Присоединение северного причерноморья к россии: Присоединение Крыма к России Екатериной II: как это было

Во второй половине XVIII века борьба за Крымский полуостров и выходы к Чёрному морю становится одним из приоритетных направлений внешней политики Российской империи.

Также по теме

«Бренд русского мира»: как Екатерина II переименовала турецкий порт Хаджибей в Одессу

7 февраля 1795 года российская императрица Екатерина II подписала указ о переименовании турецкого порта Хаджибей в Одессу….

«До вступления на престол Екатерины II вопрос о торговом судоходстве на Чёрном море не продвинулся ни на шаг. Впрочем, иностранная морская торговля России в то время вообще не процветала, флот был в самом грустном положении, на что императрица обратила особое внимание. Одним из первых её правительственных мероприятий было выписать из-за границы моряков и мастеров для постройки кораблей и для обучения русских мореходному делу. Уже в самом начале её царствования вопрос о достижении свободы русского судоходства в Чёрном море составлял одну из главных забот», — писал историк конца XIX века Владимир Теплов в очерке «Русские представители в Царьграде».

Кючук-Кайнарджийский мирный договор, подписанный в 1774 году, ознаменовал победу Российской империи в Первой русско-турецкой войне. В результате России отошли первые земли на полуострове — Керчь и Еникале. Также наша страна получила право вести торговлю и обладать военным флотом на Чёрном море. Крымское ханство было провозглашено независимым и получило протекторат со стороны Российской империи. Как отмечают историки, с этого момента присоединение полуострова было лишь вопросом времени.

• Григорий Александрович Потёмкин-Таврический и Екатерина II
• © Wikimedia Commons

Тем не менее, несмотря на мирный договор, угроза нападения со стороны Турции всё ещё сохранялась — это прекрасно понимал наместник Екатерины II на южных территориях империи князь Григорий Потёмкин. В 1782 году он обратился к императрице с меморандумом, в котором говорилось, что «приобретение Крыма только покой доставит. С Крымом достанется и господство в Чёрном море. От Вас зависеть будет, запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду».

К доводам Потёмкина Екатерина прислушалась: в декабре 1782 года она одобрила его план, а 19 апреля 1783 года императрица подписала соответствующий манифест.

Процессом присоединения полуострова к империи руководил лично Григорий Потёмкин. После принципиального согласия Екатерины светлейший князь оценил обстановку на вверенной ему территории и пришёл к выводу, что ханская власть явно не будет способствовать политической стабильности в Крыму. В июне 1783 года войска под командованием Александра Суворова вошли в Крымское ханство. Местная династия ханов потеряла престол, но знать сохранила свой статус, присягнув на верность российской императрице.

• «Встреча А.В. Суворова и Ф.Ф. Ушакова в Севастополе»
• © В.Д. Илюхин

«Бесчисленные полезности таковая перемена при Божием благословении принесёт… Для татарской знати открылись перспективы службы в могущественной империи. Потёмкин подготовил невиданное торжество: татарская знать присягала на скале Ак-Кая, гремели салюты, повсюду было выставлено угощение. Вся область Крымская с охотой прибегла под державу Вашего императорского Величества», — докладывал генерал-аншеф светлейшего князя Григория Потёмкина Екатерине II о вхождении Крыма в состав Российской империи.

В 1784 году императрица позволила селиться в Крыму иностранцам, а в 1787 году Екатерина II сама совершила путешествие на полуостров, который впоследствии вошёл в состав Таврической губернии.

«Екатерина II желала править Россией без заговоров и переворотов. Для этого она хотела показать себя самой русской в Российской империи. Ей, немке по рождению, очень были нужны внешнеполитические успехи, чтобы государственная элита и простой народ видели, что страной правит российский монарх, продолжающий дела Петра Великого по утверждению России на Чёрном и Азовском морях», — рассказал в беседе с RT доктор исторических наук, профессор СПбГУ Павел Кротов.

По словам Кротова, к тому историческому моменту для присоединения полуострова сложились все предпосылки: Крым представлял собой слабую провинцию Османской империи, которой противостояла грозная военная машина Российской империи.

Присоединение Крыма к России было для Екатерины II важным событием и по идеологическим соображениям, считает эксперт, поскольку в Херсонесе Владимир I Святой в 988 году принял крещение. Для православного русского народа возвращение «той самой» земли имело очень большое значение.

Присоединение Крыма, Приазовья и Северного Причерноморья.

Урок № 34 класс 8-Б Дата 28.03.22

Тема: Присоединение Крыма, Приазовья и Северного Причерноморья.

Цель: дать подробную информацию о проблемах освоения Крыма, Приазовья и Северного Причерноморья, оценить роль отдельных личностей в данном процессе.

План

1.Присоединение Северного Причерноморья и Приазовья к Российкой державе. Заселение южной Украины.

2.Присоединение Крыма к Российской империи 1783.

1.Присоединение Северного Причерноморья и Приазовья к Российкой державе. Заселение южной Украины.

Ясский мирный договор – «договор о мире», заключённый 29 декабря 1791 (9 января 1792) года между Россией и Османской империей и положивший конец русско-турецкой войне 1787-1791 годов. Переговоры проводились в городе Яссы в Молдавском княжестве (ныне территория Румынии). Со стороны Российской империи присутствовали светлейший князь Г. А. Потёмкин, а после его смерти — князь А. А. Безбородко, с турецкой — великий визирь Юсуф-паша. Подписан договор от имени России Самойловым, де Рибасом и С. Л. Лашкаревым и от имени Турции рейс-эффенди (министр иностранных дел) Абдуллой эфенди, Ибрагимом Исметом беем и Мехмедом эфенди.

Договор закрепил за Россией всё Северное Причерноморье, включая Крым, усилил её политические позиции на Кавказе и Балканах. К России отошли земли между Южным Бугом и Днестром, по которому была установлена новая граница. Таким образом, территория будущей Бессарабской губернии осталась под турецким господством.

После присоединения Россией Северного Причерноморья, в ходе русско-турецких войн второй половины XVIII в., регион, получивший название Новороссии, был разделен со временем на четыре губернии и Область войска Донского. Территория современной Южной Украины в XIX — начале ХХ вв. была разделена на три крупных административно-территориальных образования — Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую губернии. Сегодня она разделена на 8 южных и юго-восточных областей Украины. Составной частью края является также Автономная Республика Крым.

Процесс активного заселения и хозяйственного освоения Южной Украины проходил в два этапа: с конца XVIII века — до отмены крепостного права, а затем с 1861 по 1917 год — период становления и развития рыночной экономики. Обращаясь к началу XVIII века, следует заметить, что первая перепись (ревизия) населения, состоявшаяся в 1719 г., зафиксировала на территории будущей Екатеринославской и Херсонской губерний в качестве первых поселенцев 14,4 тыс. представителей русского этноса и 7,5 тыс. украинцев. А также переселялись на территории Крыма, Приазовья и Северного Причерноморья по приглашению для поселения иностранцы. (Манифест декабрь 1762 год): они получали земли, были созданы для них наследственное владение землями, льготные кредиты, освобождение от налогов на 10 лет. Предоставляли земли российскому дворянству от 1,5 до 12 тыс. десятин: Крупнейшие землевладельцы: А.А. Вяземский, Г.А.Потёмкин, К.Г.Разумовский.

В ходе борьбы за южные окраины с Крымским ханством и стоящей за ним Турцией Россия постепенно укрепляла свои позиции в Новороссии, создавая тем самым благоприятные условия для ее постепенного заселения.

Анализ процесса заселения и формирования этнического состава населения Южной Украины с конца XVIII — до начала ХХI в. приводит к следующим выводам:

• 1. Присоединение Россией Северного Причерноморья в ходе русско-турецких войн второй половины XVIII в., обеспечило ей выход к Черному и Азовскому морям, укрепило международное положение страны и на треть увеличило территорию будущей Украины. Привело к прекращению набегов татар, исключило массовую продажу украинцев на невольничьих рынках Востока. Создало благоприятные условия для последующего активного заселения и социально-экономического развития края.

• 2. С конца XVIII в. до реформы 1861 г. на юге Украины (Екатеринославской, Херсонской и Таврической губерниях) поселилось около 1 млн. переселенцев, выходцев из близлежащих северо-украинских, российских и белорусских губерний, а также более 200 тыс. иностранных переселенцев.

В пореформенный период, после отмены крепостного права, с 1861 по 1900 г., Южная Украины приняла еще 1 млн. переселенцев, половина которых была представлена крестьянством российских и белорусских губерний.

С конца ХIX в. по 1917 год на юге Украины поселилось более 1 млн. мигрантов. Большая их часть, селившаяся в городах и пригородах Южной Украины, была представлена крестьянством российских губерний. В целом же, с конца XVIII в. до 1917 года Южная Украина приняла не менее 3 млн. переселенцев.

3. Вся история заселения Южной Украины в досоветский период была примером не столько правительственного, сколько народного, самовольного заселения. Более того, с конца XVIII в. до революции 1905 г. царское правительство всячески сдерживало процесс свободного заселения региона.

2.Присоединение Крыма к Российской империи 1783.

Набеги крымских татар разоряли плодородные земли, турки закрывали России выход к теплым морям, поэтому присоединение Крымского полуострова — было один из стратегически важных вопросов того времени. В ходе Русско-турецкой войны, длившейся с 1768 по 1774 годы, Россия заставила Турцию отказаться от власти над Крымом. 

21 июля 1774 года после завершения русско-турецкой войны, длившейся почти 6 лет, Российская и Османская империи подписали Кючук-Кайнарджийский договор, согласно которому Крымское ханство получило независимость от Османской империи, а для России открывались доступы к Азовскому и Черному морям, что способствовало развитию торговли. За Россией также были закреплены крепости Еникале, Керчь и Кинбурн.

Однако ситуация на полуострове оставалась сложной, турецкий султан сохранил за собой религиозную власть и возможность назначать новых ханов, тем самым сохранив высокий авторитет. И чуть позже в 1774 году турецкие войска во главе с ханом Девлет-Гиреем высадились в Алуште. Известный полководец Михаил Кутузов возглавил русские войска и не позволил противнику пройти в глубь полуострова. В сражении под Алуштой он получил ранение в правый глаз. Отсюда и пошел образ Кутузова с повязкой на глазу, который использовался позже в кинематографе, однако на самом деле полководец повязку не носил.

Турки не оставляли надежды вернуть контроль над полуостровом, подогревая среди татар антирусские настроения. В 1783 году последний крымский хан Шахин-Гирей, столкнувшийся с мятежом, отрекся от престола в пользу русской императрицы. Причиной тому были враждебное отношение подданных к новым реформам и политике хана, а также его финансовое банкротство. В целях водворения мира и порядка Екатерина II объявила о принятии Крымского ханства под власть Российской империи.

9 июля 1783 года возле величественной белой скалы Ак-кая (в районе современного Белогорска) произошло торжественное принятие присяги крымской знати и простого люда Российской империи. На торжестве лично присутствовал князь Потемкин, мероприятие сопровождалось играми, угощением и салютом. Грамотные политические действия князя, направленные на установления дружелюбных отношений между русскими войсками и местными жителями, а также особое уважение и знаки внимания к татарской знати, способствовали мирному и бескровному процессу присоединения Крыма к России.

В 1787 году Турция при поддержке Великобритании, Франции и Пруссии в ультимативной форме потребовали от России отказаться от Крыма. Получив отказ, турецкий султан объявил войну. Однако русская армия и флот действовали грамотно и слаженно, в результате чего турки были вынуждены просить мира.

В 1791 году по Ясскому договору Крым, Тамань и Кубань навсегда были признаны русскими территориями.  Кроме того, Турция обязалась выплатить огромную контрибуцию, но Екатерина II великодушно отказалась требовать деньги из пустой султанской казны.

Сразу после присоединения территорий Крымского ханства к Российской империи началось строительство новых городов Одеса, Херсон, Симферополь… Князь Потемкин лично принимал участие в проектировании и выборе мест для строительства, для этого в 1784 году он посетил Крым, несмотря на страшную эпидемию, свирепствующую в те года на полуострове.

В Севастополе была основана главная база Черноморского флота. За короткое время полуостров заселился жителями, началось его экономическое развитие. Часть крымских татар эмигрировала в Турцию, но большинство из них осталось на родной земле, приняв российское подданство и сохранив все свои привилегии.

Вывод: Освоение Новороссии и Крыма привело к укреплению южных российских границ и способствовало усилению экономического потенциала империи. Был создан мощный Черноморский флот, построены судостроительные верфи и военно-морские базы. Крымский полуостров стал одним из районов высокой культуры земледелия, виноградарства, виноделия, шелководства. Многонациональный состав населения Новороссии способствовал формированию культуры общения между представителями разных народов.

Домашнее задание: прочитать конспект, письменно ответить на вопросы.

Вопросы:

1. Перечислите причины освоения Крыма, Приазовья и Северного Причерноморья.

2. Что было основано в Севастополе?

3. Кто переселялся на территорию Крыма, Приазовья и Северного Причерноморья.

Геостратегическое значение Черноморского региона: краткая история

2 февраля 2017 г.

Этот комментарий является первым в серии эссе, в которых рассматривается стратегическое значение региона Черного моря для США и НАТО. Читайте второе эссе здесь и третье эссе здесь.

Незаконная аннексия Крыма Россией в марте 2014 г. привлекла внимание всего мира к стратегическому значению региона, расположенного на линии разлома двух бывших империй — Российской и Османской империй — с участием европейских держав, таких как Великобритания, Франция и Германия. Этот анализ представляет собой обзор региона с точки зрения того, что прошлое является прологом к будущему региона, поскольку бунтующие силы реанимируют эмпирические политические и военные стратегии в современном контексте.

О конфликтах и ​​договорах

Источник: Википедия.

Шестилетний конфликт между Россией и перенасыщенной Османской империей с 1768 по 1774 год привел к подписанию Кючук-Кайнарджинского договора 1774 года, который предоставил России прямой доступ к региону Черного моря (через Керченский и Азовский порты). России также было предоставлено право защищать христианские меньшинства в Османской империи, и номинально независимое Крымское ханство попало под ее влияние. Через девять лет после подписания договора народное недовольство реформами, проводимыми кооптированной российской правящей элитой, в сочетании с постоянным притоком переселенцев в Крым вызвали волнения в регионе, дав посланнику Екатерины II, князю Григорию Потемкину, долгожданное предлог для аннексии Крыма военными средствами при небольшом вооруженном сопротивлении. В том же году был основан крымский город Севастополь, а с 1783 года Россия превратилась в растущую черноморскую державу, по мере того как Османская империя соскальзывала на медленный путь упадка.

Упадок Османской империи продолжался, как и региональная борьба за власть в Черном море, в которой ни одна из сторон не смогла претендовать на решающую победу. Кровавая Крымская война 1853–1856 годов между Османской империей и Россией унесла жизни сотен тысяч человек. Франция и Великобритания встали на сторону османов во время конфликта, опасаясь, что растущая сила России приведет к тому, что Россия займет гегемонистское положение в регионе. Хотя этого так и не произошло, более сильной, но более изолированной России неоднократно не удавалось захватить стратегический Босфор и Дарданеллы (Турецкие проливы) у Османской империи. Одним из основных мотивов вступления России в Первую мировую войну был захват контроля над Турецкими проливами, что имело неприятные последствия, когда османы и немцы закрыли проливы, задушив российскую экономику.

После распада Российской и Османской империй во время и в конце Первой мировой войны была предпринята безуспешная попытка перекроить карту региона. Первой попыткой был Севрский договор 1920 года, а второй и более успешной попыткой был Лозаннский мирный договор 1923 года, который создал основу для Турецкой Республики. Заняв более безопасное стратегическое положение, Турция смогла призвать Лозаннский договор к регулированию растущей напряженности между европейскими державами в регионе, что привело к 1936 Конвенция Монтрё, устанавливавшая контроль Турции над проливами и гарантировавшая свободный проход военных кораблей причерноморских государств, не находящихся в состоянии войны с Турцией. Нечерноморские державы были ограничены в отправке своих военных кораблей в Черное море (они должны быть менее 15 000 тонн на судно, 45 000 в совокупности и могут находиться в Черном море только 21 день). Соединенные Штаты не были участником Конвенции Монтрё.

