Нажмите "Enter", чтобы перейти к содержанию

Освобождение москвы от поляков кратко: Страница не найдена

Освобождение Москвы от поляков — кратко

Смутное время для России характеризуется появлением самозванцем и иностранной интервенцией. Активно занять русский престол хотели правители Швеции и Польши. Польскому королевичу Владиславу удалось на время сесть на правление в Кремль. Для освобождения от польской интервенции среди народных масс собрались два освободительных ополчения.

Первое ополчение

Инициатором сбора Первого ополчения стал дворянин из рязани Прокопий Ляпунов, атаман Иван Заруцкий и князь Дмитрий Трубецкой. Страна находилась в разрухе и анархии. Боярская власть теряла свою власть. В каждом конце государства правил свой царь: Лжедмитрий II, Марина Мнишек, королевич Владислав. Все это стало причиной решительных действий. Глава церкви Гермоген отправил по всей стране письма с призывом объединения против захватчиков.

К зиме 1611 года в различных городах сформировались народные ополчения (Нижний Новгород, Рязань и т. д.). Состав был абсолютно разношерстный: крестьяне, дворяне, служилые люди, казаки. К марту 1611 года войско ополченцев подошло к Москве. В осаде оказалось семитысячное войско поляков. Ополченцам удалось захватить часть города, но к лету среди войска возникли разногласия. Противоречия остро наметились между дворянством и казачеством, каждый видел свой путь дальнейшего развития страны. В итоге 22 июля 1611 года в ходе заговора был убит лидер Первого ополчения Прокопий Ляпунов. Ополчение распалось, поляки остались в стенах Кремля.

Второе ополчение

Руководителями Второго ополчения стали нижегородский купец Козьма Минин и Дмитрий Пожарский. Перед решительными действиями на площади перед Кремлем в Нижнем Новгороде выступил Козьма Минин. Он призывал помочь народному ополчению средствами и живой силой.

Нижегородские купцы и простые люди выступили с инициативой создания повторного ополчения против польских оккупантов. Сбор добровольцев и пожертвований был организован на главной площади Нижнего Новгорода. В течение года все желающие могли вступить в ряды ополченицев или принести свою лепту для снаряжения. К марту 1612 года ополчение насчитывало около 10 тысяч человек.

Весной 1612 года ополчение двинулось из Нижнего Новгорода в Москву через Ярославль. В последнем была сделана остановка и создан управляющий орган “Совет Всея Земли” во главе которого встали руководители народного ополчения.

Одновременно с ними к Москве двинулась помощь полякам — 120 тысячное войско во главе с гетманом Ходкевичем. Навстречу им выдвинулось войско во главе с Пожарским. 22августа состоялось сражение около Москвы-реки народное ополчение одержало победу. Ходкевич с войском пустились в бегство.

В это время за стенами Кремля находился королевич Владислав со своей свитой. Поляки были взяты в осаду. Из-за недостатка сил и продовольствия начался страшный голод, известны случаи каннибализма. Пожарский предлагал сдаться, первые предложения были отвергнуты. Но через несколько недель поляки согласились. 27 октября 1612 года ополченцы торжественно вошли в ворота Кремля. В честь данного события был отслужен Великий молебен в честь спасителей России.

Впоследствии, в честь руководителей ополчения был воздвигнут памятник. Благодаря патриотическим воззваниям Минина и Пожарского удалось собрать народное ополчение и выгнать поляков из Москвы.

Итоги

Второе ополчение сыграло ключевую роль в изгнании поляков из России и воцарении династии Романовых. Минин и Пожарский почитаются как герои России. А день освобождения Москвы отмечается ежегодно как День Народного Единства.

Добавить комментарий

Освобождение Москвы — кратко.

Лжедмитрий 2 погиб в 1610 году. Но, трудное время для России не закончилось. Польские войска, начавшие интервенцию, смогли после двадцатимесячной осады взять Смоленск. Шведские отряды, пришедшие со Скопиным-Шуйским, изменив, двинулись к Новгороду и захватили его. В. Шуйского бояре заставили постричься в монахи. Однако это не слишком разрядило обстановку. Он был выдан полякам осенью 1610 года.

В стране начался период, известный пол названием «Семибоярщина». Получившие власть бояре тайно подписали соглашение с польским королем Сигизмундом 3. По нему на княжение они обязывались призвать сына Сигизмунда – королевича Владислава. После подписания соглашения ворота Москвы были открыты польским войскам.

