Доклад лермонтов на кавказе: Реферат на тему «Лермонтов на Кавказе»

Доклад — Кавказ в жизни Лермонтова

Впервые Михаил Юрьевич Лермонтов побывал на Кавказе шестилетним ребенком, когда бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева привозила его на воды, чтобы поправить здоровье внука. Уже первая поездка из далекого пензенского имения Тарханы, несомненно, оставила отпечаток в детском сознании. Но особенно большое значение в жизни Лермонтова имело посещение Кавказа в 1825 году, когда ему было около 11 лет. Из Тархан выехали большим обозом, так как с Арсеньевой отправился на воды и её брат Александр Алексеевич Столыпин — он ехал с женой и детьми. Ехали и другие родственники, также множество дворовых, гувернёры, лекарь, повара. Елизавета Алексеевна была небогата и бережлива. Но, зная, что Мишу скоро придется отдать в учение в Москву или Петербург, решила сделать ему подарок, очень щедрый, — поездку на Горячие воды на целое лето. Ехали долго, недели две. После Ставрополя увидели горы. На подъезде к маленькому городу Александрову вдруг открылось все Пятигорье. Сначала повитый голубой дымкой Бештау, а за ним словно облачка забелели вершины Большого Кавказа. Там угадывались легкие очертания двуглавого Эльбруса, — он то скрывался за горами и скалами, то возникал снова. Проехали аул Бабуковский — первое горское поселение. Миша увидел плоскокрышие сакли с узкими щелями окон, сложенные из камня ограды, толпу кабардинских детей, с любопытством глядевших на проезжающий обоз: Дальше ехали по каменистому берегу горного Подкумка. Вскоре показался конический, поросший лесом Машук, скрывающий дома Горячеводска. Правее широко растянулся Бештау, вздымая к облакам несколько скалистых вершин. И вот Горячеводск. Горячая гора, вся в известковых потеках, дымится от бегущих по ней серных ручейков… Позади возвышается Машук… На одной из открытых площадок его — казацкий дозорный пост. От подошвы Машука начинается Главная улица, пересеченная несколькими переулками. Дома почти все из тонкого леса, отштукатуренные и выбеленные, с камышовыми крышами. Несколько казенных зданий только строится, — солдаты пилят известняк здесь же, на Машуке. Городок охраняют егеря и казаки, расположившиеся с двумя пушками у въезда. Далекие горы молчат, в степи только изредка проскачет конный казак. Но в воздухе висит тревога и велит быть начеку. Мальчик, поднявшийся с гувернером к казачьему пикету на Машуке, смотрит вдаль. Вот плавно пролетел орел. В тишине раздался выстрел — прокатилось эхо… Тень тучи бежит по кустарнику и траве — словно отряд всадников летит с гор… Торг — возле солдатской слободы. Небольшая площадь уставлена телегами и арбами. Шум стоит страшный: гортанный говор, крик, стук… Блеют овцы, ревет верблюд, хлопают крыльями извлекаемые из корзин куры, которыми торгуют черкесы, приехавшие из ближних аулов. Немцы-колонисты продают хлеб, молоко, масло… Тут увидишь и грузина, и калмыка, и перса с крашенной хною бородой… Среди толпы невозмутимо проезжают наездники в папахах. Какие под ними кони! Их шаг — словно медленный танец… Гремят бубны… Верещат зурны… На улицах, у источников, на торгу — дамы в белых платьях, офицеры в белых фуражках… В городке кипит жизнь. Здесь Михаил Юрьевич впервые прочитал «Кавказского пленника» Пушкина. Большая удача, большое счастье было прочитать поэму здесь, в виду снежных гор, — именно там разыгрывается трагедия Пленника и Черкешенки… Здесь же он впервые перелистал альбом Марии Акимовны Шан-Гирей, в котором было много записей его матери — Марии Михайловны Лермонтовой, — не только французские записи, но и стихи на русском языке. В этот альбом по просьбе «тетеньки» (как называл он Марию Акимовну) он нарисовал акварелью кавказский вид. В это необыкновенное для Лермонтова время зарождался в нем поэт… Вышедший из-под опеки бабушки, уже взрослый, Лермонтов трижды приезжал на Кавказ, всегда не по своей воле — это было место его службы, а точнее, ссылки. Первый раз он был сослан в 1837 году за стихотворение «Смерть поэта», посвященное трагической гибели А.С.Пушкина на дуэли. Когда стихотворение дошло до царя, он наложил на нем такую резолюцию: «Приятные стихи, нечего сказать… Я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону». У Лермонтова и Раевского был сделан обыск. В конце февраля поэт пробыл несколько дней под арестом в Главном штабе. Затем он был переведен из гвардейского Гусарского полка в Нижегородский драгунский полк и начал готовиться к отъезду. Полк этот находился на Кавказе, где шла война с горцами. В первых числах мая 1837 года Лермонтов прибыл в Ставрополь, где находилось командование войск Кавказской линии. В дороге поэт простудился. Врачи разрешили ему принять курс лечения минеральными водами в Пятигорске, он попал в город, где на него нахлынули воспоминания детства. Сравнивая увиденное со своими детскими воспоминаниями, он был удивлен произошедшими здесь изменениями: в посёлке появились красивые здания, он был переименован в Пятигорск. Там, где располагался казачий пост, появилась изящная беседка «Эолова арфа», четко вырисовывающаяся на фоне неба. В нее вмонтировали музыкальный инструмент — арфу, струны которой приводились в действие ветром через флюгер и специальное устройство и издавали довольно мелодичные звуки. «Я теперь на водах, — пишет он в Петербург, — пью и принимаю ванны… Каждое утро из окна я смотрю на цепь снежных гор и Эльбрус; вот и теперь, сидя за этим письмом к вам, я то и дело останавливаюсь, чтобы взглянуть на этих великанов, так они прекрасны и величественны… Ежедневно брожу по горам… Как только я выздоровлю, то отправлюсь в осеннюю экспедицию против черкесов». Хотя я судьбой на заре моих дней, О южные горы, отторгнут от вас, Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз: Как сладкую песню отчизны моей, Люблю я Кавказ. В младенческих летах я мать потерял. Но мнилось, что в розовый вечера час Та степь повторяла мне памятный глас. За это люблю я вершины тех скал, Люблю я Кавказ. Я счастлив был с вами, ущелия гор, Пять лет пронеслось: все тоскую по вас. Там видел я пару божественных глаз; И сердце лепечет, воспомня тот взор: Люблю я Кавказ. «Кавказ», 1830 Лермонтов лечился здесь до конца августа. Он встретился в Пятигорске с поэтессой Ростопчиной. Здесь познакомился с Белинским, однако сближение их произойдет позднее, в Петербурге. Об исключительной значимости для творчества Лермонтова периода его пребывания в 1837 году в Пятигорске и Кисловодске лучше всего свидетельствует роман «Герой нашего времени», в котором нашли отражение пятигорские наблюдения поэта, его большая любовь к Кавказу. Места по соседству с «Эоловой арфой» воскрешают в памяти страницы повести «Княжна Мери». У источника Печорин встречается с юнкером Грушницким. С источником связано знакомство Грушницкого с княжной Мери. Здесь началась история, завершившаяся трагически. В сентябре он едет в отряд Вельяминова в Анапу, через Тамань. В Тамани он случайно попал на квартиру к хозяевам, которые занимались контрабандой. Здесь и произошла история, рассказанная в «Герое нашего времени». В небольшом домике, крытом камышом, воссозданном в наши дни, теперь располагается музей. Оттуда Лермонтов снова через Ставрополь, где в это время познакомился с некоторыми из переведенных сюда из Сибири декабристов, направился в Тифлис (ныне Тбилиси), поблизости от которого находился Нижегородский полк. Встречи с сосланными на Кавказ декабристами скрашивали поэту тяжесть изгнания, погружали его в атмосферу острых политических споров. Особенно сдружился Лермонтов с известным декабристом А.И.Одоевским. Гродненский полк стоял близ Новгорода. Но так как перевод из полка в полк еще не состоялся фактически, то он все-таки направился в Тифлис, воспользовавшись случаем попутешествовать по Кавказу. «С тех пор как выехал из России, — писал он Раевскому из Тифлиса, — поверишь ли, я находился до сих пор в беспрерывном странствовании, то на перекладной, то верхом; изъездил Линию всю вдоль, от Кизляра до Тамани, переехал горы, был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии, одетый по-черкесски, с ружьем за плечами; ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов, ел чурек, пил кахетинское даже… Я снял на скорую руку виды всех примечательных мест, которые посещал… Как перевалился через хребет в Грузию, так бросил тележку и стал ездить верхом; лазил на снеговую гору (имеется в виду Крестовая гора) на самый верх, что не совсем легко; оттуда видна половина Грузии, как на блюдечке». Лермонтов был не только талантливым поэтом, но и одаренным художником. Много зарисовок сделано Лермонтовым во время его ссылки на Кавказ в 1837 году. Среди них замечательный пейзаж Крестовой горы. «Эта картина рисована поэтом Лермонтовым и подарена им мне при последнем его отъезде на Кавказ…» (Надпись рукою Ф.Одоевского на оборотной стороне картины «Крестовая гора») В январе 1838 года Лермонтов после года службы на Кавказе возвращается в Петербург. В середине июня 1840 года Лермонтов вновь появляется в крепости Грозной (ныне город Грозный), на сей раз за дуэль с Эрнестом де Барантом. Он принимает участие в экспедиции против чеченцев в составе отряда генерал-лейтенанта А.В. Галафеева. После ряда небольших стычек, 11 июля, состоялся бой при реке Валерик. В «Журнале военных действий» отмечено: «Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов, во время штурма неприятельских завалов на реке Валерик, имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника отряда об ее успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами. Но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием…» В стихотворении «Я к вам пишу случайно; право…» Лермонтов описал этот поход и бойца Валерика. В августе 1840 года Лермонтов совершил еще один поход, участвуя во множестве жестоких стычек с горцами. После краткого отдыха в Пятигорске он снова в отряде Галафеева, теперь в составе кавалерии. Как вспоминали сослуживцы, он удивлял удалью даже старых кавказских джигитов. 10 октября он принял команду от раненого Р.И. Дорохова над группой конных «охотников» (добровольцев), в которую входили разжалованные офицеры, казаки, кабардинцы — люди отчаянной храбрости. «Невозможно было сделать выбора удачнее, — писал сослуживец поэта, — всюду поручик Лермонтов, везде первый подвергался выстрелам хищников и во главе отряда оказывал самоотвержение выше всякой похвалы». Галафеев представил Лермонтова к награде и направил командующему личную просьбу о его переводе в гвардию. Лермонтов не получил наград и не был переведен в гвардию. В январе 1841 года Лермонтову был выдан отпускной билет на два месяца, и он отправился в Петербург. В конце апреля, не дождавшись отставки, Лермонтов покидает столицу и едет в Ставрополь. В дороге он нагоняет А.А. Столыпина, и дальше они едут вместе. В конце мая они приезжают в Пятигорск и снимают квартиру у В.И. Чилаева. Даже по местным пятигорским условиям квартира оказалась очень скромной. И все же она понравилась поэту. Особенно когда он вышел на небольшую терраску, с которой виднелась белоснежная горная цепь с возвышавшимся над ней двуглавым Эльбрусом. С того дня, когда Лермонтов переступил порог небольшого домика на краю города, у подножия Машука, прошло уже полтора столетия. С тех пор в ничем не примечательном, небольшом, покрытом камышовой кровлей домике вместе с поэтом поселилось бессмертие, потому что он стал последним приютом поэта. Через полтора месяца после приезда, 13 июля 1841, вечером, в доме Верзилиных (ныне д.9 по ул. Буачидзе; здесь теперь Музей-заповедник М.Ю. Лермонтова), где часто собиралась молодежь, развернулись роковые события. Князь С.В. Трубецкой играл на фортепьяно. Среди прочих в комнате был Л. С. Пушкин, брат поэта. Лермонтов сидел подле одной из дочерей хозяев дома. В комнату вошел Мартынов, одетый, по своему обыкновению, в щегольскую черкеску с серебряными газырями и с большим кинжалом у пояса, красивый и надменный. Но видно было, что он любуется собой, и это было смешно. Лермонтов, не терпевший ни малейшей фальши, при каждой встрече подтрунивал над Мартышем, как он его звал. Часто рисовал на него карикатуры, писал эпиграммы, однако все в границах дружеской шутки. И вот, когда Мартынов вошел в гостиную, Лермонтов, обратившись к своей соседке, сказал по-французски: — Мадемуазель Эмилия, берегитесь — приближается свирепый горец. Хотя это было сказано тихо, но тут Трубецкой перестал играть, и слова «свирепый горец» прозвучали во всеуслышание. Позднее, когда все стали расходиться, Мартынов сказал Лермонтову: — Господин Лермонтов, я много раз просил вас воздержаться от шуток на мой счет, по крайней мере — в присутствии женщин. — Полноте, — ответил Лермонтов, — вы действительно сердитесь на меня и вызываете меня? — Да, я вас вызываю, — сказал Мартынов и вышел. Собственно, несмотря на все предчувствия, вызов на дуэль оказался для Лермонтова неожиданным, — он все-таки не думал, что его бывший товарищ по юнкерской школе окажется столь мелочно-обидчив… Но мелочно-обидчивыми были многие из людей, окружавших Лермонтова и в Петербурге, и в Пятигорске… Поединок был назначен на 15 июля. 14-го Лермонтов и Столыпин-Монго выехали в Железноводск. Утром 15-го в Железноводске Лермонтов встретил Екатерину Быховец с теткой (Быховец была его кузиной), которых сопровождали Лев Пушкин и еще двое молодых людей. Все это общество выехало в Шотландку (иначе колония Каррас), лежащую на полпути из Железноводска в Пятигорск (ныне — поселок Иноземцево, на улице Свободы сохранился так называемый дом Рошке, д. 38, где хозяева содержали ресторан для приезжающих отдохнуть и повеселиться молодых офицеров). Там обедали. Лермонтов выпросил у Быховец золотое бандо (головной обруч) с тем, что на другой день или вернет его сам, или передаст с кем-нибудь. Дело в том, что прическа, при которой надевается бандо, была любимая у Лопухиной, — Лермонтов так однажды изобразил ее на акварельном портрете. А Екатерина Быховец и вообще была похожа на Лопухину. Незадолго до описываемых событий Лермонтов создал стихотворение «Нет, не тебя так пылко я люблю…», обращенное к Екатерине Быховец. Из Шотландки до места дуэли Лермонтов ехал с Глебовым и рассказывал ему, что задумал грандиозную работу. «Я выработал уже план, — говорил он Глебову, — двух романов: одного из времен смертельного боя двух великих наций, с завязкою в Петербурге, действиями в сердце России и под Парижем и развязкой в Вене, и другого — из кавказской жизни, с Тифлисом при Ермолове… персидской войной и катастрофой, среди которой погиб Грибоедов в Тегеране, и вот придется сидеть у моря и ждать погоды, когда можно будет приняться за кладку их фундамента. Недели через две уже нужно будет отправиться в отряд, к осени пойдем в экспедицию, а из экспедиции когда вернемся!» В этот же день между шестью и семью часами вечера у подножия Машука во время грозы и сильного дождя состоялась дуэль Лермонтова с Мартыновым при секундантах М. П. Глебове и А.И. Васильчикове. При этом присутствовали, то ли как секунданты, то ли как наблюдатели, Столыпин-Монго и Трубецкой… Лермонтов был убит. Я видел горные хребты, Причудливые, как мечты, Когда в час утренней зари Курилися, как алтари, Их выси в небе голубом, И облачко за облачком, Покинув тайный свой ночлег, К востоку направляло бег- Как будто белый караван Залетных птиц из дальних стран! Вдали я видел сквозь туман, В снегах, горящих как алмаз, Седой, незыблемый Кавказ…

