Дата освобождения москвы мининым и пожарским: Страница не найдена

ВТОРОЕ ОПОЛЧЕНИЕ 1611-12 • Большая российская энциклопедия

ВТОРО́Е ОПОЛЧЕ́НИЕ 1611–12 (Зем­ское опол­че­ние, На­род­ное опол­че­ние), во­ен. фор­ми­ро­ва­ние, соз­дан­ное в Ниж­нем Нов­го­ро­де для «очи­ще­ния» Мо­ск­вы и из­гна­ния из Рус. гос-ва войск, при­шед­ших во вре­мя Ре­чи По­спо­ли­той ин­тер­вен­ции на­ча­ла 17 в. Об­ра­зо­ва­но в свя­зи с кри­зи­сом и рез­ким ос­лаб­ле­ни­ем во­ен. по­тен­циа­ла Пер­во­го опол­че­ния 1611. Не­по­сред­ст­вен­ным сти­му­лом к соз­да­нию В. о. по­слу­жи­ло воз­зва­ние пат­ри­ар­ха Гер­мо­ге­на к жи­те­лям Ниж­не­го Нов­го­ро­да о про­дол­же­нии борь­бы за ос­во­бо­ж­де­ние [дос­тав­ле­но 25.8(4.9).1611]. Ини­циа­то­ра­ми дви­же­ния вы­сту­пи­ли по­сад­ские лю­ди, пре­ж­де все­го но­вый зем­ский ста­рос­та К. Ми­нин [из­бран, по-ви­ди­мо­му, 1(11).9.1611]. По его при­зы­ву, под­дер­жан­но­му со­ве­том пред­ста­ви­те­лей всех со­слов­ных групп го­ро­да и уез­да (вла­дельч. кре­сть­я­не пред­ста­ви­те­лей не име­ли), про­ве­дён доб­ро­воль­ный сбор де­нег и иму­ще­ст­ва, на­ча­ты пе­ре­го­во­ры с от­ря­да­ми дво­рян и стрель­цов из Смо­лен­ска (в то вре­мя на­хо­ди­лись в Ар­за­ма­се). Од­но­вре­мен­но для сбо­ра средств «на строе­ние рат­ным лю­дям» вве­дён при­ну­дит. экс­т­ра­ор­ди­нар­ный до­ле­вой на­лог (по не­ко­то­рым дан­ным – «пя­тая день­га») на иму­ще­ст­во и/или до­хо­ды всех пла­тель­щи­ков в Ниж­нем Нов­го­ро­де и уез­де. Позд­нее про­ве­дён при­ну­дит. за­ём де­нег у ино­го­род­них куп­цов. 1-м вое­во­дой из­бран по­сле со­гла­со­ва­ния ус­ло­вий столь­ник кн. Д. М. По­жар­ский (2-м вое­во­дой стал И. И. Бир­кин), по его пред­ло­же­нию ре­ше­ни­ем меж­со­слов­но­го со­ве­та от­вет­ст­вен­ным за фи­нан­со­вое и ма­те­ри­аль­ное обес­пе­че­ние на­зна­чен К. Ми­нин (име­но­вав­ший­ся с это­го вре­ме­ни «вы­бор­ным че­ло­ве­ком»). При пред­во­ди­те­лях В. о. бы­ла об­ра­зо­ва­на кан­це­ля­рия («при­каз») во гла­ве с дья­ком В. Юди­ным. К 29–30.10(8–9.11).1611 в Ниж­ний Нов­го­род при­бы­ли от­ря­ды смо­лян, а позд­нее дво­ря­не и стрель­цы из До­ро­го­бу­жа, Бе­лой, Вязь­мы (все­го до 2–2,5 тыс. вои­нов), став­шие вме­сте с ме­ст­ным во­ин­ским кон­тин­ген­том (до 1 тыс. рат­ни­ков из дво­рян, стрель­цов, слу­жи­лых ино­зем­цев и др.) ос­но­вой фор­ми­руе­мо­го вой­ска. Бы­ло про­ве­де­но «вер­ста­ние» де­неж­ных ок­ла­дов опол­чен­цев (в пер­вую оче­редь дво­рян) с вы­пла­той час­ти жа­ло­ва­нья, вы­да­чей «люд­ских и кон­ских кор­мов».