Только подвиг Минина и Пожарского, который и сегодня помнят, позволил России выстоять и победить врага. Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский смогли сплотить народ и поднять его на борьбу. Только это дало шанс изгнать захватчиков и освободить страну.

Судя по сохранившейся информации о биографии Минина, род его происходил из небольшого городка на Волге Балханы. Мина Анкундинов, его отец, занимался соляным промыслом. Сам же Кузьма Минин был человеком посадским. Он проявил величайшую отвагу в ходе боев за Москву.

Князь Дмитрий Михайлович Пожарский, стольник, родился в 1578 году. Он вел успешную борьбу с разрозненными шайками Тушинского вора, не просил милости у поляков и не совершал предательства. По совету Минина князь занимался сбором средств для набора ополчения и освобождения Москвы. Он же был первым воеводой.

6 августа 1612 года второе ополчение Минина и Пожарского выступило из Ярославля в Москву. Позиции в районе Арбатских ворот были заняты к 30 августа. Нужно отметить, что народное ополчение Минина и Пожарского было вполне сознательно отделено от так называемого первого ополчения, состоявшего в основном из бывших тушинцев и казаков.

1 сентября произошло кровопролитное сражение с войсками гетмана Яна-Кароля. Тем не менее, первое ополчение предпочло занять выжидательную позицию. Только 5 конных сотен к концу дня пришли на помощь Пожарскому. Именно их неожиданный удар привел к отступлению поляков.

Решающее сражение, известное как «гетманский бой», произошло 3 сентября. Воины Пожарского не смогли устоять перед натиском сил под командованием гетмана Ходкевича. В 5 часов они отступили. Оставшимися силами была совершена ночная атака, которой руководил Минин. Большая часть воинов, принявших в ней участие, погибли. Минин был ранен. Тем не менее, этот подвиг поднял боевой дух остальных воинов, которые смогли отбросить врага. Поляки вынуждены были отступить к Можайску. В военной карьере гетмана Ходкевича это поражение стало единственным.

Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский продолжили осаду гарнизона, стоявшего в Москве. Пожарский предлагал сдаться и сохранить жизнь людей, зная, что провизии в гарнизоне крайне мало. Осажденные ответили отказом, но скоро голод вынудил их начать переговоры. В 1612 году 1 ноября во время переговоров казаки атаковали Китай-город. Поляки сдали его без боя. Остатки гарнизона заперлись в Кремле. Номинальных правителей Руси, участников «Семибоярщины» выпустили из ворот Кремля. Те, опасаясь расправы, покинули пределы Москвы. Среди них находился с матерью Михаил Романов, человек, которого скоро нарекли царем. Случилось это 3 марта на Земском соборе. Восстание Минина и Пожарского не завершилось освобождением столицы 6 — 7 ноября 1612 года. Польско-литовский гарнизон сдался, но к городу шел Сигизмунд 3. Его удалось остановить, благодаря действиям войск князя Пожарского.

Загрузка…

1945 г. – польская перспектива

Вечером 17 января 1945 г. в Москве прозвучал 24 артиллерийских салюта в честь взятия Варшавы. Спустя 75 лет российское правительство повторяет этот жест, организуя фейерверк — вместе с такими же салютами. К сожалению, Кремль не только копирует старые жесты, но и возвращается к старым заявлениям сталинской пропаганды.

доктор Лукаш Камински

 

Интерпретация событий 1944-1945 как «освобождение» Польши, продвигаемое российским правительством, вступает в противоречие с польской памятью. Сторонним наблюдателям иногда трудно понять, почему поляки сняли памятники «благодарности» Красной Армии со своих городов.

Москва, 23 августа 1939 года Фридрих Гаусс, Иоахим фон Риббентроп, Иосиф Сталин и Вячеслав Молотов (автор Михаил Михайлович Калашников; общественное достояние)

Посмотрим на те события с польской точки зрения. Для этого необходимо вспомнить несколько фактов из истории Второй мировой войны. Судьбу Польши, как и некоторых других центральноевропейских стран, определил пакт Риббентропа-Молотова, подписанный 23 августа 19 г.39. Его секретная пристройка разделила эту часть континента на зоны влияния. 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, а 17 сентября к вторжению присоединился Советский Союз. Не успели утихнуть последние бои, как тоталитарные союзники подписали новый договор, на этот раз «о границах и дружбе».

