Взятие белого дома 1993: Как Белый дом стал черным, или Почему Запад поддержал Ельцина в 1993 году | Россия и россияне: взгляд из Европы | DW

Как Белый дом стал черным, или Почему Запад поддержал Ельцина в 1993 году | Россия и россияне: взгляд из Европы | DW

Нынешнее здание правительства на берегу Москвы-реки дважды было местом драматических событий в новейшей истории России. В августе 1991 года Белый дом стал центром сопротивления путчу ГКЧП во главе с Борисом Ельциным, который, взобравшись на танк, провозгласил себя защитником демократии. В октябре 1993 года там снова был центр сопротивления – на этот раз президенту со стороны Верховного совета и Съезда народных депутатов. Когда борьба за власть обострилась, Ельцин применил против своих противников БТРы и танки. Это был пик конституционного кризиса, последствия которого ощущаются в России до сих пор.

Кровавый конец двоевластия

Ельцин на танке, август 1991

После распада СССР Ельцин пытался проводить в России быстрые экономические и политические реформы. Но процесс шел медленно и сопровождался расколом в обществе и обнищанием широких слоев населения.

В том числе и на фоне этого в Верховном совете и на Съезде народных депутатов, которые выполняли функции парламента, выступили против Ельцина и блокировали его политику. Многие из его противников были коммунистами и ультранационалистами, поэтому в СМИ тогда часто писали о «красно-коричневом реванше». 

21 сентября 1993 года Ельцин своим декретом распустил оба органа, превысив свои полномочия. В ответ Верховный совет и Съезд народных депутатов проголосовали за отстранение его от власти. Фактическое двоевластие обострилось 3 октября, когда вооруженные противники президента взяли штурмом мэрию Москвы и попытались захватить телецентр в Останкино. Ельцин задействовал армию, которая 4 октября обстреляла Белый дом из танков, в результате чего он загорелся. Кадры обгоревшего фасада облетели весь мир. Тогда в общем погибли более 100 человек. Ельцин вышел из противостояния победителем и вынес в декабре 1993 на референдум проект новой конституции, которая среди прочего существенно укрепляла и расширяла его полномочия.

Возникшей тогда системой власти пользуется и нынешний хозяин Кремля, Владимир Путин.

«Час рождения управляемой демократии«

Телевышка в Останкино

Уже тогда стоял вопрос, было ли применение силы Ельциным моментом смерти российской демократии или необходимым злом. А как оценивают ситуацию эксперты сегодня, 25 лет спустя? Ханс-Хеннинг Шредер (Hans-Henning Schröder), бывший специалист по России в берлинском фонде «Наука и политика» (SWP) в беседе с DW сказал, что его оценка тех событий принципиально не изменилась. «Это был конфликт двух конституционных органов, оба из которых были легитимированы через выборы», — говорит Шредер. По его словам, этот конфликт был «почти неизбежным». А после того, как противники Ельцина перешли к вооруженному противостоянию «применение силы со стороны государственной власти кажется понятным».

12 декабря 1993 года, когда была утверждена новая конституция, Шредер называет «часом рождения управляемой демократии». Он отмечает, что Ельцин хотел получить и получил конституцию, по которой президент был бы неприкосновенным. Хотя «был шанс принять конституцию, которая предусматривала бы большую роль для парламента», полагает эксперт. Этот шанс не был использован.

Некритичное отношение Запада

Запад в 1993 году поддержал Ельцина. «Это был важный этап в продолжающемся противостоянии между видением модели России как очень консервативной, стремящейся к своего рода продолжению СССР, с принципом власти «сверху-вниз» и мощным силовым аппаратом как у КГБ или ФСБ, — говорит Эндрю Вуд, бывший с 1995 по 2000 год послом Великобритании в России, а сейчас – эксперт аналитического центра Chatham House. —  Мы на Западе опасались подъема красно-коричневой коалиции консервативных сил с примесью национализма». На этом фоне Ельцин в глазах Запада был «надеждой на лучшее», — говорит Вуд.

Допустил ли Запад ошибку, заняв очень мягкую позицию в отношении Ельцина после октября 1993 года? «Оглядываясь назад, думаю, что – да, но при этом Ельцин тогда не имел дело с полноценным парламентом».  

Похоже видит ситуацию и Ханс-Хеннинг Шредер. «Тогда на Западе преобладало очень некритичное отношение ко всему процессу. Исходили з того, что Ельцин представляет демократию и все, что хорошо для него, хорошо для демократии».  Хотя, отмечает эксперт, действия Ельцина против Верховного совета подорвали «доверие к демократам как реформаторам».

Привет из прошлого

В сегодняшней России конфликт с применением силы между президентом и парламентом кажется невозможным. Хотя бы уже потому, что вся полнота власти – в руках главы государства. И все же Эндрю Вуд видит некоторые «аналогии» между 1993 и 2018 годами. «Если вы русский, вы обеспокоены будущим, вы не видите, как система Путина может стабильно и конструктивно развиваться, вы ощущаете себя в западне», — говорит бывший дипломат. – А если вы представитель Запада, вам может показаться, что Путин – это необходимый источник стабильности, ответ на русские привычки и традиции». 

Сегодняшняя Россия, признает Вуд, похожа на то, чего опасались в 1993 году – консервативной и националистической системы власти. «Новая газета» указала на еще одну связь с тем временем. На недавних выборах губернаторов в нескольких регионах РФ победили кандидаты коммунистов и ЛДПР, позиционирующие себя как оппозиция Кремлю. Но, как пишет газета, в отличие от 1993 года, в сегодняшней России никто больше не боится «красно-коричневых», даже в либеральных кругах.     

Смотрите также: 

• 90-е: переосмысление эпохи

  В экспозиции «Путч» Ельцин-центра воссоздана баррикада у Белого дома. На кадрах из документальной хроники — события трехдневного противостояния в августе 1991 года.

• 90-е: переосмысление эпохи

  Экспозиция «Tроллейбус» напоминает о том, как в бытность первым секретарем Московского горкома партии Борис Ельцин ездил в общественном транспорте в часы пик. По словам сотрудников центра, эти поездки стали «хрестоматийным примером ельцинского стиля руководства в период перестройки».

• 90-е: переосмысление эпохи

  Вокруг зала «Президентская площадь» расположена экспозиция «Семь дней, которые изменили Россию». На большом экране в центре — слайд-шоу, рассказывающее о жизни Бориса Ельцина.

