Река неглинка на карте москвы схема: карта, история, подземная река на схеме

Содержание

карта, история, подземная река на схеме

Река Неглинка протекает в Москве. Артерия сейчас невидна, хотя играет значительную роль для столичного региона. Расскажем о реке, значении, истории подробно.

Рекомендуем к прочтению: река Осётр Московская область

Содержание

Река Неглинка на карте Москвы
Неглинная в древности
Название
География
Неглинка на карте
Экология
Роль Неглинки в жизни жителей Москвы

Неглинная в древности

История реки Неглинной начинается в глубокой древности. Первый раз артерия упоминается в летописном своде в 1401 году, названа рекой Неглимной. В 15-18 столетиях объект отличался полноводностью, часто вызывал наводнения.

Артерия имела важное значение. Воды изобиловали рыбой, здесь любили жители посидеть с удочкой, строили водяные мельницы. Речка стала упоминаться при Иване Грозном как Неглинка.

В древности речное русло имело длину, равную 7,5 км. Начинался объект на территории района, именуемого Марьиной Рощей. Разливалась речка на площадь, равную 1,5 км. Почти везде Неглинная имела глубину, равную 20-25 метрам. Мелководий не было. Переплыть с одного берега на другой можно было только на лодке.

В районе нынешней Трубной площади Неглинка соединялась с речкой Напрудной и далее текла единой речной системой, называемой Самотёкой.

С 16 века объект стал мелеть. На берегах Неглинной происходили злые истории. В речных водах тонули люди. Рассказывали, что виной стала деятельность Салтычихи, Малюты Скуратова, Ивана Грозного и других реально существовавших людей.

Спрятанная река Неглинка. Hidden river Neglinka. Den Stalk #64

Власти решили скрыть символ старой Москвы от всех, что было сделано в 19 столетии. Неглинка оказывается глубоко под землёй. Специально для этого была построена трубная конструкция. Спецустройство петляет вдоль московских улиц, скрывая воды реки от посторонних глаз.

Рекомендуем к прочтению: Река Оленек: карта России, бассейн реки, длина, притоки, питание, сплав и рыбалка

Сначала коллектор Неглинки имел небольшую длину, равную 1 км. В середине 60-х годов прошлого столетия был построен ещё один рукав конструкции. Сейчас общая длина коллектора имеет несколько километровую длину.

Название

Речка именовалась по-разному. Её называли Неглинной, Неглимной и даже Самотёкой. Существует пять гипотез, как получился этот топоним:

Согласно одной, дали название, имеющиеся в большом количестве топкие и болотистые места. «Неглинком» в древние времена называли территорию, занимаемую болотцем, имеющим бьющиеся ключи. Этого предположения придёрживаются многочисленные географы.
Другую версию предложили Галина Петровна Смолицкая и её ученики, изучающие филологические объекты. В соответствии с теорией называться река стала из-за наличия песчаного, «неглинистого» дна.
Третья версия имеет связь с северной терминологией. В соответствии с нею, топоним назывался «Меглой», «Неглой» или «Нёглой», что переводится как «лиственное дерево». В древности вдоль речки в большом количестве росла лиственница, что дало название объекту.
В начале 70-х годов прошлого столетия очередная гипотеза была выдвинута известным филологом Владимиром Николаевичем Топоровым. В соответствии с ним название имеет литовские корни. Значит корень слова в виде «небольшая глубина». Река имеет глубину, не превышающую 1-1,5 метра.

Самотёкой названа артерия тоже не просто так. Воды проточных прудов имели самотёчное действие, соединяясь в реку.

Сейчас артерию именуют Неглинной, протекающей под землёй в коллекторе по территории российской столицы.

География

Неглинная имеет длину, равную 7,5 километрам. Протекает в трубе. По речке можно изучать географию столицы. Многие улицы и станции метро получили названия, напоминающие название объекта.

Начинается речка в Марьиной роще. Здесь протекает небольшой ручеёк. Через 500 метров оказывается Неглинка под землёй. Протекает в трубах. Втекает в Москву-реку с западной стороны.

Пополняется речка несколькими притоками. Неглинная никогда не замерзает, храня многочисленные подземные тайны.

Александровский сад

Течение реки Неглинной в Москве схематично

Экология

С древних времён экология речки была незавидной. Называли воды «тухлыми», «грязными». Находиться рядом с речушкой было нельзя из-за зловонного запаха.

Экология объекта остаётся сложной. Запах не ощущается из-за погружения артерии под землю. В коллекторе встречаются большие тараканы, мыши, вызванные ухудшением санитарно-эпидемиологической ситуации.

Неглинку называют географы символом Москвы наравне с одноимённой рекой. Хотя протекает объект под землёй, проследить течение моно по названиям улиц. Пользуется популярностью Неглинная улица, Трубная площадь и другие объекты.

Предлагают экскурсии по подземной Москве многочисленные диггеры. Самостоятельно опускаться в коллектор нельзя. Причиной этого становится извилистость ходов, запутанность.