Порядок после Второй мировой войны и после окончания холодной войны

Этот хрупкий баланс угрожал разрушиться в конце Второй мировой войны, когда вспыхнула напряженность между Советским Союзом и Турцией, когда Советский Союз оказал давление на Турцию, чтобы она пересмотрела Конвенцию Монтрё, чтобы Советы могли разделить контроль над Босфором и Дарданеллами с Турцией. Известный как кризис Турецкого пролива 1946 года, Советский Союз увеличил свое военное присутствие в Черном море и оказал давление на турецкое правительство, чтобы оно согласилось с его требованием о военных базах на турецкой земле. Пытаясь защитить себя от советского давления, Турция обратилась за помощью к Соединенным Штатам, которые в ответ отправили в регион американские военные корабли. Хотя Советский Союз в конце концов отступил, этот инцидент стал одним из катализаторов 19-го века.47 Доктрина Трумэна, которая стремилась сдержать растущую советскую угрозу в Средиземном море, заякорив Турцию и Грецию в качестве членов НАТО к 1952 году. На протяжении всей холодной войны в Черном море существовало шаткое равновесие между Турцией, НАТО, , и Советский Союз. С 1976 года Турция разрешила проход через проливы советских авианосцев, построенных на Украине (класса «Киев», затем класса «Кузнецов»).

После распада Советского Союза в 1991 году регион Черного моря стал менее значимым с точки зрения геостратегии с точки зрения Запада, но он по-прежнему играл важную роль в формировании российской концепции «ближнего зарубежья». Важнейшим стратегическим вопросом после окончания холодной войны был вывод ядерного оружия из Украины, который был инкапсулирован в 19 веке.94 Будапештский меморандум, в котором Украина согласилась вывести свое ядерное оружие в обмен на гарантии безопасности со стороны России, США и Великобритании (при поддержке Франции и Китая) для защиты ее территориальной целостности.

Несмотря на этот политический успех, между Украиной и Россией сохранялись непростые отношения из-за стратегически важного Крымского полуострова. Подаренный премьер-министром Советского Союза Никитой Хрущевым в 1954 году в честь 300-летия присоединения Украины к царской России, Крым стал постоянным козырем между двумя государствами. Россия сохранила военную инфраструктуру, в частности базу в Севастополе, которая была необходима для работы Черноморского флота. На момент распада Советского Союза насчитывалось 100 000 российских военнослужащих, 60 000 военнослужащих и 835 судов, в том числе 28 подводных лодок, которые эффективно использовались для оказания давления на Киев в отношении правового статуса города Севастополя и его критической инфраструктуры. Москва, движение которой также было вызвано националистическим рвением к Крыму, смогла эффективно использовать свои прочные политические связи с крымскими официальными лицами (Крым сохранял автономию и собственную конституцию до 1919 г.).95) усилить давление на Киев. В 1997 году Договор о дружбе между Украиной и Россией разделил советский Черноморский флот между Россией (81 процент) и Украиной (19 процентов) и позволил России в обмен на списание большей части украинского долга и льготные цены на энергоносители сдавать в аренду Севастопольская база на 20 лет, срок продлен до 2042 года в 2010 году.

Новая Россия рождается

Хотя Россия сохраняла представление о том, что ее бывшие советские республики — и район Черного моря — принадлежали к ее естественной сфере влияния, ей не хватало политической, экономической и военной мощи, чтобы полностью навязать свою волю. Ситуация начала меняться с более напористой региональной политикой России в ответ на так называемые «цветные революции», которые произошли по соседству с Россией в Грузии (революция роз 2003–2004 гг. ) и на Украине (оранжевая революция 2004–2005 гг.), где лидеры те, кто был более восприимчив к российскому влиянию и интересам, были заменены прозападными и проевроатлантическими лидерами. В то же время членство в НАТО расширилось, включив в 2004 г. Болгарию и Румынию, в результате чего три из шести причерноморских государств стали членами НАТО, а два других государства, Украина и Грузия, работали в тесном сотрудничестве с альянсом с потенциальный взгляд на членство в НАТО. НАТО считало Черное море «важным для евроатлантической безопасности» (Декларация саммита в Бухаресте, 2008 г.).

Россия расценила эти события как вторжение НАТО в свою традиционную сферу влияния и приняла меры по восстановлению своего влияния и усилению своего военного присутствия в Черном море. Российская энергия использовалась как инструмент влияния на Украину в 2006 году, а затем снова в 2009 году, когда Россия временно прекратила поставки природного газа в Европу через Украину и повысила цены на российские энергоносители. В августе 2008 г. российские вооруженные силы, которые сохраняли свои силы в Южной Осетии с начала грузино-южноосетинского конфликта в 1919 г.93 г., отразил попытку президента Грузии восстановить контроль над сепаратистским регионом, затем вошел в Грузию, сокрушив грузинские силы, и почти захватил столицу Тбилиси (около 350 военнослужащих и 400 мирных жителей были убиты с обеих сторон в ходе противостояния). Вопреки соглашению о прекращении огня, вскоре после этого Россия признала «независимость» как Южной Осетии, так и Абхазии, усилила свой контроль над территорией Грузии и продолжает административно интегрировать оба региона.

Вторым и более важным с геостратегической и военной точки зрения событием стала аннексия Крыма Россией в марте 2014 г., через несколько дней после свержения президента Украины Виктора Януковича в результате народного восстания весной 2014 г. В нарушение как Будапештского меморандума, так и Договора о дружбе, ремилитаризация полуострова и военная интервенция на востоке Украины подготовили почву для нескольких военных подкреплений в регионе с развертыванием С300 и С400, подразделений береговой обороны «Бастион-П» и других зенитных и противолодочных ракетных комплексов. Бывший главнокомандующий союзными войсками в Европе генерал Филип М. Бридлав в 2015 году охарактеризовал Крым как российскую «площадку для демонстрации силы». Это закрепление российских сил на полуострове сопровождалось все более агрессивным использованием ядерной риторики, при этом Кремль намекал на возможное будущее развертывание ядерного оружия на полуострове и заявлял, что сохраняет ядерный вариант для защиты Крыма в случае необходимости.

Последним шагом в восстановлении российского военного присутствия в регионе стала военная интервенция России в Сирии в сентябре 2015 г. Впервые после окончания холодной войны Россия продемонстрировала способность проецировать элементы Черноморского флота и развернуть как оборонительные (С300) и наступательные (СС-26) системы на ТВД. В настоящее время Россия активно управляет авиабазой в Латакии, Сирия, и в настоящее время ремонтирует и расширяет свою военно-морскую базу в Тартусе, превращая ее в более крупную базу, способную одновременно принимать до 11 кораблей. У нее также есть соглашение с Кипром, позволяющее российским судам швартоваться, и ведутся переговоры о создании военной базы в Египте (слухи о Ливии были опровергнуты российскими официальными лицами).

Возвращение геостратегического значения Черного моря

Держава-гегемон в девятнадцатом веке, перенапряженная держава во время холодной войны и истощенная сила после 1991 года, Россия вернулась в Черноморский регион и Восточное Средиземноморье, поскольку европейское и американское присутствие в регионе отступает. Попытается ли Кремль обеспечить более беспрепятственный доступ к Восточному Средиземноморью, например, расширив свое присутствие в Тартусе? Будет ли Кремль продолжать наращивать свое военное присутствие в Крыму и на востоке Украины, усиливать давление на Болгарию, чтобы она сократила присутствие НАТО, и в то же время организовывать турецко-российское сближение для усиления влияния в турецких проливах?

Для России геостратегические факторы Черноморского региона не изменились с 1853 г. , когда НАТО и США заменили отдельные европейские государства в качестве основных геополитических конкурентов России: Крым — военная база, Турция — опорная, Турецкие проливы — стратегическая пропускная способность; и конечной целью является доступ и военное присутствие в Восточном Средиземноморье в качестве противовеса расширению США и НАТО на восток и их присутствию в Эгейском море и Центральном Средиземноморье.

Борис Тукас — приглашенный научный сотрудник Европейской программы Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне, округ Колумбия

Комментарий подготовлен Центром стратегических и международных исследований (CSIS), частным, освобожденным от налогов учреждением, занимающимся вопросами международной государственной политики. Его исследования носят беспристрастный и некоммерческий характер. CSIS не занимает конкретных политических позиций. Соответственно, все взгляды, позиции и выводы, выраженные в данной публикации, следует понимать как принадлежащие исключительно автору (авторам).

© 2017 Центр стратегических и международных исследований. Все права защищены.

Морская экспансия России в Черноморском регионе

После незаконной оккупации и аннексии Крыма в 2014 году Россия приложила большие усилия для усиления своего контроля над морскими районами в северной части Черного моря и природными ресурсами, расположенными там. Это способствовало дальнейшему ухудшению ситуации с безопасностью в регионе.

Мнение 2. май 2022 г.

Кристиан Отланд

Старший научный сотрудник (BA, MA, PhD)

См. профиль Кристиана Атланда

За более чем восемь лет, прошедших после незаконной оккупации и аннексии Крымского полуострова Россией в феврале-марте 2014 г. , геополитический ландшафт юго-восточного угла Европы претерпел кардинальные изменения9.0003

Крупномасштабное вторжение страны в Украину, начавшееся 24 февраля этого года, еще больше способствовало ухудшению ситуации с безопасностью в этой и других частях Европы.

Украина, вторая по величине страна Европы, стала жертвой неспровоцированной и неоправданной агрессивной войны. Территориальная экспансия России, как на суше, так и на море, уже оказала разрушительное воздействие на экономику и безопасность Украины. Россия, со своей стороны, сталкивается с пакетом международных санкций, который вскоре поставит российскую экономику на колени.

Много было сказано и написано о глубинных причинах российско-украинского конфликта и о том, как он развивался в период с 2014 по 2022 год. Одним словом, ситуация ухудшалась при каждом удобном случае. , особенно зимой 2021–2022 гг.

На каждом перекрестке Россия предпочитала эскалацию деэскалации и игнорировала все возможные «спуски», на которые можно было пойти. Путин был твердо настроен на вторжение в Украину.

На данный момент сложно оценить долгосрочные геополитические последствия этого вторжения. Гуманитарные последствия войны, безусловно, огромны, с большим количеством жертв среди гражданского и военного населения, беженцев и внутренне перемещенных лиц.

Ущерб, нанесенный украинской инфраструктуре и гражданскому имуществу, также ужасен, особенно в северной, восточной и южной частях страны. И, пожалуй, самое главное, война нанесла непоправимый вред двусторонним отношениям между Россией и Украиной, не говоря уже об отношениях России с Западом.

В морской сфере Украина в настоящее время находится в ситуации, близкой к блокаде. С момента российской аннексии Крыма в 2014 году Россия усилила свое военное присутствие в регионе и стремилась утвердить господство над морскими пространствами Азово-Черноморского бассейна.

Массово нарушив Конвенцию по морскому праву и предыдущие двусторонние соглашения с Украиной, Россия не только взяла под свой контроль большую часть исключительной экономической зоны (ИЭЗ) Украины у побережья Крыма, но и фактически задушила большую часть украинских морских иностранных торговля через азовские порты Мариуполь и Бердянск.

Подконтрольный России Керченский пролив, соединяющий Черное море с Азовским, стал практически непроходимым узким местом для торговых и военных судов Украины и третьих стран.

Чтобы лучше понять движущие силы морской экспансии России в северной части Черноморского региона и то, как она повлияла на Украину и четыре других прибрежных государства (Румынию, Болгарию, Турцию и Грузию) в последние восемь лет мы должны вернуться к аннексии Крыма.

Научная статья 2021

Подробнее

Стремление России к региональному доминированию в Черном море и вокруг него после 2014 года было и остается многогранным делом. Опираясь на военную и экономическую мощь, были предприняты усилия по замене ранее действовавшего правового порядка в регионе новым порядком, определяемым и обеспечиваемым Россией.

Россия не разделяет того, что, по-видимому, преобладает среди западных ученых и политических лидеров, а именно, что аннексия Крыма в 2014 году была «незаконной и, следовательно, недействительной».

Осуществляя де-факто власть над полуостровом, Россия утверждает, что произошла юридическая передача территории, подразумевая, что Крым больше не является частью Украины, и что правовой статус морских зон у побережья полуострова изменился. изменился из-за этого.

К западу от Крыма ИЭЗ, незаконно заявленная Россией, теперь непосредственно примыкает к ИЭЗ Румынии. В этом районе Украина и Румыния ранее договорились о морской границе, установленной с помощью Международного Суда.

По мнению Украины, соглашение о делимитации границ 2009 года с Румынией все еще остается в силе, и Украина по-прежнему имеет юридические претензии на эту и другие части своей ИЭЗ до 2014 года.

Восток Крыма, Россия с марта 2014 года контролирует обе стороны Керченского пролива. Это упростило для России введение ограничений на движение торговых судов между Черным и Азовским морями через Керченский пролив, который является важным маршрутом экспорта украинского угля, стали и сельскохозяйственной продукции.

Как было продемонстрировано во время «столкновения в Керченском проливе» в ноябре 2018 года, Россия также приняла силовые меры, чтобы ограничить проход кораблей ВМС Украины через пролив. Таким образом, транзитные ограничения в этой сфере явно стали вопросом безопасности и для Украины.

Что касается экономических аспектов морской экспансии России в Черном море, то, по-видимому, важной стратегической целью Кремля было получение доступа к нефтяным месторождениям на украинском континентальном шельфе.

Аннексировав Крым, утроив длину своей береговой линии Черного моря, экспроприировав Черноморнефтегаз (крымское подразделение украинской государственной нефтегазовой компании Нафтогаз) и отодвинув морские границы России далеко в Черное море, Россия смогла значительно увеличить свой экономический потенциал в регионе и нанести сокрушительный удар по надеждам Украины на энергетическую независимость.

Преследуя свои ревизионистские цели путем применения военной силы, Россия также изменила ситуацию с безопасностью в Черноморском регионе и далеко за его пределами.

Эта статья была впервые опубликована в журнале «Экономика стран Балтии» 2/2022.

Украина

Россия

Черное море

Наращивание военной мощи России в Крыму и на Черном море – Европейский совет по международным отношениям

Резюме

• Способность России проводить крупномасштабные военные операции против причерноморских государств позволяет ей принуждать и вымогать их.
• Снижение предсказуемости таких операций — первый шаг к их сдерживанию, потому что Москва тщательно взвешивает их риски.
• Западные страны должны повысить оперативную совместимость своих вооруженных сил с вооруженными силами причерноморских государств и улучшить инфраструктуру, которую они используют для развертывания подкреплений в регионе.
• Это позволило бы им отреагировать на российскую военную эскалацию натурой и тем самым увеличить риски для Москвы.
• Поскольку Украина и Грузия ведут наземные войны против России, уязвимости воздушного пространства и территориальных вод Украины и Грузии уделяется относительно мало внимания.
• Западные государства могли бы начать устранение этих уязвимостей, установив международное военно-морское присутствие в Черном море.
• Это противодействовало бы попыткам России запретить другим странам свободное использование моря и могло бы помочь смягчить давнее соперничество между союзными государствами в регионе.
• Эти усилия по укреплению безопасности причерноморских государств будут зависеть от улучшений в других областях, в частности, безопасности правительственных коммуникаций, контрразведки, верховенства закона и борьбы с коррупцией.

Введение

18 марта 2014 года российские силы в Крыму провели референдум, чтобы попытаться узаконить свою постоянную оккупацию и присоединение полуострова к Российской Федерации. Войска въезжали в Крым с 27 февраля, после того как так называемые добровольцы взяли под контроль тамошние правительственные здания. Вскоре Россия спровоцирует другие инциденты на Украине: в Одессе, Луганске, Славянске, Харькове и Донецке пророссийские группы действий, поддерживаемые и организованные российской военной разведкой, пытались спровоцировать новые восстания против правительства в Киеве. Их поддерживали тайные военные операции, направленные на расчленение Украины.

Хотя эти события хорошо задокументированы, реакции украинцев на них уделяется мало внимания на Западе. Доминирующий нарратив о кризисе заключается в том, что временному правительству, пришедшему к власти после того, как президент Виктор Янукович бежал из страны, нужно было время, чтобы выполнить свои обязанности, и что украинские военные и правоохранительные органы, находясь в плачевном состоянии, в значительной степени были не в состоянии отреагировать. к быстрому военному вмешательству России.

Хотя это правда, это только часть картины. К середине марта 2014 года Россия уже стянула войска на украинско-российскую границу. А к середине апреля Запад уже размышлял о возможности полномасштабного вторжения. Российское военное наращивание было подкреплено мобилизацией личного состава российских «силовых» министерств — МВД и МЧС, — которые подходили для задач, которые они должны были выполнять в качестве оккупационных сил. Следовательно, в то время Киев опасался худшего, и ни он, ни Запад мало что могли сделать, чтобы сорвать планы России (особенно в короткие сроки).