• 90-е: переосмысление эпохи

  Пять колонн в Зале свободы символизируют пять свобод, гарантированных россиянам конституцией.

• 90-е: переосмысление эпохи

  Задача Ельцин-центра — представить эпоху 1990-х «во всей ее полноте, глубине, проблемности и иногда трагизме», отмечает заместитель исполнительного директора центра Людмила Телень. Делаться это будет с помощью документов, видеохроники, фотографий, газет тех лет, а также записей бесед с участниками событий того времени.

• 90-е: переосмысление эпохи

  Музей Ельцина задумывался как мультимедийный, рассчитанный в большей степени на молодую аудиторию.

• 90-е: переосмысление эпохи

  Приходя в Ельцин-центр, каждый посетитель может в специальной студии записать свой ответ на вопрос, что для него значит свобода. Эти записи будут транслироваться в одном из залов наряду с монологами таких известных людей, как, например, Михаил Жванецкий и Билл Клинтон.

  Автор: Екатерина Крыжановская

Кровавая мясорубка введена в действие — 3 октября 1993 г.

День за днем. События и публикации 3 октября 1993 года комментирует обозреватель Олег Мороз *

Как начался мятеж

В общем-то, в сентябрьско-октябрьских событиях надо различать две фазы, довольно сильно разнящиеся между собой. Первая–с восьми вечера 21 сентября до 14:20 3 октября и вторая–с 14:20 3 октября до 18:00 4-го. Во время первой фазы было довольно жесткое противостояние президента и Белого дома, с взаимными угрозами и даже отдельными столкновениями, однако была надежда, что все так или иначе кончится миром. Вторая фаза–вооруженный мятеж, поднятый наиболее экстремистской частью сторонников ВС.

Мятеж начался 3 октября на Октябрьской площади. Участники проходившего здесь митинга–около трех с половиной–четырех тысяч человек (по другим данным, двадцать–тридцать тысяч)–примерно в двадцать минут третьего неожиданно двинулись к Крымскому мосту, прорвали кордоны милиции и внутренних войск возле него и ринулись дальше по Садовому кольцу, сминая на своем пути безоружные милицейские и солдатские заслоны. Без особого труда можно было заметить: на острие прорыва действуют не простые демонстранты, а хорошо подготовленные и организованные боевики, вооруженные арматурой, дубинками, камнями. По всем правилам военного искусства они охватывали милицейские силы с флангов, после чего совершали прорыв.

Утверждения, будто события 3 октября начались стихийно, как порыв неорганизованных участников митинга на Октябрьской площади, опровергают сами же участники тех событий. Одно из таких свидетельств приводит Иван Иванов (видимо, псевдоним кого-то из помощников Ачалова) в своей«Анафеме»:

Вот так.«Договаривались»просто провести митинг, однако возникшая как из-под земли«стройная колонна», ведомая депутатом Константиновым, образовала«плотное ядро»,«резко двинулась»на Садовое кольцо и увлекла за собой остальных.

Стоит также добавить, что, по свидетельству того же Иванова, весь путь от Октябрьской площади до Белого дома в рядах«демонстрантов»проделал помощник Руцкого Андрей Федоров с рацией в руках. Возможно, там были и другие такие же«стихийные демонстранты».

По свидетельству очевидцев, весть о том, что«демонстранты»прорываются к Белому дому, в самом Белом доме была встречена с восторгом:«Москва поднялась!». Депутаты бросились к окнам, поздравляли друг друга…

Кто такой Константинов

Илья Константиноводин из главных зачинщиков кровавого конфликта 3-4 октября 1993 года. Есть ли какая-то закономерность в том, что именно он поднял«народ»разношерстную разъяренную толпу«на бой кровавый, честный и правый»?

Начать с того, что сам он«из народа»: не окончив школу, после девятого класса, пошел рабочим на завод Ленинградского адмиралтейского объединения, учился в вечерней школе… В 1980-м окончил ЛГУ по специальности«политэкономия»(стало быть, еще один, в добавок к Хасбулатову, дипломированный политэкономист среди лидеров антиельцинской оппозиции). Два года преподавал в одном из вузов, пока не попал в поле зрения КГБ и не был уволен за«антисоветское»содержание лекций. После этого снова влился в ряды рабочего класса: был сопровождающим почтовых вагонов, полотером, грузчиком, оператором газовой котельной… В общем«правильная»биография.

Параллельно разворачивалась и политическая карьера Константинова. Начинал он как демократ. Даже радикальный демократ, либерально-западнического толка. В 1981-м вступил в Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся. Однако через год эта организация перестала существовать: тогда такая«политическая самодеятельность»не поощрялась. Вернулся в политику в 1988-м: позвала труба набиравшей обороты перестройки.

Константинов перебрал кучу политических организаций, но ни в одной долго не задерживался. Искал наиболее соответствующую своим убеждениям (впрочем, по-видимому, и наиболее подходящие для него убеждения тоже искал). Если не находил то, что ему нравилось,создавал какую-то новую структуру, благо обладал лидерскими и организаторскими качествами, этого у него не отнять.

Участвовал в организации политклуба«Альтернатива», входил в руководство Ленинградского народного фронта, был членом координационного комитета по созданию Демократической партии России, но вышел из нее сразу же после ее создания.

Вместе с соратниками образовал альтернативную Свободную демократическую партию России. Через год покинул и ее.

Впрочем, уже тогда, будучи радикал-демократом, Константинов позволял себе некоторые не свойственные демократам сужденияо том, например, что в результате происходивших тогда перемен власть не должна перейти от еврейской партократии к еврейской же мафии. 

В 1990-м стал народным депутатом, членом российского Верховного Совета (как говорили, сделал стремительную карьеру: из истопниковв парламент).  

В августе 1991-го был в числе защитников Белого дома, направлял свою«Волгу»наперерез танкам… Однако после августа в нем произошел резкий перелом. Говорят, 22-го числа Константинов встретился с исполнявшим тогда (после ареста Крючкова) обязанность председателя КГБ Леонидом Шебаршиным, и тот будто бы раскрыл ему глаза на«истинную суть»происходящего в стране. Так это было или не так, но из демократов Константинов окончательно перешел в«патриоты»(в«патриотическое»Российское христианско-демократическое движение он вступил еще до путча, в июле). Осенью 1992 года вышел из этой организации, поскольку она отказалась бороться с«оккупационным режимом»Ельцина плечом к плечу с коммунистами (сам Константинов в эту пору хлопотал о создании объединенной право-левой оппозиции).  

