Расстрел парламента, октябрь 1993: воспоминания очевидца
- Артем Кречетников
- Би-би-си, Москва
Автор фото, RIA Novosti
Исполняется 20 лет событию, вошедшему в российскую историю как «расстрел парламента». А словно вчера все было. Как время-то летит!
Справедливости ради, следует заметить, что «расстреливался» не парламент, а здание парламента, захваченное незаконными вооруженными формированиями. Ни один депутат не получил и царапины.
К тому же с 20 сентября до 4 октября, когда к Белому дому подошли танки, там ни одной минуты не было кворума. Так что, если уж смотреть на вещи с точки зрения строгой законности, на Краснопресненской набережной заседала группа депутатов, не имевшая права объявлять себя Съездом и что-либо решать.
Вообще-то, случилась гражданская война. Самая настоящая, хотя и скоротечная.
Так эти события и следует называть.
Я тогда работал экспертом в Аналитическом управлении МВД России и находился если не в центре событий, то довольно близко к нему. Не стану пересказывать слухи о том, что происходило в высших эшелонах власти, и заниматься историческим анализом, а расскажу о том, что видел лично.
Ужас без конца
Примерно до начала лета была надежда, что кризис разрешится мирно: через досрочные выборы, конституционную реформу или «пакт о ненападении» до следующих выборов.
Когда Съезд после апрельского референдума «да-да-нет-да» отказался распуститься, работа Конституционного совещания зашла в тупик (запомнился только эпизод со скандалившим депутатом Слободкиным, которого вынесли из зала на руках сотрудники президентской охраны), а вице-президент Руцкой, отбросив недомолвки, открыто провозгласил: «Надо восстанавливать социализм и советскую власть!», сделалось ясно, что компромисс невозможен.
Осталось одно чувство: уж скорей бы! Жить, не зная, какой строй будет в стране через полгода, — никаких нервов не хватит.
Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Настроения большинства коллег сводились к тому, что Ельцин, конечно, не подарок, но депутаты зря лезут на рожон, ничего у них не выйдет, а нам главное пережить смутное время и дождаться пенсии. Тем, кому до этого момента оставалось недолго, все завидовали.
Хотя были, конечно, и идейные споры.
Я делил служебный кабинет с пожилым полковником. Каждый день начинался одинаково: мы усаживались за столы лицом друг к другу и разворачивали купленные по дороге газеты: он — «Завтра», я — «Московский комсомолец».
«Ну, что твоя желтая пресса сегодня пишет?» — «А что ваша, красно-коричневая?»
От чтения «Завтра» у моего визави постепенно багровела лысина. Минут через десять он одним и тем же жестом хватался за голову, восклицал «…твою мать!», вскакивал, и, меряя комнату шагами по диагонали, начинал высказываться.
Что такое свобода?
Я придерживался правила: первым политических дебатов ни с кем не заводить, но, если затронут, в долгу не оставаться.
«Что ты все талдычишь: свобода, свобода! — как-то сказал он. — Что такое эта твоя свобода? Какой свободы тебе в Союзе не хватало?»
«Если вы не понимаете, что такое свобода, то мне трудно вам объяснить. Но я попробую. Скажем, я не могу быть счастливым в стране, где меня с каждой получки насильно заставляют покупать два лотерейных билета».
Полковник рассмеялся: «Ладно, когда наши к власти придут, походатайствую, чтобы тебя персонально освободили от лотерейных билетов».
Первое время мы подкалывали друг друга беззлобно. Ближе к осени запасы добродушия и чувства юмора иссякли.
«Имей в виду: я всю кровь отдам до капли, чтобы не жить при проклятом капитализме!» — закричал сосед, выйдя из себя.
«Я, если потребуется, своей тоже не пожалею!»
Он плюнул и выбежал из кабинета.
20 сентября, когда Борис Ельцин издал указ №1400 о роспуске Съезда депутатов и досрочных выборах, центральный аппарат МВД перевели на усиленный вариант несения службы: дежурства по схеме «сутки через сутки».
Было довольно изнурительно: к 9 утра приехал, в 9 утра следующего дня ушел домой, выспался, а утром опять на службу.
По идее, от нас должны были бы ждать анализа и прогнозов. На деле поручили с двухчасовым интервалом обзванивать областные УВД (за каждым сотрудником закрепили несколько регионов) и требовать докладов об обстановке.
Практического смысла в этом не имелось: о любых происшествиях они и так были обязаны сообщать в дежурную часть. Смысл был психологический: власть в Москве тверда, глаз с них не спускает, все под контролем, и нет никакого вопроса, кому подчиняться!
В эти дни у меня состоялся еще один разговор с полковником.
Где ваша «кровь»?
«Вот вы обвиняли демократов в том, что они ради своих идей готовы все под откос пустить, зато вам, мол, наплевать на любую идеологию, жила бы родина. А теперь оправдываете тех, кто раздает оружие кому попало, призывает население в канун зимы бастовать и перекрывать железные дороги, регионы выходить из подчинения центру, военных летчиков бомбить Кремль!»
«Что делать, надо же как-то валить Ельцина!»
После этого я поступил жестоко.
«Что ж вы тогда сидите здесь и выполняете преступные приказы? Где ваша «кровь»? Идите в Белый дом, там каждый штык на счету, вас заждались!»
Полковник тяжело посмотрел на меня и отвернулся. Он строил дачу и трогательно любил свою маленькую внучку.
За две недели открытого противостояния ни один работник МВД на сторону «президента» Руцкого и «министра» Дунаева не подался. Насколько я могу судить, и мыслей таких всерьез не возникало.
Один бывший коллега, за несколько месяцев до событий перешедший в генпрокуратуру, заглянул, начал прощупывать настроения, но его быстро спровадили.
Дело было не в страхе, во всяком случае, не только в нем. Тем более, в первый же день противостояния депутаты с подачи Сергея Бабурина проголосовали за закон, предусматривавший расстрел или 15 лет лагерей для должностных лиц, которые не подчинятся «защитникам конституции». Еще вопрос, кого больше следовало бояться.
Я общался с генералами и офицерами каждый день, можно сказать, варился в этом котле.
Могу сказать: к Ельцину и его реформам подавляющее большинство относилось, мягко говоря, прохладно. Но от Ельцина хоть понятно было, чего ждать. Он олицетворял в те дни государственность, иерархию и порядок; «белодомовские сидельцы» — дух революции.
На последнем этапе даже от Руцкого и Хасбулатова мало что зависело. Тон задавали абсолютно «безбашенные» люди без опыта и ответственности, бравировавшие друг перед другом радикализмом. От них ждать можно было чего угодно: террора, гражданской войны, конфликта с НАТО. Это все кожей чувствовали.
Для силовиков и государственников плохая власть была лучше смуты. Общее чувство выразил командир Кантемировской дивизии генерал Поляков: «Для меня Руцкой — это Лжедмитрий!»
В субботу и воскресенье, 2 и 3 октября, мне впервые за полмесяца разрешили отдохнуть два дня подряд. Все были настроены на долгое сидение, развязки никто не предвидел.
Мы с женой уехали на дачу. Стояла дивная золотая осень — с мягким солнышком, желтыми листьями и паутинками в прозрачном воздухе.
Благорастворение воздусей и мир во человецех. Чудно время провели!
В воскресенье вечером народ в электричке что-то активно обсуждал, до меня донеслось слово «Анпилов», но это было обычным делом.
Свет в подъезде, как положено в революционные времена, не горел. На площадке моего этажа топтался милиционер, светя фонариком на номера квартир. «Извините, кого вы ищете?» — «Майор Кречетников здесь живет?» — «Я Кречетников». — «Вас вызывают на службу». — «А что случилось?» — «Вы не знаете? Государственный переворот!»
Я влетел в квартиру, врубил телевизор. На экране появился Юрий Лужков. «Въезжая» в происходящее, я торопливо переодевался в форму.
В метро ко мне кинулась женщина: «Езжайте скорей, спасите нас от этих фашистов!» Подошел мужчина: «Ну что, ельцинский прихвостень, конец? Срывай погоны, беги, завтра таких, как ты, вешать будем!»
Чьи БТРы?
В министерстве на Житной улице всех зачислили в резерв и собрали в актовом зале, где вдоль стен были свалены щиты и резиновые палки.
«Макаров» у каждого имелся свой, автоматов не выдали.
Постепенно все разбрелись по рабочим местам: если понадобится, объявят сбор по громкой связи, а в кабинетах были телевизоры.
К жене тем временем пришел сосед, сказал, что Гайдар собирает народ у здания мэрии. Отправились. Долго стояли на месте, не зная, чем заняться. Потом кто-то крикнул, что в Краснопресненском райсовете засели коммунисты и надо идти их выкуривать. Толпа повалила вверх по Тверской. Никаких коммунистов не нашли.
Жена с соседом слегка отстали. Вдруг смотрят — навстречу двое молодых людей, бледные как полотно, с остановившимся взглядом. Один прижимал к уху крошечный транзистор, другой бросился к жене: «Ну, что там у «Останкино»?
«Вроде все нормально».
«Кого ты слушаешь? — отчаянно закричал тот, что с приемником. — Она ничего не знает! Там все ужасно! Уже БТРы подошли!»
«Так БТРы вроде наши».
«Какие наши?! Ельцинские!!!»
Сосед схватил мою жену за руку, и давай бог ноги от греха подальше.
«Просто «10 дней, которые потрясли мир» какие-то», — сказала она на следующий день.
Сотрудники МВД без конца заваривали чай и кофе и нервно курили прямо в кабинетах. Связывались с постами ГАИ на Московской кольцевой автодороге. Те отвечали, что никаких танков не видели, хотя о вводе войск объявили еще вечером.
Около четырех утра нам сообщили, что танки прошли. Примерно в полдень мы услышали выстрелы, похожие на звук от лопающихся огромных пузырей, и увидели в окнах клубы черного дыма над Белым домом, а вскоре на телеэкранах — обросшего бородой Руцкого и Хасбулатова, которых люди в камуфляже вели в автозак. В 16:00 дали отбой.
22 августа 1991 года на «митинге победителей» возле Белого дома люди откупоривали шампанское и без вина казались пьяными от счастья. 4 октября 1993-го мы сходили за водкой, молча выпили по полстакана и разъехались. Настроение было, как будто сделали необходимое, но крайне неприятное дело, вроде усыпления старой собаки.
Хотелось без насилия
Я считал тогда и считаю спустя 20 лет, что выхода не было. Дело шло к новому «великому Октябрю», даже время года совпало. Хвала Всевышнему, что не попустил во второй раз, послал не Керенского, а Ельцина!
Но хотелось победить без насилия, одним моральным превосходством над «ними». А сжечь самое красивое здание в центре собственной столицы — радоваться нечему.
В голове вертелась одна мысль: черт подери, все-таки не смогли пройти по узкой дощечке, сорвались, замарали белые одежды! И дом на Краснопресненской набережной, после августа 91-го ставший для меня святым местом, теперь будет вызывать совсем иные чувства, так что приходить туда вряд ли захочется! И неважно, кто виноват.
После октябрьских событий сотрудники МВД взяли моду в разговорах между собой называть Ельцина «государем»: «государь приказал», «доложили государю». В этом были и почтительность, и насмешка.
Через несколько дней мы с моим вечным оппонентом уехали в командировку во Владикавказ.
Москва Москвой, а проблемы большой страны никуда не делись. О политике не говорили ни разу, прожили два месяца душа в душу.
Сразу после возвращения полковник написал рапорт об увольнении на пенсию. У меня появился новый сосед.
«С детства больше всего мечтал, чтобы жизнь была интересная! – однажды сказал я ему. — Много памятных событий, мест и людей, чтобы было, что внукам рассказывать».
«Тебе ли жаловаться, — откликнулся он. – Ты пережил революцию!»
Подумав, я признал, что он прав. И, в общем, ни о чем не жалею.
Но одного такого опыта за жизнь достаточно.
В Москве вспоминают погибших 3-4 октября 1993 года: Россия: Lenta.ru
Более 300 человек пришли в пятницу к телецентру в Останкине, чтобы почтить память погибших в ходе событий 3-4 октября 1993 года в Москве. В эти дни произошел «штурм Белого дома», который стал результатом резкого обострения конфликта между исполнительной властью во главе с тогдашним президентом Борисом Ельциным и законодательной властью во главе с председателем Верховного Совета РФ Русланом Хасбулатовым в сентябре-начале октября 1993 года.
В ходе событий десятилетней давности погибли, по официальным данным 123 человека, ранены более 400. По неофициальным данным, погибли более 140 человек.
Как сообщает радиостанция «Эхо Москвы», акция памяти началась с панихиды по погибшим, затем сторонники КПРФ возложили цветы и венки к кресту, установленному в память о трагических событиях. Собравшиеся держали алые флаги, плакаты и лозунги с надписями: «Их убил антинародный режим», «Память священна — возмездие неотвратимо!»
В пятницу и субботу по Москве пройдут митинги и шествия. Поэтому в эти дни в центре города, согласно распоряжению столичного правительства, будет ограничено движение автотранспорта. Так, по словам представителя столичного ГИБДД, для проезда будут закрыты Калужская и Смоленско-Сенная площади, улицы Житная, Большая Якиманка, Новый Арбат, Смоленская, Конюшковская. Кроме того, водители не смогут попасть на Ленинский проспект, Зубовский, Смоленский и Новинский бульвары, Крымский мост, Краснопресненскую набережную, Крымский вал и в Большой Девятинский переулок.
В субботу с 10:30 также будет ограничено движение по Пушкинской и Театральной площадям, улицам Петровка, Тверская, Охотный ряд, Моховая, Большому Девятинскому переулку, по Страстному и Тверскому бульварам.
Общественный порядок будут обеспечивать дополнительные силы МВД. Как сообщили «Интерфаксу» в управлении информации и общественных связей ГУВД Москвы, в пятницу за порядком в городе будут следить около 1600 человек, в том числе 800 военнослужащих внутренних войск, 300 народных дружинников, в резерве будут находиться 180 омоновцев. В субботу порядок будут обеспечивать около 2600 сотрудников правоохранительных органов, в том числе 850 военнослужащих, 600 народных дружинников и 140 омоновцев. В каждом окружном управлении внутренних дел будет создан мобильный резерв в количестве 125 человек.
Комментируя события десятилетней давности, Руслан Хасбулатов заявил «Интерфаксу»: «Встав на защиту Белого дома, мы тем самым отстаивали не только свою честь, но и примат законности в стране, вели борьбу за нормально действующую Конституцию России».
Он назвал события октября 1993 года «классической террористической операцией», осуществленной государственной властью.
Генерал Александр Руцкой, который в октябре 1993 года, будучи вице-президентом России, выступил на стороне Верховного Совета, сказал, что «парламент не согласился с президентом, потому что готовилось тотальное разграбление страны». «У меня у самого были копии документов на приватизацию основных отраслей экономики», — заявил он. «Россия другая была бы, если бы отстояли тогда свою позицию», — считает Руцкой.
Бывший госсекретарь Геннадий Бурбулис, поддержавший в октябре 1993 года президента Ельцина, считает действия президентской стороны в те дни исторически оправданными. «Оценки таким событиям дает история. Но тогда, после того, как указ (о роспуске парламента) был издан, стало ясно, что единственное спасение для меня, для моих близких, для всех нас — это реализовать его», — заявил он.
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов оценивает те события противоположным образом.
«С одной стороны это было восстание граждан против произвола, а с другой — военный переворот для узурпации власти президента», — сказал он.
В свою очередь, лидер «Яблока» Григорий Явлинский считает, что за события октября 1993 года должны нести ответственность обе стороны конфликта. «Довели до этого дела обе ветви власти. Если бы состоялся суд по этому вопросу, то представителей Верховного Совета осудили бы, наверное, за создание беспорядков, которые привели к гибели людей, а Ельцина и его представителей судили бы за превышение власти и циничное доведение до братоубийства», — считает он.
Генпрокуратура России в сентябре 1995 года вынесла постановление о прекращении следствия по событиям 3-4 октября 1993 года. Уголовное дело было возбуждено в октябре 1993 года по статье, предусматривающей ответственность за организацию массовых беспорядков. По подозрению в совершении этого преступления в октябре 1993 года были арестованы Александр Руцкой, Руслан Хасбулатов, генералы Альберт Макашов и Владислав Ачалов, другие известные деятели оппозиции.
В феврале 1994 года их уголовное преследование было прекращено в соответствии с актом политической амнистии, принятым Госдумой.
События в Москве 3-4 октября 1993 года. Фотогалерея
Сетевое издание «Ведомости» (Vedomosti) зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 27 ноября 2020 г. Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77-79546.
Учредитель: АО «Бизнес Ньюс Медиа»
Главный редактор: Шмаров Андрей Игоревич
Рекламно-информационное приложение к газете «Ведомости». Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) за номером ПИ № ФС 77 – 77720 от 17 января 2020 г.
Любое использование материалов допускается только при соблюдении правил перепечатки и при наличии гиперссылки на vedomosti.ru
Новости, аналитика, прогнозы и другие материалы, представленные на данном сайте, не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов.
Сайт использует IP адреса, cookie и данные геолокации Пользователей сайта, условия использования содержатся в Политике по защите персональных данных
Все права защищены © АО Бизнес Ньюс Медиа, 1999—2021
Любое использование материалов допускается только при соблюдении правил перепечатки и при наличии гиперссылки на vedomosti.ru
Новости, аналитика, прогнозы и другие материалы, представленные на данном сайте, не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов.
Все права защищены © АО Бизнес Ньюс Медиа, 1999—2021
Сетевое издание «Ведомости» (Vedomosti) зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 27 ноября 2020 г. Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77-79546.
Учредитель: АО «Бизнес Ньюс Медиа»
Главный редактор: Шмаров Андрей Игоревич
Рекламно-информационное приложение к газете «Ведомости».
Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) за номером ПИ № ФС 77 – 77720 от 17 января 2020 г.
Сайт использует IP адреса, cookie и данные геолокации Пользователей сайта, условия использования содержатся в Политике по защите персональных данных
как Ельцин потерял ореол борца за демократию
ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ
Конституционный кризис заполыхал в России еще в 1992 году. В противостояние втянулись, с одной стороны, президент Борис Ельцин со своими сторонниками, с другой – возмущенные его социально-экономической политикой вице-президент Александр Руцкой
Ситуация резко обострилась вечером 21 сентября 1993 года, когда в эфир вышло записанное заранее обращение Ельцина.
Он сообщил, что подписал «указ 1400» «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». По этому указу утратила юридическую силу Конституция РСФСР 1978 года и была назначена дата референдума по проекту новой Конституции, а также распускались съезд народных депутатов и Верховный Совет России, определялась новая структура органов госвласти.
Парламент резко воспротивился – и депутаты, определенно держа в голове победу Белого дома (и Ельцина) в августе 1991-го, тоже решили добиться триумфа. Парламент констатировал государственный переворот, отрешил Ельцина от власти и передал его полномочия вице-президенту Руцкому.
Разрулить острейший конфликт пытался патриарх Алексий II на переговорах противоборствующих сторон. Здесь предлагался «нулевой вариант» – одновременные перевыборы и президента, и народных депутатов. Но переговоры были сорваны 3 октября, когда начались массовые беспорядки в Москве.
Оборону Белого дома возглавил объявленный и.о. президента Руцкой.
Он назначил замминистра обороны страны – генерала Альберта Макашова. И тот вместе с группой защитников парламента по призыву Руцкого напал на здание СЭВ, где тогда была московская мэрия. Кроме того, вооруженные сторонники ВС на угнанных армейских грузовиках направились и к телецентру «Останкино». Здесь прошел двухчасовой митинг. А затем военный грузовик проломил стеклянную стену здания. Прозвучал выстрел из гранатомета, в результате чего погиб спецназовец. После этого подразделения МВД открыли по нападавшим огонь на поражение.
4 октября утром начался танковый обстрел Белого дома, а затем штурм. Западные телекомпании вели прямую трансляцию обстрела. Профессор университета Stony Brook в Нью-Йорке
Во время трагических октябрьских событий погибли, по данным следствия, 123 человека, и было 384 раненых.
Позднее в разных изданиях и книгах назывались куда большие цифры потерь.
«Белый дом наш был сначала красным, а потом – наполовину черным», – в этих строчках, собственно говоря, описание всей октябрьской трагедии. Этот месяц, начиная с 1917 года, для России был несчастливым…
«ЭТО БЫЛО СТРАШНО»
О событиях тех дней в разговоре с корреспондентами «БИЗНЕС Online» вспомнили их очевидцы.
Василий Лихачев – депутат Госдумы России:
— В сентябре 1993 года я был в Москве, на 15-м этаже «Президент-Отеля». Проводил очередные консультации с Сергеем Шахраем и Юрием Яровым по договору между Москвой и Казанью. И вдруг 21 сентября появляется «указ 1400» Бориса Ельцина о роспуске Верховного Совета России. Этот указ обострил внутриполитическую обстановку и привел к конфликту.