При­мер­но к се­ре­ди­не дек. 1611 ни­же­го­род­ский меж­со­слов­ный со­вет, по­пол­нив­ший­ся пред­ста­ви­те­ля­ми от опол­че­ний ря­да со­сед­них го­ро­дов, стал Зем­ским пра­ви­тель­ст­вом («Со­ве­том всея зем­ли»). От его име­ни пред­во­ди­те­ли В. о. об­ра­ща­лись к по­волж­ским, сев. и центр. го­ро­дам с при­зы­ва­ми о со­вме­ст­ных действи­ях для «очи­ще­ния от поль­ских и ли­тов­ских лю­дей» стра­ны и о на­ве­де­нии по­ряд­ка, с прось­ба­ми не­за­мед­ли­тель­но при­слать в Ниж­ний Нов­го­род сред­ст­ва, бо­е­при­па­сы и во­ин­ских лю­дей (по­сту­п­ле­ния на­ча­лись в дек. 1611). Они пред­ла­га­ли так­же взять вза­им­ные обя­за­тель­ст­ва «на Мо­с­ков­ское го­су­дар­ст­во ни­ко­го не оби­рать без со­ве­та всея зем­ли», при этом пол­но­стью от­вер­га­ли в ка­че­ст­ве кан­ди­да­тур на рус. пре­стол М. Мни­шек, её сы­на Ива­на и Лже­дмит­рия III. Пер­вый во­ен. план В. о. пре­ду­смат­ри­вал ско­рый (в зим­ние ме­ся­цы) и пря­мой (че­рез Суз­даль) по­ход на Мо­ск­ву, по­это­му в то­гдаш­них об­ра­ще­ни­ях В. о. не бы­ло кри­ти­ки в ад­рес Пер­во­го опол­че­ния. Од­на­ко в янв. 1612, по­сле то­го как польск. гар­ни­зон в Мо­ск­ве по­лу­чил под­кре­п­ле­ние и про­ви­ант на неск. ме­ся­цев, а пред­во­ди­те­ли Пер­во­го опол­че­ния за­ня­ли вы­жи­да­тель­но-вра­ж­деб­ную по­зи­цию по от­но­ше­нию к В. о. (И. М. За­руц­кий на­пра­вил пе­ре­до­вых ка­за­ков в Яро­славль с це­лью рас­про­стра­нить свой кон­троль на бо­га­тые сев. го­ро­да) и всту­пи­ли в кон­такт с Лже­дмит­ри­ем III, ру­ко­во­ди­те­ли В. о. из­ме­ни­ли стра­те­гию. В от­вет на при­зы­вы по­волж­ских и сев. го­ро­дов о по­мо­щи они в сер. фев­ра­ля 1612 на­пра­ви­ли в Яро­славль аван­гард В. о. (ка­за­ки За­руц­ко­го бы­ли там аре­сто­ва­ны), а в кон­це ме­ся­ца – осн. си­лы. По пу­ти дви­же­ния (Ба­лах­на – Юрь­е­вец – Ки­неш­ма – Ко­ст­ро­ма – Яро­славль) по­пол­ни­лись каз­на, а за счёт дво­рян, слу­жи­лых та­тар, стрель­цов – и от­ря­ды В.  о. В Яро­славль В. о. при­шло не позд­нее по­след­ней де­ка­ды мар­та 1612 и ос­та­ва­лось там 4 мес. За это вре­мя бы­ло ре­ше­но боль­шин­ст­во пер­во­оче­ред­ных про­блем. С кон­ца апр. 1612 в Яро­слав­ле дей­ст­во­вал са­мый пред­ста­ви­тель­ный со­бор («Со­вет всей зем­ли»): по­ми­мо де­пу­та­тов от тра­диц. со­сло­вий, в не­го вхо­ди­ли и де­пу­та­ты от по­сад­ских лю­дей мн. го­ро­дов, двор­цо­вых и чер­но­сош­ных кре­сть­ян. До­ку­мен­ты В. о. рас­сы­ла­лись от име­ни кн. Д. М. По­жар­ско­го и Зем­ско­го пра­ви­тель­ст­ва. Твёр­дые ор­га­ни­зац. и ма­те­ри­аль­ные ос­но­ва­ния В. о. при­ве­ли к отъ­ез­ду в апр. – мае 1612 в Яро­славль боль­шин­ст­ва знат­ных лиц, слу­жи­лых дво­рян, дья­ков и по­дья­чих Пер­во­го опол­че­ния. К ле­ту в Яро­слав­ле ра­бо­та­ли ок. 10 при­ка­зов; на­ла­ди­лись проч­ные свя­зи с под­кон­троль­ны­ми го­ро­да­ми в сфе­рах управ­ле­ния – тра­ди­ци­он­ной (фи­нан­со­во-на­ло­го­вой, адм.-су­деб­ной) и вы­зван­ной об­стоя­тель­ст­ва­ми (мо­би­ли­за­ция во­ин­ских лю­дей, ору­жия, бо­е­при­па­сов, про­до­воль­ст­вия и про­ви­ан­та). К ию­ню 1612 от­ря­ды В. о. раз­би­ли и вы­тес­ни­ли ка­за­ков Пер­во­го опол­че­ния (часть ста­ниц пе­ре­шла на сто­ро­ну В. о.) из го­ро­дов Верх­не­го По­вол­жья и с тер­ри­то­рии на гра­ни­це с Нов­го­род­ской зем­лёй, из ря­да центр. го­ро­дов (Рос­тов, Пе­ре­яс­лавль), ус­та­но­ви­ли проч­ный кон­троль над Вла­ди­ми­ро-Суз­даль­ским ре­гио­ном и со­сед­ни­ми уез­да­ми. Власть ру­ко­во­ди­те­лей В. о. при­зна­ва­ли сев. и си­бир­ские го­ро­да, Ср. По­вол­жье (Ка­зань в зна­чит. ме­ре фор­маль­но), не­ко­то­рые др. тер­ри­то­рии. В не­сколь­ких го­ро­дах сме­ни­ли вое­вод и уси­ли­ли гар­ни­зо­ны. По рас­по­ря­же­ни­ям пред­во­ди­те­лей В. о. взи­ма­лись при­выч­ные на­ло­ги, не­до­им­ки за про­шлые го­ды, та­мо­жен­ные и иные сбо­ры, ши­ро­ко прак­ти­ко­ва­лись при­ну­дит. зай­мы, осо­бен­но у круп­ных куп­цов и мо­на­сты­рей. Со­б­ран­ные сред­ст­ва рас­хо­до­ва­лись гл. обр. на жа­ло­ва­нье рат­ным лю­дям. Вой­ско В. о. за­мет­но уси­ли­лось (к сер. ию­ля 1612 не ме­нее 15–20 тыс. рат­ни­ков) за счёт но­вых кор­по­ра­ций уезд­ных дво­рян, от­ря­дов стрель­цов, ро­ма­нов­ских мурз, си­бир­ских и ка­си­мов­ских слу­жи­лых та­тар, вновь при­сое­ди­нив­ших­ся ка­зачь­их ста­ниц и кон­тин­ген­тов «да­точ­ных лю­дей» из Во­ло­гды и уез­дов По­мо­рья. Уве­ли­чил­ся и его ар­тил­ле­рий­ский парк.