Следующие этапы его политического творчества, нацеленного на объединение оппозиции: Российское народное собраниеВсероссийское трудовое совещаниеКонгресс национального спасенияФронт национального спасения. Естественно, везде он был одним из лидеров. Все, кто знал его в ту пору, отмечают главные его качестварешительный, энергичный, не рефлексирующий. Как раз то, что надо для вождя«нацспасителей».

Вскоре после ухода из РХДД Константинов становится председателем исполкома ФНС. Не особенно рефлексируя, не просчитывая последствия своих шагов, члены оргкомитета этой организации обратились к населению с кликушеским воззванием, представлявшим собой набор истеричных фраз, характерных для тогдашней«непримиримой»антиельцинской оппозиции:

«Соотечественники! Наша Родина подвергается невиданному разгрому и поруганию. Великий и трудолюбивый народ ограблен… Закордонные хозяева наших новых властителей разъезжают по России, указывая, что нам делать и как нам жить. Чего мы еще ждем? Или мы уже не хозяева на своей земле? Мы убеждены, что постигшая нашу страну трагедиярезультат целенаправленной антинародной политики… Предательство нельзя«скорректировать», за него надо отвечать по всей строгости закона. Президент Ельцин и его правительство должны немедленно уйти в отставку… Пришло время действовать… Только объединившись, мы сможем предотвратить катастрофу».

А вот как описывает один из журналистов учредительный съезд ФНС, состоявшийся в Парламентском центре 24 октября 1992 года:

«В зале собрались 1428 делегатов из 103 городов тринадцати бывших республик СССР (кроме Узбекистана и Таджикистана), 675 гостей и 270 журналистов… На задней стенке сцены за обширным президиумом скрещенные знамена: красное советскоегосударственный флаг СССРи черно-золото-белое, именуемое в обиходе«имперским»,до 1991 года флаг монархистов и«Памяти», ныне взятый на вооружение всей«правой»оппозицией. ..

С первой программной речью от Оргкомитета выступил его председатель Илья Константинов. Среди прочего, мы от него услышали:

Исполняющий обязанности председателя правительства Егор Гайдарэто стихийное бедствие! Министр иностранных дел Козыревэто национальный позор! В декабре будет очередной Съезд народных депутатов, а потом мы соберем внеочередной, чрезвычайный съезд, в повестке дня которого будет один единственный вопросотставка президента!

Со второй программной речью от Оргкомитета выступил редактор«Дня»Александр Проханов. Этот, в частности, восклицал:

Врагв доме, паханв суде! Чужая разведка правит бал! Горбачеввеличайший преступник всех времен и народов!..

Всего программных речей от Оргкомитета было четыре: еще двеСергея Бабурина и Геннадия Зюганова. После них начались выступления выдающихся лиц от различных организаций: генерал-полковник Альберт Макашов, председатель Национально-республиканской партии Николай Лысенко, народный депутат Николай Павлов, председатель Временного президиума Чрезвычайного съезда народных депутатов СССР (еще как бы существующего) Сажи Умалатова. ..

Николай Лысенко:

Мы никогда и ни при каких условиях не признаем независимость Украины и Белоруссии! (Аплодисменты)… С бандократическими режимами Кравчука и Шушкевича мы будем поступать не по законам международного права, а по законам действующего Уголовного кодекса! (Аплодисменты)… Бурбулис и Козырис-это пешки! (Гром аплодисментов)… Сионофильское телевидение дорого заплатит! (Гром аплодисментов, переходящий в овацию, все встают, я тоже. Молодец в толстых очках шепчет мне на ухо:«Лысенкоэто наш вождь. А Невзоровтоже еврей, у него бабушка по фамилии Ашкенази. Но мы их будем мочить!»)».

Вот к чему в итоге своего политического дрейфа, своей политической эволюции пришел Илья Константинов. Воистину надо было так долго, мучительно, меняя одну политическую тусовку на другую, искать«дорогу к Храму», чтобы в конце концов оказаться во главе такой вот оголтелой публики.

Впрочем, не только Константинов, но и многие другие бывшие демократы за какую-то пару-тройку лет неисповедимыми путями Господними съехали тогда фактически к прямому черносотенству.    

В последующие месяцы, как мы знаем, градус антиельцинской истерии, в которой участвовал и Константинов, только повышался. Своей высшей точки он достиг в августе-сентябре 1993-го, накануне выхода Указа № 1400. После его опубликования Константинов, как сообщалось в прессе, начал формирование боевых дружин для защиты Белого дома. И вот3 октября, середина дня. Кровавая мясорубка введена в действие…

Этот подвиг«агитатора, горлана, главаря», взбунтовавшего многотысячную толпу, фактически развязавшего в Москве гражданскую войнуона длилась более сутокстал вершиной политической карьеры Константинова, деятеля решительного и особо«не рефлексирующего»(по-видимому, эти два качества и выдвинули его на ту роль, какую он сыграл 3-4 августа 1993 года).

С заточками под звуки«Варяга»

Белодомовские мемуаристы потратили много слов на описание жестокости ОМОНа и внутренних войск во время событий 3–4 октября. Жестокость, конечно, была, но ведь как все начиналось…Опять-таки свидетельствуют тогдашние«демонстранты»(в пересказе Иванова), которым, как вы понимаете, нет смысла представлять происходившее в выгодном для их противников свете:

«. ..На самом мосту через Москву-реку (Крымском–О.М.) в районе отводных лестниц стоял ОМОН. При приближении демонстрантов мост ощетинился. Колонна остановилась в ста метрах, и, чтобы избежать столкновения, на переговоры с ОМОНом отправилась группа во главе с батюшкой, но щиты не разошлись. И под песню«Варяг»колонна угрюмо двинулась на заграждение. История научила: оружие демонстрантов–камни. Люди добывали их, выковыривая асфальт из трещин на дорожном покрытии моста. Но добытого хватило только на первый бросок, домашних заготовок не было! Началась драка, скрежет щитов, удары дубинок, крики, мат, первая кровь. За несколько минут ОМОН был практически смят».

Оставив в стороне батюшку и«Варяга», подумайте: горстка безоружных омоновцев (100–150 человек), выполняя приказ, пытается остановить агрессивную трех-четырехтысячную толпу, швыряющую в них булыжники (на сколько бросков их там хватило, поди теперь посчитай), орудующую палками, железными прутьями…Естественно, эта горстка смята. Как вы полагаете, эти избитые омоновцы или их сослуживцы потом не припомнят«демонстрантам»те унизительные, кошмарные для них минуты?