Откровенно говоря, было страшно. Первый раз в жизни я видел, к чему привело противостояние законодательной и исполнительной властей. Причем исполнительная власть заявила: я и только я – главная! И поле ее такого, можно сказать, предельно жесткого влияния коснулось и республик.
Потому что споры о их статусе тогда дошли до точки кипения…
Насколько знаю, этот «указ 1400» чуть ли не полностью написал Сергей Шахрай. Более того, он мне говорил, что у Бориса Николаевича были еще сомнения, подписывать или не подписывать. Сторонники первого варианта преодолели его колебания.
Естественно, общество при наличии развитых гражданских институтов не должно допускать такого лобового столкновения. Причем тогда обе стороны вошли в раж. У них было желание за пределами дипломатических усилий продемонстрировать силу.
После тех октябрьских событий – я это знаю – у Бориса Николаевича возникло неприятие Государственной Думы. Он приходил к нам в Совет Федерации, я с ним сидел рядом в президиуме, а Госдуму старался обойти стороной, всеми правдами и неправдами. Она не стала для президента в тот период авторитетной, очевидно, из-за воспоминаний об октябре 1993-го.
Характер у Ельцина был сложный. При этом на финальной точке выработки политического решения его воля была несгибаемой.
Если он его принимал, то шел до конца. Сколько ему говорили нелицеприятного в отношении Татарстана и Минтимера Шаймиева. Тем не менее заставить его работать против региона, переходить логику разумного и правового не смогли.
Главный вывод тех трагических октябрьских дней: многие поняли, что нам нужно общее Российское государство, оно должно быть единым, сильным и дееспособным, чтобы решать политические, социально-экономические и другие проблемы. Нужно модернизировать партийную систему. После тех событий профсоюзы начали пересматривать свою роль. И все поняли, что все-таки пусть через трудности, через тернии, но находить общий язык надо.
Октябрьский 1993 года опыт, конечно, негативный, но, с другой стороны, и повлиявший в каком-то смысле на необходимость государственного строительства и реформирования российского общества. И он даже имеет внешнее значение. Взять хотя бы сегодняшнюю ситуацию в Сирии. Гражданская война идет там от противостояния нецивилизованности, от неумения на основе демократии и диалога решить существующие проблемы.
И как результат – вооруженная борьба, которую подпитывают внешние силы, в том числе транснациональные корпорации, специализирующиеся на производстве и продаже в зону конфликта современного оружия. Тот отечественный опыт 1993 года говорит, что все равно необходимо искать компромисс и мирное решение данной проблемы.
Октябрь 93-го года в России показал, что нужна ответственная культура внутреннего миропорядка, политическая культура. Стандарты, нормы, критерии, которые были выработаны, в том числе и по итогам событий 20-летней давности в нашей стране, опираются на общечеловеческие ценности: уважение старшего поколения, уважение женщины, особые права ребенка, политический плюрализм, принятие другой точки зрения и то, что доказывать свою точку зрения нельзя с помощью грубой силы, вне Конституции и юридических прав.
«ЕЛЬЦИН ЖЕ ПЬЯНЫЙ БЫЛ»
Евгений Богачев – председатель Национального банка Татарстана (в 1990 — 1993 годах – депутат Верховного Совета РФ):
— В те дни я был в Белом доме почти до конца. Я и Валерий Павлович Васильев (депутат Госсовета РТ, в 1990 — 1995 годах – первый вице-премьер РТ) оставались, больше никого из Татарстана, все исчезли. Воронин был с Татарстана, но он якобы поехал на переговоры с патриархом. Сабиров звонит: «До конца будьте там! До конца Конституцию отстаивать!» Сам он здесь руководил.
Холодно было спать. Васильев как-то ухитрялся спать на стульях, ставили так, чтобы теплее было. Я не мог так спать, я – на полу. Холодно, газеты стелили. Простая газета, оказывается, держит (тепло – прим. авт.)! Ребята прорывались (в Белый дом – прим. авт.), омоновцы не пускали, цепь вокруг. Они цепь порвут – и сетку нам, а там пара бутылок водки, хлеб, колбаса. Еды же не было. Шашурин там подвиг совершил. Прорвался с машиной «КАМАЗ» и привез цыплят для всего Белого дома, машину кур! Потом генератор какой-то нашли, кур полусырых ели. Геращенко – а я был не на постоянной основе, деньги небольшие, но приличные – выдал нам новенькие хрустящие купюры на полгода вперед. Он был против Ельцина, после того Ельцин его раз и… А потом призвал обратно исправлять положение. Вот Геращенко не боялся ничего. Приносил нам – мы расписывались.
Через полгода я приезжаю в Москву, а меня разыскивают там как бывшего депутата те женщины-кассиры, что нам там выдавали. Говорят: Евгений Борисович, распишитесь, вам положено еще, кажется, тысяч 5, я не очень помню. Я говорю: «Вы что, нас же всех уже…» «Вам, на счете было». Хасбулатов умница был! Чеченец, лидер Чечни. Это истинно гений, я считаю. Так рулил, такой дипломат. Ельцин же пьяный был, с ним невозможно было. Он выходил на трибуну, вот такие законы, вот так и так. А утром совершенно другое подписывает. Невозможно было компромисса найти, бесполезно. И Хасбулатов так помог мне тогда, закачал деньги, благодаря этому мы еще два года продержались. Я узнал, что при Верховном Совете России создан фонд помощи людям, которые мигрируют из союзных республик. Я написал ему письмо, с ним договорился встретиться по-дружески в субботу. Он меня так прекрасно встретил. Я ему сказал: «Поддерживаю вас однозначно. Помогите, у нас оборудование страшное. Надо наперед». Он говорит: сейчас много татар с других республик к нам едут, их надо обслужить, рабочие места, надо покупать швейные, трикотажные машины, помещение строить, очень большая миграция идет. Он подписал выделить из фонда 300 миллионов.
Были ли шансы продержаться у парламента? Я деталей не знаю, но якобы там же избрали Руцкого и.о. президента. Ему обещали и подвели, перехватили где-то. Большую роль сыграл Грачев, помог Ельцину. Якобы там уже танки ремонтировали под Москвой или в Москве даже, какой-то ремонтный завод, каких-то уголовников, «танкистов» на эти танки выпустили и давай долбать. Армия не пошла, она потом уже… Раз пять нам назначали: завтра в 5 утра штурм. Я уже забыл всех этих генералов. Расстрелять – это у нас только можно так. В мирное время в парламенте пушки, что ли, будут? Его защищали просто люди, которых там погибло много. Это развал.
Сейчас у Путина большая задача – дать рост, пора уже, мы ведь столько засиделись. Пора восстановить то, что было. Вот недавно мелькнуло – в Москве он назначил или отправил в Совет Федерации Долгих, он был секретарь ЦК. Ему 88 лет, он такую четкую речь сказал, так Медведева пропесочил! Программа Медведева – за пять лет полную новую индустриализацию страны – разве это, говорит, возможно в России? Надо всем предприятиям помощь оказать! То, что есть, чтобы его не убить окончательно. Параллельно создавайте новое. Новое ведь не создается, только болтовня. И кадры, раньше у нас при ЦК задача была – на каждом заводе на директора три кандидатуры, которые прошли цеха. Сегодня какие кадры? Кто их готовит? Кто подбором кадров занимается? Все по знакомству, все по звонкам. Получается как в том анекдоте: «Я слышал, ты новую работу получил? – Какая это работа? Там же нечего нести!»
Фандас Сафиуллин – депутат парламента РТ (с 1990 года), депутат Госдумы РФ третьего созыва (с 1999 года):
— Те октябрьские события в России я оцениваю как военный переворот в самой дикой и разнузданной форме – с расстрелом парламента из танков, с прямой трансляцией этой сумасбродной дикости на весь мир. Власть заскорузлых партийно-номенклатурных консерваторов была свергнута «либеральными» мародерами. Поражение Советского Союза в холодной войне с разрушением страны стало полным и окончательным.
В какой-то степени я тоже был участником тех событий, в один из дней близко коснулся к ним. Был я в то время народным депутатом Татарстана, членом президиума Верховного Совета республики. Да, нас тоже сильно встревожило возникшее явно не по уму противостояние президента РФ Бориса Ельцина и Верховного Совета РФ. Президиум ВС РТ заседал почти ежедневно. Было очень сложно определить четкую позицию Татарстана.
В один из таких смутных дней, 29 сентября 1993 года, уже к вечеру, меня вызывает к себе первый зампредседателя ВС РТ Зиля Валеева и ошарашивает сообщением, что руководством ВС РТ мне поручается доставить в Москву вручить председателю ВС РФ Руслану Хасбулатову официальное письмо.
Вылететь предстояло рейсовым Як-40. На сборы ни минуты. Самолет уже на старте. Пассажиры давно на борту. Им объявляют задержку с вылетом на 40 — 45 минут «по техническим причинам». Успеваю позвонить домой и мчусь в аэропорт, почти по-летнему одетый, в легком плаще.
Когда после 40-минутной задержки с вылетом я появился на борту, пассажиры догадались о причине «технической» задержки. Без всякой телепатии можно было догадаться, что они думали: «Тоже мне – шишка! Из-за него мурыжить нас!» Под их гневным шипением и злыми взглядами полетел в Москву.
В московском аэропорту прямо у трапа самолета меня уже ожидала «Волга» от представительства Татарстана с какой-то картонкой за стеклом как еще один раздражитель моих попутчиков. Эти детали об уровне организации моей курьерской поездки в столицу говорят о том, что власти республики придавали большое значение тому письменному посланию руководству ВС РФ.
С первых же минут следования из аэропорта стало ясно, что будут проблемы для встречи с моим адресатом. Со слов водителя и из разгоряченных сообщений московского радио узнал, что в тот день, перед моим приездом, ситуация круто изменилась, что Белый дом оцеплен и окружен тройным кольцом – войсками, милицией и ОМОНом, а по всей Москве транспортный хаос, кольцевая дорога местами перекрыта баррикадами, митингами буйствующей толпы…
Скоро сам убедился, что это не панические страшилки. На магистралях, на перекрестках – транспортное столпотворение, полнейшая анархия. Мой истинно московский мастер-водитель ухитрялся, не щадя машину, объезжать безнадежно гибельные места по закоулкам, по дворам и скверам, задевая и опрокидывая мусорные урны.
Наконец, выехали на почти пустое Садовое кольцо, надеясь доехать до нужного поворота. Не доехали. Уперлись в огромную баррикаду через всю широченную улицу. Откуда только все туда натаскали – большие мусорные баки, железные кровати, велосипеды, спиленные деревья. За «крепостью» огромная толпа, а за ней – большие костры с черным дымом. Возможно, подожженные машины. Милиции почти не было видно. Наверное, она была на более горячих точках. Обратив внимание на ту картонку за стеклом нашей машины, подошел капитан и что-то посоветовал водителю. Рванули назад, юркнули через тротуар и скверик под арку какого-то длиннющего дома и кое-как добрались до нашего представительства. О том, чтобы доехать до главной цели, до Белого дома, не могло быть уже и речи.
В представительстве нас уже ждали, переживали. Мобильных телефонов ведь тогда не было.
Ждал вестей обо мне и Василий Лихачев – вице-президент Татарстана. Он уже несколько дней был в Москве. Связавшись со мной, предупредил, что положение настолько серьезное и опасное, и потому мне ни в коем случае не стоит попытаться пройти в здание парламента, даже появляться поблизости. Тем более что уже наступило ночное время. Отговаривали и в представительстве.
Но, наверное, сработал мой армейский условный рефлекс. Штатское распоряжение для меня – это тот же военный приказ, который «должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок». И я пошел. Пешком до ближайшей станции метро, оттуда до станции «Баррикадная», что почти рядом с Белым домом.
На «Баррикадной» привлекла внимание пустота на посадочных платформах и толпа людей в средней широкой части станции. Многие продолжали спускаться, а поднимались единицы. При выходе меня остановил пожилой мужчина и предупредил, чтобы я, если иду к Белому Дому, остерегался приближаться к группам, где более трех человек. «И не заметишь, откуда выскочат, отдубасят наповал, и нету их», – поделился он опытом.
Оказалось, что в тот вечер, за один или два часа до моего прихода к Белому дому, произошло страшное побоище, были избиты, покалечены и разогнаны тысячи пришедших защищать заблокированный парламент. Я еще застал лежащих неподвижно под деревьями людей в ночной темноте площади.
Осажденный Белый дом представлял собой мрачную темную картину. Без единого огонька в окнах. Там ведь отключили все: отопление, свет, воду и канализацию. Освещение притушено и вокруг здания. Многослойное оцепление военных, милиции, ОМОНа. Как беззвучные тени ходят какие-то люди. Группового скопления уже нет. Со стороны здания бывшего СЭВ (совета экономической взаимопомощи), похожего на раскрытую книгу, вещает мощный армейский громкоговоритель, призывает депутатов подчиниться президенту и организованно выйти, пока не поздно. Одиночным выходцам и поддержавшим 1400-й указ президента обещают хорошее трудоустройство. Я не видел выходящих, но были такие, которые хорошо устроились.
Как говорится у военных, оценив обстановку, решил все же действовать. Пошел к проходу первой цепи милицейской осады. Придумал легенду: приехал, чтобы довести до депутатов из Татарстана негласное предложение президиума ВС РТ – всем покинуть Белый дом и уехать в Казань. Если бы я назвал истинную цель приезда, то меня вместе с письмом препроводили бы по другому адресу.
На первых двух постах легенда сработала! Мало того, офицеры милиции даже похвалили Татарстан: «Правильно! Может, по примеру ваших и другие прекратят эту бодягу. А мы тут из-за этих козлов замерзаем и голодаем». Так милиция восприняла мою легенду. Но подполковник на втором посту меня остудил, сказав: «Проходи, но те тебя не пропустят, если еще только не пропустят». Показал на ОМОН. Их зона оцепления была огорожена самой опасной и непреодолимой спиральной колючей проволокой типа АСКЛ. Она не только колет, но и режет, цепляется, кромсает тело. Укладывается прямо на землю, резать ее бесполезно. Подошел к «калитке» с раскрытым депутатским удостоверением, но не успел слово сказать, встал передо мной, упершись своим животом почти в мой подбородок, экипированный, как инопланетянин из фильма ужасов, омоновецец и, не глядя на мой документ и не повышая голоса, посоветовал (в переводе на литературную формулировку): «Топай отсюда, дед! Пока жив». Мирно разошлись.
Итак, задание я не выполнил. К тому же оно уже и потеряло всякий смысл. А тот омоновец, не пустив меня в холодную и голодную ловушку накануне ее расстрела, получается, спас меня от страшной беды. Я очень благодарен ему.
Но самое ужасное в тех моих приключениях в ночь с 29 на 30 сентября 1993 года оказалось еще впереди. Распрощавшись с ОМОНом, пошел обратно, на станцию «Баррикадная». Не сразу обратил внимание, что все эскалаторы работают «вниз». А там уже огромная толпа. Слышен чей-то усиленный мегафоном голос. Идет митинг. Видимо, самая непримиримая часть разогнанного народа собралась там. На посадочных перронах нет никого, кроме меня. Только после того, что потом произошло, и до меня дошло, что это не из-за интереса всех поголовно к самому митингу. Люди плотно держались, надеясь, чтобы в случае чего их не раскидали на рельсы с высоким напряжением.
Поезд встречного направления проскочил без замедления скорости, без остановки. И тут, как ударом молотка по голове, осознал, что я в ловушке. Стою на платформе и обреченно жду «своего» поезда. Его нет и нет. И вдруг слышу ритмичный нарастающий грохот. Вижу: по двум эскалаторам спускаются две колонны омоновцев. Ритмично, синхронно бьют дубинками об щиты: «Бум! Бум-бум. Бум! Бум-бум». Спускаясь вниз, медленно, очень медленно, как гигантская жуткая гусеница-многоножка, движутся по двум посадочным платформам. Митинг затих. На фоне могильной тишины лишь эти ритмичные удары дубинок. Вдруг истошные крики в толпе. Началось. «Гусеница» все ближе ко мне. И я тоже медленно начинаю отходить в сторону другого конца платформы. На пределе нервного срыва слышу, как подходит «мой» поезд. Он необычно резко тормозит, открываются двери. Успел только прыгнуть в вагон, двери тут же закрылись, поезд помчался, полы моего упомянутого летнего плаща оказались зажаты створками. В том состоянии, в каком я был, я не сразу сообразил, что произошло. Когда, шагнув к сиденьям вагона, почувствовал, что меня кто-то или что-то, схватив сзади, тянет назад, на какой-то миг испытал запоздалый жуткий страх.
Вернувшись в представительство Татарстана, провел там бессонную ночь. Утром вылетел обратным рейсом и прилетел в Казань. Был небольшой мороз с легкой метелью.
Что было, что стало с оставшимися людьми на станции метро «Баррикадная», не знаю. Через несколько дней после тех событий в одной из газет, кажется, в «Правде», на последней странице прошла маленькая, в две строчки, информация со ссылкой на непроверенные источники о том, что на «Баррикадной» была жестокая расправа с митингующими.
На чьей стороне выступили бы сегодня?
Ни на чьей. Точнее, как и тогда, на стороне Татарстана.
Письмо в Казани я так и вернул нераспечатанным. До сих пор не знаю, что там было…
«НИСКОЛЬКО НЕ ОДОБРЯЮ ХАСБУЛАТОВА, ТЕМ БОЛЕЕ ОН ОБЕЩАЛ ШАЙМИЕВА В КЛЕТКЕ УВЕЗТИ»
Рафаэль Хакимов – вице-президент академии наук РТ, директор Института истории им. Марджани АН РТ, депутат ГС РТ, экс-советник первого президента РТ:
— Так получилось, что во время октябрьских событий 1993 года я был в отпуске, уехал отдыхать… Но наблюдал все по телевизору. Конечно, жуткая картина была, когда стреляли по российскому Белому дому. Независимо от того, какой парламент, страшно, когда в него стреляют прямой наводкой из танков. Что это за страна, которая может спокойно расстреливать свой законодательный орган?
Вообще, такое противостояние для меня неприемлемо. Это наша страна. Какие бы люди здесь ни жили, какая бы ни была оппозиция, надо находить общий язык. Но такое стало невозможным, в том числе из-за жесткости Ельцина. Он ведь и с Горбачевым так себя держал. И так же – с парламентом.
Я нисколько не одобряю Хасбулатова, тем более он в 1991-м, после ГКЧП, обещал Шаймиева в клетке увезти и второй раз взять Казань. И он не совсем шутил, потому что в марийских лесах тогда находилась российская дивизия, насколько знаю. Так что я нисколько Хасбулатова не одобряю. Но считаю, что вот такая жесткость Ельцина привела к тому, что и СССР распался, и страна пошла по жесткому пути. А гораздо лучше был бы для нас такой путь, который выбрали китайцы, они долго изображали, что все еще коммунисты, что там все еще компартия правит, хотя давно от этого уже ничего не осталось. Но зато мягко вошли в рынок, в демократию, смогли сохранить экономику, не сметая все таким шквалом, который многое смел в России.
Я и в 1993-м считал и сегодня уверен, что революционный путь вообще плохой. Такой путь и любая жесткая оппозиция приводят к тому, что появляется стремление к авторитарности. Не случайно в новой России стали напрочь отвергать все, что связано с социализмом. Стали с колхозами бороться. Можно бороться, я их нисколько не одобряю, но что ты взамен предлагаешь? Колхозы должны вытесняться за счет конкурентоспособности новых хозяйств. А не так, чтобы привести к тому, что в магазинах капуста исчезла, и потом думать, откуда ее завозить?
Капиталисты за границей воспользовались социализмом для того, чтобы взять у него хорошее и упредить всякие революционные настроения. Вся Европа так сделала. Швеция и Австрия до сих пор считаются социалистическими странами. Все страны, так или иначе, учли тяжелый опыт социалистического лагеря. А в России его отмели после противостояния 1993 года. Поэтому я ни ту, ни другую сторону не одобряю – надо было найти общий язык. Ради блага страны. А здесь все было слишком политизировано, и партийное противостояние взяло верх над интересами страны.
ЛУЧШИЙ ВАРИАНТ ИЗ ХУДШИХ
Александр Штанин – экс-депутат Госсовета Татарстана (трех созывов), лидер общественной организации РТ «Равноправие и законность»:
— Расстрел Белого дома в октябре 1993 года – это, я бы сказал, лучший вариант из худших. Из противостояния президента и парламента нужно было выходить. Но, к сожалению, компромиссы в нашем обществе достигаются очень трудно. Противостоящие стороны обычно сцепляются рогами, как бараны на узком мостике, и ни туда и ни сюда… Но безвыходных положений не бывает, поэтому проблему решили силовым – точнее, относительно силовым – способом.