Как сражался Лермонтов на Кавказской войне

Своенравный характер отвел Лермонтову ничтожные 27 лет жизни, но судьба наделила его литературным талантом, обессмертившим его имя и обогатившим русскую культуру. Будучи своевольным человеком, Лермонтов не раз вступал в заочную схватку с императором Николаем I, который, желая поучить писателя, отправил его менять характер на кавказскую войну 1830-­1840 годов.

Его университеты

Карьера военного не входила в планы Лермонтова, который без особых проблем поступил на нравственно-политический факультет Московского Университета, откуда спустя год перевелся на факультет словесности. Именно здесь на итоговом испытании по риторике он продемонстрировал комиссии удивительные знания сверх программы и полную неосведомлённость в лекциях, а также в свойственной ему манере вступил в споры с экзаменаторами и в качестве оценки получил пометку «посоветовано уйти».

В том же году поэт отправился в Петербург, чтобы продолжить обучение в стенах столичного университета. Но местные преподаватели отказались учитывать два года московской учебы и предложили Лермонтову зачисление на первый курс. Такой вариант его не устроил, и поэт решил стать воспитанником привилегированного военного училища – «Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров».

После двух лет обучения Лермонтов получил чин корнета, и в 1834 году был переведен в 7­-й эскадрон лейб-гвардейского гусарского полка, который дислоцировался в Царском селе.

Первая ссылка на Кавказ

Конец спокойной службе пришел в 1837 году, когда возмущенный гибелью Пушкина Лермонтов написал прославленное стихотворение «Смерть поэта», в котором недвусмысленно намекал якобы на истинных виновников его уничтожения. Император Николай I назвал поэта за его вольнодумство преступником, приказал полковым врачам проверить Лермонтова на предмет сумасшествия и, понизив в звании, отправил в ссылку на Кавказ.

Там Лермонтов столкнулся с реалиями военной жизни, проникся сочувствием к кавказским горцам, боровшимся за свою свободу и не понимавшим безрезультатность своих желаний. В период первой ссылки поэт был всего лишь наблюдателем боевых действий, которые дали ему обширный материал для размышления и творчества. Понюхать пороху ему помешали старания бабушки и Жуковского, которые упросили императора смягчить наказание и вернуть нерадивого Лермонтова обратно.

Вторая ссылка

Причиной для второй ссылки стала дуэль с французом Барантом, о которой не было своевременно доложено начальству. Состоявшийся незамедлительно суд определил Лермонтову трехмесячную гауптвахту, лишение всех титулов и чинов, и ссылку на Кавказскую войну в звании рядового. Но Николай I проявил к поэту благосклонность и послал его воевать в чине корнета.

Прибыв в Тенгинский пехотный полк, Лермонтов стал адъютантом генерала Галафеева и активным участником кровопролитных боев, в которых проявлял мужество, хладнокровность, способность быстро оценивать ситуацию с правильным принятием решения.

Искренне уважая горцев, поэт, как офицер русской армии должен был сражаться с ними, и делал это уверенно и бесстрашно, не ведя счет убитых своею рукою оппонентов.

Валерик

Знаковой вехой в военной карьере Лермонтова стала битва на берегу ручья Валерик, которая была описана им в одноименном стихотворении. В этой жестокой схватке сошлись русские и чеченские воины, поначалу истреблявшие друг друга стрельбой, а затем в рукопашном бое с холодным оружием.

Окрасив воды ручья в красный цвет, императорские солдаты одолели противника, и Лермонтов, как отчаянный участник сражения был представлен командованием к ордену Св. Владимира 4-­й степени. Однако в высших эшелонах власти посчитали эту награду слишком завышенной для оценки действий ссыльного офицера и присвоили ему орден Св. Станислава 3-­й степени.

Лермонтовский отряд

Впрочем, полковое руководство продолжало доверять бравому поэту и назначило его командиром отборного конного формирования, получившего название «лермонтовского отряда». Предпочитая огнестрельному оружию кинжалы и шашки «лермонтовские кавалеристы» своими неожиданными вылазками приводили горцев в замешательство, беспощадно выполняя свой долг.

Императорская благодарность

По окончании кавказской войны в 1840 году в качестве благодарности за лихую службу генерал Граббе рекомендовал не жалевшего себя в бою Лермонтова наградить золотой саблей «За храбрость», которая позволяла опальному поэту восстановиться в гвардии.

Но император собственноручно вычеркнул его имя из наградного листа, а когда писатель подал прошение об отставке, не удовлетворил его, отправив Лермонтова обратно в Тенгинский пехотный полк. Дабы больше не решать вопросы с награждением неугодного литератора, но отважного воина, Николай I приказал командиру полка больше не пускать Лермонтова на фронт, чтобы у него не было повода отличиться.

Но в действующую армию поэт больше не вернулся, поскольку по пути в полк, заехал на лечение в Пятигорск, где 15 июля 1841 умер на дуэли с Мартыновым.

Читайте также:

Михаил Юрьевич Лермонтов о Кавказе

Кавказец. (Очерк. 1841 год.)

Во-первых, что такое именно кавказец и какие бывают кавказцы?
Кавказец есть существо полурусское, полуазиатское, наклонностьк обычаям восточным берет над ним перевес, но он стыдится ее при посторонних, то есть при заезжих из России. Ему большею частью от тридцати до сорока пяти лет; лицо у него загорелое и немного рябоватое; если он не штабс-капитан, то уж верно майор. Настоящих кавказцев вы находите на Линии; за горами, в Грузии, они имеют другой оттенок; статские кавказцы редки: они большею частию неловкое подражание, и если вы между ними встретите настоящего, то разве только между полковых медиков.

Настоящий кавказец человек удивительный, достойный всякого уважения и участия. До восемнадцати лет он воспитывался в кадетском корпусе и вышел оттуда отличным офицером; он потихоньку в классах читал «Кавказского пленника» и воспламенился страстью к Кавказу. Он с десятью товарищами был отправлен туда на казенный счет с большими надеждами и маленьким чемоданом.

Он еще в Петербурге сшил себе ахалук, достал мохнатую шапку и черкесскую плеть на ямщика. Приехав в Ставрополь, он дорого заплатил за дрянной кинжал и первые дни, пока не надоело, не снимал его ни днем, ни ночью. Наконец, он явился в свой полк, который расположен на зиму в какой-нибудь станице, тут влюбился, как следует, в казачку, пока, до экспедиции; все прекрасно! сколько поэзии! Вот пошли в экспедицию; наш юноша кидался всюду, где только провизжала одна пуля. Он думает поймать руками десятка два горцев, ему снятся страшные битвы, реки крови и генеральские эполеты. Он во сне совершает рыцарские подвиги — мечта, вздор, неприятеля не видать, схватки редки, и, к его великой печали, горцы не выдерживают штыков, в плен не сдаются, тела свои уносят. Между тем жары изнурительны летом, а осенью слякоть и холода. Скучно! Промелькнуло пять, шесть лет: все одно и то же. Он приобретает опытность, становится холодно храбр и смеется над новичками, которые «подставляют лоб без нужды.

Между тем хотя грудь его увешана крестами, а чины нейдут. Он стал мрачен и молчалив; сидит себе да покуривает из маленькой трубочки; он также на свободе читает Марлинского и говорит, что очень хорошо; в экспедицию он больше не напрашивается: старая рана болит! Казачки его не прельщают, онодно время мечтал о пленной черкешенке, но теперь забыл и эту почти несбыточную мечту. Зато у него явилась новая страсть, и тут-то он делается настоящим кавказцем.

Эта страсть родилась вот каким образом: последнее время он подружился с одним мирным черкесом, стал ездить к нему в аул. Чуждый утонченностей светской и городской жизни, он полюбил жизнь простую и дикую; не зная истории России и европейской политики, он пристрастился к поэтическим преданиям народа воинственного. Он понял вполне нравы и обычаи горцев, узнал по именам их богатырей, запомнил родословные главных семейств. Знает, какой князь надежный и какой плут; кто с кем в дружбе и между кем и кем есть кровь. Он легонько маракует по-татарски; у него завелась шашка, настоящаягурда, кинжал — старый базалай, пистолет закубанской отделки, отличная крымская винтовка, которую он сам смазывает, лошадь — чистый шаллох и весь костюм черкесский, который надевается только в важных случаях и сшит ему в подарок какой-нибудь дикой княгиней. Страсть его ко всему черкесскому доходит до невероятия. Он готов целый день толковать с грязным узденем о дрянной лошади и ржавой винтовке и очень любит посвящать других в таинства азиатских обычаев. С ним бывали разные казусы предивные, только послушайте. Когда новичок покупает оружие или лошадь у его приятеля узденя, он только исподтишка улыбается. О горцах он вот как отзывается: «Хороший народ, только уж такие азиаты! Чеченцы, правда, дрянь, зато уж кабардинцы просто молодцы; ну есть и между шапсугами народ изрядный, только все с кабардинцами им не равняться, ни одеться так не сумеют, ни верхом проехать… хотя и чисто живут, очень чисто!»

Надо иметь предубеждение кавказца, чтобы отыскать что-нибудь чистое в черкесской сакле.

Опыт долгих походов не научил его изобретательности, свойственной вообще армейским офицерам; он франтит своей беспечностью и привычкой переносить неудобства военной жизни, он возит с собой только чайник, и редко на его бивачном огне варятся щи. Он равно в жар и в холод носит под сюртуком ахалук на вате и на голове баранью шапку; у него сильное предубежденье против шинели в пользу бурки; бурка его тога, он в нее драпируется; дождь льет за воротник, ветер ее раздувает — ничего! бурка, прославленная Пушкиным, Марлинским и портретом Ермолова, не сходит с его плеча, он спит на ней и покрывает ею лошадь; он пускается на разные хитрости и пронырства, чтобы достать настоящую андийскую бурку, особенно белую с черной каймой внизу, и тогда уже смотрит на других с некоторым презрением. По его словам, его лошадь скачет удивительно — вдаль! поэтому-то он с вами не захочет скакаться только на пятнадцать верст. Хотя ему порой служба очень тяжела, но он поставил себе за правило хвалить кавказскую жизнь; он говорит кому угодно, что на Кавказе служба очень приятна.

Но годы бегут, кавказцу уже сорок лет, ему хочется домой, и если он не ранен, то поступает иногда таким образом: во время перестрелки кладет голову за камень, а ноги выставляет на пенсион; это выражение там освящено обычаем. Благодетельная пуля попадает в ногу, и он счастлив. Отставка с пенсионом выходит, он покупает тележку, запрягает в нее пару верховых кляч и помаленьку пробирается на родину, однако останавливается всегда на почтовых станциях, чтоб поболтать с проезжающими. Встретив его, вы тотчас отгадаете, что он на стоящий, даже в Воронежской губернии он не снимает кинжала или шашки, как они его ни беспокоят. Станционный смотритель слушает его с уважением, и только тут отставной герой позволяет себе прихвастнуть, выдумать небылицу; на Кавказе он скромен — но ведь кто ж ему в России докажет, что лошадь не может проскакать одним духом двести верст и что никакое ружье не возьмет на четыреста сажен в цель? Но увы, большею частию он слагает свои косточки в земле басурманской. Он женится редко, а если судьба и обременит его супругой, то он старается перейти в гарнизон и кончает дни свои в какой-нибудь крепости, где жена предохраняет его от гибельной для русского человека привычки.