Но это омоновцы. Профессионалы. Позади них были солдаты внутренних войск. Срочники. Восемнадцати-девятнадцатилетние юнцы. Снова свидетельство с«той»стороны:

Вы бы уж хоть про плачущих побитых солдат не писали, если хотите нас убедить, что октябрьские события начались с«мирной демонстрации»! Воздержались бы от воспоминаний, как эти ребята, словно истуканы («бараны»!), стояли под градом камней, тщетно пытаясь закрыться от них щитами! А то ведь как-то не верится во все эти рассказы про благородных, миролюбивых, ищущих справедливости демонстрантов.

Вся штука, однако, в том, что Иванова и других мемуаристов буквально распирает от искушения вновь и вновь пережить эйфорию тех победных часов. Белодомовский летописец беспрестанно«прокручивает»в памяти увиденные им самим или другими сцены недолгого триумфа:

«Авангард колонны–около тысячи бегущих людей разного возраста–вооружался по дороге камнями и дубинами, выламывая скамьи из омоновских машин, прихватывая в местах дорожных работ все, что могло сгодиться во время столкновения. К колонне с боковых переулков присоединялись все новые люди. Коммерческие ларьки не громили! Частные машины, припаркованные к обочинам, не трогали! Гнев людей выплескивался только на омоновскую технику, когда разбивали стекла в брошенных военных грузовиках и эмвэдэшных автобусах».

«Испуганное эмвэдэшное заграждение разбежалось в стороны с пути несущихся людей почти само собой, ощетинившись щитами уже по бокам–на Пироговке и Кропоткинской…»

«…По Садовому кольцу удирает по встречной полосе военный грузовик ЗиЛ-131. Номер неразборчив, машина летит к метро«Смоленская». На дверке висит демонстрант, которого вскоре стряхивают с машины. Грузовик врезается в колонну машин МВД (группа из трех грузовиков), стоящих на обочине. Притирается по их правой стороне бортом и метров через восемь утыкается в один из них. По его левому борту раздавленный в лепешку человек, впереди упал сбитый в момент столкновения военнослужащий МВД…».

«На Новом Арбате первые 80–100 человек бежали буквально в десяти метрах за спинами улепетывающих со всех ног эмвэдэшников, уже не встречая никакого сопротивления. Только каски убегавших мелькали перед глазами и скрывались во дворах. Побросав автобусы, они битком набивались в газующие легковушки и гнали по тротуарам к набережной. И, наступая им на пятки, улюлюкая, даже не пуская в ход камни, бежал жиденький авангард демонстрантов».

«Пробегая мимо пандуса, забившимся, как в нору, омоновцам бросали с презрением:«Крысы!». Грузовик со стягом перегнал демонстрантов и стал долбить поливалки с левой части заслона». (Тут автор предусмотрительно опускает одну существенную деталь: стяг на грузовике, таранящем заслон из поливальных машин, был красный. Вообще у Иванова нигде нет упоминания, какого цвета были флаги, которыми 3–4 октября размахивали демонстранты–сторонники Белого дома. Очень ему не хочется признавать доминирующую роль«коммунистических идей»в головах мятежников.)

«Существенно потрепанный ОМОН–без щитов, касок и дубинок–пытается спрятаться в автобусах, за машинами, прорваться к своим. На крыше одного грузовика один такой подбитый–вместо лица сплошная кровавая маска и затравленные глаза–О. М.).

И вот после всего этого автор принимается уверять, что последовавшая затем жестокость противной стороны была немотивированной и неоправданной. Я не собираюсь никого оправдывать. Вместе с тем не могу согласиться, что у омоновцев и солдат после всего случившегося в первые часы«народного восстания»не было психологической мотивации действовать жестко и даже жестоко. Подобная мотивация имелась в избытке. Жестокость рождает жестокость.

Впрочем, у омоновцев были и старые счеты с«мирными демонстрантами»–еще с майских дней 1993 года, когда на Ленинском проспекте грузовиком расплющили их товарища, старшего сержанта милиции Владимира Толокнеева.

Как мятежники избивали безоружных солдат (точная сводка)

Здесь, может быть, стоит еще привести сухую, бесстрастную документальную запись с фиксацией драматических событий, случившихся в те часы на Садовом кольце. Сухую сводку того, как бесчинствующие мятежники избивали безоружных мальчишек-солдат. Эту запись, сделанную, по-видимому, в штабе внутренних войск, воспроизводит в своих мемуарах бывший командующий этими войсками Анатолий Куликов. (Должен предупредить читателя, что время тех или иных событий, указываемое разными источниками, не всегда в точности совпадает: в тот момент было не до точной фиксации времени.)

Итак, агрессивная толпа стремительно движется от Крымского моста в направлении Белого дома.

«14:50. Резерв зоны 2 (300 человек) прибыл на Зубовскую площадь и выставил цепочку, которая продержалась 5–7 минут, после чего была смята. Из 12 автомашин (в/ч внутренних войск номер…) захвачено 10. Оставшийся личный состав прибыл к Временному командному пункту и получил задачу прикрыть его. Остальной личный состав оттеснен толпой по Садовому кольцу.

15:00. Войсковые наряды (в/ч внутренних войск номер…) получили команду усилить войсковые цепочки участков 8, 9, 10 и выставить 100 процентов личного состава. Сотрудники милиции покинули заслон на улице Новый Арбат. Захвачена командно-штабная машина (бортовой номер С-54). По улице Новый Арбат отходит неорганизованная группа сотрудников милиции в сторону Краснопресненского моста, преследуемая разъяренной толпой.

15:05. Резерв (в/ч внутренних войск номер…) заблокирован на Смоленской площади, цепочка смята. Личный состав оттеснен к площади Восстания.

15:12. Резервы (в/ч внутренних войск номер…–300 человек) получили команду выдвинуться от площади Восстания к зданию Дома Советов.

15:14. Резерв зоны 2 (200 человек) оттеснен на улице Новый Арбат.