Неглинка. Подземная река. Неглинка изнутри

Неглинная является символом России. Река протекает по территории Москвы, прячась глубоко под землёй в трубах. Неглинка сохранена в названиях многих улиц столичного мегаполиса России.

Владимир

Привет! Меня зовут Владимир. Я закончил Российский Государственный Гидрометеорологический Университет. В свободное время веду блог, в котором рассказываю о водных объектах нашей планеты, увлекаюсь охотой, рыбалкой и сплавом по рекам. Присоединяйтесь! Пишите комментарии, задавайте вопросы.

Река Неглинная: самые красивые и исторические коллекторы Москвы

Ещё три века назад Москву невозможно было представить без реки Неглинной. Но город бурно развивался, и к концу 18 века речка превратилась в сточную канаву. Её даже пытались благоустроить: на месте Цветного бульвара появились пруды, а на всём протяжении нынешней Неглинной улицы русло реки выпрямили и устроили каменные набережные. Но от запахов сточных вод это не спасало, и зловонную речку решили заковать в трубу. Сделано это было в 1819 году, как-раз во время массовой реконструкции Москвы в ходе восстановления после пожара 1812 года.

Подземная Москва – это целый мир, а Неглинная – самая известная и самая исхоженная подземная речка столицы.

Давайте прогуляемся по старой подземной реке и посмотрим, как всё выглядит сейчас —>

Казалось бы, Неглинка осталась только в названиях — Неглинная улица, Кузнецкий мост. Ещё можно спуститься в музей археологии и полюбоваться Воскресенским мостом. Или подойти к Троицкому мосту от Кутафьей башни, и представить, что вместо потока людей по Александровскому саду под аркой моста несёт свои воды Неглинная. И мало кто задумывается о судьбе речки после её заточения в коллектор.

Обратимся к схеме коллектора Неглинной:

Красным отмечены дореволюционные коллекторы, чёрным — советские.
Итак, спускаемся вниз и оказываемся в коллекторе 1906 года, с потрясающей кирпичной кладкой.

Мы под сквером на Самотёчной улице. Вид вверх по течению на север: налево уходит коллектор Неглинной, прямо — речка Напрудная, левый приток Неглинки.

Все элементы коллектора очень красивы, несмотря на то, что это абсолютно утилитарное сооружение.

Ещё раз смотрим наверх, перед тем, как отправиться вниз по течению реки. Люк совсем близко, поверхность земли всего в метре от свода тоннеля.

Перед нами прямой участок 1906 года, мы под Самотёчным бульваром, идём в сторону Садового кольца.

По пути нам встречаются разные интересные вещи. Например, коллекторы ливневого стока. Это тоже 1906 год. Все эти тоннели строились открытым способом. Яйцеобразная форма получалась благодаря деревянной опалубке, которую обкладывали кирпичами, а потом двигали дальше.

Более мелкие потоки пускали по керамическим трубам. Эти трубы изготовили в начале ХХ века на керамическом заводе в городе Боровичи. Обратите внимание на изящное сечение с четырьмя полосками. При прокладке новых бетонных труб, старые керамические засыпались. Здесь же из трубы вылезает корень дерева. Причём он был гораздо больше, часть уже обрубили.

Чуть ближе к Садовому кольцу кирпичный коллектор оштукатурен. В некоторых местах его пересекают прочие коммуникации. Речка кажется очень мутной и грязной. Но, стоить отметить, что в Москве системы канализации и ливневого водостока раздельные. Дурных запахов в коллекторе Неглинной нет, пахнет дождливой сыростью! Хотя, например, в Петербурге, Париже, Лондоне, Киеве и многих других городах системы канализации и ливневого стока общие.

И вот мы у Садового кольца. Тут целый перекрёсток подземных дорог. Слева — дублёр Неглинки. Ещё левее — небольшой приток.

Здесь была камера снегосброса. Вместо бетонной плиты сверху находилась решётка, через которую сверху в коллектор скидывали снег ещё в начале 2000-х.

Небольшой приток с правой стороны. Видна лесенка наверх и колодец, ведущий к люку.

Пересекаем Садовое кольцо. Это коллектор 1880-х годов. Основание, лоток для воды и нижние части стен — из белого камня. Выше — оштукатуренный кирпич. Внимание! Впереди резкий поворот налево.

До 1974 года коллектор шёл дальше прямо, а потом параллельно ему слева проложили новый тоннель, и теперь речка поворачивает на 90 градусов налево, в его сторону. Старый коллектор сохранился, но проход в него заложили. Теперь в него можно попасть только от Трубной площади. Что же там, за поворотом?

За поворотом водопад, хоть и небольшой. Преодолеть его не трудно.

В это место можно попасть, если после водопада повернуть налево, против течения реки. Это часть тоннеля 1974 года под Садовым кольцом, то течения здесь нет.