Теперь еще два слова о других кавказцах, ненастоящих. Грузинский кавказец отличается тем от настоящего, что очень любит кахетинское и широкие шелковые шаровары. Статский кавказец редко облачается в азиатский костюм; он кавказец более душою, чем телом: занимается археологическими открытиями, толкует о пользе торговли с горцами, о средствах к их покорению и образованию. Послужив там несколько лет, он обыкновенно возвращается в Россию с чином и красным носом.

Кинжал

Люблю тебя, булатный мой кинжал,
Товарищ светлый и холодный.
Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
На грозный бой точил черкес свободный.
Лилейная рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза — жемчужина страданья.
И черные глаза, остановись на мне,
Исполненны таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.
Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
И страннику в тебе пример не бесполезный:
Да, я не изменюсь и буду тверд душой,
Как ты, как ты, мой друг железный.

Дары Терека

Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,

Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить был готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял

И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:
«Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он угрюмо сдвинул брови,

И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;

Взор открытый, безответный,

Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется черною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхался, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный,
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.

Казачья колыбельная песня

Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю. Тихо смотрит месяц ясный
В колыбель твою. Стану сказывать я сказки,
Песенку спою; Ты ж дремли, закрывши глазки,
Баюшки-баю.
По камням струится Терек,
Плещет мутный вал; Злой чечен ползет на берег,
Точит свой кинжал; Но отец твой старый воин,
Закален в бою: Спи, малютка, будь спокоен,
Баюшки-баю.
Сам узнаешь, будет время,
Бранное житье; Смело вденешь ногу в стремя
И возьмешь ружье. Я седельце боевое
Шелком разошью… Спи, дитя мое родное,
Баюшки-баю.

Богатырь ты будешь с виду
И казак душой. Провожать тебя я выйду —
Ты махнешь рукой… Сколько горьких слез украдкой
Я в ту ночь пролью!.. Спи, мой ангел, тихо, сладко,
Баюшки-баю.
Стану я тоской томиться,
Безутешно ждать; Стану целый день молиться,
По ночам гадать; Стану думать, что скучаешь
Ты в чужом краю… Спи ж, пока забот не знаешь,
Баюшки-баю.
Дам тебе я на дорогу
Образок святой: Ты его, моляся богу,
Ставь перед собой; Да готовясь в бой опасный,
Помни мать свою… Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю.

Сон

В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня — но спал я мертвым сном.
И снился мне сияющий огнями
Вечерний пир в родимой стороне.
Меж юных жен, увенчанных цветами,
Шел разговор веселый обо мне.
Но в разговор веселый не вступая,
Сидела там задумчиво одна,
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена;
И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той;
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.

Тамара

В глубокой теснине Дарьяла,
Где роется Терек во мгле,
Старинная башня стояла,
Чернея на черной скале.
В той башне высокой и тесной
Царица Тамара жила:
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон, коварна и зла.
И там сквозь туман полуночи
Блистал огонек золотой,
Кидался он путнику в очи,
Манил он на отдых ночной.

И слышался голос Тамары:
Он весь был желанье и страсть,
В нем были всесильные чары,
Была непонятная власть.
На голос невидимой пери
Шел воин, купец и пастух:
Пред ним отворялися двери,
Встречал его мрачный евнух.
На мягкой пуховой постели,
В парчу и жемчуг убрана,
Ждала она гостя… Шипели
Пред нею два кубка вина.
Сплетались горячие руки,
Уста прилипали к устам,
И странные, дикие звуки
Всю ночь раздавалися там.
Как будто в ту башню пустую
Сто юношей пылких и жен
Сошлися на свадьбу ночную,
На тризну больших похорон.
Но только что утра сиянье
Кидало свой луч по горам,
Мгновенно и мрак и молчанье
Опять воцарялися там.
Лишь Терек в теснине Дарьяла,
Гремя, нарушал тишину;

Волна на волну набегала,
Волна погоняла волну;
И с плачем безгласное тело
Спешили они унести;
В окне тогда что-то белело,
Звучало оттуда: прости.
И было так нежно прощанье,
Так сладко тот голос звучал,
Как будто восторги свиданья
И ласки любви обещал.

Черкешенка

Я видел вас: холмы и нивы,
Разнообразных гор кусты,
Природы дикой красоты,
Степей глухих народ счастливый
И нравы тихой простоты!
Но там, где Терек протекает,
Черкешенку я увидал, —
Взор девы сердце приковал;
И мысль невольно улетает
Бродить средь милых, дальных скал.
Так дух раскаяния, звуки
Послышав райские, летит
Узреть еще небесный вид:
Так стон любви, страстей и муки
До гроба в памяти звучит.

Грузинская песня

Жила грузинка молодая,
В гареме душном увядая;
Случилось раз:
Из черных глаз
Алмаз любви, печали сын,
Скатился:
Ах, ею старый армянин
Гордился!..
Вокруг нее кристалл, рубины;
Но как не плакать от кручины
У старика?
Его рука Ласкает деву всякий день:
И что же? —
Скрываются красы как тень.
О боже!..
Он опасается измены.
Его высоки, крепки стены;
Но все любовь
Презрела.
Вновь
Румянец на щеках живой
Явился.
И перл между ресниц порой
Не бился…
Но армянин открыл коварность,
Измену и неблагодарность
Как перенесть!
Досада, месть,
Впервые вас он только сам
Изведал!
И труп преступницы волнам
Он предал.

Кавказ

Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.
В младенческих летах я мать потерял.
Но мнилось, что в розовый вечера час
Та степь повторяла мне памятный глас.

За это люблю я вершины тех скал,
Люблю я Кавказ.
Я счастлив был с вами, ущелия гор,
Пять лет пронеслось: все тоскую по вас.
Там видел я пару божественных глаз;
И сердце лепечет, воспомня тот взор:
Люблю я Кавказ!..
Не говори: одним высоким
Я на земле воспламенен,
К нему лишь с чувством я глубоким
Бужу забытой лиры звон;
Поверь: великое земное
Различно с мыслями людей.
Сверши с успехом дело злое
— Велик; не удалось — злодей;
Среди дружин необозримых
Был чуть не бог Наполеон;
Разбитый же в снегах родимых,
Безумцем порицаем он;
Внимая шум воды прибрежной,
В изгнанье дальнем он погас —

И что ж? Конец его мятежный
Не отуманил наших глаз!..

Кавказу

Кавказ! далекая страна!
Жилище вольности простой!
И ты несчастьями полна
И окровавлена войной!..
Ужель пещеры и скалы
Под дикой пеленою мглы
Услышат также крик страстен,
Звон славы, злата и цепей?..
Нет! прошлых лет не ожидай,
Черкес, в отечество свое:
Свободе прежде милый край
Приметно гибнет для нее.

Утро на Кавказе

Светает — вьется дикой пеленой
Вокруг лесистых гор туман ночной;
Еще у ног Кавказа тишина;
Молчит табун, река журчит одна.
Вот на скале новорожденный луч
Зарделся вдруг, прорезавшись меж туч,
И розовый по речке и шатрам
Разлился блеск, и светит там и там:
Так девушки, купаяся в тени,

Когда увидят юношу они,
Краснеют все, к земле склоняют взор:
Но как бежать, коль близок милый вор!.

Черкесы

Подобно племени Батыя,
Изменит прадедам Кавказ:
Забудет брани вещий глас,
Оставит стрелы боевые… ..
И к тем скалам, где крылись вы,
Подъедет путник без боязни,
И возвестят о вашей казни
Преданья темные молвы!..
А. Пушкин.

Уж в горах солнце исчезает,
В долинах всюду мертвый сон,
Заря, блистая, угасает,
Вдали гудит протяжный звон,
Покрыто мглой туманно поле,
Зарница блещет в небесах,
В долинах стад не видно боле,
Лишь серны скачут на холмах.
И серый волк бежит чрез горы;
Его свирепо блещут взоры.
В тени развесистых дубов
Влезает он в свою берлогу.
За ним бежит через дорогу
С ружьем охотник, пара псов
На сворах рвутся с нетерпенья;
Все тихо; и в глуши лесов

Не слышно жалобного пенья
Пустынной иволги; лишь там
Весенний ветерок играет,
Перелетая по кустам;
В глуши кукушка занывает;
И на дупле как тень сидит
Полночный ворон и кричит.
Меж диких скал крутит, сверкает
Подале Терек за горой;
Высокий берег подмывает,
Крутяся, пеною седой.
Одето небо черной мглою,
В тумане месяц чуть блестит;
Лишь на сухих скалах травою
Полночный ветер шевелит.
На холмах маяки блистают;
Там стражи русские стоят;
Их копья острые блестят;
Друг друга громко окликают:
«Не спи, казак, во тьме ночной;
Чеченцы ходят за рекой!»
Но вот они стрелу пускают,
Взвилась! — и падает казак
С окровавленного кургана;
В очах его смертельный мрак:
Ему не зреть родного Дона,
Ни милых сердцу, ни семью:
Он жизнь окончил здесь свою.

В густом лесу видна поляна,
Чуть освещенная луной,
Мелькают, будто из тумана,
Огни на крепости большой.
Вдруг слышен шорох за кустами,
Въезжают несколько людей;
Обкинув все кругом очами,
Они слезают с лошадей.
На каждом шашка,
за плечами Ружье заряжено висит,
Два пистолета, борзы кони;
По бурке на седле лежит.
Огонь черкесы зажигают,
И все садятся тут кругом;
Привязанные к деревам
В лесу кони траву щипают,
Клубится дым, огонь трещит,
Кругом поляна вся блестит.

Один черкес одет в кольчугу,
Из серебра его наряд,
Уздени вкруг него сидят;
Другие ж все лежат по лугу.
Иные чистят шашки остры
Иль навостряют стрелы быстры.
Кругом все тихо, все молчит.
Восстал вдруг князь и говорит:
«Черкесы, мой народ военный,
Готовы будьте всякий час,
На жертву смерти — смерти славной
Не всяк достоин здесь из вас.
Взгляните: в крепости высокой
В цепях, в тюрьме, мой брат сидит,
В печали, в скорби, одинокой,
Его спасу иль мне не жить.
Вчера я спал под хладной мглой
И вдруг увидел будто брата,
Что он стоял передо мной —
И мне сказал: «Минуты трата,
И я погиб, — спаси меня»;
Но призрак легкий вдруг сокрылся;
С сырой земли поднялся я;
Его спасти я устремился;
И вот ищу и ночь и день;
И призрак легкий не являлся
С тех пор, как брата бледна тень
Меня звала, и я старался
Его избавить от оков;
И я на смерть всегда готов!
Теперь, клянуся Магометом,
Клянусь, клянуся целым светом!..
Настал неизбежимый час,
Для русских смерть или мученье
Иль мне взглянуть в последний раз
На ярко солнце восхожденье».
Умолкнул князь.
И все трикратно Повторили его слова:
«Погибнуть русским невозвратно
Иль с тела свалится глава».

Восток, алея, пламенеет,
И день заботливый светлеет.
Уже в селах кричит петух;
Уж месяц в облаке потух.
Денница, тихо поднимаясь,
Златит холмы и тихий бор;
И юный луч, со тьмой сражаясь,
Вдруг показался из-за гор.
Колосья в поле под серпами
Ложатся желтыми рядами.
Все утром дышит; ветерок
Играет в Тереке на волнах,
Вздымает зыблемый песок.
Свод неба синий тих и чист;
Прохлада с речки повевает,
Прелестный запах юный лист
С весенней свежестью сливает.
Везде, кругом сгустился лес,
Повсюду тихое молчанье;
Струей, сквозь темный свод древес
Прокравшись, дневное сиянье
Верхи и корни золотит.
Лишь ветра тихим дуновеньем
Сорван листок летит, блестит,
Смущая тишину паденьем.
Но вот, приметя свет дневной,
Черкесы на коней садятся,
Быстрее стрел по лесу мчатся,
Как пчел неутомимый рой,
Сокрылися в тени густой.

О, если б ты, прекрасный день,
Гнал так же горесть, страх, смятенья,
Как гонишь ты ночную тень
И снов обманчивых виденья!
Заутрень в граде дальний звон
По роще ветром разнесен;
И на горе стоит высокой
Прекрасный град, там слышен громкий
Стук барабанов, и войска,
Закинув ружья на плеча,
Стоят на площади. И в параде
Народ весь в праздничном наряде
Идет из церкви. Стук карет,
Колясок, дрожек раздается;
На небе стая галок вьется;
Всяк в дом свой завтракать идет;
Там — тихо ставни растворяют;
Там по улице гуляют
Иль идут войско посмотреть
В большую крепость. Но чернеть
Уж стали тучи за горами,
И только яркими лучами
Блистало солнце с высоты;
И ветр бежал через кусты.
Уж войско хочет расходиться ,
В большую крепость на горе;
Но топот слышен в тишине.

Вдали густая пыль клубится.
И видят, кто-то на коне
С оглядкой боязливой мчится.
Но вот он здесь уж, вот слезает;
К начальнику он подбегает
И говорит: «Погибель нам!
Вели готовиться войскам;
Черкесы мчатся за горами,
Нас было двое, и за нами
Они пустились на конях.
Меня объял внезапный страх;
Насилу я от них умчался;
Да конь хорош, а то б попался».