Российские силы сгруппированы в три оперативно-маневренные группы – одну вблизи российско-белорусской границы, одну в Белгороде и одну в Ростове-на-Дону. Направления действий этих группировок можно было легко догадаться по их местонахождению: первая на Киев, вторая на Харьков, третья на Донбасс. Географически Украина находилась в той же ситуации, что и Польша в 1939 году: нападающая сторона была не только сильнее и технически превосходила ее, но и начинала с позиции, которая позволяла обойти и окружить любую военную оппозицию вблизи границы. В тотальной конфронтации с Россией у Украины не было бы шансов.

Правительство Украины решило развернуть небольшое количество своих вооруженных сил, которые были в боевой готовности, для защиты Киева. Это было наиболее благоразумное решение, учитывая общую ситуацию — оно позволило бы правительству задержать наступление русских на Западную Украину и выиграть время, чтобы вызвать международную помощь. Если бы силы были переброшены дальше на восток, они оказались бы в уязвимом положении. В случае полномасштабного вторжения они попадут в окружение. Украинское государство, вероятно, перестало бы существовать в его нынешнем виде, если бы Россия захватила Киев.

Однако такой подход означал, что немногие украинские силовики на востоке (полиция и МВД, некоторые из которых были расформированы после революции) были предоставлены сами себе. У них не было подразделений, готовых предотвратить захват административных зданий «сепаратистскими» силами, состоящими из организованных преступных группировок, поддерживаемых российскими спецназовцами. Вакуумом воспользовалась Россия – началась война на Донбассе.

Кризис показал, как Россия может влиять на поведение других государств, просто угрожая полномасштабным военным вторжением. Такого вторжения в Украину никогда не было, но угроза его оказала ощутимое влияние на историю. Было ли вероятным полномасштабное вторжение в Украину или Россия просто блефовала? Невозможно знать, как бы отреагировала Россия, если бы украинское правительство решило усилить Донбасс и оставить Киев уязвимым, сделав ставку на российский блеф.

Весной 2021 года Россия повторила наращивание военной мощи и бряцание оружием на Украине, продемонстрировав, что военная сила продолжает оставаться одним из ключевых внешнеполитических инструментов, которые Кремль использует против Киева. На этот раз стратегическая цель российской угрозы казалась довольно ограниченной: заставить Киев выполнить московскую концепцию Минских соглашений. Но, учитывая, что Россия рассматривает эти договоренности как средство разделить (и править) Украину, ее общая цель не изменилась с 2014 года.

Некоторые страны ЕС, в частности Франция и Германия, похоже, отвергают возможность полномасштабного российского вторжения в Украину, придерживаясь своей дипломатической рутины, выступая с заявлениями об обеспокоенности, призывая обе стороны к деэскалации и напоминая всем, что конфликт может быть разрешен только дипломатическим путем. Однако такой подход недооценивает опасности, присущие военным действиям России.

Хотя случай с Украиной является самым свежим и очевидным примером того, как военная мощь Москвы ощутимо влияет на политику других государств, та же динамика применима и к другим странам, расположенным вблизи России. А с наращиванием военной мощи в Крыму, которое последовало за аннексией, Россия резко расширила свои военные возможности в отношении всех прибрежных государств Черного моря. Это дает Москве возможность использовать скрытые и явные военные угрозы для влияния на свои внутренние дела.

Европейские лидеры должны перестать относиться к военной мощи как к пережитку прошлого, а к любым перспективам российской военной эскалации — как к «немыслимым» или «неразумным». Слишком часто они притворялись, что знают, каковы должны быть интересы Кремля, из-за чего неправильно оценивали масштабы применения им силы для достижения своих целей. Этот документ призван помочь европейским политикам понять, что поставлено на карту и что может произойти, если сдерживание не сработает. Он также направлен на устранение некоторых наиболее острых уязвимостей черноморских государств.

Не все сценарии, обсуждаемые в этом документе, могут происходить регулярно, и они не обязательно являются предпочтительным исходом для России. Но все они реалистичны и соответствуют возможностям соответствующих вооруженных сил. Москва может использовать свои военные возможности, чтобы угрожать и влиять на внутренние дебаты в странах, на которые она нацелена. Политикам на Западе нужно будет так или иначе подготовиться к этим сценариям — не в последнюю очередь потому, что, если Москва будет медленно изучать свои варианты и продвигаться к таким сценариям, она может пойти на них, если Европа или Соединенные Штаты не просигнализируют, что она столкнется с сопротивление.

Если бы Запад серьезно подготовился к широкому кругу военных действий в Восточной Европе, он смог бы удержать Россию от применения там военной силы. В этом документе объясняется, как эти сценарии могут развернуться, чтобы подорвать стабильность в соседнем с Россией регионе. В документе не утверждается, что Россия немедленно предпримет все эти шаги, которые во многом будут зависеть от дипломатической и политической ситуации в момент кризиса, но такие сценарии касаются оборонных планировщиков в регионе и оказывают ощутимое влияние на формирование там политики.

Когда Россия пойдет на войну?

Обсуждение каждого случая, когда Россия пойдет на войну, может занять целую книгу. Однако европейским политикам важно понимать некоторые из наиболее вероятных сценариев, при которых Москва прибегнет к военной силе в Черноморском регионе.

Во-первых, для России способность применять военное принуждение к соседям — ключевой атрибут любой великой державы. Военное превосходство является самоцелью, независимо от того, намерен ли кто-то действовать. По мнению Кремля, уязвимость других государств перед российскими военными должна вызывать у них страх и, соответственно, уважение российских интересов. Во многом такое восприятие проистекает из того, что Кремль проецирует свою озабоченность военными делами на другие страны. В действительности государства, уязвимые в военном отношении или зависимые от России, — особенно Украина, Грузия и Армения — часто действуют независимо, сбивая Кремль с толку своей способностью игнорировать его мощь.

Москва сочетает эту озабоченность с упорным сопротивлением разведданным о политике соседних государств, которая противоречит ее предубеждениям, что часто заставляет ее подозревать, что Запад оказывает тайную военную поддержку так называемому антироссийскому поведению этих государств. Как следствие, российские лидеры иногда втягивают себя в спираль эскалации, которая основана только на их собственном воображении, но может иметь трагические последствия в реальном мире, особенно для соседних государств.

Действительно, за последнее десятилетие Европа стала свидетелем такой спирали: Москва усилила давление, вмешательство и шантаж, которые она направляет против своих соседей, чтобы навязать свое требование превосходства на постсоветском пространстве. Чем больше он это делал, тем больше государств и обществ в этом пространстве начинали смотреть на Запад, чтобы противостоять этому давлению.

Но, несмотря на эти неудачи, Москва до сих пор не изменила своей главной внешнеполитической цели: восстановить контроль над постсоветскими странами, в частности Украиной, и удержать Запад от вмешательства в этот процесс. С этой целью Москва применяет военное принуждение (включая скрытые и явные ядерные угрозы), диверсионные атаки во многих сферах (от избирательного процесса до киберпространства) и агрессивную информационную войну, чтобы помешать Западу взаимодействовать с государствами, которые российские лидеры считают геополитическими. пешки.

Выполнит ли Россия свои угрозы и агрессивные сигналы, это другой вопрос. Хотя Кремль хочет создать впечатление, что он могущественный, агрессивный и дерзкий, он склонен отступать, как только риски становятся либо слишком большими, либо непредсказуемыми. Россия смягчила войну на Донбассе после того, как первые бои показали, что летнее наступление 2015 года обойдется слишком дорого. Она прекратила свое бряцание оружием весной 2021 года, когда стало ясно, что она не может добиться дальнейших успехов и что шантаж посредством эскалации может спровоцировать реакцию Запада, которая поставит под угрозу интересы России.

Другим часто недооцениваемым фактором, влияющим на то, пойдет ли Москва на войну, является предсказуемость ее военных действий. Западным лидерам (особенно европейцам) оккупация Крыма и начало тайной военной кампании на Донбассе может показаться смелым и дерзким. Но Россия была уверена в исходе крымской кампании из-за ее проникновения в украинский политический аппарат и аппарат безопасности в то время, присутствия ее Черноморского флота в Севастополе и ее способности читать украинские правительственные и военные сообщения. Ситуация на Донбассе была менее ясной и требовала большей осторожности.

Точно так же в Сирии Москва проверила решимость и готовность Запада вступить в войну за три года до своего вмешательства. И, учитывая многолетнее военное сотрудничество режима Асада с Советским Союзом, а затем с Россией, Сирия была знакомой территорией для российских лидеров.

Западные специалисты по оборонному планированию должны помнить, что Москва хочет как можно лучше оценить свои шансы на успех, прежде чем действовать, о чем свидетельствуют неустанные попытки российских спецслужб проникнуть в систему безопасности и политическую систему соседних государств. Поэтому лишение Москвы этого преимущества — первый шаг к успешному сдерживанию.

В то время как российская элита безопасности считает США главным врагом, их великая стратегия по победе над этим врагом все еще неуловима. Кремль пытается связать Запад, расширяя политические разногласия в США и Европе, проводя диверсионные атаки и поддерживая всевозможные антизападные движения и вооруженные группы по всему миру. Хотя она недостаточно сильна, чтобы противостоять Западу в лоб, Россия нацелится на любую уязвимость, которая представится в ней, где даже слабый удар может вывести противника из строя.

Когда-то казалось, что ограниченное российское наступление в странах Балтии, призванное показать, что США не выполняют своих обязательств в области безопасности, было наиболее вероятным сценарием, при котором Россия и НАТО скатятся к войне. Однако страны Балтии больше не являются главной уязвимостью Европы. Запад также сталкивается с трудностями географии, отдаленными резервами и временным преимуществом российских войск в Черноморском регионе. Можно спорить о том, насколько вероятны такие сценарии и какие обстоятельства могут к ним привести — например, война на Тихом океане, отвлекающая США, победа Такера Карлсона на президентских выборах в США в 2024 году и т. д., — но европейским лидерам важно понять, как авторитарные державы могут использовать кризис в регионе.

Российское военное наращивание в Крыму

К 2014 году большая часть военной инфраструктуры в Крыму — аэропорты, радиолокационные станции, бункеры и казармы — пришла в упадок. Украина не воспринимала Крым как приоритет и не готовилась за него воевать. Ни одно другое причерноморское государство оно не воспринимало как вероятного врага. Конечно, это изменилось после аннексии полуострова Россией.

Официально Россия опасается ответного удара Украины, шансы на который невелики. Но на практике Россия использует Крым как платформу для военного господства на Черном море и его прибрежных государствах. Сухопутную связь между Украиной и Крымом можно защитить небольшими силами. А Украина не имеет возможности провести эффективный морской десант в Крыму. Следовательно, с оборонительной точки зрения необходимость в большом военном присутствии в Крыму практически отсутствует. Но, поскольку мышление российских военных по своей сути носит наступательный и упреждающий характер, их подход к защите полуострова требует принуждения и доминирования в Черноморском регионе.

Россия в настоящее время имеет в Крыму следующие силы:

А также следующие авиационные части:

Россия модернизировала и расширила Черноморский флот быстрее, чем любой другой флот. К крупным надводным кораблям Черноморского флота, советскому ракетному крейсеру «Москва» и двум фрегатам типа «Кривак», присоединились три новых ракетных фрегата типа «Адмирал Григорович» (строится четвертый). К подводным лодкам класса «Кило» присоединились шесть модернизированных подводных лодок, а количество малых катеров и патрульных кораблей увеличилось примерно вдвое с 2014 года. Из них три ракетных катера типа «Буян-М» могут нести до восьми крылатых ракет «Калибр». В состав Черноморского флота входят три десантных корабля типа «Аллигатор» и четыре десантных корабля типа «Ропуча», которые в совокупности могут высадить на берег противника до 160 боевых бронированных машин (в зависимости от их размера и массы). Эти суда были заняты доставкой российской военной техники, а затем и войск в Сирию на протяжении всей сирийской гражданской войны, начавшейся в 2011 году.0005 «Иван Хурс» пр. , построенный в 2018 году, является самым современным кораблем такого типа в ВМФ России.

Россия может усилить Черноморский флот кораблями Каспийской флотилии через Волго-Донской канал. Среди этих потенциальных подкреплений два фрегата класса «Жерар» и шесть корветов типа «Буян» (половина из которых может запускать крылатые ракеты «Калибр») добавят значительную огневую мощь. В составе флотилии один десантный корабль класса «Дюгон», один типа «Акула» и шесть десантных кораблей класса «Серна» имеют небольшую транспортную вместимость, но хорошо подходят для плавания на мелководье. Следовательно, они могут получить доступ к большей части побережья Азовского моря, что недоступно для более крупных десантных кораблей.

Возможности дальнего удара этих двух флотов больше всего беспокоят планировщиков НАТО. «Калибр» имеет дальность примерно 2500 км и способен нести ядерные боеголовки. Из хорошо защищенных вод вокруг Крыма Россия может наносить ядерные удары по целям в большей части Европы, при этом Париж и Лондон находятся на максимальной дальности. Развертывание Россией примерно 48 ракет 9М729 наземного базирования (наземная мобильная версия ракеты 3М54 «Калибр») привело к расторжению Договора о ракетах средней и меньшей дальности и серьезной дипломатической напряженности между Западом и Россией, но общая пусковая способность двух флота почти в три раза больше этого числа.

Роль Крыма как плацдарма, откуда можно угрожать некоторым частям Европы и сообщать об этой угрозе в рамках более широких усилий по контролю за эскалацией, имеет стратегические последствия далеко за пределами региона Черного моря. (В Крыму развернуты и другие системы вооружений двойного назначения, которые теоретически могут нести ядерные боеголовки, включая противокорабельные крылатые ракеты, ракеты ПВО, артиллерийские ракеты и баллистические ракеты малой дальности, но из-за их ограниченного радиус действия или отсутствие возможностей для атаки по суше, они не играют такой же стратегической роли, как «Калибры»). Модернизация и восстановление Россией мест хранения ядерного оружия на базе Краснокаменка (Феодосия-13) усиливает опасения европейцев, что Россия будет использовать Крым для передового развертывания этих систем. Хранение их относительно близко к предполагаемым пусковым установкам сократит время предупреждения Запада в случае нападения.

Таким образом, текущая обычная военная позиция России уже далеко выходит за рамки оборонительной. Хотя они все еще слишком малы или им не хватает десантных возможностей для быстрого завоевания любых других причерноморских государств, они способны проводить рейдовые операции: это смесь разведки, глубокого удара и высокомобильных сил — спецназа, морской пехоты и авиации. -мобильные войска – позволяет проводить стремительные морские и воздушные десанты, чтобы застать врасплох и парализовать противника. Однако эти силы могут столкнуться с трудностями при поддержке устойчивых операций через Черное море, требующих более крупных наземных бронированных соединений, поскольку это создаст узкие места в логистике в судоходстве и возможностях переброски по воздуху.

Но такие узкие места могут быть временными. Даже спутниковые снимки из открытых источников показывают интенсивную работу на нескольких военных базах и объектах на оккупированном полуострове. (Поскольку некоторым общедоступным фотографиям этих объектов уже несколько лет, Россия, возможно, уже завершила или расширила большую часть строительных и ремонтных работ на них). Предварительный список объектов, проходящих или ожидающих реконструкции, включает:

Реконструкция военной инфраструктуры России опережает любую программу гражданского развития на полуострове. Это особенно поразительно, учитывая, что нехватка воды и электричества продолжает мешать экономическому и социальному развитию Крыма. Но у Москвы есть свои приоритеты.

Даже по нынешним меркам Россия имеет на полуострове чрезмерное количество военной инфраструктуры по сравнению с численностью постоянно базирующихся там сил. Резкого роста численности воинских формирований, постоянно дислоцированных в Крыму, маловероятно. Например, бомбардировщики Ту-22М3, которые, по слухам, были дислоцированы на авиабазе Новофедоровка, не были развернуты там вне учений (поскольку это отвлекло бы их от баз ближе к их повседневным учебным и рутинным маршрутам). Но военная инфраструктура, превышающая текущие потребности, позволяет Москве быстро наращивать свое военное присутствие за счет развертывания сил из других регионов. В случае кризиса Крым послужит платформой для распространения военной мощи по всему региону.

Россия дала представление о том, чего ожидать в этом сценарии, проведя внезапные учения и развертывание войск в Крыму и на границах Украины в марте и апреле 2021 года. их особая роль в любом вторжении или рейде. Учения, которые Россия проводила в то время в Крыму, включали быстрый воздушный десант на вражеский аэродром, который затем использовался для переброски дополнительных подкреплений. Европейские политики должны понимать стратегический контекст, в котором Россия может проводить подобные молниеносные рейды.