В сентябре 1939 г. польские граждане впервые услышали, что Красная Армия пришла «освободить» их – в таком варианте, от гнета буржуазии. Вскоре и другие народы познали вкус этого «освобождения». Советский Союз напал на Финляндию в конце 1939, в 1940 г. к ней присоединены Литва, Латвия, Эстония и часть Румынии. Все эти акты агрессии основывались на советско-германском соглашении. Другая сторона также выиграла от этого. Пока Гитлер нападал на последующие европейские страны, Советский Союз отправлял партии необходимых ресурсов. Пока Адольф Гитлер торжественно принимал министра иностранных дел СССР Вячеслава Молотова (ноябрь 1940 г.), концентрационный лагерь Освенцим действовал почти полгода.

Найдено в Катыни: жетон и памятная крестильная медаль (Бундесархив, Bild 183-B23992 / CC-BY-SA 3.0)

Советский Союз захватил более половины территории Польши. Советская оккупация означала массовые репрессии и преступления, прежде всего Катынский расстрел (убито более 21 тысячи человек) и депортации, в ходе которых на Восток было отправлено более 320 тысяч человек. Только нападение Германии в июне 1941 года заставило Москву изменить политику в отношении Польши. Были укреплены дипломатические отношения, а из освобожденных депортированных и узников ГУЛАГа был сформирован ствол польской армии.

Однако вскоре выяснилось, что Сталин не собирался сохранять соглашение, подписанное с Польшей. Это заставило польские войска покинуть Советский Союз. В конечном итоге Кремль использовал предлог польского правительства, обратившегося к Международному Красному Кресту с просьбой исследовать могилы, обнаруженные в Катыни, чтобы разорвать дипломатические отношения с Польшей в конце апреля 1943 года. построен.

Первые части Красной Армии вошли на территорию Польши 4 января 1944. С самого начала она рассматривалась как часть советского государства. Это не только означало, что Москва нарушила Атлантическую хартию, но и фактически подтвердила прежние договоренности с Третьим рейхом о разделе Польши. В конечном итоге Польше была возвращена большая часть довоенного Белостокского воеводства, что составляло менее 10% территорий, захваченных в 1939 г.

Польское правительство в изгнании 1944 г. с премьер-министром Томашем Арцишевским; общественное достояние

Судьба войск Армии Крайовой, сражавшихся с немцами, стала символом советской политики. Они участвовали, в том числе, в боях за Вильнюс и Львов. После прекращения боевых действий офицеры были тайно арестованы, а солдаты интернированы. Такая же участь ждала и гражданских чиновников Польского подпольного государства. Продолжались репрессии и на территориях, которые Сталин планировал оставить Польше (к западу от реки Буг).

20 июля в Москве для управления этими территориями был создан Польский комитет национального освобождения (ПКНО). В последующие десятилетия пропаганда утверждала, что это произошло двумя днями позже в Хелме, чтобы создать видимость независимости марионеточного правительства. ПКНЛ была признана только Советским Союзом, другие страны поддерживали дипломатические отношения с законным правительством в изгнании.

При таких обстоятельствах было принято решение о начале восстания в Варшаве, 1 августа 1944. Несмотря на тяжелые бои с немцами, Сталин сначала утверждал, что в Варшаве мир, а потом назвал восстание «шумом». Лидеры польского подполья стали мишенью советской пропаганды. Москва не только приостановила наступление, но и отказала в посадке самолетов союзников, сбрасывавших припасы, что привело к огромным потерям среди прибывающих из Италии. Эта политика была изменена только в середине сентября, когда восстание уже потерпело поражение.

Варшавское восстание, дом Пруденшиал, 28 августа 1944

В то же время массовые репрессии были направлены против солдат и должностных лиц Польского подпольного государства в районах, контролируемых ПКНЛ. В основном они проводились советским НКВД и военной контрразведкой Смерша при участии коммунистических силовых структур, созданных советскими советниками. Мрачным символом этого стал тот факт, что всего через несколько дней после захвата немецкого концлагеря в люблинском Майданеке НКВД приспособило его под фильтрационный лагерь для членов польского подполья. Вскоре после бойни, устроенной отступающими немцами в Люблинском замке, камеры этой тюрьмы снова были переполнены. Десятки героев сопротивления были расстреляны по незаконным приговорам.