Начальник всем полкам велел
Сбираться к бою, зазвенел
Набатный колокол; толпятся,
Мятутся, строятся, делятся;
Вороты крепости сперлись.
Иные вихрем понеслись
Остановить черкесску силу
Иль с славою вкусить могилу.
И видно зарево кругом;
Черкесы поле покрывают,
Ряды, как львы, перебегают;
Со звоном сшибся меч с мечом;
И разом храброго не стало.
Ядро во мраке прожужжало,
И целый ряд бесстрашных пал;
Но все смешались в дыме черном.
Здесь бурный конь с копьем вонзенным,
Вскочивши на дыбы, заржал,
Сквозь русские ряды несется,
Упал на землю, сильно рвется,
Покрывши всадника собой,
Повсюду слышен стон и вой.
Пушек гром везде грохочет;
А здесь изрубленный герой
Воззвать к дружине верной хочет;
И голос замер на устах.
Другой бежит на поле ратном;
Бежит, глотая пыль и прах;
Трикрат сверкнул мечом булатным,
И в воздухе недвижим меч;
Звеня, падет кольчуга с плеч;
Копье рамена прободает,
И хлещет кровь из них рекой.
Несчастный раны зажимает
Холодной, трепетной рукой.
Еще ружье свое он ищет;
Повсюду стук, и пули свищут;
Повсюду, слышен пушек вой;
Повсюду смерть и ужас мещет
В горах, и в долах, и в лесах;
Во граде жители трепещут;
И гул несется в небесах.
Иный черкеса поражает;
Бесплодно меч его сверкает.
Махнул еще; его рука,
Подъята вверх, окостенела.
Бежать хотел. Его нога
Дрожит недвижима, замлела;
Встает и пал. Но вот несется
На лошади черкес лихой
Сквозь ряд штыков; он сильно рвется
И держит меч над головой;
Он с казаком вступает в бой;
Их сабли остры ярко блещут;
Уж лук звенит, стрела трепещет;
Удар несется роковой.
Стрела блестит, свистит, мелькает
И вмиг казака убивает.
Но вдруг, толпою окружен,
Копьями острыми пронзен,
Князь сам от раны издыхает;
Падет с коня — и все бегут
И бранно поле оставляют.
Лишь ядры русские ревут
Над их, ужасно, головой.
Помалу тихнет шумный бои.
Лишь под горами пыль клубится.
Черкесы побежденны мчатся,
Преследоваемы толпой
Сынов неустрашимых Дона,
Которых Рейн, Лоар и Рона
Видали на своих брегах,
Несут за ними смерть и страх.

Утихло все: лишь изредка
Услышишь выстрел за горою;
Редко видно казака,
Несущегося прямо к бою,
И в стане русском уж покой.
Спасен и град, и над рекой
Маяк блестит, и сторож бродит,
В окружность быстрым оком смотрит
И на плече ружье несет.
Лишь только слышно: «Кто идет»,
Лишь громко «слушай» раздается;
Лишь только редко пронесется
Лихой казак чрез русский стан.
Лишь редко крикнет черный вран
Голодный, трупы пожирая;
Лишь изредка мелькнет, блистая,
Огонь в палатке у солдат.
И редко чуть блеснет булат,
Заржавый от крови в сраженье,
Иль крикнет вдруг в уединенье
Близ стана русский часовой;
Везде господствует покой.

Лермонтов М.Ю.

Материал к уроку по литературе «Лермонтов и Кавказ»

Изображение Кавказа в творчестве Михаила Юрьевича Лермонтова

Содержание

Введение

1. Детские впечатления Лермонтова о Кавказе

2. Ссылки Лермонтова на Кавказ

3. Тема кавказской природы в произведениях М .Ю. Лермонтова

4. Легенды Кавказа в творчестве Лермонтова

5. Восточные женские образы в произведениях Лермонтова

6. Живопись Лермонтова

7. Смерть поэта

Заключение

Список используемой литературы

Хотя я судьбой на заре моих дней,

О южные горы, отторгнут от вас,

Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:

Как сладкую песню отчизны моей,

Люблю я Кавказ.

В младенческих летах я мать потерял.

Но мнилось, что в розовый вечера час

Та степь повторяла мне памятный глас.

За это люблю я вершины тех скал,

Люблю я Кавказ.

Я счастлив был с вами, ущелия гор,

Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас.

Там видел я пару божественных глаз;

И сердце лепечет, воспомня тот взор:

Люблю я Кавказ!..

Введение

Актуальность темы обусловлена тем что именно на Кавказе произошло становление Лермонтова творческой личностью. Там были написаны наиболее знаменитые его литературные произведения, и именно там Лермонтов попробовал себя не только в роли поэта, но и в роли художника.

Объектом моего исследования является биография периодов пребывания Лермонтова на Кавказе. А так же творчество великого русского поэта, написанное под впечатлением этого края.

Предмет исследования моей рефератной работы это – история создания литературных произведений, написанных в периоды пребывания Лермонтова на Кавказе, а так же воплощение художественного таланта не только в литературе, но и в живописи.

Цели моей работы изучить художественное своеобразие произведений Лермонтова и определить актуальность его творчества.

Задачи моей работы рассмотреть кавказские легенды, которые послужили вдохновением для создания некоторых произведений поэта, понять южную линию в творчестве Лермонтова, сопоставив роль Кавказа в его жизни. Изучить некоторые интересные факты биографии этого величайшего человека, которые имели место произойти с ним именно на Кавказе.

1. Детские впечатления Лермонтова о Кавказе

Когда великий поэт был еще маленьким Мишелем, его бабушка — Елизавета Арсеньевна — несколько раз из Тархан приезжала в гости в имение к своей сестре — Екатерине Арсеньевне Столыпиной. Для укрепления здоровья маленького Миши она брала его с собой.

Кавказ с детства стал страстью Лермонтова. С этим местом связано очень многое в его жизни, оно постоянно присутствовало в ней, вдохновляло его.

Впервые Михаил Юрьевич Лермонтов побывал на Кавказе в малолетнем возрасте, когда бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева привозила его на воды, чтобы поправить здоровье внука. Уже первая поездка из далекого пензенского имения Тарханы, несомненно, оставила отпечаток в детском сознании.

Но особенно большое значение в жизни Лермонтова имело посещение Кавказа в 1825 году, когда ему было около 11 лет. Из Тархан выехали большим обозом, так как с его бабушкой отправился на воды и её брат Александр Алексеевич Столыпин — он ехал с женой и детьми. Ехали и другие родственники, также множество дворовых, гувернёры, лекарь, повара. Елизавета Алексеевна была небогата и бережлива. Но, зная, что Мишу скоро придется отдать в учение в Москву или Петербург, решила сделать ему подарок, очень щедрый, — поездку на Горячие воды на целое лето. Здесь Михаил Юрьевич впервые прочитал «Кавказского пленника» Пушкина. Большая удача, большое счастье было прочитать поэму здесь, в виду снежных гор, — именно там разыгрывается трагедия Пленника и Черкешенки… Здесь же он впервые перелистал альбом Марии Акимовны Шан-Гирей, в котором было много записей его матери — Марии Михайловны Лермонтовой, — не только французские записи, но и стихи на русском языке. В этот альбом, по просьбе «тетеньки» (как называл он Марию Акимовну), он нарисовал акварелью кавказский вид. В это необыкновенное для Лермонтова время зарождался в нем поэт.

Вышедший из-под опеки бабушки, уже взрослый, он трижды приезжал на Кавказ, всегда не по своей воле — это было место его службы, а точнее ссылки.

Лермонтов пишет: «Синие горы Кавказа… вы взлелеяли детство мое, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас, да о небе…». В посвящении к поэме «Аул Бастунжи» поэт называет себя «сыном Кавказа»:

От ранних лет кипит в моей крови

Твой жар и бурь твоих порыв мятежный;

На севере, в стране тебе чужой я сердцем твой,

Всегда и всюду твой!

2. Ссылки Лермонтова на Кавказ

Знакомство с Кавказом не ограничилось детством Лермонтова. Уже молодым юношей ему приходится вернуться туда во время первой своей ссылки, в которую он был сослан в 1837 году за стихотворение «Смерть поэта», посвященное трагической гибели А.С. Пушкина на дуэли. Когда стихотворение дошло до царя, он наложил на нем такую резолюцию: «Приятные стихи, нечего сказать… Я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону».

Дорогой на Кавказ Лермонтов простудился, из ставропольского военного госпиталя во второй половине мая его перевели в пятигорский госпиталь, и все лето до начала сентября он лечился на Кавказских минеральных водах в Пятигорске и Кисловодске.

При выходе из госпиталя Лермонтов встретился с товарищем по Университетскому пансиону Н. Сатиным, другом А.И. Герцена.

Во время своей ссылки Лермонтов познакомился с другом сосланных на Кавказ декабристов, умным и смелым в своих суждениях доктором Н.В. Майером, которого вскоре под именем доктора Вернера вывел среди действующих лиц «Княжны Мери».

У М.Н. Сатина произошла встреча Лермонтова с В.Г. Белинским. Они резко поспорили и разошлись, но через 3 года в Петербурге поэт и великий критик встретились снова, и на этот раз поняли и оценили друг друга.

Но это было не единственное интересное знакомство, которое произошло с ним. Лермонтов сдружился с двоюродным братом — Акимом Акимовичем Хастатовым, поручиком лейб-гвардии Семеновского полка. Аким Акимович часто брал поэта с собой на веселые кумыкские пирушки, свадьбы. Лермонтов мог наблюдать искрометные пляски, слышать чарующие песни, легенды, рассказы об абреках и казаках.

Любимый поэтом край возродил Лермонтова, дал ему возможность успокоиться, на время обрести равновесие в душе. Именно в этот период в сознании поэта Кавказ ассоциируется с «жилищем вольности простой», которое противопоставляется «стране рабов, стране господ», «голубых мундиров» и «неволе душных городов».

Приветствую тебя, Кавказ седой!

Твоим горам я путник не чужой.

Они меня в младенчестве носили

И к небесам пустыни

Приучили…

В конце сентября Лермонтов получил предписание отправиться в Закавказье, в свой Нижегородский драгунский полк, стоявший около Тифлиса. В этой поездке, особенно на Военно-грузинской дороге, Лермонтов много рисовал. Поэт не был профессиональным художником, но талантливо рисовал, как многие писатели-современники, с увлечением делал наброски карандашом и акварелью, писал маслом и пересылал друзьям в Москву и Петербург. Многие из его рисунков и картин сохранились и до наших дней.

Между 8 и 10 октября 1837 г. Лермонтов встретился в Ставрополе с поэтом-декабристом А.И. Одоевским, прибывшим вместе с декабристами Нарышкиным и Назимовым из Сибири. От Одоевского он узнал много нового о восстании 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади. Лермонтову были близки взгляды и интересы Одоевского, и он привязался к своему новому старшему товарищу.

В связи с пребыванием в Закавказье и на Кавказе Николая первого осенняя экспедиция против горцев в 1837 г. была отменена. По собственному признанию, Лермонтов «слышал только 2-3 выстрела. «Он «странствовал одетый по-черкесски с ружьем за плечами; ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов». Возникали планы поездки в Персию, в Мекку; Лермонтов хотел проситься в Хивинский поход. Но 10 октября Николай первый в Дидубе под Тифлисом сделал смотр войсковым частям кавказского корпуса, среди которых были 4 эскадрона Нижегородского Драгунского полка. Царь нашел их в хорошем состоянии, это косвенно повлияло на судьбу Лермонтова, который был переведен в Гродненский гусарский полк, стоявший недалеко от Новгорода. Лермонтов уже знал о своем прошении и о предстоящем возвращении на север, но высочайший приказ должен был дойти до Петербурга и оттуда через военное министерство вернуться в Грузию. Вот почему Лермонтов задержался в Закавказье.

Только 25 ноября Лермонтов был выключен из списков Нижегородского Драгунского полка. Но «прощение» не радовало его, на Кавказе дышалось вольнее.

По дороге Лермонтов задержался в Ставрополе. Лермонтова не могли удовлетворить ограниченные николаевской цензурой высказывания даже передовых журналистов. Его глубокий и могучий дух, как говорил о нем Белинский, не мог примириться с русской крепостнической деятельностью, и не от самодержавия ждал он разрешения важнейших социальных вопросов. Ссылка не смирила Лермонтова. Он был готов к дальнейшей борьбе. Поэта-борца он сравнивал с булатным кинжалом в стихотворении «Кинжал»:

…Ты дан мне в спутники, любви залог немой,

И страннику в тебе пример не бесполезный:

Да, я не изменюсь и буду тверд душой.

Как ты, как ты, мой друг железный.

Хотелось бы рассказать о Кавказе, который изображен как в поэзии, так в прозе и живописи великого поэта. После возвращения из первой ссылки Лермонтов, наполненный удивительными творческими замыслами, начинает их воплощать в таких произведениях как «Герой нашего времени», кавказская редакция «Демона», «Мцыри», «Беглец», «Ашик-Кериб», «Дары Терека», «Казачья колыбельная песня», «Тамара», «Свиданье», «Кинжал», «Прощание», «Хаджи Абрек». Все это стало результатом его скитаний по Северному Кавказу и Закавказью в 1837 году. Известный грузинский поэт Илья Чавчавадзе пишет, что «в своих мощных стихах, преисполненных поэзии, Лермонтов изобразил весь Кавказ и, в частности Грузию».