Непредвиденные обстоятельства и военные варианты

Военные средства, описанные выше, предоставляют России множество вариантов применения военной силы в Черноморском регионе. Но они не являются защитной мерой противодействия действиям Запада, несмотря на заявления России и некоторых западных аналитиков об обратном. Например, учения Defender-Europe 21 под руководством США, которые проводились после наращивания российской военной мощи у границ Украины в апреле и мае этого года, представляли небольшую угрозу для России. В учениях могло быть задействовано 28 000 солдат из НАТО и нескольких нейтральных стран, но они были сосредоточены на логистике и развертывании на всем Балканском полуострове. В то время как материально-техническое обеспечение и развертывание имеют решающее значение для любой военной операции, в ходе учений только около 1000 солдат боевых частей были развернуты в Румынии и Болгарии. По словам начальника штаба российской армии Валерия Герасимова, в дислокации у границ Украины участвовало около 300 тысяч военнослужащих. По оценкам экспертов, от 80 000 до 120 000 из них составляли боевые части (остальные, вероятно, составляли склады и логистический персонал). В отличие от Defender-Europe 21, маневры, в которых участвовали эти силы, были формой принудительной дипломатии и демонстрации силы. И такие российские операции в Черноморском регионе не ограничиваются Украиной. Существует также риск того, что Россия может использовать военное принуждение в Грузии и в гибридных вторжениях на территорию НАТО и ЕС.

Операции против Украины

Украина кажется наиболее вероятной целью усиленной российской агрессии, о чем свидетельствует паника в связи с войной в марте и апреле 2021 года. Но этот инцидент также указал на некоторые ограничения Крыма как плацдарма для эффективное военное нападение на территорию, контролируемую Украиной. Оккупированный полуостров отделен от остальной части Украины болотами, лагунами и водными путями, которые многие российские войска могли пересечь только после тщательной подготовки саперами. Эти препятствия замедлят продвижение тяжелых механизированных сил и обеспечат украинской артиллерии множество стационарных целей. Десантные возможности Черноморского флота по-прежнему ограничены, кроме того, мелководностью кромки Азовского моря, которая дает лишь несколько мест для высадки десанта тяжелыми десантными кораблями. Россия могла бы проводить десантные операции непосредственно на украинском побережье Черного моря, но слабо усиленный полк, который она могла бы высадить на берег, имел бы военную ценность только в том случае, если бы он служил отвлекающим маневром или поддержкой наземного десанта с восточной или северной границы Украины. В противном случае резервы Украины – особенно 45-я десантно-штурмовая бригада повышенной готовности, дислоцированная в Болграде, в Одессе область – готов с этим разобраться.

Диверсионная сила все еще может иметь военное значение, особенно если Москва намерена поднять ставки в войне на Донбассе путем эскалации и хочет сковать как можно больше украинских резервов. Предположительно, на это и была направлена ​​операция по сосредоточению сил в Крыму и вокруг Воронежа весной 2021 года. А авиационные средства, базирующиеся в Крыму, могли действовать против Украины, невзирая на препятствия на суше и на море.

Крым играет ключевую роль в российской политике, направленной на оказание давления на Украину, за исключением полномасштабной войны. Спор об Азовском море является наиболее ярким примером этого: рассматривая море как внутренний водный путь России и, следовательно, его территориальные воды, Россия препятствует доступу к нему военно-морских сил других стран, а часто и их коммерческих грузовых судов. Россия построила мост через Керченский пролив, чтобы не допустить прохождения судов высотой более 33 м, что резко ограничило размер грузовых судов, которые могут пересекать Азовское море в украинские порты Мариуполь и Бердянск.

Более того, Россия использует свое господство над Крымом и свою прибрежную патрульную службу и морскую безопасность, чтобы задержать или полностью перекрыть морские перевозки в украинские порты, перекрыв проход через Керченский пролив. Он также ограничил использование Украиной Азовского моря, задерживая украинских рыбаков и других коммерческих деятелей. С марта 2021 года — и, предположительно, по крайней мере до октября 2021 года — Россия полностью заблокировала доступ к Азовскому морю, ссылаясь на «маневры» как на причину запрета на подход к Керченскому проливу всех кораблей, кроме российских военно-морских сил. Эти маневры происходили в марте и апреле, во время войны. Но Россия оставила ограничения, чтобы Украина не могла экспортировать зерно и урожай кукурузы через Мариуполь и Бердянск. Это будет иметь долгосрочные экономические последствия для большей части Украины.

Чтобы оспорить нарушение Москвой доступа к Азовскому морю, Украина подала иск против России в Международный арбитражный суд, который будет рассматриваться как минимум до 2022 года. Как только дело будет завершено, Россия, скорее всего, проигнорирует приговор и продолжать блокаду Украины. Это создало бы опасный международный прецедент, особенно в отношении Китая, который, заявив об исключительном контроле над Южно-Китайским морем, продемонстрировал аналогичное безразличие к морскому праву. Действительно, Пекин проиграл морское дело в Международном арбитражном суде, которое, похоже, с удовольствием проигнорировал.

Тем временем блокада Украины ложится тяжелым экономическим бременем на районы Донецка, все еще находящиеся под контролем Украины. Промышленность сильно зависит от экспорта через порты. Железнодорожная система в регионе сосредоточена вокруг своего узла в городе Донецке, который сейчас оккупирован Россией. Европейский союз обязался поддержать Киев в расширении автомобильной и железнодорожной инфраструктуры, обслуживающей Мариуполь. Но морские перевозки являются наиболее эффективным методом транспортировки для таких секторов, как сталелитейная промышленность, вагоны, специализированное оборудование и тяжелая промышленность.

Даже если украинские фирмы в будущем перенаправят свой экспорт через Одессу, Россия сможет заблокировать и там порт. В 2014 году российские силы специальных операций взяли под контроль украинские нефтегазодобывающие платформы в Черном море, простирающиеся на запад до Крымского полуострова. Россия оккупирует не только объекты у берегов Крыма, но и все бывшие украинские, в том числе нефтяные вышки у румынского побережья. С тех пор эти объекты находятся под усиленной охраной, а пограничные корабли Черноморского флота и Федеральной службы безопасности (ФСБ) предупреждают о приближении любого корабля. Под предлогом соображений безопасности Россия может распространить ограничения на украинское побережье, тем самым завершив морскую блокаду. Кроме того, Россия установила на этих платформах датчики наблюдения, которые следят за надводным и подводным морским движением у берегов Украины.

В одиночку Украина мало что может сделать в ответ на агрессивное поведение России. В ноябре 2018 года украинский буксир и группа патрульных катеров попытались пройти через Керченский пролив в Азовское море, чтобы подтвердить право Украины на доступ к собственным портам. Они были атакованы, взяты на абордаж и захвачены в нейтральных водах еще до того, как приблизились к Керченскому проливу. Нападение на них, проведенное военно-морскими судами и воздушными средствами, базирующимися в Крыму, при поддержке подразделений РЭБ, ПВО и береговых ракет на полуострове, показало как доминирование России в эскалации, так и то, что любое ответное развертывание украинских истребителей столкнулось бы с атака из Крыма. Кремль воспримет любое столкновение Украины с наземным объектом в Крыму как нападение на собственно Россию и, следовательно, как предлог для полномасштабной войны.

Вот почему международные военно-морские патрули в Одессе жизненно важны для подтверждения права Украины на доступ к своим портам. Атака или отгон американских или европейских судов аналогичным образом будет иметь более серьезные последствия. Однако Россия все чаще испытывает и их, постоянно раздвигая границы того, что Запад будет терпеть. Когда корабли НАТО заходят в украинские порты, Россия внезапно объявляет о маневрах с боевой стрельбой и связанных с этим закрытиях, чтобы помешать их операциям. А Россия агрессивно использует авиацию и корабли, пытаясь вытеснить другие суда из вод вблизи Крыма. По сути, Москва хочет превратить Черное море в запретную зону для Запада. Ничего из этого не нужно для обороны полуострова. Подход Москвы направлен на то, чтобы лишить Киев международной поддержки, усилить влияние России на черноморские государства и усилить господство России в регионе.

Операции против Грузии

Хотя конфликт на Украине приобрел международное значение, это не единственная война, которую Россия ведет в Черноморском регионе. После пятидневной войны в Грузии в августе 2008 года напряженность в отношениях между Москвой и Тбилиси в основном возникла из-за «бордеризации» Россией Южной Осетии и Абхазии — отколовшихся регионов, которые она оккупирует, снабжает и которыми управляет. Иногда пограничники ФСБ отодвигают пограничный забор на несколько метров вглубь территории, контролируемой Грузией, чтобы арестовывать или иным образом беспокоить людей, и произвольно закрывают границу, чтобы воспрепятствовать небольшому оставшемуся трансграничному движению.

Хотя эти инциденты, безусловно, вызывают беспокойство у грузин, Москва может полагаться на внутреннюю политику Грузии, чтобы предотвратить сближение страны с ЕС или НАТО по собственной воле. Партия «Грузинская мечта» захватила государство и отказывается проводить реформы; гиперпартийность препятствует любому сотрудничеству по всему политическому спектру; изобилуют взаимные обвинения в политическом обструкционизме и фальсификации выборов; и олигархические экономические структуры посягают на независимость судебной власти и иным образом подрывают верховенство закона. В апреле при посредничестве ЕС было достигнуто соглашение о преодолении поствыборного политического кризиса, но оно уже не действует. Активация в июле 2021 года старого соглашения о сотрудничестве между Службой государственной безопасности, Службой внутренней разведки Грузии и белорусским КГБ превратила в насмешку заявление правительства Грузии о приверженности западным ценностям и стремлении к евроатлантической интеграции. Похоже, что грузинские лидеры приложили все возможные усилия, чтобы убедить западную аудиторию в том, что их политическая система — это бардак.

Тем не менее, вступление как в НАТО, так и в ЕС останется популярным в грузинском обществе, независимо от выходок политического класса страны. Россия по-прежнему крайне непопулярна. И однажды в Грузии может появиться дееспособное правительство, которое не только обещает, но и проводит реформы, тем самым улучшая отношения страны с Западом. Поскольку в начале 2000-х Тбилиси провел ряд базовых реформ, препятствия на пути переговоров о вступлении в ЕС могут оказаться не такими уж большими (пока грузинское руководство не откажется от ключевых реформ). Тем не менее, если бы Тбилиси начал эти переговоры, Москва прибегла бы к своему запасному плану, который для соседних неприсоединившихся стран означает если не войну, то военное давление.

У российских вооруженных сил уже давно есть возможность завоевать Грузию — они развернули силы размером примерно с бригаду в Южной Осетии и Абхазии и подкрепления сразу за Кавказским хребтом, — но оперативные базы в Крыму, безусловно, помогают в этом отношении. Параноидально настроенная по поводу поддержки Грузии Западом — реальной или воображаемой — Москва может использовать Крым, чтобы перерезать линии поддержки Тбилиси со стороны США или Европы.

Даже в кризисной ситуации, если не считать войны, Москва может объявить учения с боевой стрельбой к югу от Крыма до турецких территориальных вод, фактически разграничив Черное море на две зоны. Россия использовала меры безопасности, связанные с такими учениями, чтобы воспрепятствовать или воспрепятствовать морскому движению в Балтийском море и перекрыть украинские порты в Черном море с марта 2021 года. Россия может сделать то же самое с Грузией — останавливая, обыскивая и перенаправляя уходящие военно-морские суда.

В случае дальнейшей эскалации Москва может нанести морской и воздушный десант на Аджарию и Самцхе-Джавахети, чтобы контролировать грузино-турецкую границу. Хотя длина границы составляет около 200 км, она пересекает гористую местность с небольшим количеством дорог, по которым можно было бы доставлять военные поставки. России нужно было бы только захватить и удержать эти точки. Поскольку основные маневренные силы Грузии изо всех сил пытаются удержать российские войска в Абхазии и Южной Осетии на расстоянии, только резервные территориальные силы будут доступны для отражения российского вторжения с запада. Грузия начала возрождать свои силы территориальной обороны только в 2017 году, поэтому судить об их нынешнем состоянии сложно. Учитывая пробелы в возможностях Грузии в наблюдении за побережьем и воздушным пространством, Россия могла бы проводить такие удары в начале перехода от гибридной конфронтации к открытой войне.

После начала полномасштабного конфликта главной целью российских активов в Крыму будет эффективное выполнение роли непотопляемого авианосца и ракетной пусковой установки. Они будут обеспечивать огневую поддержку наземных операций России и будут удерживать союзников по НАТО в регионе от предоставления Грузии мер по оказанию помощи или другой поддержки.

Гибридные вторжения на территорию НАТО и ЕС

Хотя запугивание и подчинение бывших советских республик останется главной целью российской внешней политики и военного мышления, Кремль также считает, что необходимо дестабилизировать Запад, чтобы держать его в страхе. Конечно, открытые нападения на территорию НАТО сопряжены со значительным риском. Следовательно, эти операции должны быть отрицательными и быстро обратимыми. Потом, если есть согласованная реакция, можно отступить. Если есть только замешательство и двусмысленность, можно продвинуться вперед и использовать ситуацию.

До присоединения Крыма к России морские разграничения в Черном море не были установлены. Правительства в регионе мало внимания уделяли этому вопросу, пока Румыния не открыла морские газовые месторождения в 2012 году, а затем это сделала Украина. Сейчас делимитация является спорным вопросом, так как Украина не осуществляет контроль над водами, окружающими часть ее территории, Крым. Москва выдвигает свои территориальные претензии и подкрепляет их агрессивной военной позицией и патрулированием, чтобы предотвратить дальнейшее исследование или эксплуатацию этих вод. Этот подход предназначен для оказания целенаправленного давления на членов НАТО без пересечения жестких границ.

Но дестабилизирующая разведка и специальные операции России не ограничиваются нефтяными вышками и морскими установками. Операции российской разведки в Болгарии не являются секретом, даже если трудно оценить, насколько глубоко они проникли в правительство и аппарат безопасности и насколько они способны парализовать институты и отсрочить реакцию на кризисы. Одним из дел, затрагивающих многие из этих вопросов, является случай, связанный с многочисленными попытками убийства болгарского торговца оружием Эмилиана Гебрева в 2014 году и взрывом на чешском оружейном складе, где хранилось оружие, принадлежащее его компании. Якобы это оружие предназначалось для Украины. Управление военной разведки России, ГРУ, пыталось предотвратить попадание военной техники к украинским военным. Тем не менее, как сообщается, оружие на чешском складе и большая часть другого оружия, принадлежащего фирме Гебрева, не предназначались для Украины; они направлялись к поддерживаемым США группам на Ближнем Востоке. Это поднимает вопрос о том, небрежно ли ГРУ проверяло разведданные или же ему преднамеренно давали недостоверную информацию.

В 2014 году известный болгарский олигарх хотел заняться торговлей оружием, возглавив или обойдя конкурентов. Журналисты-расследователи, пишущие для болгарского СМИ «Бивол», подозревают, что болгарские организованные преступные группировки, олигархи и оперативники разведки вступили в сговор с ГРУ для урегулирования бытового спора. Некоторые коррупционные сети проходят через болгарских политиков и частный бизнес к российским компаниям, которым помогают бывшие «коллеги» из соответствующих КГБ (имя, общее для болгарских и советских спецслужб коммунистической эпохи). ЕС должен обратить внимание на эти проблемы, особенно с учетом того, что СМИ подверглись преследованиям после публикации статей, описывающих токсичное слияние бизнеса, организованной преступности и спецслужб в Болгарии.

Во время кризиса с беженцами в Европе в 2015 году в Румынии и Болгарии были сформированы самопровозглашенные военизированные формирования «пограничного патрулирования». Они прошли обучение и, возможно, другую поддержку из России. Такие ополченцы были бы идеальными марионетками для спонсируемых государством актов дестабилизации и терроризма, а также, при определенных обстоятельствах, для подстрекательства к более широким общественным беспорядкам. Учитывая возраст и техническую слабость инфраструктуры наблюдения вдоль побережья Черного моря, было бы легко усилить такие ополчения оружием, советниками и техникой с использованием небольших судов. Поскольку Россия становится все более репрессивным авторитарным государством, она также может заставить любую российскую компанию предоставлять услуги или разрешить использовать свои объекты для операций по контрабанде и проникновению. У некоторых российских энергетических компаний есть крупные объекты и порты на болгарском побережье Черного моря, которые Кремль мог бы использовать для такого рода тайного проникновения.