15:15. Вооруженный резерв (в/ч внутренних войск номер…–50 человек) приведен в боевую готовность (надо полагать, это часть малочисленного отряда спецназа ВВ«Витязь»: другие солдаты были безоружны–О.М.). Начался штурм заграждений возле Белого дома. Толпа таранит заграждения поливочными машинами, забрасывает личный состав камнями. Сотрудники милиции на участке 8 перед зданием мэрии и Домом Советов покинули место несения службы. Войсковая цепочка (в/ч внутренних войск номер…) прорвана, асо стороны Белого дома(выделено мной–О.М.) идет огонь из стрелкового оружия. Личный состав отошел к зданию мэрии…

15:20. Колонна резерва (в/ч внутренних войск номер…), выдвигаемая от улицы Баррикадная, д. 4, остановлена бесчинствующей толпой перед Смоленской площадью.

15:25. Резерв (в/ч внутренних войск номер…–80 человек) выставил войсковую цепочку совместно с работниками милиции на Смоленской площади. Резерв зоны 2 (150 человек) оттеснен к зданию мэрии. У войскового наряда участка 10 (в/ч внутренних войск номер…–100 человек) отняты резиновые палки, щиты, наряд смят. Толпа по набережной следует к Белому дому.

15:30. В Большом Девятинском переулке слышна стрельба. Работники милиции покинули место несения службы на Смоленской площади.

15:31. Войсковые цепочки резерва зоны 2 (150 человек) прорваны. В районе мэрии захвачены 7 автомобилей (в/ч внутренних войск номер…). Доложено, что на местах несения службы нет нарядов милиции; без них выполнение задач в полном объеме невозможно. Командующий внутренними войсками отдает распоряжение восстановить боеспособность резервов. Резерв зоны 2 отошедшими подразделениями доведен до 195 человек. Вооруженный резерв (в/ч внутренних войск номер. ..–по-видимому, снова бойцы«Витязя»–О.М.) согласно боевому расчету у здания мэрии посажен в четыре БТРа. Толпа окружила БТРы, один из них подожжен.

15:40. Наряд резерва (в/ч внутренних войск номер…–80 человек) смят толпой на Смоленской площади и начал отход к месту стоянки техники.

15:45–15:50. Колонна машин резерва (в/ч внутренних войск номер…) захвачена боевиками. Угнано два автомобиля ЗиЛ-131…».

Тут, пожалуй, стоит обратить внимание на фрагменты записей, касающиеся того, как действовала милиция:

«Сотрудники милиции покинули заслон на улице Новый Арбат…По улице Новый Арбат отходит неорганизованная группа сотрудников милиции в сторону Краснопресненского моста…»

«Сотрудники милиции на участке 8 перед зданием мэрии и Домом Советов покинули место несения службы».

«Работники милиции покинули место несения службы на Смоленской площади».«Доложено, что на местах несения службы нет нарядов милиции; без них выполнение задач в полном объеме невозможно».

В общем, московская милиция просто разбежалась.

Приказ Хасбулатова и Руцкого: захватить«Останкино»и Кремль!

Итак, озверевшая толпа довольно быстро–примерно за час–смела все заслоны между Октябрьской площадью и Домом Советов. На Смоленской милиция применила слезоточивый газ, однако желаемого эффекта это не дало. В 15:35 часть демонстрантов подошла к оцеплению вокруг Белого дома со стороны мэрии.

Противостоящие стороны по-разному описывают то, что здесь произошло. По версии сторонников президента, из мэрии был открыт предупредительный огонь холостыми патронами. Другая сторона представляет дело иначе: в результате стрельбы из мэрии и гостиницы«Мир»было убито семь человек, несколько десятков ранено.

Толпа прорвала оцепление вокруг Дома Советов. Омоновцев и солдат избивали…Срывали с них каски, отбирали щиты…Все эти унизительные для милиционеров и военнослужащих сцены позже были показаны по телевидению. Был захвачен транспорт: автобусы, принадлежавшие ОМОНу, ЗиЛы внутренних войск, милицейские«Москвичи»с мигалками…

Началось«братание»осажденных в Белом доме со своими«освободителями». Всех охватила уверенность, что победа близка.

В 16:05 Руцкой с балкона Белого дома громогласно отдал приказ о штурме самого близкого«вражеского»объекта–мэрии (бывшего СЭВа)–и о захвате телецентра«Останкино». А Хасбулатов призвал (или опять же–приказал?) захватить также Кремль. Еще один призыв-приказ спикера–немедленно, сегодня же, арестовать Ельцина и всех его близких сотрудников. Магнитофонная запись пламенных выступлений двух главных действующих лиц мятежа:

Руцкой:–Прошу внимания! Молодежь, боеспособные мужчины! Вот здесь, в левой части строиться! Формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и«Останкино»!Восторженный рев толпы:–Ура!Хасбулатов:–Я призываю наших доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль и узурпатора бывшего–преступника Ельцина…Очередной приступ всеобщего восторга:–Ура!Хасбулатов:–…Ельцин сегодня же должен быть заключен в«Матросскую тишину». Вся его продажная клика должна быть заключена… (далее неразборчиво, но, в общем-то, понятно, куда спикер собирается заключить«продажную клику»).

Позже летописцы Белого дома станут наперебой назойливо уверять, что в Останкино сторонники ВС отправились с исключительно мирными намерениями–всего-навсего потребовать эфира для своих вожаков. При этом будет забываться такой«пустяк», как вот этот самый, отданный публично, во всеуслышание, приказ их«президента»:«Штурмом взять мэрию и«Останкино».Ни о каких просьбах, касающихся предоставления эфира, как видим, даже речи не было.

«Руцкой–чмо!»

События этих критических часов нашли адекватное отражение в радиопереговорах, которые велись в то время на милицейской волне (часть их«стенограммы»опубликовала«Новая газета»). Примерно с половины четвертого, после того как было прорвано оцепление возле Белого дома, все высокое эмвэдэшное начальство куда-то исчезло из эфира. Это вполне соответствовало обстановке растерянности властей, воцарившейся в тот момент. Время от времени прослушивались лишь переговоры офицеров среднего уровня, которых разметало по городу и которые, придя в себя, уточняли, кто где находится. Однако в начале пятого в милицейском радиоэфире вдруг возник Руцкой. Он торжествовал.