Во время второй ссылки (1840 г.) Лермонтов попадает в Малую Чечню после дуэли с сыном французского посла Эрнестом де Барантом. Наказанием был перевод тем же чином (поручик) в Тенгинский пехотный полк, воевавший на Кавказе. Это соответствовало желанию и самого поэта. «Если, говорит, переведут в армию, будет проситься на Кавказ», — так передавал тогдашнее настроение Михаила Юрьевича Белинский. Именно тогда поэт участвовал в боевых действиях и не раз рисковал жизнью в боях с чеченцами.

Находясь на военной службе на Кавказе, М.Ю. Лермонтов не расставался с записными книжками, заносил в них услышанные из уст, повидавших на своем веку кавказцев отдельные сюжеты будущих своих произведений.

14 апреля 1841 года, не получив отсрочки после двухмесячного отпуска в Петербурге, Лермонтов возвращается на Кавказ. В мае того же года он прибывает в Пятигорск и получает разрешение задержаться для лечения на минеральных водах. Здесь он пишет целый ряд стихотворений: «Сон», «Утес», «Они любили друг друга…», «Тамара», «Свиданье», «Листок», «Выхожу один я на дорогу…», «Морская царевна», «Пророк».

3. Тема кавказской природы в произведениях М.Ю. Лермонтова

И.Ф. Анненский в своей статье «Об эстетическом отношении Лермонтова к природе» рассказывает о причинах, способствовавших развитию в Лермонтове чувства природы. С природой Кавказа он познакомился в годы самого раннего детства, когда личность его только формировалась. Свои главные кавказские впечатления Михаил Юрьевич получил именно в этот период, а более поздние поездки лишь углубили его детские воспоминания.

И.Ф. Анненский также говорит о необыкновенно точном изображении кавказской природы в произведениях Лермонтова. Он рассказывает об одном художнике, изображавшем Кавказ, который называл поэзию Лермонтова его «ключом к кавказской природе».

По мнению Анненского, в природе Лермонтову особенно близко движение, динамика. Достаточно вспомнить чудных лошадей у Измаил-Бея, у Казбича и Печорина или горные реки, ревущие и стремительные, подобные живым существам.

Терек воет, дик и злобен, Меж утесистых громад, Буре плач его подобен, Слезы брызгами летят. Но, по степи разбегаясь, Он лукавый принял вид И, приветливо ласкаясь, Морю Каспию журчит…

В описаниях Лермонтова нет мелких натуралистических деталей, как у Гете (у него нет этой детальности описаний), нет ни терпеливого выжидания, ни долгого выслеживания, как у Тургенева и Аксакова. В них скорее восторг, восхищение и детская радость, открытая и безграничная, от встречи с горячо любимым существом.

Из поэтических изображений кавказской природы видно, что Лермонтов, как ребенок, любил день больше ночи, любил голубое небо, яркое солнце, чистый воздух.

Как певец гор, Лермонтов во всем видит яркие краски. Он замечает розовый закат, белое облако, синее небо, лиловые степи, голубые глаза и золотистые волосы.

Цветов в его поэзии почти нет. Розы и лилии у него — это лишь общепринятые поэтические сравнения, своеобразная дань литературной традиции, а не художественные ощущения: «бела, как лилия, прекрасна, как роза». Конь поэта топчет цветы, пока сам поэт смотрит на облака и звезды. Но самое интересное для нас в лермонтовских красках — их сочетания. Более того, он сочетал не только цвета друг с другом, он органично соединял цвет с движением, такие, казалось бы, далёкие понятия, — в тучах, в молнии, в глазах.

Светает — вьется дикой пеленой Вокруг лесистых гор туман ночной; Еще у ног Кавказа тишина; Молчит табун, река журчит одна. Вот на скале новорожденный луч Зарделся вдруг, прорезавшись меж туч, И розовый по речке и шатрам Разлился блеск, и светит там и там…

Кавказские пейзажи М.Ю. Лермонтова сами по себе и в качестве «декораций» к поэмам занимают немалую часть его творчества. Как пишет Е.В. Логиновская, изобилие картин экзотической природы Кавказа в наиболее знаменитых лермонтовских произведениях часто давало возможность обвинять поэта в чрезмерном подражании романтическим течениям того времени, в слепом следовании литературной моде.

Рассмотрим подробнее то, как необыкновенно выразительно Михаил Юрьевич рисует кавказскую природу в поэме «Демон». Известно, что изначально действие поэмы должно было происходить в Испании, но, вернувшись из первой кавказской ссылки, поэт меняет замысел, перенося действие на Кавказ. Именно в этой новой редакции, созданной в 1838 году, «Демон» становится одним из самых замечательных произведений русской поэзии.

Окончательная редакция «Демона» разительно отличается от первоначальной редакции поэмы. В новой редакции поэт сумел «воплотить отвлеченную философскую мысль в конкретных поэтических образах». Это было бы невозможно передать без помощи пейзажных зарисовок.

Как пишет И.Л. Андроников, «горы Кавказа, Казбек, который кажется пролетающему над ним Демону «гранью алмаза», «излучистый» Дарьял, Кайшаурская долина, зеленые берега светлой Арагвы, угрюмая Гуд-гора оказываются самой подходящей обстановкой для лермонтовской поэмы».

Мир же, над которым проплывает Демон, те самые вершины Кавказа, увиденный издали Казбек, чернеющий «глубоко внизу» Дарьял и ревущий Терек, скалы, облака и башни замков, как бы сливается с миром фантастической дикой природы, оживающей лишь благодаря присутствию горного зверя или кружащей в «лазурной вышине» птицы. Использованные здесь сравнения взяты исключительно из царства животных и минералов, что подчеркивает необузданность и силу природы:

Под ним Казбек, как грань алмаза,

Снегами вечными сиял,

И, глубоко внизу чернея,

Как трещина, жилище змея,

Вился излучистый Дарьял

И Терек, прыгая как львица

С косматой гривой на хребте

Ревел…

Таков же и мир олицетворений:

И золотые облака

Из южных стран, издалека

Его на север провожали;

И скалы тесною толпой,

Таинственной дремоты полны,

Над ним склонялись головой,

Следя мелькающие волны;

И башни замков на скалах

Смотрели грозно сквозь туманы –

У врат Кавказа на часах

Сторожевые великаны!

Далее показаны более земные, еще более «живые» красоты «роскошной» Грузии. Поэт обращает внимание читателя уже не на отдельные фрагменты и определенные детали, увиденные Демоном с высоты полета, а целый «край земной» — во всем богатстве бесконечных картин природы. Именно в этой строфе в картины неживой природы автор вносит искру жизни: появляются яркие краски, разнообразие звуков и голосов, и, наконец, человек. Все это автор усиливает эпитетами «счастливый край земли», «сладострастный зной полдня», образами, воспроизводящими экзотический мир Востока со «столпообразными» руинами, «звонко-бегущими ручьями», с красавицами, внимающими пенью соловьев, и подчеркивает необычным для поэзии сравнением, уподобляя не глаза звездам, а звезды — очам земной красавицы. Многообразие и обилие различных форм жизни автор может описать лишь подобным обобщением:

И блеск, и жизнь, и шум листов

Стозвучный говор голосов,

Дыханье тысячи растений.

После завершения экспозиции автор переносит читателя из мира поднебесных сфер, в которых обитает Демон и видит земные красоты с высоты своего полета, в мир людей:

Высокий дом, широкий двор

Седой Гудал себе построил…

Трудов и слез он много стоил

Рабам послушным с давних пор.

С утра на скат соседних гор

От стен его ложатся тени.

В скале нарублены ступени;

Они от башни угловой

Ведут к реке, по ним мелькая,

Покрыта белою чадрой

Княжна Тамара молодая

К Арагве ходит за водой.

Используя прием постепенного приближения к предмету, автор дает читателю возможность увидеть изображаемое глазами Демона, спускающегося с высот на землю: сначала лишь общий план, а затем — людей и более мелкие детали быта. Во второй части «Демона» мы также видим картины природы, но уже в сопоставлении с внутренним миром героини. Земная природа изображается теперь «изнутри», увиденная глазами заключенной в монастырь Тамары. Природа становится отражением ее натуры, ее внутреннего мира, ее мыслей и переживаний:

Кругом, в тени дерев миндальных,

Где ряд стоит крестов печальных,

Безмолвных сторожей гробниц,

Спевались хоры легких птиц.

По камням прыгали, шумели

Ключи студеною волной,

И под нависшею скалой,

Сливаясь дружески в ущелье,

Катились дальше, меж кустов,

Покрытых инеем цветов.

Этот контраст двух частей подчеркивает, что природа Кавказа может быть не только буйной, что близко автору, но и спокойной, безмятежной, становясь отражением личности и переживаний героини.

4. Легенды Кавказа в творчестве М.Ю. Лермонтова

Как отмечает в своей книге И.Л. Андроников, в творчестве М.Ю. Лермонтова можно легко найти элементы фольклора народов Кавказа. В поэме «Демон», рассказывающей о духе, полюбившем земную девушку, а также хорошо прослеживается его влияние.

В верховьях Арагвы в 19-м веке живет еще легенда о горном духе Гуда, полюбившем красавицу-грузинку. Впервые эта легенда была записана в 50-х годах прошлого века со слов проводника-осетина.

«Давным-давно, — так начинается эта легенда, — на берегу Арагвы, на дне глубокого ущелья, образуемого отвесными горами при спуске с Гуд-горы в Чертову долину, в бедной сакле убогого аула росла, как молодая чинара, красавица Нино. Когда она поднималась на дорогу, купцы останавливали караваны, чтобы полюбоваться красотой девушки.

От самого дня рождения Нино ее полюбил Гуда — древний дух окрестных гор. Хотела ли девушка подняться на гору — тропинка незаметно выравнивалась под ее ножкой, и камни покорно складывались в пологую лестницу. Искала ли цветы — Гуда приберегал для нее самые лучшие. Ни один из пяти баранов, принадлежавших отцу Нино, не упал с кручи и не стал добычей злых волков. Нино была царицей гор, над которыми властвовал древний Гуда.

Но вот, когда Арагва в пятнадцатый раз со дня рождения девушки превратилась в бешеный мутный поток, Нино стала такой необыкновенной красавицей, что влюбленный Гуда захотел сделаться ради нее смертным.

Но девушка полюбила не его, а юного своего соседа Сосико, сына старого Дохтуро. Этот юноша во всем ауле славился силой и ловкостью, неутомимо плясал горский танец и метко стрелял из ружья. Когда Сосико гонялся с ружьем за быстроногою арчви серной, ревнивый Гуда, гневаясь на молодого охотника, заводил его на крутые скалы, неожиданно осыпал его метелью и застилал пропасти густым туманом. Наконец, не в силах терпеть далее муки ревности, Гуда накануне свадьбы засыпал саклю влюбленных огромной снежной лавиной и, подвергнув их любовь жестокому испытанию, навсегда разлучил их». По другой версии, злой дух завалил хижину влюбленных грудой камней.

Спускаясь с Крестового перевала в Чертову долину, проезжающие часто обращают внимание на груду огромных обломков гранита, неизвестно откуда упавших на травянистые склоны Гуд-горы. По преданию, их накидал сюда разгневанный горный дух. Наименование свое грозный Гуда получил от Гуд-горы, а Гуд-гора, в свою очередь, от ущелья Гуда, откуда берет начало Арагва. «Подле висящего завала Большого Гуда, именно в Чертовой долине, — как сообщала в 40-х годах газета «Кавказ»,— чаще всего и подстерегали путешествовавших по старой Военно-Грузинской дороге снежные заносы и метели».

А в «Герое нашего времени», в тексте «Бэлы», Лермонтов пишет: «Итак, мы спускались с Гуд-горы в Чертову долину… Вот романтическое название! Вы уже видите гнездо злого духа между неприступными утесами…»

Выходит, Лермонтов знал легенду о любви Гудак молодой грузинке и, по-видимому, неслучайно перенес действие «Демона» на берега Арагвы. У исследователей есть основания полагать, что легенда о любви злого духа к девушке-грузинке обогатила первоначальный сюжет новым глубинным смыслом, появилась мифологическая параллель. Безликая монахиня из первой редакции «Демона» превратилась в красавицу Тамару, дочь старого князя Гудала. В окончательной редакции изменился и жених Тамары — «властитель Синодала», удалой князь. Это изменение сюжета могло быть подсказано Лермонтову именно известной грузинской легендой о любви, ревности и гибели.

Упоминания других кавказских легенд и преданий можно найти также в стихотворении «Тамара». На одном из рисунков Лермонтова, перекликающемся со стихотворением, мы видим изображения Дарьялского ущелья и так называемого «Замка Тамары», в стихотворении же сказано:

В глубокой теснине Дарьяла,

Где роется Терек во мгле,

Старинная башня стояла,

Чернея на черной скале…

С этой башней связано множество легенд. В одном из вариантов легенды о Дарьяльской башне историк грузинской литературы А.С. Хаханашвили обнаружил имя «беспутной сестры» Тамары. Предание это повествует о двух сестрах, носивших одно и то же имя. Благочестивая Тамара жила в башне близ Ананури, другая — волшебница Тамара — в замке на Тереке. Вторая заманивала к себе на ночь путников, утром обезглавливала их и трупы сбрасывала в Терек. Ее убил заговоренной пулей русский солдат. Труп ее был выброшен в Терек, замок со временем разрушился, имя чародейки Тамары проклято.

Отмечая раздвоение образа Тамары в этой легенде, профессор Хаханашвили первым обратил внимание на сходство ее с той легендой, которая послужила сюжетом лермонтовского стихотворения.