Гибридное военизированное давление было бы особенно ценно для России, чтобы заставить Румынию или Болгарию разрешить военным доступ на Западные Балканы. Новый кризис в регионе, спровоцированный, например, сепаратистскими силами в Боснии, заставит Россию искать транзитный маршрут в Сербию.

В 2015 году Болгария закрыла свое воздушное пространство для российских транспортных самолетов, летевших в Сирию, но тогда Россия могла переключиться на маршрут над Ираном и Ираком. При перелете в Сербию такого альтернативного маршрута нет. Активизация правых националистических акторов вызовет внутреннее давление с целью предоставить России желаемый доступ, в то время как агрессивная демонстрация силы и маневры в Черном море вызовут внешнее давление. Запугивание Россией членов НАТО в Черном море, скорее всего, позволит избежать открытых атак и оккупации, а вместо этого вынудит их подчиниться своим стратегическим требованиям.

Турция как противовес?

После войны 2020 года в Нагорном Карабахе некоторые на Западе считают Турцию потенциально способной уравновесить гегемонистские амбиции России в Черном море. На первый взгляд, Турция кажется естественным кандидатом на эту роль: она член НАТО, владеет всем южным побережьем Черного моря, имеет мощный военно-морской флот и поддерживает марионеток, выступающих против России в ливийской и сирийской войнах. так и в Азербайджане. Учитывая, что турецкие военные советы и поставки оружия Азербайджану стали решающими факторами в недавней победе страны над Арменией в нагорно-карабахском конфликте, можно предположить, что Турция повторит эту поддержку в других постсоветских государствах. Но все не так просто.

Придя к власти, президент Реджеп Тайип Эрдоган переделал Турцию по своему образу и подобию, отвернув страну от Запада, секуляризма и традиционной турецкой внешней политики. Неудачная попытка государственного переворота в Турции в 2016 году только ускорила эти тенденции. «Новая Турция» Эрдогана, объединяющая докемалистскую Османскую империю и стремящаяся к лучшему месту под солнцем, часто отражает Россию в своей внешней политике и нормативных интересах. Как и в случае с любой авторитарной системой, международные последствия удержания власти внутри страны — подавление критиков и даже преследование оппозиции за границей — занимают значительное место во внешней политике Турции и создают постоянный раздражитель в ее отношениях с Западом.

Для Анкары сдерживание России не самоцель. Хотя Россия является соперником Турции на многих зарубежных театрах военных действий, она также является источником стабильности для Эрдогана. Как и любой другой авторитарный правитель, он озабочен внутренними угрозами и противниками. В то время как повестка дня Запада в области прав человека и демократии вызывает скрытую угрозу и раздражение, российская политика не содержит ни одного из этих вызовов. Напротив, президент Владимир Путин предупредил Эрдогана о попытке государственного переворота в 2016 году, доказав, что он не будет добиваться или пассивно терпеть отстранение Эрдогана от власти. Это доверие между двумя лидерами является самостоятельным стратегическим фактором, который не следует недооценивать. До сих пор, благодаря этому доверию, два лидера заключали сделки и проводили красные линии в конфликтах, в которых они поддерживали противоборствующие стороны, и даже развернули свои собственные активы на местах, чтобы поддержать местных союзников.

Тем не менее, Эрдоган не пойдет на поводу у интересов Путина. Экспорт Турции оружия в Украину, поддержка членства Украины в НАТО и отказ признать Крым российским — явные признаки того, что Анкара готова игнорировать чувствительность Кремля — и иногда соглашается на цену этого. Чтобы сохранить независимость Турции, Анкара не может допустить полного разрыва отношений с западными столицами. Следовательно, с момента прихода к власти администрации Байдена Анкара рассматривала поддержку Киева как средство накопления политического капитала в Вашингтоне.

Тем не менее оборонно-промышленные отношения с Украиной важны для собственной повестки дня Турции, независимо от Запада и России. С момента прихода к власти в 2002 году Эрдоган стремился создать отечественную оборонную промышленность, максимально независимую от Запада. Эрдоган понимал, что чрезмерная зависимость от США и Европы в отношении импорта оружия сделает его уязвимым при проведении своей новой внешней политики в Африке и на Ближнем Востоке, которая часто расходится с политикой западных стран. Это предсказание сбылось, когда: США заморозили поставки истребителей F-35 в ответ на покупку Турцией системы ПВО С-400; многие европейские страны и Канада прекратили поставки оружия и военных компонентов в Турцию после военных действий Турции против курдов на севере Сирии; и во время нагорно-карабахского конфликта в 2020 году. Турция начала несколько амбициозных оборонно-промышленных проектов: основной боевой танк Altay, истребитель-невидимка TF-X, крылатая ракета SOM увеличенной дальности, фрегат класса Istanbul и легкий Hürjet. штурмовик. Но большинство этих проектов застопорились, потому что ключевые компоненты — реактивные двигатели, танковые двигатели, трансмиссии, электрооптическое оборудование, специальные броневые материалы и т. д. — должны были быть импортированы из западных компаний, которые больше не работают с Турцией из-за политической напряженности. .

Въехать в Украину. Когда-то являвшаяся основной опорой военно-промышленного комплекса Советского Союза, страна производила широкий спектр систем вооружений — от танков до военных кораблей и межконтинентальных баллистических ракет — и теперь отчаянно ищет инвестиции для возрождения оборонного сектора, в котором она нуждается в срочном порядке. время войны. Украина давно пыталась получить доступ к другим оборонным рынкам и искать сотрудничества для проектов развития. Но европейский оборонный рынок остается закрытым, потому что его отечественные чемпионы опасаются конкуренции со стороны своих украинских коллег (которые производят некоторые из тех же товаров). До 2014 года Украина надеялась, что сотрудничество с Китаем поможет развитию оборонной отрасли. Например, китайские технологии по созданию палубных истребителей и эксплуатации авианосца пришли из Украины, поскольку советские предприятия по развитию этих возможностей располагались на Украине. Однако Киев прекратил сотрудничество с Пекином после 2014 года в ответ на давление США.

Военное сотрудничество Украины с Турцией вряд ли вызовет в Вашингтоне такие же опасения, как украинский экспорт в Китай или Иран, равно как и закупки Турцией вооружений или компонентов в Украине, а не в России. Следовательно, оборонно-промышленные отношения между Киевом и Анкарой гораздо менее «геополитичны», чем может думать или надеется большинство наблюдателей. Отношения будут развиваться исключительно по финансовым, промышленным и технологическим причинам, вероятно, независимо от того, что обе страны будут делать в политике. Анкара, конечно же, не пожертвует этими отношениями ради хорошей погоды с Москвой, поскольку они служат слишком многим долгосрочным интересам Турции. Точно так же Анкара не обязательно будет ввязываться в кризис от имени Киева, потому что это создаст ряд рисков и последствий, которых она хочет избежать.

Так что, в конечном счете, трудно предсказать, какое место займет Турция в каждом из упомянутых выше сценариев. Многое будет зависеть от более широких обстоятельств и краткосрочных сделок, которые будут достигнуты или проиграны. В Вашингтоне понятен призыв к подлинному контакту с Анкарой и началу привилегированного стратегического диалога. Но с европейской точки зрения этот подход сложно реализовать. Эрдоган захочет вести переговоры не только по вопросам внешней политики и экономики, но и по вопросам, выходящим за пределы европейской зоны комфорта. Когда Эрдоган ущемляет права своих предполагаемых внутренних противников, таких как журналисты, диссиденты или организации гражданского общества, а также тех, кто имеет двойное гражданство, сделка между Турцией и Европой может рухнуть. Любое требование к европейским организациям гражданского общества или судам вести себя так, как он хочет, и оказание давления на европейские правительства для достижения этого приведет к аналогичным результатам.

Поэтому для сближения Турции и Европы потребуется поддержка Вашингтона. Экономические, социальные и другие связи между США и Турцией относительно невелики и, следовательно, вызывают гораздо меньше раздражений и тупиков, чем европейско-турецкие. И, наконец, Анкара хочет получить от Вашингтона заверения в безопасности. Европа может и должна предоставить Турции экономические стимулы для сотрудничества, пока эти стимулы остаются в пределах того, что Европа может реально терпеть.

Европа и США должны стараться взаимодействовать с Турцией во всем, что они делают в Черном море, чтобы не усугубить подозрительность Анкары в отношении Запада и максимально увеличить участие Турции в их инициативах там. Даже если бы турецкие вооруженные силы были всего лишь партнером по обучению других черноморских вооруженных сил, они многое привнесли бы, особенно в области борьбы с подводными лодками, координации военно-воздушных сил и радиоэлектронной борьбы. Но США и Европа не должны ставить все, что они делают в регионе, в зависимость от участия и доброй воли Турции. Главный интерес Анкары заключается в повышении собственной позиции по отношению как к Москве, так и к Вашингтону. И он будет использовать любую зависимость, чтобы усилить свое влияние на любую из сторон.

Как следствие, Турция не является ни проблемой, ни решением в Черноморском регионе. Анкара не продвигает там ревизионистскую или конфронтационную повестку дня, как в восточном Средиземноморье. Но его готовность противодействовать действиям России имеет пределы. Европа должна поощрять и даже вознаграждать усилия Турции по укреплению безопасности на Черном море, если они происходят, но не должна воспринимать их как должное. Позиция Турции по умолчанию в отношении территориальных споров России с другими причерноморскими государствами — это двойственный нейтралитет.

Уязвимости и сильные стороны причерноморских стран

Уязвимости Болгарии, Грузии, Румынии и Украины схожи по своему характеру, хотя и различаются по масштабу. Учитывая, что только две из этих стран являются членами НАТО и ЕС, им нужно будет по-разному устранять свои уязвимые места.

Междоменная защита

Первая проблема — ситуационная осведомленность. Западным странам необходимо постоянно следить за российским Черноморским флотом, поскольку недавнее усиление его активности и материально-технической подготовки указывает на то, что он что-то замышляет. Болгарские, украинские и румынские военно-морские силы имеют подразделения связи и разведки, но трудно оценить их способность перехватывать и интерпретировать российские военно-морские сообщения, особенно с учетом того, что российские вооруженные силы полностью перестроили свои сети управления и контроля с 2008 года. Ни для кого не секрет, что Украине приходится полагаться на обмен разведывательными данными США, чтобы отслеживать передвижения российских военных за ее пределами. Другие прибрежные страны используют такое же старое оборудование для сбора разведывательной информации и, за исключением Румынии, еще не подверглись модернизации. Хотя соответствующие возможности засекречены, отслеживание и расшифровка сообщений России, похоже, выходит за рамки возможностей других причерноморских государств. Турция может быть единственным исключением, поскольку у нее есть возможность хотя бы отслеживать российские сигналы, но мало свидетельств того, что она делится такой информацией.

Кроме того, Россия стремится перехватывать и интерпретировать военно-морские сообщения этих государств. Помимо возможностей технической разведки, о которых говорилось выше, Россия в значительной степени полагается на человеческую разведку для проникновения в иностранные бюрократические, политические, силовые и экономические структуры, при этом ее агенты не только предоставляют информацию о планах и намерениях страны, но и, при необходимости, препятствуют ответам на российские запросы. действие. Эти хорошо финансируемые и всесторонние усилия по подрывной деятельности нацелены на нереформированные разведывательные службы, внутренние коррупционные сети, неоптимальные системы защиты верховенства закона и захваченные государственные учреждения.

Общественное недоверие к Москве иногда помогает ограничить масштаб этих российских операций, но оно не может компенсировать институциональные слабости, которыми может воспользоваться противник (которые различаются в зависимости от страны). Хотя стратегическое значение борьбы с коррупцией, реформ в сфере верховенства права и реформ разведывательного сектора обсуждалось в предыдущих документах ECFR, следует помнить, что недостатки в этих областях также имеют военные последствия, особенно если их не устранить. Точно так же реформа разведки и иностранная помощь для расширения возможностей национальных разведывательных служб, особенно в Украине, Грузии и Молдове, являются не только мерой борьбы с коррупцией и защиты прав человека; они также важны для улучшения обычной военной безопасности этих государств.

Береговая оборона и военно-морская мощь

Береговая оборона и прибрежное наблюдение также являются ключевыми вопросами. Все страны Черного моря, кроме Турции, имеют береговые наблюдательные и оборонительные сооружения советской разработки. Это означает, что Россия знает точные технические характеристики своих радаров и систем связи — и, соответственно, способы их обнаружения и подавления (хотя местонахождение стационарных установок она знала бы в любом случае). Учитывая, что угроза со стороны России переходит от подрывной к откровенно военной сфере, причерноморским государствам необходимо модернизировать и разработать общие оперативные концепции для своих военизированных береговых охран, военно-морских сил и сил береговой обороны.

Эти слабости в обороне наиболее очевидны в Болгарии. Военно-морской флот и береговая охрана страны преимущественно используют средства связи и инфраструктуру наблюдения времен холодной войны. Как и большинство бывших членов Варшавского договора, Болгария после присоединения к НАТО переориентировала свои вооруженные силы на ведение экспедиционной войны и развертывание солдат для участия в международных стабилизационных миссиях, в результате чего военно-морской флот опустился в списке приоритетов. Для развертывания в Афганистане не было необходимости в военно-морском флоте. Немногочисленные доступные средства пошли на модернизацию сухопутных войск, особенно тех, которые дислоцировались за границей. Были единичные попытки модернизации при закупке трех подержанных 19Фрегаты типа Wielingen 70-х годов из Бельгии. А Болгария ведет переговоры о возможной покупке подводных лодок типа «Ула» у Норвегии. Проблема в том, что эти платформы будут единственными во флоте западного производства, которые до сих пор полагаются на советское оборудование для связи, радиоэлектронной борьбы и логистики. Более глубокая модернизация и обновление береговой обороны ВМС Болгарии потребует большего финансирования, чем имеется в настоящее время.

У Грузии были трудности с созданием военно-морского флота после обретения независимости, и то немногое, что у нее было, было уничтожено Россией в 2008 году. В некотором смысле это было благословением, а также проклятием: это побудило Грузию создать эффективную военно-морскую пограничную охрану ( вместо военно-морского флота), который был создан по образцу Береговой охраны США и впоследствии получил советы и обучение из США. Морская пограничная служба имеет наземные объекты и флотилию малых судов для наблюдения и иного контроля за береговой линией и исключительной экономической зоной Грузии. Силы могут действовать во всевозможных гибридных сценариях против спонсируемых государством «частных» организаций. Но Грузии не хватает каких-либо средств береговой обороны. Учитывая подверженность наземной российской атаке из отколовшихся регионов, у страны есть и другие приоритеты, помимо создания дорогостоящего военно-морского флота. Но это означает, что Грузия не сможет возлагать на Россию операционные риски или расходы в связи с описанным выше морским вторжением.

Военно-морской флот и морская охрана Украины подверглись аналогичному удару во время вторжения России в 2014 году и аннексии Крыма, где находится большинство украинских военно-морских объектов (таких как верфи, логистические центры, базы, академии и учебные полигоны). Восстановление инфраструктуры в Одессе и Мариуполе было первоочередной задачей Киева. И, как и их товарищи на суше, украинский флот и морская охрана постоянно заняты гибридной войной — борьбой с диверсантами, подрывниками иностранных разведчиков, диверсантами и теми, кто занимается незаконным промыслом, особенно в Азовском море. Нынешний украинский набор преимущественно небольших и быстрых патрульных кораблей хорошо подходит для этой задачи.

Всякий раз, когда они выходят за пределы прибрежных вод Украины, эти военно-морские корабли подвергаются преследованиям со стороны Черноморского флота России, который значительно превосходит их по численности и вооружению. В 2014 году Россия оккупировала украинские морские объекты не только в крымских водах, но и в украинской исключительной экономической зоне вокруг Одессы. С тех пор он использовал их как хорошо охраняемые аванпосты. Приближающиеся к ним украинские малые суда силой отгоняются. Малые корабли Украины не могут представлять серьезной угрозы российским десантным операциям на территории Украины. Они не могут оспаривать закрытие международных вод ВМФ России, потому что их будет легко задавить и взять на абордаж, если они покинут защищенные прибрежные воды, как это произошло в Азовском море в 2018 году9. 0003

Украина приступила к модернизации своих систем береговой обороны и наблюдения за берегом, включая военно-морское оборудование связи и разведки. Например, в стране введен в действие береговой ракетный комплекс «Нептун». Киев сделал много амбициозных заявлений о модернизации своей береговой обороны — например, заявление президента Владимира Зеленского в июне 2021 года о том, что Украина построит мощный военно-морской флот, — но трудно сказать, насколько быстро он реализует эти планы, если вообще реализует. Даже если первые батареи «Нептун» будут введены в эксплуатацию в 2021 году, их оперативная эффективность будет зависеть от способности Украины обнаруживать, определять местонахождение и классифицировать российские военно-морские корабли далеко в море. Тем не менее, ракета расширяет серую зону, в которой Украина может увеличить издержки российского морского запугивания.