Из перемычки с водопадом мы вместе с водами Неглинной поворачиваем резко направо и оказываемся в длинном железобетонном коллекторе под Цветным бульваром. И всё-таки зачем здесь параллельно старому проложили новый коллектор? Причина в наводнениях. И речь не только про 19 век. Представьте себе, в 1960-е и начале 1970-х Цветной бульвар и Трубная площадь несколько раз превращались в водную гладь.

Наводнение 1960 года. Неглинная улица

Старый коллектор 1819 года не всегда справлялся с объёмом вод во время сильных летних ливней. Почти каждый год случались небольшие паводки, особенно запомнились москвичам наводнения 1949, 1960, 1965 и 1973 годов.

Наводнение 1960 года. Садовое кольцо, Самотёчная площадь. Впереди — Цветной бульвар.

Терпение городских властей лопнуло, и в 1974 году проложили новый бетонный коллектор, гораздо шире, чем изначальный. Разница налицо, старый коллектор пропускал всего лишь 13,7 м3/с воды, а новый — 66,5 м3/с. Неглинку укротили, и с тех пор она больше не выходит наружу.

Коллектор строили открытым способом, из сборных железобетонных элементов. Новый тоннель прошёл от Садового кольца до Театрального проезда: под Цветным бульваром и Неглинной улицей.

Люк и свет из него совсем близко.

По бетонному коллектору 1974 года мы проходим весь Цветной бульвар, и под Трубной площадью сворачиваем направо. Это то, что мы искали — легендарная «Тропа Гиляровского», фрагмент изначального коллектора 1819 года. Вода здесь не течёт уже больше 40 лет.

Владимир Гиляровский:
«И вот в жаркий июльский день мы подняли против дома Малюшина, близ Самотеки, железную решетку спускного колодца, опустили туда лестницу.

Никто не обратил внимания на нашу операцию — сделано было все очень скоро: подняли решетку, опустили лестницу. Из отверстия валил зловонный пар.»

Дом Малюшина – это дом 19. Он находился на месте нынешнего выхода из метро Цветной бульвар. Оттуда Гиляровский прошёл по Неглинке до Трубной площади. И вылез на поверхность примерно там, где мы заходим в этот участок:

Тропа Гиляровского. Этот изначальный коллектор в сечении шире и ниже, чем тот, что проходит под Самотёчной улицей. Фотография сделана с точки 1 (смотрим по карте).

Гиляровский:
«Я остался один в этом замурованном склепе и прошел по колено в бурлящей воде шагов десять. Остановился. Кругом меня был мрак. Мрак непроницаемый, полнейшее отсутствие света. Я повертывал голову во все стороны, но глаз мой ничего не различал.

Я задел обо что-то головой, поднял руку и нащупал мокрый, холодный, бородавчатый, покрытый слизью каменный свод и нервно отдернул руку… Даже страшно стало. Тихо было, только внизу журчала вода.

Каждая секунда ожидания рабочего с огнем мне казалась вечностью.»

Гиляровский:
«С помощью лампочки я осмотрел стены подземелья, сырые, покрытые густой слизью. Мы долго шли, местами погружаясь в глубокую тину или невылазную, зловонную жидкую грязь, местами наклоняясь, так как заносы грязи были настолько высоки, что невозможно было идти прямо — приходилось нагибаться , и все же при этом я доставал головой и плечами свод. Ноги проваливались в грязь, натыкаясь иногда на что — то плотное. Все это заплыло жидкой грязью, рассмотреть нельзя было, да и до того ли было.»

Мы дошли до точки 2. Теперь этот коллектор тупиковый. Вода здесь стоячая, и поскольку течения нет, дальше — непролазная грязь. Где-то там, вдалеке — тот самый люк, в который спускался Гиляровский.

Гиляровский:
«Опять над нами четырехугольник ясного неба. Через несколько минут мы наткнулись на возвышение под ногами. Здесь была куча грязи особенно густой, и, видимо, под грязью было что — то навалено… Полезли через кучу, осветив ее лампочкой. Я ковырнул ногой, и под моим сапогом что — то запружинило… Перешагнули кучу и пошли дальше. В одном из таких заносов мне удалось рассмотреть до половины занесенный илом труп громадного дога. Особенно трудно было перебраться через последний занос перед выходом к Трубной площади, где ожидала нас лестница. Здесь грязь была особенно густа, и что — то все время скользило под ногами. Об этом боязно было думать.
А Федю все — таки прорвало:
— Верно говорю: по людям ходим.»

И это вполне могло быть правдой, ведь места вокруг бандитские — трущобная Грачёвка с кабаками, публичными домами и ночлежками. Чего стоит один лишь трактир Ад — рассадник криминала. В середине 19 века генерал-губернатор Закревский даже приказал вырубить деревья на Трубном бульваре, чтобы в зарослях не прятались бандиты. А на самом бульваре для его окультуривания поставили цветочные лавки и переименовали самый криминальный бульвар Москвы в Цветной.

Свод кирпичный и оштукатуренный, основание — белокаменное. На кирпичах свода встречаются клейма:

Кирпичное клеймо с аббревиатурой КАЗ. Эти клейма датируются 1810-ми — 1830-ми годами, что соответствует строительству коллектора Неглинной.