Несмотря на репрессии, сопротивление режиму, навязанному Москвой, продолжалось. Была предпринята попытка подавить его путем эскалации террора. Декрет о «защите государства», провозглашенный в конце октября 1944 г., допускал смертную казнь для наказания за все одиннадцать перечисленных в нем преступлений.

В середине января 1945 года началось очередное советское наступление. 17 января при небольшом сопротивлении немцев были захвачены развалины левобережной Варшавы. Вскоре все польские территории оказались под советским контролем. Настроение того времени хорошо характеризует запись в дневнике известной писательницы Марии Домбровской: «Утром немцы еще были здесь, а вечером мы в большевистской оккупации». Радость прекращения жестокой немецкой оккупации переплеталась с другими чувствами. В сообщениях того времени говорится о многочисленных изнасилованиях советскими солдатами женщин и девушек всех возрастов, грабежах (особенно часов и мотоциклов) и даже убийствах мирных жителей. В некоторых городах, таких как Катовице, здания, уцелевшие во время боев, были преднамеренно сожжены. Наряду с отдельными грабежами происходили и организованные – в Советский Союз вывозили оборудование с целых предприятий.

Польские войска в Варшаве, 19 января 1945 г., общественное достояние

Для Советов характерно, что первое, что они предприняли после взятия Варшавы, — это создание оперативных групп, предназначенных для поиска членов подполья, особенно лидеров. Формальный роспуск Армии Крайовой (19 января) не остановил этих действий. Репрессии коснулись и мирных жителей. Из Померании и Силезии на принудительные работы в СССР было вывезено 50-60 тысяч человек, независимо от того, были ли они до войны гражданами Польши или Германии.

В феврале на Ялтинской конференции державы решили судьбу Польши. Территориальные требования Сталина были приняты, взамен предлагая Польше часть территории Германии. Также было принято решение о создании Временного правительства национального единства, которое должно было организовать свободные выборы. Эти решения были отвергнуты польским правительством в изгнании, которое заявило, что декларация является «новым разделом Польши, на этот раз осуществленным руками наших союзников».

Руководители заговора, несмотря на критику Ялты, заявили о готовности к переговорам о создании нового правительства. Однако Сталин не собирался допускать их к участию. В конце марта приглашенные для переговоров руководители Польского подпольного государства были заключены в тюрьму и отправлены в Москву, где помещены в Лубянскую тюрьму НКВД. Среди них был последний командующий Армией Крайовой ген. Леопольд Окулицкий, заместитель премьер-министра и правительственный делегат от Польши Ян С. Янковский и председатель Совета национального единства (подпольный парламент) Казимеж Пужак. В течение нескольких недель правительство СССР утверждало, что их местонахождение неизвестно.

Леопольд Окулицкий в тюрьме НКВД, 1945 г. (общественное достояние)

В июне 1945 г. в Москве состоялся показательный суд над польскими лидерами. с немцами. Приговоры были относительно мягкими (до 10 лет лишения свободы), но трое осужденных (Окулицкий, Янковский и заместитель правительственного делегата Станислав Ясюкович) умерли в тюрьме при невыясненных обстоятельствах. Другие были снова заключены в тюрьму после возвращения в Польшу, которой правили коммунисты.

Не случайно этот процесс происходил одновременно с переговорами о создании Временного правительства национального единства. В нем был только один член, не связанный с Москвой, — экс-премьер-министр в изгнании Станислав Миколайчик, а также несколько соратников. Во время переговоров один из коммунистических лидеров Владислав Гомулка произнес историческую фразу: «Получив власть, мы никогда ее не отдадим. […] Можете продолжать кричать, что льется кровь польского народа, что Польшей правит НКВД — это не заставит нас свернуть с курса».

Поляки возлагали большие надежды на возвращение Миколайчика, считая возможным восстановление свободы и независимости. Однако этого не произошло. Лишь через несколько дней, в середине июля, десятки тысяч солдат 50-й -й армии, части 3-й -й Белорусского фронта и 62-й -й дивизии НКВД организовали масштабную операцию на северо-востоке Польши. , известный как «Августовская облава». Арестовано 7 тысяч человек, подозреваемых в сотрудничестве с подпольем, 600 из них убиты в неизвестном до сих пор месте.

