оуэнс и спустившись с МакЭлвоя по ряду лестниц и веревок. Рассказывают, что они понятия не имели, что в долину ведет дорога, пока однажды ночью, стоя высоко на веере, они не заметили, к своему большому удивлению, какие-то фары, идущие по проселочной дороге. (Еще в 60-х и начале 70-х относительно немного людей знали об источниках, и движение в долине было минимальным.) Венделл Мойер, местный гость, историк и, в конечном итоге, владелец собственности в Соленой долине, провел отличную исследовательскую работу, действительно нашел Мэрион Ховард, взял у него интервью и написал превосходную статью о его жизни и жизни в МакЭлвое, которая в значительной степени подтверждает истории, которые я слышал.
Его статья о пчеловоде МакЭлвоя находится в Интернете по адресу:
http://4reliablecomputers.net/california/inyo/mcelvoy-beekeeper-moyer.html
Стюарт и Филлис во время нашей медовой вылазки в МакЭлвой
Во время моего первого пребывания у источников, говоря о «медовом» тайнике, товарищ по лагерю, который утверждал, что он целитель новой эры (Стюарт Уоттс, ты там? ?) предположил, что это должен быть креозотовый мед, так как это единственное растение, которое цветет вдоль вееров на дне долины, и, следовательно, оно очищает кровь и, в свою очередь, предотвращает рак. Больше ни слова! Отправляясь в Долину Смерти через несколько недель, мы со Стюартом вместе выехали из долины в сопровождении сезонной жительницы по имени Филлис и остановились в этом месте, чтобы собрать немного этого чудодейственного лекарства. Было больше, чем мы могли взять с собой, и мы взяли то, что могли. После того, как мы со Стюартом отправились дальше, Филлис вернулась в лагерь, где она в конце концов привела остальную часть лагеря к месту, где был собран и вывезен остаток «меда».
Много лет я добавляла мед в кофе как подсластитель. Я обнаружил, что большая часть этого вкуса больше похожа на патоку, чем на мед, и многое было чем-то средним. Я могу засвидетельствовать в будущем, что эта смесь не предотвращает рак. Кроме того, местный житель долины Алан Акин, знавший Мэрион, предположил, что мед, вероятно, был сделан из кроличьих кустов выше в каньоне, а не из креозота. Я счастлив, что у меня все еще есть одна баночка этого темного эликсира, спрятанная на память о прошедших днях.
Несколько фотографий «хижины» в устье МакЭлвоя. Черепица на крыше сделала эту хижину особенно уникальной в пустыне, так как большинство хижин имеют металлические крыши.
Особняк Мэрион МакЭлвоя
Комната с видом?
Когда вы читаете эти скромные усилия по расшифровке некоторого наследия и истории, если вы обнаружите, что у вас есть какие-то исправления, разъяснения или лакомые кусочки, которые нужно добавить, я призываю вас добавить комментарий в конце этого блога. Вклады в окончательный проект будут приветствоваться, и все должные кредиты будут даны. |
| Пожалуйста, посетите домашнюю страницу: Хроники Соленой долины, чтобы ознакомиться с полным списком глав, опубликованных на сегодняшний день, и обзором проекта. |
Соленая долина впервые вдохновила меня на более серьезное увлечение искусством фотографии. Мои любимые работы размещены в моей галерее Smug Mug Art Saline Valley Art по адресу: https://timenspace.smugmug.com/Saline-Valley-Art/
Каталог и обзор Saline Chronicles: https://timenspace.net/saline-valley-chronicles/
Олень: Правила | Департамент охраны природы Миссури
Методы
Сезоны, разрешения и виды имеют особые правила, регулирующие типы огнестрельного оружия, лука, атлатла и рогатки, которые можно использовать для охоты. Просмотрите информацию в этих областях перед охотой.
Полностью автоматическое оружие запрещено для любой охоты.
Ограничения на огнестрельное оружие во время сезона охоты на оленей
В течение ноября и безрогих периодов на других диких животных можно охотиться только с дробовиком и стрелять из винтовки с малокалиберным воспламенением не больше № 4 или калибра .22 или меньше. Это не относится к охотникам на водоплавающих птиц, звероловам, землевладельцам на их землях или охотникам на лосей во время сезона охоты на лосей с огнестрельным оружием.
Если вы охотитесь на пушных зверей в светлое время суток в сезон охоты на огнестрельного оленя, можно использовать только методы охоты на оленей.
Ограничения на огнестрельное оружие во время охоты на лося
Во время охоты на лося в сезон охоты на других диких животных в открытых графствах можно охотиться только с дробовиком и стрелять из малокалиберной винтовки калибра не более № 4 или .22 или меньше. Это не относится к охотникам на водоплавающих птиц, звероловам, землевладельцам на их землях или охотникам на оленей в период безрогой части сезона охоты на огнестрельного оленя.
.
Яды, транквилизаторы, химикаты и взрывчатые вещества
Запрещается использовать яды, транквилизаторы, химикаты и взрывчатые вещества для захвата диких животных.
Моторный транспорт
Моторный транспорт нельзя использовать для захвата, вождения или растления диких животных.
Моторная лодка может использоваться для охоты на диких животных, кроме медведя, оленя и лося, если мотор выключен и движение лодки вперед остановлено.
Вездеходы (вездеходы)
Любому лицу (за исключением землевладельцев и арендаторов земли, которой они владеют или арендуют, а также некоторых сельскохозяйственных рабочих) запрещено управлять вездеходами (вездеходами) в ручьях и реках штата Миссури, если только квадроцикл не на пересечении, которое является частью системы шоссе. Нарушители могли лишиться привилегий на рыбалку и охоту.