Ру­ко­во­ди­те­ли В. о. рас­смат­ри­ва­ли Нов­го­род и нов­го­род­ские кре­по­сти, за­ня­тые ле­том 1611 швед. вой­ска­ми, как не­отъ­ем­ле­мую часть Рус. гос-ва. Они не от­вер­га­ли при­го­вор Пер­во­го опол­че­ния от 23.6(3.7).1611 об из­бра­нии рус. ца­рём од­но­го из швед. прин­цев, од­на­ко на­стаи­ва­ли на обя­зат. пред­ва­рит. ус­ло­ви­ях: пре­тен­дент (в 1612 речь шла о Кар­ле Фи­лип­пе) дол­жен не­за­мед­ли­тель­но при­быть в Рос­сию, при­нять пра­во­сла­вие, лишь за­тем де­ле­га­ция де­пу­та­тов вы­бор­но­го зем­ско­го со­бо­ра со­гла­су­ет на пе­ре­го­во­рах и офор­мит до­го­во­ром ус­ло­вия его пре­бы­ва­ния на цар­ском тро­не. При об­ме­не по­соль­ст­ва­ми ме­ж­ду Нов­го­ро­дом и Зем­ским пра­ви­тель­ст­вом в апр.  – ию­не 1612 вы­яс­ни­лось, что эти ус­ло­вия не вы­пол­ня­ют­ся, и по­сле­дую­щие кон­так­ты бы­ли за­мо­ро­же­ны (до ос­во­бо­ж­де­ния Мо­ск­вы). По­пут­ным, но важ­ным след­ст­ви­ем пе­ре­го­во­ров ста­ла ней­тра­ли­за­ция воз­мож­ных во­ен. пла­нов шве­дов, хо­тя ру­ко­во­ди­те­ли В. о. и при­ня­ли ряд пре­вен­тив­ных мер (от­пра­ви­ли до­пол­нит. си­лы и вос­ста­но­ви­ли кре­по­ст­ные со­ору­же­ния в близ­ких к нов­го­род­ско­му ру­бе­жу го­ро­дах).

Уже в апр. 1612 ру­ко­во­ди­те­ли В. о. в ши­ро­ко рас­сы­лав­ших­ся по стра­не гра­мо­тах об­ви­ни­ли на­чаль­ни­ков Пер­во­го опол­че­ния (пре­ж­де все­го И. М. За­руц­ко­го) во «мно­гих не­прав­дах» (убий­ст­ве П. П. Ля­пу­но­ва, гра­бе­жах и убий­ст­вах «на до­ро­гах», осу­ще­ст­в­ляв­ших­ся ка­за­ка­ми, раз­да­че го­ро­дов и сёл «сво­им со­вет­ни­кам», при­ся­ге Лже­дмит­рию III). Во­ен.-по­ли­тич. си­туа­ция вы­ну­ди­ла ру­ко­во­ди­те­лей Пер­во­го опол­че­ния ис­кать при­ми­ре­ния с В. о. и под­держ­ки у не­го. Они пуб­лич­но при­зна­ли ошиб­кой при­ся­гу «псков­ско­му во­ру», в ию­не от­пра­ви­ли в Яро­славль боль­шое по­соль­ст­во с при­зы­вом сроч­но ид­ти для «очи­ще­ния» Мо­ск­вы. Си­туа­ция из­ме­ни­лась к се­ре­ди­не ию­ля, ко­гда под­твер­ди­лась ин­фор­ма­ция о ско­ром под­хо­де к сто­ли­це польск. кор­пу­са гет­ма­на Я. К. Ход­ке­ви­ча с боль­шим обо­зом. В те же дни, по не­ко­то­рым дан­ным, бы­ло со­вер­ше­но не­удав­шее­ся по­ку­ше­ние на кн. Д. М. По­жар­ско­го; за­го­вор­щи­ков пой­ма­ли, на пуб­лич­ном су­де они зая­ви­ли, что их по­слал За­руц­кий. То­гда же к Мо­ск­ве был от­прав­лен от­ряд В. о. во гла­ве с М. С. Дмит­рие­вым (св. 400 кон­ных вои­нов), рас­по­ло­жив­ший­ся 24.7(3.8).1612 в ост­рож­ке у Пет­ров­ских во­рот, от­дель­но от рат­ни­ков Пер­во­го опол­че­ния. 28.7(7.8).1612 из-под Мо­ск­вы ушёл За­руц­кий с от­ря­дом до 3 тыс. рат­ни­ков, а 2(12).8.1612 к Мо­ск­ве при­был от­ряд кн. Д. П. Ло­па­ты По­жар­ско­го (св. 700 кон­ных вои­нов), уст­ро­ив­ший ост­рог у Твер­ских во­рот.