Значительное усиление военно-морского потенциала Украины может быть обеспечено соглашением о военно-морском сотрудничестве, которое Украина подписала с Великобританией 23 июня 2021 года. На первом этапе соглашения Королевские военно-морские силы будут поддерживать обучение личного состава и подразделений ВМС Украины. Великобритания поможет с модернизацией военно-морских баз и логистических систем Украины, чтобы они могли эксплуатировать и обслуживать современные суда. Великобритания также предоставит два противоминных корабля и, если первый этап модернизации военно-морского флота будет завершен, поможет Украине построить новые ракетные корабли и фрегаты. Соглашение включает планы по оснащению существующих платформ новым вооружением, датчиками и оборудованием для управления и контроля.

Когда это будет завершено, это действительно позволит ВМС Украины внести значительный риск в наступательные операции России против нее и оспорить ограничения ВМФ России на свободу судоходства Украины. Однако можно только надеяться, что у Украины есть бюджет для реализации этих устремлений. В соглашении не указаны сроки для проектов, и Великобритания не привлекала к этим усилиям другие страны, намереваясь управлять ими самостоятельно. Этот подход может вскоре столкнуться с реальностью бюджетов, пострадавших как от Brexit, так и от covid-19.. Точно так же Украина также обязалась строить фрегаты с Турцией — и опять же можно задаться вопросом, как будут финансироваться все проекты.

Румыния сосредоточила свои военные реформы на требованиях экспедиционной войны, но, по сравнению с Болгарией, изменила свой подход быстрее после вторжения России в Крым. Как и ее соседи, Румыния приобрела большую часть своей военной техники, как береговой, так и военно-морской, во время холодной войны. И хотя страна производила свои датчики и оружие у себя, они были советского происхождения или совместимы с советскими разработками, потому что в то время румынский флот действовал в рамках Варшавского договора. Два 19Исключение составляют британские фрегаты Type 22 70-х годов.

Как и другие государства региона, Румыния планирует модернизировать свою военно-морскую и береговую оборонную инфраструктуру, наиболее заметными признаками которой являются закупка морской ударной ракеты для сил береговой обороны и контракт на строительство четырех новых корветов. Румыния увеличила свой оборонный бюджет с 2,78 млрд долларов в 2016 году до 5,21 млрд долларов в 2020 году, что позволило ей провести более широкую модернизацию вооруженных сил, чем в соседних странах.

Однако самым большим переломным моментом для Румынии может стать создание Юго-восточного многонационального корпуса НАТО со штаб-квартирой в Чинку. Новое оперативное командование копирует Многонациональный корпус НАТО «Северо-восток», штаб-квартира которого находится в Щецине и который в случае войны возглавит совместные операции союзников в странах Балтии, и должно обеспечивать не только совместное оперативное командование военного времени, но и штаб, который обрабатывает и оценивает разведывательные данные. и силовое планирование в мирное время. Такое высшее командование, если оно полностью боеспособно и обучено в мирное время, является эффективным способом повышения оперативной совместимости между странами и различными родами войск в самых разных кризисных ситуациях. Однако на данный момент многонациональный юго-восточный многонациональный корпус является скорее румынским начинанием, получившим мало взносов и небольшого финансирования от остальной части альянса.

Воздушная мощь

Наблюдение и защита побережья и прибрежных вод от гибридных и обычных вторжений — одна из задач; наблюдение и защита своего воздушного пространства — это совсем другое. Существует множество непредвиденных обстоятельств, к которым нужно подготовиться — от проникновения разведывательных групп и диверсантов, которые десантируются с гражданских самолетов в страны Черного моря, до нарушений воздушного пространства обычными самолетами в качестве средства устрашения, до атак самолетов и ракет военного времени с базирующихся российских войск. в Крыму. И опять же, причерноморские страны в основном полагаются на оборудование и инфраструктуру советских времен, включая радары и сети наблюдения за воздушным пространством, истребители, наземные средства ПВО и соответствующие сети, чтобы справиться с этими угрозами. Поэтому Россия умеет глушить их радары и использовать средства противодействия их ракетам. Модернизация этой инфраструктуры потребует много времени и денег. Это означало бы не просто покупку нескольких систем, а изменение инфраструктуры, логистики и процедур с нуля.

Перед войной 2008 года Грузия вложила средства в модернизацию своего оборудования для наблюдения за воздушным пространством и раннего предупреждения – и добилась некоторых неожиданных успехов, например, когда она сбила российский бомбардировщик Ту-22М из «Бук-М1», но, в конечном счете, , конфликт уничтожил то, что осталось от этих возможностей. Грузия расформировала ВВС после войны (сохранив авиационное крыло сухопутных войск), но восстановила их в 2016 году. Страна также получила некоторое новое оборудование, в частности радары наблюдения за воздушным пространством и наземные системы малой дальности точечной обороны. ракеты «воздух» – из Франции. Однако ракеты большей дальности, пригодные для территориальной обороны, были слишком дороги для Грузии, даже если бы Франция была готова их продать.

В условиях кризиса, если не считать полномасштабной войны, у Грузии нет самолетов для патрулирования своего воздушного пространства и обеспечения соблюдения правил воздушного движения. Это могло бы стать проблемой, если бы, например, нагорно-карабахский конфликт побудил Россию предоставить подкрепление Армении, нарушив воздушное пространство Грузии, а Турция протестовала бы против этого шага. Грузию можно было легко втянуть в конфликт, в котором она участвовать не собиралась. Россия могла бы использовать непатрулируемое воздушное пространство Грузии для целенаправленных провокаций, но для Грузии было бы крайней мерой сбить вторгшийся самолет в напряженной обстановке одним из своих ракеты класса «земля-воздух». Это также было бы политически нежизнеспособным вариантом, если бы другая сторона ждала предлога для эскалации. Но наращивание потенциала независимой охраны воздушного пространства дорого обходится такой маленькой стране, как Грузия, особенно если ей приходится одновременно укреплять возможности своих сил территориальной обороны и сухопутных войск. По сравнению с патрулированием воздушного пространства наземные возможности более важны для отражения полномасштабного вторжения России.

Украина также относительно мало внимания уделяла ВВС и ПВО при реконструкции вооруженных сил. После того, как ВВС страны выполняли патрулирование и транспортировку на начальном этапе войны в Донбассе, принятое в июле 2014 года решение России о размещении на Донбассе большого количества зенитно-ракетных комплексов положило конец этим операциям. К тому времени ВВС и армейская авиация Украины потеряли один Су-24, шесть Су-25, два МиГ-29, один Ан-26, один Ан-30, один Ил-76, пять Ми-8/17 и пять Ми-24 – тенденция, которая привлекла международное внимание, когда российские войска сбили гражданский авиалайнер MH-17 в июле 2014 г.

С тех пор Киев находится под постоянной угрозой эскалации ситуации, когда Россия начнет использовать свою авиацию над Донбассом или другими частями Украины. Такие воздушные операции не обязательно должны происходить в условиях тотальной войны между двумя странами. Кремль может рассмотреть возможность проведения целенаправленных воздушных операций или вторжений, чтобы спровоцировать Украину или дестабилизировать ее политическую систему. Поскольку Украина использует советские технологии для наблюдения за воздушным пространством (с помощью наземных радаров и средств связи «воздух-земля»), наземной противовоздушной обороны и перехватчиков, российские ВВС могут не только читать сообщения страны, но и копировать украинские. силовой структуры в Сибири и заранее отрабатывать воздушные операции во вполне реальных условиях, тем самым снижая риски, с которыми она сталкивается при проведении таких операций.

Украина за последние пять лет разработала планы модернизации своих ВВС с нуля, но не приступила к их реализации. Например, Украина заявила, что заменит свои стареющие советские истребители современными американскими или европейскими. Но после того, как Франция предложила продать Украине истребители Rafale, стали очевидны высокие затраты на приобретение и обслуживание западных самолетов (даже если по сравнению с Eurofighter и F-35 Rafale относительно прост в обслуживании, так как предназначен для эксплуатации в сложных условиях Африки). И хотя истребители являются самой престижной частью модернизации военно-воздушных сил, этот процесс также требует соответствующей вестернизации процедур, обучения, командования и управления, наблюдения за воздушным пространством, установок электронной разведки, боеприпасов и логистических протоколов.

Болгария начала модернизацию, которую желает Украина. После вступления Болгарии в НАТО военно-воздушные силы страны выпали из списка приоритетов для модернизации, поскольку они не подходили для международных миссий. Тем не менее в 2019 году Болгария закупила в США восемь истребителей F-16 для модернизации своих ВВС. Однако, как обсуждалось выше, вестернизация военно-воздушных сил требует большего, чем приобретение истребителей. Многие в болгарских вооруженных силах надеются, что покупка F-16 повлечет за собой более широкую модернизацию, которая также затронет другие службы для обеспечения взаимодействия между службами (в данном конкретном случае, позволяя военно-морскому флоту обмениваться данными с самолетами). Другие опасаются, что правительство прекратит эти усилия, как только осознает затраты на модернизацию.

В Румынии история была примерно такой же, хотя румынский стратегический консенсус в отношении цели и роли вооруженных сил значительно помог. В отличие от Болгарии, в Румынии нет крупных пророссийских внутриполитических сил. Следовательно, даже в официальных документах можно без колебаний указывать на российские угрозы и корректировать оборонную политику в сторону сдерживания и обороны. До 2014 года Румыния, как и большинство других членов НАТО, сосредоточилась на экспедиционных боевых действиях: единственными новыми воздушными средствами, приобретенными Румынией в период между вступлением в НАТО и 2014 годом, были транспортные самолеты, поскольку страна считала, что основная задача ВВС заключается в доставке припасов и личного состава в отдаленные районы конфликта. театры. Затем российское вторжение в Крым в одночасье оставило Румынию лицом к лицу с одной из самых милитаризованных частей Европы, что вынудило ее планировщиков приспосабливаться. Наиболее заметной частью усилий Румынии по модернизации является покупка ею 17 F-16 в Португалии с 2015 года (еще больше последуют). Но Румыния также инвестирует в радары наблюдения за воздушным пространством, инфраструктуру управления и контроля, боеприпасы и эшелонированную интегрированную противовоздушную оборону, включая семь батарей зенитных ракет Patriot, новейшие партии которых страна закупит с 2022 года. в основательной модернизации инфраструктуры, обучения и операционных схем. Как обсуждалось выше, резкое увеличение оборонного бюджета Румынии после 2016 года позволяет провести наиболее комплексную модернизацию в Черноморском регионе. Тем не менее, страна завершит этот процесс только в 2030-х годах благодаря огромному количеству программ и процедур закупок, которые необходимо внедрить.

Ни одна из причерноморских стран не может справиться с российским вызовом в одиночку. Все они нуждаются в поддержке Запада, чтобы повысить свою устойчивость и обороноспособность, а также противостоять провокациям России или даже эскалации военного времени. Эта поддержка, в том числе, если возможно, силами передового базирования, должна позволить этим государствам не выиграть войну с применением обычных вооружений (не говоря уже о войне с применением ядерного оружия), а возложить на российскую военную агрессию значительные издержки. Чтобы существенно снизить шансы Москвы на успех и повысить риск потери войск и техники, причерноморским государствам необходимо: уменьшить проникновение российской разведки в свои учреждения; установить безопасные военные и гражданские сети управления и контроля; использовать военные системы, которые Россия плохо знает и чьи сигналы она не может перехватить и расшифровать; принять западные военные процедуры и тактику, противопоставить которым российским планировщикам будет труднее, чем советским доктринам; и, наконец, обучить и вооружить свои вооруженные силы до уровня, позволяющего им в полной мере участвовать в комбинированных маневренных операциях с союзниками. Как уже говорилось, вероятность того, что Кремль затеет драку, уменьшается с предсказуемостью исхода.

Повышение ситуационной осведомленности и безопасности связи

Первый вопрос касается разведывательных данных о Черноморском флоте России и вооруженных силах в Крыму. В настоящее время США предоставляют большую часть этой разведывательной информации — используя спутники, P-8 Poseidon и беспилотные летательные аппараты для наблюдения за флотом в Севастополе и его электронными излучениями (от активации радиолокационных антенн и команд сигнализации). Затем США передают эту информацию своим союзникам и партнерам. Американские возможности морского наблюдения, безусловно, являются самыми передовыми в мире, но это также дефицитный ресурс, потому что им поручено следить за военно-морским флотом Народно-освободительной армии Китая по мере того, как он расширяет свою деятельность по всему миру. В то время как черноморские страны должны регулярно улучшать свои наземные возможности сбора разведывательной информации, развертывание большего количества европейских беспилотных летательных аппаратов и других самолетов для сбора разведывательной информации в их регионе быстро расширит их возможности. К сожалению, недавние программы приобретения в крупных европейских странах сталкиваются с задержками.

Морской патрульный самолет обеспечивает быстрый и эффективный способ реагирования и сбора информации о происшествиях в море. Внезапное появление турецких патрульных самолетов заставило российские корабли отступить от украинских кораблей в Черном море. Если бы государства-члены ЕС использовали морские патрульные и разведывательные самолеты с румынских и болгарских баз, это могло бы увеличить частоту таких полетов.

Стоит повторить, что средства сбора разведывательных данных, внедренные в вооруженные силы, не могут быть эффективными без поддержки со стороны функционирующих, дееспособных и интегрированных гражданских разведывательных, контрразведывательных, правоохранительных и антикоррупционных учреждений. Несмотря на то, что помочь черноморским странам с помощью средств технической разведки НАТО относительно легко, будет гораздо сложнее компенсировать тот факт, что предыдущие раунды расширения ЕС и текущая политика добрососедства не отдавали приоритет реформе разведки (область, в которой сами государства-члены много недостатков).

Многонациональные надводные силы

Во время кризиса надводные корабли важны для демонстрации решимости и солидарности. Во время предыдущих кризисов, таких как российско-грузинский конфликт 2008 года и угроза войны в Украине в 2021 году, США в ответ пытались перебросить военные корабли через Босфор. Однако транзит через Босфор идет медленно — поскольку Конвенция Монтрё требует уведомления о таких перемещениях за восемь дней — и побуждает Россию оказывать давление на Турцию, чтобы она заблокировала его. Но если члены НАТО будут размещать боевые корабли в Черном море на постоянной ротационной основе, они смогут реагировать гораздо быстрее. Как и в случае расширенного передового присутствия в странах Балтии, присутствие кораблей нескольких союзных стран усложнило бы расчеты России, повысив риск эскалации военной агрессии против причерноморских государств. Это также сняло бы некоторое давление с этих состояний, чтобы решить, как реагировать в одиночку.

Разумеется, Конвенция Монтрё накладывает ограничения на международное военно-морское присутствие в Черном море. Европейским странам придется вахтовым методом отправлять суда в море, где суммарное водоизмещение всех кораблей иностранных ВМС не должно превышать 30 000 тонн. В этих операциях должно быть задействовано несколько стран, поскольку конвенция запрещает какой-либо одной стране использовать лимит самостоятельно. Но ни один из этих вопросов не должен быть проблемой для многонационального альянса. Современный фрегат имеет водоизмещение около 5000 тонн, а противолодочный корвет примерно вдвое меньше, в то время как корабли снабжения и малые суда, такие как минные охотники, исключены из режима тоннажа. Можно было бы собрать союзную оперативную группу, состоящую из двух-трех фрегатов и нескольких суб-преследователей и вспомогательных кораблей, которая регулярно меняла отдельные корабли. Такая оперативная группа могла бы гибко реагировать на любой инцидент в Черном море и тем самым укреплять европейские политические позиции в регионе.

В 2016 году НАТО попыталась создать такую ​​оперативную группу, состоящую исключительно из кораблей ее членов Болгарии, Румынии и Турции. Но идея быстро развалилась: поскольку только турецкий флот мог предоставить большое количество надводных кораблей, Болгария опасалась, что Турция будет доминировать в оперативной группе. В то время как все члены и партнеры НАТО могли бы вносить свой вклад в надводные силы, предоставляемые и возглавляемые неприкасающими государствами, подход, который опирался бы на внешних игроков, помог бы разрядить такого рода политическое соперничество между черноморскими странами.