Кроме «Демона» и «Тамары», мотивы кавказского фольклора прослеживаются также в поэме «Мцыри». На создание центрального эпизода поэмы — битвы с барсом — Лермонтова вдохновила распространенная в горной Грузии старинная песня о тигре и юноше, являющаяся одним из самых любимых в Грузии произведений народной поэзии.

5. Восточный женский образ в произведениях М.Ю. Лермонтова

Восточные женщины гор — это особая ниша сюжетов Лермонтова. В какой-то мере они противопоставляются лицемерным красавицам высшего света. Они не испорчены жеманством и неискренностью. Они естественны, всегда необыкновенно красивы, преданны.

В произведение «Герой нашего времени» перед читателями предстает кавказская девушка Бэла, от которой веет душевной чистотой, добротой и искренностью. Но ее характер не лишен и таких национальных черт, как гордость, чувство собственного достоинства, неразвитость и способность к страсти. Обидевшись на Печорина за уход на охоту, гордо подняв голову, она говорила: «Я не раба — я княжеская дочь!..» Лермонтов не дает подробного описания внешности черкешенки, но обращает внимание на ее глаза, которые, «как у горной серны, так и заглядывали… в душу». Она так страстно и горячо любит Печорина, что его любовь к ней кажется неглубокой и несерьезной. Образ Бэлы нужен был Лермонтову для того, чтобы показать, что и такой чистой и нежной любви Печорину мало для ответного и искреннего чувства. Ему все надоедает, и он делает вывод: «Любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простодушие одной так же надоедают, как и кокетство другой».

Следующая героиня — ундина — помогает автору показать стремление Печорина познать тот романтический, загадочный мир, к которому она принадлежит. Это мир беззаконно вольной жизни, и это притягивает Печорина, как и все новое и непознанное в жизни.

6. Живопись М.Ю. Лермонтова

Почему-то в наше время говорят только о литературной стороне творчества Лермонтова и забывают о том, что он увлекался еще и живописью. Лермонтову-писателю всегда помогал Лермонтов-художник.

На создание произведений живописи поэта вдохновляла необыкновенная природа Кавказа, которую он хотел показать в своих картинах. Любая кавказская панорама Лермонтова — это как бы малый фрагмент вселенной, отразивший всю бесконечность мироздания в миниатюре. Руины, монастыри, храмы, лепящиеся на склонах гор, представляются зрителю естественными вкраплениями в природный ландшафт. Вписанные в каждый пейзаж фигурки людей — всадники, погонщики и верблюды, грузинки, набирающие в Куре воду, — подчинены изначально заданному ритму; их малый масштаб подчеркивает космическую безмерность целого. Но, несмотря на романтическую интонацию, лермонтовские панорамы, как показал исследователь его творчества И.Л. Андроников, во многом совпадают с реальной топографией изображаемых мест, и, кроме того, с описанием этих мест в его собственных произведениях.

В этом убеждаешься, знакомясь с обнаруженной в наше время лермонтовской картиной «Вид Крестовой горы». На небольшом картоне масляными красками поэт нарисовал один из чудеснейших горных пейзажей, так живо напоминающий нам зарисовки из его знаменитого романа «Герой нашего времени», из повести «Бэла». Перед нами в обрамлении суровых скал высится покрытая снегом гора, вершину которой венчает каменный крест. Огибая её, по склону проходит дорога, внизу, вырываясь из глубоких расселин, сливаются вместе два бурных горных потока. А выше, на фоне голубого неба, белеет гряда далеких гор, как бы растворяясь в прозрачном воздухе, которым напоена вся картина.

Наиболее интересны пейзажи, выполненные маслом, — «Вид Пятигорска», «Кавказский вид с саклей» («Военно-Грузинская дорога близ Мцхеты»), «Вид Крестовой горы», «Вид Тифлиса», «Окрестности селения Карагач» («Кавказский вид с верблюдами») и другие, написанные им в 1837 — 1838 гг.

Из картин этого цикла по эмоциональной насыщенности, обобщенности романтического восприятия выделяется «Воспоминание о Кавказе». Гаснущее вечернее небо, синие горы вдали, облака, два всадника-горца на переднем плане — все составные части пейзажа, все подробности — мелкий кустарник, травка и камни — согреты, оживлены поэтическим чувством. Фигуры всадников сливаются с природой. Они являются неотъемлемой частью этой природы, гор и скал, освещенной последними лучами солнца тихой долины. То же самое следует сказать о других пейзажных изображениях поэта: «Эльбрус при восходе солнца», «Кавказский вид с верблюдами», «Кавказский вид с саклей», «Вид Пятигорска». Природа является «темой» картины даже там, где, казалось, намечен «сюжет», — «Перестрелка в горах Дагестана», «Сцена из кавказской жизни».

Хоть эти картины написаны и не кистью художника и подвергаются частой критике, но Лермонтов не

пытался добиться признания общественности, он писал их для себя, чтобы передать и запомнить определенные моменты пребывания его на Кавказе.

А. Симченко, один из исследователей творчества М.Ю. Лермонтова, подметил, что лермонтовский пейзаж представлен в перевернутом виде, в так называемом зеркальном отображении, и предельно сжат по горизонтали. Эти особенности картины легко объяснимы. По возвращении с Кавказа, Лермонтов некоторые свои рисунки автолитографировал, чтобы иметь возможность подарить их друзьям.

7. Смерть поэта

Любимый край Лермонтова – Кавказ, который, с детства вдохновлял поэта, был колыбелью его творчества, стал же местом его гибели. Об истории последней дуэли Лермонтова написано много, и все же нет события более запутанного и окруженного тайной.

Он погиб на дуэли, которая произошла из-за ничтожного по нынешним понятиям повода. Убийцей поэта стал его бывший товарищ по юнкерской школе Николай Мартынов. О ссоре Лермонтова и Мартынова, приведшей к дуэли, очевидцы говорят разное, но все сходятся в том, что Мартынова возмутила острота, пущенная в его адрес поэтом. Увы, понятие чести в XIX веке имело и свои отрицательные стороны. Невинная шутка могла стоить жизни.

Никто из людей, близких Лермонтову, да и он сам не относились к вызову Мартынова серьёзно. Чтобы дать ему поостыть, Лермонтова со Столыпиным уговорили уехать в Железноводск. В отсутствии его друзья думали дело уладить. В тот же день их посетил Мартынов; он пришёл сильно взволнованный, на лице его была написана решимость. «-Я, господа, — произнёс он, — дождаться не могу. Можно, наконец, понять, что я не шучу и что я не отступлюсь от дуэли».

Лицо его вполне говорило о том, что он давно обдумал этот решительный шаг; в голосе слышалась решимость. Все поняли тогда, что это не шутка. Тогда Дорохов, известный бретёр, хотел попытать ещё одно средство. Уверенный заранее, что все откажутся быть секундантами Мартынова, он спросил последнего: «А кто же у вас будет секундантом»? «Я бы попросил князя Васильчикова», — ответил тот; лица всех обратились на Васильчикова, который, к изумлению всех, согласился быть секундантом. «Тогда нужно, -сказал Дорохов, — чтобы секундантами были поставлены такие условия, против которых не допускались бы никакие возражения соперников».

Друг Лермонтова Столыпин считал Мартынова трусом и был положительно уверен, что там, где коснётся дуэли, Мартынов непременно отступит. Думали также, что Мартынов предпринял дуэль с тою целью, чтобы сбросить с себя то мнение, которое существовало о нём в тогдашнем обществе, как о необычайном трусе.

Наступил день дуэли. П.К. Мартьянов пересказал разговор, который вёл Лермонтов со своими секундантами: «Всю дорогу из Шотландки до места дуэли Лермонтов был в хорошем расположении духа. Никаких предсмертных распоряжений от него Глебов не слышал. Всё, что он высказал за время переезда, это сожаление, что он не мог получить увольнения от службы в Петербурге и что ему в военной службе едва ли удастся осуществить задуманный труд. «Я выработал уже план. — говорил он Глебову, — двух романов…»

Вечером, около семи часов дуэлянты, секунданты и «зрители» (присутствие посторонних лиц было не только нарушением правил дуэли, но и ставило её участников в двойственное положение) оказались в четырёх верстах от города на небольшой поляне у дороги, ведущей из Пятигорска в Николаевскую колонию вдоль северо-западного склона горы Машук (теперь это место называется «Перкальской скалой»).

Секунданты установили барьер — 15 шагов, и отсчитали от него в каждую сторону ещё по 10 шагов, вручили дуэлянтам заряженные пистолеты.

Объявленные секундантами условия дуэли были следующие: стрелять могли до трёх раз. или стоя на месте, или подходя к барьеру. Осечки считались за выстрел. После первого промаха противник имел право вызвать выстрелившего к барьеру. Стрелять могли на счёт «два-три» (т.е. стрелять было можно после счёта «два», и нельзя стрелять после счёта «три»). Вся процедура повторяется, пока каждый не сделает по три выстрела. Руководил Глебов, он дал команду : «Сходись».

Лермонтов остался на месте и, заслонившись рукой, поднял пистолет вверх. Мартынов, всё время целясь в противника, поспешно подошёл к барьеру, Начался отсчёт: «один».., «два»… «три»… Никто не выстрелил. Тишина… Нервы у всех на пределе, и тут Столыпин крикнул: «Стреляйте или я развожу дуэль!». На что Лермонтов ответил: «Я в этого дурака стрелять не буду!»

«Я вспылил, — писал Мартынов в ответах следователю. — Ни секундантами, ни дуэлью не шутят… и опустил курок.

Прозвучал выстрел. Лермонтов упал как подкошенный, пуля прошла навылет.

«Неожиданный строгий исход дуэли, даже для Мартынова был шокирующим. В раду борьбы чувств, уязвлённого самолюбия, ложных понятий о чести, интриг и удалого молодечества, Мартынов, как все товарищи, был далёк от полного сознания того, что твориться. Поражённый исходом, бросился он к упавшему: «Миша, прости мне!» вырвался у него крик испуга и сожаления…

В смерть Лермонтова никто не мог поверит. Все растерянные стояли вокруг павшего, на устах которого продолжала играть улыбка презрения. Глебов сел на землю и положил голову поэта в себе на колени. Тело быстро холодело…

Для гения русской литературы всё было кончено. Для человека Лермонтова, может быть, осталась вина перед потомками, что он не уберёг тот священный родник, который через него послал людям Господь.

Заключение

Во время работы над рефератом я открыла для себя Кавказ, каким его видел и изображал в своем творчестве Михаила Юрьевича Лермонтов. Юг у поэта — это воплощение движения. Даже природа в его произведениях живет своей жизнью, зачастую очень похожей на жизнь человеческую.

В ходе работы я доказала что поэт старается показать лучшие стороны южного края: преданных женщин, отважных мужчин, дикую, необузданную, но в то же время прекрасную природу — под стать людям. Продолжая рисовать перед нашим взором романтические картины, поэт не изменяет достоверности – многие местности, описанные в его произведениях, существуют на самом деле.

Новым для меня явилось то, что в основе многих южных поэм М.Ю. Лермонтова лежат легенды и предания Кавказа, а не только фантазия автора. Поражает воображение легенда о горном духе Гуда, полюбившем и погубившем земную девушку. А так же то, что М.Ю. Лермонтов передавал свои впечатления о Кавказе не только через свои литературные произведения, но и через живопись.

Список используемой литературы

1. Андроников И.Л. Лермонтов в Грузии.

2. Логиновская Е.В. Поэма М.Ю. Лермонтова «Демон».

3. Анненский И.Ф. Об эстетическом отношении Лермонтова к природе.

4. Андреев-Кривич С.А. Всеведенье поэта.

5. «Энциклопедия Смерти. Хроники Харона» часть 2: Словарь избранных Смертей

6. Б.И. Турьянская, Л.Н. Гороховская «Русская литература 19 века»

Вторая ссылка Лермонтова на Кавказ

Поединок с де Барантом

В начале 1840-х годов Михаил Лермонтов часто пересекался в свете с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом. Тот недолюбливал поэта, поскольку считал, что стихотворение «Смерть поэта» полно ненависти не только к убийце Пушкина Дантесу, но и к французам в принципе.

Единственным развлечением Лермонтова на тот момент на приемах были женщины: он волочился за Марией Алексеевной Щербатовой и Терезой фон Бахерахт. Де Барант также стал ухаживать за обеими дамами, чтобы разозлить противника. Противостояние вылилось в дуэль.

Михаил Лермонтов. Источник: wikimedia.org

Поединок произошел 18 февраля 1840 года в том же месте, где Пушкин стрелялся с Дантесом — на Чёрной речке. Секундантами были Алексей Аркадьевич Столыпин по прозвищу Монго и граф Рауль д’Англес. До первой крови соперники дрались на шпагах, а после царапины, полученной Лермонтовым от де Баранта, перешли на пистолеты. Француз промахнулся, а поэт выстрелил в воздух — на этом дуэль завершилась.

Дуэли в России были запрещены, и 11 марта Лермонтова арестовали. Николаю I доложили, что Лермонтов защищал честь русских офицеров. Император ограничился переводом поэта в Тенгинский полк, отказавшись от идеи генерал-аудиториата о предварительном трехмесячном содержании в крепости. Де Барант отделался возвращением во Францию.

Боевые действия на Кавказе

В начале июня 1840 года Лермонтов приехал в Новочеркасск и остановился у Михаила Григорьевича Хомутова, наказного атамана Донского Войска. Тот рассказал поэту о готовящейся экспедиции против горцев, посоветовал присоединиться и даже посодействовал в этом, написав письмо к генерал-адъютанту Граббе. Командующий назначил Лермонтова наблюдающим в этом походе, зачислив в адъютантом в штаб.