Тогда в Верховном Совете Татарстана, в нашей парламентской группе «Народовластие», мы, естественно, обсуждали ситуацию, сложившуюся в Москве. В «Народовластии» большинство депутатов поддерживали реформы. И понятно, что были на стороне президента России Бориса Ельцина. Думаю, и сегодня все мы поддержали бы его…
А среди депутатов российского парламента, которые избирались от Татарстана, были тогда и сторонники Ельцина, и сторонники Хасбулатова. Скажем, Сергей Перуанский поддерживал Бориса Николаевича… Некоторые из парламентариев до конца оставались в Белом доме, он тогда уже стал черным от выстрелов.
Казалось бы, обе противостоящие стороны в том далеком 1993-м выступали за реформы. Но, к сожалению, не нашли общего языка. Нужно было все-таки пойти на какие-то взаимные уступки. В любых случаях надо идти на компромисс, это лучший вариант для обычных людей. Но часто – не для политиков. Многие ведь как считают: уступил, значит, проиграл. В то время как взаимные уступки позволяют решить проблемы ради народа и ради продвижения тех же реформ, причем менее болезненным способом. Но у нас другое воспитание, другой менталитет – есть только черное и белое, полутонов нет. И так до сих пор…
Илья Константинов – депутат Верховного Совета РФ (1990 — 1993):
— Во-первых, выяснилось, что переворот сентября-октября 1993 года оказался не эпизодом в истории нашей страны, а оказался началом достаточно длительной эпохи авторитаризма и режима личной власти. Многие думали тогда в 1993 году, что установленный Ельциным порядок правления, персоналистская Конституция, которая была протащена через референдум, отсутствие разделения властей, соподчиненность суда и исполнительной власти были характеристиками какого-то короткого промежутка, переходного периода. Оказалось, что это надолго. Прошло 20 лет, и мы видим, что заложенные Ельциным сваи новой российской государственности оказались фундаментальными. В этой связи я думаю, что протестное движение, появившееся полтора-два года назад в нашей стране, – фактически как бы новая волна протестов против тех же самых проявлений произвола, насилия и авторитаризма со стороны власти по отношению к обществу, с которыми мы сталкивались в 1993 году. 1993 год не закончился, он продолжается по сию пору.
Я и сегодня бы выступил на стороне Верховного Совета. Какие могут быть сомнения? Я тогда был членом Верховного Совета, но, даже не будучи им, я бы поддержал его, потому что закон, Конституция однозначно были на стороне Верховного Совета, это подтвердил и Конституционный суд, но и даже из-за чувства элементарной человеческой справедливости.
МЫ УПУСТИЛИ ВАЖНЕЙШИЕ ШАНСЫ, А ТАНКОВАЯ КАНОНАДА ЗВУЧИТ И СЕЙЧАС
Алексей Мухин – генеральный директор центра политической информации:
— Расстрел Белого дома был свидетельством того, что Борис Ельцин окончательно утратил ореол борца за демократию и свободу и превратился в человека, который маниакально борется за власть. Правда, эта трансформация закончилась через 6 лет: в 1999 году Борис Николаевич добровольно отказался от власти, за что ему огромное спасибо. Но перед этим в течение четырех лет Борис Ельцин насадил, и это является прямым следствием расстрела Белого дома, институт политического фаворитизма, последствием которого стало складывание олигархической системы власти в России. Переломить эту ситуацию не удалось до сих пор.
Я тогда наблюдал за событиями. И сегодня я бы не выступил ни на чьей стороне, а остался бы наблюдателем.
Сергей Шаргунов – писатель, автор романа «1993»:
— Те события воспринимаю как большую трагедию. И для тех, кто погиб и пострадал, и для всей страны. Мы упустили важнейшие шансы, а танковая канонада звучит и сейчас в историческом постскриптуме того октября.
Мне было 13 лет, но я убежал из дома на баррикады. Когда вернулся домой, там сильно ругали, о том, где я был, красноречиво сообщил запах костра, въевшийся в одежду. Воспоминания той осени со мной на всю жизнь.
Я был сторонником одновременных перевыборов парламента и президента. Как тогда, так и теперь сопротивлялся бы отмене разделения властей и, в сущности, системе олигархического абсолютизма. Но у героев моей книги есть и другие мнения, зачастую противоположные моим, я их слышу, они мне внятны, и в книге я максимально дистанцирован от себя, стараюсь передать время в его полноте – многоголосицу, страсти, надежды, отчаяние.
Владимир Жарихин – политолог, заместитель директора Института стран СНГ:
— С позиции сегодняшних дней я те события оцениваю так же: это был антидемократический переворот. Степень вины той и другой стороны еще долго будут устанавливать историки. Безусловно, основная вина лежала на исполнительной власти, но там были и серьезные ошибки со стороны законодательной власти. Но факт остается фактом: демократия в России серьезно проиграла в тот момент, в том числе из-за того, что была принята действующая Конституция, которая, с моей точки зрения, является вождистской, дающей слишком большой уровень власти президенту и исполнительным структурам в ущерб власти законодательной и судебной. И это до сих пор чувствуется и сказывается на положении дел в России.
Я тогда не стрелял ни в ту, ни в другую сторону, но принимал участие, потому что я был одним из лидеров партии «Свободная Россия». Такая партия в просторечии называлась «партией Руцкого». Я был одним из тех вроде 12 человек, которые подписали воззвание против принятия ныне действующей Конституции в той редакции, которая была выдвинута. Я считал, что должны были быть проведены одновременные выборы и парламента, и президента. Такая позиция у меня и сейчас осталась. Думаю, что в таком бы случае радикальные элементы с той и с другой стороны проиграли бы выборы, и все бы наладилось.
РОДОВАЯ ТРАВМА РОССИЙСКОЙ ДЕМОКРАТИИ
Михаил Ремизов – президент Институт национальной стратегии:
— Те события – это родовая травма российской демократии. После 1993 года разводить руками и говорить, что у нас демократия не заладилась, конечно, не приходится, потому президентская вертикаль вышла через государственный переворот. Изначально система была выстроена на узурпации. И эта родовая травма, исходная ситуация закодирована в нашей политической системе, внутри которой мы живем. Это то, что часто игнорирует либерально-демократическая оппозиция, либеральная оппозиция, которая, собственно, в 93-м году была на стороне Ельцина, потому что с другой стороны были ее оппоненты. Они предъявляют упреки к путинскому «авторитаризму», при этом не понимают и игнорируют тот факт, что сам момент рождения политической системы был связан с узурпацией власти, к которой они приложили руку напрямую.
В принципе, это был эпизод холодной гражданской войны, это была в свое время метафора Виталия Третьякова. Это был «горячий» эпизод холодной гражданской войны, к счастью, не очень затянувшейся. Но гражданская война важна своим завершением, прежде всего способностью победителей инкорпорировать проигравших. Через это проходили США менее мучительно и сложно, в меньшей степени это удалось Советской России. В нашем случае тоже полноценной кооптации проигравшей стороны не произошло. Это тоже одна из причин перекоса в политической системе. Это момент рождения той специфической политической системы, в которой исключена смена власти через выборы, с одной стороны, и, с другой стороны, также связанного с ней олигархического капитализма, который уже ковался двумя-тремя годами позднее в ходе приватизации, налоговых аукционов. Борьба за это велась уже в 93-м году.
Максим Калашников – писатель-футуролог, публицист:
— Те события я воспринимаю как великую криминальную революцию, которая привела к нынешней реальности, то есть, например, формированию феномена Путина. Это совершенно наследие октября 1993 года.
Я непосредственно рядовой участник тех событий. Я был, конечно, на стороне Верховного Совета. Попадал под огонь в Останкино, прекрасно помню и забывать совершенно точно не собираюсь. Уже тогда было ясно многое. Пришел криминальный режим, который представлял страну в интересах жалкого меньшинства.
Я и тогда был больше за себя. Сейчас я, конечно, понимаю, что после развала Советского Союза мы были обречены на катастрофический сценарий, потому что развал Союза и предопределил то, что мы вошли в очень долгий исторический штопор. Нельзя было его разваливать. Беловежское соглашение сыграло роковую роль.
Понимаю, что если бы тогда выиграла противоположная сторона, скажем, Хасбулатов с Руцким, Верховный Совет, видимо, повторилось бы противостояние. Руцкой стал бы президентом, и велика вероятность, что все бы повторилось, наверное, в исполнении президента Руцкого и Верховного Совета.
Чубайс, Гайдар, Ельцин – знаковые фигуры, которые действовали настолько нагло, беспардонно, хамски, с таким презрением к нам. Я считаю, что осуществлялась политика настоящего геноцида. Политика либеральных и радикальных реформ была геноцидом.
Тогдашние молодые пошли на сторону Верховного Совета. Но мы выходили за себя, мы не уважали Хасбулатова и Руцкого. На самом деле, наверное, возможен и другой исход – приход к власти некой силы, в результате другого хода событий Ельцин был бы свержен. Но я не думаю, что мы бы получили демократию. Скорее всего, получили бы какого-то диктатора, который мог бы повести страну по пути не неолиберальных реформ, а практических реформ. Не было бы ни залоговых аукционов, ни страшной Чеченской войны и нынешней власти, потому что Путин пришел как закономерное продолжение Ельцина – автора кровавой революции 91 — 93-х годов. Ведь Путин должен был узаконить тот грабеж, то чудовищное распределение богатств в пользу меньшинства. То, что сейчас имеем, мы, по сути, хлебаем последствия 91 — 93-го годов.
Геннадий Зюганов: Мы сражались за Советскую Родину
Газеты «Правда» и «Советская Россия» опубликовали статью лидера КПРФ Геннадия Зюганова, посвященную 25-летию трагических событий осени 1993 года
Мы приближаемся к важной дате в истории нашей страны. Четверть века минуло со времени страшного преступления, совершенного ельцинским режимом. В октябре 1993 года в Москве из танковых орудий была расстреляна Советская власть, власть народа. До молодого поколения сегодня докатывается лишь отдаленное эхо большой трагедии. Но для тех, кто был участником и свидетелем тех драматических событий, они никогда не станут прошлым, не затихнет боль, не заживут душевные раны.
Чтобы оправдать свое злодеяние, преступники, совершившие государственный переворот, назвали всех, кто встал на защиту Советской Конституции, коммунистов и патриотов, «красно-коричневыми». Люди, учинившие кровавую бойню в центре столицы России, утверждали, что таким образом они спасли страну. Однако время расставило все по своим местам. Теперь нам понятно, что тогда народное восстание подавили олигархи, предатели, воры и жулики, а проиграл не только наш народ. Проиграли трудящиеся всего мира.
Размышляя над причинами произошедшего в те страшные дни, задумаемся: когда же все началось? Когда был перейден Рубикон? Когда насилие стало неизбежным?
Сегодня даже люди, далекие от левопатриотической оппозиции, признают, что развал Советского Союза стал трагедией глобального масштаба. Однако виновники чудовищного предательства упорно ищут оправдание своим действиям. Политики либерального толка и их пропагандистская обслуга уверяют, что против развала СССР никто не протестовал. Это очевидная ложь. Да, действительно, граждане Советской страны были совершенно не готовы к подобному развитию событий. Захваченные врасплох, оглушенные случившимся, они не сразу поняли весь гигантский масштаб трагедии. Но «демократическая» власть быстро показала, кому она служит, и народ не стал молчать.Первые протестные акции, организованные «Трудовой Россией», прошли уже в ноябре – декабре 1991 года. С начала 1992 года протест приобрел массовый характер и вылился в мощную демонстрацию, состоявшуюся 23 февраля в Москве. Ее возглавили коммунисты и истинные патриоты России. Напуганная власть, не ожидавшая такого решительного отпора, прибегла к жестким средствам подавления протеста. На головы демонстрантов, среди которых было много ветеранов войны, обрушились дубинки ОМОНа. Побоище на Тверской улице было ничем не спровоцированным, казалось бы, бессмысленным и имело лишь одну цель – запугать непокорных, сломить их волю. Однако результат был совершенно другим. Народ не дрогнул, борцы с режимом сплотились.
Уже 17 марта, в первую годовщину референдума о сохранении Советской державы, в Москве собралось многотысячное Народное Вече. По числу участников оно превзошло все митинги либералов. Манежная площадь была заполнена до отказа. Это и был гражданский ответ левопатриотических сил на предательское разрушение единой страны.
Но слушать голос народа новые «хозяева жизни» не намеревались. В ответ на мирный протест они готовили силовой сценарий развития событий. На эскалацию насилия сознательно шла именно власть капитала. Свидетельством этому стал разгром палаточного городка протестовавших у телецентра «Останкино», сопровождавшийся жестоким избиением мирных людей. Особый цинизм проявился в том, что карательная акция состоялась на рассвете 22 июня.
Между тем, процесс разграбления национального богатства шел полным ходом. Обнаглевшему ворью нужно было любой ценой подавить народный протест.
Новой попыткой государственного переворота следует считать изданный Ельциным в марте 1993 года указ об установлении особого порядка управления страной – печально известный ОПУС. Но этот маневр не удался. Объявить оказалось проще, чем управлять вопреки Конституции, Верховному Совету и мнению людей. В ответ на этот противозаконный акт тысячи сторонников коммунистов и патриотов заполнили Манежную площадь. И с их поддержкой народные депутаты поставили распоясавшегося Ельцина на место. Именно тогда правящая клика поняла, что простым подлогом, состряпав липовый указ, остановить народный протест не получится.
Спешно инициированный Ельциным референдум 25 апреля 1993 года должен был развязать ему руки: дать «добро» на разгон Верховного Совета. Но, вопреки пропагандистскому зомбированию, желаемого результата он не добился. Люди высказались против роспуска парламента.
И началась подготовка событий иного рода. Многие тогда пытались понять, зачем Ельцину кровопролитие и сознательное обострение внутриполитической обстановки. Ведь ситуация в стране и без того была аховой: экономический кризис, галопирующая инфляция. Сейчас уже для большинства очевидно, что «демократ» Ельцин мог существовать в политике только в условиях неограниченной деспотии. А прийти к ней в той ситуации было возможно только через насилие. Нужна была кровь, чтобы перейти черту. Чтобы проверить, кто из силовиков готов пойти на любые преступления по его приказу. Чтобы вкусить безнаказанности и вседозволенности. Именно так зарождалась раковая опухоль «лихих девяностых» – произвол.
Жажда неограниченной власти, на пути которой стояли народные депутаты, толкала на все новые жестокости. Ельцин искал нужных людей для переворота и проверял их «в деле». 1 мая 1993 года у площади Гагарина в Москве вновь подверглась избиению демонстрация. Ее участников обвиняли в попытках прорваться к Кремлю, хотя люди шли в строго противоположном направлении: от Октябрьской площади по Ленинскому проспекту. Тогда десятки демонстрантов были ранены, появились первые сообщения о пропавших без вести.
Ахиллесовой пятой левопатриотических сил было управление протестным движением. С большим трудом мы преодолевали последствия предательства верхушки КПСС. Лишь менее чем за месяц до ОПУСа организационно оформилась КПРФ. Народно-патриотические и левые силы объединял Фронт Национального Спасения. Но всем нам – от лидеров до рядовых – еще так не доставало опыта жесткой политической борьбы.
Тысячи членов и сторонников КПРФ проходили закалку 1993 годом. Стояли на баррикадах, сражались с нарушившими присягу милиционерами и наемниками. Когда руководству партии стало известно о планах массового убийства защитников Дома Советов и о том, что ни МВД, ни военные не будут препятствовать ельцинской хунте, было принято решение призвать людей покинуть баррикады. Но таков наш народ: мало кто в ночь с 3 на 4 октября смог уйти со своих постов.
Однако до той страшной ночи произошло еще многое. 21 сентября Борис Ельцин растоптал действовавшую Советскую Конституцию. Едва был объявлен указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», как тысячи граждан начали стекаться к Дому Советов. Это была подлинная самоорганизация. Их никто не призывал, никто еще не строил баррикад. Депутаты Верховного Совета в большинстве тоже пришли в парламент и вскоре на экстренном заседании приняли решение об отрешении Ельцина от должности и назначении исполняющим обязанности президента Александра Руцкого. Было создано альтернативное правительство. Сказал свое слово и Конституционный суд, объявивший действия Ельцина беззаконием.
Власть не предполагала, что ей придется встретить столь упорное сопротивление и что народ поддержит Верховный Совет настолько массово. Поэтому в первые трое суток серьезного противодействия защитникам Конституции не было. Однако на четвертый день все изменилось. Подступы к Дому Советов опутала колючая проволока, были поставлены заграждения из поливальных машин. Первую баррикаду построила именно власть. Подпирали ее люди как одетые в форму милиции, так и в гражданской одежде, но все в касках, бронежилетах и c оружием.
Чем дольше продолжалось противостояние, тем многочисленней становились кордоны силовиков. Одновременно среди них росло количество странных вооруженных субъектов в штатском. Поздно вечером четвертых суток произошло много событий. Москвичей, направлявшихся к Дому Советов, начали задерживать и даже избивать. Этим занималось странное «воинство», которое народ называл карателями.
В тот вечер была предпринята попытка силой занять здание парламента и подавить сопротивление. Однако она провалилась. Выдвинутый к станции метро «Баррикадная» батальон внутренних войск не пошел против народа. Это были солдаты срочной службы, по сути, советские еще парни, не готовые избивать и убивать тех, кого прикажут. Колонну грузовиков окружили тысячи женщин, пришедших защищать Конституцию и народный парламент. Они буквально со слезами умоляли: «Мальчики, не стреляйте!» И пораженные солдаты выполнили наказ матерей. Очевидцы рассказывали о растерявшихся офицерах, которые метались среди военных машин и перепуганно кричали: «Все! Все! Мы уже уезжаем!»
Ельцин и его камарилья сделали выводы из произошедшего. На следующее утро начались систематические зверские избиения митингующих карателями. В те дни пострадали сотни людей, некоторых покалечили. Среди раненых были и народные депутаты, в том числе серьезно пострадал Виктор Алкснис. Защитники Дома Советов оказались разделены на тех, кто был внутри кольца блокады, и тех, кто находился снаружи. Окруженные начали возводить баррикады.
Депутаты Верховного Совета, Моссовета и райсоветов Москвы пытались действовать, активно искали выход из критической ситуации, понимая ее взрывоопасность. Но, в отличие от Ельцина, они не стремились переступить черту. Они не ощутили разницу между ГКЧП, члены которого не могли допустить и мысли о кровопролитии, и либералами-экстремистами во главе с Ельциным.
Организаторы же переворота шли ва-банк, компромиссы их не устраивали. Эти хищники дорвались до власти и не собирались ее отдавать. Они уже приступили к дележке общенародного достояния. Никакие выборы, законы, воля народа их не интересовали. За свои наворованные капиталы они были готовы убивать. Это и было истинное мурло контрреволюции, до поры прятавшееся под маской «демократов».
Преодолев растерянность первых дней, Ельцин и его подельники вели дело к большой крови. Все конструктивные силы страны стремились к переговорам, посредником в которых готова была выступить Православная церковь. Но если для одних это было шансом избежать эскалации насилия, то для других это был лишь способ выиграть время.
В те дни очень многое решалось на улицах Москвы. Рядовые защитники Советской Конституции порой делали куда больше, чем те, кто, по случаю, возглавил их, и кто оказался не готов к суровым испытаниям. Их нельзя назвать плохими людьми, но хороший человек, как говорится, не профессия. Они упустили шанс, который им едва не подарили инициаторы переворота.
В последние дни сентября расправы над сторонниками Верховного Совета стали поистине зверскими. 29 сентября в числе избитых был 54-летний Александр Солоха, кандидат физико-математических наук, талантливый ученый и педагог. Он умер в больнице 7 октября. Жертвами становились и случайные прохожие. Одно из самых страшных избиений произошло у станции метро «Пушкинская», когда и протестующих, и людей, шедших с работы, вперемешку загнали в метро и продолжили лупить дубинками на эскалаторах.
Несмотря на развязанный террор, акции народного протеста не только не прекратились, но еще больше нарастали. В субботу, 2 октября, их центром стала Смоленская площадь. Здесь предпринимались попытки провести митинг. Людей беспощадно били. Но они не сдавались. Громил хунты отбросили, и народ стремительно построил десяток баррикад. Прорваться через них каратели не смогли. Участники тех столкновений к полуночи разошлись, но они понимали, что чаша весов качнулась в другую сторону. У многих появилась надежда, что путч провалится.
Воскресенье 3 октября стало высшей точкой народного восстания. С самого утра силовики подавляли все попытки граждан собраться на митинги. Однако число людей, собравшихся на Октябрьской площади, все прибывало и прибывало. В какой-то момент все заслоны и кордоны оказались окружены и изолированы друг от друга, стали островками в море демонстрантов. Огромная масса людей заполнила площадь и двинулась по Садовому кольцу к Крымскому мосту.
Есть много утверждений, что якобы демонстрантов пропустили через все заслоны. Но человеческую память подкрепляют кадры фото- и видеохроники. По Садовому кольцу текла людская река, которую не могла сдержать никакая сила. Когда голова колонны достигла станции «Парк культуры», на Октябрьской площади еще оставались тысячи людей. Разгневанные предыдущими днями террора демонстранты прорвали все заслоны и на Крымском мосту, и на Смоленской площади, и последнюю баррикаду у бывшего здания СЭВ. Прошел всего час, и кольца блокады у Дома Советов не стало.