Станислав Миколайчик, премьер-министр Польши в изгнании (1943-1944), заместитель премьер-министра Временного правительства национального единства в Польше 1945-1947, общественное достояние

В настоящее время памятники «благодарности» «освободителям» от Красная Армия уже создавалась по инициативе навязанного Москвой правительства. Одновременно тысячи героев войны оказались в тюрьмах или советских лагерях, многие другие были убиты теми же «освободителями» или их местными приспешниками. Другие остались в заговоре или в эмиграции. Истинное отношение к воздвигнутым без воли поляков памятникам выразилось в многочисленных попытках их разрушить.

Войска НКВД находились в Польше до 1947 года, а Советская армия оставалась до 1993 года. Советские солдаты закончили немецкую оккупацию, но свободы они не принесли, просто новое угнетение. Борьба с коммунистической диктатурой длилась много лет, принося новые жертвы. Свобода пришла только после победы «Солидарности».

 

Автор: д-р Лукаш Каминский – президент Платформы европейской памяти и совести и бывший президент Института национальной памяти с 2011 по 2016 год.

Перевод: Якуб Камински

Поляк или русский?, Исаак Дойчер 1957

Рокоссовский: поляк или русский?, Исаак Дойчер 1957

Исаак Дойчер 1957

Рокоссовский: поляк или русский?


Источник: The Reporter , 10 января 1957 г. Отсканировано и подготовлено для Marxist Internet Archive Полом Флюерсом.


В начале октября прошлого года два польских политика посетили меня в моем доме в Суррее, Англия, чтобы обсудить ситуацию в Польше. Это было незадолго до переворота в Варшаве, в результате которого к власти должен был вернуться Владислав Гомулка, а маршал Константин Рокоссовский должен был быть уволен из Политбюро и Министерства обороны Польши. Мои гости, старые знакомые и довоенные товарищи, описали внутренние расклады в Польской рабочей партии, конфликт в ее среде между просталинской натолинской группой и антисталинистами, настроения отдельных руководителей и перспективы приближающейся развязки. . Сами они принадлежали, конечно, к антисталинскому крылу и твердо, но с оговорками поддерживали Гомулку.

В какой-то момент нашей беседы я спросил: «А какова роль армии в этом конфликте? Как вы думаете, что собирается делать Рокоссовский? Не может ли он поддержать Натолинскую группу и устроить против вас переворот?»

«Рокоссовский?» Моих посетителей удивил вопрос:

Нет, мы не ждем от него трудностей. Вероятно, он вообще не будет играть никакой роли в грядущем кризисе. Он держался в стороне от внутрипартийной борьбы, но не раз указывал на антисталинские настроения. Во всяком случае, мы можем рассчитывать на его абсолютную лояльность Центральному Комитету, распоряжения которого он будет выполнять; а в ЦК сталинисты уже составляют обособленное меньшинство. Нет, нет, Рокоссовский уж точно не тот человек, который устроит переворот против ЦК.

Однако через несколько дней, когда ЦК собрался на свое теперь уже знаменитое заседание и когда Хрущев и его коллеги внезапно прибыли в Варшаву, опасность военного переворота казалась вполне реальной. Варшаву взбудоражили слухи о передвижениях русских и польских войск. Рокоссовский не только не сыграл никакой роли в кризисе, но оказался в самом его центре. Действительно, именно вопрос о его переизбрании в Политбюро, а не о возвращении Гомулки к власти, обострил конфликт между сталинистами и антисталинистами. Натолинская группа уже смирилась с возвращением Гомулки: «Переизбрать Рокоссовского!» — был ее боевой клич.

Поскольку из-за Рокоссовского разгорелась битва, антисталинисты, некоторые из которых считали его ответственным за зловещие передвижения войск и за угрозу сталинского переворота, потребовали — и добились — его увольнения.

Однако мои посетители-антисталинисты, которые так уверенно уверяли меня в сочувствии Рокоссовского их позиции, не совсем ошибались. Рокоссовский, несомненно, был одним из самых подлинных антисталинистов в Польше, антисталинистом с гораздо более длительной репутацией, чем, например, Гомулка. Немногие могли иметь более сильные причины ненавидеть сталинизм, чем Рокоссовский. Однако именно как символ сталинизма он был уволен со всех постов и вынужден был покинуть Варшаву. Чем объясняется этот парадокс?