27.7(6.8).1612 или 28.7(7.8).1612 к Мо­ск­ве вы­сту­пи­ли и гл. си­лы В. о. По до­ро­ге его пред­во­ди­те­ли от­ве­ти­ли от­ка­зом гон­цу от­ря­да на­ём­ни­ков, при­быв­ших в Ар­хан­гельск. При­мер­но в то же вре­мя они по­лу­чи­ли от кн. Д. Т. Тру­бец­ко­го ин­фор­ма­цию об ухо­де И. М. За­руц­ко­го и про­дви­же­нии Я. К. Ход­ке­ви­ча к Мо­ск­ве. 20(30).8.1612 гл. си­лы В. о. рас­по­ло­жи­лись от Чер­то­лья до Ар­бат­ских во­рот и при­сту­пи­ли к воз­ве­де­нию обо­ро­нит. со­ору­же­ний. 21(31).8.1612 Ход­ке­вич по­до­шёл к По­клон­ной го­ре. В сум­ме чис­лен­ность от­ря­дов Пер­во­го опол­че­ния и В. о. пре­вос­хо­ди­ла со­во­куп­ные си­лы польск. гар­ни­зо­на и войск Ход­ке­ви­ча (до 15–18 тыс. про­тив 12–13 тыс. чел.). Од­на­ко си­лы Ход­ке­ви­ча бы­ли луч­ше воо­ру­же­ны, име­ли во­ен. вы­уч­ку и опыт, вы­год­ные по­зи­ции, а глав­ное – им про­ти­во­стоя­ли две разъ­е­ди­нён­ные ар­мии. 22.8(1.9).1612 на­ча­лось ре­шаю­щее сра­же­ние. С ут­ра Ход­ке­вич на­нёс гл. удар по от­ря­дам Д. М. По­жар­ско­го, стре­мясь про­бить­ся к Крем­лю и про­вес­ти ту­да ог­ром­ный обоз са­мым ко­рот­ким пу­тём. В кри­тич. мо­мент мно­го­ча­со­во­го боя, ко­гда опол­чен­цы бы­ли ата­ко­ва­ны с ты­ла ча­стью сил польск. гар­ни­зо­на, ис­ход сра­же­ния ре­ши­ла стре­мит. ата­ка во фланг на­сту­пав­шим, пред­при­ня­тая пя­тью от­бор­ны­ми сот­ня­ми всад­ни­ков В. о. (ими По­жар­ский уси­лил на­ка­ну­не от­ря­ды Тру­бец­ко­го в За­мо­ск­во­ре­чье) и ча­стью ка­за­ков Пер­во­го опол­че­ния. По­не­ся боль­шие по­те­ри, Ход­ке­вич от­сту­пил в свой ла­герь (но­чью бла­го­да­ря из­ме­не ему уда­лось про­вес­ти в Кремль до 500 чел.). 24.8(3.9).1612 ожес­то­чён­ное сра­же­ние про­дол­жи­лось в За­мо­ск­во­ре­чье (ту­да на­ка­ну­не пе­ре­пра­вил­ся гет­ман с вой­ска­ми и обо­зом, а за ни­ми пе­ре­шли зна­чит. си­лы По­жар­ско­го). По­сле мно­го­ча­со­во­го боя от­ря­ды В. о. от­сту­пи­ли в ла­герь, от­сту­пи­ли и ка­за­ки Тру­бец­ко­го. Ис­ход сра­же­ния ре­ши­ли фрон­таль­ная ата­ка ка­зачь­ей пе­хо­ты (по при­зы­ву Ав­раа­мия Па­ли­цы­на) и удар во фланг про­тив­ни­ка (у Крым­ско­го дво­ра) от­бор­но­го от­ря­да В. о. под на­ча­лом К. Ми­ни­на. По­те­ри лич­но­го со­ста­ва в вой­ске Ход­ке­ви­ча бы­ли весь­ма зна­чи­тель­ны, оно ут­ра­ти­ло так­же б.  ч. обо­за (св. 400 во­зов), за­да­чи по­хо­да ос­та­лись не­вы­пол­нен­ны­ми. По­обе­щав гар­ни­зо­ну вер­нуть­ся че­рез три не­де­ли, гет­ман с уце­лев­ши­ми си­ла­ми от­сту­пил 28.8(7.9).1612 по Смо­лен­ской до­ро­ге.