И здесь те, кто возглавил протестующих, стали жертвой своей преждевременной эйфории. Они не смогли правильно оценить положение. И это привело к трагическим последствиям. Народный протест, самоорганизовавшись, практически переломил ситуацию. Однако все, на что хватило белодомовских «вождей», – это отправить восставших людей к телецентру «Останкино», где их ждала хорошо подготовленная вооруженная засада. Итогом этой бессмысленной акции стал учиненный спецназом МВД жестокий расстрел. Погибло, по самым осторожным оценкам, 45 человек. Это была бойня, в которой уничтожали всех без разбора. Поэтому среди погибших оказался ирландский журналист Рори Пек, оператор немецкого телеканала ARD. А 19-летнюю Наталью Петухову, раненную несколькими пулями, добили выстрелом в затылок. Всю ночь в Дом Советов и Институт Склифосовского возили раненых из Останкина.
С рассветом 4 октября началась расправа над защитниками Дома Советов. Официальные СМИ до сих пор называют это штурмом, но, по сути, это был расстрел. Оружия у защитников практически не было, не считая нескольких автоматов, брошенных солдатами и милиционерами. И прошедшее позже расследование парламентской комиссии показало, что никто из силовиков не погиб от пуль, выпущенных из них. Здание можно было бы захватить за час, но вместо этого устроили показательную карательную акцию, которой так жаждал Ельцин. А его американские покровители организовали на телеканале Си-Эн-Эн прямую трансляцию на весь мир нашей национальной трагедии.
Сохранились свидетельства жестоких бессудных расправ, которые происходили, когда уцелевшие защитники Конституции начали выходить из Дома Советов. Людей убивали по-пиночетовски: в хоккейных коробках, в подворотнях, у стены исторической «Трехгорки», на стадионе «Красная Пресня». А над столицей предвестником будущих бед стелился густой черный шлейф дыма от пылающего здания всенародно избранного парламента.
Достоверных сведений о числе жертв государственного переворота нет, хотя прошло уже двадцать пять лет. Есть только данные парламентской комиссии о 130 убитых и нескольких сотнях раненых гражданских лиц, но большинство из них погибли не в стенах Дома Советов. А, значит, нам еще предстоит добыть правду об истинном числе жертв.
Места расстрелов на стадионе «Красная Пресня» почти сразу стали народным Мемориалом. Чтобы скрыть следы преступления, которые были слишком хорошо видны на бетонной стене, ее вскоре снесли по приказу начальника охраны Ельцина Коржакова.
Все это уже история, но лишь отчасти. Спустя 25 лет можно и нужно говорить о последствиях ельцинского переворота и расправы над Конституцией и ее защитниками. Узурпация Ельциным власти утвердила массовые произвол и беззаконие «лихих девяностых», а поданный им пример подобно метастазам распространился на всю страну до самых дальних уголков.
В отсутствие сдерживающих факторов были продолжены дикое разграбление общенародного достояния, развал экономики и социальной системы. Переворот 1993 года открыл дорогу Чубайсу и его тотальной приватизации под диктовку американских цэрэушников. После 1991 года экономика буксовала, но именно в 1994-1995 годах промышленное и сельскохозяйственное производство по-настоящему рухнуло. Миллионы людей были выброшены на улицу. Народ погрузили в беспросветную нищету.
Переворот стал началом одного из самых темных периодов в нашей истории. Стремительно росла социальная напряженность, преступность достигла невероятного уровня. Война, развязанная в Чечне в 1994 году, – это прямое следствие кровавой бойни 1993 года, и ответственность за нее несут именно те, кто руководил и непосредственно участвовал в расстреле Дома Советов. Начав с террора в центре Москвы в 1993 году, Ельцин открыл ящик Пандоры, и в последующие годы волна кровавых терактов прокатилась по России: от Буденновска и Беслана до Москвы и Питера.
Нельзя считать, что последствия уничтожения Советской власти сказались только на нашей стране. Великая Октябрьская социалистическая революция всколыхнула весь мир, открыв человечеству дорогу к новой жизни, основанной на справедливости и равноправии. Контрреволюция, уничтожившая достижения социализма, мрачным эхом отозвалась во многих странах мира.
Первым за рубежами России испытал на себе последствия нашего поражения братский сербский народ. В 1995 году массированные бомбардировки США и НАТО заставили капитулировать сербов в Боснии и Хорватии. Но на этом американские друзья Ельцина не остановились. В 1999 году агрессии НАТО подверглась Союзная Республика Югославия. Это делалось без санкции ООН, в нарушение международных норм. После 77 дней зверских бомбежек от Югославии был отторгнут автономный край Косово. США организовали крупнейшую этническую чистку на рубеже ХХI века.
После этого Вашингтон ощутил себя полновластным хозяином ситуации, и произвол – тот самый произвол! – стал чертой современного американского глобализма, прочно войдя в международную политику. Последовали вторжения американцев в Афганистан и Ирак, волна «цветных» революций, агрессия против Сирии, и, наконец, фашистский путч и гражданский конфликт на Украине.
Но есть еще экономика и социальная сфера. Мало кто вспомнит сейчас, что до 1960-х годов трудовой народ большинства стран Западной Европы жил весьма бедно, а социальной системы как таковой не было. В Великобритании карточная система действовала с 1939 до 1953 года, а во Франции – до 1958 года.
Энергичное развитие мер социальной защиты в Западной Европе началось под воздействием успехов СССР в построении социализма, в развитии систем здравоохранения, образования, пенсионного обеспечения. Социальные блага, которые рабочий класс Запада добывал упорной борьбой, были вынужденной уступкой со стороны капитала. Империализм был вынужден идти на нее, чтобы не проиграть в конкурентной борьбе с социализмом.
Капиталистическая реакция в нашей стране способствовала тому, что мировой империализм сбросил благостную маску. На Западе поняли, что тратить средства на социальную поддержку необязательно. Процесс демонтажа народных завоеваний в Европе идет уже вовсю с принятием нового трудового законодательства в Великобритании, Германии, Франции и других странах. То, что мы видим в современной России – полный отход от принципов социальной поддержки, бесплатной медицины и образования, справедливой пенсионной системы, – есть прямое следствие преступного расстрела Советской власти, учиненного в октябре 1993 года.
Однако, как говорил Ленин, «разбитые армии хорошо учатся». Убежден, что события 1993 года и подвиг народа делают нас сильнее. Защитники Советской Конституции погибли не зря, сражаясь за правду и справедливость. Они теперь в одном ряду с бойцами Парижской Коммуны и восставшими рабочими 1905 года, которые сложили головы почти на том же самом месте. Они рядом с нашими отцами и дедами, защищавшими от фашизма Советскую власть, нашу любимую Родину – СССР. А мы, живые, верим в историческую перспективу социализма и коммунистических идей не только в России, но и во всем мире. Верим и приближаем новую победу трудового народа.
Осень перелома. Москва-93 | shafranik.ru
25 лет назад, в сентябре – октябре 1993 года, в столице России произошли события, чуть было не переросшие в гражданскую войну. Но именно они ознаменовали коренной перелом в политическом и социально-общественном устройстве страны. В августе 1991 года после провала государственного переворота, устроенного группой высших руководителей СССР, рухнула власть КПСС, а чуть позже распалась советская империя, и в ней повсюду начались процессы отказа от коммунистических доктрин и марксистских догм. Осенью 1993 года в России пала и система власти Советов. О том, как всё было – статья журналиста и кинодокументалиста Евгения Кузнецова.
Осень перелома 1993 года началась весной, в «опьяняющем мае». С массовой бойни на первомайской демонстрации, которую возглавили лидеры тогдашней оппозиции Геннадий Зюганов (КПРФ), Виктор Анпилов («Трудовая Россия»), Сергей Бабурин («Фронт национального спасения») и Анатолий Лукьянов (один из деятелей ГКЧП-1991). Колонна демонстрантов отклонилась от согласованного ранее с мэрией Москвы маршрута. И перед площадью Гагарина остановилась перед грузовиками, перегородившими Ленинский проспект и заградительной цепью бойцов ОМОН. Во всех конфликтах виновник тот, кто начал первым. Передовые колонны демонстрантов набросились на стражей порядка. И стали их бить флагштоками и транспарантами, их же щитами, срывать с них каски. 10 первых минут, по словам очевидцев, ОМОН безответно принимал удары. А потом стал отбиваться резиновыми дубинками.
Водитель пожарного автомобиля включил водяной брандспойт и направил его на толпу. Это ещё больше разгорячило её. Несколько манифестантов в камуфляже вломились в кабины грузовиков, в которых водители почему-то забыли ключи зажигания, и начали таранить милицейские цепи. Одного из правоохранителей 25-летнего сержанта милиции Владимира Толокнеева нарочно и смачно, под одобрительный гул толпы, раздавили, направив на него задними бортами два ЗИЛ-130. После гибели товарища не стал церемониться и ОМОН. Кровавые стычки манифестантов с милицией продолжались до вечера. Кадры кинохроники подтверждают невиданную агрессию демонстрантов, явно подогреваемую теми, кто возглавил колонны. Кстати, сразу же после начала бойни они куда-то бесследно исчезли. Примерно по тому же сценарию развивались и события осени 1993 года. Именно оппозиция первой начала раздавать оружие своим сторонникам. И первой стала стрелять. 1 мая 1993 года с обеих сторон пострадали около двухсот человек. Погиб один. Осенью всё было гораздо страшнее.
Первомайская бойня в Москве-1993 стала «лакмусовой бумажкой» сильнейшего противостояния не только власти и оппозиции, а и раскола в самой власти. И активизировала действия тогдашнего вице-президента России Александра Руцкого. Назначенный президентом РФ Борисом Ельциным «главным по коррупции», он постепенно стал выпадать из президентской «обоймы». Пошёл войной на весь правительственный корпус, включая его ключевые фигуры: председателя Виктора Черномырдина и его первого заместителя Егора Гайдара. Из крупного чиновника, «второго» человека в государстве, превратился в заштатного оратора собраний и митингов самых разных политических сил. И всюду обещал обнародовать 11 чемоданов компромата, якобы собранного им на представителей высшей власти, к которой относился и он сам. Однако, понося их с трибун, так ни разу и маленькой бумажонки не показал из тех пресловутых чемоданов. И вскоре, как и ожидалось, развернул деятельность непосредственно против президента Ельцина. Вражда «первого» и «второго» в государстве чиновников удивила даже радикалов, хотя, в принципе, вся оппозиция радостно потирала руки от этого конфликта. Ельцин несколько месяцев не отвечал на выпады своего «вице». К тому же (сейчас это просто невозможно представить) президента и его команду «крушили» все, включая государственные, СМИ, а некоторые просто оскорбляли. И фактически нагнетали обстановку в обществе, а кое-какие издания открыто призывали к вооружённому мятежу.
1 сентября 1993 года, как, кстати, делали многие политики той эпохи, Руцкой полетел в Воркуту заручиться поддержкой шахтеров. «Взял» из правительственного авиаотряда небольшой самолёт-салон ЯК-40. Без дозаправки до Воркуты этот борт долететь не мог. И потому в полётном листе ему запланировали посадку в Сыктывкаре.
Автор этих строк, работая тогда на ВГТРК, был единственным журналистом не только федеральных, но и местных СМИ, встречавшим борт с отстранённым от должности вице-президентом новой России. И именно мне Руцкой дал первое после отставки интервью. Да и сама встреча, как и подготовка к ней местных властей только что смещённого с поста «второго» в государстве человека, прошла на моих глазах. Руцкой вылетел из Москвы, когда Указ о временном сложении с него полномочий ещё не был обнародован. И находился в самолёте, когда стране сказали, что никакого вице-президента у неё больше нет. «Верхние» республики Коми гадали-гадали, встречать или нет? И решили: послать-таки в аэропорт первого зама тамошнего правительства А. Окатова, изощрённого, вечно себе на уме, чиновника. Шёл мелкий холодный дождь. Температура воздуха не превышала +5 градусов. У трапа самолёта Руцкого никто, кроме двух сотрудников наземных служб и нашей съёмочной группы, не встречал. Он, несмотря на погоду, вышел в одном костюме, без зонта, в сопровождении двух парней «крепкого телосложения». Автобус к трапу тоже не подали. Руцкой был явно растерян, потому что, как оказалось позже, о своей отставке он узнал от экипажа за 5 минут до приземления борта. Но от интервью не отказался. И уже с первых его заявлений на телекамеру стало понятно: теперь он – один из самых ярых противников Ельцина. Его Указ о своей отставке оценил как «незаконный» и как «факт предательства». Не раз подчёркивал: «мы теперь пойдём до конца». Опять вспомнил об 11 чемоданах компромата. Представитель власти Коми встретил Руцкого в депутатской комнате фразами дежурной любезности, три раза нарочито повторив, что его самолёт будет готов к дальнейшему полёту через 15 минут. И то, что в Воркуте его встретит мэр заполярного города. Гость отхлебнул из фарфоровой чашки предложенный служащей комнаты чай из пакетика. От коржиков, печенья и конфет отказался. И минут через 20 его борт взял курс на Воркуту. Интервью с ним, как и было приказано моим начальством на ВГТРК, я тут же «перегнал» по каналам связи без монтажа. И его первые фрагменты вышли в эфир программы «Вести» примерно в то время, когда в аэропорту заполярной Воркуты Руцкого у трапа самолёта встретил тогдашний мэр от горбачёвской перестройки Александр Сегаль. Он исправно содействовал организации всех встреч, о каких просил Руцкой. Шахтёры, к которым он собственно и летел, совсем не поддержали ни его политические тезисы, ни его самого, ясно и твёрдо заявив о своей приверженности Борису Ельцину и его курсу. Военные встретили Руцкого холодно. И он, под полное молчание офицеров, собравшихся в актовом зале, проговорив с трибуны минут 10‒12, уехал. До автомобиля и КПП его проводил дежурный прапорщик.
Так, ещё 01.09.93. стало ясно, что «ударные» силы: шахтёры, на политических стачках которых взошёл Борис Ельцин, военные, из среды которых был генерал-майор ВВС Руцкой, в борьбе против Ельцина не поддержат.
Последующие события
Почти весь сентябрь 1993 года прошёл под знаком «вялотекущего» противостояния Верховного Совета с президентом и правительством страны.
25 лет назад, 21.09.93. маятник противостояния перерос в открытую борьбу. Исполнительная власть заявила, что дальнейшее сотрудничество с властью законодательной невозможно. ВС был окрещён «штабом неконструктивной оппозиции», мешающим продвижению экономических реформ. Глава государства издал указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Документ прекращал деятельность, по тогдашней Конституции высшего органа государственной власти, Съезда народных депутатов. И предусматривал роспуск Верховного Совета. Этим же Указом на 11‒12 декабря 1993 г. назначались выборы в принципиально новый по структуре законодательный институт ‒ Федеральное собрание.
Ряд историков и политологов уверены: развитие событий после этого Указа не было бы столь кровавым, если бы не один из пунктов вердикта Конституционного суда. Но у истории нет сослагательного наклонения. Собранное по «свистку» его председателя верного коммуниста-ленинца В. Зорькина экстренное заседание КС вынесло срочный вердикт. Первая его часть: Указ Ельцина не соответствует ряду положений действующей Конституции, была справедлива. А, вот, вторая часть вердикта, что, по сути, призывала к отрешению Ельцина от должности и немедленному прекращения его полномочий. Она-то и стала «фугасом» большой мощности. И однозначно способствовала углублению конфликта. Особенно в контексте итогов проведённого в апреле Всероссийского референдума, на котором Ельцин получил вердикт доверия большинства россиян. И началось. В тот же день Верховный Совет и созванный им X чрезвычайный (внеочередной) Съезд народных депутатов назвали действия президента государственным переворотом и прекратили его полномочия. Дождался своего «звёздного часа» и Руцкой. Его назначили и.о. президента России. Как в 1917 году, «избранники» толкнули страну в трясину двоевластия, неразберихи, разора. В осеннем воздухе запахло гарью гражданской бойни, хотя, по тогдашнему московскому обычаю, всюду просто листья жгли. Тут же определился пул «второй», оппозиционной, власти: и.о. президента Александр Руцкой, председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов и назначенные Руцким министр обороны Владислав Ачалов и его заместитель Альберт Макашов, что не гнушались лозунгов «давить» и «крушить», чьи политические взгляды пугали даже самых активных недругов Ельцина.
Далее – хроника «кровавой осени» 1993 года.
22.09.93. с 00:25. Руцкой отменил действие президентского Указа №1400. Чуть позже своими Указами отстранил от должностей всех действующих представителей власти Ельцина, включая руководителей силовых ведомств.
По «перекличке», сделанной одним из депутатов ВС, к 10:00, у здания собрались полторы тысячи сторонников парламента. Около 18:00. по распоряжению Руцкого из числа граждан, собравшихся у Белого дома, началась запись в «добровольческий полк». Всем добровольцам обещали выдать автоматическое оружие и гранаты.
23.09.93. около 11.00. обнародован Указ Ельцина. Документ закреплял за депутатами РФ юридические и социальные гарантии, а также предусматривал крупное единовременное (примерно в тогдашнюю стоимость трёх двухкомнатных квартир в «спальной» Москве) вознаграждение.
В 14:00. со складов Департамента охраны Верховного Совета добровольцам «полка» у Белого дома раздали 74 автомата АКС-74У, 7 пистолетов разных калибров, 9600 патронов к АКС-74У и 112 патронов к пистолетам. Спустя час, правительство РФ и мэрия Москвы параллельно, не сговариваясь, приняли решение отключить здание ВС от тепло- и электроснабжения. А в отрезок между 20:00 и 21:00, сторонки ВС устроили первый вооружённый налёт, пролив первую кровь. Ведомые лидером «Союза офицеров» подполковником Станиславом Тереховым напали на здание Главного командования ОВС СНГ на Ленинградском проспекте. Отбивая атаку, погибли два офицера из сил СНГ.
24.09.93. около 12:00. назначенный Руцким Генпрокурором Виктор Илюхин вынес постановление о возбуждении уголовного дела по ст. 64 УК РСФСР (измена Родине) в отношении Бориса Ельцина и других должностных лиц его «команды». Примерно в то же время начальник ГУВД Москвы генерал-майор Владимир Панкратов заявил по ТВ, что московская милиция получила приказ жёстко действовать в отношении преступников. Вот его слова: «В случае нападения на милиционеров или на объекты, имеющие особую важность, сотрудникам МВД разрешено открывать огонь без предупреждения». В тот же день милиция и подразделения собственной безопасности МО в общем числе 3 тысячи человек взяли под охрану все государственные учреждения столицы. Положение усугублялось тем, что, пользуясь неразберихой, активизировались ОПГ и воровские шайки, которые начали белым днём грабить магазины, квартиры и отдельных граждан. А число угонов автомобилей уже не вмещалось в сводки МВД. В 19.00. Руцкой дал указание директору Департамента охраны Верховного Совета Александру Бовту – «выделить автоматическое стрелковое оружие согласно штатному расписанию мотострелкового полка».
Все дни в режиме нон-стоп проходили заседания съезда и ВС народных депутатов. Около 20:00. были приняты решения об одновременных досрочных выборах президента и ВС РФ, назначаемых или на 12.12.93 илина 04.03.94. Путём манипуляций, инициированных Руцким и главой совета национальностей Абдулатиповым, были «замотаны» решения о смещении с поста председателя ВС Хасбулатова и о «нулевом» варианте, который предусматривал отмену указов президента и постановлений парламента, принятых 21.09.93. и после этой даты.
А за стенами Белого дома в то время уже прорастали «всходы» гражданской бойни.С 19:20. до 21:00. на Пресне (в районе станции метро «Баррикадная») шёл первый с начала конфликта бой между милиционерами и сторонниками Верховного Совета. В22:00 в качестве реакции на это столкновение министр ТЭК РФ Ю. Шафраник приказал «отрубить» тепло и свет от Дома Советов. Он погрузился во тьму. Его обитатели начали жизнь при свечах и в верхней одежде.
25.09.93.около 03:00.генерал Ачалов под одобрительный гул и аплодисменты зала сообщил о формировании мотострелкового полка, численностью в одну тысячу бойцов. В 05:00. подходы к Дому Советов блокировали прибывшие на технике из подмосковной Балашихи подразделения внутренних войск дивизии имени Дзержинского. Они с «колёс» обеспечили выполнение кремлёвского приказа: из Белого дома «всех выпускать и никого не впускать, за исключением нардепов». В 19:00. обнародован Указ Ельцина «Об ответственности лиц, противодействующих проведению поэтапной конституционной реформы». Все должностные лица органов исполнительной власти, препятствующие исполнению Указа №1400, подлежали немеленому увольнению. Примерно 23:00 в Белый дом была «слита» провокационная «деза» о его штурме в ночь на 26.09.93. Некоторые приписывают её «авторство» самому Руцкому. Тем не менее, ровно в02:00. все «сидельцы» Белого Дома были подняты по тревоге. Всем раздали противогазы. В них многие депутаты и пришли на ночное заседание ВС, которое продолжалось 5 часов кряду. Зрелище было смехотворным даже для верхушки парламента. И противогазы стали складывать в проходах. Естественно, никакого штурма не было. В 10:00 глава ВС Хасбулатов в очередной раз призвал депутатов к отказу от любых компромиссов с Ельциным и вести дело «до полной ликвидации путча и восстановления конституционного строя». Хасбулатова поддержал Руцкой, который в обращении к гражданам России призвал к всеобщей политической стачке с15:00 27.09.93.