Ты не можешь снова вернуться домой : Город, из которого он был так бесславно изгнан, был местом его рождения. Это была Варшава на рубеже веков, когда Польшей правил царский генерал-губернатор, где он провел свое детство и раннюю юность. Лишь во время Первой мировой войны он вместе со многими другими поляками оказался в России. Но с этого времени что-то вроде проклятия, казалось, не пускало его в родной город. По крайней мере трижды, каждый раз, когда судьба города висела на волоске, он возвращался или пытался вернуться в него. И каждый раз его подстерегала беда.

Октябрьская революция 1917 года была для него, как и для многих левых поляков в России, высшим актом освобождения. В 1919 году, в самый разгар гражданской войны, когда правительство Ленина было на грани поражения, 23-летний Рокоссовский пошел добровольцем в Красную Армию и вступил в Коммунистическую партию. Это еще не касалось проблемы национальной лояльности. Примерно через 150 лет после присоединения Польши к Российской империи участие поляков в российской политике было до некоторой степени естественным. Поляки — достаточно упомянуть Дзержинского и Радека — играли заметную роль в большевистском руководстве. И Москва еще не думала о повторном присоединении территорий народов, которые были присоединены к Российской империи. Идеалы революции по-прежнему держали сердца и умы иностранцев.

Однако через год, в 1920 году, молодой Рокоссовский шел с Красной Армией на Варшаву. Он шел с большими надеждами и энтузиазмом, и для него еще не могло быть и речи о каком-либо конфликте национальной лояльности. Он считал себя сражающимся в международной гражданской войне, а не в войне между народами; походу Красной Армии на Варшаву предшествовал и спровоцирован поход Пилсудского на Киев. Действительно, именно польские левые экспатрианты в России наиболее решительно призывали Ленина преследовать войска Пилсудского в польской столице и за ее пределами, поскольку они верили, что польские рабочие и крестьяне приветствуют Красную Армию и восстанут против польских помещиков и капиталисты. Ленин разделял эту надежду, хотя Троцкий, военный комиссар, и Радек, самый блестящий из поляков в Москве, были против наступления на Варшаву.

Поляки бросили оккупантов. Они игнорировали свои революционные лозунги и международные призывы и видели в войсках только преемников старых царских завоевательных армий.

У ворот Варшавы Красная Армия была разбита и вынуждена отступить. Среди отступающих был неизвестный польский красноармеец Константин Рокоссовский. Его город и страна отвергли его и его товарищей, что стало отдаленной прелюдией к его унижению в Варшаве 36 лет спустя.

Ученик Тухачевского : Молодой Рокоссовский, вероятно, не слишком уныл. Как и многие его товарищи, он, должно быть, говорил себе, что «история еще не сказала своего последнего слова». Кажется, в начале 1920-х его направили в Военную академию имени Фрунзе в Москве, где готовили молодых командиров, отличившихся в гражданской войне. Гениальным руководителем Академии был М. Н. Тухачевский, самый блестящий и самый современный ум Красной Армии, видевший в танках и самолетах решающее оружие будущего и стоявший у истоков создания парашютных войск.

Тухачевский вел Красную Армию на Варшаву; и он не полностью отказался от идеи повторить марш при более благоприятных обстоятельствах, когда он мог бы сбросить парашютные войска польских коммунистов в тыл врага, чтобы организовать там революцию.

Такие идеи, безусловно, нравились польскому ученику Тухачевского. Что еще более важно, Рокоссовский был весьма восприимчив к «ультрасовременным», как тогда казалось, представлениям Тухачевского о механизированной войне и полностью впитал в себя все ценное в учении своего учителя.

Тухачевский подружился с ним. После окончания Академии в 1929 г. Рокоссовский выполнял функции офицера связи между Тухачевским, то есть советским генеральным штабом, и польской секцией Коминтерна. Блестящий советский штабной офицер так и остался польским коммунистом, мечтающим о революции в родной стране.

Его близость к Тухачевскому, его польское происхождение и озабоченность польскими коммунистами вызывали подозрение у Сталина. Итак, в 1937 году, когда Сталин приказал казнить Тухачевского как «предателя», а всю Польскую коммунистическую партию осудить и распустить — это была единственная коммунистическая партия в мире, добившаяся такого отличия! – Рокоссовского бросили в тюрьму, а потом сослали в концлагерь, где он провел около четырех лет.