Возвращаемся по тропе Гиляровского обратно к Трубной площади.

Кстати, Трубная площадь называется так не потому, что Неглинка в трубе протекает. Название гораздо более древнее. В этом месте с конца 16 века Неглинная пересекала крепостную стену Белого города. Арка в стене для реки назвалась почему-то трубой:

Трубная площадь в начале XVIII века. Реконструкция Аполлинария Васнецова

Название распространилась на окрестный район и потом оправдало себя, когда речку действительно заковали в «трубу». Цветной бульвар в первой половине XIX века назывался Трубным.

Дальше наш ждёт длинный участок бетонного коллектора 1974 года под Неглинной улицей, вплоть до Театрального проезда.

А теперь немножко об обитателях Неглинной.

Куда же без тараканов! Здесь они благородного окраса, цвета красного дерева. Сантиметра 3-4 длиной. В 2010 году в Неглинку спускался мэр Москвы Юрий Лужков и рассказал про других, белых и 10-сантиметровых:

«Там живут и благоденствуют крупные тараканы, которых мы в нашей бытовой жизни даже и не могли себе представить — сантиметров под десять. Они беленькие, потому что там темно, и не хотят, чтобы до них человек дотрагивался руками. Я пробовал это, но они сразу прыгают в воду. Они пловцы хорошие».

Неожиданно бетонный коллектор обрывается и впереди нас ждёт красота:

В кадре, так называемый, Щекотовский тоннель – участок, проложенный инженером М. П. Щекотовым в 1914 году под Театральной площадью. Этот участок длиной всего 117 метров, высотой 3,6 и шириной 5,8 метров. Не просто памятник инженерного искусства, но и безумно красивое место. Кирпичная кладка завораживает! Здесь нет ни одного угла, вся линия сечения плавная, будто бы чувствуется влияние стиля модерн. Сооружалось всё при помощи деревянной опалубки. И это единственный из дореволюционных тоннелей Неглинной, в котором есть тротуары по бокам от рукотворного русла реки. Есть сведения, что таким же хотели сделать весь коллектор Неглинной от Цветного бульвара, но помешала начавшаяся Первая мировая война.

В предыдущем кадре по бокам видны следы выходов старого коллектора начала XIX века, который сейчас не действует.

Поворот Щекотовского тоннеля — самое красивое место Неглинной. Именно сюда спускался Юрий Лужков.

Этот тоннель проходит от угла Малого театра наискосок под Театральным проездом, и делает поворот уже под Театральной площадью. До его строительства узкий старый коллектор доходил от Неглинной улицы почти до стены гостиницы Метрополь и поворачивал под прямым углом направо. По этой причине здесь постоянно случались большие засоры, а из-за них — наводнения. Строительство Щекотовского тоннеля решило проблему в районе Театральной площади.

Тем временем, мы подошли к финишной точке — шиберной камере под сквером на Театральной площади.

Развилка. Прямо уходит коллектор под кварталами Китай-города, впадающий в Москву-реку у Зарядья. Он построен в 1966 году закрытым способом (проходческим щитом). А направо идёт старый коллектор 1819 года, проходящий под Александровским садом. Он был реконструирован и сейчас используется как резервный водоток на случай сильного заполнения коллектора. Ещё года три назад по этому тоннелю можно было дойти до места впадения в реку Москву у Большого Каменного моста. Но потом здесь поставили решётки и любое движение в этом тоннеле подлежит сложным согласованиям с ФСО.

Мы стоим в точке 4 — у развилки. Точка 3 — начало Щекотовского тоннеля.

Красота Москвы даже под землей!

Текст: Александр Иванов
Фото: нашли в Интернете

Эта запись была опубликована в Вторник, сентября 5, 2017 в 10:48 в теме: ГОРОД, Старый город. Вы можете подписаться на комментарии к этой записи по RSS 2.0. .

«Реку надо рассматривать только вместе с ее многочисленными притоками.

У Москвы-реки их сто сорок один».

Архи.ру:
— В чем суть вашей концепции?

Александр Скокан:
— На самом деле река — скорее отрицательный фактор, чем положительный. Он разрывает город на части, как это делают железные дороги, Третье транспортное кольцо или индустриальные парки. Наша идея состоит в том, чтобы превратить его из разделителя в соединитель — некий продольный мост, который проходил бы через город и стягивал его.

Функции, конечно, не должны быть одинаковыми — это не линейный коридор. Попробуйте представить себе реку как бусину: голубую нить, на которую нанизаны разные бусины: Кремль, Парк Горького, монастыри, Храм Христа Спасителя, Дом на Набережной — это совершенно разные центры притяжения — реки связывают их всех. вместе в единое целое.