По­пыт­ка штур­ма и об­стрел Крем­ля вой­ска­ми В. о. в сент. 1612 ре­ши­тель­но­го ре­зуль­та­та не име­ли. В кон­це сент. 1612 про­изош­ло по­ли­тич., ор­га­ни­зац. и во­ен. объ­е­ди­не­ние опол­че­ний. Ста­ло еди­ным Зем­ское пра­ви­тель­ст­во, над ним и во гла­ве объ­е­ди­нён­ных сил стоя­ли Д. М. По­жар­ский и Д. Т. Тру­бец­кой (в до­ку­мен­тах пер­вым пи­сал­ся имев­ший чин боя­ри­на Тру­бец­кой, хо­тя в управ­ле­нии оп­ре­де­ляю­щую роль иг­рал По­жар­ский). Со­еди­ни­лись при­ка­зы (бо­лее 12) при ве­ду­щей ро­ли дья­ков и при­каз­ных В. о. (ку­ра­то­ром на­ло­го­во-фи­нан­со­вой сфе­ры ос­тал­ся К. Ми­нин). «Вер­ста­ние» и вы­пла­ты жа­ло­ва­нья ох­ва­ты­ва­ли уже всё объ­е­ди­нён­ное опол­че­ние. Не­смот­ря на силь­ней­ший го­лод, гар­ни­зон Ре­чи По­спо­ли­той от­ка­зы­вал­ся сдать­ся в сен­тяб­ре и в ок­тяб­ре. По­сле не­про­дол­жит. штур­ма опол­чен­цы 22.10(1.11).1612 за­ня­ли Ки­тай-го­род, по­сле че­го 26.10(5.11).1612 ко­ман­ди­ры польск. гар­ни­зо­на со­гла­си­лись на ус­ло­вия ка­пи­ту­ля­ции и вы­пус­ти­ли из Крем­ля бо­яр и др. знат­ных рус. пленных с семь­я­ми. 27.10(6.11).1612 гар­ни­зон ка­пи­ту­ли­ро­вал: один поль­ский полк во­шёл в ла­герь По­жар­ско­го, вто­рой – в ла­герь Тру­бец­ко­го (во­пре­ки ус­ло­ви­ям ка­пи­ту­ля­ции ка­за­ки пе­ре­би­ли поч­ти всех сол­дат пол­ка), в тот же день вой­ска объ­е­ди­нён­но­го опол­че­ния во­шли в Кремль. 1(11).11.1612 со­сто­ял­ся крест­ный ход и мо­ле­бен в Ус­пен­ском со­бо­ре. В бли­жай­шие по­сле это­го дни из Мо­ск­вы разъ­еха­лись по­дав­ляю­щая часть уезд­ных дво­рян и все «да­точ­ные лю­ди». Кам­па­ния 1612 за­кон­чи­лась без­ус­пеш­ным по­хо­дом ко­ро­ля Си­гиз­мун­да III, ко­то­рый от­сту­пил в Речь По­спо­ли­ту из-под стен не­сдав­ше­го­ся Во­ло­ко­лам­ска.

Гл. за­да­чей «бо­яр-пра­ви­те­лей» По­жар­ско­го и Тру­бец­ко­го, в но­яб. 1612 – на­ча­ле янв. 1613 сто­яв­ших во гла­ве Зем­ско­го пра­ви­тель­ст­ва, стал со­зыв все­об­ще­го зем­ско­го со­бо­ра. Его ра­бо­та на­ча­лась в 1-й пол. янв. 1613. Рас­по­ря­же­ния от име­ни По­жар­ско­го и Тру­бец­ко­го вы­да­ва­лись вплоть до 25.2(6.3).1612, хо­тя окон­чат. из­бра­ние Ми­хаи­ла Фё­до­ро­ви­ча Ро­ма­но­ва ца­рём и при­ся­га ему в сто­ли­це со­стоя­лись ещё 21.2(3.3).1613. Позд­нее (до при­ез­да в сто­ли­цу но­во­го ца­ря) до­ку­мен­ты в Мо­ск­ве ад­ре­со­ва­лись ста­рей­ше­му чле­ну Бо­яр­ской ду­мы боя­ри­ну кн. Ф. И. Мсти­слав­ско­му «с то­ва­ри­щи».

День народного единства

​

Россия отмечает День народного единства 4 ноября. 

Праздник появился сравнительно недавно, в 2005 году, в память о событиях 1612 года, когда народное ополчение под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского освободило Москву от польских интервентов. С тех пор эта победа стала образцом героизма и сплочённости русского народа. В этот день по всей стране проходят патриотические и благотворительные акции, праздничные гуляния и концерты.

Этот день является государственным праздником с 29 декабря 2004 года, когда Президентом России Владимиром Путиным были внесены поправки в Федеральный закон «О днях воинской славы и памятных датах России». Праздник установлен в память об освобождении Москвы народным ополчением от польских интервентов в 1612 году, и приурочен ко Дню Казанской иконы Божией Матери.

Начиная с 2005 года, День народного единства отмечается в России ежегодно. Он символизирует сплоченность великого народа с его великой историей и достижениями.