Даже сейчас он избегает говорить о своих переживаниях там. Подвергнутый пыткам и брошенный среди обычных уголовников, он использовал всю свою силу воли, чтобы сохранить свою психическую жизнь и по возможности следить за событиями во внешнем мире. Его меньше беспокоила личная несправедливость, чем тот большой вред, который чистка нанесла Красной Армии в самой критической международной ситуации. Лежа на тюремных нарах, Рокоссовский снова и снова прокручивал в уме сложные стратегические и оперативные игры, которыми Тухачевский занимал своих штабных офицеров. По крайней мере, после 19 сентября.39, он не сомневался, что Красная Армия еще понадобится в его услугах. К тому времени он уже был достаточно знаком с «духом» русской истории, чтобы понимать, что расстояние между концентрационным лагерем и Ставкой в ​​Москве иногда может оказаться фантастически коротким.

И действительно, летом 1941 года Рокоссовский, предатель и польский шпион, был реабилитирован и спешно возвращен в Ставку осенью того же года, когда гитлеровские войска подошли к Москве и когда советский разгром на Днепре вынудил Сталина уволить некомпетентного Ворошилова и Буденного с командных должностей, он подобрал на важнейшие должности трех офицеров: Жукова, Василевского и Рокоссовского.

В послужной список Рокоссовского в ВОВ тут вдаваться не надо. Достаточно вспомнить, что по приказу Жукова он был важнейшим оперативным командиром в битвах под Москвой и Сталинградом. За что он боролся? Уж точно не для Сталина, его тюремщика и мучителя. И уж точно не для Российской империи. За воинскую славу и славу? Возможно. Но чего стоили слава и слава, которые так легко можно было разрушить и превратить в позор и позор? Судя по его поведению в различных ситуациях, Рокоссовский не тщеславен. Гораздо более вероятно, что делом, которому он отдал свои таланты, все же был коммунизм — дело, которое, по его мнению, было обесценено, но не уничтожено или обесценено сталинизмом. Какими бы ни были его мотивы, за один год Рокоссовский поднялся до уровня одного из величайших военачальников величайшей из войн.

Вторая неудача : Но почти сразу его триумф был омрачен, когда, спустя почти четверть века, он был готов вернуться в родной город. Он командовал той советской армией, острие которой достигло Вислы и некоторых пригородов Варшавы в августе 1944 года, как раз тогда, когда поляки в городе напротив восстали против вермахта.

Повстанцы во главе с антикоммунистами надеялись сначала победить немцев без советской помощи и таким образом опередить Рокоссовского. Когда стало ясно, что это невозможно, они в отчаянии обратились за советской помощью.

Возможно, это была возможность для Рокоссовского примириться с родным городом. (Разве не наступил, наконец, момент для сброса парашютистов в тыл врага?) Он мог бы выйти на улицы Варшавы как ее победоносный освободитель. Но не дано было ему совершить подвиг.

Сталин запретил ему оказывать помощь охваченному боем городу на том основании, что общее положение на фронте и широкомасштабное наступление советских войск южнее, в Карпатах, не позволяли советским войскам вступить в бой с Варшавой. Другая версия заключалась в том, что к моменту разгорания восстания немцы выбили войска Рокоссовского с передовых позиций на Висле и отбросили их назад.

Однако повстанцы придерживались другого мнения. Они считали, что Сталин преднамеренно отдал Варшаву немецкому возмездию и разрушению, потому что не желал успеха восстанию, вдохновленному и возглавляемому антикоммунистами. Среди горящих руин Варшавы сражались и гибли повстанцы, проклиная Советскую Армию.

Рокоссовский не мог равнодушно смотреть на агонию родного города. Но приказы Сталина были четкими и строгими, и Рокоссовский не мог их игнорировать. Когда несколько месяцев спустя он все-таки въехал в Варшаву, город представлял собой огромное кладбище: он не мог найти даже улиц и достопримечательностей своего детства.