И это еще не все, что можно сказать о реке. Протяженностью около пятисот километров, начинается в болотах и родниках у города Можайска и далее крепчает; на своем пути она встречает город Москву, которая, скажем прямо, очень сильно обезображивает реку, хотя мегаполис по-прежнему остается главным событием ее жизни. Встретившись с городом, река «смахивает пыль» и восстанавливается на протяжении ста пятидесяти километров и, наконец, впадает в Оку, растворяется в ее течении и умирает, становясь частью чего-то большего (надо сказать, что всякая река очень метафорично). Одним словом, река — это живое существо.

И нельзя относиться к ней как к какой-то абстрактной экологической системе: Москва-река — это не труба, проходящая через город, облицованная гранитом или чем-то в этом роде. Река существует только с ее многочисленными притоками, питающими ее и составляющими с ней единое целое. Мы знаем Неглинку, Яузу, Сходню, Сетунь; мы не знаем других рек, а в пределах города насчитывается около ста сорока из них — рек и ручьев, которые город то и дело заталкивал под землю, продолжая расширяться. Река может быть здоровой, только если все ее притоки здоровы. Территория, на которую распространяется конкурсное задание, составляет не более девятой части города; остальные восемь девятых остаются совершенно непривязанными. Между тем, если мы будем обращать внимание на все эти речушки, пусть малые и незначительные, мы получим систему, охватывающую весь город и влияющую на всю территорию Москвы.

Таким образом, месседж, который мы хотели донести, заключался в том, что, кроме благоустройства набережной, в чем Москва действительно весьма преуспела — взять, например, набережную перед Домом Художника — надо вспомнить не только на что похожа эта река, но и весь ее бассейн из ста сорока рек. Если мы поймем, что с ними делать и для чего именно они нам нужны, то в конечном итоге мы получим другой город: более экологичный, более здоровый и, я бы сказал, более ценный.

— Присутствовали ли богатые в спецификации конкурса?

— Нет, не были. Рассмотрение речного бассейна — полностью наша инициатива. Наверное, это характерная черта нашей команды — мы скорее расширяем задачу, чем сужаем ее, стараемся видеть «за кадром». Нас спросили о речном коридоре, и мы обнаружили, что река своими щупальцами врастает в территорию всего города.

— Итак, какие решения предложила «Остоженка» для малых рек Москвы?

— Для примера мы взяли три притока: Фильку, Котловку и Городню — и рассмотрели их более подробно. Возьмем реку Фильку: на ней стояло село Хвили, потом, уже в советское время, район Фили-Давыдково; в 50-х годах его развели в трубу и над ним проложили линию метро. Сейчас эта линия метро окружена забором и полосой отчуждения; он рассекает окрестности на две части. Мы фактически предлагали покончить с линией метро — тем более, что эта перспектива уже широко обсуждалась, при том, что Филевская линия дублирует Арбатско-Покровскую и загруженность ее довольно слабая — открыть реку, сделать вокруг него парк, а по нему курсирует низкопольный трамвай — низкопольный трамвай разгрузит Филевскую линию, но объединит район, а не рассечет его. Мы откроем реку городу; и город сможет выйти к реке. Подчеркнем красоту Нарышкинского Покровского храма, построенного на мысу при впадении Фильки в Москву-реку. Переходные накидки чрезвычайно важны; это градостроительные акценты, на одном из таких мысов покоится Кремль, и к ним нужно относиться бережно и уважительно.

Другой пример — река Котловка на юго-востоке Москвы, на земле пресловутых гигантских электростанций. Каждому, кто когда-либо ездил по Варшавскому шоссе или Севастопольскому бульвару, знакомы спуски и подъемы дороги, которые особенно сложны в зимнее время, когда на дороге скользко — перед каждым светофором идет холм, фактически образованный берега Котловки, протекающей под землей. Эта небольшая река, лишь частично проложенная под землей, появляется в городе пунктирной линией, образуя отдельные парки; на одном из берегов реки есть даже весьма популярный в Москве горнолыжный спуск. Кое-где все наоборот — может быть дом физически стоит на реке, душит ее. Между тем вполне реальная идея связать все существующие фрагменты парков в единую систему, нанизав их на реку. Третий пример: река Городня, которая фактически питает Борисовский и Царицынские пруды, — она берет начало из района Ясенево, Битцевского парка, а затем в Братеево впадает в Москву-реку. Это место, где по выходным рыбачат, живут в палатках – все эти зоны отдыха можно развивать и выводить на новый уровень. Мы показали эти реки в качестве примеров; на самом деле это не ответы, это новые вопросы.

Сегодня малые реки и верховья живут совсем другой жизнью: некоторые из них неплохо уживаются, например, река Лихоборка на северо-востоке города. Другие, напротив, почти полностью заброшены, как ручей Нищенка, протекающий через промзоны на востоке города в подземной канализации. Есть и реки, полностью погребенные под землей, и реки, практически исчезнувшие — мы не предлагаем возродить их все, что было бы мало смысла. Однако замечено, что даже если реки уже нет, растительность на прежней пойме все равно зеленее, а деревья растут лучше – такие места могли бы стать основой для новых парков или экотроп. Одна из таких заброшенных рек впадала в Яузу в районе комплекса «Арт-плей». Северный «зеленый луч» в сталинском генплане тоже был связан с реками — Неглинка и другие.

Видите ли, о Москве-реке уже говорят, а раз конкурс уже объявлен, значит, идея прижилась. Набережная так или иначе будет благоустроена. Однако мы сочли важным раздвинуть границы дискурса и помнить о том, что в Москве есть еще 141 река.

Наше предложение о следующем: Москва-река – это громкое дело города или даже страны. Мы, однако, ищем в каждом районе возможность создания зоны для местного отдыха — чтобы избежать перспективы того, что весь город сразу выстроится в огромную очередь в районе Парка Горького на выходных. А, с другой стороны, такие локальные благоустройства могли бы во многом способствовать развитию местных патриотических чувств: мой дом, моя земля, моя Котловка. Люди сами могли бы участвовать в планировании и реализации, и это вывело бы всю идею местного саморегулирования на совершенно новый уровень.

— Как вы думаете, саморегулирование населения вообще возможно?

— Я думаю, что мы должны искать причины для повышения общественной осведомленности, в частности, осведомленности людей о географических достопримечательностях — например, о местных реках, они могут стать отличным поводом для начала.

— Ваша сеть парков вокруг рек выглядит как постиндустриальный экогород. Противостоит ли он нынешнему индустриальному городу?

— Как мы это видим, внутри мегаполиса находится не один, а несколько городов, наложенных один на другой; где-то они существуют независимо, где-то — взаимодействуют друг с другом. Мы не всегда помним об их существовании, а сейчас постепенно открываем для себя. Сегодня в рамках этого конкурса мы говорим о зонах, привлекающих реку, и о набережной как фрагменте городской материи. Но ведь есть еще и «железнодорожный» город с гигантскими полосами отвода и гигантскими железнодорожными станциями в районе станции метро «Рижская». Итак, теперь мы знаем, что есть еще один город — 141 река, впадающая в Москву.

Глядя на карту Москвы середины XIX века, хорошо видно, что многие важные городские события были связаны с большими и малыми реками — и не только в подмосковных деревнях, естественно стоявших на этих реках. В конце 19 века железные дороги также часто строились вдоль русел рек, поскольку значительная часть города уже была застроена и лучшие свободные места уже были заняты. Как вы думаете, почему Николаевская железная дорога, для которой имело бы смысл пройти по Тверской улице и спуститься к Белорусскому вокзалу, останавливается на Каланчевской площади? Просто потому, что он был проложен по проблемному заболоченному участку, изобилующему речками и ручьями. Павелецкая железная дорога — тоже погребенная река. Река Филька, которую еще в советское время засыпала линия метро, не единственный пример; в XIX веке русла рек уже использовались таким образом.

Москва представляет собой сложную суперпозицию разных тем и разных «городов». Средневековая Москва никогда не выходила на реку, не говоря уже о приличной набережной. А потом на Яузе появляется Иностранный квартал — место совсем другое. Иноземцев отправили селиться подальше от остального города, чтобы москвичи как можно меньше общались с ними. В любом случае, во времена Петра Великого Иностранная слобода совсем не была похожа на Москву, это был скорее прообраз Санкт-Петербурга — и к реке в Петербурге относятся совсем по-другому. В средневековой Москве река была досадной преградой, но в Иностранной слободе она становится центром притяжения — на нее выходят Головинский сад и другие дворцовые парки с их прудами и ручьями, а также водные мероприятия…

В советское время по такому же принципу был построен Всемирный Торговый Центр, туда сгоняли всех иностранцев, в том числе с целью контроля над ними. Он тоже стоит на реке.

И, наконец, когда архитекторы искали место для московского аналога парижского Дефанса (делового центра), он тоже был найден на реке, втиснутой между платформами Тестовская и Шелепоха. В начале восьмидесятых, когда эту идею отстаивал Борис Тхор, там были в основном гаражи — это место было практически никому не известно — и два домостроительных комбината, которые город легко потерял, чтобы обеспечить территорию для делового центра. Я тогда работал в НИИ Генплана Москвы, и мы уже тогда говорили, что Москва — не Париж, одним деловым центром не обойтись; вам нужна сеть таких центров. Но в других местах были многочисленные земельные вопросы — например, на Рижской Московская железная дорога не была готова отдать землю под такой проект… И мы в итоге получили то, что получили — какой-то нарыв, который коробит весь город.

— Недавно вы предлагали добавить новые мосты в Москва-Сити, не так ли?

— Да, мы предложили соединить два берега, зацепив правый берег «пограничными крюками» мостов, еще два на разгрузку моста Багратиона. Ведь именно на правом берегу, всего в трехстах метрах от Москва-Сити, расположен Кутузовский проспект – полноценная магистраль с великолепной архитектурой, магазинами на первых этажах, высокоразвитым центром города. Если мы обеспечим лучшую связь между двумя берегами реки, мы получим полноценную городскую единицу, которая компенсирует Москва-Сити. Кроме того, мы предложили создать на правом берегу променад, а левый берег улучшить транспортную составляющую, построив там линию наземного метро.

— В вашем проекте много новых мостов?

— Вообще говоря, чем больше мостов в городе, тем ему лучше. Мы же в своем проекте показали, что кроме обычных пешеходных и транспортных мостов могут быть подвесные мосты, и пассажирские канатные дороги, как в горах или на горнолыжных склонах. Два года назад над Волгой была построена такая канатная дорога — на стометровой высоте она соединяет Нижний Новгород на правом берегу и Бор на левом. В колумбийском городе Медельин над фавелами есть несколько таких канатных дорог, построенных над холмами.

В Москве мы нашли как минимум два места, где можно было бы построить такие канатные дороги: одна линия соединяла бы «суперпарк» Крылатское, Строгинский лес и заканчивалась в Тушино. Другой маршрут — из Нагатино на полуостров ЗИЛ до строящейся станции метро «Нагатинский парк». Таким образом мы бы соединили отдельные фрагменты города. Такие канатные дороги могут проходить над зданиями, над деревьями и над рекой, просто соединяя точку А с точкой Б прямой линией. Нужны будут только опоры, стоящие через каждые двести-триста метров. Это вместительный вид транспорта и в то же время отличная туристическая достопримечательность.

— Это все касается пассажирского транспорта, а какую участь вы готовите водителям? Вы закрываете все набережные для автомобильного движения, не так ли?

— Дело в том, что набережные Москвы-реки стали открыты для автомобильного движения только в 30-40-е годы. Мы предлагаем не закрывать их совсем, а сокращать количество полос движения при одновременном расширении тротуаров, причем делаем важную оговорку, что сделать это можно только после принятия ряда мер, в том числе непопулярных, иначе трафик просто рухнет.

— Какие непопулярные шаги необходимо предпринять, с вашей профессиональной точки зрения?

— Платный автомобильный въезд в центр города в пределах Третьего транспортного кольца, за исключением жителей, разумеется. Что касается территории за Третьим транспортным кольцом, то мы должны сделать ее более связной и хордовой; здесь достаточно места для строительства новых транспортных развязок. Многое делается этим городом в режиме «догонялки»: расширение магистралей и строительство эстакад должно было начаться лет двадцать пять назад; теперь догнать практически невозможно.

— Помнится, вы говорили, что двух месяцев недостаточно для работы над концепцией такого масштаба. И сколько времени вам потребуется для нормальной серьезной работы?

— Не менее полугода. Теперь мы почти успели «отбросить камни», и то не все. Однако у нас не было времени собирать камни.

— В таком случае, как бы вы описали специфику вашей концепции? Жанр, если хотите?

— Я думаю об этой работе как о приглашении к дискуссии. Здесь возникает очень много вопросов — я бы даже разделил их на три категории: финансовые, административные и социальные… И я думаю, что одна из наших задач — увязать все эти вопросы воедино для будущего генплана. Я бы назвал это упражнением в рассмотрении проблем города, поиском структурных закономерностей и закономерностей.

В русской культуре существует явление «обретение», которое можно перевести как «достижение», «раскрытие» или «присвоение»: речь идет о нахождении чего-то, что все время было рядом, только вы этого не замечали ранее. Как бы самоуверенно это ни звучало, но два года назад «открытие» Москвы-реки состоялось, в том числе, благодаря участию нашей компании в конкурсе «Большая Москва». И я был бы счастлив, если бы город, в конце концов, благодаря нашим усилиям, открыл свои малые реки. Кстати, в 2004 году НИИ Генплана Москвы издал Приказ 666: экологи и географы пересчитали все малые реки, прописали, что с ними делать, и подсчитали затраты на их благоустройство… Вы можете поищите в интернете — этот указ не имеет силы, что неудивительно, с таким номером! Другими словами, все было придумано до нас, нам оставалось только вспомнить и пересмотреть.

— Что вы считаете самым важным в реализации своих конкурсных предложений и концепций?

— Любой резервуар необходимо рассматривать в целом; река — это прежде всего поток; пересекает границы целого ряда территорий; река не может быть разделена, например, между Центральным автономным округом и Южным автономным округом; она не может быть аккуратной в одном месте и небрежной в другом. Что вам нужно, так это некая структура, имеющая полномочия координировать все, что связано с городскими реками. Сегодня одно ведомство занимается коммунальным водоснабжением, другое — судоходством, но какое ведомство будет заниматься всем, что связано с конкурсом? Должны ли мы создать министерство реки? Причем тут Министерство малых рек? У меня нет ответов на эти вопросы, я скорее задаю вопросы.

***

Проект разработан в консорциуме с архитекторами и урбанистами Ateliers Lion Associes (Франция), архитектором и урбанистами Александрой Гудновой, географами и экологами Института географии РАН. Транспортные вопросы курируют Юрий Шершевский и компания Citec во главе с Филиппом Гассером. Культурное программирование и экономическая модель были разработаны Red Foundation. Экологическая концепция разработана компанией Transsolar KlimaEngineering.

Предложение по развитию реки Городня: южный аналог Москворецкого парка. Концепция застройки набережной Москвы-реки © Остоженка

Эспланада Москворецкого моста как продолжение Красной площади. Эскиз. Концепция застройки набережной Москвы-реки © Остоженка

Неразрешимые истории: Тайная река Москвы [Global Undergrounds]

Понедельник, 14 ноября 2016 г.

Москва — многослойный город. Он построен на старых камнях и на пролитой крови, вырос из огня, потопа и вековых тайн. Самыми печально известными среди этих секретов являются его подземные царства, такие места, как легендарная затерянная библиотека Ивана Грозного и тщательно охраняемая военно-правительственная транспортная сеть, известная как «Метро-2».

В последние годы растущая группа москвичей посвятила себя изучению затерянных, забытых или иным образом ограниченных нижних уровней города. Известные как «диггеры», эти современные городские исследователи расследуют тайны Москвы с 19 века.80-е годы; с предполагаемыми открытиями, которые варьируются от военных объектов советской эпохи до святынь тайных подземных культов, а также системы туннелей, которые, как многие утверждают, спускаются на глубину до двенадцати этажей под столицей [1]. В то время как некоторые из этих сообщений кажутся граничащими с фантастикой, река Неглинная, широко известная под уменьшительным словом «Неглинка», является хорошо задокументированной достопримечательностью московского преступного мира.

В 1495 году, когда Кремль был достроен, Неглинка образовала естественный ров, огибавший ее западный фланг. Река текла с севера Москвы, через город и впадала в более крупную Москву-реку на юге. Однако как ров Неглинная оказалась малоэффективной. Он не дал отпор крымским татарам, разграбившим Москву в 1571 г. [2]; он не предлагал защиты от Речи Посполитой, которая победила Россию в битве при Клушино в 1610 году, а затем двинулась на столицу и удерживала ее в заложниках в течение двух лет [3]. Более того, широкие поймы Неглинки остановили все строительство к западу от Кремля.

Первоначально река была перекрыта плотиной, чтобы контролировать ее течение, создавая взаимосвязанные пруды, которые протекали по течению города; какое-то время они служили развивающейся столице бассейнами для купания, вращали водяные мельницы и помогали пожарным. Однако по мере того, как город продолжал расти, Неглинка, которая когда-то воспринималась как тактическое преимущество, вскоре стала врагом прогресса Москвы.

В 1792 году начались работы по перенаправлению русла реки в каменный канал; однако к началу 19 века этот канал настолько загрязнился, что были предприняты шаги, чтобы полностью скрыть его из виду. Первый Неглинный тоннель был построен между 1817 и 1819 годами., в районе современной Театральной площади. Первоначально этот туннель также служил канализацией; 70 лет она отводила грязные воды в Москву, пока в 1887 году не была построена специальная канализация.

Со временем Неглинка была потеряна для Москвы: ее застроили, похоронили и совсем забыли.

Сегодня этот подземный водный путь проходит семь с половиной километров под городом, впадает в Москву-реку чуть южнее Кремля, где впадает через протоки под Большой Каменный мост, и на восток, под Большой Москворецкий мост. Однако, несмотря на то, что Неглинка скрыта от глаз, она имеет точки доступа на всем протяжении своего пути. Поднимите крышку люка на Цветном бульваре или загляните под металлические крышки, украшающие парк на Садовой-Самотечной; только прыжок храбрости отделяет человека от мутного, вечного течения Неглинной далеко внизу.

Переступить этот порог — самая трудная часть — спуститься с гудящих городских улиц в эти влажные, затянутые паутиной шахты, рука об руку вниз по ржавым ступенькам в лабиринт капающего камня. Здесь звуки уличного движения стихают, сменяясь новой атмосферой; нескончаемый поток воды по трубам, кап, кап, капанье конденсата по стенам.

В то время как Москва наверху резко увеличилась в размерах и плотности, разросшийся мегаполис с одиннадцатью миллионами жителей, Неглинка очень мало изменилась с начала девятнадцатого века. История этих туннелей очевидна, она написана на самих стенах. Москва пострадала от катастрофических наводнений в 1965 и 1973 г., оба случая привели к строительству новых, более крупных каналов. Эти реконструкции отличаются брутальной формой: огромные бетонные трубы, построенные в советских масштабах. Они также добавляют контраста старым участкам, в том числе проходам в рухнувшей кладке, которые отмечают место первоначального Неглинной тоннели.

Московские диггеры утверждают, что и здесь они сделали ужасные находки: человеческие черепа, спрятанные в боковых туннелях, а также ржавое оружие и драгоценности [1]. Однако Диггеры были не первыми, кто воспринял такое увлечение скрытой рекой Москвы.

Владимир Гиляровский был русским журналистом начала двадцатого века.

Наши филиалы