М. Ю. Лермонтов. «Нападение. Сцена из Кавказской жизни». (wikimedia.org)

10 июня поэт встретился в Ставрополе со знакомыми офицерами, а через неделю приехал в крепость Грозная. В начале июля вместе с отрядом генерал-лейтенанта А. В. Галафеева он отправился в поход против чеченцев. Отряд выжигал аулы, чтобы отвлечь армию Шамиля, планировавшего захватить Северный Дагестан. Часть горцев на самом деле покинула предводителя и начала нападать на русских.

11 июля 1840 года состоялось сражение на реке Валерик. Хотя русские и понимали, что горцы собираются напасть на них, генерал Галафеев отдал неосторожный приказ, из-за которого погибло много его офицеров. Не проверив, безопасно ли на местности, к которой они подошли, он велел подчиненным расположиться у Валерика. Как только отряд двинулся в ту сторону, горцы стали осыпать русских пулями. Началось жестокое сражение.

М. Ю. Лермонтов «Сражение на реке Валерик». (wikimedia.org)

Лермонтов должен был наблюдать за передовой штурмовой колонной, сообщать о ситуации Галафееву и передавать его указания офицерам. Поэт бесстрашно передвигался от колонны к генералу, параллельно вступая в схватки с горцами.

В сражении полегло много русских офицеров, но со стороны черкесов погибших было вдвое больше. На следующий день Лермонтов начал работать над стихотворением «Валерик», в котором описал воды красной от крови реки и солдата, размышляющего о причинах войны. Текст был завершен через два месяца в Пятигорске.

М. Ю. Лермонтов «При Валерике. Похороны убитых». (wikimedia.org)

Осенью офицеры вернулись в Грозную и возобновили борьбу с чеченцами. 10 октября получил ранение Руфин Дорохов, приятель Лермонтова. Последний заменил Дорохова на посту командира отряда. Поэт быстро вжился в новую роль. На войне он жил, как простые солдаты: ел вместе с ними и спал на бурке у костра.

Автопортрет Лермонтова. (wikimedia.org)

Храбрость Лермонтова впечатляла его начальство. Граббе представил его к награде золотой саблей, а Галафеев — к Ордену Святого Владимира с бантом. Ни одну из наград поэт в итоге не получил.

Смерть Лермонтова

В начале января 1841 года Лермонтову дали два месяца отпуска, и он отправился в Москву, а оттуда — в Петербург. Он просил об отставке, однако у властей были другие виды на поэта.

В марте Лермонтов вместе с приятелем оказался у Александры Филипповны Кирхгоф, знаменитой гадалки. Та сказала поэту, что в Петербурге он больше никогда не окажется, а отставку получит совершенно другую, «после коей уж ни о чем просить не станешь».

В начале апреля Клейнмихель приказал Лермонтову незамедлительно уехать из Петербурга. Поэт отправился в отряд генерала Галафеева, расположенный в Темир-хан-Шуре. По пути Лермонтов заехал в Пятигорск. Там он встретился со своим приятелем Николаем Мартыновым.

Встречи молодых офицеров проходили дома у Верзилиных, где Мартынов ухаживал за старшей дочерью Эмилией Александровной, которую, несмотря на возраст, называли Розой Кавказа. Над прозвищем беззлобно посмеивался Лермонтов, как и над образом черкеса, в котором красовался перед девушкой Мартынов.

На одном из вечеров, 13 июля, Лермонтов танцевал с Розой Кавказа. Вдруг он заметил Мартынова в его обычном черкесском наряде и в шутку назвал его горцем с большим кинжалом. Музыка стихла в неподходящий момент, Мартынов услышал эти слова и оскорбился.

Позднее тем же вечером Мартынов разговаривал с Лермонтовым наедине. Поэтому нельзя сказать, только ли ироничность поэта стала причиной того, что Мартынов в итоге вызвал его на дуэль.

Николай Мартынов. (wikimedia.org)

Поединок состоялся 15 июля. Лермонтов не воспринимал происходящее всерьез и был уверен, что они с приятелем помирятся. На месте дуэли даже не было врача. Барьер был в 15 шагов, а дистанция — по 10 шагов в обе стороны. Лермонтов громко отказался стрелять в противника, поднял пистолет вверх и заслонился локтем. Мартынов подошел к барьеру, выстрелил Лермонтову в грудь и смертельно ранил.

Гибель на дуэли приравнивалась к самоубийству, поэтому церковь запретила хоронить Лермонтова по христианскому обряду. Однако следственная комиссия постановила, что это был особый случай, и поэта не признали самоубийцей. Михаила Лермонтова похоронили 17 июля 1841 года в Пятигорске.

Пять лучших стихов Михаила Лермонтова о Кавказе

Сегодня исполняется 205 лет со дня рождения главного российского романтика и первопроходца русского реализма Михаила Юрьевича Лермонтова. Огромное влияние на оба этапа его творчества оказал Кавказ, где великий поэт и автор основополагающего романа «Герой нашего времени» побывал уже в 10-летнем возрасте, повстречав там свою первую любовь.

Пять лет спустя раннее детское чувство выросло в любовь ко всему Кавказу, как это засвидетельствовано в одноименном стихотворении «Кавказ»:

Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз.
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.

В младенческих летах я мать потерял.
Но мнилось, что в розовый вечера час
Та степь повторяла мне памятный глас.
За это люблю я вершины тех скал,
Люблю я Кавказ.

Я счастлив был с вами, ущелия гор;
Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас.
Там видел я пару божественных глаз;
И сердце лепечет, воспомня тот взор:
Люблю я Кавказ!..

Неудивительно, что первая ссылка на Кавказ, когда в 23 года Лермонтов проехал по азербайджанским землям — Шуше, Губе, Шамахе, преобразила творчество поэта: оттуда он привез множество совершенно новых поэтических идей и написал две знаменитые поэмы русского романтизма «Демон» и «Мцыри».

Отметим, что один из ключевых мотивов мирового романтизма – размышления одинокой фигуры высоко над миром, и этому образу как нельзя лучше соответствуют горы. Можно лишь сожалеть, что представители немецкой романтической школы видели лишь родные Альпы, ни одна из вершин которых на территории Германии не превышает 3000 м, и никогда не путешествовали по Кавказу с его гордыми пятитысячниками – Эльбрусом, Джангитау, Казбеком и многими другими вызывающими трепет и восхищение пиками.

Кавказ воистину создан для романтического вдохновения – и мировой литературе повезло, что его величие и красоту запечатлел в своих бессмертных творениях Михаил Лермонтов. Вспомните, как любовно рисует он кавказский пейзаж в начале «Демона», поэмы о борьбе падшего ангела и духов небесных за душу прекрасной грузинки Тамары:

И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал:
Под ним Казбек как грань алмаза,
Снегами вечными сиял,
И, глубоко внизу чернея,
Как трещина, жилище змея,
Вился излучистый Дарьял,
И Терек, прыгая, как львица
С косматой гривой на хребте,
Ревел, — и горный зверь и птица,
Кружась в лазурной высоте,
Глаголу вод его внимали;
И золотые облака
Из южных стран, издалека
Его на север провожали;
И скалы тесною толпой,
Таинственной дремоты полны,
Над ним склонялись головой,
Следя мелькающие волны;
И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы —
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны!

Не только пейзажи Кавказа занимали Лермонтова, почти в каждом произведении условного кавказского цикла много внимания уделено кавказцам, их жизни, их характеру и традициям. Вот как вспоминает о своем детстве в горном ауле главный герой великой романтической поэмы «Мцыри»:

И вспомнил я отцовский дом,
Ущелье наше и кругом
В тени рассыпанный аул;
Мне слышался вечерний гул
Домой бегущих табунов
И дальний лай знакомых псов.
Я помнил смуглых стариков,
При свете лунных вечеров
Против отцовского крыльца
Сидевших с важностью лица;
И блеск оправленных ножон
Кинжалов длинных… и как сон
Всё это смутной чередой
Вдруг пробегало предо мной.
А мой отец? он как живой
В своей одежде боевой
Являлся мне, и помнил я
Кольчуги звон, и блеск ружья,
И гордый непреклонный взор,
И молодых моих сестёр…
Лучи их сладостных очей
И звук их песен и речей
Над колыбелию моей…

Не обошел вниманием поэт и Кавказскую войну, к моменту его первой ссылки продолжавшуюся уже 20 лет: среди его кавказских романтических стихов многие посвящены битвам, воинам и оружию. «Кинжал»:

Люблю тебя, булатный мой кинжал,
Товарищ светлый и холодный.
Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
На грозный бой точил черкес свободный.

Лилейная рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза — жемчужина страданья.

И черные глаза, остановясь на мне,
Исполнены таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.

Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
И страннику в тебе пример не бесполезный:
Да, я не изменюсь и буду тверд душой,
Как ты, как ты, мой друг железный.

Михаил Лермонтов оставался верен Кавказу до последних своих дней. В своеобразное кольцо его стихи о любви к Кавказу замыкает стихотворение «Тебе, Кавказ, суровый царь земли», опубликованное спустя три года после смерти поэта:

Тебе, Кавказ, суровый царь земли,
Я посвящаю снова стих небрежный.
Как сына ты его благослови
И осени вершиной белоснежной;
От юных лет к тебе мечты мои
Прикованы судьбою неизбежной,
На севере, в стране тебе чужой,
Я сердцем твой – всегда и всюду твой.
Еще ребенком, робкими шагами
Взбирался я на гордые скалы,
Увитые туманными чалмами,
Как головы поклонников Аллы́.
Там ветер машет вольными крылами,
Там ночевать слетаются орлы,
Я в гости к ним летал мечтой послушной
И сердцем был – товарищ их воздушный.
С тех пор прошло тяжелых много лет,
И вновь меня меж скал своих ты встретил,
Как некогда ребенку, твой привет
Изгнаннику был радостен и светел.
Он пролил в грудь мою забвенье бед,
И дружно я на дружний зов ответил;
И ныне здесь, в полуночном краю,
Всё о тебе мечтаю и пою.

Кавказ по-прежнему помнит великого русского поэта: памятники ему установлены в Пятигорске, Грозном, Ставрополе, Геленджике и Тамани, в Пятигорске также работает музей-заповедник Лермонтова, а в Шелковском районе Чечни, недалеко от селения Парабоч, где побывал поэт в детстве, открыт литературный музей Лермонтова. Государственный русский драматический театр в Грозном, Ставропольский драматический театр и один из населенных пунктов Ставрополья носят его имя. В эти дни во многих кавказских городах проходят памятные мероприятия в честь 205-летия со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова.

сочинений-рассуждений. Кавказ в творчестве Лермонтова

В произведениях поистине великого поэта и писателя Михаила Юрьевича Лермонтов нашел отражение многих сторон нашей жизни. Но с особой любовью автор писал о горах, поэтому сегодня сложно разделить понятия «Лермонтов» и «Кавказ». Составление-рассуждение такого плана может занять много страниц, но сегодня мы кратко рассмотрим эту тему.

Ценность произведений Михаила Юрьевича Лермонтова трудно переоценить.Это был настоящий талант, заслуживший право называться одним из величайших наших поэтов и писателей.

Кавказ в жизни Лермонтова

С раннего детства край стал играть большую роль в судьбе писателя. Михаил Юрьевич Лермонтов родился очень болезненным ребенком, требовавшим постоянного лечения. Тема Кавказа стала ему так близка, потому что он проводил здесь много времени. Впервые поэт посетил край в 4 года, потом в 6, в 10, а потом всю жизнь постоянно приезжал сюда.Именно на склонах этих величественных гор талантливый мальчик впервые ощутил силу любви.

Так судьба поэта, над которым он работал, сложилась в горах Кавказа. В 1837 году писатель был сослан служить на Кавказ за произведение «На смерть поэта». Однако пребывание в этих горах не было для поэта наказанием, напротив, оно дало ему новый творческий импульс. У него была возможность пообщаться с местным населением, погрузиться в легенды и легенды, понаблюдать за танцами, послушать песни, принять участие в качестве гостей на свадьбах и посетить дома местных жителей.Именно в ссылке были написаны или начаты величайшие произведения Лермонтова. Он вернулся из ссылки в 1838 году. В 1840 году Лермонтов снова был сослан в Кавказские горы, где тогда шли активные боевые действия.

Так получилось, что за свою жизнь писатель побывал практически во всех уголках этого края, поэтому описания разных мест в его произведениях настолько точны. Не зря Лермонтов сказал, что эти горы — его родина.

В 1841 году в возрасте 26 лет великий писатель был убит на дуэли.Можно сказать, что это был просто абсурдный случай, потому что он пошел на дуэль с другом по имени Мартынов. Писатель не воспринимал это всерьез и даже не думал снимать, в отличие от своего друга.

Так закончилась жизнь писателя на Кавказе. Его прах сейчас находится в имении Лермонтово Пензенской области.

Кавказ в стихах Лермонтова

Тонкая душевная структура писателя позволила ему всей душой прочувствовать и полюбить красоту суровых гор, благодаря чему родился удивительный творческий союз Лермонтова и Кавказа.Сочинение-рассуждение на эту тему часто просят написать студентам в программе, потому что это позволяет им лучше понять все грани авторской работы.

Свое первое стихотворение «Кавказ» Лермонтов посвятил горам через 15 лет, и оно до сих пор потрясает читателей. Однако поэт воспел не только великолепную природу. Он искренне любил жителей тех мест, несмотря на все перипетии своей судьбы.