За некоторыми исключениями использование вездеходов на заповедных территориях запрещено. Другие транспортные средства ограничены дорогами с гравием и твердым покрытием и установленными стоянками, если не указано иное.
Искусственное освещение
Искусственное освещение может использоваться для охоты на:
- лягушек-быков
- зеленые лягушки
- енотов и других пушных зверей при посадке на деревья с помощью собак
- койота с 1 февраля по 31 марта в сочетании с другим разрешенным методом охоты
Землевладельцы могут использовать искусственное освещение на своей территории, но при этом не должны иметь при себе огнестрельного оружия, лука или другого орудия, используемого для охоты на диких животных, или быть в компании того, кто владеет ими.
Запрещается использовать искусственное освещение для поиска, обнаружения, освещения, беспокойства или беспокойства других диких животных, кроме указанных выше.
Приборы ночного видения и тепловизионные приборы
Вы не можете иметь при себе приборы ночного видения или тепловизионные приборы при ношении огнестрельного оружия, лука или другого орудия, используемого для охоты на диких животных, за исключением:
- Добыча койотов с 1 февраля по 31 марта в сочетании с другими законными методами охоты
- В целях убоя диких свиней землевладельцами или их уполномоченными представителями на землевладельческой собственности
- С письменного разрешения агента отдела
Звонки
Голосовые и ручные звонки можно использовать в любое время.
Электронные вызовы или вызовы с электронной активацией могут использоваться для преследования и поимки ворон и пушных зверей. Их также можно использовать для отлова светлых гусей во время Приказа о сохранении. Электронные звонки нельзя использовать с искусственным освещением или приборами ночного видения, за исключением случаев охоты на койотов с 1 февраля по 31 марта в сочетании с другими законными методами охоты.
Собаки
Собак можно использовать для охоты на диких животных, кроме медведя, оленя, лося, индейки, ондатры, норки, речной выдры и бобра. Узнайте больше о правилах охоты с собаками.
Во время охоты
Логова или гнезда пушных зверей
Логова или гнезда пушных зверей не должны подвергаться насилию или разрушению.
Охотничий оранжевый цвет
В целях безопасности настоятельно рекомендуется носить охотничий оранжевый цвет во время охоты. Вы должны носить оранжевый цвет охотника в определенное время и в определенных местах.
Узнайте больше о правилах охотника за апельсинами.
Охота вблизи паводковых вод или пожаров
Дикие животные, за исключением водоплавающих птиц, не могут преследоваться или отлавливаться, когда они пойманы в ловушку или окружены паводковыми водами или спасаются от паводковых вод или огня.
Охота и ловля на дорогах общего пользования
Запрещается отлавливать диких животных на дорогах общего пользования или через них с помощью огнестрельного оружия, лука или арбалета. Ловушку типа Conibear можно использовать рядом с дорогами общего пользования только в том случае, если она установлена под водой в постоянных водах.
После удачной охоты
Чрезмерные отходы
Преднамеренное оставление или отказ от какой-либо части диких животных, которые обычно используются в пищу человеком, является незаконным.
Владение, транспортировка и хранение диких животных
Вы должны хранить любую дикую природу, которую вы берете, отдельно или поддающуюся идентификации от дикой природы любого другого охотника.
Вы можете владеть и перевозить диких животных как часть своего личного багажа. Он может храниться у вас дома, в лагере, на ночлеге или в коммерческом учреждении.
Надлежащая маркировка
При хранении медведя, оленя, лося и индейки должна быть маркировка охотника:
- Ф.И.О.
- Адрес
- Дата съемки
- Номер подтверждения Telecheck
При хранении диких животных, кроме медведя, оленя, лося или индейки, на нем должны быть:
- Полное имя
- Адрес
- Разрешение №
- Вид
- Дата помещения на хранение
При перевозке диких животных, кроме медведя, оленя, лося или индейки, на нем должны быть указаны:
- Ф.И.О.
- Адрес
- Разрешение №
- Дата съемки
Покупка и продажа шкурок, перьев и других частей
Если федеральные правила не запрещают, вы можете покупать, продавать или обменивать законно полученные:
- перья
- шкурки белки
- шкуры кролика
- шкуры сурка
- кости индейки
- головы индейки
- индюшиные ножки
- головы оленей (кроме приобретенных по форме распоряжения)
- головы лосей (кроме приобретенных по форме распоряжения)
- рога оленя и лося
- шкуры оленя и лося
- ноги оленя и лося
- ПРИМЕЧАНИЕ. Независимо от состояния добычи желчные пузыри черного медведя нельзя покупать, продавать, выставлять на продажу, передавать или дарить. Извлеченные желчные пузыри черного медведя нельзя перевозить в штат Миссури или в его пределах.
Независимо от состояния добычи желчные пузыри черного медведя нельзя покупать, продавать, выставлять на продажу, передавать или дарить. Извлеченные желчные пузыри черного медведя нельзя перевозить в штат Миссури или в его пределах.Они должны сопровождаться купчей с указанием:
- полное имя продавца, адрес
- количество и виды деталей
- полное имя и адрес покупателя
Животные и их части, после монтажа или дубления, также могут быть куплены и проданы.
Люди, которые получают или покупают головы или рога оленя или лося, прикрепленные к пластине из черепа, должны сохранять купчую, пока головы или рога находятся в их владении. Накладная должна включать дату сделки и подписанное продавцом заявление, подтверждающее, что головы и рога оленя или лося, насколько им известно, были изъяты на законных основаниях.
Раздача диких животных
Вы можете отдать диких животных (за исключением медвежьих желчных пузырей) другому человеку, но они останутся частью вашего дневного лимита на тот день, когда вы их взяли.
Ваш комментарий будет первым