Патрулирование свободы судоходства

Патрулирование свободы судоходства, подобное тому, что западные государства проводят в Южно-Китайском море, является еще одним способом подчеркнуть, что Европа отвергает претензии России на Крым и произвольное закрытие морских путей. Однако европейским государствам необходимо будет сочетать эти патрули с эффективной коммуникационной стратегией: поскольку такие операции — это только заявления, сделанные кораблями, сообщение должно быть ясным с самого начала.

В июне 2021 года эсминец Королевского флота HMS Defender вошел в объявленную Россией запретную зону к югу от Крыма по пути из Одессы в Грузию, чтобы подчеркнуть тревогу британского правительства по поводу односторонних действий Москвы. Эта операция в принципе прошла хорошо, но Великобритания никому заранее не сообщила, что корабль делает и куда направляется, что дало российской прессе возможность первой опубликовать преувеличенные истории о «вторжении» и тем самым сформировать нарратив вокруг инцидент. Министерство обороны Великобритании выступило с кратким заявлением об отрицании претензий России через несколько часов после операции, несмотря на то, что бортовой репортер зафиксировал напряженную ситуацию с российскими судами, пытающимися их отогнать. Операция не только не донесла четкого сообщения об отсутствии легитимности притязаний России на Крым, но и создала путаницу, которая помогла подчеркнуть основной посыл Москвы: оспаривание российских завоеваний означает проблемы. Предварительные консультации с союзниками, взаимная поддержка и четкие сообщения предотвратили бы это. Гораздо лучше с этим справились Королевские ВМС Нидерландов в последнее время — после того, как один из их кораблей, HNLMS Evertsen, подвергся преследованиям со стороны российских самолетов в международных водах вблизи Керченского пролива.

Тем не менее, российские вооруженные силы все более агрессивно преследуют корабли НАТО в международных водах как в Черном море, так и в восточной части Средиземного моря. Москва хочет раздвинуть границы запретных зон для сил НАТО в нарушение международного морского права. Россия настаивает на собственном праве на свободу судоходства при перемещении военных кораблей через Белт и Зунд или Ла-Манш, или когда ее авианосцы хотят дозаправиться в испанских портах, или когда корабли ВМФ России стремятся переждать шторм в защищенных британских водах. Поскольку западные страны хотят отстоять свободу судоходства, они отказываются вводить ограничения в натуральной форме. Но им нужно решительно давать отпор российским провокациям и демонстрировать готовность применить силу.

Наращивание военного потенциала

Кроме того, черноморские государства нуждаются в программах наращивания потенциала, чтобы помочь улучшить свои возможности береговой и противовоздушной обороны. Как обсуждалось выше, затраты на военную модернизацию ошеломляют. Страны «Восточного партнерства» и прибрежные государства, входящие в НАТО и ЕС, не имеют достаточных финансовых ресурсов, чтобы сделать это самостоятельно, столкнувшись с российской угрозой, исходящей из-за моря. А наиболее уязвимые черноморские страны, особенно Грузия и Украина, имеют более высокий приоритет, чем береговая и противовоздушная оборона. Европа, в частности, должна предоставить им конкретную военную помощь в виде кредитов и подержанного оборудования, чтобы облегчить финансовое бремя модернизации. В настоящее время для союзных и ассоциированных стран в регионе доступны только программы внешней военной помощи США. Обучение и советы Запада также были бы полезны, поскольку оперативная совместимость сил Украины, Грузии и НАТО является ключом к координации реагирования на кризисы. Даже если Грузия и Украина не входят в НАТО, западные государства должны подать Москве сигнал о том, что две страны не неизбежно окажутся одинокими в противостоянии с ней.

НАТО также необходимо рассмотреть вопрос о распространении миссий по охране воздушного пространства на страны, не являющиеся членами. Этот тип миссии обычно известен тем, что охраняет воздушное пространство трех балтийских стран, каждая из которых слишком мала, чтобы использовать свои собственные истребительные силы. Но есть и другие примеры таких миссий: Италия проводит воздушное патрулирование в Словении. А с 2014 года Расширенное воздушное патрулирование НАТО помогло заполнить пробелы в этой области в Румынии. Миссия также повышает оперативную совместимость действующих там военно-воздушных сил НАТО и помогает румынским военно-воздушным силам в их усилиях по модернизации, проводя учения и маневры. Пока такие операции зарезервированы для стран-членов НАТО. Но, учитывая нестабильную обстановку в плане безопасности на Южном Кавказе, было бы опасно оставлять воздушное пространство Грузии без охраны. Из-за нынешней политической ситуации в Грузии такая служба должна быть связана строгими условиями.

Также важно, чтобы НАТО оказала помощь Румынии и Болгарии в усилиях по модернизации их портов, инфраструктуры морского наблюдения (включая радары и гидролокаторы морского дна), авиабаз, радаров воздушного наблюдения, а также морской и воздушной инфраструктуры управления и контроля. Это связано с тем, что во время кризиса союзным подкреплениям придется использовать инфраструктуру. Расширение роли многонационального юго-восточного корпуса и увеличение его финансирования может способствовать модернизации румынских и болгарских структур управления и контроля. В Балтийском море НАТО обладает значительной стратегической глубиной, поскольку может использовать датские и немецкие порты и авиабазы ​​для переброски подкреплений или выполнения других задач. Однако в Черном море альянсу не хватает такой глубины, и он зависит от имеющихся там объектов.

Многонациональный корпус Юго-восток

Многонациональный корпус Юго-восток должен получить больше внимания со стороны европейских стран. Он служит общей командной структурой для проведения операций во время кризисов, планирования и подготовки к ним в мирное время, преобразования разведывательных данных о приготовлениях России в планирование союзных сил и связи с властями принимающих стран. Но чтобы эффективно играть эту роль, корпусу потребуется больше бюджетной поддержки НАТО для модернизации местной инфраструктуры управления и контроля. Как и любое военное командование, многонациональный юго-восточный корпус нуждается в обучении, учениях и другой подготовке для выполнения своих функций в военное время. Учитывая, что корпус сыграл важную роль в проводившихся под руководством США учениях «Защитник-21», можно только надеяться, что в ближайшие годы последуют дополнительные учения, отрабатывающие как развертывание, так и совместные операции (протесты России против «Защитника-21» отражают стратегическое значение учений).

Основополагающий акт Россия-НАТО ограничивает численность постоянно дислоцированных боевых формирований странами бывшего Варшавского договора. Однако в действии нет ничего, что могло бы помешать развертыванию сил и формирований боевой поддержки для облегчения роли корпуса в маневрах, обучении, сборе разведывательной информации и планировании. И это помогло бы облегчить местные усилия по модернизации вооруженных сил. США начали эту работу в 2000-х годах, когда Группа поддержки Черноморского региона Европейского командования США модернизировала учебные базы и построила объекты, способные разместить до бригады в Румынии и Болгарии. Однако основной целью прежней инициативы была подготовка местных сухопутных войск для экспедиционных миссий в Афганистане и Ираке, а не совместный воздушно-морской и наземный бой против возможной российской угрозы.

С европейской точки зрения поразительно, что США играют такую ​​ключевую роль в большинстве военных действий Запада в Черноморском регионе. США организуют там больше учений, чем любая другая страна, направляют войска для обучения на ротационной основе в Румынию и Болгарию, имеют базу в Румынии, предоставляют большую часть военной разведки причерноморским государствам и предоставляют много офицеров и активов в совместные структуры. Хотя европейские лидеры часто любят заявлять, что они должны взять на себя большую ответственность за собственную безопасность, беглый взгляд на их деятельность на местах показывает, что они этого не сделали.

Это не означает, что в Европе нет спроса. Например, Румыния когда-то намеревалась присоединиться к рамочной национальной инициативе Германии (в соответствии с которой румынская бригада подчинялась немецкой дивизии для обучения и учений с ней). Но вскоре стало очевидно, что инициативе будет препятствовать географическое расстояние между странами и практическая подготовка Бундесвера к операциям по Статье 5, сосредоточенным на его ближайших окрестностях и Балтийском море. Некоторые болгарские политики отмечают, что, учитывая напряженные европейские дебаты о геополитике, многие усилия по модернизации вооруженных сил было бы легче продать, если бы ими руководили европейцы. То же самое относится и к иностранной военной помощи, которая доступна только из США.

Военная мобильность

Стратегическая мобильность также является проблемой. В условиях кризиса США и страны Европы должны быть в состоянии быстро развернуть силы сдерживания. Этим усилиям мешает не только низкая боеготовность большинства европейских вооруженных сил, но и инфраструктурные проблемы. Отряды тяжелой брони необходимо перевозить поездом. Однако такое развертывание из Германии через Польшу, Словакию, Венгрию, Румынию и Болгарию занимает много времени. Отчасти это связано с тем, что в большинстве стран Центральной и Восточной Европы железнодорожным сообщениям восток-запад уделяется гораздо больше внимания и инвестиций в реконструкцию, чем соединениям север-юг из-за их более высокой коммерческой ценности. Альтернативным маршрутом был бы транзит через Средиземное и Эгейское моря с последующим судоходством из Греции в Болгарию. В последние годы этот маршрут все чаще используется в коммерческих целях, но еще не был опробован для развертывания войск.

Структурные фонды ЕС являются важным ресурсом для модернизации инфраструктуры, такой как дороги, железные дороги, мосты и порты. Блок уже сделал важный шаг по включению военных стандартов в проекты модернизации инфраструктуры. Тем не менее, другие важные типы инфраструктуры, такие как военные аэродромы, порты и базы, не покрываются текущими фондами ЕС, но по-прежнему имеют решающее значение для предоставления подкреплений странам Черного моря. Для размещения самолетов союзников в случае кризиса Румынии и Болгарии необходимо модернизировать свои авиабазы ​​до стандартов, при которых они могут эксплуатировать и обслуживать современные западные истребители, одновременно размещая потенциально расширенные подразделения своих собственных ВВС. В 19В 50-х годах Германия и Италия предоставили авиабазы ​​ВВС США, которые затем расширили их для размещения своих ВВС. Но, учитывая ограничения, наложенные Основополагающим актом Россия-НАТО, повторить это в Черном море невозможно. Поскольку у НАТО ограниченные средства, ЕС должен ответить на эти вызовы, создав проект постоянного структурированного сотрудничества для военной инфраструктуры. Тем временем Вашингтон признал наличие проблемы: в 2021 году США выделили 152 миллиона долларов на модернизацию и расширение авиабазы ​​Кампия-Турзии в Румынии для размещения союзных войск во время кризиса или войны.

Членство в ЕС и НАТО дает Румынии и Болгарии некоторые инструменты для решения предстоящих задач. Напротив, Грузия и Украина сталкиваются с аналогичными проблемами и не имеют такого преимущества. Эти две страны никогда не могут быть уверены, какую поддержку они получат от Запада в кризисной ситуации или, соответственно, насколько им понадобится оперативная совместимость с западными силами. Конечно, чем более интероперабельны их вооруженные силы, тем больше такой поддержки может оказать Запад, но вложение в это всегда будет сопряжено с риском. Хотя Грузия инвестировала в оперативную совместимость больше, чем Украина, внутриполитический кризис первой страны заставляет США и большинство европейских стран несколько колебаться в отношении углубления своего взаимодействия с ней.

Тем не менее, этот риск всегда будет. Создание оперативной совместимости между вооруженными силами требует значительного времени, в то время как повседневная политика правительства быстро меняется — один день к лучшему, другой к худшему. Но в случае кризиса только приличный уровень оперативной совместимости позволит Западу отреагировать — или, по крайней мере, реально пригрозить реакцией Москве — усилив неопределенность и непредсказуемость военных действий Кремля.

Снова и снова многие европейские страны путают необходимость поддержки своих соседей — даже в военном отношении, для повышения их оперативной совместимости — с вопросом вступления в НАТО или ЕС. Во время холодной войны Великобритания и США поддерживали связи с австрийскими и шведскими вооруженными силами, тем самым обеспечивая минимальную степень оперативной совместимости в области тылового обеспечения, оборудования и обучения офицеров, а также готовясь к различным сценариям кризиса и войны посредством неофициальных консультаций (которые шведы отнеслись к этому гораздо серьезнее, чем австрийцы). Ничто из этого не требовало вступления Австрии или Швеции в НАТО. Это также не означало, что западный альянс будет безоговорочно защищать их в случае войны. Сотрудничество проистекало из осознания в Вашингтоне и Лондоне того, что собственная безопасность, а также безопасность и стабильность Европы требуют взаимодействия за пределами формальных границ альянса.

Европейские страны должны относиться к тройке ассоциаций Восточного партнерства – Грузии, Молдове и Украине – с такой же непредубежденностью. Членство в НАТО и ЕС — это лишь вопрос, который нужно решать после того, как эти государства выполнят все необходимые требования. Но сделать это быстро они не смогут. В то же время существует множество серьезных проблем безопасности, которые государства Восточного партнерства должны решить, если они хотят выжить как независимые государства.

Об авторе

Густав Грессель — старший научный сотрудник программы «Большая Европа» в берлинском офисе Европейского совета по международным отношениям. В сферу его интересов входят Россия, Восточная Европа и оборонная политика. До прихода в ECFR Грессель работал референтом по политике и стратегии международной безопасности в Бюро политики безопасности Министерства обороны Австрии с 2006 по 2014 год, а также научным сотрудником Комиссара по стратегическим исследованиям в Министерстве обороны Австрии. с 2003 по 2006 год. Он также был научным сотрудником Международного института либеральной политики в Вене. До своей академической карьеры он пять лет служил в австрийских вооруженных силах. Грессель имеет докторскую степень в области стратегических исследований факультета военных наук Национального университета государственной службы в Будапеште и степень магистра политических наук Зальцбургского университета. Он является автором многочисленных публикаций по политике безопасности и стратегическим вопросам, а также часто комментирует международные дела.

Благодарности

Эта статья имеет долгую предысторию, поскольку вопросы безопасности Черного моря некоторое время находились в поле зрения автора. Однако, поскольку другие события помешали написанию, а пандемия прервала запланированные раунды интервью в причерноморских государствах, проекту потребовалось некоторое время, чтобы созреть. Как и хорошее вино, мы надеемся, что со временем он не потерял своего вкуса.

Все это время Нику Попеску и Весела Чернева поддерживали автора в его усилиях по написанию статьи, за что им особая благодарность. Газета была бы невозможна без Тани Лессенской и Даниэля Стефанова, которые предоставили контакты и отличных партнеров для интервью в регионе. Автор хотел бы искренне поблагодарить их обоих за все время и усилия, которые они вложили. И последнее, но не менее важное: Крис Рэггетт заслуживает благодарности за гладкое, быстрое и профессиональное редактирование статьи, как и Марлен Ридель за то, что она превратила нечитаемый текст автора. каракули в привлекательную графику.

Европейский совет по международным отношениям не занимает коллективных позиций. Публикации ECFR представляют только взгляды их отдельных авторов.

Кипящая лягушка — растущая агрессия России в Черном море, часть I

Россия медленно повышает температуру в Черноморском регионе, создавая все большие проблемы для своих соседей.

Вторжение Путина в Украину напомнило международному сообществу, что война в 21 веке действительно возможна, несмотря на то, что многие настаивали на том, что Россия не будет вторгаться в Украину в течение многомесячного наращивания своих сил вдоль украинской границы.

Однако довоенное размещение сухопутных войск вдоль границы с 2021 по 2022 год не было началом подготовки Кремля к войне с Украиной, и наземная война не была единственным измерением конфликта. Скорее, февральское вторжение стало кульминацией десятилетий российской агрессии в Черном море, направленной на изменение регионального статус-кво и достижение господства в качестве ведущей черноморской военно-морской державы.

С момента распада Советского Союза в 1991, Россия и Украина расходятся во мнениях по вопросам безопасности Черного моря. Самый ранний спор был связан с распадом самого Советского Союза. Советский Черноморский флот и его средства базировались в управляемом Украиной порту Севастополь на Крымском полуострове. После затянувшихся дипломатических переговоров ряд соглашений, заключенных в конце 1990-х годов, позволил разделить флотские активы между двумя государствами, львиная доля которых досталась России в обмен на финансовую компенсацию, и позволила ей сдавать в аренду военно-морские объекты в Крыму. разместить свои суда и персонал. Эти соглашения и договор о продлении от 2010 г. были аннулированы Россией после ее односторонней аннексии Крыма в 2014 г.