 

Член общественной палаты Калужской области, член правления регионального отделения общества «Знание» Иван Головид в интервью Нике ТВ рассказал о значении этого праздника для всей страны:

4 ноября — это особая дата в нашем календаре. День, когда объединились все люди, невзирая на распри, для того, чтобы окончательно очистить нашу страну от завоевателей и от тех людей, которые вносили смуту. Это очень важно. Это очень важно сейчас — понимать эти исторические смыслы. Когда мы говорим про народное единство, мы говорим про нашу многонациональную, многоконфессиональную страну. Про историю нашей страны.

Давайте вспомним, что калужская земля — это особая земля. И фамилии Минин и Пожарский напрямую связаны с этой землёй. Пожарский был воеводой калужской земли, здесь он стоял с войском. И давайте вспомним, что всего лишь несколько сотен бойцов, которые были у Пожарского, смогли разгромить тысячное войско. Это показатель силы духа, которую нам передали наши предки. С этой силой духа мы сейчас строим наш замечательный калужский край, смотрим в будущее, воспитывая своих детей. Калужская земля — это земля, которая напрямую связана с праздником Дня народного единства.

Начальник калужского регионального штаба детско-юношеского военно-патриотического общественного движения «Юнармия» Александр Погудин в интервью Нике ТВ рассказал о значении этого праздника:

4 ноября 1612 года под руководством Минина и Пожарского народное ополчение изгнало врага из Кремля. Тем самым добилось исторической победы для нашей великой страны. Наши предки, прадеды и деды с честью выполняли свой интернациональный и конституционный долг.

Россия никогда ни перед кем не становилась на колени. Наша основная задача — сохранить историю и передать её молодому поколению.

Директор калужской ассоциации помощи детям «Безопасное детство» Людмила Бауэр в интервью Нике ТВ поздравила жителей региона с этим праздником:

Поздравляю всех детей и взрослых с праздником — Днём народного единства. Каждая семья — это мини-государство со своими правилами, устоями. И поэтому мне очень хочется, чтобы именно в этот праздник появилась добрая традиция — встречаться всей семьёй.

Поэтому позвоните своим дедушкам, бабушкам, дядям, тётям и соберитесь в кругу семьи. А ещё было бы замечательно, чтобы ваша дружба распространялась на вашу улицу — подружитесь с теми, кто живёт рядом — в вашем регионе, области, в стране.

Руководитель отдела Калужской епархии по взаимодействию с госструктурами, обществом и СМИ протодиакон Сергий Комаров в интервью Нике ТВ рассказал о значении этого праздника:

От всей души поздравляю жителей Калужской области с праздником Дня народного единства. Это праздник, который стал объединительным для всех нас, для всей страны, для всех граждан, которые считают себя в одной семье нашего большого и могучего государства.

Хотя праздник этот установлен не так давно — с 2005 года — своими корнями он уходит в 17-й век, ещё в царства Алексея Михайловича. Русская земля тогда была освобождена от смуты. От смуты, которая способна была разрушить всё наше государство, раздробив его на мелкие части, разделив семьи, разделив братство, разделив церковь, разделив весь народ.

В этот день мы вспоминаем именно то событие, когда весь народ сумел объединиться вокруг двух людей — Минина и Пожарского. Которые не ставили перед собой какие-то свои личные цели и меркантильные интересы, а единственным их желанием было освобождение от захватчиков, от интервентов своей родной земли.

Они это сделали не без помощи Божьей, потому что главной путеводительницей в этом деле им была Казанская икона Божией Матери, с которой они прошли все испытания и завершили своё дело окончательной победой в Москве. Возможно, именно поэтому день празднования Казанской иконы Божией Матери, как символ того, что Божия Матерь охраняла русский народ, и стал именно тем днём, когда мы говорим о победе над смутой. Для нас это всегда будет напоминанием о том, что, если мы едины, мы никогда не будем побеждены.

Член общественной палаты Калужской области, руководитель регионального штаба общественного объединения «Бессмертный полк России» Андрей Акулин рассказал в интервью Нике ТВ о значении этого праздника:

В этот день наша страна празднует единение людей разных сословий, разных вероисповеданий, разных национальностей. Которые объединились в далёком 1612 году, чтобы освободить нашу страну от захватчиков. И они это сделали.

И мы вспоминаем этот подвиг, гордимся им и обязательно будем беречь память о том, что они сделали для истории страны.

От Куликова поля до Курска: Вечная война России

Прославление Россией победоносных войн и колоссальных поражений долгое время сбивало с толку западных наблюдателей. Посетители российской столицы, эпицентра русского культа победы, не могут не заметить памятники военной мощи, усеивающие городской пейзаж. Знаменитая статуя, посвященная освободителям Москвы XVII века князю Пожарскому и Кузьме Минину, стоит на Красной площади перед собором Василия Блаженного.