Переворот-93 — Медиапроект s-t-o-l.com
Тихо и незаметно в России отметили 25-ю годовщину государственного переворота в октябре 1993 года
Бередить память и старые раны не хочет никто – ни проигравшие, ни победители, а уж для нынешней политически активной части молодёжи разгон Верховного Совета РФ и вовсе воспринимается как конфликт кривичей и вятичей, как война Владимиро-Суздальского княжества против Рязанского: кто-то с кем-то давно повоевал, да и Бог с ними. Между тем события, произошедшие 3–4 октября 1993 года в Москве, навсегда изменили облик всей России: нынешняя президентская конституция и практически полное отсутствие каких-либо сдержек и противовесов для вертикали исполнительной власти – это прямое следствие именно силового разгона последнего органа советской власти в России.
* * *
В чём суть конфликта?
Конфликт 1993 года был запрограммирован ещё в старой – советской – Конституции РСФСР от 1978 года, которая наделяла неограниченными полномочиями советские представительные органы власти в лице Советов народных депутатов и Верховного Совета. Понятно, что во времена большевиков советская власть (то есть все полномочия местных и центральных советов народных депутатов) была не более чем ширмой, прикрывавшей диктатуру коммунистической партии (статья 6-я Конституции гласила: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза»).
В 1989 году власть Советов ещё больше углубили: высшим органом государственной власти был признан Съезд народных депутатов, а Верховный Совет был преобразован в один из органов Съезда.
Но не успела Россия освободиться от власти коммунистов, как вся полнота «руководящей и направляющий силы» тут же перешла к президенту РФ, пост которого был учреждён в 1991 году специально под Бориса Ельцина – тогдашнего руководителя Верховного Совета РФ. Впрочем, ни о разделении власти, ни о ситуации двоевластия никто тогда не думал, ибо тогда все хотели «свалить» Горбачёва, избавившись от Советского Союза, и избежать распада самой России.
Первый президент РФ Борис Ельцин
Ситуация двоевластия показала себя во всей красе чуть позже, когда в стране наступили весёлые времена «первоначального накопления капитала» с приватизацией «золота партии», ваучеризацией и переделом госсобственности. Власть стремительно конвертировалась в богатства, так что и руководители Верховного Совета во главе с Русланом Хасбулатовым были намерены получить свою часть пирога, причём большую его часть.
Так началась долгая подковёрная борьба, которая перешла в открытую фазу весной 1993 года, когда президент заявил, что прокоммунистический парламент сам загнал страну в ситуацию полного безвластия. Поэтому он объявил о проведении 25 апреля 1993 года общенародного референдума, на который было вынесено 4 вопроса о доверии населения Ельцину и его курсу реформ (в историю этот референдум вошёл как «да-да-нет-да» – именно в таком порядке сторонники Ельцина призывали отвечать на вопросы). В итоге, получив 58,7 % голосов, Ельцин объявил о созыве Конституционного совещания, которое должно было разработать новую – президентскую – конституцию страны.
К сентябрю 1993 года проект новой конституции был готов, и Ельцин подписал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», предписывавший роспуск Съезда народных депутатов, прекращение деятельности Верховного Совета и выборы в новый верховный орган – Федеральное собрание РФ.
Разумеется, это был государственный переворот: по действовавшей Конституции, у президента не было полномочий распускать Верховный Совет. И Верховный Совет откликнулся на выход ельцинского указа своим постановлением, отрешающим Ельцина от должности: вместо него исполняющим обязанности президента Верховный Совет назначил вице-президента Александра Руцкого, который к тому времени из пламенного «ельциниста» превратился в ярого оппозиционера.
В ответ Ельцин распорядился перекрыть Белому дому (а именно там сидел Верховный Совет РФ) электричество, свет, телефонную связь и водопровод. Здание было оцеплено милицией и военнослужащими.
Последнюю попытку примирить обе стороны предприняла церковь: патриарх Алексий II несколько раз призывал стороны сесть за стол переговоров.
Возможно, сторонам и удалось бы договориться, но тут в игру вступили группировки политических радикалов, которые в условиях безвластия стали стремительно набирать политический вес.
Стая бродячих собак на Красной Площади, 1993 год
* * *
Верховный Совет был за демократию?
Ельцин и Руцкой с Хасбулатовым конфликтовали не ради идеи или идеологии, а по поводу разделения власти: ВС хотел перетянуть одеяло на сторону парламента, Ельцин – на свою. Ну и, кроме того, обе стороны жаждали власти и полномочий для передела собственности.
Никакой красно-коричневой угрозы на раннем этапе конфликта не существовало. Более того, среди депутатов ВС было немало тех, кто поддерживал и Ельцина, и его курс на реформы. Но по мере развития конфликта эти люди стали непримиримыми оппонентами, навешивая друг на друга ярлыки «безумных сталинистов» и «американской пятой колонны».
И по мере разрастания конфликта в число защитников Белого дома вошло немало политических радикалов – от ультра-коммунистической «Трудовой России» Анпилова до неонацистов из РНЕ – организации «Русское национальное единство» (ныне данная экстремистская организация запрещена на территории России).
Кстати, боевики РНЕ в Белом доме появились не просто так. Организацию, которая впервые в истории России открыто взяла на вооружение идеологию национал-социализма, «крышевали» весьма серьёзные люди – прежде всего генерал-майор КГБ в отставке Александр Стерлигов, бывший управделами Совмина РСФСР, ставший после развала Союза лидером националистической организации «Русский национальный собор».
Также РНЕ активно симпатизировал и генерал-полковник Владислав Ачалов – бывший командующий ВДВ и заместитель министра обороны СССР. В отрядах неонацистов он видел тот таран, который вскроет ворота Кремля для установления тоталитарной военной диктатуры.
Причём неонацисты защищали Белый дом вовсе не за идею: лидер РНЕ Александр Баркашов был официально назначен на должность заместителя министра обороны страны в правительстве, сформированном в Верховном Совете. Никогда ещё в истории страны люди со свастикой на рукаве не стояли так близко к власти.
И при участии группировок радикалов и националистов митинги у Белого дома превратились в открытый вооружённый конфликт.
* * *
Кто пролил первую кровь?
23 сентября группа сторонников парламента под руководством главы «Союза офицеров» Терехова попыталась захватить штаб Объединённых вооружённых сил СНГ. В результате перестрелки погиб милиционер, случайной пулей была убита пенсионерка. Уже на следующий день президент Ельцин выдвинул Белому дому ультиматум: либо депутаты расходятся и освобождают здание, либо начинается штурм. На размышления им дали сутки.
Но штурма не случилось ни через сутки, ни через неделю: Ельцин откровенно побаивался начинать силовую операцию против парламента. Единственное, на что он отважился, – это изменил пропускной режим: теперь из здания парламента выпускали всех, но внутрь не впускали никого.
Первую кровь (если не считать погибших милиционера и пенсионерку) пролили боевики «Трудовой России» Анпилова, которые неожиданно пошли на прорыв ограждения вокруг Верховного Совета со стороны Крымского моста. Демонстранты с боями прорвались к зданию мэрии, где по ним открыли огонь уже не резиновыми пулями, а из боевого оружия.
В ответ националисты пошли на штурм мэрии. Как только «мирные демонстранты» смяли милицейские посты у подъезда, стеклянные двери и стены фасада были пробиты двумя грузовыми автомобилями. Тут же из кузова грузовиков внутрь здания бросились вооружённые националисты.
Несколько человек, не успевших бежать (милиционеры, военные и пара сотрудников мэрии), были взяты в плен и жестоко избиты.
* * *
Зачем штурмовали «Останкино»?
Конечно, с практической точки зрения, штурм «Останкино» был лишён смысла: любой телевизионщик вам объяснит, что при угрозе захвата телецентра вся аппаратура в «Останкино» будет обесточена, а вещание в эфир продолжится с секретного резервного телецентра. Но генерал Альберт Макашов прекрасно понимал, что под воздействием радикалов он сам уже начинает терять власть. Поэтому и не придумал ничего лучшего, чем возглавить поход к «Останкино».
Телецентр Останкино после попытки захвата. Фото из личного архива заместителя директора ТЦ «Останкино» Валерия Мелехова
Тем временем Ельцин ввёл в Москве чрезвычайное положение. К зданию телецентра за это время прибыл отряд спецназа «Витязь» и бойцы дивизии им. Дзержинского.
Удивительно, но сторонники ВС ждали три часа и только потом решили прорываться в одну из аппаратных, выстрелив по зданию из отобранного у военных в мэрии гранатомёта. В результате взрыва погиб один из «Витязей», и спецназ открыл по толпе огонь на поражение – не разбираясь, где демонстранты, а где журналисты, прохожие или случайные зеваки. Погибло около 50 человек, почти 130 были ранены.
Поздним вечером 3 октября в Москву вошла Таманская дивизия, и утром танки и БТР пошли на штурм баррикад.
В итоге руководители оппозиции, в том числе Хасбулатов и Руцкой, были арестованы (в феврале 1994 года их всех разом амнистировали), а кадры горящего российского парламента облетели тогда весь мир.
Жертвами противостояния ВС и президента стали 158 человек, среди них 26 силовиков. 423 человека получили ранения или были избиты. Защитники парламента позднее заявляли, что на самом деле погибших значительно больше (по Москве ходили слухи о секретных моргах, куда якобы свозили трупы).
Офицер Таманской дивизии рвёт снятый с Белого дома советский флаг
Победа Ельцина определила политическую жизнь России на долгие годы вперёд. Разделения ветвей власти не получилось, и РФ стала президентской республикой с фактически авторитарной властью. Начав жертвовать демократическими принципами с первого дня своего существования, дальше российская власть уже не останавливалась, находя каждый раз удобные поводы для «закручивания гаек»: то красно-коричневая угроза, то цветные революции, то угроза со стороны блока НАТО.
* * *
Что было бы, если бы Верховный Совет победил?
Лидер РНЕ Александр Баркашов в одном из интервью обмолвился, что уже на следующий день начались бы кровавые разборки в стане победителей.
«За Руцким стояла достаточно сильная вооружённая команда, но он хотел и мою, ещё более сильную команду, использовать для того, чтобы потом расправиться с теми, кто воспротивится его полновластному президентству. А это были как минимум две трети Верховного Совета, и я должен был бы их расстрелять или интернировать. Другое дело, что меня в свою команду пригласил через Ачалова и Хасбулатов, где мне отводилась та же самая роль экзекутора. И я уже имел устный приказ арестовать Руцкого…»
Как показывает история, в подобных условиях противоборства команд Руцкого и Хасбулатова победу всегда одерживает третья сторона, то есть сами неонацисты РНЕ.
Возможно, приход к власти неонацистских группировок вызвал бы цепную волну распада страны и гражданских войн по всей территории России – от Чечни до Якутии и Тувы, по сравнению с которыми все конфликты на Кавказе показались бы детскими шалостями. Другой вариант, что усилением неонацистов воспользовался бы их покровитель генерал Стерлигов для установления в стране настоящей военной диктатуры по образцу пиночетовской хунты в Чили.
Так или иначе, но урок октября 1993 года состоит в том, что стране тогда удалось буквально пройти по лезвию ножа: ни демократии не построили, ни в диктатуру не свалились. И то уже хорошо.
Следы от пуль после обстрела Белого Дома
МОСКВА ИМЕЕТ САМЫЕ БОЛЬШИЕ ДЕМОНСТРАЦИИ С ПОПЫТКИ КУПА 1991 ГОДА
МОСКВА, 28 МАРТА — Когда в 1991 году жесткие коммунисты устроили свой злополучный переворот и российский народ столкнулся с танками и угрозами, Миша Даев посетил Соединенные Штаты и был вынужден смотреть исторические события по телевидению.
«Тогда я упустил свой шанс», — сказал он сегодня. «Я не собираюсь пропустить это сейчас».
Итак, в то время как жесткие законодатели в Конгрессе народных депутатов России стремились сегодня собрать достаточно голосов, чтобы объявить импичмент президенту Борису Ельцину, Даев вышел на улицы, присоединившись к примерно 60 000 других на политическом митинге за пределами Санкт-Петербурга.Храм Василия Блаженного рядом с Кремлем, просуществовавший до поздней ночи.
Для сторонников Ельцина сегодня настало время вернуться на баррикады. Однако на этот раз не было ни танков, ни оружия, ни крови — только флаги, лозунги, трясущиеся кулаки и обвинения в том, что Конгресс пытается воскресить то, что непреднамеренно убили заговорщики 1991 года: коммунизм и авторитарное правление.
По другую сторону Красной площади около 10 000 ультранационалистов и коммунистов маршировали под красными серпом и молотом флагами бывшего Советского Союза и плакатами, осуждающими Ельцина.Демонстрации стали крупнейшим проявлением политической активности на улицах Москвы после неудавшейся попытки государственного переворота.
Тогда люди праздновали начало новой демократической эры, победу над тоталитарными методами и поколениями укоренившегося страха, даже когда они оплакивали смерть трех молодых людей, убитых во время попытки государственного переворота. Сегодня они собрались под луковичными куполами храма Василия Блаженного, чтобы защитить и поддержать человека, который является символом продолжающейся демократии в России и ее зачастую трудных реформ.
«Ельцин, Ельцин, Ельцин», — скандировали они, а затем одобрительно взревели, когда российский лидер действительно появился, вылетев из Большого зала Кремля, где собирался Конгресс, и шагнув вперед к огромной толпе с еще силы, чем он проявил за несколько недель. Ельцин в последнее время выглядел измученным, а с прошлых выходных — в еще большей степени. 20 марта он своим указом объявил «особое правило» до референдума 25 апреля, а на следующий день умерла его пожилая мать. Сегодня на глазах у толпы он выглядел и вел себя как другой человек.
«Эти люди используют все свои силы, чтобы уничтожить Ельцина, если не физически, то сняв его с должности», — прогремел он, когда перед ним махало море флагов и хлопающих в ладоши. «Я подчиняюсь {только} воле народа».
Толпа приветствовала не только слова Ельцина, но и его многочисленные пламенные жесты и знаки победы. Они кричали, что Бог наблюдает за ним. Они осуждали его главных соперников, спикера парламента Руслана Хасбулатова и председателя Конституционного суда Валерия Зорькина, которые настаивали на скорейшем вынесении судебного решения о том, что попытка Ельцина урегулировать изнурительную борьбу за власть в стране с Конгрессом является нарушением конституции.
Огромное собрание сторонников Ельцина продолжалось до поздней ночи в ожидании голосования Конгресса по импичменту. Организаторы митинга разносили кофе, бутерброды и теплые автобусы, чтобы сесть в них. В 22:30, когда стало ясно, что импичмент провалился и когда толпа немного уменьшилась с наступлением темноты и холода, улыбающийся Ельцин вернулся, чтобы сказать: «Спасибо за поддержку».
«Конечно, сейчас трудно жить — все такое дорогое и все время меняется», — сказала 59-летняя пенсионерка Нина Семонова, которая была близка к слезам, наблюдая, как Ельцин шагал мимо, обращаясь к толпе с бортовой платформы. грузовик в его первом появлении сегодня.«Но оно того стоит, если в конце концов у нас наконец будет нормальная страна с нормальной жизнью, как у вас в Америке. Это то, что пытается сделать Ельцин, и мы его поддерживаем».
Показывая на Кремль, где проходил антиреформаторский съезд, Семонова сказала: «Эти люди просто хотят вернуть коммунизм».
Демократическим силам пришлось пережить тяжелые времена за 20 месяцев после попытки государственного переворота. Экономические реформы, которые хорошо выглядели на бумаге, в действительности сильно повредили, в результате чего большая часть страны оказалась в нищете и не оставила очевидно верного политического пути.Действительно, демократические группы пререкались, временами держались на расстоянии от непредсказуемого Ельцина и были неспособны вызвать интерес со стороны общественности, просто пытающейся справиться.
Но реальная угроза Ельцину со стороны Конгресса все изменила. Итак, сегодня все, от Егора Гайдара, премьер-министра-реформатора, которого консервативные законодатели вынудили Ельцина уволить, до правозащитницы Елены Боннэр, оказались в поддержку Ельцина.
Так же поступила и 36-летняя Татьяна Костина, которая сказала, что обычно остается дома, чтобы заботиться о своих детях.Сегодня она не могла больше сидеть дома.
«Коммунисты набрались сил. Партия даже возрождается», — сказала она. «Кто может позволить себе не участвовать? Мы все пойдем на баррикады, если потребуется».
Неудачный переворот 1991 года в России — предупреждение Дональду Трампу
По мере того как уходящий президент США Дональд Трамп пытается удержаться у власти, несмотря на решительное поражение на выборах, опасения по поводу государственного переворота в Соединенных Штатах растут.В недавнем прошлом Россия пережила два переворота. Первая, в 1991 году, была последней попыткой остановить реформы, которые в конечном итоге привели к распаду СССР. Во втором, в 1993 году, демократически избранный президент Борис Ельцин применил военную силу, чтобы остановить попытку объявить ему импичмент, и вместо этого навязал России суперпрезидентскую конституцию — ту же конституцию, по которой Россия все еще действует сегодня. Почему один потерпел неудачу, а другой преуспел, может послужить уроком о том, как Соединенные Штаты будут держаться в следующие несколько недель.
Западные читатели могут быть не знакомы с описанием обоих событий. Переворот 1991 года начался 19 августа, когда власть захватили восемь высокопоставленных министров, называющих себя Государственным комитетом по чрезвычайному положению. В состав комитета, получившего название «Банда восьми», входили некоторые из самых влиятельных людей страны, в том числе вице-президент Советского Союза, министр обороны и глава КГБ.
«Банда восьми» заключила тогдашнего президента СССР Михаила Горбачева в его загородный дом на берегу Черного моря и отправила войска в Москву и другие крупные города.Горбачев отказался от давления, чтобы заставить его уйти в отставку. В Москве руководители регионального правительства России, в том числе президент Борис Ельцин и председатель Законодательного собрания Руслан Хасбулатов, собрали российский законодательный орган в здании регионального парламента, обычно называемом Белым домом, и осудили переворот.
Несмотря на попытки «Банды восьми» закрыть все негосударственные вещательные сети, независимая радиостанция «Эхо Москвы» оставалась в эфире, и иностранные журналисты могли вести вещание относительно свободно из центра Москвы.Люди в Москве и по всему Советскому Союзу собрались, чтобы протестовать против переворота. В Москве тысячи людей окружили Белый дом, чтобы защитить региональное правительство. Большинство иностранных правительств, включая наиболее важные для советской экономики страны Европы и Азии, осудили переворот и начали вводить санкции.
Столкнувшись с сильным сопротивлением, переворот начал быстро разваливаться. Танковый батальон у Белого дома повернул оружие лицом от здания и заявил о лояльности правительству региона.Другие войска последовали его примеру, хотя в Москве и других городах произошли ожесточенные столкновения между войсками и демонстрантами, в результате которых погибло менее десятка мирных жителей. К 22 августа, столкнувшись с перспективой гражданской войны, если они будут продвигаться дальше, «Банда восьми» свернулась, и войска были выведены из Москвы. Переворот в конечном итоге ознаменовал конец СССР, и в то время мало кто мог подумать, что войска вернутся в Москву всего через два года, а Белый дом будет в огне.
Два года спустя, став демократическим государством, Россия все еще функционировала в соответствии со своей советской конституцией, и попытки создать новую застопорились из-за разногласий между законодательной властью и президентом Ельциным по поводу баланса сил.Ситуация достигла апогея 21 сентября 1993 года, когда Ельцин издал указ о роспуске законодательного собрания и призывал к референдуму по новой конституции, которая давала президенту сильные полномочия, за которым должны были последовать выборы нового парламента. . Законодательный орган отказался быть распущенным и объявил Ельцину импичмент, назначив вице-президента Александра Руцкого исполняющим обязанности президента.
Ельцин отказался покинуть свой пост и заставил полицию окружить Белый дом. Западные правительства, напуганные явным присутствием меньшинства националистов и бескомпромиссных коммунистов в парламенте, в значительной степени поддержали Ельцина.Ситуация застопорилась из-за затяжной осады, в ходе которой многие члены законодательного собрания и несколько ключевых фракций дезертировали, выполняя приказ Ельцина о роспуске.
В конечном итоге попытки достичь компромисса не увенчались успехом, и 3-4 октября вспыхнуло насилие, когда сторонники законодательного органа заняли мэрию Москвы и попытались (и потерпели неудачу) захват главного московского телеканала «Останкино». Между армией и ополченцами, выступающими за законодательный орган, развернулась перестрелка, в результате которой было убито 46 человек. Затем вошли военные и обстреляли Белый дом танками, пока законодательный орган не сдался.В конечном итоге в боях погибло от 150 до 500 человек.
Таким образом, в течение двух лет в России произошел как неудачный, так и успешный переворот с участием многих одних и тех же игроков и, вероятно, многих из одних и тех же солдат. Это делает его отличным сравнительным исследованием того, что заставляет переворот работать — или что-то еще.
Во-первых, успех переворота зависит от лояльности военных как на уровне командования, так и среди простых солдат. В 1991 году дезертирство нескольких батальонов в конечном итоге привело к переходу на сторону целых дивизий.
Также необходим достаточный юридический предлог, чтобы придать перевороту вид легитимности. Расплывчатое состояние российской конституции 1993 года позволило Ельцину избежать наказания за роспуск парламента, в то время как «Банда восьми» не смогла предоставить достаточный юридический предлог для прихода к власти, не сумев заставить Горбачева уйти в отставку.
По обе стороны переворота, контроль над повествованием кажется ключевым фактором. Это включает в себя возможность транслировать свои сообщения и мобилизовать поддержку населения. В 1991 году общественное противодействие перевороту было широко распространенным, и независимые СМИ опубликовали резкие изображения танков на улицах Москвы.В 1993 году, хотя толпы оказались сторонниками парламента, сначала с ними столкнулась только полиция. Когда камеры начали фокусироваться на неонацистских головорезах и российских ультранационалистах, которые составляли часть сторонников законодательной власти, Ельцин смог изобразить всех своих противников как экстремистов.
Способность оппозиции объединяться также является ключевой. В 1991 году Ельцин и другие региональные лидеры решительно выступили против переворота. В 1993 году законодательным органам удалось объявить Ельцину импичмент, но это не было единодушным решением, и многие фракции почти сразу начали покидать законодательный орган.
Наконец, существует возможность получить международное признание и поддержку, особенно со стороны стран, которые имеют решающее значение для экономических интересов государства. В 1991 году «Банда восьми» пользовалась поддержкой горстки коммунистических государств и ничего больше. В 1993 году большинство стран во главе с США поддержали Ельцина, что позволило ему сохранить международное признание.
Что касается Соединенных Штатов, то сейчас, похоже, есть хорошие новости. Следует учитывать лояльность военных в тех случаях, когда возможный переворот Трампа, похоже, не увенчается успехом.Военные США на протяжении всего своего существования были аполитичны, и военнослужащие клянутся соблюдать конституцию. Таким образом, приказы, которые явно противоречат конституции или угрожают ей, вряд ли будут подчиняться унифицированным чиновникам, даже если их поддерживают гражданские назначенцы в Министерстве обороны. Трамп также неоднократно оскорблял и отчуждал военных, как по символическим вопросам, так и подвергая критике своих генералов.
У Трампа также нет достаточного юридического предлога, чтобы удержаться у власти.Обвинения в массовом мошенничестве на выборах со стороны Трампа и его сторонников провалились в суде, и даже весьма консервативные судьи отметили, что обвинения не имеют под собой оснований. Хотя некоторых людей беспокоит сильное консервативное большинство в Верховном суде США, маловероятно, что дело о мошенничестве с избирателями, которое было отклонено из-за отсутствия доказательств, найдет там свой путь. Даже в этом случае суд не может отменить выборы. Конституция однозначная. Трамп перестанет быть президентом 20 января в полдень.Это не подлежит интерпретации.
Обвинения Трампа в мошенничестве на выборах, безусловно, помогают создать повествование для его сторонников, но вряд ли это контроль над повествованием. Опрос неоднозначен, но идей Трампа нет большинства или даже значительного большинства. Один опрос показал, что 79 процентов респондентов считают, что победил Байден, 13 процентов считают, что он не определился, и только 3 процента верят в победу Трампа. В Соединенных Штатах нет государственного информационного агентства, которое могло бы вещать в пределах страны, и даже в таких новостных группах, как Fox, обычно сильно предрасположенных к Трампу, есть сомнения по поводу его утверждений.
Безусловно, оппозиция Трампу разделена по идеологическим и политическим линиям, но попытка Трампа незаконно удержать власть послужит объединяющей силой. Массовые протесты вспыхнут во всех крупных городах, как это произошло этим летом из-за Black Lives Matter, и правительства штатов откажутся поддерживать заявления Трампа. Ключевые республиканские государственные секретари и губернаторы отклоняют претензии Трампа.
Также маловероятно, что, хотя Байден не получил признания своей победы от нескольких правительств, особенно тех, которые имеют тесные личные связи с семьей Трампа или враждебно настроены по отношению к США, хунта, возглавляемая Трампом, получит международное признание.Кажется крайне маловероятным, что какое-либо союзное демократическое правительство поддержит сохранение Трампа у власти, особенно если он сделал это посредством переворота.
Как и «Банда восьми», Трамп может иметь желание удержать власть и предотвратить неизбежное, но он еще менее способен на это, чем они были в 1991 году. Трамп по-прежнему командует вооруженными силами и федеральным правительством до 20 января. , но вряд ли он найдет больше, чем горстку профессионалов, которые позволили бы ему использовать неконституционные средства, чтобы остаться на своем посту после истечения срока его полномочий.
До сих пор неясно, что Трамп будет делать в ближайшие дни и недели, но его возможности крайне ограничены. Вполне вероятно, что его упрямство затруднит работу нового администратора Байдена из-за ухабистого перехода. Проделки Трампа также будут продолжать воодушевлять его самых ненормальных сторонников и повышать риск внутреннего терроризма в предстоящие годы. В конечном счете, Трампу не удастся организовать переворот, потому что ему не хватает каких-либо необходимых компонентов, чтобы дать ему хотя бы отдаленный шанс на успех.
МОСКВА, МАЙСКИЙ ДЕНЬ, МАРТ ПРЕВРАЩАЕТСЯ НАСИЛИЕМ
МОСКВА, 1 МАЯ — Прокоммунистические демонстранты провели часовую битву с ОМОНом во время несанкционированного Первомайского марша здесь сегодня во время самой серьезной вспышки уличного насилия в центре России с августа. Попытка жесткого переворота 1991 года.
Представитель Министерства внутренних дел сообщил, что более 150 человек, в том числе не менее 80 полицейских, были ранены в ходе столкновений, которые произошли после того, как полиция помешала демонстрантам пройти к Красной площади в центре города.Протестующие подожгли несколько грузовиков и забросали полицейских камнями. Полиция ответила выстрелами из водомётов и дубинок.
В течение более чем семи десятилетий правления Коммунистической партии в Советском Союзе Красная площадь была местом ежегодных первомайских парадов на глазах у всего советского руководства.
Насилие подчеркнуло политические проблемы, с которыми столкнулся президент Борис Ельцин менее чем через неделю после того, как он получил вотум доверия своему руководству по всей стране. Маленькие, но громкие политические группы, связанные с некогда доминирующей Коммунистической партией, не только не признают поражения, но и планируют прибегнуть к уличным демонстрациям, чтобы вынудить президента уйти с должности и заблокировать принятие новой конституции.
«С сегодняшнего дня началось настоящее сопротивление, — сказал Илья Константинов, лидер жесткого Фронта национального спасения. Константинов и другие лидеры оппозиции пообещали вывести десятки тысяч демонстрантов на улицы в следующие выходные во время ежегодного празднования Дня Победы во Второй мировой войне.
В заявлении пресс-службы Ельцина обвиняются «коммунистические и фашистские силы» в умышленном провоцировании сегодняшнего насилия. В заявлении «кровавая конфронтация» на площади Гагарина описывается как «начало кампании оппозиции законно избранным властям» и говорится, что президент приказал провести полное расследование.
Обнаружив, что путь к Красной площади был заблокирован тысячами сотрудников ОМОНа, колонна из 2000 коммунистов и националистов-демонстрантов попыталась пройти маршем к Ленинским горам, популярной смотровой площадке с видом на город. Отъезжая от центра города, они столкнулись с тонкой линией из примерно 200 сотрудников ОМОНа в тени высокой статуи Юрия Гагарина, первого человека в космосе.
Телевизионный новостной фильм показал, как демонстранты атакуют полицейский участок с палками, камнями и голыми кулаками, а из громкоговорителя звучат слова «Поздравляем, дорогие москвичи, с праздником».«Другие протестующие срывали кирпичную плитку с подземного перехода и бросали ее в полицейских, которые били тяжелыми резиновыми дубинками.
« Это не демократия. Это простой фашизм. «Ничего подобного в Первомай раньше не случалось», — сказал Анатолий Бергалин, 55-летний слесарь, демонстрируя рану головы, которая, по его словам, была нанесена полицейской дубинкой.
Скандирование «Смерть Ельцину», несколько тысяч Затем участники марша направились к зданию парламента на берегу Москвы-реки, где они построили импровизированные баррикады из кусков металлолома и грузовиков с проколотыми шинами.В марше приняли участие несколько бывших советских лидеров, в том числе бывший глава КГБ Владимир Крючков и бывший председатель советского парламента Анатолий Лукьянов, которых сейчас судят по обвинению в организации неудавшегося переворота 1991 года.
Российское телевидение сообщило, что четверо из раненых милиционеров находятся в «очень тяжелом состоянии» и один находится в критическом списке. Тем временем демонстранты возвели импровизированный храм протестующему, который якобы погиб в ходе боевых действий, но они не смогли назвать имя предполагаемой жертвы или подробности инцидента.
Десяткам тысяч членов профсоюзов было разрешено провести демонстрацию на Манежной площади возле Кремля, где они скандировали лозунги, осуждающие безработицу, но им тоже не разрешили пройти на Красную площадь.
Ельцин в осаде — октябрьский конституционный кризис 1993 года
Для россиян это была еще одна драматическая конфронтация, которая разыгралась на улицах Москвы и ознаменовала растущее недовольство многих людей своим избранным президентом.Конституционный кризис 1993 года был политическим противостоянием между президентом России Борисом Ельциным и российским парламентом, которое было разрешено военной силой. Отношения между президентом и парламентом в течение некоторого времени ухудшались.
Конституционный кризис достиг критической точки 21 сентября 1993 года, когда Ельцин намеревался распустить законодательный орган страны (Съезд народных депутатов и его Верховный совет), хотя президент не имел на это конституционных полномочий.Ельцин использовал результаты апрельского референдума 1993 года для оправдания своих действий.
В ответ парламент объявил решение президента недействительным, объявил Ельцину импичмент и объявил вице-президента Александра Руцкого исполняющим обязанности президента. Ситуация еще больше ухудшилась 3 октября, когда демонстранты сняли полицейские кордоны вокруг парламента, захватили мэрию и попытались штурмовать телецентр «Останкино».
Армия, изначально заявившая о своем нейтралитете, по приказу Ельцина штурмовала здание Верховного Совета рано утром 4 октября и арестовала лидеров сопротивления.Десятидневный конфликт стал самым смертоносным событием уличных боев в истории Москвы после революции 1917 года. По оценкам правительства, 187 человек были убиты и 437 ранены, в то время как оценки из неправительственных источников оценивают число погибших до 2000.
Уэйн Мерри, который был назначен в посольство в Москве во время кризиса, обсуждает природу и роль этого решающего момента для постсоветской России. Он вспоминает свое разочарование снисходительным тоном администрации Клинтона по отношению к России, расстрелом американского морского пехотинца, удивительным отсутствием внимания Вашингтона к кризису и критикует руководство в Вашингтоне за непонимание отсутствия поддержки Ельцина и реформ со стороны народа. .Чарльз Стюарт Кеннеди брал у него интервью, начиная с февраля 2010 года. Читайте также о перевороте в августе 1991 года против Михаила Горбачева, пожаре в посольстве в Москве и его разогреве в микроволновой печи.
«Ельцин всегда был великим борцом, но не терпеливым политическим борцом»МЕРРИ: Я был в Москве, и моя работа заключалась в том, чтобы информировать Вашингтон посредством репортажей и общения с посетителями из Вашингтона, будь то официальные посетители, журналисты или кто-то еще.…
Моя проблема как руководителя отдела политических / внутренних дел заключалась в том, чтобы сообщить, что Ельцин был лишь частью более широкой политической динамики в России, которая, как ни странно, все еще оставалась демократической политической динамикой. Законодательная власть, возможно, была пережитком советских времен, но это была выборная законодательная власть, так же как и сам Ельцин был избран демократическим путем.
Эта политическая динамика отражала плюрализм и множество противоречивых интересов в российском обществе, часто не приверженных Ельцину как лидеру или его политике.
Новая администрация Клинтона занималась бездумной, некритичной поддержкой «Бориса» — даже не Ельцина, она просто стала «старым добрым Борисом». Вашингтон хотел, чтобы Россия была демократической, но чтобы ее лидер правил декретом. Я подумал, что это не очень изощренный или тонкий подход к отношениям с Россией, которая столкнется с очень серьезными внутриполитическими трудностями.
Одна вещь, которую я нашел в подходе Клинтона любопытной и отталкивающей, — это использование имен для обозначения президента России по имени.
По-русски его можно было бы называть Борисом Николаевичем, что вполне респектабельно. Вы можете называть его президентом Ельциным или просто Ельциным. Но называть его просто «Борисом» и делать это открыто и публично было явно снисходительным. Клинтон была склонна снисходительно относиться к России, чего не делал Буш. Публичные выступления Клинтона в Москве заставили меня вздрогнуть.
Он также сообщил, что люди в Вашингтоне не понимали, что Ельцин не был Россией.Соединенным Штатам необходимо поддерживать отношения с более широким спектром российских политических деятелей, чем только с теми, кто связан с Ельциным. Меня это все больше беспокоило. Имейте в виду, что у новой администрации США было много других дел, поэтому они, как правило, реагировали на события в России.…
В начале года Ельцин был в депрессивном состоянии. Ельцин как личность определенно был маниакально-депрессивным и у него были периодические депрессивные периоды, но он, как правило, выходил из них с приступами маниакальной энергии.Это произошло в конце зимы, когда его оппоненты в Верховном Совете попытались объявить ему импичмент. Это была интересная концепция. В русском языке нет даже слова «импичмент». Они использовали английское слово и понятие импичмент, потому что подобное не имело прецедентов в российской истории. Представление о том, что глава государства может быть отстранен от должности законным путем, явно не очень русское.
Это противостояние между президентом и парламентом переросло в март и очень легко могло перерасти в насилие — действительно, я ожидал, — но этого не произошло по двум причинам.Во-первых, оппозиция в реальном страхе отступила от открытой и прямой конфронтации с Ельциным, которую они знали, что проиграют. Голосование за импичмент президенту провалилось; хотя невозможно сказать, что бы произошло, если бы это прошло.
Во-вторых, Ельцин придумал альтернативу. По телевидению он предложил провести всенародный референдум по четырем вопросам. Этот апрельский референдум был посвящен направлению национальной политики и власти президента, и правительство продвигало его под лозунгом «Да, Да, Нет, Да», что означает, что они хотели, чтобы люди голосовали «Да, да, нет, да »по четырем вопросам.Идея референдума, состоящего из четырех частей, заключалась в том, чтобы создать общественное давление и импульс для конституционного собрания, чтобы переписать конституцию Российской Федерации из пережитка советского периода, который все еще был правовой основой страны.
Я подумал, что это был блестящий ход Ельцина. Он избежал того, что в противном случае могло бы стать очень разрушительной конфронтацией; будь то попытка импичмента Верховным Советом или прямое правление самого Ельцина. У него было то преимущество, что он вернулся к народу, превзошел существующую конституционную структуру через прямую демократию на общенациональном референдуме.Изначально схема работала неплохо. Оппозиция была взволнована и не могла объединиться для тактического ответа.
Правительство выиграло голосование с достаточным большинством, чтобы заслужить доверие к собранию по проекту конституции, которое началось в начале лета. Затем, что характерно для Ельцина после драки, импульс замедлился, и его руководство потеряло динамизм. Всякий раз, когда Ельцин участвовал в открытой конфронтации, будь то в конце 1992 года или ранее в 91-м, или позже в 93-м, или в этом конкретном противостоянии в феврале и марте 1993 года, когда Ельцин участвовал в битве, он был в своей стихии.Но в завершение — подробные политические усилия, необходимые для конституционного собрания, чтобы создать новый основной закон и привести его в действие — его внимание отвлеклось, и все это летом потеряло импульс. Ельцин всегда был отличным борцом, но не терпеливым и детальным политическим борцом.
«Люди не знали, будут ли что-нибудь стоить их деньги»Это обеспокоило меня, потому что я сказал Вашингтону в своей телеграмме от ноября прошлого года, что основной политический кризис в России должен быть разрешен либо путем переформулирования конституционных структур мирными средствами, либо путем насильственной конфронтации.Дилемма не могла продолжаться в течение длительного периода.
Рассеяние внимания в середине 93-го вызывало тревогу. Это усугубилось в конце лета ужасно опрометчивой денежной реформой, когда российское правительство изъяло из обращения огромное количество денег. Это вызвало общественную панику в разгар сезона летних каникул, когда люди не знали, будут ли их деньги чего-нибудь стоить, смогут ли они оплатить свои праздничные счета.
Это было сделано таким образом, чтобы донести до россиян, что чиновники, которые занимаются политикой, безразличны к влиянию своих действий на повседневную жизнь людей, что это все еще авторитарное государство сверху вниз.Эта акция резко контрастировала с весенними общенациональными референдумами, на которых говорилось: «Здесь правит народ». В конце лета крайне деспотичная и ненужная денежная реформа показала людям, насколько мало они на самом деле имеют значение…
К середине 1993 года русские начали чувствовать, что они прошли через худшее, что они уже на пороге того, что ситуация начала улучшаться, и люди начали видеть то, что можно было бы назвать светом в конце туннеля. Затем последовали эти меры по макроэкономической стабилизации, которые просто лишили поддержки основных средств к существованию большей части городской рабочей силы.На мой взгляд, в этом не было необходимости и, конечно, очень глупо с политической точки зрения. Ельцин уже ожидал проведения еще одного всенародного референдума по новой конституции и выборов в новый законодательный орган.
Спровоцировать серьезное ухудшение уровня жизни рабочего класса в рамках подготовки к таким выборам продемонстрировало высокомерие и политическую слепоту многих так называемых западников и экономических реформаторов.
Я останавливаюсь на этом, потому что многие люди думают, что противостояние между Ельциным и его парламентской оппозицией в конце сентября — начале октября было связано с личностями и возникло из ниоткуда.Вашингтон рассматривал противостояние как моральную игру хороших парней против плохих. Это неправда.
Противостояние имело долгий и глубокий контекст. Ельцин всегда был неоднозначной фигурой, даже в свои лучшие дни в 1991 году, но это противостояние повлекло за собой цепь событий, включая истечение его чрезвычайных полномочий в конце ноября 1992 года; его капитуляция по важным элементам политики перед Верховным Советом в декабре 1992 года; замена большей части его правительства; его решение, принятое в феврале 1993 года, снова оспорить законодательный орган; последовавшая неудачная попытка импичмента; весеннее противостояние, результатом которого стал четырехчастный всенародный референдум; процесс разработки конституции и потеря его динамики; денежная реформа и меры по ужесточению налогово-бюджетной политики.
Все это создало среду, в которой основная дилемма конституционного устройства России достигла апогея во второй половине сентября 1993 года.
«Насилие можно было избежать, но нельзя было основать политическую конфронтацию»Мир помнит кадры по CNN жестокого противостояния в Москве в начале октября, но это было кульминацией, если хотите, чего-то, что происходило более года и было более или менее неизбежным в течение нескольких месяцев.Я думаю, что насилия можно было избежать, а вот элементарного политического противостояния — нет.
Было много истории — в том числе, конечно, личной истории участников — так что в конце сентября вице-президент Ельцина Александр Руцкой оказался по ту сторону баррикады.
Спикер парламента Руслан Хасбулатов находился по ту сторону баррикады. По ту сторону баррикады находился председатель Конституционного суда Зорькин.По ту сторону баррикады оказались люди, которые летом очень усердно работали над пересмотром конституции, такие как Олег Румянцев. Все они раньше были союзниками Ельцина.
Шаг, вызвавший окончательную конфронтацию, был ельцинским. Он стал разочарованным, нетерпеливым, сытым по горло тем, что он считал отсутствием прогресса в конституционной реформе. После ряда политических маневров Ельцин решил приостановить работу законодательной власти. У него не было на это юридических полномочий, но он все равно сделал это.Он выступил по телевидению и распустил законодательный орган с призывом к новым выборам, а также с написанием новой конституции и референдумом по ней, к чему они и так теоретически стремились. Но 21 сентября он решил замкнуть процесс, который, как он видел, не идет туда, куда он хотел, или так быстро, как он хотел.
К удивлению Ельцина, я уверен, что оппозиция, если я могу использовать этот широкий термин, решила взять листок из собственной книги Бориса Ельцина за август 1991 года, сплотив свои силы в том же месте, где он собрал свои силы тогда, а именно Белый дом России, резиденция российского парламента.Верховный Совет проголосовал за объявление Ельцина предателем, а Руцкого исполняющим обязанности президента.
Руцкой, Хасбулатов и другие, под знаменем конституционной легитимности и законности, созвали всех, кто был против того, что пытался сделать Ельцин. Сюда входил очень широкий спектр людей, от самых ультранационалистических, антисемитских и порочных людей, которых вы можете себе представить, до многих, я бы сказал, либеральных, прогрессивных, прозападных, демократизирующихся людей в стране.…
Способность оппозиции сплотить большое количество людей в российском Белом доме с его важной символикой с августа 1991 года очень застала Ельцина врасплох. Толпы вокруг Белого дома в 1993 году не были молодежью 1991 года, но они были более или менее того же масштаба.
Он сдерживался, используя ОМОН или войска, надеясь, что его противники упадут духом или потеряют лицо или, по крайней мере, будут искать с ним компромисс. Ничего из этого не произошло. Антиельцинские силы оставались стойкими и даже росли численно и решительно.Они увидели в этом моменте возможность либо отвергнуть ориентированную на Запад политику правительства, либо установить подлинную конституционную легитимность, в зависимости от их точки зрения. Компромисс не витал в воздухе. Было много политической риторики, не очень продуктивной, которая длилась с 21 сентября до начала октября….
«На этот раз мы были гораздо менее активными»На этот раз мы были гораздо менее активистами и, конечно, не считались друзьями в Белом доме.Действительно, наступил момент, когда даже наши обычные контакты стало трудно поддерживать из-за общей враждебности, с которой мы столкнулись. Посольство находилось в очень небезопасном месте, потому что оно было обращено прямо к российскому Белому дому, и для защиты использовалась только низкая стена здания.
В отличие от августа 1991 года, в толпе было много людей с разными видами оружия… Наш доступ к знающим контактам во время этого российского кризиса был лишь малой частью того, что у нас было в 1991 году с обеих сторон.Кремль не особо много говорил, отчасти потому, что действительно не знал, как все может развиваться. У нас были люди, прикрывающие толпу за пределами Белого дома и разговаривающие с контактами внутри, но это должно было быть рискованно.
Разговоры с американцами не были популярны в Белом доме, поскольку было ясно, что Соединенные Штаты поддерживают Ельцина. Настроение толпы иногда было довольно уродливым и потенциально угрожающим для сотрудников посольства. В какой-то момент я вытащил некоторых людей из соображений их же безопасности.Мне часто было не о чем сообщать, кроме слухов, но это отражало тот факт, что реальных новостей с обеих сторон было мало. Противники разговаривали друг с другом, и оба пытались переждать друг друга. Московская общественность сидела в сторонке, просто надеясь на мирный исход.
По прошествии десяти дней у нас были первые выходные октября, и, по крайней мере, казалось, что все идет к разрешению. Русский Патриарх [Православной Церкви] Алексий был в поездке в Соединенные Штаты, когда случился кризис, и вскоре вернулся в Москву.Затем он стал посредником в политических переговорах на высоком уровне в Даниловом монастыре.
Этот посреднический процесс был действительно первым лучом надежды на мирное окончание кризиса, поскольку обе стороны, по крайней мере, были готовы принять в нем участие, учитывая престиж и статус патриарха. Я очень уважал Алексия и знал, что ни одна из сторон не захочет появиться, чтобы дать отпор его миротворческим усилиям. Таким образом, казалось, что все еще может уладиться или, по крайней мере, оставаться спокойным во время переговоров о посредничестве, но поскольку из Данилова монастыря поступало мало новостей, посольству или мне оставалось мало что делать, кроме как ждать….
Беспорядки 3 октябряМы подошли к 3 октября 1993 года, очень драматичному дню в современной России. Фактически, это было одно из немногих событий в постсоветский период в России, которое, я думаю, может законно соответствовать такому часто используемому термину — историческому. Это была дата, когда страна действительно столкнулась с критическим моментом.…
Это было воскресенье и день, когда конфронтация предположительно была приостановлена из-за посреднических усилий, и мне показалось, что это хороший день, чтобы пойти домой, сменить одежду и позаботиться о некоторых личных вещах.Это тоже был мой день рождения. Я подумал: «Последние 10 дней я работал по 18 часов в день; может, в это воскресенье я смогу взять выходной и поехать домой ». Ну, так не вышло.
Моя квартира находилась в многоэтажном доме с видом на Октябрьскую площадь, одну из главных транспортных развязок Москвы, а также, в ее центре, место самого большого памятника Ленину в Москве. Представители обеих сторон участвовали в посреднических усилиях, в то время как Ельцин и другие высокопоставленные члены правительства решили сделать то же самое, что и я, а именно взять выходной в это воскресенье, поскольку они в основном были на своих дачах.
Поскольку с обеих сторон никто не руководил, люди на улицах взяли события в свои руки. На Октябрьской площади перед памятником Ленину была запланирована демонстрация протеста против Ельцина. В принципе, это должно было быть нормальным мирным проявлением политической оппозиции власти, и это могло быть.
Проблема была двоякой: во-первых, многие люди, пришедшие на эту демонстрацию, были в очень плохом настроении после 10 дней конфронтации.Многие из них разбили лагерь возле Белого дома в России в течение нескольких дней, если не недели или больше, а некоторые искали драки. К сожалению, они получили это из-за второго фактора. МВД повело себя глупо. Вместо того, чтобы позволить этой демонстрации состояться и дать людям выплеснуть свой гнев, они решили послать омоновцев, чтобы ее разогнать. Они прислали группу молодых, неопытных, полуобученных омоновцев, которые действительно не знали, что делают.
Так получилось, что моя кухня смотрела прямо на площадь и на демонстрацию.У меня была панорама крушения мира. ОМОН вместо того, чтобы стоять в стороне, чтобы дать возможность провести демонстрацию, или удерживать ее там, где она не будет мешать движению транспорта, окружили ее со всех сторон. Они подавили демонстрантов, что было невероятной глупостью. Они не пытались оттолкнуть их в одном направлении. Они действительно продвигались с разных сторон.
Многие демонстранты были пожилыми людьми, а у пожилых россиян довольно тонкая кожа из-за того, что молодежь подталкивала их в лучшие времена.В какой-то момент сжатие вызвало человеческий взрыв, и демонстранты вырвались наружу и просто ворвались прямо через омоновцев, которые в основном были детьми и не знали, что делали. Эффективного руководства не было, и демонстранты практически попрали эти символы государственной власти. Потом было: «Кэти, закрой дверь».
У меня не было ни малейшего представления, что это относительно локальное событие, свидетелем которого я стал, привело к краху политического мира в целом.Если бы это было так, я бы немедленно вернулся в посольство, а не просто сообщил бы о том, что увидел по телефону. Мне и в голову не приходило, что это событие зажжет других и приведет к потере государственного контроля над большей частью центральной части города, но именно это и произошло.
Демонстрация — теперь, на мой взгляд, полномасштабный бунт — начала двигаться по улице, так называемого Садового кольца, группами к площади перед парком Горького, через мост через Москву-реку, а затем по направлению к они пришли из Белого дома в России.По дороге они прибегали к насилию со все возрастающей силой, особенно когда они вышли на площадь перед Министерством иностранных дел.
К тому времени, когда они вернулись в Российский Белый дом и, конечно же, в американское посольство, полицейские силы на улице распались и по большей части просто бежали в целях собственной безопасности. В это воскресенье днем полиции явно не хватало руководства и организованности. Большинство старших людей были на дачах. Некоторым из российских полицейских, которые обеспечивали безопасность у входов в наше посольство, на самом деле пришлось укрыться внутри, чтобы их не избила толпа.
«Российское общество либо строго контролируется, либо оно анархия»В этот воскресный полдень большая часть центра Москвы принадлежала оппозиции. Это было действительно грязно. Это проиллюстрировало одну из тех вещей, о которых вам постоянно говорят русские: российское общество либо строго контролируется, либо это анархия.
Русские, особенно русские из элиты, часто оправдывают авторитарный характер российского правительства тем, что без сильной руки русские просто погрузятся в хаос.
В этом случае анализ был действительным. Я видел, как это произошло, хотя не утверждаю, что это было исключительно русским поведением. В течение дня исчез какой-либо организованный государственный контроль. Демонстранты захватили часть города с центром в Белом доме России. В их руках было большинство главных улиц этого района.
Они решили конфисковать машины и отправиться на север, в Останкино, где расположена главная телебашня и производственные студии.В Останкино произошло ожесточенное столкновение с полицией, но власть никогда не теряла контроль над эфиром, что было очень важно. К тому времени правительство начало собираться и направило силы на телекомплекс.
Я сообщил в посольство по телефону о том, что происходит — потому что моя кухня была отличным местом — и узнал, что дела обстоят намного хуже, чем я думал. Посольство столкнулось с реальной проблемой безопасности, потому что комплекс посольства, в который входило около 155 резиденций семей с детьми, находился прямо в центре этой городской зоны боевых действий.
Стена по внешнему периметру была намеренно построена не очень высокой, чтобы не пугать. Он был всего около восьми футов в высоту, максимум девять футов, и энергичные атлетические демонстранты могли перелезть через эту стену. Если, как казалось почти наверняка, надвигалась крупномасштабная битва между правительственными силами и силами оппозиции, посольство оказалось бы прямо в центре этой битвы, гораздо больше, чем в августе 1991 года.
В 1991 году никто не стал бы нацеливаться на американцев, тогда как в 1993 году большинство оппозиционных сил считали Соединенные Штаты глубоко связанными с Ельциным, как главную внешнюю поддержку Ельцина.
Враждебность по отношению к Соединенным Штатам со стороны некоторых оппозиционных деятелей была весьма значительной. Таким образом, был реальный шанс, что посольство могло быть в опасности или даже физически захвачено, что было несложно.
Посол Пикеринг ранее имел опыт в сопоставимых ситуациях — это был его седьмой посол, и в предыдущих назначениях он видел политическое насилие в больших масштабах — и был в своей стихии. Он всех усадил на корточки. Всех в посольстве, не выполняющих важные обязанности, перевели в большой подземный спортзал, который был самым безопасным местом на территории.Никому не разрешалось находиться в своих домах…
Смотрели русское телевидение вечером и ночью. Два оборонных атташе, у которых была машина, знали, где искать подразделения с тяжелым вооружением, которые правительство ввело в город. Они нашли их на окраине Москвы в ночлеге в палатках на ночь. Было совершенно ясно, что правительство не собирается противостоять оппозиции до рассвета.…
Самым худшим моментом этого периода для меня было сообщение по нашей радиосети о том, что один из морских пехотинцев был застрелен.Мы не знали, насколько он плох, но тот факт, что один из наших морских пехотинцев был ранен, вызвал у меня мурашки по коже. Я отчетливо вспоминаю то чувство, которое у меня было в тот момент. Однако мы выполнили свою работу, сообщив, что значительные вооруженные силы находятся на окраинах Москвы и появятся почти сразу с первыми лучами солнца.
После того, как мы должным образом пообщались с послом Пикерингом и Вашингтоном, мне показалось, что разумным решением было бы немного поспать. Я пытался побудить всех членов команды делать то же самое.Я не мог заставить их лечь спать, потому что во время этих событий они были просто приклеены к телевизору.
Для меня я решил, что это были уже полторы долгих недели, и Бог знает, каким будет завтра и дни после этого. Итак, я пошел в одну из гостевых спален и лег спать, сразу пошел спать. Подозреваю, что, возможно, я был единственным взрослым в посольстве, который хорошо выспался той ночью.
Что разбудило меня, так это отзвуки первого выстрела из 120-миллиметровой танковой пушки по верхним этажам российского Белого дома.… Это была длинноствольная танковая пушка. В любом случае, эхолот 120-миллиметрового танкового орудия, выпущенного почти с расстояния двух миль, сотряс окна Спасо-Хауса [резиденция посла США, справа]. Вот что меня разбудило. Я узнал, что происходит, имел достаточно здравого смысла, чтобы принять душ, прежде чем одеться, зная, что это будет долгий день, и тогда нам было нечего делать, кроме как смотреть по телевизору то, что мир смотрел по CNN.
Помните, наша работа в Спасо заключалась в том, чтобы быть резервным посольством, а не заниматься освещением событий и репортажами о них.Инструкции посла Пикеринга о нашей роли удерживали нас в Спасо-Хаусе, даже несмотря на то, что наши склонности были на улице. Камеры CNN находились по ту сторону главного моста, на котором были размещены армейские танки, которые вели огонь по российскому Белому дому с юга.…
Мир видел только очень ограниченную часть происходящего. Хотя визуальные образы того дня представляют собой танки, стреляющие по верхним этажам здания российского парламента, настоящие бои остались вне поля зрения камер.На улицах города шла масштабная битва между правительственными силами и оппозицией. Эта зона боевых действий была довольно обширной, около двух с половиной миль в ширину и, возможно, на полторы мили в глубину.
Центр битвы находился на северной стороне Белого дома России, в районе, частично между Белым домом России и стеной по периметру комплекса американского посольства. К северу от Белого дома и через главную улицу от нашего комплекса есть большой парк и футбольное поле.Вот где происходила самая большая битва. Правительственные силы использовали футбольное поле в качестве плацдарма для штурма здания.
Посольство США в опасностиТанки вели огонь с юга в верхние этажи Белого дома, чтобы подавить огонь снайперов и автоматического оружия из окон на северной стороне. Танки находились примерно в четверти мили на другой стороне и стреляли осколочно-фугасными снарядами по верхним этажам башни российского Белого дома, чтобы подавить этот огонь.
Башня Белого дома в России широкая с востока на запад, но довольно мелкая с севера на юг. Его глубина может быть всего 80 или 100 футов. Если бы они использовали бронебойные снаряды, снаряды прошли бы через здание и вылетели с другой стороны.
Танки обстреляли здание в рамках более крупного сражения на другой стороне, которое мир не видел, потому что камеры CNN не могли это показать. Эта битва происходила буквально перед американским посольством.…
По мере того как правительственные силы приближались к Белому дому России, различные оппозиционные элементы отступали в других направлениях. Создав дополнительное посольство в резиденции посла, мы сделали себя, если уж на то пошло, потенциально более уязвимыми, чем люди в комплексе посольства, потому что резиденция посла была широко открытым участком собственности без каких-либо мер безопасности. У нас не было морской пехоты. Ворота были открыты.
Вскоре по саду передвигались вооруженные фигуры.Трудно было сказать, кто есть кто, потому что, когда вы видите парня, одетого во все черное, с лыжной маской и автоматом, вы понятия не имеете, кто он, черт возьми. Американский флаг развевался на флагштоке перед зданием. Мне жаль, что у меня не хватило ума снять это ночью, но я не подумал об этом, и это сделало нас довольно заметными. Также были снайперы, действующие с балконов высотных домов в этом районе.
В какой-то момент мы собрались в убежище в подвальном помещении, когда несколько парней в черных лыжных масках начали смотреть через окно в эту подвальную комнату.Мы быстро переместили наше убежище на чердак этого здания 1912 года постройки. Я сомневаюсь, что больше чем горстка людей когда-либо бывала на чердаке резиденции посла в Москве. Но какое-то время это казалось самым безопасным местом.
Измельчение засекреченных материалов во время выстрела капрала морской пехотыК 1993 году у оппозиции было достаточно оружия. С обеих сторон не было недостатка в огневой мощи стрелкового оружия. В этот момент мы в резиденции посла фактически подвергались большей физической опасности, чем люди в главном посольстве.Это была неприятная ирония. Урок заключался в том, что нам следовало создать дополнительное посольство на так называемой «ближней даче», небольшом месте для уик-эндов, которое у нас есть внутри Москвы, но достаточно далеко, чтобы мы не подвергались никакому риску.
Когда битва отошла от Белого дома, посольство вынуждено было нас эвакуировать, как будто у них не было более чем достаточно поводов для беспокойства. Автомобиль посла был бронированным лимузином, и наш сотрудник региональной службы безопасности приехал нас спасти.Это был превосходный парень, который приехал в Москву из командировки в Бейруте и очень хорошо знал сложные ситуации с безопасностью. Машине пришлось сделать три поездки, чтобы нас всех вывезти.
Пикеринг (на фото) первым приехал за вещами, но вскоре вернулся в посольство. Я точно не помню, сколько нас было, но чтобы всех нас вытащить, потребовалось три поездки. После первой поездки силы оппозиции в этом районе поняли, что происходит, что идет эвакуация.Во втором заходе, в котором я был с Амбассадором, по воротам стреляли из автоматического оружия. Изначально не могли выйти за ворота на улицу.
После разговора по рации с посольством, а затем с властями, российские силы безопасности поблизости применили автоматическое оружие для подавления вражеского огня у ворот. Мы вытащили педаль ворот до металла, через площадь, вниз по улице и, наконец, в посольство, которое было окружено чем-то вроде зоны боевых действий.Горящие здания, горящие автомобили и горящие обломки — обломки городского сражения.
Мы все благополучно покинули резиденцию посла, которая, к счастью, не пострадала. Затем я узнал, что посольство накануне вечером начало то, о чем мы никогда не думали в отношении Москвы: экстренное уничтожение секретных материалов. Предполагается, что наиболее уязвимые посольства хранят относительно небольшое количество секретных материалов, поэтому экстренное уничтожение может быть выполнено в течение определенного периода времени.
Посольство в Москве, мягко говоря, никогда не соответствовало этим стандартам, потому что во время холодной войны всегда шутили, что если американское посольство в Москве уничтожит секретные материалы, то термоядерная боеголовка США сделает это. работа. У нас были годы архивных файлов. Когда они начали процесс разрушения, он быстро превратился в хаос. Застревание в уничтожителях бумаги.…
Гораздо более серьезным было ранение одного из наших морских пехотинцев обстрелом.Капрал [Макклейн] Белл, молодой морской пехотинец, был очень популярным парнем, очень любимым детьми посольства, которые считали его коллективным старшим братом.
Он находился на наблюдательном пункте наверху нового офисного здания, которое все еще оставалось незанятым. Он был ранен в шею, возможно, одним из правительственных сил, которые понятия не имели, во что они стреляют. На территории не было ничего, что могло бы идентифицировать это как американское посольство. У нас не было флага. Большинство войск, введенных правительством, не знали города Москвы.
Это было просто еще одно здание, и они увидели парня в шлеме и форме на крыше здания, и кто-то выстрелил в него. Его чуть не убили. О нем позаботился врач нашего посольства, и мы получили, я рад сказать, хорошее сотрудничество со стороны российских властей в его эвакуации в российскую больницу и спасении его жизни. Несмотря на происходящие вокруг нас чрезвычайно важные политические события, я подозреваю, что для многих участвовавших в этом американцев расстрел капрала Белла — самое болезненное воспоминание тех дней.
В тот день посольство практически не сделало ничего с точки зрения отчетности, потому что посол Пикеринг отдал приказ накануне, чтобы все, кто не находился на территории посольства — а большинство сотрудников посольства жили где-то в другом месте — должны были оставаться в своих резиденциях. Людям не разрешалось выходить и наблюдать за происходящим. Им не разрешалось заниматься отчетной деятельностью. Люди должны были держаться подальше от зоны боевых действий.
Некоторые сотрудники не подчинились этому приказу, считая, что это серьезный политический кризис, и мы были там как репортеры, и это то, что мы должны были делать.Я сам чувствовал себя некомфортно из-за ограничений на нашу репортерскую деятельность. Оглядываясь назад, я понимаю, почему посол Пикеринг сделал то, что он сделал. Он был человеком, который уже несколько раз за свою карьеру видел подобное насилие. Он пришел к выводу, что никакое сообщение не стоит того, чтобы кого-то убили. В конечном итоге, конечно, это был его авторитет, это его решение…
Шли часы, я поддерживал связь с Вашингтоном, что в основном означало рассказывать людям то, что они уже должны были знать, неоднократно отвечая на очевидные вопросы.Единственное ценное, что я внес — кроме того, что кто-то должен был дежурить в ту ночь, — это мое беспокойство о капрале Белле. После того, как стало ясно, что он вне опасности, я попытался уговорить кого-нибудь в Вашингтоне на высоком уровне позвонить его овдовевшей матери. Это оказалось трудным, потому что эти события в Москве совпали с так называемыми событиями «Падения Черного ястреба» в Могадишо, когда было убито несколько рейнджеров армии США. Непосредственное внимание Вашингтона было сосредоточено не на России, а на Сомали.
Белый дом, Государственный департамент и Министерство обороны рассматривали кризис в Москве как проблему второго уровня, которую в интересах американской общественности затмила битва в Могадишо, знаменитый или печально известный инцидент «Падение Черного Ястреба».Президент, вице-президент, государственный секретарь и министр обороны звонили семьям солдат, которые были убиты или ранены в Могадишо. Я пытался, не помню, сколько времени, в течение нескольких часов, чтобы кто-нибудь позвонил матери нашей жертвы. Наконец, это сделал Строуб Тэлботт в качестве заместителя госсекретаря, что я очень ценил.