Однако первой серьезной точкой воспламенения в давнем российско-украинском морском соперничестве стал конфликт вокруг острова Тузла в 2003 году. Кремль, стремясь обойти украинские пошлины и, вероятно, подорвать возможность будущей базы НАТО в Азовском море, начал необъявленное строительство дамбы в части Керченского пролива, который пересекает российско-украинские морские границы в Азовском море и Черное море. По мере нарастания напряженности дипломатия вновь выработала новый двусторонний договор, Договор о правовом статусе Азовского моря и Керченского пролива 2003 года, объявляющий Азовское море совместным внутренним водным путем Украины и России. Это была выгодная сделка для Владимира Путина в начале его президентства: обход украинских пошлин, усложнение некоммерческого судоходства для третьих сторон в море и обеспечение возможности запуска военных кораблей в море и из него по желанию.

Пять лет спустя Кремль одержал еще одну победу. Когда в 2008 году разразилась российско-грузинская война, российские силы смогли вмешаться и обеспечить свои стратегические цели всего за пять дней. Это фактически подтвердило де-факто независимость от Грузии отколовшихся регионов Абхазии и Южной Осетии. Эта короткая война имеет два ключевых геополитических последствия: примерно две трети черноморского побережья Грузии были отрезаны и теперь находятся под контролем пророссийского сепаратистского государства, опирающегося на покровительство России; и что, хотя Грузии было обещано членство в НАТО, эта заявка будет отложена на неопределенный срок. Таким образом, к концу 2008 года Россия фактически умиротворила восточную часть Черного моря. Более того, конфликт стал началом конца для Черноморской рабочей группы по военно-морскому сотрудничеству, форума для совместной работы морских держав — Грузии и России. отказался участвовать в военно-морских учениях с участием другого. Не менее важно и то, что смешанные оперативные действия российских войск во время войны в Грузии положили начало почти десятилетнему периоду военной реформы, направленной на совершенствование российской доктрины и возможностей для ее будущих усилий по изменению черноморского региона.

Действия России против Грузии, наконец, вызвали тревогу на Западе, но в конечном итоге международная реакция была запутанной и неосязаемой. Кульминацией дипломатических инициатив стала встреча в 2009 году тогдашнего госсекретаря США Хиллари Клинтон и министра иностранных дел России Сергея Лаврова. «Перезагрузка России», казалось, возвестила о новой разрядке между Вашингтоном и Москвой, поскольку администрация Обамы отменила план Буша по системе противоракетной обороны в Польше и Чехии в 2009 году, заключила новый договор СНВ о сокращении ядерных вооружений в 2010 году, в том же году договорились о новых санкциях в отношении Ирана с Россией и Китаем и сняли некоторые санкции с российских государственных компаний. Однако трения между США и Россией по поводу гражданской войны в Сирии, закона Магнитского и других вопросов уже подпитывали сомнения относительно намерений Путина.

Черноморский флот России сыграл в этом свою роль. В 2015 году Россия значительно активизировала свое участие в сирийской гражданской войне, используя элементы флота для поддержки Средиземноморской эскадры, подразделения, включая морские огневые операции и транспортировку войск.

Но именно в 2014 году все оставшиеся вопросы о доброй воле Кремля отпали. Кремль приказал ввести так называемых «зеленых человечков» (российские войска без значков) на Крымский полуостров, что привело к его аннексии в том же году. Вскоре после этого Россия начала свое первое вторжение в Украину, направив войска и технику для поддержки сепаратистских движений в самых восточных районах Донецкой и Луганской областей. С тех пор бои в этом районе продолжаются, в результате чего погибло не менее 14 000 человек.

Менее оцененным аспектом российской кампании в то время было нанесение ущерба военно-морским возможностям Украины. Украина потеряла треть своей береговой линии Черного моря, часть Керченского пролива, обращенного к суше, который является доминирующим выходом к Азовскому морю, и несколько ключевых портовых городов, не более значительных, чем Севастополь. Город был главной базой ВМС Украины с момента обретения независимости от Советского Союза в 1991 году. Здесь также находилась военно-морская академия Советского Союза, которая с тех пор была перепрофилирована для использования Россией. Во время аннексии большая часть украинского флота находилась в порту через Крым, и примерно 80% его флота было захвачено российскими войсками. Кроме того, были потеряны три крупных верфи, которые с тех пор были перепрофилированы для строительства российских судов.

Таким образом, к началу 2015 года Россия почти удвоила свою береговую линию Черного моря за счет Украины, низвела ВМС Украины до ничтожной силы, значительно подорвала внутреннюю военно-морскую инфраструктуру Украины, маргинализировала еще одного соседа по Черному морю, подпирая автономное государство, занимающее две трети береговой линии и обеспечившее контроль над выходом к Азовскому морю.

Географическое доминирование России в северной части Черного моря к 2015 году повысило статус Черноморского флота. В течение следующих нескольких лет он подвергнется серьезной модернизации, что во многом стало возможным благодаря захвату Крыма. Конечно, на ход наращивания военно-морского флота повлияло несколько назревающих проблем, от различных ограничений Конвенции Монтрё на военные корабли в регионе до более основных бюджетных проблем. С учетом обоих факторов модернизация флота была сосредоточена на подводных лодках и небольших кораблях с ракетным вооружением «Калибр». Кроме того, переход от арендованных баз в Крыму к полной оккупации суши позволил России развернуть на полуострове наземные противокорабельные и зенитные системы, тем самым расширив свои возможности по пресечению доступа в зону.

В Черноморском регионе Россия неоднократно сталкивалась с Украиной, захватывая ее суда и время от времени закрывая Керченский пролив. Последнему способствовало завершение Россией Керченского моста, который не только соединил захваченную в 2014 году территорию Крыма с материковой частью России, но и еще больше сузил проливы для облегчения баррикадирования. Действительно, в преддверии своего вторжения Россия снова закрыла большие участки северной части Черного и Азовского морей.

Тем временем гостей из НАТО, никогда не приветствовавших, теперь встречают с открытой враждебностью. В прошлом году российские военно-воздушные и военно-морские средства находились в опасной слежке и, как сообщается, были обстреляны рядом с британским эсминцем HMS Defender , когда он проводил патрулирование свободы судоходства, позже повторив свои опасные действия вблизи голландского фрегата HNLMS Evertsen, , который ранее патрулируется с Defender.

Это первая часть из двух статей о безопасности Черного моря.

Адмирал ВМС в отставке Джеймс Дж. Фогго III — выдающийся научный сотрудник Центра анализа европейской политики и бывший командующий Военно-морскими силами США в Европе и Африке и Командованием объединенных сил союзников в Неаполе. Он командовал BALTOPS в 2015 и 2016 годах и учениями Trident Juncture в 2018 году.

Фото: Кадр из кадра, опубликованного Москвой в среду, 16 февраля 2022 г., показывает поезд с российской военной бронетехникой, проходящий через Керченский пролив в России и отправляющийся из Крыма. Москва заявила, что части ее Южного военного округа начали возвращаться на свои базы после завершения учений в Крыму. выезд из Крыма. Подразделения соединения тыла Южного военного округа после завершения мероприятий боевой подготовки выдвинулись в марш обычным транспортом к пунктам постоянной дислокации, говорится в сообщении ведомства. Об этом во вторник (15 февраля) сообщило Минобороны России. Пресс-секретарь министерства Игорь Конашенков сообщил, что, пока продолжаются широкомасштабные учения по всей стране, некоторые соединения Южного и Западного военных округов завершили учения и приступили к возвращению в базы. Президент США Джо Байден приветствовал этот шаг, но сказал, что откат не был подтвержден в телеобращении к Америке во вторник. Предоставлено: EYEPRESS MEDIA LIMITED.

Доминирование России в Черном море: Азовское море

Незаконная аннексия Крыма Россией в 2014 году была направлена ​​на максимизацию власти. Москва стремится превратить Черное море в русское озеро, чтобы широко продвигать свои национальные интересы. Со своей стороны, НАТО не спешит реагировать на этот вызов.

Последние несколько лет после аннексии Крыма Россия милитаризировала полуостров. Крымский полуостров теперь является домом для десятков тысяч российских военнослужащих, десятков кораблей, самолетов и батарей противовоздушных и противокорабельных ракет. Это повторение того, что Россия сделала в оккупированной Абхазии после вторжения в Грузию в 2008 году, но в гораздо большем масштабе.

Черное море, и особенно Крым, служат для России плацдармом для демонстрации военной мощи в таких местах, как Грузия, Украина и даже в таких отдаленных местах, как Сирия и Ливия. Например, Россия использовала свое присутствие на Черном море в оккупированном Крыму для запуска и поддержки военно-морских операций в поддержку президента Сирии Башара Асада. В первые дни интервенции Москвы в Сирии российский ракетный крейсер ВМФ «Москва» играл жизненно важную роль в обеспечении противовоздушной обороны российских войск. Сотни тысяч тонн зерна и пшеницы были отправлены из Крыма в Сирию, чтобы помочь режиму Асада решить проблемы нехватки продовольствия. Были совершены сотни поездок между крымским портовым городом Севастополь и российской военно-морской базой в Тартусе, Сирия, для перевозки военной техники и пополнения запасов.

Но один аспект российского контроля над Крымом меньше обсуждается в западных политических кругах — важность Азовского моря для российских амбиций в Черном море. Контроль России над Крымом не только приближает цель превратить Черное море в российское озеро, контроль над Крымом дает России господство над Азовским морем.

Азовское море — небольшой водоем, окруженный Россией и Украиной, соединенный с Черным морем Керченским проливом. Это неглубокий водоем, который на протяжении веков имел стратегическое значение. Сегодня Азовское море важно по трем геополитическим причинам.

Во-первых, Азовское море жизненно важно для экономического и военного благополучия Украины. Вдоль береговой линии находится Мариуполь, 10-й по величине город Украины и один из ведущих торговых портов страны. Мариуполь также находится недалеко от линии фронта боевых действий на Донбассе. В соответствии с Договором о правовом статусе Азовского моря и Керченского пролива от 2003 года и Азовское море, и Керченский пролив являются общими территориальными водами России и Украины. Однако Россия незаконно задерживает проход украинских коммерческих судов через Керченский пролив. Учитывая важность пролива для морского экспорта Украины, ожидается, что экономические последствия действий России будут серьезными.

Обстановка обострилась в ноябре 2018 года, когда российский танкер заблокировал проход трех кораблей ВМС Украины через международные воды в районе Керченского пролива и открыл по ним огонь, ранив шестерых моряков. Российские силы взяли на абордаж три военных корабля, захватив корабли и 24 украинских моряка. Лишь в сентябре 2019 года моряков наконец вернули в Украину вместе с кораблями. Но только после того, как Россия разобрала внутренности кораблей, чтобы вывести их из строя.

Во-вторых, Азовское море важно для продолжающейся оккупации Крыма Россией по логистическим причинам. Поскольку Украина по-прежнему контролирует доступ к Перекопскому перешейку, Азовское море и Керченский пролив играют роль в соединении материковой части России с Крымом и позволяют пополнять запасы базирующихся там российских войск.

В этом нет ничего нового для России. Фактически на протяжении всей военной истории региона Азовское море играло важную роль в снабжении войск в Крыму. В ходе дебатов в Палате лордов во время Крымской войны в 1855 году один из выступавших отметил, «что значительное количество зерна и железа покинуло русские порты в Азовском море (так в оригинале) с начала настоящей войны, и что, в самом деле, снабжение русской армии в Крыму главным образом производилось из портов этого моря и посредством плавающих по нему судов».

Сегодня такая же ситуация. В мае 2018 года Россия завершила строительство скандального Крымского моста, который проходит через Керченский пролив и связывает оккупированный Россией Крымский полуостров с материковой частью России. Проект, против которого выступила Украина, обошелся России в 3,7 миллиарда долларов.

Чтобы понять третью причину важности Азовского моря, нужно взглянуть на центр Евразийского континента. Важность, которую Россия придает своей евразийской идентичности, также может помочь объяснить, по крайней мере частично, ее решимость оккупировать Крым, доминировать в Черном море и полностью контролировать Азовское море. Это связано с тем, что одним из двух каналов, соединяющих Каспийское море с внешним миром, является Волго-Донской канал, соединяющий Каспийское море с Азовским морем.

Россия использовала Волго-Донской канал для переброски военных кораблей между Каспийским и Азовским морями. Возможность переброски военных кораблей из Каспийского региона, включающего Среднюю Азию, в Черное море (и наоборот) позволяет России проецировать силу в важном районе мира, предоставляя российским политикам гибкость и возможности выбора при возникновении кризиса в область, край.

Есть также предложение о создании Евразийского канала, который превратит Кумо-Манычский канал (в настоящее время только оросительный канал) в судоходный канал, который соединит Каспийское и Черное моря. Если это когда-либо будет реализовано, это будет кратчайший путь от Каспийского моря до внешнего мира.

Интересно, что США в прошлом также использовали Волго-Донской канал. В период с 2000 по 2003 год Береговая охрана США передала Азербайджану три катера. Эти корабли следовали с западного побережья США в Азербайджан через Черное море, Азовское море и Волго-Донской канал в Каспийское море. Очевидно, что сегодня подобный подвиг был бы невозможен из-за текущей геополитической ситуации.

Так что же делать с доминированием России на Азовском море? Лучше всего начать с увеличения присутствия НАТО в Черном море и улучшения возможностей Украины по обеспечению безопасности на море.

Интерес НАТО к безопасности Черного моря возрастает. Чтобы поддерживать сильное присутствие НАТО в Черном море в соответствии с Конвенцией Монтрё 1936 года, НАТО следует создать миссию Черноморского морского патрулирования по образцу успешной миссии воздушной полиции Балтийского моря. Это потребует от нечерноморских стран НАТО заранее взять на себя обязательство о регулярном и ротационном морском присутствии в Черном море.

США и их союзники по НАТО должны поставить Украине больше кораблей. Сильный украинский флот отвечает интересам Америки. После долгих лет проволочек США наконец передали Украине два бывших корабля береговой охраны класса «Айленд». Планируется еще три корабля класса Island для Украины. Это хороший первый шаг в восстановлении военно-морского потенциала Украины после того, как в 2014 году она потеряла много кораблей в пользу России, но еще многое предстоит сделать. США должны продолжить предоставление излишков фрегатов класса Oliver Hazard Perry (FFG-7) в рамках программы Excess Defense Property.

США также должны помочь Украине улучшить свои противокорабельные ракеты. Право на самооборону не ограничивается береговой линией. США могут помочь финансировать и ускорить исследования, чтобы быстрее ввести в эксплуатацию украинскую противокорабельную ракету «Нептун». Кроме того, США должны рассмотреть подходящие готовые варианты противокорабельных ракетных платформ для Украины. США также должны помочь улучшить морскую безопасность Украины, предоставив улучшенный радар и соответствующие средства наблюдения, такие как беспилотные летательные аппараты.

Наконец, США должны провести операцию по свободе судоходства (ФОНОП) через Керченский пролив, чтобы посетить Мариуполь. Пока из Киева поступает приглашение для США сделать это, нет никаких юридических препятствий по условиям Договора о правовом статусе Азовского моря и Керченского пролива от 2003 года.

Некоторые призывали к проведению FONOP под руководством США вскоре после инцидента в Керченском проливе в 2018 году, но из-за тогдашних геополитических обстоятельств для США было нереально и нецелесообразно отправлять военные корабли в Азовское море в то время. Спустя почти два года после инцидента ФОНОП в Азовское море был бы правильным и правильным.

Кроме того, Мариуполь должен посетить командующий Шестым флотом ВМС США вице-адмирал Юджин Х. Блэк III. Визит главного командующего флотом США в Европу поможет лучше понять ситуацию с безопасностью на суше, а также лучше понять морские потребности Украины. Это будет лучше информировать политику США.

Безопасность на Азовском море тесно связана с безопасностью на Черном море. США должны быть лидером внутри НАТО, чтобы разработать конструктивные способы работы с прибрежными государствами Черного моря для разработки стратегии региональной безопасности.

Пока этого не произойдет, Украина будет оставаться под угрозой, НАТО будет подорвано, а Россия будет на марше.

Люк Коффи — директор Центра внешней политики Дугласа и Сары Эллисон в Фонде наследия, где он курирует исследования народов, простирающихся от Южной Америки до Ближнего Востока. Взгляды, выраженные в этой статье, являются его собственными.

Фото ФСБ\ТАСС через Getty Images

Институт Ближнего Востока (MEI) является независимой, беспристрастной, некоммерческой образовательной организацией. Он не занимается пропагандой, и мнения его ученых являются их собственными. MEI приветствует финансовые пожертвования, но сохраняет исключительный редакционный контроль над своей работой, а его публикации отражают только взгляды авторов. Чтобы просмотреть список доноров MEI, нажмите her e.

Черноморская нить во внешней политике России