Москва в свой час победы с благодарностью приняла своего польского защитника. 24 июня 1945 года Рокоссовскому было поручено возглавить всю Советскую Армию на великом Параде Победы по Красной площади. Но благосклонность Сталина длилась недолго. Теперь он завидовал популярности своих маршалов и боялся их. Василевский, великий русский националист, был, пожалуй, единственным из них, кому он еще доверял. Он стремился разогнать остальных из Москвы и предать их забвению. Он приказал Жукову отправиться в Одессу. Рокоссовский, который был ближайшим соратником Жукова и, как известно, конфликтовал с Василевским, был направлен сначала в Легницу в Верхней Силезии, а затем в Варшаву.

« Почетная ссылка»: Когда Рокоссовский был назначен министром обороны Польши в 1949 году, на Западе типичным комментарием было то, что как «доверенное лицо Сталина» он должен был обеспечить подчинение польских коммунистов Москве. Рокоссовского и тех, кто был знаком с его прошлым, такое замечание могло только грустно позабавить. Для героя битв под Москвой и Сталинградом, маршала, возглавившего великий парад Победы на Красной площади, изгнание из Советской армии и назначение министром в правительстве-сателлите было унизительной деградацией. Варшава была местом почетной ссылки.

Но не только Запад видел Рокоссовского польским наместником Сталина. Так смотрело на него и польское мнение, отказывавшееся признать его поляком. Он вернулся в свой родной город чужаком и незваным гостем. Его соотечественники, конечно, ничего не знали о том подозрении, которое он навлек на себя как поляка в Москве, и о его мытарствах в сталинских концлагерях — в те дни никто не смел говорить о таких вещах. Поляки видели в нем сторожевого пса Сталина, обрусевшего поляка и русификатора. По правде говоря, и до войны в польской армии никогда не было недостатка в обрусевших генералах, генералах, не умеющих обращаться к своим людям на правильном польском языке.

Рокоссовский, несмотря на долгую службу в России, остался поляком по характеру, манерам и речи. Он не русифицировал Войско Польское. Он даже не одел его в русскую форму, как это сделали люди Ракоши в Венгрии даже без присутствия советского маршала. И не он привел русских советников и инструкторов в польские командования — они были там до его прихода. И все же Рокоссовский должен был взять на себя вину за их присутствие. Для поляков он был москвич и архипредатель.

Окончательный приговор : В октябре прошлого года Варшава вынесла окончательный приговор Рокоссовскому. Это был приговор народного мнения и народных эмоций, возбужденных против сталинского гнета. Обстоятельства так сложились, что имя Рокоссовского стало ненавистным символом этого угнетения. Кто, спрашивали поляки, мог нести ответственность за угрожающее движение русских и польских войск, как не министр обороны маршал Рокоссовский? Итак, в критические дни 19 и 20 октября все политические страсти Польши вдруг сосредоточились на одном человеке. Для подавляющего большинства поляков он был злодеем, а для отступающих сталинистов стал героем; и они решили вести свой арьергардный бой за его переизбрание в Политбюро.

Сам Рокоссовский не сказал ни слова о выдвижении или поддержке своей кандидатуры. Если бы у него было столько же политического чутья, сколько военных способностей, он бы отказался от своего имени, отрекся от своих покровителей и избавился бы от ненависти. Но он этого не сделал и, казалось, даже был удивлен, обнаружив себя в центре страстной политической полемики. Смущенный и растерянный, он запнулся, запнулся и споткнулся до своего последнего унижения.

Был ли он в какой-то мере ответственен за передвижение войск и подготовку сталинского переворота? Только историк, имеющий доступ к архивам, сможет дать исчерпывающий ответ. Когда этот вопрос был поднят на заседании ЦК 20 октября, Рокоссовский сказал, что не было никаких значительных перемещений польских войск, а он несет ответственность только за польские войска, о которых он не информировал Политбюро. За передвижение советских войск в Польше отвечал только маршал Конев. По заданию Политбюро он потребовал у Конева объяснений, и ему ответили, что это обычные осенние маневры; тем не менее он просил Конева от имени Политбюро Польши прекратить «маневры». Рокоссовский завершил свое краткое и не очень красноречивое заявление заявлением о своей лояльности польскому правительству и польскому партийному руководству (в данном случае руководству Гомулки), «без приказа которого не будет сделано ни одного шага».

Правдивость слов Рокоссовского не отрицал ни один из руководителей партии. Тем не менее общественное мнение встретило их с величайшим недоверием, и Гомулке ничего не оставалось, как отмахнуться от человека, который был поляком в России и русским в Польше.

Ваш комментарий будет первым

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *