Стихи про город Севастополь — ЛЮБИМАЯ РОДИНА
Дорогие читатели! Сайт «Любимая Родина» рад представить вам стихи о городе Севастополе (Республика Крым, Россия), которые написали современные поэты. Мы благодарим авторов за творческое вдохновение, чуткость, доброту и любовь к Родине.
Севастополь
автор: Рустам Гафуров
Севастополь прославленный город-герой,
На волнах легендарный красавец морской.
Черноморский наш город за Родину смел,
Боевой Севастополь врагов одолел!
Оборону держали России сыны,
Прочнее чем сталь! Мы стали сильны!
Отважный наш город красив и умён,
С Севастополем Русь, потому он силён!
Сын Екатерины Великой Второй,
Верен Отчизне наш город — герой!
Держава Россия, нам Родина — Мать,
Прекрасна Отчизна , её не отнять!
Единство с Россией нам в радость всегда,
И нами гордится столица Москва!
Севастополь наш русский, и духом своим,
За Россию родную, мы постоим!
автор: Димитрихон Первый
Севастополь — Столица Мира!
Скалы. Море. Героев Погост..
Люди Русские. Гордость и Сила.
За Тебя мой торжественный тост!
Город Памяти. Город Салютов.
Город Солнца и Город Любви..
Чайки. Пляжи. Рассветы под утро..
Уходящие вдаль корабли..
Кто хоть раз побывал тут — тот знает.
Кто не в курсе — тому и не надо.
Как здесь грозами небо пылает!..
Отражаясь в волнах звездопадом..
Севастопольавтор: Светлана Волнистова
Гордый Севастополь — город-герой!
И не бросай здесь окурок на землю!
Пахнет свободой, морскою волной,
Время в каштанах летит незаметно.
Пойду, прогуляюсь по большой Морской
И на Нахимова загляну.
В городе курсантов, офицеров покой,
Невесты и жены любят их, ждут.
Славный Севастополь — город-герой!
И не бросай здесь окурок на землю!
Пахнет свободой, морскою волной,
Время в каштанах летит незаметно.
В бухту Балаклавы снова приду,
Сяду в кораблик, помчусь по волнам,
Пляж, золотой и серебряный, ждут
Солнцем прогретые наши сердца.
Гордый Севастополь — город-герой!
И не бросай здесь окурок на землю!
Пахнет свободой, морскою волной,
Сердца будоражит морем и ветром!
Севастопольавтор: Евгений Власов
Севастополь — город-порт
На Чёрном море самый главный.
Для Крыма город-крепость, форт
С боевой историей и славной.
Кто Севастополем владеет, для того
Открыты черноморские пределы.
Всё побережье под контролем у него,
Проход через Босфор и Дарданеллы.
Про Севастополь много сказано.
Но хочется о нём ещё поговорить.
Всегда враги хотели город покорить.
Но севастопольцы умело защищались
От супостатов в Крымскую войну.
И в сорок первом с немцами сражались,
За город, полуостров Крым и за страну.
Война Отечественная разгоралась,
В осаде Севастополь оказался вновь.
Большая сила вокруг города собралась,
И на Малаховом кургане снова льётся кровь.
Осаду Севастополь дважды пережил.
В двух войнах не на жизнь, а насмерть бился,
За это звание Города-Героя заслужил.
Разрушен был, из пепла возродился.
Остался Севастополь русским навсегда!
И что бы ни случилось, русским будет!
Россия не оставит Севастополь никогда,
Заслуги Города-Героя не забудет.
Севастопольавтор: Сергей Шувалов
Это Парус и Штык, это шлем Панорамы,
Это памятник жертвенным кораблям,
На Владимирской горке величие храма,
На бульварах торжественные тополя –
Вот он, город мой славный родной Севастополь,
Возведённый историей на пьедестал:
В центре – зданья с колоннами – чем не Европа?
На окраинах – Азия – сакли у скал.
Город подвигов, ратная слава державы,
Город-парусник, вышедший в море с зарёй,
Город-праведник, вскинувший светлые главы
Куполов над святою землёй.
В мирный год это труженик с щедрой душою,
Стойкий витязь – в годину народной беды –
С гордо поднятой русою головою,
С искрой Божьей в глазах молодых.
Севастополь! Ты юность моя золотая!
Ты – судьба моя, радость и боль.
Здесь на грудь мою ляжет плита вековая.
Будет петь колыбельную вечный прибой…
* Севастополь*автор: Андрей Пономарев
Стою на берегу у моря я,
Здесь черноморская земля,
Люблю её, мне нечего стесняться.
Я прожил тут не мало лет
И Севастополь не забуду никогда.
Как утром начинается рассвет,
Как в море пенится вода.
У человека Родина одна,
Где он родился, начал жить.
Как завоёвана она
Нельзя нам этого забыть.
Ах, Севастополь, город мой,
Твоей истории так длинен путь.
Народ с тобой и ты герой
И время вспять не повернуть.
Теперь ты распустился как цветок
И блещешь красотой сиянья не тая.
Не хватит слов, чтоб написать всех этих строк,
Любимый город мой, здесь Родина моя.
А волны всё играют и резвятся,
У горизонта покраснел закат.
Как поезда, года по жизни мчатся,
Я здесь живу и этому я рад.
Город-герой Севастополь!автор: Игорь Куракин
Севастополь, Севастополь, Севастополь,
Город славы воинской, морской.
Севастополь, Севастополь, Севастополь,
Мы гордимся, мы всегда в душе с тобой.
И в войну, в годину страшную, лихую
Ты стоял и Русским Духом укреплял
Весь народ, солдат, своих матросов,
Всех, кто жизнь за Родину отдал.
Севастополь, Севастополь, Севастополь,
Помним, приклоняемся, скорбим.
Дух Нахимова витает и поныне
И тебя, родной, всегда мы защитим!
Севастополь, Севастополь, Севастополь,
В твою честь грохочет орудийный гром,
Черноморский флот поднял знамёна,
Для него ты был и есть родимый дом!
Севастополь, солнцем утомлённый,
Город наш любимый, дорогой!
Севастопольавтор: Гвоздева Вероника
Мой Севастополь-солнечный город
Прекрасный, как солнца закат,
Тихий прибой Чёрного моря:
Где я жила всегда.
Бродя вдоль аллеей акаций пушистых
И слушая шелест воды,
Стучу по брусчатке из камней скалистых
Свои вдохновляю мечты.
Здесь раньше земля уходила с под ног,
Орудий шумы не смолкали,
Но вот он прекрасный, изящный итог,
В сердечном он каждом ударе.
Он в прокликах чаек и в плеске воды.
О мой Севастополь!Прекрасный,
Из жизни твоей мои мысли взяты
В день хмурый, дождливый, ненастный.
О мой Севастополь, всегда зацветай,
Цветной красотой всего Крыма,
Молю тебя только: Не увядай!
Под тяготой сильного дыма.
О мой Севастополь, будь ярче побольше
И горести скуки не знай,
И что бы прожил ты намного подольше,
Ты смейся, живи, процветай!
Севастопольавтор: Анастасия Муравьева
Мой город славный Севастополь.
Мой Севастополь дорогой.
В нем родилась я,
В нем живу я.
И будем помнить город свой.
Мой славный город, город мой.
Ты отстоял свои победы.
Ты раньше жил одной войной.
Закончились давно те беды
И стал свободный город мой.
Родился ты на Черном море
И имя славы получил.
Не зря, потом ты стал героем,
Медалей много заслужил.
Мы будем чтить тебя во веке,
Пока живем, детей растим.
Создал великих и героев
И мы героев создадим.
Севастопольавтор: Сергей Несин
Ах, Севастополь! Славный град!
Изрезан бухтами своими,
И правду люди говорят:
Тебя не спутаешь с другими!
В тени Российского орла,
Ты ратных подвигов копилка!
Тебе всегда была мала,
Жёлто – блокитная подстилка.
На вновь отстроенных домах,
Как будто бы последний штрих,
Нам в память о тяжёлых днях —
Клеймо конца сороковых.
Но, видимо совсем не зря,
Над зодчими, что здесь творили,
Висела Сталина рука,
С билетами в тайгу Сибири.
Гудят устало корабли,
И пушка полдень отмечает,
Изнемогая от жары,
Бульвар фонтанами играет.
И в Херсонесе слышу я,
То вдруг, войны минувшей стон,
То брань матросов октября,
То акинака* перезвон.
Колонны греков, в ряд стояли,
Устав от вечности своей —
Они слегка напоминали
Огарки мраморных свечей.
Собор тряхнул колоколами,
И, потревожив небеса,
Блеснул на солнце куполами –
Сквозь смуту вёл маяк Добра!
Не скоро, этот летний зной,
Заменит зимний, влажный холод …
Швырну монетку над волной –
Что бы вернуться был мне повод!
Севастопольавтор: Мария Виргинская
Как ясен простор здесь, как зелени много!
Палитра сюжетов и тем,
Наш город, любимое детище Бога,
Прекрасен, как новый Эдем.
В мгновении с прошлым грядущее слито –
От мифов до новых имён.
Стучат по асфальту кентавров копыта,
Внимательно-тих бастион.
Здесь воздух – бальзам, здесь петляет дорога
Земная согласно стезе.
Град сей, откровение щедрого Бога,
Суть царства Его образец.
Севастопольавтор: Павел Любимов Севастополь
Севастополь ныне больше, чем просто Россия !
Пусть я трижды неправ, только это в сиреневой мгле
Так отчетливо видно… Что с того что, и я — не мессия,
Только вера жива на поруганной этой земле.
Пусть отчаянно воют ветра, как собаки,
Проклиная и прошлое, и нынешний наш ералаш…
Если драка то дай, Небо, силы мне в драке,
Как Господь православный и единственный наш.
Слижут волны стихи и тела, и — патроны…
Чтоб потом проросли они горькой степною травой,
И упали звездою, как сном, на погоны,
Лучше — шепотом ,что Севастополь – живой!..
И пока будет жить этот город, Россия
Не узнает злых бед, да и крах не грозит ей во тьме…
В наших вере, любви и надежде есть та самая сила,
Что однажды поможет моей Родине, значит, и – мне…
Севастополь …
Севастопольавтор: Александр Поминов
А за кормой такая тишина,
Уснуло море перед самым боем,
Лишь полная неспешная луна
Командует задумчивым прибоем.
А в кубриках кому-то не до сна,
Кому-то снится мать, родная хата,
Вишневый сад, березка у окна…
Мне Ирка из 6-го медсанбата.
Во сне мы любим и пшеницу жнем,
Качаем деток на руках, как надо…
Но громко боцман прохрипел :»Подъем!»,
Подъем из рая снов к вершинам ада.
И вот уже сурово командир
Кричит: «Вперед!», и наше дело свято,
Идем на берег, не жалея сил,
Зажав зубами ленты, сняв бушлаты.
И нам плевать на мессершмиттов вой,
Горящих танков въедливую копоть,
Там за моей и за твоей спиной
Великий русский город Севастополь.
Братва, полундра! Нас не удержать!
Зловещим дзотам и свистящим минам,
Мы будем бить врага и побеждать,
Советского Союза Исполины.
И знаем мы, что смерти больше нет,
Что с нами Бог, и в правде наша сила,
А на Востоке плавится рассвет,
Встает с колен великая Россия.
И нам плевать на Мессершмиттов вой,
Горящих танков въедливую копоть,
Там за моей и за твоей спиной
Великий русский город Севастополь.
Севасто польавтор: Штирман
Манифест императрицы,
войны развеяв чад и дым,
за державой закрепляет
Тамань, Кубань и Крым.
…………………………………..
Идёт на фрегате Берсенев Иван
императрицы наказ ему дан
удобную бухту в Крыму разыскать,
порт чтоб военный при ней основать.
………………………………………..
До новой эры в пятом веке
бухту ту сыскали греки,
Херсонес там заложили,
гунны град тот разорили,
от него до наших дней
дошло лишь множество камней.
……………………………………….
Иван узрел здесь от татар
лишь посёлок Ахтиар,
удобства бухты оценил
и царице доложил.
Здесь пятью годами раньше
сам Суворов побывал,
земляные укрепления
здесь для войска воздвигал.
……………………………….
Шлёт царица повеление
князь Потёмкину опять:
там на месте поселения
крепость мощную создать,
Севастополем назвать.
Там Мекензи в ту пору был
первым руку приложил
четыре каменных строения
он в том месте заложил.
………………………………..
А затем Ушаков
порт и город возглавил
самым первым проектом
к исполнению правил.
……………………………
С Лазарева именем повязаны
бурное строительство, расцвет,
только вот судьбой уже заказаны
годы испытаний и побед.
……………………………………
Город славы и Судьба
чашу Славы поднесла.
Дважды в пепел обращала.
из пепла дважды возрождала.
……………………………………
Марк Твен, Гюго, Толстой, Рубо
пера и кисти мастера —
в картинах их отражено,
что русским духом Русь сильна
потомкам тем доведено:
здесь память чтят Бородино!
Севастополюавтор: Штирман
Этот город русской славы
создан был не для забавы,
для защиты рубежей
русских волею царей!
Севастопольавтор: Виктор Питалёв
Чалому А. М. посвящается
Седой моряк на празднике победы,
На кителе поправив ордена,
Смахнул слезу под марш «Славянки»:
«Где ты, великая страна?
Где ты, великая держава,
Где ты и как же ты могла,
Святые символы утратить,
Так обезличиться? Сама!»…
.
..
Пальцы сжимая в кулаках до боли,
Он вспомнил вехи ратного пути,
Но вдруг услышал слова внука:
«Мне больно, дедушка, пусти!».
Разжав кулак со стиснутой ручонкой,
Взяв внука нА руки, взглянув ему в глаза,
Не удержался гвардеец седовласый
И покатилась по щеке его слеза.
Коснулись, маленькие пальчики слезинки:
«Ты плачешь, дедушка? Ну почему?
Ведь ты здесь победил в сорок четвёртом,
Ведь ты же выиграл ту страшную войну!»
«Да!
Победили мы в Великой той войне,
Нас не сломали ни свинец, ни пламя,
Предали ж нас…,
…другой стране,
Не чтящей георгиевское знамя.
Не отстояли Севастополь в те года,
Слова Корнилова забыли!
Кем были для России мы тогда
И стали кем теперь для Украины?
И как мне объяснить тебе внучок,
Почему в городе российской славы,
Так высоко на металлический флагшток,
Водружён флаг совсем другой державы.
Не объяснить …
…литературными словами…,
Умом и сердцем это не постичь,
И всё, что сделала власть с нами
Бездарностью лишь можно объяснить.
Прости внучок, что так всё получилось:
За боль в душе и слёзы на глазах,
За то, что с Севастополем случилось,
За горькое признание в словах».
…
…Но так понятна горечь этих слов
Была ему, внуку адмирала,
Что никогда надежда в нём
На возвращение не умирала.
И он в преддверии исторических свершений,
Когда в Крыму так стало горячо,
В час « Ч » принятия решений,
Своё подставил Севастополю плечо.
***
Народный губернатор, бородатый,
В период зимней украинской мги,
Смог новую историю поправить,
А старой возвратить её долги.
Севастопольавтор: Александра Клеменцова
Москву зовут в народе белокаменной.
У нас в Крыму белее город есть.
Ему я шлю привет свой южно-пламенный.
В моём привете нету слова — лесть.
Град-Севастополь — эхо дерзновения,
Где память помнит каждую плиту.
Из пепла восставал для возрождения —
Громадье мировых архитектур.
Над морем тают в небе чайки белые.
Здесь памятник гранитный — кораблям.
Военный город — значит люди смелые.
И ничего не страшно с ними нам.
Севастопольавтор: Мария Рыжинькая-Боголюбова
Вот стоит возвышаясь над морем
Город славы и ярких огней —
Севастополь — изведавший горе
И утрату своих сыновей.
Город-памятник, боль наших предков —
Назиданье потомкам страны,
Там война отнимала жизнь деткам,
Не дала им дожить до весны.
Счастлив тот, кто дожил до победы.
Укротили врага злую прыть,
Чтоб мы видели чистое небо,
И могли в безопасности жить.
Пусть останутся в прошлом столетья
Войн кровавых, разлук и потерь.
Новой Эры пришли лихолетья,
Вновь лютует неистовый зверь.
Нам терпеньем наполниться надо,
И смирять перед Богом сердца,
И не ставить к спасенью преграды,
В этом воля святая Творца.
Нам сегодня о прошлом напомнит
Этот памятник всем кораблям,
И сердца благодарностью полнит:
Жизнь потомкам подарена — нам!
Жизнь сильнее чем смерть и дороже.
Пусть звучит это, как постулат.
Мы живём — это значит — мы можем,
Мира, счастья возделывать Сад!
Смотрите и другие материалы по теме:
Стихи о Севастополе для школьников
Севастополь – мой город родной!
Город славы, величья народа,
Он – пример героизма живой,
Он – история русского флота!
Патриотов дух мощный, святой
Наполняет аллеи и скверы,
По пути мне, мой город, с тобой
Я в судьбу твою лучшую верю!
Иванова И.
*****
Севастополь — город мой родной,
Город моря, кораблей, военной славы.
Ты стоял на рубежах державы,
А теперь и я расту с тобой.
Мы узнали: сколько было боли,
В бухтах, на курганах, под землей.
Не такой себе желали доли
Дети босоногой мостовой.
Поседевший город будет помнить
Тех, кого давно уж нет в живых.
В белом камне выложенный подвиг,
В черном — вымощен могил гранит.
Севастополь — город мой у моря,
Город с непокрытой головой.
Знал и радость ты, и много горя.
Севастополь, я горжусь тобой!
Гущина Евгения
*****
Севастополю море снится,
Крики чаек и тихий прибой.
В этом городе солнце струится
Прямо с крыш по Большой Морской.
Я приду на Графскую пристань,
Посижу на ступеньках твоих.
Невозможно в тебя не влюбиться.
Ты являешься в мыслях моих.
В Петербурге холодное лето,
В Петербурге кругом гранит.
И Нева гранитом одета,
И душа у меня болит.
А в Крыму поспевают каштаны,
Там опять золотая пора,
Дождь струится по тротуару,
И смеется ему детвора.
На Приморском бульваре пары
Ходят важно, озоном дыша.
На Приморском бульваре гитары…
Ах, как рвётся там в море душа!
Севастополю море снится,
Крики чаек и тихий прибой.
Этой ночью и мне не спится,
Севастополь, я снова с тобой…
Петровской Т.
*****
Севастополь на морских рубежах стал форпостом,
Корабли днём и ночью в бухтах службу несут.
От врагов рубежи защищали веками матросы,
Подвиг их и сегодня здесь помнят и чтут.
Город-Герой покрыл себя геройской Славой,
Сражался храбро он в осаде двести дней.
Бои за город были словно панорама,
Патроны кончились, шли в рукопашный бой.
Дрались матросы, жизней не щадили,
За каждый дом, за славу, честь твою.
На этих рубежах все подвиги творили,
И оставались до конца сражения в бою.
После осады всё ж пришлось оставить город,
Защитники шли молча, со слезами на глазах,
С надеждой, что вернуться сюда скоро.
И вновь нагонят на фашистов страх.
Мечты матросов и солдат не обманули,
Они вернулись, чтобы город у врага отбить.
Гору Сапун сходу взяли штурмом,
Чтоб навсегда морской форпост освободить.
Живет сегодня Севастополь мирной жизнью,
Встречает радостно всех дорогих гостей.
Несут как прежде корабли морскую службу,
Чтобы никто не нарушал здесь наших рубежей.
Мохонько Борис
*****
Бело-синий город Севастополь,
Белокрылый город в синеве…
Моря ослепительная опыль
В скверах оседала на траве.
Город с морем сомкнуты в содружье.
Синей соли съедены пуды.
Дымной славой русского оружья,
Пушечным дымком несло с воды.
Белый камень в голубой оправе,
Ты у недруга в кольце тугом.
Город русской доблести, ты вправе
Горевать о времени другом.
Шрам широкий над крутою бровью
Ты через столетие пронес,
А теперь лежишь, залитый кровью,
И морских не осушаешь слез.
Слезы эти — зарева кровавей —
Отольются гибелью врагу…
Белый пепел в голубой оправе
На осиротевшем берегу!
Тяжко, Севастополь, о как тяжко!
Где ж прославленная на века
Белая матросская рубашка,
Праздничная синь воротника!
Плачь о тех, кто смертной мглой объяты,
Чьи могилы волнами кругом…
Ты еще начнешься, но себя ты
Не узнаешь в облике другом.
Петровых Мария
*****
Севастополь, море, лето,
Чайки кружат над волной,
Днем все солнышком согрето,
Ночью танцы под луной;
Много песен уже спето,
И написано стихов,
Про мой город — самый лучший,
Город русских моряков;
Вся природа разодета,
Все зеленое вокруг,
Этот рай на нашем свете,
Севастоплем зовут;
Здесь нет зла, и нет печали,
Здесь грустить — почти что грех,
Мы любимыми здесь стали,
Жизнь здесь — сплошной успех…
*****
Восстань из пепла, Севастополь,
Герой, прославленный навек!
Твой каждый уцелевший тополь
Взлелеет русский человек.
Те камни, где ступал Нахимов,
Нам стали дороги вдвойне,
Когда мы, нашей кровью вымыв,
Вернули их родной стране.
Израненный, но величавый,
Войдешь ты в летопись веков —
Бессмертный город нашей славы,
Святыня русских моряков.
И наши дети внукам нашим
Расскажут в бухте голубой,
Как гордо ты стоял на страже,
Прикрывши Родину собой!
Василий Лебедев-Кумач
*****
Солнцем выжженные горы,
Устремленный в небо тополь…
Покидаю светлый город,
Флотский город – Севастополь.
Цепь уже гремит по клюзу,
За кормой вскипает пена.
Побережия Союза
Отступают постепенно.
Всем клянусь: морской отвагой,
Славным именем курсанта –
Корабли чужого флага
Здесь не высадят десанта!
Ударяет в снасти ветер,
За морем – чужие страны.
Маяки родные светят
Нам с утесов Инкермана.
Лебедев Алексей
*****
Севастопольские улицы вечерние,
В окнах светятся уютно огоньки,
И горят над севастопольскими скверами
Фонари, как золотые маяки.
Я хожу-брожу по улице Нахимова,
Вдоль Большой Морской красавицы иду,
Никогда тебя, мой город, не покину я,
Где ещё такой же город я найду?
К Панораме поднимусь порой вечернею,
Весь откроется красавец-город мне,
И увижу, как огни далекой Северной
Шлют привет свой Корабельной стороне.
Улыбнется мне огнями бухта Южная,
Инкерманские огни мелькнут вдали,
А на рейде семафорами жемчужными
Разговор ведут вечерний корабли.
Севастопольские улицы вечерние,
В окнах светятся уютно огоньки,
И горят над севастопольскими скверами
Фонари, как золотые маяки.
*****
Заря засияла над Крымской землею,
Над морем рассеялся сумрак ночной.
Белеет на взгорье, над синей волною,
краса Черноморья, наш город-герой.
Лазурные бухты, жемчужные горы,
Высокий, далекий огонь маяка.
Эх! Черное море, широкое море,
Родной Севастополь — любовь моряка.
Здесь кровью святые омыты утесы,
Здесь славой овеян бетон батарей,
Здесь курс на бессмертье держали матросы
В боях за свободу Отчизны своей.
*****
Мы однажды вернемся домой…
Мы надеялись, верили, ждали.
Севастополь — ты город-герой,
Чье достоинство не растоптали,
Несмотря на политиков пир,
Где измена — привычное блюдо,
Был, есть, будет славянский мир,
Богом данное русское чудо!
Возрожденьем вскипает весна,
И на гафелях — флаги России!
Нам сегодня уже не до сна,
Нам любовь умножает силы.
Пусть немало еще передряг
Предстоит нам на нашей дороге,
В небо рвется Андреевский флаг,
День победы уже на пороге.
Мы однажды вернемся домой,
Скинув с плеч ожидания годы…
Севастополь — наш город-герой,
Ставший знаменем русской свободы!
Любимов Павел
*****
Ты лети, крылатый ветер,
Над морями, над землей,
Расскажи ты всем на свете
Про любимый город мой.
Всем на свете ты поведай,
Как на крымских берегах
Воевали наши деды
И прославили в боях
Припев:
Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков.
Здесь на бой, святой и правый,
Шли за Родину свою,
И твою былую славу
Мы умножили в бою.
Скинув черные бушлаты,
Черноморцы в дни войны
Здесь на танки шли с гранатой,
Шли на смерть твои сыны.
Припев:
Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков.
Если из-за океана
К нам враги придут с мечом,
Встретим мы гостей незваных
Истребительным огнем.
Знает вся страна родная,
Что не дремлют корабли
И надежно охраняют
Берега родной земли.
Припев:
Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков.
Градова П.
*****
Севастополь во мне времена перепутал,
Перевернутый мне протянул он бинокль…
Пересохшими глотками пушек
Все поведал, что в сердце берег.
Я у моря стою, а волны так зыбки,
Как палубы сгинувших здесь кораблей.
И мерещатся, видятся мне бескозырки
Здесь сражавшихся и умиравших парней.
О, как реяли ленточки их с якорями!
Сколько юной отваги в тех якорях!
И звучит до сих пор надо всеми морями
Их геройская песня про крейсер «Варяг».
Пусть война далеко, но бойцы ее близко,
Поименно я их перечислить готов.
Севастополь! Стою как у обелиска,
С букетом твоих опаленных цветов.
Пушки замерли – эти свидетели славы,
Эта память, стоящая на виду!
Рядом с пушкой цветы опускаю на гравий,
Как на памятник братской могилы кладу.
Зубер Тхагазитов
*****
Может, помоложе, чем Акрополь,
Но стройней и тверже во сто крат
Ты звенишь, как песня, Севастополь, —
Ленинграда черноморский брат.
В День Победы, на исходе дня,
Вижу я, как по твоим ступеням
Тихо всходят три знакомых тени
Постоять у Вечного огня.
И, глазами корабли окинув,
Застывают, золотом горя,
Три героя, три богатыря —
Ушаков, Корнилов и Нахимов.
Севастополь — синяя волна!
Сколько раз, шипя девятым валом,
На тебя со злобой налетала
Под любыми стягами война?!
И всегда, хоть любо, хоть не любо,
Та война, не ведая побед,
О тебя обламывала зубы
И катилась к черту на обед!
Потому что, позабыв о ранах,
Шли в огонь, не ведая преград,
Тысячи героев безымянных —
Стриженых «братишек» и солдат.
И горжусь я больше, чем наградой,
Тем, что в страдной, боевой судьбе,
Сняв с друзьями черную блокаду,
Словно петлю, с шеи Ленинграда,
Мы пришли на выручку к тебе!
И, прижав нас радостно к груди,
Ты кулак с усилием расправил
И врага по челюсти ударил,
Так что и следов-то не найти!
Мчится время, на чехлы орудий
Падает цветочная пыльца…
Только разве позабудут люди
Подвиги матроса и бойца?!
И над чашей негасимый пламень
Потому все жарче и красней,
Что любой твой холмик или камень
Тепл от крови павших сыновей!
Шелестит над обелиском тополь,
Алый флаг пылает над волной,
Севастополь, гордый Севастополь —
Город нашей славы боевой!
И недаром в звании героя
Ты стоишь, как воин, впереди
Часовым над кромкою прибоя
С Золотой Звездою на груди!
Эдуард Асадов
*****
Священный, славный Севастополь,
Военный город моряков, солдат!
Здесь каждый клен и каждый тополь
Тебе готов хвалу и честь отдать.
Священный город доблести и славы,
В нем улицы пропитаны войной.
Здесь шли бои за то, чтобы держава
Была великой, русской стороной.
Здесь наши деды, прадеды, отцы
Сражались насмерть, стоя погибали,
Чтоб их родные внуки и сыны
Великий подвиг смело продолжали.
Священный город славы и труда
Хранит в себе всю память о погибших
Героев — воинов, которые тогда
За родину сражались, не жалея жизни.
Их подвигами мы должны гордиться,
В душе и сердце бережно хранить,
И будет крепнуть с каждым днем Отчизна,
В которой посчастливилось нам жить!
Петриченко Анна
*****
В небе — принт облаков и окон;
спят деревьев остывшие кроны.
В Севастополь, как мы, влюбленный,
Бог глядит на нас синим оком.
Мы по набережным — Он с нами:
слушать скрипку, болтать, пить мохито,
танцевать, целоваться открыто…
Волны — в грудь, Херсонес — под волнами…
Воздух пахнет арбузом, пылью;
море — в белой рубашке тумана.
От Мангупа и до Инкермана
бродит сказка, сплетаясь с былью.
…И в Михайловском бастионе —
защищавшей страну батарее —
мы как будто озябли и греем
у «голландок» свои ладони;
мы как будто снаряды таскаем,
фитили в ведрах каменных тушим;
будто мы расчехляем души
над святым оборонным краем…
Бог, гляди на нас синим оком
и не бойся: не будут забыты
ни великие русские битвы,
ни большая любовь — нет им срока.
Батраченко Ирина
*****
Заря засияла над Крымской землею,
Над морем рассеялся сумрак ночной.
Белеет на взгорье, над синей волною,
краса Черноморья, наш город-герой.
Лазурные бухты, жемчужные горы,
Высокий, далекий огонь маяка.
Эх! Черное море, широкое море,
Родной Севастополь — любовь моряка.
Здесь кровью святые омыты утесы,
Здесь славой овеян бетон батарей,
Здесь курс на бессмертье держали матросы
В боях за свободу Отчизны своей.
Алымов Сергей
*****
Прекрасный город возле моря –
Тебя взродили словом: «Быть!»
Императрица: «Град — достоин!»
И мне тебя ли не любить!
Мой Севастополь — город славы,
Столица бухт и кораблей,
Тебя в веках предвосхищали
Страницы юности твоей…
Ты был рождён желаньем воли,
Свободным быть и в вечность плыть,
И в продолженье этой доли,
Ты смог свободу защитить…
Твои холмы, политы кровью,
А в штольнях взорванных высот
Всё бродит память с вечной болью…
О бухтах, где затоплен флот…
Твой дух – с развалин Херсонеса,
И в белых парусах – душа,
Ты нежен строчкой поэтессы,
Наивен, как эскиз юнца.
Ты – песней в возрождённых храмах,
Поднятый трижды из руин,
Стремителен, во птичьих взмахах,
В приливах волн – неутомим.
Тебя, мой город, понимаю,
Тобой брожу, тобой живу…
В гранит твой – сердце я вживляю,
Средь бухт и улиц растворяюсь…
Где был, где есть, куда уйду…
Павел Тот
*****
Я молюсь о любимом Городе, что во мне,
Чтобы Город мой не знал о другой войне,
Чтобы просто вода, шипя, разошлась волной,
23 очень долгих года ты шел домой.
Дело, знаешь, не в знамени – в людях на площадях,
Дело в прахе солдат, что здесь под тобой лежат,
Дело в маковой, красной их, теплой, живой крови,
Дело в том, что это они — свои,
Дело в том, что это они теперь
Памятью защищают своих детей.
Что без малого четверть века – великий срок.
И за это время вырос другой росток,
Но склонить его голову прочие не смогли,
Потому что вырос он из твоей земли.
Потому стоит сегодня на блокпостах,
Чтобы дети твои могли так же мирно спать.
И последней своей осады считая дни,
Зажигая над бухтами ночью свои огни,
Помни, Город – это будет в последний раз,
И никто на свете больше тебя не сдаст,
И никто уже не посмеет сказать тебе,
Что стоишь ты, Город, не на своей земле.
Это наши прадеды с нами в одном строю,
Слышишь, Город, они о тебе поют,
Чтобы знал весь мир, звучало над всей землей:
МОЙ ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ГОРОД ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ!
Заплатина Д.
*****
За битвы, за песни, за все дерзания
О, мой Севастополь, ты мне, как сыну,
Присвоил сегодня высокое звание
Почётного гражданина.
Мы спаяны прочно, и я говорю:
Той дружбе навеки уже не стереться.
А что я в ответ тебе подарю?
Любви моей трепетную зарю
И всю благодарность сердца!
Пусть годы летят, но в морском прибое,
В горячих и светлых сердцах друзей,
В торжественном мужестве кораблей,
В листве, что шумит над Сапун-горою,
И в грохоте музыки трудовой,
И в звоне фанфар боевых парадов
Всегда будет жить, Севастополь мой,
Твой друг и поэт Эдуард Асадов!
Эдуард Асадов
*****
Белый город, синие заливы,
На высоких мачтах — огоньки…
Нет, я буду все-таки счастливой,
Многим неудачам вопреки.
Ни потери, ни тоска, ни горе
С милою землей не разлучат,
Где такое трепетное море
кропотливо трудится, ворча,
Где орлы и планеры лектают,
Где любому камешку — сиять,
Где ничто-ничто не исчезает
И не возвращается опять.
Берггольц Ольга
*****
На ветвях израненного тополя
теплое дыханье ветерка.
Над пустынным рейдом Севастополя
Ни серпа луны. ни огонька.
Воет полночь псами одичалыми.
Шелестят над щебнем сорняки.
Патрули качают над причалами
Плоские немецкие штыки.
В эту ночь кварталами спаленными,
Рассекая грудью мрак ночной,
Шел моряк, прощаясь с бастионами,
С мертвой корабельной стороной.
Шел моряк над бухтами унылыми,
Где душе все камушки милы.
На кладбище старом над могилами
Конвоиры вскинули стволы.
Он стоял. Тельняшка полосатая
Пятнами густыми запеклась.
Он сказал: — Повоевал богато я.
Вашей вражьей крови пролил всласть.
Это мы с братвой, ночами темными,
Вас подстерегали пулей злой
В Инкермане за каменоломнями,
На крутых утесах за яйлой.
Если ветер разгулялся по полю.
Встань, попробуй, поперек пути.
Много вас тянулось к Севастополю,
Да немногим пофартит уйти.
Встали здесь на якорь вы не рано ли?
Шторм придет и вырвет якоря… —
Вперебой, не влад, винтовки грянули.
Небо кровью красила заря.
Сурков А.
*****
Я живу в Севастополе. В бухте Омега,
Там, где волны веселые, как дельфины,
На рассвете, устав от игры и бега,
Чуть качаясь, на солнышке греют спины…
Небо розово-синим раскрылось зонтом,
Чайки, бурно крича, над водой снуют,
А вдали, пришвартованы к горизонту,
Три эсминца и крейсер дозор несут.
Возле берега сосны, как взвод солдат,
Чуть качаясь, исполнены гордой пластики,
Под напористым бризом, построясь в ряд,
Приступили к занятию по гимнастике.
Синева с синевой на ветру сливаются,
И попробуй почувствовать и понять,
Где небесная гладь? Где морская гладь?
Все друг в друге практически растворяется.
Ах, какой нынче добрый и мирный день!
Сколько всюду любви, красоты и света!
И когда упадет на мгновенье тень,
Удивляешься даже: откуда это?!
Вдруг поверишь, что было вот так всегда.
И, на мужестве здесь возведенный, город
Никогда не был злобною сталью вспорот
И в пожарах не мучился никогда.
А ведь было! И песня о том звенит:
В бурях войн, в свистопляске огня и стали
Здесь порой даже плавился и гранит,
А вот люди не плавились. И стояли!
Только вновь встал над временем монолит —
Нет ни выше, ни тверже такого взлета.
Это стойкость людская вошла в гранит,
В слово Честь, что над этой землей звенит,
В каждый холм и железную волю флота!
Говорят, что отдавшие жизнь в бою
Спят под сенью небес, навсегда немые,
Но не здесь! Но не в гордо-святом краю!
В Севастополе мертвые и живые,
Словно скалы, в едином стоят строю!
А пока тихо звезды в залив глядят,
Ветер пьян от сирени. Теплынь. Экзотика!
В лунных бликах цикады, снуя, трещат,
Словно гномы, порхая на самолетиках…
Вот маяк вперил вдаль свой циклопий взгляд…
А в рассвете, покачивая бортами,
Корабли, словно чудища, важно спят,
Тихо-тихо стальными стуча сердцами…
Тополя возле Графской равняют строй,
Тишина растекается по бульварам.
Лишь цветок из огня над Сапун-горой
Гордо тянется в небо, пылая жаром.
Патрули, не спеша, по Морской протопали,
Тают сны, на заре покидая люд…
А над клубом матросским куранты бьют
Под звучание гимна о Севастополе.
А в Омеге, от лучиков щуря взгляд,
Волны, словно ребята, с веселым звоном,
С шумом выбежав на берег под балконом,
Через миг, удирая, бегут назад.
Да, тут слиты бесстрашие с красотой,
Озорной фестиваль с боевой тревогой.
Так какой это город? Какой, какой?
Южно-ласковый или сурово-строгий?
Севастополь! В рассветном сияньи ночи,
Что ответил бы я на вопрос такой?
Я люблю его яростно, всей душой,
Значит, быть беспристрастным мне трудно очень.
Но, однако, сквозь мрак, что рассветом вспорот,
Говорю я под яростный птичий звон:
Для друзей, для сердец бескорыстных он
Самый добрый и мирный на свете город!
Но попробуй оскаль свои зубы враг —
И забьются под ветром знамена славы!
И опять будет все непременно так:
Это снова и гнев, и стальной кулак,
Это снова твердыня родной державы!
Эдуард Асадов
АЛЕКСЕЙ АПУХТИН
СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ О СЕВАСТОПОЛЕ
Не веселую, братцы, вам песню спою,
Не могучую песню победы,
Что певали отцы в Бородинском бою,
Что певали в Очакове деды.
Я спою вам о том, как от южных полей
Поднималося облако пыли,
Как сходили враги без числа с кораблей
И пришли к нам, и нас победили.
А и так победили, что долго потом
Не совались к нам с дерзким вопросом;
А и так победили, что с кислым лицом
И с разбитым отчалили носом.
Я спою, как, покинув и дом и семью,
Шел в дружину помещик богатый,
Как мужик, обнимая бабенку свою,
Выходил ополченцем из хаты.
Я спою, как росла богатырская рать,
Шли бойцы из железа и стали,
И как знали они, что идут умирать,
И как свято они умирали!
Как красавицы наши сиделками шли
К безотрадному их изголовью;
Как за каждый клочок нашей русской земли
Нам платили враги своей кровью;
Как под грохот гранат, как сквозь пламя и дым,
Под немолчные, тяжкие стоны
Выходили редуты один за другим,
Грозной тенью росли бастионы;
И одиннадцать месяцев длилась резня,
И одиннадцать месяцев целых
Чудотворная крепость, Россию храня,
Хоронила сынов ее смелых…
Пусть нерадостна песня, что вам я пою,
Да не хуже той песни победы,
Что певали отцы в Бородинском бою,
Что певали в Очакове деды.
АФАНАСИЙ ФЕТ
СЕВАСТОПОЛЬСКОЕ БРАТСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Какой тут дышит мир! Какая славы тризна
Средь кипарисов, мирт и каменных гробов!
Рукою набожной сложила здесь отчизна
Священный прах своих сынов.
Они и под землей отвагой прежней дышат…
Боюсь, мои стопы покой их возмутят,
И мнится, все они шаги живого слышат,
Но лишь молитвенно молчат.
Счастливцы! Высшею пылали вы любовью:
Тут что ни мавзолей, ни надпись — все боец,
И рядом улеглись, своей залиты кровью,
И дед со внуком, и отец.
Из каменных гробов их голос вечно слышен,
Им внуков поучать навеки суждено,
Их слава так чиста, их жребий так возвышен,
Что им завидовать грешно…
ЕФИМ ЗАЙЦЕВСКИЙ
РАЗВАЛИНЫ ХЕРСОНЕСА
Я прихожу к тебе и тщетно б стал искать
Здесь града славного и поверять преданья:
Везде ничтожества и тления печать!
По сим ли насыпям и камням познавать
Следы блестящего держав существованья?
И это ли удел искусства и труда?
Печальный памятник и опыта и знаний!
Увы! таков конец всех наших начинаний:
Коснулось время к ним — и нет уж их следа!
Племен неверная история покажет
Страницы темные потерянных веков
И любопытному сомнительно расскажет
Бывалые дела исчезнувших жильцов:
Как в веки давние язычества кумиры
Сменились верою спасительной Христа;
Как рати двигались; слагалися порфиры
И пали смелые поборники креста!
Но муза старины не всё нам обновила —
Погибла слава лет и доблести отцов,
Их жизнь великую она не сохранила
Для песней и похвал возвышенных певцов!
И поздний некогда потомок наш пойдет
Искать, где жили мы в успехах просвещенья,
И пепла нашего жилища не найдет!
ВАСИЛИЙ НЕМИРОВИЧ-ДАНЧЕНКО
СЕВАСТОПОЛЬ
Как мертвый исполин, на грудь скрестивший руки,
Недвижен ты лежишь на мертвых берегах.
Безлюдны улицы, обросшие травою,
Колонны белые возносятся вдали,..
Тут опустелый храм, там целою грядою
Упавшие дома валяются в пыли.
Везде следы огня… В стене ядро чернеет,
Осколки ржавых бомб топчу я под ногой.
О, город мертвецов, чья мысль уразумеет
Величие могил, оставленных тобой?..
ПАВЕЛ КОВАЛЕВСКИЙ
СЕВАСТОПОЛЬ
А.
Н.Майкову
Я видел город, разоренный
Свинцом, каленым чугуном,
Могил рядами окруженный
И морем обнятый кругом.
Я был, где «братская могила»
Стоит торжественно-уныла
Над сотней тысяч жизней. Там
Приют умолкнувший громам,
Конец отваги беспримерной…
А море плещет глухо, мерно
В ответ здесь пролитым слезам.
Я видел город возрожденный,
Со всплывшей стаей кораблей,
Их первым громом пробужденный
Глубокий сон морских зыбей.
Здесь видел смерти величанье
Я в храмах мраморных, а там
Погоню жизни по следам
Еще зиявшего страданья…
Но светлый город средь могил,
Но жизни пир, глушащий стоны,
Звучали эхом обороны
И дымом веяли кадил.
ИННОКЕНТИЙ АННЕНСКИЙ
БРАТСКИЕ МОГИЛЫ
Волны тяжки и свинцовы,
Кажет темным белый камень,
И кует земле оковы
Позабытый небом пламень.
Облака повисли с высей,
Помутнелы — ослабелы,
Точно кисти в кипарисе
Над могилой сизо-белы.
Воздух мягкий, но без силы,
Ели, мшистые каменья…
Это — братские могилы,
И полней уж нет забвенья.
СИРЕНЬ НА КАМНЕ
Клубятся тучи сизоцветно.
Мой путь далек, мой путь уныл.
А даль так мутно-безответна
Из края серого могил.
Вот кем-то врезан крест замшенный
В плите надгробной, и, как тень,
Сквозь камень, Лазарь воскрешенный,
Пробилась чахлая сирень.
Листы пожёлкли, обгорели…
То гнет ли неба, камня ль гнет,—
Но говорят, что и в апреле
Сирень могилы не цветет.
Да и зачем? Цветы так зыбки,
Так нежны в холоде плиты,
И лег бы тенью свет улыбки
На изможденные черты.
А в стражах бледного Эреба
Окаменело столько мук…
Роса, и та для них ведут,
И смерть их — голубое небо.
Уж вечер близко. И пути
Передо мной еще так много,
Но просто силы нет сойти
С завороженного порога.
И жизни ль дерзостный побег,
Плита ль пробитая жалка мне,-
Дрожат листы кустов-калек,
Темнее крест на старом камне.
НИКОЛАЙ МИНСКИЙ
ХЕРСОНЕС
Печальней никогда не видел я руин;
Разрытые дома зияют, как могилы,
На пыльных насыпях растет бурьян унылый
И с ветром плачущим беседует один.
Ютится мох на дне разрушенной цистерны.
Низринут мавзолей и спит, как страж неверный.
И тихо меж руин бродил я, как больной.
Холодный страх в душе сменялся скорбью жгучей.
И наконец я стал над каменистой кручей,
Откуда моря даль открылась предо мной.
Жемчужные валы к подножью припадали
И, неутешные, метались и рыдали…
Меж тем закат разлил кровавые ручьи
На море зыбкое, и тучек вереницы
Поднялись в глубь небес, как огненные птицы,
И день им посылал последние лучи.
Проснулся колокол в беззвучном отдаленье
И слил с рыданьем волн торжественное пенье.
Но вскоре отблеск роз на жемчуге волны
Стал быстро угасать. Кой-где огни мелькнули,
Проснулись небеса и берега заснули.
Лишь пенистый прибой гудел средь тишины,
Да у меня в душе молитвенно звучали
Аккорды нежные восторга и печали.
АЛЕКСАНДР НИВИН
СЕВАСТОПОЛЬ
Я помню: день румяный догорал,
От моря сыростью соленой потянуло,
К ногам моим скатился сонный вал
И в море вновь ушел без гула.
В померкшей синеве хладеющих небес
Зажглися звезды крупные без счета,
И пала сладкая дремота
На голубой залив, на мачт недвижный лес…
Как грозно высилась — одна сплошная рана —
Над морем тень Малахова кургана!
Священный край! Сбылося, наконец,
То, что давно так душу волновало!
Вот я с тобой, — задумчивый певец…
И прошлое меня таинственно объяло…
Не красота твоих глубоких вод,
Не прелесть зорь, не нега ночи южной
Меня влекли… Нет, мой приход
Был полон радости недужной!
Хотелось плакать мне, припасть к земле сырой
Моими грешными устами,
Обняться с этими крестами
И прошептать: «О, родина, я твой,
Прости, прости меня!» — А сердцу говорила
Так внятно надпись: «Братская могила».
***
Там, где нагорный воздух чище,
Меж кипарисов и кустов,
Раскинулось пустынное кладбище.
Густая рать надгробий и крестов
Ревниво мир усопших охраняет
И смерти час живым напоминает.
О, сколько их, спасался, сюда,
К заветным берегам пристало,
Чтоб не вернуться никогда!
Надежда робкая действительность скрывала;
Казались им вернее друга
Сосна в горах и солнце юга!
Какой насмешкою, средь мертвой тишины,
Доносится сюда и смех детей беспечный,
И аромат таврической сосны,
И моря ропот вековечный!
РЮРИК ИВНЕВ
СЕВАСТОПОЛЬ
Смотрите на меня во все бинокли,
Расширьте изумленные глаза:
Я пережил осаду Севастополя,
Хоть не бы в нем сто лет тому назад.
Забыв от страха ощущенье страха,
Влюбленный в жизнь, но не дрожа за жизнь,
Я защищал крутой курган Малахов
Под ядрами средь беспрерывных тризн.
Я задыхался от священной мести
И становился варваром в тот миг,
Когда в бою в живых телах, как в тесте,
Орудовал мой очумелый штык.
Я был убит, как адмирал Нахимов,
Я разрывался на куски стократ
И был зарыт в бесчисленных могилах,
Как тысячи матросов и солдат.
Но, как сама бессмертная Россия,
Став в эти дни сильней, чем Голиаф,
Я, зубы сжав и муки пересилив,
Восстал из гроба, смертью смерть поправ.
АННА АХМАТОВА
***
Вижу выцветший флаг над таможней
И над городом желтую муть.
Вот уж сердце мое осторожней
Замирает, и больно вздохнуть.
Стать бы снова приморской девчонкой,
Туфли на босу ногу надеть,
И закладывать косы коронкой,
И взволнованным голосом петь.
Все глядеть бы на смуглые главы
Херсонесского храма с крыльца
И не знать, что от счастья и славы
Безнадежно дряхлеют сердца.
АЛЕКСЕЙ СУРКОВ
СЕВАСТОПОЛЬЦЫ
«Вахт ам Райн» внизу гнусит гармошка.
Темень. Тень немецкого штыка.
В полночь старый черноморец Кошка
Будит краснофлотца Шевчука.
И идут они от Инкермана,
Сквозь потемки мертвой тишины,
До высот Малахова кургана,
Мимо корабельной стороны.
Часовым глаза слепят туманы.
Что-то там мелькнуло впереди?
То ли тени, то ли партизаны —
В темноте попробуй разгляди.
Шорох. Всплеск. И тело неживое
Принимает ржавая вода.
Вдоль причала в ночь уходят двое,
Не оставив на камнях следа…
На скалу карабкаются ловко,
Раздирают заросль камыша,
Гулкая старинная кремневка
Вторит автомату ППШ.
…Смерть из глаз орлиных свет украла.
В темном склепе не видать ни зги.
Слушают четыре адмирала
Легкие матросские шаги.
И сказал Нахимов Пал Степаныч,
Славный севастопольский орел:
— Это Кошка, адмиралы, на ночь
На охоту правнука повел.
Ужас на пришельцев навевая,
Воздухом бессмертия дыша,
Ходит по развалинам живая,
Гневная матросская душа.
Чует сердце — скоро дрогнут скалы
От стального крика батарей.
Мы еще услышим, адмиралы,
В бухтах грохот русских якорей…
Звездный мир над бухтами огромен.
Штык качнулся и упал во тьму.
Лазарев, Корнилов и Истомин
Отвечают другу: — Быть тому!
ВЛАДИМИР ЛУГОВСКОЙ
СЕВАСТОПОЛЬ
На клотике лампа мигает далече
Высоким и чистым своим огоньком,
И город весеннему ветру навстречу
Встает величаво в просторе ночном.
Заводит ревун свою песню во мраке,
Течет через небо созвездий река.
Давно отгремели, уснули атаки.
И Ленин стоит — и простерта рука.
А Черное море, громада литая,
Победно дыша, повторяет огни,
И стройный эсминец, стелясь, пролетает;
Он видел великие ночи и дни.
Линкоры, как горы откованной стали,
Недвижны, неслышны на гребнях волны;
Они силуэтами строгими встали,
Полночные стражи Советской страны.
Акацией белой весь берег усыпан,
Бушует июнь на бессмертных холмах.
Пылают все бухты. Они неусыпны:
Над ними работы гремящий размах.
И тонкого дыма прозрачные клубы
Сменили пожарищ печальный чад.
Как будто от ветра чуть скошены трубы,
Трехорудийные башни молчат.
Пройдут и, как зори, взойдут поколенья,
Но подвигов слава над смертью властна.
Весь город охвачен единым стремленьем —
Выть гордым и юным во все времена.
Здесь камни звучат человеческой речью,
Бинокли дозорных глядят в темноту,
На клотике лампа мигает далече,
Скрежещут, грохочут лебедки в порту.
Герои легли в каменистое ложе,
Приносит им ветер победные сны.
Эскадра молчит еще глуше и строже
Под бронзовым заревом поздней луны.
Нет, он не остыл от снарядного грома!
Среди невысоких обветренных гор
Плывет Севастополь линкором огромным,
Форштевнем круша черноморский простор.
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ
СЕВАСТОПОЛЬ
Бело-синий город Севастополь,
Белокрылый город в синеве…
Моря ослепительная опыль
В скверах оседала на траве.
Город с морем сомкнуты в содружье.
Синей соли съедены пуды.
Дымной славой русского оружья,
Пушечным дымком несло с воды.
Белый камень в голубой оправе,
Ты у недруга в кольце тугом.
Город русской доблести, ты вправе
Горевать о времени другом.
Шрам широкий над крутою бровью
Ты через столетие пронес,
А теперь лежишь, залитый кровью,
И морских не осушаешь слез.
Слезы эти — зарева кровавей —
Отольются гибелью врагу…
Белый пепел в голубой оправе
На осиротевшем берегу!
Тяжко, Севастополь, о как тяжко!
Где ж прославленная на века
Белая матросская рубашка,
Праздничная синь воротника!
Плачь о тех, кто смертной мглой объяты,
Чьи могилы волнами кругом…
Ты еще начнешься, но себя ты
Не узнаешь в облике другом.
ВАСИЛИЙ ЛЕБЕДЕВ-КУМАЧ
СЕВАСТОПОЛЬ
Восстань из пепла, Севастополь,
Герой, прославленный навек!
Твой каждый уцелевший тополь
Взлелеет русский человек.
Те камни, где ступал Нахимов,
Нам стали дороги вдвойне,
Когда мы, нашей кровью вымыв,
Вернули их родной стране.
Израненный, но величавый,
Войдешь ты в летопись веков —
Бессмертный город нашей славы,
Святыня русских моряков.
И наши дети внукам нашим
Расскажут в бухте голубой,
Как гордо ты стоял на страже,
Прикрывши Родину собой!
ОЛЬГА БЕРГГОЛЬЦ
СТИХИ О ХЕРСОНЕССКОЙ ПОДКОВЕ
Есть у меня подкова, что счастливой —
По всем велениям примет — была.
Ее на Херсонесе, на обрыве,
На стихшем поле боя я нашла.
В ней пять гвоздей. Она ко мне по ходу
Лежала на краю земном.
Наверно, пятясь, конь сорвался в воду
С отвесной кручи, вместе с седоком.
Шестнадцать лет хранила я подкову, —
Недавно поняла,
Какое счастье — щедро и сурово —
Она мне принесла.
Был долгий труд. Того, что написала,
Не устыжусь на миг — за все года, —
Того, что думала и что сказала
Раз и навсегда.
Нескованная мысль, прямое слово,
Вся боль и вся мечта земли родной, —
Клянется херсонесская подкова,
Что это счастие — всегда со мной.
А ты, моя любовь! Ведь ты была готова
На все — на гибель, кручу, зной…
Клянется херсонесская подкова,
Что это счастие — всегда со мной.
Нет, безопасных троп не выбирает
Судьба моя, как всадник тот и конь —
Тот, чью подкову ржавую сжимает,
Как символ счастия, моя ладонь.
Дойду до края жизни, до обрыва
И возвращусь опять.
И снова буду жить. А так, как вы, — счастливой
Мне не бывать.
СЕВАСТОПОЛЬ
Белый город, синие заливы,
На высоких мачтах — огоньки…
Нет, я буду все-таки счастливой,
Многим неудачам вопреки.
Ни потери, ни тоска, ни горе
С милою землей не разлучат,
Где такое трепетное море
кропотливо трудится, ворча,
Где орлы и планеры лектают,
Где любому камешку — сиять,
Где ничто-ничто не исчезает
И не возвращается опять.
АНАТОЛИЙ ЖИГУЛИН
***
Нищий в вагоне, как в годы войны.
Стон в переходах метро.
Милая Родина! Вновь мы больны.
Вновь оскудело добро.
Ветер поземкой кружит во дворах.
Горестно дышит Москва.
Деньги опять превращаются в прах,
Словно сухая листва.
Песнь о «Варяге» мы пьяно поем.
Слезы на лицах блестят.
А Севастополь без боя сдаем.
Прадеды нас не простят.
ЕВГЕНИЙ ДОЛМАТОВСКИЙ
МИНДАЛЬ НА МАЛАХОВОМ КУРГАНЕ
Бетон, размолотый
Огнем и холодом.
Траву и ту скосило ураганом…
Один миндаль, осколками исколотый,
Остался над Малаховым курганом.
Один-единственный
Стоял и выстоял,
Хоть раны и сочились, и болели.
Он в годы мирные оделся листьями
И оказался посреди аллеи.
Цветеньем радуги
За юность ратуя,
Как памятник победе и природе,
Он встал за персональною оградою,
Мешая экскурсантам на проходе.
А рядом — новые
Ростки кленовые,
Посадки президентов и премьеров.
Для сада мира стал первоосновою
Миндаль, служивший мужества примером.
Когда бы тополя,
Березку во поле
Или дубы за подвиг награждали,
Миндаль я наградил бы в Севастополе,
Да, он достоин боевой медали.
БОРИС ЧИЧИБАБИН
ХЕРСОНЕС
Какой меня ветер занес в Херсонес?
На многое пала завеса,
но греческой глины могучий замес
удался во славу Зевеса.
Кузнечики славы обжили полынь,
и здесь не заплачут по стуже,
кто полон видений бесстыжих богинь
и верен печали пастушьей.
А нас к этим скалам прибила тоска,
трубила бессонница хрипло,
но здешняя глина настолько вязка,
что к ней наше горе прилипло.
Нам город явился из царства цикад,
из желтой ракушечьей пыли,
чтоб мы в нем, как в детстве, брели наугад
и нежно друг друга любили…
Подводные травы хранят в себе йод,
упавшие храмы не хмуры,
и лира у моря для мудрых поет
про гибель великой культуры…
В изысканной бухте кончалась одна
из сказок Троянского цикла.
И сладкие руки ласкала волна,
Как той, что из пены возникла.
И в прахе открытом все виделись мне
Дворы с миндалем и сиренью.
Давай же учиться у желтых камней
Молчанью мечты и смиренью.
Да будут нам сниться воскресные сны
Про край, чья душа синеока,
Где днища давилен незримо красны
От гроздей истлевшего сока.
СЕРГЕЙ ДРОФЕНКО
ОСЕНЬ ПОД СЕВАСТОПОЛЕМ
Когда дневной спадает жар,
вечерние играют зори,
тогда багровый солнца шар
безжизненно садится в море.
Когда уходит он ко дну,
судам дорогу преграждает,
тот миг особую волну
в дремоте этих вод рождает.
И море дышит сентябрем,
все в пятнах голубых и алых,
и отдаляющийся гром
грохочет, затихая в скалах.
И сумрачно горит закат,
и густо под луною спелой
сигналы длинные цикад
плывут в степи сухой и белой.
УСЫПАЛЬНИЦА АДМИРАЛОВ
Я думал о традиции большой,
служившей Севастополю подспорьем,
когда увидел дрогнувшей душой
Владимирский собор над Черным морем.
Не только современники мои —
в тот год у осажденных равелинов
вели в горящем городе бои
Нахимов, Лазарев, Истомин и Корнилов.
И стены боевой гробницы их,
отметки и рубцы сражений правых
читаются поныне как дневник
тех дней победоносных и кровавых.
Взгляни, поэт, на эти купола
и ощути высокое единство.
Традиция для нас не кабала,
а верности живое материнство.
Я так воспринимаю эту честь,
когда мы о заботах наших спорим.
Есть Родина, поэзия, и есть
Владимирский собор над Черным морем.
ЛЕВ СМИРНОВ
ДОРОГА НА ХЕРСОНЕС
Помнишь, под белой звездою
каменной этой земли
Мы, молодые, с тобою
В Древнюю Грецию шли.
Где-то трещали цикады,
Смутно, как будто сквозь сон,
Про позабытые клады
Косноязычных времен.
В хитрой житейской науке
Ты еще не преуспел.
Ты еще юные руки
К солнцу протягивать смел.
Ты, еще первые шрамы
Не называвший судьбой,
Видел античные храмы
В каменной глыбе любой.
Горек был, горше полыни
Искус, спирающий грудь,
В грозный обломок богини,
В душу ее заглянуть.
Древние травы, как трубы,
Пели в полях сентября.
О, как давно эти губы
Не целовали тебя.
Скифом печальным и мудрым
Между немых черепков
Ты задержался тем утром
В мире на тридцать веков.
Все было, как при Перикле,
Кроме промчавшейся вдаль
Девушки на мотоцикле,
Смутной, как наша печаль.
П.ГРАДОВ
ЛЕГЕНДАРНЫЙ СЕВАСТОПОЛЬ
Ты лети, крылатый ветер,
Над морями, над землей.
Расскажи ты всем на свете
Про любимый город мой.
Всем на свете ты поведай,
Как на крымских берегах
Воевали наши деды
И прославились в боях.
Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков.
Здесь на бой, святой и правый,
Шли за Родину свою
И твою былую славу
Мы умножили в бою.
Скинув черные бушлаты,
Черноморцы в дни войны,
Здесь на танки шли с гранатой,
Шли на смерть твои сыны.
Если из-за океана
К нам враги придут с мечом,
Встретим мы гостей незваных
Истребительным огнем.
Знает вся страна родная,
Что не дремлют корабли
И надежно охраняют
берега родной земли.
АЛЕКСЕЙ ЖАРОВ
ЗАВЕТНЫЙ КАМЕНЬ
Холодные волны вздымает лавиной
Широкое Черное море.
Последний матрос Севастополь покинул.
Уходит он, с волнами споря.
И грозный, соленый, бушующий вал
О шлюпку волну за волной разбивал.
В туманной дали
Не видно земли.
Ушли далеко корабли.
Друзья-моряки подобрали героя.
Кипела вода штормовая.
Он камень сжимал посиневшей рукою
И тихо сказал, умирая:
— Когда покидал я родимый утес,
С собою кусочек гранита унес,
Затем, чтоб вдали
От крымской земли
О ней мы забыть не могли.
Кто камень возьмет, тот пускай поклянется,
Что с честью носить его будет.
Он первым в любимую бухту вернется
И клятвы своей не забудет.
Тот камень заветный и ночью и днем
Матросское сердце сжигает огнем.
Пусть свято хранит
Мой камень-гранит.
Он русскою кровью омыт.
Сквозь бури и штормы прошел этот камень
И стал он на место достойно.
Знакомая чайка взмахнула крылами,
И сердце забилось спокойно.
Взошел на утес черноморский матрос,
кто Родине новую славу принес,
И в мирной дали
Идут корабли
Под солнцем родимой земли.
СЕРГЕЙ АЛЫМОВ
РОДНОЙ СЕВАСТОПОЛЬ
Заря засияла над Крымской землею,
Над морем рассеялся сумрак ночной.
Белеет на взгорье, над синей волною,
краса Черноморья, наш город-герой.
Лазурные бухты, жемчужные горы,
Высокий, далекий огонь маяка.
Эх! Черное море, широкое море,
Родной Севастополь — любовь моряка.
Здесь кровью святые омыты утесы,
Здесь славой овеян бетон батарей,
Здесь курс на бессмертье держали матросы
В боях за свободу Отчизны своей.
Идут корабли в черноморском просторе,
Матросская песня над бухтой звенит, —
Ты наше навеки, широкое море,
Свободу твою черноморец хранит.
ЭДУАРД АСАДОВ
ДЕНЬ ПОБЕДЫ В СЕВАСТОПОЛЕ
Майский бриз, освежая, скользит за ворот,
Где-то вздрогнул густой корабельный бас,
Севастополь! Мой гордый, мой светлый город,
Я пришел к тебе в праздник, в рассветный час.
Тихо тают в Стрелецкой ночные тени,
Вдоль бульваров, упруги и горячи,
Мчатся первые радостные лучи,
Утро пахнет гвоздиками и сиренью.
Но все дальше, все дальше лучи бегут,
Вот долина Бельбека: полынь и камень.
Ах, как выли здесь прежде металл и пламень,
Сколько жизней навеки умолкло тут!..
Поле боя, знакомое поле боя,
Тонет Крым в виноградниках и садах,
А вот здесь, как и встарь, — каменистый прах
Да осколки, звенящие под ногою.
Где-то галькой прибой шуршит в тишине.
Я вдруг словно во власти былых видений.
Сколько выпало тут вот когда-то мне,
Здесь упал я под взрывом в густом огне,
Чтоб воскреснуть и жить для иных сражений.
О мое поколенье! Мы шли с тобой
Ради счастья земли сквозь дымы и беды.
Пятна алой зари на земле сухой —
Словно память о тяжкой цене победы.
Застываю в молчании, тих и суров.
Над заливом рассвета пылает знамя…
Я кладу на дорогу букет цветов
В честь друзей, чьих уже не услышать слов
И кто нынешний праздник не встретит с нами…
День Победы! Он замер на кораблях,
Он над чашею Вечное вскинул пламя,
Он грохочет и бьется в людских сердцах,
Опаляет нас песней, звенит в стихах,
Полыхает плакатами и цветами.
На бульварах деревья равняют строй.
Все сегодня багровое и голубое.
Севастополь! Могучий орел, герой!
Двести лет ты стоишь над морской волной,
Наше счастье и мир заслонив собою!
А когда вдоль проспектов и площадей
Ветераны идут, сединой сверкая,
Им навстречу протягивают детей,
Люди плачут, смеются, и я светлей
Ни улыбок, ни слез на земле не знаю.
От объятий друзей, от приветствия женщин,
От цветов и сияния детских глаз
Нет, наверно, счастливее их сейчас!
Но безжалостно время. И всякий раз
приезжает сюда их все меньше и меньше…
Да, все меньше и меньше. И час пробьет,
А ведь это случится ведь поздно иль рано,
Что когда-нибудь праздник сюда придет,
Но уже без единого ветерана.
Только нам ли искать трагедийных слов,
Если жизнь торжествует и ввысь вздымается,
Если песня отцовская продолжается
И вливается в песнь боевых сынов!
Если свято страну свою берегут
Честь и Мужество с Верою дерзновенной,
Если гордый, торжественный наш салют,
Утверждающий мир, красоту и труд,
Затмевает сияние звезд вселенной.
Значит, стужи — пустяк и года — ерунда,
Значит, будут цветам улыбаться люди.
Значит, счастье, как свет, будет жить всегда
И конца ему в мире уже не будет!
СПАСИБО
ЗА битвы, за песни, за все дерзания
О, мой Севастополь, ты мне, как сыну,
Присвоил сегоня высокое звание
Почетного гражданина.
Мы спаяны прочно, и я говорю:
Той дружбе навеки уже не стереться.
А что я в ответ тебе подарю?
Любви моей трепетную зарю
И всю благодарность сердца!
Пусть годы летят, но в морском прибое,
В горячих и светлых сердцах друзей,
В торжественном мужестве кораблей,
В листве, что шумит над Сапун-горою,
И в грохоте музыки трудовой,
И в звоне фанфар боевых парадов
Всегда будет жить Севастополь мой!
Твой друг и поэт Эдуард Асадов.
ДУМА О СЕВАСТОПОЛЕ
Я живу в Севастополе. В бухте Омега,
Там, где волны веселые, как дельфины,
На рассвете, устав от игры и бега,
Чуть качаясь на солнышке, греют спины…
Небо розово-синим раскрылось зонтом,
Чайки, бурно крича, над водой снуют,
А вдали пришвартованы к горизонту,
Три эсминца и крейсер дозор несут.
Возле берега сосны, как взвод солдат,
Чуть качаясь, исполнены гордой пластики,
Под напористым бризом, построясь в ряд,
Приступили к занятию по гимнастике.
Синева с синевой на ветру сливаются,
И попробуй почувствовать и понять
Где небесная гладь? Где морская гладь?
Все друг в друге практически растворяются.
Ах, какой нынче добрый и мирный день!
Сколько всюду любви, красоты и света!
И когда упадет на мгновение тень,
Удивляешься даже: откуда это?
Вдруг поверишь, что было вот так всегда.
И, на мужестве здесь возведенный город
Никогда не был злобною сталью вспорот
И в пожарах не мучился никогда.
А ведь было! И песня о том звенит:
В бурях войн, в свистопляске огня и стали
Здесь порой даже плавился и гранит,
А вот люди не плавились. И стояли!
Только вновь встал над временем монолит —
Нет ни выше, ни тверже такого взлета.
Эта стойкость людская вошла в гранит,
В слово Честь, что над этой землей звенит,
В каждый холм и железную волю флота!
Говорят, что отдавшие жизнь в бою
Спят под сенью небес, навсегда немые,
Но не здесь! Но не в гордо-святом краю!
В Севастополе мертвые и живые,
Словно скалы, в едином стоят строю!
А пока тихо звезды в залив глядят,
Ветер пьян от сирени. Теплынь. Экзотика!
В лунных бликах цикады, снуя, трещат,
Словно гномы, порхая на самолетиках…
Вот маяк вперил вдаль свой циклопий взгляд…
А в рассвете, покачивая бортами,
Корабли, словно чудища, важно спят,
Тихо-тихо стальными стуча сердцами…
Тополя возле Графской равняют строй,
Тишина растекается по бульварам.
Лишь цветок из огня над Сапун-горой
Гордо тянется в небо, пылая жаром.
Патрули, не спеша, по Морской протопали,
Тают сны, на заре покидая люд…
А над клубом матросским куранты бьют
Под звучание гимна о Севастополе.
А в Омеге, от лучиков щуря взгляд,
Волны, словно ребята, с веселым звоном,
С шумом выбежав на берег под балконом,
Через миг, удирая, бегут назад.
Да, тут слиты бесстрашие с красотой,
Озорной фестиваль с боевой тревогой.
Так какой этот город? Какой, какой?
Южно-ласковый или сурово-строгий?
Севастополь! В рассветном сиянии ночи
Что ответил бы я на вопрос такой?
Я люблю его яростно, всей душой,
Значит, быть беспристрастным мне трудно очень.
Но, однако, сквозь мрак, что рассветом вспорот,
Говорю я под яростный птичий звон:
Для друзей, для сердец бескорыстных он
Самый добрый и мирный на свете город!
Но попробуй оскаль свои зубы враг —
И забьются под ветром знамена славы!
И опять будет все непременно так:
Это снова и гнев, и стальной кулак,
Это снова твердыня родной державы!
НАТАЛЬЯ АРИШИНА
СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ МОТИВ
Не обещал я тепла и уюта.
Быт мой представить нетрудно:
дом — разделенная с другом каюта.
Родина — грозное судно.
Что полюбил бы в тебе? — Домоседство.
Коль ожидание тяжко,
легким окажется вдовье наследство —
эта морская фуражка.
БОРИС БАБУШКИН
КОЛОКОЛ ХЕРСОНЕСА
Мечты о крыльях нас не обманули
По волшебству вощеного билета
Вы окунулись в древний зной июля
Аттического медленного лета.
Шумны догадки. Пониманье — немо.
В стране без крыш — впервые и свободно —
Вы смотрите не под ноги, а в небо
Вне времени и слов экскурсовода.
Сквозь синьку волн и неба, сбившись в счете
Разрушенных колонн и представлений.
Вы узнаете, снова узнаете
Давнишний облик здешнего селенья.
Он проступает — чувственно и гулко,
Бесстрастен к нашим домыслам и спорам,
В переплетенье узких переулков.
Пропахших рыбой, уксусом и морем.
Но время кружит вихрь над ветхой былью.
Не отличая сущность от деталей,
И оседает солнечною пылью
На пряжках ваших новеньких сандалий.
Оно опять бездумно и стозвонно
Рукою детскою бросает первый камень…
…По ком звонишь ты, колокол бессонный.
Кого зовешь чугунными стихами?
Стихи: Город Севастополь
- Білім
- Мұғалімдерге
- Сабақ жоспары
- Балабақша сабақ жоспары
- Ашық сабақтар жинағы
- Диктанттар жинағы
- Тәрбие сағаттар жинағы
- Жиынтық бағалау жинағы
- Қалыптастырушы бағалау жинағы
- Күнтізбелік — тақырыптық жоспар жинағы
- Сценарийлер жинағы
- Сынып сағаттар жинағы
- Студенттерге
- Дипломдық жұмыстар
- Курстық жұмыстар
- Ғылыми жұмыстар
- Оқушыларға
- Тақпақтар жинағы
- Мақал — Мәтелдер
- Жұмбақтар жинағы
- Презентациялар жинағы
- Рефераттар жинағы
- Өмірбаяндар жинағы
- Өлеңдер жинағы
- Шығармалар жинағы
- Эсселер жинағы
- Әңгімелер
- Ертегілер
- Мұғалімдерге
- Кеңестер
- Бизнеске кеңес
- Денсаулыққа кеңес
- Заңдық кеңес
- Ерлерге кеңес
- Қыздарға кеңес
- Әкелерге кеңес
- Аналарға кеңес
- Мерекелер
- Жаңа жыл
- Алғыс айту күні
- 8 наурыз
- Наурыз мейрамы
- Күлкі күні
- Ғарыш күні
- Махаббат күні
- Бірлік күні
- Отан қорғаушылар күні
- Жеңіс күні
- День победы
- Соңғы қоңырау
- Балалар күні
- Рәміздер күні
- Астана күні
- Конституция күні
- Білім күні
- Отбасы күні
- Тіл мерекесі
- Қарттар күні
- Ұстаздар күні
- Рухани келісім күні
- Республика күні
- Қаржыгерлер күні
- Тұңғыш президент күні
- Тәуелсіздік күні
- Рамазан, Ораза айт
- Құрбан айт
- Тілектер
- Үйлену тойға
- Қыз ұзатуға
- Құдалық
- Мерейтой
- Сүндет той
- Тілашар тойы
- Шілдехана бесік тойы
- Тұсаукесер тойы
- Беташар
- Алтын той
- Күміс той
- 18 жас
- 25 жас
- 30 жас
- 40 жас
- 50 жас
- 55 жас
- 60 жас
- 63 жас
- 70 жас
- 80 жас
- Ораза айт
- Қадір түні
- Анекдот
- Өлеңдер
- A-Ә
- Абай Құнанбаев
- Ахмет Байтұрсынов
- Ақұштап Бақтыгереева
- Ақтан Керейұлы
- Ақерке Асан
- Ақтамберді жырау
- Ақсұңқарұлы Серік
- Асан Қайғы
- Аслан Қаженов
- Асқар Тоқмағамбетов
- Асылзат Арыстанбек
- Айбек Бестенқұлов
- Анна Ахматова
- Әбубәкір Кердері
- Әбіш Кекілбайұлы
- Әсет Ақдәулет
- Б-Д-Ж
- Бақыт Беделхан
- Бағашар Тұрсынбайұлы
- Бауыржан Әліқожа
- Бауыржан Қарағызұлы
- Базар Жырау Оңдасұлы
- Бернияз Күлеев
- Біржан сал Қожағұлұлы
- Болат Кенішбаев
- Бұқар жырау
- Доспамбет Жырау
- Жамбыл Жабаев
- Жанар Айжанова
- Жандарбек Бұлғақов
- Жандарбек Жұман
- Жанкелді Немеребай
- Жиембет Жырау
- Жұматай Жақыпбаев
- Жұмағали Саин
- Жұмекен Нәжімеденов
- Жүсіпбек Аймауытов
- И-К-Қ-Е
- Иса Байзақов
- Исмағұлов Сабыржан
- Исраил Сапарбай
- Кенен Әзірбаев
- Күләш Ахметова
- Қанат Дауылбаев
- Қалқаман Сарин
- Қадыр Мырза Әли
- Қайсар Қауымбек
- Қалижан Бекхожин
- Қасым Аманжолов
- Құралай Омар
- Е
- Есенғали Раушанов
- Ербол Бейілхан
- Ерболат Қарақойшиев
- Ерлан Ахмет
- Ерғалиев Хамит
- Ерлан Сәдуақасұлы
- М
- Махамбет Өтемісұлы
- Мағжан Жұмабаев
- Майлықожа Сұлтанқожаұлы
- Мақпал Мыса
- Матай Сансызбайұлы
- Мәделі Жүсіпқожаұлы
- Мұрат Мөңкеұлы
- Мұсабек Байзақұлы
- Мүбәрәк Жаманбалинов
- Мөңке би
- Мәриям Хакімжанова
- Медеу Демеу Медеуұлы
- Мұқағали Мақатаев
- Міржақып Дулатұлы
- Мұхтар Шаханов
- Н-О-Р
- Назгүл Бердіқожа
- Несіпбек Айтұлы
- Нұржан Наушабайұлы
- Нұрболат Жолдасбек
- Омар Шораяқұлы
- Олжас Сүлейменов
- Олжас Отар
- Оралхан Бөкей
- Оразақын Асқар
- Ринат Зайытов
- С-Т
- Сағыныш Намазшамова
- Сергей Есенин
- Сүйінбай Аронұлы
- Саят Әбенов
- Сәбит Дөнентаев
- Сұлтанмахмұт Торайғыров
- Танакөз Толқынқызы
- Тәтіқара ақын
- Темірхан Медетбек
- Тоқтарәлі Таңжарық
- Төлеген Айбергенов
- Тұрмағамбет Ізтілеуов
- Тұрмағанбет Кенжебаев
- Тұманбай Молдағалиев
- Тыныштықбек Әбдікәкімұлы
- Ш-Ф-Ы-І
- Шал ақын Тілеуке Құлекеұлы
- Шалкиіз жырау Тіленшіұлы
- Шәді Жәңгірұлы
- Шәкәрім Құдайбердіұлы
- Шәмші Қалдаяқов
- Шерхан Талап
- Шернияз Жарылғасұлы
- Шортанбай Қанайұлы
- Шөже Қаржаубайұлы
- Фариза Оңғарсынова
- Ыбырай Алтынсарин
- Ықылас Ожай
- Ілияс Жансүгіров
- A-Ә
- Жаңалықтар
- Материал қосу
ZHARAR » RU » Сборник стихов » Стихи: Город Севастополь
Стихи о городе Севастополе (Республика Крым, Россия), которые написали современные поэты.
В этих стихах заложена душевная любовь к родному городу Севастополю, и они пригодятся школьникам для уроков литературы о родном городе, или классного часа о Севастополе, а также для любого детского или взрослого мероприятия про Севастополь. Мы благодарим авторов за творческое вдохновение, чуткость, доброту и любовь к Родине.
Севастополь
Димитрихон Первый
Севастополь — Столица Мира!
Скалы. Море. Героев Погост..
Люди Русские. Гордость и Сила.
За Тебя мой торжественный тост!
Город Памяти. Город Салютов.
Город Солнца и Город Любви..
Чайки. Пляжи. Рассветы под утро..
Уходящие вдаль корабли..
Кто хоть раз побывал тут — тот знает.
Кто не в курсе — тому и не надо.
Как здесь грозами небо пылает!..
Отражаясь в волнах звездопадом..
Севастополь
Светлана Волнистова
Гордый Севастополь — город-герой!
И не бросай здесь окурок на землю!
Пахнет свободой, морскою волной,
Время в каштанах летит незаметно.
Пойду, прогуляюсь по большой Морской
И на Нахимова загляну.
В городе курсантов, офицеров покой,
Невесты и жены любят их, ждут.
Славный Севастополь — город-герой!
И не бросай здесь окурок на землю!
Пахнет свободой, морскою волной,
Время в каштанах летит незаметно.
В бухту Балаклавы снова приду,
Сяду в кораблик, помчусь по волнам,
Пляж, золотой и серебряный, ждут
Солнцем прогретые наши сердца.
Гордый Севастополь — город-герой!
И не бросай здесь окурок на землю!
Пахнет свободой, морскою волной,
Сердца будоражит морем и ветром!
Севастополь
Евгений Власов
Севастополь — город-порт
На Чёрном море самый главный.
Для Крыма город-крепость, форт
С боевой историей и славной.
Кто Севастополем владеет, для того
Открыты черноморские пределы.
Всё побережье под контролем у него,
Проход через Босфор и Дарданеллы.
Про Севастополь много сказано.
Но хочется о нём ещё поговорить.
История его всегда с борьбою связана.
Всегда враги хотели город покорить.
Но севастопольцы умело защищались
От супостатов в Крымскую войну.
И в сорок первом с немцами сражались,
За город, полуостров Крым и за страну.
Война Отечественная разгоралась,
В осаде Севастополь оказался вновь.
Большая сила вокруг города собралась,
И на Малаховом кургане снова льётся кровь.
Осаду Севастополь дважды пережил.
В двух войнах не на жизнь, а насмерть бился,
За это звание Города-Героя заслужил.
Разрушен был, из пепла возродился.
Остался Севастополь русским навсегда!
И что бы ни случилось, русским будет!
Россия не оставит Севастополь никогда,
Заслуги Города-Героя не забудет.
Севастополь
Сергей Шувалов
Это Парус и Штык, это шлем Панорамы,
Это памятник жертвенным кораблям,
На Владимирской горке величие храма,
На бульварах торжественные тополя –
Вот он, город мой славный родной Севастополь,
Возведённый историей на пьедестал:
В центре – зданья с колоннами – чем не Европа?
На окраинах – Азия – сакли у скал.
Город подвигов, ратная слава державы,
Город-парусник, вышедший в море с зарёй,
Город-праведник, вскинувший светлые главы
Куполов над святою землёй.
В мирный год это труженик с щедрой душою,
Стойкий витязь – в годину народной беды –
С гордо поднятой русою головою,
С искрой Божьей в глазах молодых.
Севастополь! Ты юность моя золотая!
Ты – судьба моя, радость и боль.
Здесь на грудь мою ляжет плита вековая.
Будет петь колыбельную вечный прибой…
Город-герой Севастополь!
Игорь Куракин
Севастополь, Севастополь, Севастополь,
Город славы воинской, морской.
Севастополь, Севастополь, Севастополь,
Мы гордимся, мы всегда в душе с тобой.
И в войну, в годину страшную, лихую
Ты стоял и Русским Духом укреплял
Весь народ, солдат, своих матросов,
Всех, кто жизнь за Родину отдал.
Севастополь, Севастополь, Севастополь,
Помним, приклоняемся, скорбим.
Дух Нахимова витает и поныне
И тебя, родной, всегда мы защитим!
Севастополь, Севастополь, Севастополь,
В твою честь грохочет орудийный гром,
Черноморский флот поднял знамёна,
Для него ты был и есть родимый дом!
Севастополь, солнцем утомлённый,
Город наш любимый, дорогой!
Севастополь
Гвоздева Вероника
Мой Севастополь-солнечный город
Прекрасный, как солнца закат,
Тихий прибой Чёрного моря:
Где я жила всегда.
Бродя вдоль аллеей акаций пушистых
И слушая шелест воды,
Стучу по брусчатке из камней скалистых
Свои вдохновляю мечты.
Здесь раньше земля уходила с под ног,
Орудий шумы не смолкали,
Но вот он прекрасный, изящный итог,
В сердечном он каждом ударе.
Он в прокликах чаек и в плеске воды.
О мой Севастополь!Прекрасный,
Из жизни твоей мои мысли взяты
В день хмурый, дождливый, ненастный.
О мой Севастополь, всегда зацветай,
Цветной красотой всего Крыма,
Молю тебя только: Не увядай!
Под тяготой сильного дыма.
О мой Севастополь, будь ярче побольше
И горести скуки не знай,
И что бы прожил ты намного подольше,
Ты смейся, живи, процветай!
Севастополь
Анастасия Муравьева
Мой город славный Севастополь.
Мой Севастополь дорогой.
В нем родилась я,
В нем живу я.
И будем помнить город свой.
Мой славный город, город мой.
Ты отстоял свои победы.
Ты раньше жил одной войной.
Закончились давно те беды
И стал свободный город мой.
Родился ты на Черном море
И имя славы получил.
Не зря, потом ты стал героем,
Медалей много заслужил.
Мы будем чтить тебя во веке,
Пока живем, детей растим.
Создал великих и героев
И мы героев создадим.
© 2007—2017 «Афоризмов Нет» — афоризмы, цитаты, фразы, стихи, анекдоты, статусы, высказывания, выражения, изречения. Все права на представленные материалы принадлежат их авторам. Написать администратору сайта. Карта сайта |
.. Из трубы струился черный дым.
Выпуск 12. «Ты гордый, брат!» Севастополь времен Великой Отечественной войны — в стихах
Выпуск 12. «Ты гордый, брат!» Севастополь времен Великой Отечественной войны — в стихах
© Ирина Петрова
«ТЫ ГОРДЫЙ, БРАТ!»
Севастополь времен Великой Отечественной войны
— в стихах
(Серия «Крым в зеркале российской словесности»,
выпуск 12)
Ужели нет для нас
других земель,
И камня нет без камня
Инкермана?
Г.
Поженян
От составителя
евастополь
подвергся атаке немецких самолетов, пытавшихся
сбросить в бухту смертоносный груз мин, за
несколько часов до того, как о начале войны было
официально объявлено утром 22 июня 1941 года.
Зенитные батареи, как флотские, так и береговые,
встретили врага достойно. Но уже в ту первую ночь
в городе появились жертвы, развалины, зияющие
пустоты. 30 октября враг подошел вплотную к
городу, уверенный, что возьмет его сходу. Этим
самонадеянным планам сбыться не удалось, и
началась вторая беспримерная Оборона
Севастополя. Двести пятьдесят дней, полностью
блокированный с суши, стоял этот клочок земли в
страшном грохоте рвущихся бомб и снарядов, в дыму
пожарищ. Как и в 1855-м, врагу, прошедшему сквозь ад,
уложившему на севастопольских холмах до трехсот
тысяч своих солдат, достался лишь «развалин ряд»
(Я.Полонский). Тени героев первой Обороны осеняли
подвиги достойных потомков. 22 месяца находился
Севастополь в руках врагов. Но никогда они не
чувствовали себя в нем победителями. Через
неполных два года, 9 мая 1944 года, Севастополь
будет освобожден. Кульминацией битвы явился
штурм Сапун-горы — ключевой высоты на южных
подступах к городу. Жуткое зрелище даже для
закаленных в боях солдат и матросов представлял
собою в те дни Севастополь. Но даже тогда в нем
теплилась жизнь, которая и в руинах стала
стремительно возрождаться. А потом он снова, как
феникс, возник из пыли и пепла, но до сих пор всё в
этом прекрасном городе напоминает те дни…
Поразительно, но вся эта беспримерная эпопея
нашла свое отражение в стихах участников
событий, а ее отзвуки волновали и волнуют поэтов
следующих поколений, что демонстрирует данная
композиция. Ввиду обширности материала
некоторые авторы представлены лишь частью своих
севастопольских стихов.
Составитель выражает
признательность В.С.Бойко, сотрудницам
севастопольской Морской Библиотеки им.
М.П.Лазарева Е.М.Шварц, С.А.Касьяненко за помощь в
подборе материалов. В заголовок сборника
вынесена строка О.Берггольц из трагедии
«Верность».
ОБОРОНА
Скинув черные бушлаты, |
…Когда Приморский
|
В.Кулемин, В.Москалев, Б.Борисов, П.Моргунов, Г.Черкашин, Г.Поженян, К.Ривель, В.Кучер, В.Суковский, И.Лошков, А.Платонов, Н.Флеров, В.Гончаров, А.Дукачев, И.Эренбург.
ПРОЩАНИЕ
Сорок второй, неистовое лето, |
Днем и ночью Севастополь Севастополь во второй раз покрыл |
Симонов Б.Борисов, Г.Поженян, Е.Петров, М.Петровых, С.Алымов, П.Сажин, С.Кирсанов, Н.Браун, В.Фесенко, Г.Черкашин, В.Сибирев, Г.Ванеев, А.Сурков, А.Жаров, В.Суковский, О.Берггольц, Н.Флеров, А.Толстой.
В РУКАХ ВРАГА
Когда покидал я родимый утес, |
Мы в Заполярье — Чернеют копотью твои Закат. Руины города. Он был — |
В.Азаров, А.Сурков, Р.Казакова, О.Берггольц.
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Сквозь бури и штормы прошел этот
камень, |
Мы вернулись домой Севастополь. Год сорок четвертый. |
Ахматова И.Уткин, А.Милявский, Г.Поженян, Е.Кулькин, Л.Фирсов, М.Рощин, Н.Криванчиков, П.Сажин, А.Жаров, М.Сургучев, С.Кирсанов, Б.Серман, Я.Сашин, И.Сельвинский, В.Потемкина, Г.Ванеев, В.Рождественский, Р.Казакова, Н.Асеев, Г.Черкашин.
ВОЗРОЖДЕНИЕ
Черноморцы, севастопольцы, Севастополь! Мой замечательный,
гордый На светящемся гребне девятого вала |
Севастополь, ты в сердце моем, Здесь мы в бой, святой и правый, |
Александров Е.Жидилов, Я.Хелемский, В.Луговской, Г.Черкашин, С.Алымов, В.Лебедев-Кумач, Ю.Стрехин, Я.Хелемский, А.Милявский, И.Тучков, В.Фесенко.
ВОСКРЕСНУВ, ОН БОИ НЕ ЗАБЫВАЕТ
Привет тебе, великий город славы! Севастополь — былинный город, Без тебя, Севастополь, |
Море побед — колыбель смельчаков, Твої маки червонi палають, |
В.Александров, Б.Эскин, Е.Долматовский, Т.Дьяченко, А.Аксенов, Н.Браун, Ю.Друнина, В.Красовский, Е.Козицкая-Найденова, А.Озеров, А.Красовский, Г.Поженян, Э.Асадов, В.Фесенко.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
АЗАРОВ Всеволод Борисович (1913-1960) –
флотский поэт, автор ряда сборников стихов.
АКСЕНОВ Александр Егорович (1931-1996) – поэт, моряк, автор многих стихов о Севастополе.
АЛЕКСАНДРОВ Виктор (Викторин) Федорович (р.1920) – кадровый офицер ВМФ в отставке, участник Великой Отечественной войны. Проживает в Севастополе с 1948 года, печатается в местных газетах и сборниках литературного объединения города.
АЛЫМОВ Сергей Яковлевич (1892-1948) – известный поэт-песенник, участник обороны Севастополя и боев за освобождение Крыма.
АСАДОВ Эдуард Аркадьевич (р.1923) – известный поэт, автор многих книг и сборников стихов; Почетный Гражданин Севастополя, Герой Советского Союза (в бою за освобождение Севастополя был тяжело ранен, потерял зрение).
АСЕЕВ Николай Николаевич (1889-1963) – известный поэт.
БЕРГГОЛЬЦ Ольга Федоровна (1910-1975) – русский поэт. Всенародное признание заслужила самоотверженной работой на Ленинградском радио во время блокады 1941-1944 годов. Трагедия в стихах «Верность» (1946-1954) явилась результатом ее поездки в Севастополь через несколько месяцев после его освобождения.
БОРИСОВ Борис Алексеевич (1903-1981) – первый секретарь севастопольского горкома партии в годы войны, председатель городского комитета обороны. Почетный гражданин Севастополя; автор ряда книг о Севастополе и его людях в годы войны.
БРАУН Николай Леопольдович (1902-1975) – известный поэт, много лет отдавший военно-морскому флоту.
ВАНЕЕВ Геннадий Иванович – капитан 2 ранга в отставке, доктор исторических наук, профессор, Заслуженный Деятель науки и техники Украины, проживает в Киеве.
ГОНЧАРОВ Виктор (Семен) Михайлович (р.1920) – поэт, служил на Черноморском флоте.
ДОЛМАТОВСКИЙ Евгений Аронович (р.1915) – известный поэт.
ДРУНИНА Юлия Владимировна (1924-1991) – один
из известных поэтов военного поколения, после
войны много времени проводила в Крыму.
ДУКАЧЕВ Андрей Степанович (1912-1987) – капитан 1 ранга в отставке. В годы войны участвовал в обороне и освобождении Севастополя на крейсере «Молотов».
ДЬЯЧЕНКО Тамара Митрофановна, родилась в Севастополе, где проживает и ныне, являясь редактором литературно-художественных программ севастопольской телерадиокомпании. Член союза писателей Украины, автор двух поэтических сборников, изданных в Москве.
ЖАРОВ Александр Алексеевич (1904-1984) – поэт. Впервые приехал в Севастополь в 1923 г. С тех пор город стал одной из тем его творчества.
ЖИДИЛОВ Евгений Иванович (1899-1977) – генерал-лейтенант, герой Советского Союза. Один из наиболее известных героев обороны Севастополя (командир 7 бригады Морской пехоты). Похоронен в Севастополе.
КАЗАКОВА Римма Федоровна родилась в Севастополе, после окончания ЛГУ работала на Дальнем Востоке. Не раз приезжала в родной город в 60-е – 70-е годы. Живет в Москве.
КИРСАНОВ Семен Исаакович (1906-1972) – поэт. Детство и юность провел в Одессе. В годы войны – военный корреспондент.
КОЗИЦКАЯ–НАЙДЕНОВА Екатерина Дмитриевна – поэт, преподаватель иностранных языков в Севастопольском Техническом университете.
КРАСОВСКИЙ Афанасий Степанович (1911-1983) – поэт и драматург, член союза писателей СССР; участвовал в обороне Одессы, Севастополя, Новороссийска, был военным корреспондентом газеты «Красный черноморец». Последние годы жил и умер в Севастополе.
КРАСОВСКИЙ В. – поэт-черноморец.
КРИВАНЧИКОВ Николай Григорьевич (1926-1978) – крымский поэт. В годы войны был курсантом-летчиком. После войны жил в Севастополе, автор многих поэтических сборников.
КУЛЕМИН Василий Лаврентьевич (1921-1962) –
поэт, участник Великой Отечественной войны,
работал в газете «Комсомольская правда» и
журнале «Смена», издал несколько сборников
стихотворений.
КУЛЬКИН Е. – поэт-черноморец.
КУЧЕР Василий Степанович (1911-1967) – украинский писатель. До последней возможности находился в осажденном Севастополе в качестве фронтового корреспондента. Автор фундаментальных романов «Черноморцы» и «Плещут холодные волны» о защитниках Одессы и Севастополя.
ЛЕБЕДЕВ-КУМАЧ Василий Иванович (1898-1949) – известный поэт-песенник, в годы войны служил на флоте.
ЛУГОВСКОЙ Владимир Александрович (1901-1957) – поэт. Впервые посетил Севастополь в 1923 г. С тех пор, как он сам писал, его лирика «приросла к крымской земле»
ЛОШКОВ Игорь – участник обороны Севастополя.
МИЛЯВСКИЙ Анатолий Исаевич (1923-1999) – поэт, прозаик, драматург. Во время войны — механик эскадрильи штурмовой авиации. Впоследствии – профессор Крымского медицинского университета, доктор медицинских наук.
МОРГУНОВ Петр Алексеевич (1902-1985) – генерал-лейтенант. Во время войны – комендант Береговой обороны, начальник Севастопольского гарнизона.
МОСКАЛЕВ Василий Григорьевич (р.1921) – капитан Волжского пароходства, участник Великой Отечественной войны, служил на Черноморском Флоте. В настоящее время возглавляет Астраханский Совет ветеранов.
ОЗЕРОВ Алексей Николаевич (1931-1998) – моряк, поэт. Родился в Ленинграде. Штурман и капитан, плавал на боевых кораблях и гражданских судах. Автор многих поэтических сборников.
ПЕТРОВ (Катаев) Евгений Петрович (1903-1942) – писатель, соавтор (с И.Ильфом) «Золотого теленка», «Двенадцати стульев», «Одноэтажной Америки». В годы войны как корреспондент «Красной звезды» посетил Севастополь (на самолете) в июне 1942 г. Погиб при возвращении.
ПЕТРОВЫХ Мария Сергеевна (1908-1979) –
поэтесса и переводчица.
ПЛАТОНОВ Андрей Платонович (1899-1951) – писатель. В годы войны – военный корреспондент.
ПОЖЕНЯН Григорий Михайлович (р.1922) – поэт и моряк, один из тех, для кого Севастополь – часть жизни. В годы войны сражался у его стен на одном из десантных катеров.
РИВЕЛЬ Кирилл Игоревич (р.1948) – поэт, музыкант, автор-исполнитель. Автор сборников стихов и аудио-альбомов, член Профессионального Союза писателей Санкт-Петербурга.
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ Всеволод Александрович (1895-1977) – поэт, юность которого связана с Севастополем. Знал и любил этот город, не раз бывал и в зрелые годы своей жизни.
РОЩИН Михаил Михайлович (р.1933) – писатель, драматург. Детство провел в Севастополе, много раз и потом приезжал туда навестить родных и работать.
САЖИН Петр Александрович (1906-1993) – писатель, военный корреспондент в Севастополе в 1941-44 годах.
САШИН Я. (1911-1954) – поэт-черноморец.
СЕЛЬВИНСКИЙ Илья Львович (1899-1968) – поэт, уроженец Симферополя. Как военный корреспондент, участвовал в освобождении Севастополя весной 1944 г.
СЕРМАН Борис Евгеньевич (1912-1997) – поэт, автор поэтических сборников. Детство провел в Крыму, в послевоенные годы проживал в Симферополе. Войну прошел военным корреспондентом с 1941 года.
СИБИРЕВ Владимир Петрович (1927-1995) – поэт, автор десяти книг. Участник Великой Отечественной войны, служил на Черноморском флоте.
СТРЕХИН Ю. – поэт-черноморец.
СУКОВСКИЙ Владимир Сергеевич (1929-1965) – поэт, автор нескольких сборников стихов.
СУРГУЧЕВ Михаил Николаевич (1907-1986) – директор севастопольского Морзавода в годы войны и послевоенные годы.
СУРКОВ Алексей Александрович (1899-1983) –
поэт, участник Великой Отечественной войн.
УТКИН Иосиф Павлович (1903-1944) – поэт, журналист. В годы войны – фронтовой корреспондент.
ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич (1882-1945) – один из крупнейших советских писателей.
ТУЧКОВ Иван Николаевич (р.1936) – поэт, автор поэтических сборников.
ФЕСЕНКО Виталий Федорович (р.1940) – публицист, поэт, музыкант, артист; проживает в Севастополе.
ФИРСОВ Лев Васильевич (1926-1981) – доктор геологических наук, известный специалист по геохронологии и археологии, поэт, художник-любитель.
ФЛЕРОВ Николай Григорьевич (р.1913) – поэт, автор многих сборников стихов. Детство провел в Севастополе, в войну служил на флоте.
ХЕЛЕМСКИЙ Яков Александрович (р.1914) – поэт и писатель. Много лет прожил в Белоруссии.
ЧЕРКАШИН Геннадий Александрович (1936-1996) – писатель, ученый-физик, детство провел в Севастополе, автор ряда произведений о городе и флоте. Похоронен на кладбище Коммунаров в Севастополе.
ЧЕРКАШИН Николай Андреевич (р.1946) – писатель. Севастополь – одна из тем его творчества.
ЭРЕНБУРГ Илья Григорьевич (1891-1967) – писатель, публицист; в годы войны его публикации в «Правде» имели огромную популярность.
ЭСКИН Борис Михайлович (р.1937) – поэт, журналист, драматург.
Эдуард Асадов — Дума о Севастополе | Читать текст стиха, поэмы Эдуарда Асадова
Я живу в Севастополе. В бухте Омега,
Там, где волны веселые, как дельфины,
На рассвете, устав от игры и бега,
Чуть качаясь, на солнышке греют спины…
Небо розово-синим раскрылось зонтом,
Чайки, бурно крича, над водой снуют,
А вдали, пришвартованы к горизонту,
Три эсминца и крейсер дозор несут.
Возле берега сосны, как взвод солдат,
Чуть качаясь, исполнены гордой пластики,
Под напористым бризом, построясь в ряд,
Приступили к занятию по гимнастике.
Синева с синевой на ветру сливаются,
И попробуй почувствовать и понять,
Где небесная гладь? Где морская гладь?
Все друг в друге практически растворяется.
Ах, какой нынче добрый и мирный день!
Сколько всюду любви, красоты и света!
И когда упадет на мгновенье тень,
Удивляешься даже: откуда это?!
Вдруг поверишь, что было вот так всегда.
И, на мужестве здесь возведенный, город
Никогда не был злобною сталью вспорот
И в пожарах не мучился никогда.
А ведь было! И песня о том звенит:
В бурях войн, в свистопляске огня и стали
Здесь порой даже плавился и гранит,
А вот люди не плавились. И стояли!
Только вновь встал над временем монолит —
Нет ни выше, ни тверже такого взлета.
Это стойкость людская вошла в гранит,
В слово Честь, что над этой землей звенит,
В каждый холм и железную волю флота!
Говорят, что отдавшие жизнь в бою
Спят под сенью небес, навсегда немые,
Но не здесь! Но не в гордо-святом краю!
В Севастополе мертвые и живые,
Словно скалы, в едином стоят строю!
А пока тихо звезды в залив глядят,
Ветер пьян от сирени. Теплынь. Экзотика!
В лунных бликах цикады, снуя, трещат,
Словно гномы, порхая на самолетиках…
Вот маяк вперил вдаль свой циклопий взгляд…
А в рассвете, покачивая бортами,
Корабли, словно чудища, важно спят,
Тихо-тихо стальными стуча сердцами…
Тополя возле Графской равняют строй,
Тишина растекается по бульварам.
Лишь цветок из огня над Сапун-горой
Гордо тянется в небо, пылая жаром.
Патрули, не спеша, по Морской протопали,
Тают сны, на заре покидая люд…
А над клубом матросским куранты бьют
Под звучание гимна о Севастополе.
А в Омеге, от лучиков щуря взгляд,
Волны, словно ребята, с веселым звоном,
С шумом выбежав на берег под балконом,
Через миг, удирая, бегут назад.
Да, тут слиты бесстрашие с красотой,
Озорной фестиваль с боевой тревогой.
Так какой это город? Какой, какой?
Южно-ласковый или сурово-строгий?
Севастополь! В рассветном сияньи ночи,
Что ответил бы я на вопрос такой?
Я люблю его яростно, всей душой,
Значит, быть беспристрастным мне трудно очень.
Но, однако, сквозь мрак, что рассветом вспорот,
Говорю я под яростный птичий звон:
Для друзей, для сердец бескорыстных он
Самый добрый и мирный на свете город!
Но попробуй оскаль свои зубы враг —
И забьются под ветром знамена славы!
И опять будет все непременно так:
Это снова и гнев, и стальной кулак,
Это снова твердыня родной державы!
| A | Б | В | Г | Д | Е | Ж | З | И | К | Л | М | Н |
| О | П | Р | С | Т | У | Х | Ц | Ч | Ш | Э | Ю | Я |
Асадов Эдуард Аркадьевич | ForPost
Поэт, Почетный гражданин города-героя Севастополя
Эдуард Асадов — любимый поэт миллионов советских людей. Человек редкой судьбы, редкого мужества и исключительной силы воли. Вся его жизнь — борьба. В годы Великой Отечественной войны — борьба с фашизмом: война не на жизнь, а на смерть. В послевоенные годы — беспощадная борьба с подлостью, ложью, лицемерием, трусостью. Борьба за любовь, чистоту человеческих отношений, борьба за радость, за счастье человека на земле.
Родился 7 сентября 1923 года в г. Мары Туркменской ССР. С 1929 года жил в Свердловске, с 1939 года — в Москве.
В 1941 году по комсомольскому призыву Эдуард Аркадьевич ушел добровольцем на фронт.
Сражался на Ленинградском, Волховском, Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах. За годы войны прошел путь от рядового до офицера, командира батареи прославленных гвардейских минометов «Катюш». Воевал, верил в победу, а в перерывах между боями писал стихи.
Чаплино, Софиевка, Запорожье, Днепропетровщина, Мелитополь, Орехов, Аскания-Нова, Перекоп, Армянск, совхоз Кача, Мамашай, Севастополь…
В конце апреля 1944-го поступило распоряжение разместить 2 батареи гвардейских минометов на взгорье и в лощине у деревни Бельбек, в непосредственной близости от врага. Местность насквозь просматривалась противником. Несколько ночей под беспрерывным обстрелом бойцы готовили установки к бою. После первого же залпа на батареи обрушился шквальный огонь врага. Главный удар с земли и с воздуха пришелся на батарею Асадова, которая к утру 3 мая была практически разбита. Однако многие снаряды уцелели, в то время как наверху, на батарее Ульянова, была резкая нехватка снарядов. Было решено передать уцелевшие ракетные снаряды на батарею Ульянова, чтобы дать решающий залп перед штурмом укреплений врага.
На рассвете лейтенант Э. Асадов и шофер В. Акулов повели груженную до отказа машину вверх по гористому склону. Движущуюся машину сразу заметили: разрывы тяжелых снарядов то и дело сотрясали землю. Когда выбрались на плоскогорье, их засекли и с воздуха. Два «Юнкерса», вынырнув из облаков, сделали круг над машиной. Начинался самый тяжелый участок дороги. Лейтенант выпрыгнул из кабины и пошел впереди, показывая водителю путь среди камней и воронок. Когда батарея Ульянова была уже недалеко, рядом взметнулся грохочущий столб дыма и пламени — лейтенант Асадов был тяжело ранен и навсегда потерял зрение…
Решающий перед штурмом Севастополя залп был дан вовремя. Залп ради спасения сотен людей, ради победы… За этот подвиг гвардии лейтенант Асадов был награжден орденом Красной Звезды.
Поэт не покорился судьбе. После войны нашёл в себе силы вернуться в строй: в 1946-м поступил в Литературный институт имени Горького, который окончил с отличием в 1951 году. В том же году издал свой первый сборник стихов «Светлые дороги», был принят в Коммунистическую партию Советского Союза и в Союз писателей. В последующем стал автором многочисленных сборников стихов, увидевших свет в различных издательствах. Работал литературным консультантом в «Литературной газете», журналах «Огонек» и «Молодая гвардия».
Как правило, каждый год по приглашению севастопольцев, в День Победы, 9 мая, Эдуард Аркадьевич приезжал в наш город встретиться с фронтовиками-однополчанами и подышать героическим воздухом Севастополя. В последний раз он приезжал в 1994 году.
Любовь к городу нашла отражение и в его творчестве:
СЕВАСТОПОЛЬ
Может, помоложе, чем Акрополь,
Но стройней и тверже во сто крат
Ты звенишь, как песня, Севастополь —
Ленинграда черноморский брат.
В День Победы, на исходе дня,
Вижу я, как по твоим ступеням
Тихо всходят три знакомых тени
Постоять у Вечного огня.
И, глазами корабли окинув,
Застывают, золотом горя,
Три героя, три богатыря —
Ушаков, Корнилов и Нахимов.
Севастополь — синяя волна!
Сколько раз, шипя девятым валом,
На тебя со злобой налетала
Под любыми стягами война?
И всегда, хоть любо, хоть не любо,
Та война, не ведая побед,
О тебя обламывала зубы
И катилась к черту на обед!
Потому что, позабыв о ранах,
Шли в огонь, не ведая преград,
тысячи героев безымянных —
Стриженных «братишек» и солдат.
И горжусь я больше, чем наградой,
Тем, что в страдной, боевой судьбе,
Сняв с друзьями черную блокаду,
Словно петлю, с шеи Ленинграда,
Мы пришли на выручку к тебе!
И, прижав нас радостно к груди,
Ты кулак с усилием расправил
И врага по челюсти ударил,
Так что и следов-то не найти!
Мчится время, на чехлы орудий
Подает цветочная пыльца…
Только разве позабудут люди
Подвиги матроса и бойца?
И над чашей негасимый пламень
Потому все жарче и красней,
Что любой твой холмик или камень
Тёпл от крови наших сыновей.
Шелестит над обелиском тополь,
Алый флаг пылает над волной,
Севастополь, гордый Севастополь —
Город нашей славы боевой.
И недаром в звании героя
Ты стоишь, как воин, впереди
Часовым над кромкою прибоя
С Золотой Звездою на груди!
В 1989 году решением Севастопольского городского Совета, Эдуарду Аркадьевичу присвоено звание «Почетный гражданин города-героя Севастополя». В диораме «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года» поэту и его творчеству был посвящен большой стенд, но после реконструкции размер экспозиции сократили.
Он был награжден орденами Ленина, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, орденом Дружбы народов, двумя орденами «Знак Почета», орденом Почета, «За заслуги перед Отечеством» IV степени, медалями «За оборону Ленинграда», «За оборону Севастополя», «За победу над Германией». 18 ноября 1988 года Указом Постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Умер Эдуард Аркадьевич 21 апреля 2004 года в подмосковном Одинцово. Поэт завещал похоронить его на месте участия в боях — Сапун-горе, но возникшие межгосударственные препоны не позволили выполнить завещание поэта. Тело его предали земле на столичном Кунцевском кладбище.
http://www.easadov.ru — сайт посвященный Эдуарду Аркадьевичу Асадову и его творчеству.
Стихи про Севастополь | KidsClever.ru
На данной странице собраны познавательные стихи про Севастополь, которые расскажут малышам и школьникам много новой информации об этом городе.
Стихи про Севастополь
Севастополь, море, лето,
Чайки кружат над волной,
Днем все солнышком согрето,
Ночью танцы под луной;
Много песен уже спето,
И написано стихов,
Про мой город — самый лучший,
Город русских моряков;
Вся природа разодета,
Все зеленое вокруг,
Этот рай на нашем свете,
Севастоплем зовут;
Здесь нет зла, и нет печали,
Здесь грустить — почти что грех,
Мы любимыми здесь стали,
Жизнь здесь — сплошной успех…
***
С моря дует легкий бриз,
Поднимая волны в высь,
Удоряя их об скалы,
Будто чокая бокалы.
В небе крыльями махая,
Восемь чаек запорхало,
Все как сестры, все родные,
Рыболовы удолые.
Сотни гротов и пещер,
Под землей храняться,
А над ними возвышаясь,
Горы — ввысь стремяться.
Есть и лес, и степь и грядки,
Свежий воздух, родники, водопады у реки,
В общем рай на свете белом,
Как местечко за пределом!
Лучше места на земле,
Ненайдете вы нигде,
В этом я могу поклясться,
Хуже Крыма и Аляска, и Ямайка,
И Канары, даже южные все страны.
Несмотря на широту, Крым
Весь год стоит в цвету!
***
Я живу в Севастополе. В бухте Омега,
Там, где волны веселые, как дельфины,
На рассвете, устав от игры и бега,
Чуть качаясь, на солнышке греют спины…
Небо розово-синим раскрылось зонтом,
Чайки, бурно крича, над водой снуют,
А вдали, пришвартованы к горизонту,
Три эсминца и крейсер дозор несут.
***
Я живу в Севастополе. В бухте Омега,
Там, где волны веселые, как дельфины,
На рассвете, устав от игры и бега,
Чуть качаясь, на солнышке греют спины…
Небо розово-синим раскрылось зонтом,
Чайки, бурно крича, над водой снуют,
А вдали, пришвартованы к горизонту,
Три эсминца и крейсер дозор несут.
***
Предпраздничный вечер…
Предпраздничный город.
Витрины. Каштаны. Влюбленные пары…
Как будто суда в ожиданьи похода,
Дома ошвартованы вдоль тротуаров.
Как близкого моря соленое эхо,
Прибой пешеходный шумит, не смолкая.
Цветами, листвою, улыбками, смехом,
Огнями струится Большая Морская.
Струится под вальса знакомого всплески.
Струится…
И я, тем теченьем влекомый,
Ее узнаю, как Крещатик и Невский,
Как старого друга в толпе незнакомой.
И где бы ни жить, вспоминая о Крыме,
Мне надо пожизненно
— в счастье и в горе —
Как самое близкое, помнить такими
И улицу эту, и город у моря.
И верить,
что вновь для меня повторится
В свеченьи огней долгожданная встреча.
Большая Морская… Счастливые лица.
Дома-корабли… Севастопольский вечер.
***
Солнцем выжженные горы,
Устремленный в небо тополь…
Покидаю светлый город,
Флотский город – Севастополь.
Цепь уже гремит по клюзу,
За кормой вскипает пена.
Побережия Союза
Отступают постепенно.
Всем клянусь: морской отвагой,
Славным именем курсанта –
Корабли чужого флага
Здесь не высадят десанта!
Ударяет в снасти ветер,
За морем – чужие страны.
Маяки родные светят
Нам с утесов Инкермана.
1858 Испанская ВОЕННАЯ ПОЭМА «СЕБАСТОПОЛЬСКИЙ ВОЕННЫЙ» о СЕВАСТОПОЛЬСКОЙ ОСАДЕ Хуана де Киорги: Хорошая мягкая обложка (1858) 1-е издание
Опубликовано Imprenta del Guadalete, карго де Т. Буэно, Херес-де-ла-Фронтера, Испания, 1858 г.
Состояние: хорошее Мягкое покрытие
Об этом товаре
СЕБАСТОПОЛЬ CANTO MILITAR, Хуан де Киорга.Испанская поэма из 21 строфы об осаде Севастополя (исп. Севастополь), написанная одним из испанских офицеров Хуаном де Кирога. Опубликовано Imprenta del Guadalete, карго де Т. Буэно, Херес-де-ла-Фронтера, 1858 г. Первое издание. ТЕКСТ НА ИСПАНСКОМ. Буклет, обычная розовая бумажная обертка, 5,74×8,5 дюймов (14,5×21,5 см), 31 страница. Виньетка на титульном листе. Состояние: обертки загрязнены, на внутренних страницах есть несколько светлых возрастных пятен и незначительные следы обращения, в остальном страницы получаются плотными, яркими, чистыми, прозрачными и без маркировки.Инвентарный номер продавца № 002139Задайте вопрос продавцу
Библиографические данные
Название: 1858 г. ИСПАНСКАЯ ВОЕННАЯ ПОЭМА «СЕБАСТОПОЛЬСКИЙ КАНТО …
»Издатель: Imprenta del Guadalete, карго де Т. Буэно, Херес-де-ла-Фронтера, Испания
Дата публикации: 1858
Переплет: Мягкая обложка
Состояние книги: Хорошее
Издание: 1-е издание
Описание магазина
Антикварные и коллекционные книги и однодневкиПосетить витрину продавца
Условия продажи: Мы гарантируем состояние каждой книги, как это описано
на веб-сайтах Abebooks.Если вы недовольны своей покупкой
(неправильная книга / не так, как описано / повреждена) или если заказ
не прибыл, вы имеете право на возмещение в течение 30
дней с предполагаемой даты доставки. Если вы изменили свое мнение
о книге, которую вы заказали, воспользуйтесь ссылкой «Задайте вопрос
продавцу книг», чтобы связаться с нами, и мы ответим
в течение 2 рабочих дней.
Условия доставки:
Стоимость доставки указана для книг весом 2.2 фунта или 1 кг. Если ваш заказ на книгу тяжелый или негабаритный, мы можем связаться с вами, чтобы сообщить, что требуется дополнительная доставка.
Список книг продавца
Способы оплаты
принимает продавец
Поэма о Крымской войне — Когда закончится битва — Один ирландский вездеход
В 1855 году по всей Европе было много разговоров об эскалации боевых действий в Крыму . Крымская война началась 16 октября 1853 года и должна была закончиться 30 марта 1856 года.
Поэма о Крымской войне — отправлена домой солдатом из Белфаста, Ирландия,Но к началу 1856 года одна газета на юге Ирландии, « Southern Reporter» и «Cork Commercial Courier », сетовала, что «последние двенадцать лет мы были полностью затоплены. месяцев, с поэзией войны всех мастей … все воодушевленные духом войны, который дышит по земле ». Они признали, что большая часть полученных материалов была не очень хорошего качества.
Но 11 января 1856 г. в газете было опубликовано чудесное стихотворение, которое, по их мнению, было: «Совершенно уникальный образец. Насколько нам известно, это единственное военное стихотворение, присланное домой из Крыма. Он был составлен в окопах, до Севастополь , тем, что мы привыкли называть «обычным» солдатом, и был отправлен нам через его мать, очень бедную женщину, живущую в Белфасте … стихи содержат очень многое. значительные поэтические заслуги ».
Осада Севастополя (называвшаяся тогда англичанами «Осада Севастополя») длилась с октября 1854 года по сентябрь 1855 года.
Когда закончится битва?
«А! Разве ты не скажешь мне, мама, дорогая!
Какая весть издалека,
Нет слов утешить нас
От той страшной войны?
Слеза в твоем глазу,
Какие-то неприятности предвещают —
О, скажи мне, мама, если не сможешь,
Когда закончится битва?
«Наш дом лишь унылый,
Все наши удобства разбежались,
Сад сейчас заброшен,
И все цветы мертвы;
Так говорит биение моего сердца,
Боже, помоги нашему отсутствующему другу —
О, скажи мне, мама, если ты не можешь,
Когда закончится битва?
Кажется, давным-давно,
С тех пор, как в этом священном месте,
Я увидел веселую улыбку моего отца,
И прижался к его ногам;
Как я любил сидеть на этом стуле.
Провести целый день!
Но скажи мне, мама, если ты не сможешь,
Когда закончится битва?
«Вспоминаю утренний колодец.
Наши солдаты покинули этот берег.
И у многих сердце забилось высоко от надежды,
Это теперь больше не будет биться.
Я видел, как их перья развевались на ветру,
Я слышал их крики, поднимающиеся вверх,
Они велели нам не терять сердца,
Битва скоро закончится.
Мне приснился сон прошлой ночью, мать,
Видение, посланное мне —
Я снова увидел отца,
И сидел на его коленях;
Я снова увидел нежную улыбку.
Как и я, он наклонился.
И услышал, как он прошептал мне на ухо:
«Битва окончена!»
И затем, как мне показалось, сцена действительно изменилась.
На поле битвы,
Ужас той кровавой битвы
Мне открылся весь;
Я видел, как самый храбрый утонул в смерти,
Под железной бурей,
И, «посреди передовой битвы»,
Видел облик моего отца.
С львиносердечной храбростью туда.
Его мужская грудь действительно набухла —
Он подбадривал Англию,
И затем, как мне показалось, он упал;
Но, прежде чем он отдал свою душу,
я увидел, как его рука протянулась
Чтобы благословить меня, и, еще раз, он сказал
«Битва окончена».
Антиподы — Крымский симпозиум
События » Крымский симпозиум
Парк Столетия, у Русских пушек
12 сентября, 15.00.
Крымский симпозиум
В начале сентября VII Волошинский фестиваль сделал Крым литературной столицей России.Поскольку от Австралии до Крыма очень далеко, мы решили хотя бы поговорить о Крыме, сидя среди первых весенних цветов сиднейской травы.
Для австралийцев Крым означает, прежде всего, Крымскую войну, и мы собрались возле российских пушек, которые были трофеями из Севастополя, отправленными в основные города Британской империи, в том числе австралийские: Мельбурн, Аделаида, Сидней и Тасмания (Перт остались без пушек из-за плохой поддержки средств Крымской войны).Интересно, что высшая военная награда Британской империи, Крест Виктории, сделан из бронзы этих пушек.
Сиднейские пушки изначально были размещены в Ботаническом саду, а затем, в 1920 году, были перенесены на их нынешнее место в парке Столетия. Рядом со статуей «Мы выиграли» находятся пушки, работы итальянско-австралийского скульптора Томазо Сани, который в конце 19 века работал в ироничном псевдоклассическом стиле.Скульптура не связана с какой-либо войной, но через Геракла, львов и тысяч купидонов изображает победу в матче по регби.
Глеб Бонч-Осмоловский рассказал нам о Крымской войне как о первой современной войне, оказавшей сильное влияние на мир. Даже casus belli был типичной проблемой 20-го века — конфликтом на Ближнем Востоке и на Балканах. Конфликт возник из-за ключей от церкви Рождества Христова в Вифлееме.Много лет Греческая Православная Церковь держала ключи, но Наполеон III потребовал передать ключи католикам. Турция приняла его требование, которое оскорбило Россию, и в знак протеста Россия двинула свою армию в Дунайские княжества. Бытует мнение, что Наполеон III спровоцировал русского царя, потому что Николай I был единственным европейским монархом, который не полностью признал его законным правителем Франции и обращался к Наполеону III как mon ami, а не mon frere, как он должен был быть согласно закону. этикет.Так Англия и Франция поддержали Турцию в русско-турецкой войне. Затем, после победы Нахимова в Синопском сражении, союзный флот вошел в Черное море. Через несколько месяцев дипломатические отношения между Россией и Францией, Россией и Англией были разорваны, и вскоре началась Крымская война: в сентябре 1854 года союзные войска высадились в Крыму.
Это была самая крупная европейская война между войнами Наполеона I и Первой мировой войной. Здесь зародились многие известные современные предметы:
- Первые медсестры-добровольцы — менее чем за 6 месяцев с момента прибытия Флоренс Найтингейл в базовую больницу уровень смертности снизился с 42% до 2% (хотя в то же время были произведены промывка канализации и улучшение вентиляции) .
- Первая сигарета (табак, завернутый в бумагу, метод, заимствованный у турецких войск).
- Первый военный репортер (Уильям Рассел) был отправлен в армию для передачи новостей в «Таймс» по телеграфу.
- Первые фотографии военной жизни.
- Первая служба прогнозов погоды, созданная Наполеоном III после разрушительного шторма, обрушившегося на Черное море в ноябре 1854 года, уничтожившего многие корабли союзников.
Крымская война произвела много известных явлений как в русской, так и в английской культуре.Например, выражение шапками закидаем (закидываем их фуражками — обещал генерал Кирьяков перед первым боем) и гладко было на бумаге, да забыли про овраги (на бумаге было легко, а про овраги забыли, строки из стихотворения Льва Толстого о злополучной попытке деблокады Севастополя). В Англии до сих пор хорошо известны концепции Thin Red Line (линия шотландских войск, одетых в красную форму) и The Charge of Light Brigade (катастрофическая атака британской кавалерии, прославленная Альфредом Теннисоном).Даже первый российский художественный фильм (1911 г.) был об обороне Севастополя.
Во время нашей встречи Игорь Фастовский прочитал стихотворение Альфреда Теннисона «Атака легкой бригады».
| Ричард Кейтон Вудвилл. Заряд легкой бригады , 1895 |
Татьяна Бонч-Осмоловская рассказала нам о следах Крымской войны в австралийской литературе.В войне участвовало не так много австралийцев, поэтому культурная реакция на нее была минимальной. Но Чарльз Харпур написал стихотворение «Битва за Инкерман» («Самая верная версия»). По словам поэта, героические действия союзников были обречены на провал никчемным командованием.
Интересно, что подобное мнение высказано и в стихотворении с другой стороны, в песне «Как на четвертом…», которая стала единственным стихотворением, написанным Львом Толстым.
Позже Харпур вернулся к образу битвы при Инкермане в знаменитом стихотворении «Слова».
В английской литературе Крымская война встречается несколько раз: от анекдота о сержанте Бакли в «Поминках по Финнегану» Джеймса Джойса до альтернативной истории в романах Джаспера Ффорде, где Крымская война длится до наших дней.
Великобритания до сих пор не может забыть Крымскую войну, но для русского народа Крым — гораздо более древняя история!
| Константин Богаевский. Последние лучи , 1903 |
Более 2500 лет назад Крым был греческой колонией.Для греков Крым был крайним севером, местом Борея, островов Ахилла и храмов жестоких богинь. Тогда Крым был частью Боспорского царства со столицей в Пантикапее (современная Керчь), которое боролось с Римом за мировое господство. В 18 веке Крым стал русским, а после поездки Екатерины Великой в Крым началось освоение новых земель. Первым русским поэтом Крыма был Семен Бобров. Семен Бобров (1763-1810) учился в Московском университете, писал оды и стихи, издавались в Москве и Санкт-Петербурге.Петербургская пресса. Он много ездил по Крыму — и писал об этом. Татьяна прочитала отрывок из его стихотворения «Таврика, или Мой летний день в Херсонесе Таврическом», ставшего первым литературным текстом о Крыме на русском языке.
Константин Батюшков написал элегию Таврическую. В этой элегии поэт создал романтическую картину Крыма.
Крым вдохновил Александра Пушкина на стихотворение «Бахчисарайский фонтан» и элегию «Сфера дня умирает».
Затем мы перешли к поэзии ХХ века и поговорили о Максимилиане Волошине, который создал в Коктебеле центр русской литературной жизни.
Нора Крук прочитала стихотворение Волошина «Голова м-мэ де Ламбаль», известна песней Вертинского и собственным переводом стихотворения на английский язык.
| Смерть м-мэ де Ламбаль |
Потом мы снова переместились во времени на столетие, в наши дни. В настоящее время создан Крымский геопоэтический клуб и издается «Крымский альбом» в Феодосии. В Коктебеле проходит литературный конкурс Волошина и вручается Волошинская премия.
Прочитав несколько современных стихотворений о Крыме, мы вернулись в Австралию и послушали рассказы: Крым Дмитрия Лобанова и Бабу Ягу Татьяны Бонч-Осмоловской.
С закатом завершился крымский симпозиум в Австралии.
* Русские пушки расположены на небольшом холме, через Гранд Драйв от кафе Centennial park.
** Симпозиум, по определению классических греков, — это дружеские дебаты на философские темы, сопровождаемые напитками.
Атака легкой бригады, 160 лет назад
Крупный конфликт 19 века, Крымская война унесла по меньшей мере 500 000 жизней, больше, чем даже Гражданская война в США, и оказала глубокое влияние на таких известных личностей, как британская медсестра. Флоренс Найтингейл и русский писатель Лев Толстой. Она зародилась в Иерусалиме и его окрестностях, в то время входившем в состав Османской империи, где православные христиане и католические монахи в течение многих лет вели ожесточенные, иногда смертельные схватки из-за того, кто будет контролировать различные святые места.После одной такой ожесточенной ссоры в 1852 году российский царь Николай I, самопровозглашенный защитник православного христианства, потребовал права осуществлять защиту миллионов христианских подданных Османской империи. Получив отказ, он затем послал свою армию, самую большую в мире, занять два османских княжества на территории современной Румынии. Царь также якобы положил глаз на Константинополь, столицу Османской империи, которая в случае взятия дала бы его флоту беспрепятственный доступ к Средиземному морю.Обеспокоенные этим экспансионизмом, Великобритания и Франция направили в этот район свои военные корабли и поклялись защищать османский суверенитет.
Боевые действия официально начались в октябре 1853 года, а в следующем месяце русские внезапно уничтожили османский флот. Но хотя Николай называл приходящую в упадок Османскую империю «больным человеком Европы», его сухопутные войска мало продвинулись в своем продвижении на юг, что подчеркивается неудачной осадой крепости на территории современной Болгарии. Между тем, в марте 1854 года Великобритания и Франция объявили войну и немедленно подвергли бомбардировке тогдашний русский город Одесса.Поскольку Австрия также угрожала вступить в бой, Николай покинул Румынию. Однако вместо того, чтобы объявить о победе, Великобритания и Франция решили нанести удар по российской военно-морской базе в Севастополе, расположенной на Крымском полуострове. 13 сентября 1854 года объединенные силы союзников численностью более 60 000 человек вошли в залив Каламита, примерно в 33 милях к северу от своей цели. Из-за штормовой погоды им потребовалось пять дней, чтобы полностью высадиться. Полагая, что конфликт скоро закончится, они не взяли с собой ни зимней одежды, ни медикаментов.Более того, у них не было точных карт, они не имели представления о том, сколько русских войск им противостояло и нарушали диетические ограничения османских солдат-мусульман в своих рядах. Что еще хуже, разразилась вспышка холеры.
Тем не менее, британцы и французы нанесли поражение русским в их первом столкновении у реки Альма, вызвав паническое отступление с помощью своих дальнобойных винтовок Минье. Затем они начали обходным маршем к Севастополю, где они потратили две с половиной недели, роя траншеи и перетаскивая артиллерию на позиции, прежде чем начать бомбардировку города 17 октября.Однако к тому времени русские значительно укрепили свою оборону. Продержавшись восемь дней, они попытались прорвать осаду, нанеся на рассвете удар по британской базе снабжения в соседней рыбацкой деревне Балаклава. В то утро, заставив османские войска покинуть четыре оборонительных редута, они смогли занять Козуэй-Хайтс недалеко от города. Но они не смогли продвинуться дальше благодаря полку шотландских горцев и тяжелой бригаде, каждая из которых отражала наступление русских.
Теперь, когда Балаклава была в безопасности, лорд Фицрой Сомерсет Рэглан, британский главнокомандующий в Крыму, снова обратил свое внимание на Козуэй-Хайтс, где, как он полагал, русские пытались скрыться из его артиллерийских орудий. Он приказал кавалерии, состоящей как из тяжелой, так и из легкой бригад, продвигаться при поддержке пехоты «и использовать любую возможность, чтобы вернуть» утраченные позиции. Лорд Реглан ожидал, что кавалеристы двинутся немедленно, а пехота — позже.Но Джордж Бингхэм, граф Лукан, командовавший кавалерией, думал, что хочет, чтобы они атаковали вместе. В результате люди Лукана просидели 45 минут, ожидая прибытия пехоты. В этот момент Реглан издал новый приказ, приказав кавалерии «быстро продвигаться вперед… и попытаться не дать противнику унести орудия». Однако со своей точки зрения Лукан не видел, как убирают оружие. Сбитый с толку, он спросил адъютанта Рэглана, где атаковать, но вместо того, чтобы указать на Козуэй-Хайтс, помощник якобы махнул рукой в направлении российской артиллерийской батареи в дальнем конце незащищенной долины.
Затем Лукан подошел к своему зятю Джеймсу Бруденеллу, графу Кардигану, который командовал легкой бригадой. Двое мужчин так ненавидели друг друга, что почти не разговаривали. И ни то, ни другое не уважалось войсками. Один офицер Легкой бригады дошел до того, что назвал их обоих «дураками». У Кардигана, как он написал в письме домой, «мозгов не меньше, чем у моего ботинка. В недостатке интеллекта он может сравниться только со своим родственником графом Луканом. Несмотря на то, что Лукан и Кардиган были обеспокоены приказом Рэглана, они его выполнили, не проверив сначала повторную проверку, чтобы убедиться, что они правильно его поняли.По их просьбе около 670 членов Легкой бригады вытащили свои сабли и пики и начали свою печально известную атаку длиной в четверть мили, в которой русские стреляли в них с трех направлений (но никогда со всех трех одновременно). Первым упал адъютант Реглана. Затем другому солдату «круглым выстрелом оторвало ему голову, но еще примерно на 30 ярдов обезглавленное тело держали в седле», по словам выжившего. Другие выжившие рассказывали, что их забрызгали лошадиной кровью, они наблюдали, как их товарищи теряют конечности, что они видят мозги на земле и что они проходят сквозь дым, такой густой, что это было похоже на «врезание в жерло вулкана».
Тяжелая бригада, которая, несмотря на свое название, напоминала легкую бригаду, за исключением цвета униформы, должна была последовать за ней в поддержку, но прошла лишь небольшой путь вниз по долине, прежде чем Лукан приказал ей повернуть назад. Каким-то образом Легкая бригада все равно достигла своей цели, врезавшись в линию фронта с удвоенной силой. Некоторые русские даже стреляли в своих товарищей в отчаянной попытке расчистить путь к отступлению. Члены Легкой бригады не стояли на месте долго, прежде чем были вынуждены отшатнуться от того места, откуда они пришли.По пути русская артиллерия снова ударила в сторону от Козуэй-Хайтс, но не с двух других сторон, поскольку легкая бригада сама уничтожила одну батарею, а французы — другую, в то время как русские кавалеристы пытались захватить их. В итоге из примерно 670 солдат легкой бригады около 110 были убиты и 160 ранены, что составляет 40 процентов потерь. Они также потеряли около 375 лошадей.
Несмотря на то, что им не удалось захватить Балаклаву, русские одержали победу в битве, проведя свои трофейные артиллерийские орудия через Севастополь.Тем не менее, они сдадут город и военно-морскую базу почти год спустя, после чего согласились отдать небольшой кусок территории и не пускать свои военные корабли в Черное море в обмен на мир. Между тем подвиги Легкой бригады уже стали легендарными в Британии, во многом благодаря стихотворению Альфреда Теннисона «Атака легкой бригады». Названный несколькими годами ранее королевой Викторией лауреатом поэтессы, он высоко оценил храбрость мужчин, когда они ехали в «долину смерти». Его стихотворение «Атака тяжелой бригады в Балаклаве», напротив, никогда не привлекало внимания публики.
экфразов — Поэтические обзоры
Человек на Луне, Стихи. Уильям Аллен
New York University Press: New York, 1987. 88 pps .; 25 долларов США, ISBN ткани 0-8147-0588-X.
Сегодня многие мужчины пишут стихи по традиции, что если вы подойдете к боли напрямую, от первого лица, это будет слишком похоже на сантименты. Одним из поэтов, чье творчество является исключением из этого правила, является Уильям Аллен, и его сборник «Человек на Луне. Стихи», выбранный в прошлом году Филипом Левином на ежегодной премии Нью-Йоркского университета в области творческого письма, представляет собой увлекательное, а иногда и тревожное произведение.
Первый раздел книги посвящен обрядам поэта и явной аномалии человека. В этом повествовательном плавном стихотворении поэт очерчивает тонкую грань между рациональными и иррациональными силами:
Электрическая стрижка кружила
мою голову, мои глаза, сбивая
самые верхние слои.
Это была ужасная машина, которую мама использовала
, когда мы были маленькими, превращая нас
в бритые изображения маленьких американских болванчиков.
Я смотрю на себя в зеркало,
вижу маленькое черное пятнышко в одном глазу,
опускаюсь обратно в кресло, когда руки этого человека
обхватывают мой теплый череп, и я снова чувствую
блуждающих пальцев священника,
сжимая головы вместе,
нашептывая какой-то невероятный катехизис.
Вся поэма прекрасна и уверена, в ней есть эффект воды, спускающейся от источника к месту назначения; на самом деле, ямб с тонкой обработкой пронизывает каждую строчку.
Самым сильным стихотворением в этом разделе является «Гагара», в котором запечатлен первый сексуальный контакт в сочетании образов. Здесь ощущение того, что некоторые из наших моментов действительно находят завершение, достигает драматического выражения; здесь уязвимость может фактически привести к прозрению. Наблюдая, как гагара ныряет под воду и исчезает, поэт задается вопросом: «Может ли птица стать рыбой? «(Изумительный переход отрочества) и крадется в спальню молодой девушки, чтобы прикоснуться к ней:
Я полюбил пульсацию кончиков моих пальцев,
жесткую теплую оболочку, которая теперь
отзывалась на мои неловкие поцелуи в ее губы.
А потом я ушел и вышел на улицу
, не мог заснуть и обнаружил, что море не спит
, которое поднялось над отметками
, когда ураган приблизился к острову.
Вторая часть совершает прыжок во взрослую жизнь, и поэт объединяет экзотические и яркие места, богатые «инаковостью», в противовес изображениям Атлантического побережья в более ранних стихах. Здесь способность Аллена представлять лаконичные образы и названия мест придает работе колоссальное богатство.Некоторые из этих стихотворений имеют гуманистический и политический подтекст, что придает сбалансированность сборнику. В «Музыке пустыни» Аллен пишет: «Мы собираем последние плоды, оставляем наших врагов позади / Оливковые деревья гнутся на ветру / и они плачут, как голуби милосердия / длинные, усталые руки бедуинов». В этих мифических мирах есть чистота, хотя в них присутствует чувство утраты и насилия; отсюда, возможно, их привлекательность для поэта и их полезность в качестве инструментов разрешения.
Самое сильное стихотворение в «Иве», заключительной части книги; это стихотворение завершает полный цикл книги, рассказывая о детском опыте, который подчеркивает истину, которую мы все разделяем: мы навсегда изменены нашими первыми потерями.Как только мы восстанавливаем нашу детскую боль, мы начинаем достигать зрелой уязвимости. Эта потеря — собака молодого поэта, титулованная Ива, которую сбивает мотоцикл. В ожидании, пока ее усыпят, говорящий слышит, чувствует, нюхает: «Что-то сильно зажато, воняет электричкой. Невозможно плакать, / я подумал о газовых камерах, / каким-то образом очищен… »
Это все здесь — стихийная потеря, смерть собаки как метафора разложения семьи, пародия на священный дар, предложенный Церковью вместо истинных облигаций.Мы видим влияние католицизма на писателя, на культуру и то, как наших мальчиков-детей до сих пор учат, что открытое горе — это слабость.
Книга Аллена не идеальна, но его стихи наполняют душу и интеллект. Возможно, самая большая ценность самых сильных стихов в том, что они предлагают катарсис.
Дженне Эндрюс, Колорадо Обзор
«Севастополь», Эмилио Фрая | Житель Нью-Йорка
Трунов благодарит человека за визит и проявленный интерес.Он говорит, что, конечно, может его нарисовать, но это что-то новенькое, к нему необычно приходить его подданные. Обычно он отправляется на поиски людей, желающих позировать.
После недолгого молчания, понимая, что солдат больше ничего не скажет, Трунов спрашивает его, как бы он хотел, чтобы его изобразили.
Здесь Клаус сказал, что он вообразил тщательно продуманную и идеально ровную игру света. Он хотел, чтобы момент колебания между вопросом Трунова и ответом солдата выделялся, как будто это было что-то твердое и тяжелое, что-то, что мы могли бы почувствовать.Солдат молча стоял, смотрел на Трунова, потом говорил: «В разгар битвы. Среди моих сослуживцев. Я бы хотел быть в окопе или верхом на лошади с флагом. Вдали вражеский флот, белые батареи на берегу, акведуки, клубы дыма, ветер в лицо. На горизонте вражеский огонь ».
«Это сознание одиночества в опасности», — сказал Клаус. «Это то чувство, к которому мы должны стремиться. Вы это записываете? »
Он засунул в рот кусок хлеба и отпил молока.
Я спросил, согласится ли Трунов в конце концов написать картину.
«Да, конечно», — ответил Клаус. «Это событие, которое продвинет нашу историю вперед». Он опустил голову с грустным выражением лица. «Но Трунов не будет сопровождать солдата на поле боя. Он сделает это по-другому. Он устроит сцену во дворе мастерской. Будут вызваны гражданские лица и солдаты в лучшей одежде с оружием. Выстроят лошадей. В этот момент на сцене давайте посмотрим на солдата в другом свете.Мягкий и чистый. Это важно, Надя, давай сделаем вот так, вот так.
Я взглянул на часы на стене, и было уже 11 час Тротуар в это время был кишит стариками. Я понятия не имел, откуда все эти люди. Они приходили постепенно, закутанные в толстые куртки, и вскоре собралась целая толпа. Они слонялись вокруг, пили кофе, бродили взад и вперед по улице. Им казалось, что деваться некуда, поэтому они и остались там, как кошки на зимнем солнце.Я сказал Клаусу, что мне нужно идти домой. Я не был в квартире три дня, и мне нужно было немного отдохнуть.
Автобус приехал быстро. По дороге домой я подумал о мотивах русского солдата, который хотел быть изображенным в сцене войны. Может, он все потерял. Может, он хотел рассказать историю по-своему. Я думал о том, как, в конце концов, Трунов, решившийся на эту идиотскую постановку, все равно не будет расписывать войну.
Я не виделся с Клаусом больше недели.В то время я думала о своем бывшем парне и впадала в депрессию. В глубине души он мне не очень нравился. Я все пытался понять, действительно ли мне кто-то нравится. Мне нравился Клаус, но это было другое. Я думал о большой картине, о моем поколении, сокрушенном еще десятью или пятнадцатью годами паралича. Я подумал, как мне изучать экономику или, я не знаю, разработку программного обеспечения, искусственный интеллект. В моем возрасте я должен был изобретать новую технологическую парадигму, строить роботов, зарабатывать деньги.Но нет. Я вернулся к истории, которую писал. О загадочной связи между мужчиной и женщиной.
Теперь история произошла не в России, а в унылом городке на южном побережье Бразилии, городе с порывистым утром и белым небом, с магазинами, продающими пляжную одежду, плавки, буги-борды из пенополистирола. Надя из единственного освещенного окна машет Саше. Она в одном из тех приземистых невысоких зданий, которые медленно размываются соленым воздухом. Саша, который ждет во дворе, видит, что в квартире гаснет свет.Затем хлопает дверь, и он слышит шаги на лестнице, сначала далекие, бесформенные, с перерывами между этажами. Стук ключей, ворота, и вот приближается Надя. У нее есть письмо. Она дает Саше инструкции. Прислонившись к калитке, он смотрит на Надю. Когда ты один ночью, всегда можно сойти с ума. Во дворе Надя чувствует, что за ней наблюдают, и она может поклясться, что у нее в груди какое-то устройство, какой-то механизм, который тикает-тик-тик. Она указывает на свою грудь.Вы знаете историю о крокодиле, проглотившем будильник? На них опускается свинцовый воздух — тишина. Надя смотрит на Сашу. Он склоняет голову. Она протягивает ему письмо и оборачивается. Саша слышит, как хлопают ворота. Он стоит на мгновение, думая о долге, потому что Надя, что бы она ни сказала, настояла на этом — долге, который Саше придется выплатить рано или поздно.
Надя приказала ему пробраться к пристани перед итальянским клубом, бросить письмо на тротуар и уйти.И никогда не оглядывайся назад. Как в детективе. Море гладкое и прозрачное, как блюдо с молоком, и в этот час никого нет у воды. Корпуса качаются вверх и вниз в темноте. Неоновая вывеска клуба мигает, горит, гаснет. Саша вытирает пот со лба и садится на тротуар. Он фиксирует взгляд на воде. На следующий день ему снова придется подчиняться Наде. И снова, и снова. Потому что он расплачивается со своим долгом, чего он не может понять. «Однажды ты вспомнишь, да»: когда Надя это сказала, ее губа задрожала.
Думаю, в глубине души мне хотелось верить, что Саша и Надя могут быть друзьями, могут вместе прогуляться по чужому городу. Но я не мог так написать. Это наполнило меня непоправимой грустью. Я взглянула на жалкую книжную полку в гостиной, на деревянную миску, наполненную карандашами, скрепками, стикерами, ластиком в форме суши, маленькой плюшевой обезьянкой, подаренной моей мамой. Я посмотрел на единственную картину, висевшую в моей квартире, крошечную студенческую квартиру. Это был жалкий маленький пейзаж с большой белой горой.
На следующей неделе я вернулся на встречи с Клаусом. Когда я добрался до его квартиры, дверь была приоткрыта. Изнутри доносилась песня, какая-то мелодия семидесятых, которую я не мог определить. Клаус ждал меня, курил с открытой картой на кухонном столе. Он выглядел даже худее, чем обычно, и как будто не спал несколько дней. Он показал мне на карте, где находится Севастополь. Я сказал ему, что знаю, где находится Севастополь. Он проигнорировал меня и продолжал указывать на карту. «Севастополь — это порт», — сказал он.«Это забавное имя. Это Черное море. Минералы делают воду темной. Это то, что они называют внутренним морем, потому что оно окружено материком. Он соединен с Атлантикой различными участками воды, но если вы посмотрите на карту таким образом, море выглядит как большая дыра. Или, скорее, сток в центре карты, где весь мир смывается прочь ».
Клаус провел руками по карте, разворачивая ее на столе. «А это мир», — сказал он и засмеялся.
Я услышал щелчок проигрывателя в гостиной; запись закончилась.Клаус сел. Он сказал, что ему есть что сказать мне. Я ожидал худшего. Он молчал. Затем, словно внезапно объехав неровность дороги, он заговорил о блондине. Он сказал, что столкнулся с ним несколько дней назад на дне рождения друга в ночном клубе в центре города. Когда выпивка была полностью выпита, вечеринка перебралась в бар. Потом еще один. Клаус преследовал его всю ночь. Когда представился шанс, он рассказал о спектакле. «Мы были очень пьяны. Я все испортил, — сказал он со смехом, которого я никогда не забуду.«Он больше не участвует в проекте. Нам нужно будет найти другого актера ». Клаус снова засмеялся. Он смеялся и, казалось, тоже плакал.
Внезапно я понял, что Клаус постарел с тех пор, как мы впервые начали встречаться. Морщины, белые корни в его редеющих волосах. Он выглядел хрупким, слабым, его глаза были туманными, покрытыми липкой желтой пленкой. Он слишком много пил. Он всегда пил. Но стало еще хуже. В нем было что-то непостижимое, это было мое ощущение — беспокойное сердце, в котором ничего не было ясно.
Чтобы нарушить тишину, я спросил о Трунове, работал ли Клаус над пьесой в последние дни. «Едва», — ответил он. «Сказать по правде, Трунов многое у меня взял». Сказав это, он покачал головой и подмигнул мне грустным, почти непроизвольным подмигиванием, как если бы он искал какого-то соучастника в своей печали.
«Ну, некоторые из нас синхронизировались». Карикатура Эдварда СтидаЧтобы подбодрить его, я сказал ему, что мне удалось заставить кого-то разобраться в проводке театра.«Он обо всем позаботится. Он тоже раскрасит сцену. Освещение будет идеальным. Это сработает. Не думаю, что сцена маленькая. Это идеальный размер «.
Я открыл свой рюкзак и вытащил стопку отпечатанной бумаги, скрепленной резинкой, с пометками на полях. «Это предложения, — сказал я. «Я хочу, чтобы вы это прочитали. Я много думал о Трунове, о нашей истории. Это будет отличная игра ». Я подтолкнул страницы к Клаусу. Он безвольно держал их в руках, затем положил на карту, прямо над городом с забавным названием.
Я имел в виду, что Трунов не сможет нарисовать картину.
Он собрал фальшивую сцену битвы. Но он не сможет этого сделать. Он отбросил несколько попыток. И вместо сцены битвы он нарисовал бы другую сцену, что-то тихое, простой портрет солдата в рваной форме, тот, который он носил в тот день, когда появился на пороге Трунова с просьбой о рисовании. Солдат будет стоять перед перевалочным пунктом, его лицо неожиданно озаряется кривой улыбкой.
Трунов не торопится с этой картиной. Он хочет, чтобы все было идеально. Проходят дни. Но, прежде чем он успевает закончить картину, он удивляется известием о смерти солдата. Бомба в окопах. Это произошло быстро, как часто бывает со смертью.
Трунов оплакивает смерть молодого человека и откладывает картину незавершенной. Приходят заморозки, проходит время, и все кончается и начинается снова. Наступает лето, а с ним и конец войны. Портрет солдата будет утерян на десятилетия, до середины шестидесятых годов, когда его случайно обнаружит коллекционер в антикварном магазине в Сиракузах, Италия.Серия расследований подтверждает, что это действительно работа русского художника Богдана Трунова. И только в конце нашей пьесы мы узнаем, что рассказчиком является этот коллекционер, одинокий человек с серыми глазами.
Мы дебютировали два месяца спустя. Игра провалилась. Все казалось фальшивкой. Сценарий не сработал. Ничего не получилось.
Актер, которого выбрал Клаус, еще один крепкий молодой человек с ангельским лицом, только что окончивший какую-то грязную драматическую школу, был глуп как должность. Он не понимал ни слова из сказанного.Актер, сыгравший солдата, был немного лучше, но и неубедителен. Освещение было отличным до середины шоу, когда все пошло наперекосяк. Мои родители приехали в город, и в конце выступления, думаю, они просто пожалели меня, потому что папа вынул свой бумажник и вручил мне двести реалов. «Не забывай правильно питаться, дорогая».
В течение месяца спектакля зрители, которые приходили в сквот, чтобы посмотреть концерты и поэтические слэмы — стихи с позитивным посланием, в которых говорилось о любви и травмах, потерях и жестоком обращении, силе и преодолении — просто испарились.Мы не смогли продлить контракт с людьми, которые вели там культурную программу, и похоронили историю нашей пьесы.
В последнюю ночь после представления мы пошли с Клаусом в тратторию в Биксиге. Я был опустошен. Он устал, но казался счастливым. Он заказал бокал вина и миланезу. Я заказал клецки. О спектакле мы почти не сказали ни слова. Клаус быстро напился и заговорил так, словно никогда не переставал. В какой-то момент он начал рассказывать историю о Джакометти, скульпторе, историю, которую я нашел жуткой и грустной.«В 1914 году, — сказал он, — когда Джакометти было всего тринадцать, он вылепил голову — первую голову, которую он когда-либо сделал на основе наблюдений. Его брат был образцом. Все обошлось. Но пятьдесят лет спустя он почти месяц провел в своей студии, пытаясь воссоздать ту же голову того же размера, что и тогда. Но он не мог этого сделать. Так и не вышло так, как в первый раз. Внезапно все превратилось в беспорядок. Если он посмотрел на голову издалека, он увидел сферу. Если он посмотрел на это поближе, это было что-то гораздо более сложное.Если он смотрел прямо, он забыл профиль. Если он посмотрел в профиль, то забыл о лице. Слишком много уровней. Я считаю, что, кроме освещения и исследований, нет ничего важнее времени. Ничего такого.»
Пока Клаус говорил, я слушал человека, который пел и играл на клавишных Casio. Одна из песен была о Emergenza d’amore . «И я буду носить тебя / В своих карманах, куда бы я ни пошел / Как монета, амулет / Который я буду держать в руках». Я сидел и слушал, мои глаза были красными от вина.Комната, казалось, колебалась от мерцающих огней, фотографий актеров и актрис (Марчелло Мастроянни, Софи Лорен) и разноцветных лент, свисающих с потолка. Когда песня закончилась и по комнате периодически раздались безжизненные аплодисменты, Клаус сказал, что уходит. Он так сказал: «Я ухожу». Я не понял, что он имел в виду. Куда уходишь? Он был пьян. Он извинился передо мной. Он попытался посмотреть мне в глаза. «Ты простишь меня, Надя? Я не могу остаться. Надеюсь, ты понимаешь.Я не могу больше оставаться ».
Даже сегодня я не могу это объяснить. Прощания такие бывают, быстрые, и мы никогда не знаем, когда они на самом деле произойдут.
В ту ночь я вышел из ресторана и пошел до станции метро Brigadeiro. Было холодно, и город выглядел как гигантская космическая станция, забытый уголок в бескрайних небесах.
Помню, когда я добрался до станции, мне потребовалось время, чтобы найти в сумке карту метро. Потом надел наушники. Я спустился на эскалаторе.Было поздно; на платформе почти никого не было. На скамейке сидел грязный бомж. Он застонал; уголки его рта вытянулись, обнажая зубы. Мужчина сгорбился, пытаясь согреться. Он посмотрел на землю и мягко покачнулся взад и вперед. Я открыл рюкзак и вытащил старую толстовку. Я положила его ему на колени, чувствуя себя немного смешно.
Вскоре прибыл мой поезд. В ту ночь я писала почти до утра. И снова история началась с того, что Надя помахала рукой из единственного освещенного окна наверху невысокого дома.Но я изменил почти все остальное. Вместо Москвы или приморского города действие происходило теперь в городе Сан-Паулу, в достаточно далеком будущем. Секретных писем больше не было. Надя и Саша тоже были старше.
Саша ждал во дворе дома. Он как раз заехал навестить Надю. Они были друзьями, которые давно не виделись, а может, когда-то были парой. Она сказала, что ей нравится жить на верхнем этаже, в самой высокой квартире.По ее словам, раньше здание было выше. Много лет назад во время осады сверху взорвалась бомба. Китайский портной жил на первом этаже и укрылся там — он не мог уйти. Сегодня домом владела семья портного, которая сдавала квартиры в аренду; цена была низкой, а улица уединенная.
Саша и Надя прошли через квартал в своего рода бар с большим окном на верхнем этаже другого дома. Сначала это был жилой дом; не было ни вывески, ни шума с улицы.В темноте они поднялись по лестнице, свернули в коридор. Открылась дверь. Они вошли в задымленную комнату с баром, где люди пили и разговаривали так тихо, что невозможно было понять, были ли они настоящими людьми или просто проецированными изображениями. Окно выходило на эстакаду и компактное скопление зданий и фонарей. В небе был красный шар. Надя рассказала Саше о поездке, которую она совершила много лет назад, когда была еще ребенком, в дом к друзьям ее родителей. Это был первый раз, когда она покинула обнесенную стеной часть города.Все было новым. Когда она приехала, ей подарили подарки: куклу, ракушку, музыкальную шкатулку. Она никогда не видела ничего подобного.
Позже она снова расскажет Саше ту же историю. Не думаю, что она понимала, что рассказывала ту же историю. Люди всегда рассказывают одни и те же истории, даже когда пытаются рассказать новые истории. Истории раскладываются перед нами, как объекты, и со временем мы понимаем, что все они сделаны из одного материала — сплошной массы камня и металла.
Надя рассказала ту же историю на рассвете, когда они с Сашей пытались перейти широкий проспект.На мгновение ей показалось, что она мельком увидела себя со стороны, как образ рядом с Сашей. Они продолжили путь по проспекту, который становился все шире и шире, и переходить было невозможно. ♦
(Перевод с португальского Зои Перри.)
Образец перевода | Кэтрин Э. Янг, поэт
Многие переводы русскоязычных писателей КАТЕРИН Э. ЯНГ, а также дополнительные материалы, относящиеся к переводам, можно найти в Интернете.
Переводы Татьяны Данилиянц«Про синий: Велестово» и «Этим летом» ( The White Review )
«Несколько посвящений года», «Просто напомнить вам», «Бессонная беседа (заклинание)» и «XXX» ( Notre Dame Review)
«Искорка морской пены: интервью с Татьяной Данилиянц», искусство и фотография стекла Татьяны Данилиянц ( Notre Dame Review )
Три стихотворения Татьяны Данилиянц ( Tupelo Quarterly )
Переводы Ксении Емельяновой«Весенний дождь бьет по сломанным ветвям» (Stephen Spender Trust)
«Так сошлось» и «Один человек поселился внутри другого» ( Свиристель )
Из рыбного домика (аудиоархив начинающих поэтов): Ксения Емельянова ( Из рыбного домика)
«Твои волосы будут пахнуть речной водой»: четыре стихотворения Ксении Емельяновой ( Месяц национального перевода )
«Художникам проще, без слов, в общем, проще» ( Taos Journal of International Poetry and Art )
Без названия [«Золотое облако идет за вечерней звездой»] ( Асимптота )
«Предназначен с рождения» ( слов без границ )
Переводы Инны Кабыш«Юрий Гагарин был великим русским поэтом» (Stephen Spender Trust)
«Это жизнь: летний домик» (Stephen Spender Trust)
«Триптих» ( Blue Lyra Review )
«Из двух женщин, пришедших к Соломону», «Из стихотворения Постельный покой » и «Еще раз на поле битвы кто-то стонет» ( Loch Raven Review )
«С тобой я забыл» и «Сентябрь заканчивался» ( Tupelo Quarterly )
Пять стихотворений Инны Кабыш ( Обмены )
«Кошка и мышка» и «Свети, свети, моя звезда»; Киноверсия Павла Головкина «Свети, свети, моя звезда» ( Trafika Europe )
«Дача: горячее клубничное детство» и «Это моя модельная школа»; Комментарий переводчика к статьям «Дача: горячее клубничное детство» и «Это моя модельная школа» ( Notre Dame Review )
«О, Москва, татарский мешок золота…», « Курск » и «Севастопольские рассказы» ( Дело )
Переводы Людмилы Херсонской«Целый солдат не страдает» ( Words Without Borders )
«Я посадила во дворе камелию» и «Однажды ночью в ее сне прибыл гуманитарный конвой» ( Tupelo Quarterly )
Переводы Iya Kiva«зеленые огоньки», «горячая война в кране» и «когда они убивают моего отца, я мечтаю» ( Asymptote )
«Женщины, пишущие о войне Redux: Ия Кива на Украине» (статья), в том числе «Вы думаете, что вы напали на Баха» ( Words Without Borders Daily )
Переводы Владимира Корнилова«Сорок лет спустя» и «Свобода» ( Innisfree Poetry Journal)
«Сильнейшие батальоны», «Старая видеокассета» и «Улица Погодинка» ( Обзор переводов )
Переводы Анны Ахматовой, Ивана Бунина, Владимира Маяковского и Ильи Сельвинского«Третий Зачатьевский» Анны Ахматовой ( Tupelo Quarterly )
«В Москве» Ивана Бунина ( Tupelo Quarterly )
«Прощание» Владимира Маяковского ( Tupelo Quarterly )
«Москва и касательное к ней» (фрагмент) Ильи Сельвинского ( Tupelo Quarterly )
Переводы Вячеслава Иванова, Марины Цветаевой и Ильи Эренбурга«Три стихотворения о Москве» ( Поэзия Кольцевой Квартал )
Переводы Афанасия Фета, Михаила Лермонтова, Каролины Павловой и др.
Ваш комментарий будет первым