Неподалеку ряд памятников в честь советских «Городов-героев» за их жертвы во время Второй мировой войны обрамляют Могилу Неизвестного Солдата прямо под стенами Кремля. Еще дальше от центра города раскинулся обширный мемориальный комплекс, известный как Парк Победы, отдающий дань уважения войнам России на месте, где армия Наполеона вторглась в Москву в 1812 году9.0003

Роспись церкви в Нижнем Новгороде, изображающая князя Пожарского и Кузьму Минина, изгоняющих крылатых польских солдат. Со своей базы в Нижнем Новгороде Пожарский и Минин возглавили русские войска, чтобы освободить Москву от польской оккупации в 1612 году.

Подобно тому, как война повсюду в Москве, она пронизывает и русскую культуру. Богатство устойчивых национальных мифов и символов, широко представленных в Москве и по всей России, является предметом последней книги Грегори Карлтона 9.0023 Россия: История войны

. Карлтон, профессор русистики в Университете Тафтса, намеревается демистифицировать увлечение России своими прошлыми войнами, обобщая почти 1000 лет истории в краткое исследование, простирающееся от монгольского периода до польских вторжений во время Смутного времени в начале семнадцатого века. века, до конфликтов двадцать первого века в Чечне и на Украине.

Работа с таким длинным отрезком истории была бы пугающей для большинства историков, но Карлтон умело раскрывает символические связи, которые придают этому тысячелетию внутреннюю согласованность в России. Действительно, он показывает, что почти постоянные войны и вторжения со времен средневековья укрепили представление о России не только как об осажденном православном бастионе исключительной силы, но и как о великой державе, которой суждено стать спасительницей человечества.

Карлтон убедительно доказывает, что русская идентичность кристаллизовалась на протяжении столетий жестоких потрясений и войн. Одержимость России прошлыми триумфами и трагедиями в боях взрастила в ней чувство «военной исключительности», породив то, что он называет «неонационалистической гражданской религией», которая формирует ядро ​​того, что значит быть русским.

Что отличает подход Карлтона, так это его способность показать, как российский военный миф может «сплести совершенно разрозненные события в простую, самоподкрепляющуюся историю», в которой время рушится, а эпические сражения сливаются в линейное повествование о нескончаемой победе.

«Мужество» — центральный памятник мемориального комплекса «Брестская крепость» на территории современной Беларуси. Защитники советской границы в Бресте продержались несколько недель после начала операции «Барбаросса» 22 июня 1941 года, заслужив звание «крепости-героя» Советского Союза.

Следовательно, победа Дмитрия Донского над монголами на Куликовом поле в 1380 г., изгнание поляков из Москвы в 1612 г., доблестное выступление России против Наполеона под Бородино в 1812 г. и победа над фашистской Германией в 1945 — все это свидетельствует о « стойкости » («стойкость» или «стойкость») русских вопреки всему. Нынешнее ритуальное празднование Дня Победы на Красной площади 9 мая и аура сакральности вокруг легендарных полей сражений Бородино, Севастополь, Курск и Брест свидетельствуют о живучести этого нарратива, в котором «коллективное мученичество» является высшей добродетелью.

Выходя за рамки высокой политики, Карлтон бросает вызов идее о том, что российская патриотическая культура является господствующим нарративом, навязанным кремлевскими идеологами. В частности, он обращает внимание на повторяющиеся тропы, которые появляются в русской литературе, советском и постсоветском кино. Цитируя отрывки из таких произведений, как эпический роман Льва Толстого «Война и мир», и описывая сцены из культовых советских фильмов о войне, таких как «9».

0023 Они сражались за Родину (1975), подчеркивающих героизм простых людей, Карлтон демонстрирует, как «семена» российской истории войны «залегают глубоко в почве русской истории» и культуры.

Несмотря на то, что его книга построена в произвольной хронологии, Карлтон плодотворно пересматривает более ранние периоды, чтобы проследить эволюцию русской идентичности в последовательных войнах. Тем не менее, несмотря на преобладание триумфальных нарративов, Карлтон помнит, что «репрезентация войны никогда не была монохромным явлением в России», указывая на ужасные сцены в романе Виктора Астафьева «9».0023 Проклятые и мертвые

(1994), отрезвляющий отчет о дорогостоящем возвращении Красной Армией Киева в 1943 году, и уродливое лицо войны, раскрытое в книге Светланы Алексиевич Zinky Boys (1990), жгучем портрете советских солдат. Афганская война, рассказанная устными рассказами.

К его чести, Карлтон также обращается к войнам, которые не вписываются в традиционную дугу русской истории. Целую главу («Незавершенное поражение») он посвящает рассмотрению того, каким образом унизительные поражения, такие, как Крымская война (1853–1856 гг.), Русско-японская война (1904-05) и советско-афганской войны (1979-89) впоследствии превратились в героическую борьбу.

Эта практика «преобразования фиаско в героический подвиг», по-видимому, распространяется и на предстоящие празднования годовщины русской революции и Гражданской войны. Приближаясь к столетию 1917 года, российские власти, похоже, склоняются к мягкому повествованию о примирении, которое подчеркивает жертвы всех сторон, избегая неудобных вопросов об имперском крахе и насильственном рождении Советского Союза.

Понимание механизмов, лежащих в основе российского военного мифа, также имеет решающее значение для понимания поведения России на международной арене сегодня. Россия: История войны проливает свет на ухудшение отношений между Россией и Западом из-за аннексии Крыма в 2014 году и тупиковой ситуации на востоке Украины. Если следовать основному сценарию мифа, утверждает Карлтон, то снова возникает классический сценарий, в котором Россия должна остановить западное вторжение и вмешаться, чтобы защитить своих соотечественников, находящихся под угрозой. Далекий от фантастики, старый призрак западного окружения все еще витает в умах российских политических и военных чиновников, подпитывая дикие теории заговора и воинственную риторику, основанную на глубоко укоренившейся тревоге по поводу изоляции России.

Сохранение закаленного менталитета осады объясняет, почему расширение НАТО кажется таким угрожающим и почему российские комментаторы неоднократно использовали термин «фашистский», чтобы очернить украинское правительство. Аналогии с нацистским вторжением в Советский Союз — это не просто грубые примеры государственной пропаганды, а мощные исторические ориентиры, которые находят отклик у многих простых россиян, погруженных в патриотическую культуру своей страны.

Мемориал героям Великой Отечественной войны 1941-45 гг. в Ярославле.

Цель Карлтона, когда он пишет о культе милитаризма в России, состоит в том, чтобы предложить «увидеть Россию через призму, которую многие русские усвоили сами». Ему блестяще удается погрузить читателя в многовековое развитие русской национальной мифологии. Хотя он не уклоняется от указания на умалчивание и искажения во многих описаниях российской истории, он непреклонен в том, что западные наблюдатели серьезно относятся к этим сомнительным историческим нарративам и мифам, чтобы понять, почему они так широко распространены в России сегодня. Многие считают демонстрацию российского военного величия необузданным шовинизмом, характерным для путинской эпохи, но эпические военные истории России встроены в репертуар давно укоренившихся тем.

Историки, хорошо разбирающиеся в ключевых событиях и личностях, составляющих русский национальный пантеон, обнаружат, что Карлтон часто ступает по знакомой почве, но редко эти разрозненные эпизоды были так убедительно связаны воедино в одном томе. Эрудиция и краткость Карлтона делают книгу «Россия: история войны » идеальной монографией для студентов и опытных наблюдателей за Россией, стремящихся понять российский военный миф во многих его проявлениях.

[Все фотографии сделаны рецензентом, если не указано иное]

сентябрь 2017 г.

Вернуться наверх

Туристические новости России — uVisitRussia

Главная О Туристических новостях России Памятник Минину и Пожарскому, Нижний Новгород

Нижегородский памятник Минину и Пожарскому отличается от московского габаритами и весом, но не степень выразительности.

Минин и Пожарский изначально хотели установить в Нижегородском кремле, где собиралось героическое ополчение, освобождающее Россию от иноземных захватчиков. Но царь Александр I, осмотрев композицию, сказал, что памятник слишком хорош для провинциального города. Комитет Министров решил разместить памятник в Москве на Красной площади. Там он и остается по сей день.

В конце 1990-х бывший губернатор Нижегородской области Иван Скляров подарил мэру Москвы Юрию Лужкову металлическую доску с изображением Петра I. По слухам, вручая подарок, воевода сказал: примите вашего Петра, а мы вернем нашего Минина с Пожарским. «Если они ваши, — якобы ответил Лужков, — мы их обязательно вернем, можете быть в этом уверены». Конечно, это не было целью дать оригинал. Юрий Михайлович прислал заказ на изготовление копии скульптуры в мастерской Зураба Церетели.

Однако тогдашний мэр Нижнего Новгорода Юрий Лебедев (за свою энергичность носивший прозвище «Летучий лом») заявил, что город готов купить у Москвы оригинал памятника Ивану Мартосу, а не его копию , и чтобы нижегородские меценаты могли собирать на это средства. Соответствующее письмо было направлено Юрию Лужкову. До 2002 года, пока Лебедев не ушел со своего поста, Лужков больше не вспоминал о своем решении перенести памятник Минину и Пожарскому в Нижний Новгород. Дело возобновилось лишь с приходом нового нижегородского губернатора Валерия Шанцева, бывшего вице-мэра Москвы.

Работа над творческой репликой памятника Минину и Пожарскому заняла у Зураба Церетели два года. Сначала был создан небольшой действующий макет — тот самый, который сейчас экспонируется в Картинной галерее Зураба Церетели. Затем в Петербурге на заводе «Монументскульптура» сделали отливку. Однако новый памятник нельзя назвать полным клоном старого. По одним данным, нижегородский дубликат меньше московского оригинала менее чем на пять сантиметров, по другим — на три. Мартос отлил свои работы из латуни и меди, а Церетели — из бронзы. В Москве Минин и Пожарский весят двадцать тонн, а их коллега в Нижнем Новгороде — шесть. Дело в том, что копию Зураб Константинович сделал дупло. Еще одно отличие двух памятников заключается в малозаметной детали. Надпись на московском постаменте гласит: «Гражданину Минину и князю Пожарскому от благодарной России. Лето 1818 года». Точно такая же надпись есть и на нижегородском памятнике, но внимательный зритель заметит, что год на нем не указан.

Памятник Зурабу Церетели установлен 4 ноября 2005 года на нижегородской площади Народного Единства.