Меня поразило то, что внимание высокопоставленных фигур в Вашингтоне было обращено не на кризис в России, который мы, естественно, считали самым важным событием, происходящим в мире, а на события, которые привлекли больший интерес внутри США — и, конечно же, Внимание американских СМИ — это были боевые действия в Могадишо.Это место было далеко не таким важным, как Россия, но в нем погибли американцы…
Пиррова победа — катастрофа для реформ в РоссииСразу после этих событий большинство лидеров оппозиции были арестованы и отправлены в Лефортовскую колонию (слева). Правительство России начало операции по очистке территории, включая восстановление Белого дома. В Вашингтоне считали, что Ельцин победил, и это хорошо.
Это была точка зрения, с которой я категорически не согласен.Я признал, что когда дело дошло до настоящей перестрелки между Ельциным и оппозицией, было необходимо, чтобы Ельцин победил. Однако администрация Клинтона увидела победу Бориса Ельцина как победу реформ в России, что экономическая шоковая терапия, за которую мы выступали, теперь будет проведена, и все будет замечательно.
Я считал, что конфронтация обернулась катастрофой для реформ в России и для способности Ельцина сохранять подлинную политическую легитимность. До этого люди в России гордились тем, что не было политического насилия, подобного тому, что они видели в Тбилиси или Таджикистане.Россия не была похожа на Румынию, но теперь она была такой. Русские, независимо от того, на чьей они стороне и были ли они вообще, чувствовали настоящий стыд и разочарование из-за того, что их страна была понижена до статуса своего рода третьего мира, из-за перестрелки с участием танков и войск посреди войны. столица. Я очень сильно чувствовал, что этот эпизод стал огромным провалом для руководства Ельцина и большим препятствием для развития верховенства закона в России.
Напротив, Вашингтон почти кипел от того, что оппоненты Ельцина теперь сидят в тюрьме, а те, кто нам нравится, оказываются в выигрыше; следовательно, политика, за которую мы выступаем, будет проводиться.Могу сказать вам, что моя точка зрения, что эта победа была пирровой, не приветствовалась ни в Вашингтоне, ни даже в некоторых частях посольства. Людям, приезжавшим в Москву и слышавшим от меня это мнение, не понравилось. Им также не понравилось слышать, что имидж Ельцина среди его соотечественников, среди россиян был непоправимо запятнан его выбором открытой конфронтации.
Не было никаких сомнений в том, что коренные проблемы российского конституционного правительства нуждались в разрешении, но в середине сентября Ельцин сделал выбор в пользу нарушения закона, использования внеконституционных средств, которые возложили бремя кризиса на него, а не на его оппонентов.Решив отказаться от медленного процесса политического компромисса, он нес ответственность за то, что последует потом. То, что люди из оппозиции фактически инициировали насилие и грабежи, на мой взгляд, не устраняет того факта, что Ельцин подготовил для этого почву.
Кроме того, во время кризиса правительство Ельцина было довольно неэффективным в борьбе с ним. Они просто ждали, пока оппозиция устанет и пойдет домой, чтобы либо сдаться, либо пойти на компромисс. В воскресенье они были застигнуты врасплох и не получили лучшей реакции, чем боевые танки.То, что конфронтация может бросить вызов целостности правительства Ельцина, я думаю, не очень хорошо понимали в Кремле. Неэффективность подхода Ельцина была продемонстрирована тем фактом, что он проявил инициативу со стороны Патриарха, чтобы даже начать процесс обсуждения, которое могло привести к мирному урегулированию. Удалось ли это Патриарху Алексию или нет, мы никогда не узнаем, но только он один имел престиж и легитимность, чтобы даже попытаться; Ельцин — нет.…
Ельцинская конституция и растущее народное разочарованиеПосле очень драматических событий начала октября российское правительство назначило на середину декабря общенациональные выборы, чтобы включить референдум по новой конституции, которая будет написана полностью людьми Ельцина, а не отражать широкий спектр точек зрения и политических взглядов. силы.
То, что стало известно как «ельцинская конституция», было смесью российской и западной моделей, но по своей сути было скопировано с конституции Пятой Французской республики, написанной для де Голля. Также будут выборы в новый парламент, как верхнюю, так и нижнюю палаты, которые будут созданы конституцией.
Нижняя палата, Государственная Дума, была скопирована с немецкого Бундестага, половина мест избиралась по округам, а половина — по национальным партийным спискам. Выборы предполагали, что конституционный референдум пройдет и получит 50-процентное участие, необходимое для того, чтобы быть действительным.
Итак, россияне в один день собирались проголосовать за двух членов верхней палаты, двух членов нижней палаты и конституционный референдум. В некоторых случаях также будут региональные и местные выборы. Это должны были быть очень большие выборы.
Вашингтон полагал, что выборы станут большим триумфом для Ельцина, отражающим его победу в начале октября, и создадут почву для новой огромной волны реформ, за которые выступают Соединенные Штаты.
Моя работа в ноябре и начале декабря заключалась в том, чтобы попытаться убедить Вашингтон в том, что такие ожидания ошибочны.Для меня довольно рано стало очевидно, как из анекдотических свидетельств, так и из данных опросов, что партия во главе с Гайдаром, называемая «Выбор России» и, по сути, партия Ельцина, не собирается легко добираться до победы на выборах. Частично это отражало общественное отвращение к тому, что имело место в начале октября, но, в большей степени, это было связано с недовольством общества экономической политикой правительства.
Одновременно с политической конфронтацией министр финансов Борис Федоров ввел в действие очень жесткую программу макроэкономической стабилизации, которая привела к серьезному ужесточению внутренней российской экономики.В то время как внешний мир был сосредоточен на очень заметных политических событиях, большинство россиян более остро осознавали резкое ухудшение своего экономического положения и, в частности, то, что программа макроэкономической стабилизации привела к массовой потере средств к существованию для городских рабочих.
Это ужесточение экономической политики было начато в тот момент, когда россияне думали, что ситуация начинает немного улучшаться. Российские семьи пережили серию экономических травм в эпоху позднего Горбачева, во время распада Советского Союза и впоследствии.К середине 1993 года люди почувствовали, что худшее позади, и теперь все будет постепенно улучшаться. Действительно, правительство Ельцина обещало им, что дела пойдут на поправку.
Осенью 1993 года политика правительства снова вернула многих людей в экономический кризис. Особенно это касалось городских «синих воротничков» мужчин. Уровень разочарования россиян в отношении их правительства по поводу экономической политики был в основном невидимым для внешнего мира. В разговоре с гостями из Вашингтона меня поразило то, что они даже не имеют отношения к политическому процессу.Они предполагали, что
россиянина проголосуют за конституцию Ельцина и партию Ельцина, потому что Ельцин выиграл политическое противостояние на улицах Москвы — победил с огневой мощью, но выиграл.
Они совершенно упустили из виду тот факт, что большинство россиян, не только в Москве, но и по всей этой огромной стране, беспокоилось, так это их средства к существованию и страх, что они вступят в очередной период экономической напряженности. Шли недели, и тем более ощутимым было это чувство страха, настоящего страха.Это было то, чего я не видел в 1991 или 1992, но сделал в конце 1993 года.
Воспоминания о неудавшемся перевороте: Призрак возвращается в Москву
На их лицах было написано горе: они потеряли Россию. Они умирали сами по себе. На тротуаре 56-летняя Валентина Иванова вытирала слезы. «Когда-то мы были великой страной», — сказала она. «Теперь мы разделены на богатых и бедных».
Они были бедны, люди шли впереди нас. На плакатах было написано: «Нет больше подорожания еды!» и «Революция вернется!» и «Капитализм = Смерть.Игорь Мишенев, маршировавший в конце шествия, охарактеризовал постсоветскую историю России как долгую горечь: средняя продолжительность жизни мужчин составляет 59 лет, а уровень рождаемости вдвое меньше, чем в конце 1980-х.
Небольшая часть может стали богатыми, сказал он, но страдают миллионы. «Все наши лозунги, — сказал он. — Все сбылись».
Хотя он и не упомянул об этом, новый капитализм России переживает худшую неделю за последние 10 лет. вниз на 53,2% с 1 января. Угроза глобальной рецессии теперь настолько велика, что угрожает нефтяному буму, определившему президентство Путина.
Сейчас, когда Россия вступает в период экономического кризиса, было бы глупо забывать, насколько тонка пленка богатства в этом обществе и о том огромном океане, который лежит под ней. У Путина, конечно, нет; хотя он заставил замолчать практически всю политическую оппозицию во время своего президентства, его самый тревожный вызов исходил от разгневанных пенсионеров. Сотни тысяч из них — некоторые говорят, что до 2 миллионов — вышли на улицы по всей России в 2005 году, разгневанные его решением преобразовать льготы, такие как бесплатный транспорт и жилищные субсидии, в денежные выплаты.Путин попятился, обвинив в своем решении подчиненных.
И хотя наше внимание часто направлено на самых богатых людей России, некоторые экономисты говорят, что реальная угроза кремлевской монополии на власть в конечном итоге может исходить от бедных, которые приняли на себя основную тяжесть высоких темпов инфляции. Я спросил экономиста Михаила Делягина, бывшего советника Ельцина, какое недавнее событие ознаменовало конец золотого века Путина. Война с Грузией? Битвы с олигархами? Кризис ликвидности? Вместо этого он указал на сентябрьский день, когда в нескольких городах России цены на хлеб подскочили на 30–60 процентов.
Известный социолог Ольга Крыштановская сказала, что «популярность Путина связана с деньгами, с государственными деньгами», которые могут быть использованы для обогащения программ для пенсионеров, интеллигенции или других беспокойных слоев общества. По ее словам, при высоких ценах на нефть «он купался в деньгах». Но, добавила она, «если он исчезнет, то сначала будут слабые голоса; но затем будет более сильный голос протеста». Откуда они взялись? «Тот, кто страдает».
Почему россияне предпочитают забывать «Черный октябрь»
Журналист рассказывает о своем мучительном опыте «Черного Октября» и спрашивает, почему русские предпочитают забыть о мрачном эпизоде российской истории.
Был не по сезону теплый солнечный осенний день в Москве. Октябрь 1993 года стал не только одной из самых теплых осенних сезонов в истории наблюдений, но и самым жарким месяцем в политической истории России после, возможно, большевистской революции в октябре 1917 года. прозванный Белым домом из-за его белоснежных стен, служил центром сопротивления против государственного переворота коммунистических сторонников жесткой линии.
История, кажется, повторяется. Это же здание в центре Москвы снова станет базой для всех политических партий, как основных, так и маргинальных, которые не согласны с политикой президента Бориса Ельцина по демонтажу советского наследия.
Российские офицеры ведут переговоры с защитниками Дома Советов, резиденции Верховного Совета, 10 октября.4. (Владимир Филонов / MT /)Вчерашние союзники не стали врагами в одночасье. С промежутком между переворотами менее двух лет это все еще было необычным с исторической точки зрения.
Когда рано утром 1 октября 1993 года я выходил из ближайшей станции метро, я ожидал, что окажусь в поездке другого репортера, чтобы освещать очередной митинг против Ельцина. За два года после распада Советского Союза я посетил их десятками.
Я не ожидал найти ничего меньшего.
Однако на этот раз митинг, организованный коммунистами, быстро превратился в нечто такое, чего не предвидел сам Ельцин, не говоря уже о простых людях.
Вместо того, чтобы разойтись, выплеснув гнев, горе и разочарование, стотысячная толпа прорвалась через полицейские ряды и устремилась к Белому дому.
Тот, кто спровоцировал человеческую лавину цунами, теперь забыт. Вспомнилось, что это было неудержимо.
Полиция покинула свои посты и покинула улицы. Вскоре центр Москвы попал в руки разношерстной банды военизированных формирований, размахивающих всевозможными флагами. Красные коммунисты, белые-золотые-черные монархисты и красно-черные анархисты, и это лишь некоторые из них.
В тот солнечный октябрьский день над Москвой зловеще собрались ветры гражданской и тучи суматохи.
Политическое противостояние между президентом России Борисом Ельциным и Верховным Советом России по поводу формы политической системы страны.21 сентября президент Борис Ельцин распустил Верховный Совет. В ответ Советский Союз объявил Ельцину импичмент. Важнейшие здания Москвы (Белый дом, ратуша, телецентр «Останкино») стали местом столкновений между гражданскими сторонниками обеих сторон конфликта. Т (Распространение Ласки // Getty Images)К тому времени, когда я понял, что антиельцинские силы не идут ни в какое сравнение с полумерами, отступать было уже поздно.Я оказался заперт на площади, где стоял Белый дом.
Официальный флаг Российской Федерации на крыше теперь стоял рядом со знаменами, которые я видел в руках военизированных формирований всего час назад.
Всякая оппозиция чувствовала себя в тот день правителями — по крайней мере, в самом центре Москвы.
То, что произошло потом, было задокументировано сотнями.
Оппозиция подъехала к телецентру «Останкино» на военных грузовиках, чтобы захватить его и объявить о свержении Ельцина, который все еще не знал о событиях, происходящих в столице.Я, как репортер, тоже помчался в Останкино, как раз вовремя.
Первая граната взорвалась в тот момент, когда я подошел к воротам телецентра. Короче говоря, следующую ночь я провел, прячась в кустах поблизости, моля Бога, чтобы ни одна из сторон не приняла меня за снайпера своего врага.
Мне повезло. Мой репортаж из «зоны боевых действий» был опубликован в местной газете, и я получил всевозможную известность в журналистском сообществе.
Не так повезло нескольким тысячам убитых той ночью.
Спустя 25 лет кажется, что никто в России не желает вспоминать события того, что позже стало известно как «Черный Октябрь».
Москва. Россия. На снимке повстанцы возле телецентра «Останкино». (ТАСС / Getty Images)Леонид Поляков, заведующий кафедрой политологии Высшей школы экономики в Москве, находился в телецентре «Останкино» в ту ночь, когда я вел репортаж из кустов у того же дома.
Причина, по которой российские СМИ в основном «забывают» о том, что произошло четверть века назад, совершенно очевидна, говорит он.
«События октября 1993 года были довольно редким политическим конфликтом, в котором ни одна из сторон не могла претендовать на победу. Вскоре после того, как головы остыли, и проправительственные силы, и тогдашняя оппозиция сделали все возможное, чтобы навести порядок, оставшийся после конфронтации. Почему? Потому что ни одна из сторон не считала, что ее дело было безупречно правильным », — говорит Поляков.
Как часто бывает в гражданских войнах (даже кратковременных, подобных этой), лучшим выходом для участников конфликта было примирение, а не борьба против сторонников. последний солдат.
В России эпоха после 1993 г. характеризовалась скорее браком по расчету, чем истинным примирением.
Дело в том, что все на стороне Ельцина и все на стороне оппозиции произошли от одной колыбели. Все они знали друг друга лично, и слишком часто их разногласия были личными, а не идеологическими », — говорит Поляков.
Например, Александр Руцкой, которого мятежный Верховный Совет объявил исполняющим обязанности президента вместо Бориса Ельцина, питал неприязнь к Ельцину, потому что президент назначил его курировать аграрный сектор.Для генерала Руцкого это было больше, чем личное оскорбление. Таких примеров было множество.
Спустя 25 лет немногие из этих людей (которые еще живы) могут пожаловаться на свою судьбу, подчеркивает Поляков.
«Всего через несколько лет после« Черного Октября »лидеры антиельцинского восстания заняли удобные места либо в преемнике Верховного Совета, Государственной Думе, либо в различных аналитических центрах и коммерческих компаниях.
Например, спикер Верховного Совета Руслан Хасбулатов, главный враг Ельцина в 1992–1993 годах, оказался здесь, в Москве, директором престижного университета.
Даже основная сила, стоящая за антиельцинским движением «Черного Октября», Коммунистическая партия, стеснялась представлять свою роль в этом эпизоде российской истории, хотя это был все тот же лидер Геннадий Зюганов.
В прошлом году коммунисты широко отметили 100-летнюю годовщину того, что в России известно как Великая Октябрьская революция
«Коммунистическая партия 1993 года и та же Коммунистическая партия 2018 года имеют очень мало общего, кроме названия. .За прошедшие с тех пор 25 лет его официальные лица полностью влились в политические структуры и неохотно подчеркивают свою оппозиционную позицию.
Чиновники Коммунистической партии, как и многие старики, склонны полагаться на «с трудом заработанные» удобства, а не на встряхивание устоев », — объясняет Поляков.
«А как насчет президента России Владимира Путина? Он находится в довольно неудобном положении, чтобы встать на чью-то сторону », — добавляет историк Российской академии наук Владимир Лавров.
«С одной стороны, Путин был прямым преемником и назначенцем Ельцина, поэтому он не может публично выражать несогласие по поводу каких-либо« ошибок », которые мог совершить его предшественник.С другой стороны, Путин никогда не скрывал своего горя по поводу распада Советского Союза, организованного Борисом Ельциным, — говорит Лавров.
«Молчание вокруг 25-летнего противостояния объясняется в основном унаследованным отвращением любой бюрократии к любой революции, будь то левые или правые. В современной России так называемые «системные» партии — левые, центристские и правые — одинаково опасаются социальных волнений.
Вот почему никто из них не хотел напоминать народу, что не так давно некоторые из их лидеров призывали людей поднять оружие против властей », — предполагает историк.
Большинство простых россиян могут презирать своих депутатов. их губернаторов и политиков за мрачные условия жизни простых людей.
Тем не менее, такое же большинство испытывает сильную ностальгию по советскому периоду, когда трава была зеленее, а солнце ярче.
Заявление об ограничении ответственности: точки зрения, выраженные авторами, не обязательно отражают мнения, точки зрения и редакционную политику TRT World.
Мы приветствуем все предложения и материалы, отправленные на TRT World Opinion — пожалуйста, отправьте их по электронной почте на адрес[email protected]
Источник: TRT World
Августовский переворот 1991 года и его влияние на советскую политику в JSTOR
AbstractКнига, изданная автором в 1993 году, содержала обширную главу о попытке государственного переворота в августе 1991 года в Советском Союзе.Эта статья развивает и обновляет эту главу, используя множество недавно появившихся документов и воспоминаний. В статье обсуждаются многие аспекты попытки государственного переворота, но, в частности, делается попытка объяснить, почему переворот провалился и каковы были последствия для Советского Союза. События декабря 1991 года, которые завершились распадом Советского Союза, были прямым результатом изменений, приведенных в движение неудавшимся переворотом. Основные государственные и партийные институты, которые обычно пытались объединить страну — аппарат Коммунистической партии, тайная полиция, военно-промышленный комплекс, Министерство обороны и государственные административные органы — все были скомпрометированы их участием в переворот.В результате, когда события подтолкнули Советский Союз к распаду, не было возможности предотвратить такой исход.
Информация журналаВ «Journal of Cold War Studies» публикуются рецензируемые статьи, основанные на архивных исследованиях бывшего коммунистического мира, западных стран и других частей земного шара. Статьи в журнале основаны на рассекреченных материалах и новых мемуарах, освещающих и поднимающих вопросы по многочисленным историческим и теоретическим проблемам: теории принятия решений, сдерживания, бюрократической политики, институционального формирования, переговоров, дипломатии, внешнеполитического поведения и международных отношений.Используя последние данные, авторы подвергают эти и другие теории тщательному эмпирическому анализу. Журнал также включает обширный раздел обзоров новых книг, касающихся холодной войны и международной политики. Журнал издается MIT Press для Гарвардского проекта исследований холодной войны.
Информация об издателеОдна из крупнейших университетских издательств в мире, MIT Press издает более 200 новых книг каждый год, а также 30 журналов по искусству и гуманитарным наукам, экономике, международным отношениям, истории, политологии, науке и технологиям, а также по другим дисциплинам.Мы были одними из первых университетских издательств, которые предлагали названия в электронном виде, и мы продолжаем внедрять технологии, которые позволяют нам лучше поддерживать научную миссию и широко распространять наш контент. Энтузиазм прессы к инновациям находит отражение в том, что мы постоянно исследуем этот рубеж. С конца 1960-х годов мы экспериментировали с поколениями электронных издательских инструментов. Благодаря нашей приверженности новым продуктам — будь то электронные журналы или совершенно новые формы коммуникации — мы продолжаем искать наиболее эффективные и действенные средства обслуживания наших читателей.Наши читатели привыкли ожидать от наших продуктов превосходного качества и могут рассчитывать на то, что мы сохраним приверженность созданию строгих и новаторских информационных продуктов в любых формах, которые может принести будущее публикации.
Права и использование Этот предмет является частью коллекции JSTOR.
Условия использования см. В наших Положениях и условиях
© 2003 Президент и научные сотрудники Гарвардского колледжа и Массачусетского технологического института
Запросить разрешения
Ваш комментарий будет первым