Михаил Юрьевич Лермонтов за свою недолгую жизнь написал много стихов и стихов о Кавказе.«Демон», «Мцыри», «Кавказская пленница» — это лишь самые известные из его стихотворений.

Кавказ в прозе Лермонтова

Подавляющее большинство творческих работ по мотивам произведений писателя посвящено теме «Лермонтов и Кавказ». Композиция-рассуждение на эту тему, безусловно, будет неполным без охвата романов писателя.

Лермонтов провел большую часть своей жизни в этом регионе, поэтому акции прозаических творений также в основном проходят на Кавказе.Поскольку в то время была война, писатель отражает нюансы поведения российских военных и местных жителей.

«Герой нашего времени» — его самая известная работа. Лермонтов и Кавказ снова могли увековечить свое бессмертное дело.

Природа края в произведении автора

Лермонтов всегда изображает кавказскую природу в самых красивых тонах и почти всегда говорит о ней как о живом существе. Например, в произведении «Спор» Шат-гора и река Казбек появляются капризными и выясняют, кто сильнее, как и сами горцы.Природа в его произведениях всегда динамична, наполнена энергией. Истинный Лермонтов и Кавказ действительно могли представлять прекрасные образы.

Композиция-рассуждение о сходстве природы Кавказа и его народов — тема, которая позволит глубже проникнуть в суть творчества писателя.

Кавказские народы в творчестве Лермонтова

Недаром школьников просят писать произведения писателя по композиции. Лермонтов и Кавказ — идеальное сочетание в этом отношении.Писатель смог полностью проникнуться душой альпинистов и передать эти знания читателям.

В творчестве Лермонтова народы Кавказа кажутся похожими на природу этих мест. Красивые, высокие, сильные люди с закаленным характером не только мужчины, но и женщины. Гордые, но не высокомерные, очень живые, искренние и страстно любящие — вот какими их видит Лермонтов. Они упрямы до безумия и в порыве эмоций легко могут убить. Горцы в произведениях автора предстают очень религиозными людьми, но они могут совершать преступления, несмотря на заповеди церкви.

Пожалуй, можно сказать, что странные отношения в их семьях остаются непонятными только для нас — у них есть такие традиции, как, например, кража девочек, они сложились веками и не считаются чем-то необычным.

Во время службы в полку Лермонтов воспринимал Кавказ как рай простоты и свободы, которые он противопоставлял светским нравам и правилам Петербурга.

Картины Лермонтова

Мало что известно о том, что сам Лермонтов был не только талантливым писателем и поэтом, но и художником.Так, свою первую картину он написал еще раньше, чем стихотворение — в 13 лет. Кавказ в творчестве Лермонтова представлен не только текстами, но и образами, наполненными любовью. Если посмотреть на его картины, становится понятно, что писатель имел дар создавать художественные полотна, ведь они исполнены мастерски.

Его иллюстрации как нельзя лучше отражают суть его стихов: Кавказ в творчестве Лермонтова наполнен красивыми горами и гордыми людьми.

p> .

Новейшие исследования жизни и творчества М.Ю. Лермонтова в научной школе Северо-Кавказского федерального университета «Лингвистика текста: семантика, синтаксика, прагматика»

Описание

Петренко Денис Иванович (доктор филологических наук). Новейшие исследования жизни и творчества М.Ю. Лермонтова в научной школе Северо-Кавказского федерального университета «Лингвистика текста: семантика, синтаксика, прагматика»: [видеолекция] / Петренко Денис Иванович, доктор технических наук, профессор Гуманитарного института ЮКФУ; Президентская библиотека, [Отдел образовательных программ].- Электронные данные (1 видеофайл). — Санкт-Петербург: Президентская библиотека, 2014. — (Видеолекция «Знания о России». 200-летие со дня рождения М.Ю. Лермонтова). — Системы. Требования: 1 ГГц или выше; RAM 512 МБ или больше; Окна; Проигрыватель Windows Media; видеоадаптер; звуковая карта. Режим доступа: Интернет-портал Президентской библиотеки Бориса Ельцина. Название сопроводительного документа. Видеолекция представлена ​​в рамках просветительского проекта Президентской библиотеки имени Б.Ельцина. Ельцин Б.Н. Видеолекция «Знание России. » Продолжительность: 36 минут 12 секунд Цветное, звуковое Мультимедийное электронное издание. Копирование пользователями запрещено. . I. Президентская библиотека. Ельцин Б.Н. (Санкт-Петербург). Проект «Видеолекция» Знание России. «II Президентская библиотека имени Б. Ельцина Отдел образовательных программ 1. Лермонтов Михаил Юрьевич (1814 — 1841) — Мультимедийные издания 2. Русский язык (сборник) 3.Россия в лицах (коллекция) 4. Люди (коллекция) 5. Видеолекции. BBC 83.3 (2 = 411.2) 6ya04 BBK 85.334.3 (2) i04 Источник электронной копии: ПБ Место хранения оригинала: ПБ

.

Редкие источники Президентской библиотеки, раскрывающие разносторонность выдающегося таланта М. Ю. Лермонтова

15 октября 2017 года исполняется 203 года со дня рождения одного из величайших русских поэтов Михаила Юрьевича Лермонтова (1814–1841). Тематический электронный сборник, в полной мере раскрывающий разносторонний талант этого выдающегося человека — не только писателя, но и художника, можно найти на сайте Президентской библиотеки.

Поэт родился в Москве в семье армейского капитана Юрия Петровича Лермонтова и Марии Михайловны Лермонтовой, урожденной Арсеньевой, единственной дочери и наследницы пензенского помещика Е.А. Арсеньев. В биографическом очерке М. Николаевой 1940 г. о М. Лермонтове рассказывается, что мальчик получил от матери дар глубоких и страстных переживаний: «Есть альбом, в котором Мария Михайловна собственноручно сделала записи:«… Вы пишете, потому что хотите писать, — обращается она к своему будущему мужу Юрию Петровичу. — Это просто развлечение, развлечение для вас. Но для меня, искренне любящего тебя, писать — это единственный способ рассказать тебе о своей любви. Я тебя люблю. Эти слова достойны стихотворения, когда их диктует сердце.Именно у нее маленький Михаил научился слышать , а не просто как ребенок слушать музыку , и об этом можно прочитать в альбоме М. Ю. Лермонтова: «Мария Михайловна, — по воспоминаниям. одного из родственников Лермонтовых, — наделен музыкальной душой. С ребенком на коленях она увлеклась игрой на пианино, а он, прижавшись к ней головой, замер, звуки, казалось, сотрясали его детскую душу, и слезы катились по его лицу.Мать передала ему свою необычайную нервозность ».

После ранней смерти Марии Михайловны его воспитанием взялась сама бабушка, полностью исключив участие отца. В глухой Пензенской области, в усадьбе Тарханы, мальчик получил домашнее образование столичного уровня. Михаил был талантлив во многих отношениях — с детства свободно владел французским и немецким языками, хорошо разбирался в высшей математике и аналитической геометрии, слыл прекрасным художником-графиком.В полной мере талант поэта можно оценить, просмотрев его картины, представленные в цифровой коллекции на сайте Президентской библиотеки.

Его самая ранняя акварель датируется 1825 годом — тогда Майклу было всего 11 лет. На нем автограф автора на французском языке: «М. L. 1825 год. 13 июня в Горячих источниках ». Это одна из самых ранних акварелей Лермонтова, на которой изображен Горячеводск (букв. Город горячих источников) — ныне Пятигорск, куда его бабушка взяла Лермонтова, чтобы вылечить его.Еще одно известное произведение русского поэта, посвященное красотам этих мест, — чудесная природа запечатлена на Виде на Пятигорск.

В целом М. Ю. Лермонтов уделял Кавказу особое внимание как в литературном, так и в иллюстративном творчестве. Впечатления от природы этого края, быта горцев, кавказского фольклора легли в основу многих его произведений. Здесь представлены репродукции таких произведений поэта, как «Воспоминание о кавказской живописи 1838 года», рисунки 1837 года «Танец грузинских женщин» и «Тифлис».Замок Метехи на сайте Президентской библиотеки.

Большое количество работ Михаила Лермонтова посвящено военной тематике. Например, на сайте Президентской библиотеки можно найти еще несколько рисунков: Два горца у реки 1832–1834 гг., Всадники стреляют в горца 1840 г., Битва французских кирасир с конными егерями 1832–1834 гг. И, конечно же, говоря о художественном таланте Лермонтова, следует упомянуть его признанный критиками автопортрет.

В сборник М. Ю. Лермонтова (1814-1841) включены многочисленные работы, посвященные анализу литературных произведений поэта. Надо сказать, что поэтический дар молодого Михаила не сразу оценили. Так, по произведению И. Л. Андроникова «Жизнь Лермонтова» (1939): «Поэтесса Ростопчина вспоминала: я до сих пор помню то странное впечатление, которое произвел на меня этот бедный ребенок, выдуманный стариком и опередивший годы страсти через его тяжелую имитацию.«Она находила стихи Лермонтова бедными и считала его неискренним».

Михаил Лермонтов получил широкую известность благодаря поэме «Смерть поэта», написанной после трагической гибели Александра Пушкина. «Стихи произвели огромное впечатление. Его везде читали, с нетерпением переписывали и разносили по России. Все говорили о нем », — говорит И. Андроников в упомянутой книге. П. Висковатый в произведении Лермонтова о смерти Александра Пушкина: согласно оригинальным документам, опубликованным в журнале «Вестник Европы» за 1887 год, приводит факты, вызвавшие интерес у молодого автора стихотворением Лермонтова. любого, включая коронованных лиц и их окружение.В начале января 1839 г. В. А. Соллогуб писал В. Ф. Одоевскому: «Императрица просила стихи Лермонтова, которые вы взяли у меня, чтобы их переписать и которые больше мои, а не ваши, вы не вернули. мне.» Также есть сведения, что Александра Федоровна записала в своем альбоме строфы из «Молитвы» Лермонтова.

Проблемы с властью пришли к Лермонтову давно со славой. За стихотворение «Смерть поэта» он, кадровый офицер, был арестован и сослан на Кавказ, где ему суждено было погибнуть на дуэли в 1841 году.Электронная копия издания М. Ю. Лермонтова 1939 года: статьи и материалы содержит подробное описание обстоятельств этой трагедии в статье «Суд над убийцами Лермонтова (Дело штаба Отдельного Кавказского корпуса и показания Мартынова Н.С.) ». Из этой статьи, в частности, можно было узнать, что оппонент поэта Николая Мартынова защищался во время следствия. Он утверждал, что это убийство не было преднамеренным: «Эта дуэль была полностью западной.<…> Я никогда не питал к нему злых чувств, поэтому у меня не было причин ссориться с ним ».

Электронная коллекция Президентской библиотеки на М. Ю. Лермонтова (1814-1841) не ограничивается многочисленными произведениями, посвященными биографии и анализу творческого наследия поэта, прозаика, драматурга и художника. Следует упомянуть отчеты Лермонтова, написанные им во время службы на Кавказе, автографы его стихов и историю их создания.Кроме того, в коллекции представлены иллюстрированные издания, представляющие особую художественную ценность. В частности, это поэтические произведения, иллюстрированные И. К. Айвазовским и В. М. Васнецовым. Большой интерес представляют самые первые экранизации произведений поэта — немые фильмы начала ХХ века Боярин Орша (1909), Вадим (1910) и Белла (1913). Также сборник пополнился общедоступными видеолекциями, подготовленными Президентской библиотекой к 200-летию Лермонтова: Последние исследования жизни и творчества М.Ю. Лермонтов в научной школе Северо-Кавказского федерального университета и «Мера человеческой личности» в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Всего в сборнике около 150 привлекающих внимание материалов, посвященных великому русскому поэту.

.

PPT — Лермонтов любил Кавказские горы и писал о них красивые стихи. PowerPoint Presentation

Кавказ будоражил человеческое воображение с начала времен . Покрытые вечными снегами и ледниками гребни Кавказских гор поистине величественны. Сверху они кажутся такими холодными и тихими, что трудно представить, что среди этих неподвижных, неприступных гигантов могла быть жизнь.

Кавказ — известный центр туристов и альпинистов.Большая часть региона, в основном южные и центральные районы, — это горцы.

На юге заснеженные вершины окутаны облаками или, в хорошую погоду, сверкают на солнце под безмятежным голубым небом.

В прошлом веке этнографы начали описывать отношений между поколениями в этой области. На Кавказе нет ничего необычного в том, чтобы увидеть старика с кинжалом и посохом. Здесь пожилой возраст обычно не ассоциируется с беспомощностью.Старейшие из горцев выглядят сильными и здоровыми и вполне способны защитить себя.

Изящные, но кавказские танцы, необычно звучащих песен, старых и новых, а также традиционное искусство, представленное на популярных фестивалях, известны во всем мире.

В начале века Потоцкий, кавказский альпинист и учитель писал: «Кто идет в горы, привлеченный их неповторимой красотой, возвышает свою душу, утончает его эмоции, увеличивает свою физическую силу, становится более сильным». остро наблюдателен и обогащает свой ум новыми знаниями.Законы дружбы священны в горах. Правила добрососедства соблюдаются и по сей день.

Сегодня Кавказ — богатство России. Его курорты приносят не только доходов, но и сделали его всемирно известным.

Лермонтов любил Кавказские горы и написал о них красивых стихов.

Байрон, Пушкин и Толстой писали о Кавказе, а — о его людях, которые олицетворяли для них дух свободы.

.