Руцкой:–Что, ребята, обкакались? Я тут из Белого дома работаю.Милиционеры, у кого были рации, угрюмо огрызались, видимо пораженные такой наглостью.Милиционеры:–Деловой.–Не трави, не трави людей-то! Не зли!–Подожди, еще тебе достанется!.. Рано радуешься, Руцкой!Между тем«президент»уже отдавал команды своему войску:Руцкой:–Сосредоточение, сосредоточение на Краснопресненской набережной. Сбоку…Нам надо сосредотачиваться здесь, в районе Краснопресненской набережной, левый и правый берег реки Москвы у Дома Советов. Сбор у меня по прибытии.Непонятно, при чем здесь правый берег Москвы-реки. Правый берег–это набережная Тараса Шевченко, где гостиница«Украина». Полководец плохо знает местность, на которой собирается воевать.Милиционеры:–Значит, война?–Это война или нет?–Руцкой, дай ответ: война это или нет?Руцкой:–Нет, дорогой, это наведение элементарного порядка согласно Конституции и закона Российской Федерации. Милиционеры:–С оружием-то в руках?–Там ведь надо будет стрелять не такими, не холостыми, а боевыми… Зачем все это нужно?–Руцкой, а за кровь кто ответит?Руцкой:–Господин Ельцин и тот, кто отдавал приказы стрелять по мирным людям.Милиционеры:–Ты сам отдавал приказ стрелять.Запись, помеченная временем«16:14». Происходит столкновение возле мэрии и гостиницы«Мир», где разместился оперативный штаб МВД. Руцкой:–…[Командиры] частей дивизии Дзержинского! Я ген[ерал Руцкой]…Я обращаюсь к вам: отдайте приказ прекратить стрелять по людям, суки! Я вам еще раз говорю: отдайте приказ прекратить стрелять по людям!..Милиционеры:–Это ты, козел, стреляешь по людям.Руцкой:–…По людям открывают огонь из боевого оружия. Я еще раз обращаюсь к вам, командиры рот и батальонов дивизии имени Дзержинского…Не делайте 9 января!..Милиционеры:–Дерьмо!Руцкой:–Приказ: командиры частей дивизии Дзержинского, немедленно захватить гостиницу«Мир»! Там сосредоточилась банда Ерина–Ельцина.Милиционеры:–Сам бандит с большой дороги. Руцкой (видимо, обращаясь конкретно к тому, кто назвал его бандитом):–Я тебя предупреждаю, даю на раздумья десять минут…Даю на раздумья десять минут…Если не прекратят стрелять по людям,–открою огонь…Переходите на сторону народа!.. Десять минут на раздумья, после чего открываю огонь по гостинице«Мир»и по сборищу…Еще раз обращаюсь к командирам дивизии Дзержинского…Вы носите славное имя легендарного человека, не позорьте погоны…Милиционеры:–Не надо было людей натравливать на милицию. А то натравил, а теперь воешь тут, как козел, б…–Руцкой, Руцкой, вспомни историю, все самозванцы кончали смертью!Руцкой:–Я еще не умираю, готовьтесь, б…Милиционеры:–Козел!–О-о, наконец-то заговорил истинным языком, в зоне тоже так все говорят. Так что готовься.–Руцкой–чмо!»

 И далее всё в таком же духе.

«Больше нет ни мэров, ни пэров, ни херов!»

Штурм мэрии возглавил генерал Макашов. Его напутствие штурмующим было достаточно гуманным:

–Никого не трогать! Обрезать все телефонные связи! Чиновников выкинуть на х. .. на улицу!

Атака началась в 16:40 и длилась считанные минуты: сопротивления практически не было.

После захвата здания Макашов произнес речь с его балкона. Она была выдержана в таком же солдафонском стиле, как и напутствие перед штурмом. Закончил ее генерал, так сказать, выражением глубокого удовлетворения свершенным:

–Больше нет ни мэров, ни пэров, ни херов!

В эти победные для Белого дома часы на его сторону, кроме двух рот Софринской бригады внутренних войск (150 человек), перешли 200 военнослужащих дивизии Дзержинского с тремя БТРами. На этот раз речь перед воинами, построившимися под балконом Белого дома, держал«министр безопасности»Баранников. Произошло это около пяти вечера.

Боевики во главе с Макашовым отправились на грузовиках и автобусах штурмовать следующий намеченный«президентом»объект–телецентр«Останкино».

Тот, кто включал телевизор 3 октября где-то после трех-четырех, был поражен: на экране толпа избивает милиционеров, омоновцев, солдат, которые выглядят, как жалкие котята, куда-то мчатся грузовики с красными флагами, наполненные возбужденными людьми. Ну, прямо«Ленин в Октябре», поднявшийся на битву революционный пролетариат. Было полное ощущение, что власть пала, Москвой правят вооруженные мятежники.

В шесть вечера в Белом доме продолжил свою работу Съезд. Выступая на нем, Хасбулатов торжественно провозгласил, что закончился первый этап борьбы с«организаторами переворота»и наступил решительный перелом. Спикер сообщил, что его сторонники взяли«Останкино», и вновь поставил задачу, уже ранее выдвинутую им,–сегодня же захватить Кремль. Теперь уже сомнений не оставалось: во главе вооруженного мятежа стоят все те же Хасбулатов и Руцкой. По крайней мере они приняли на себя руководство«стихийным народным восстанием».

Депутаты встретили слова своего шефа аплодисментами, криками«Ура!». Это была минута высшего торжества мятежников.

Она продолжалась недолго: уже в половине седьмого«Эхо Москвы»опровергло сообщения о захвате телецентра.

Внутренние войска покидают столицу

После избиения милиционеров и солдат на Садовом кольце и возле Белого дома командующий внутренними восками Анатолий Куликов принимает решение вывести свои безоружные,«потрепанные», по его словам, подразделения в места их постоянной дислокации, вооружить их, посадить«на броню»и вернуть в город уже в боеспособном состоянии.

(Не правда ли, это вообще какая-то фантастика, непонятно, как такое могло случиться: главная вооруженная опора власти–дивизия Дзержинского–в самый критический момент, в самой гуще событий, перед лицом разъяренного противника оказалась оснащенной только шлемами, щитами и резиновыми палками.)

На тех, кто видел тогда колонны военных автомашин, ползущих по шоссе Энтузиастов в сторону области, и понимал, что происходит, это, как несколько позже погасшие экраны телевизоров, производило тягостное впечатление: мятеж в самом разгаре, на улицах города бесчинствуют боевики, а солдаты–уходят…

Анатолий Куликов (в своих воспоминаниях):

«Когда войска, одетые в форму милиции, покидали Москву, у многих сложилось впечатление, что все рухнуло…»

Ельцина об этом«кутузовском»маневре так и не уведомили.

Роковая ошибка белодомовского полководца

В этот момент один из главных полководцев Белого дома генерал Макашов, по-видимому, совершил свою основную стратегическую ошибку, предопределившую исход всего вооруженного конфликта тех дней. Начавшийся вывод Дивизии особого назначения в Балашиху предоставлял ему уникальную возможность быстро решить все в свою пользу. Дело в том, что на прикрытие этого вывода отвлеклось, как уже было сказано, единственное в ту пору вооруженное подразделение внутренних войск, находившееся в городе,–отряд спецназа«Витязь»(он сопровождал безоружных солдат до шоссе Энтузиастов). Если бы Макашов воспользовался этим моментом и проскочил в Останкино раньше, чем там появился«Витязь», он мог бы взять телецентр, как говорится, голыми руками. И на этом история российских реформ скорее всего была бы закончена.

К счастью, однако, белодомовский военачальник не уловил этого почти стопроцентно выигрышного для себя момента, упустил время, замешкался. Со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Вообще-то, в Белом доме, конечно, зафиксировали уход дивизии Дзержинского. В аналитической записке, найденной на столе у Хасбулатова после окончания событий, отмечалось:«по имеющимся данным»,«после некоторых колебаний»(даже и о«колебаниях»им уже было известно) дивизию возвратили«в зону постоянной дислокации», в результате чего реальный силовой потенциал Ельцина, и без того не слишком большой, был еще более ослаблен. По мнению безвестных аналитиков, единственно на кого мог теперь опереться«бывший президент»,–это на Кремлевский полк, московский ОМОН, Службу безопасности президента.

На самом деле дивизия Дзержинского вскоре вернулась. На этот раз ее солдаты были экипированы уже более серьезно, нежели одними только резиновыми дубинками и щитами.

Макашовцы штурмуют телецентр

Проводив безоружных сослуживцев,«Витязь»успел-таки вернуться в район главных событий. Он встретил колонну Макашова, направлявшуюся в Останкино, уже на Садовом кольце возле планетария. Однако препятствовать продвижению колонны не стал. На небольшой скорости БТРы и грузовики с солдатами двинулись в том же направлении, что и колонна. По одной из версий, у командира«Витязя»полковника Сергея Лысюка было намерение проследить, куда мятежники направятся с Триумфальной площади,–в тоннель и дальше по Садовому или же свернут направо на Тверскую в сторону Кремля. В принципе, учитывая приказы Руцкого и Хасбулатова, макашовцы могли пойти и туда, и туда. Они проехали прямо, и«Витязь»последовал за ними.

По другой версии, Лысюк медлил, раздумывая,–попытаться ли сразу остановить макашовцев или пропустить их в Останкино, вел по этому поводу радиопереговоры с начальством. Куликов, естественно, был категорически против того, чтобы затевать бой в самом центре города, посреди толп ничего не подозревающих прохожих.

На пересечении Садового кольца с улицей Чехова дзержинцы стали обгонять колонну, направляясь в сторону Останкина. К телецентру 130 автоматчиков«Витязя»на грузовиках и десять БТРов прибыли на пятнадцать минут раньше белодомовцев–примерно в 17:30.

Возле телецентра начался митинг сторонников ВС.

По сведениям«Эха Москвы», к половине седьмого вокруг«Останкина»собралось большое число людей с красными флагами. Основное их вооружение–железные прутья, канистры с бензином и пустые бутылки для приготовления«коктейля Молотова». По свидетельству очевидцев, многие из них пьяны. Впрочем, каждая из сторон постоянно обвиняла другую в злоупотреблении«допингом». Сюда же подходят три БТРа также под красными флагами и группа людей, вооруженных автоматами,–по-видимому, те самые перебежчики.

Положение оборонявшихся усугублялось еще и тем, что из центра города в сторону Останкина на подмогу макашовцам катилась огромная–по некоторым оценкам, двухсоттысячная–толпа их сторонников. Для ускорения дела между толпой и телецентром совершали челночные рейсы«трофейные»грузовики и автобусы, перебрасывавшие к месту решающих действий все новые и новые группы«демонстрантов».

Поначалу макашовцы нацелились на главный корпус телецентра–АСК-1. Однако в какой-то момент некий доброхот-телережиссер объяснил им, что главное здание не представляет для них никакой ценности: там располагаются лишь администрация да три-четыре десятка студий; реально все передачи идут из здания техцентра АСК-3, расположенного через улицу напротив АСК-1; техцентр охраняют лишь несколько милиционеров, готовых перейти на сторону парламента. С этого момента все внимание макашовцев переключилось на АСК-3.

В действительности, помимо штатной милицейской охраны, в здании к этому моменту уже находились более тридцати бойцов«Витязя». Макашов через мегафон обратился к ним с требованием сложить оружие и покинуть здание. Поскольку никакой реакции не последовало, наружные стеклянные двери техцентра протаранили грузовиком. Было пять минут восьмого…

После этот таран бесчисленное число раз показывали по телевизору. Грохот, звон разбитого, осыпающегося стекла…Кругом агрессивная, ликующая толпа…Эти кадры–одно из главных документальных свидетельств того, что в действительности происходило в Останкине…С какими такими«мирными намерениями»прибыли сюда сторонники Хасбулатова и Руцкого…

В проделанный проем к закрытым внутренним дверям снова вошел Макашов с мегафоном и повторил свое требование к обороняющимся. Предоставил им на размышление три минуты. Предупредил, что, если спецназовцы посмеют сделать хоть один выстрел, по ним будет открыт огонь из гранатомета. Ответа вновь не последовало. Тогда несколько человек во главе с Макашовым через разбитое окно рядом с подъездом проникли внутрь здания. На этот раз генерал обратился к обороняющимся более миролюбиво: мы, дескать, русские люди, мы против Ельцина, против капитализма, за Советский Союз…

 На этот раз, однако, блицкриг, случившийся в мэрии, не повторился: увидев направленные на них автоматы«Витязя»и скользящие по их камуфляжу красные лучи лазерных прицелов, генерал и его свита быстро ретировались.

Кто-то выстрелил по зданию из гранатомета. С этого все и началось.«Витязь»открыл ответный огонь. В толпу возле входа был брошен взрывпакет со спецсредством«Заря»…

В 19:26 (по другим данным–в 19:35) диктор первого канала объявил: в связи с тем, что боевики проникли в здание телецентра, телевидение прекращает вещание. Были«вырублены»все каналы. Все, кроме второго.

Председатель телекомпании«Останкино», Вячеслав Брагин:

–Когда начался штурм, мы отключили эфир, чтобы не дать возможность Макашову и прочей этой швали выйти в эфир. Мы сразу погасили наш экран, а в это время работали, переводили его на Шаболовку.

Специалисты, однако, утверждают, что отключить эфир можно было бы даже в том случае, если бы здание АСК-3, подвергшееся штурму, было захвачено боевиками. Так что с отключением можно было не торопиться. То, что телеэкран–особенно экран первого канала, вещающего почти на всю страну,–был погашен, оказало огромное угнетающее воздействие на людей. Все решили: да, дела действительно плохи.

Ельцин вводит в Москве чрезвычайное положение

Исполнительная власть и подчиненные ей силовые структуры начало вооруженного мятежа просто проспали. Утром 3 октября у президента состоялось совещание с участием первых лиц государства, министров-силовиков. Ни слова о том, что ситуация в Москве вот-вот выйдет из-под контроля (а об этом можно было судить хотя бы по беспрецедентному столкновению сторонников ВС с ОМОНом, произошедшему накануне на Смоленской площади), не было сказано. Обсуждали…ситуацию в регионах. Общая оценка довольно спокойная: крупных беспорядков не предвидится, региональные власти в целом лояльны, проведение выборов обеспечат. Как заметил Гайдар, информацией о том, что именно на сегодня оппозиция запланировала переход к активным силовым действиям в столице, Министерство безопасности либо не владело, либо решило не делиться с президентом и правительством.

Вообще, беспечность, царившая в те предгрозовые часы в Кремле, просто поражает. Надо было в течение долгих месяцев вести напряженную, изнурительную борьбу со смертельным врагом, чтобы в последние, решающие часы фактически полностью довериться традиционному русскому«авось!». Вот как об этом вспоминает тогдашний пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков:

«В Кремле, похоже, все еще не улавливали предельной остроты момента. Сразу после скомканной поездки на Арбат (2 октября–О.М.) Борис Николаевич уехал за город на дачу. Помощники, с учетом того, что был субботний день, уехали часа в три-четыре. Предполагалось, что следующий воскресный день будет нерабочим…

Вспоминая эти дни сегодня, не могу не думать об удивительном сочетании решимости и крайнего легкомыслия, если не сказать–некомпетентности…Поразительное дело: 3 октября Руцкой отдает приказ о начале штурма здания мэрии, а помощники президента узнают об этом из телевизионных репортажей, находясь кто дома в Москве, кто на дачах…

Звучит нелепо, но в Службе помощников не была предусмотрена даже возможность быстрого возвращения в Кремль. Все шоферы были отпущены по домам…

Могу сказать по этому поводу только одно–никто в президентском окружении не только не планировал, но, видимо, и не готовился к силовым контрмерам в ответ на провокации сторонников Верховного Совета…»

Ясно, что, когда непримиримая антиельцинская оппозиция перешла к активным силовым действиям, какое-то время адекватного сопротивления им просто не было. Костиков:«Власть находилась в растерянности, отчасти в параличе».

Тем не менее, около шести вечера Ельцин ввел в Москве чрезвычайное положение. Оно было введено задним числом–с 16:00. По-видимому, как раз для того, чтобы показать, что Кремль достаточно оперативно отреагировал на вооруженный мятеж, что не было часов бездействия и растерянности.

Эта путаница с временем введения ЧП дала противникам президента повод обвинять его в том, что это он, мол, сам спланировал такие«провокации», как штурм мэрии. Иначе, дескать, не объяснишь, почему в указе о введении ЧП с 16:00 уже содержится упоминание об этом штурме, тогда как в действительности он произошел позже. В частности, такое обвинение адресует Ельцину Иван Иванов. При этом он сам же ничтоже сумняшеся описывает, как этот штурм осуществляли Макашов и другие. Что, они это делали, реализуя план Ельцина? Изумительная логика.

В указе о введении чрезвычайного положения, называя зачинщиков вооруженного мятежа, Ельцин использовал осторожную формулировку–«преступные элементы, подстрекаемые из Дома Советов». В самом деле, в тот момент еще не было вполне ясно, кто же конкретно подготовил кровопролитие в городе, кто дал отмашку к его началу. Все это, повторяю, оказалось довольно неожиданным для Кремля. И лишь позднее ситуация прояснилась

В девять вечера«Эхо Москвы»сообщало про обстановку возле«Останкина»:

«Обстановка сейчас тяжелая. Продолжаются перестрелки. На данный момент горит угол здания, где находятся эфирные студии   и Информационное телевизионное агентство (то есть угол здания АСК-3–О.М.). В ближайшее время к зданию«Останкина»должно прибыть подкрепление сторонникам президента и силам, верным руководству страны. ..».

Но помощь вроде бы направляется и мятежникам:

«От Белого дома в район Останкина отправились еще семь машин с людьми. Среди них есть вооруженные».

Руцкой неистовствует в эфире:

–Внимание! Приказываю стягивать к«Останкино»войска! Стрелять на поражение!..

Однако уже в 22:20 Вячеслав Брагин сказал по тому же«Эху Москвы», что возле«Останкина», по-видимому, наступил перелом: подошли БТРы, они окружили телецентр и верховыми очередями рассеяли нападающих по кустам вокруг телерадиоцентра; атаки на АСК-3 уже не предпринимаются, хотя он продолжает гореть–боевики не подпускают к нему пожарные машины.«Я думаю, что их песенка спета»,–сказал Брагин, имея в виду напавших на«Останкино»макашовцев.

Подошедшие БТРы–это, надо полагать, 2-й мотострелковый полк дивизии Дзержинского, посланный Куликовым на помощь«Витязю»и в самом деле, по общему свидетельству, вызвавший панику среди белодомовского войска.

Оттесненные от телецентра боевики начали строить баррикады. БТРы, не прекращая стрельбы, смели их. По-видимому, именно в этот момент сражение достигло высшего накала. Из обоих зданий телецентра велась беспорядочная стрельба трассирующими очередями, БТРы, ведя огонь, кружили вокруг телецентра…По мегафону штурмующие обратились к противоположной стороне с призывом, чтобы им предоставили возможность убрать раненых и убитых. Им ее предоставили.

К этому моменту первый телеканал уже возобновил вещание через«Шаболовку». Телевизионщики готовились восстановить выход в эфир через«Останкино».

Свидетельство очевидца

Поздно вечером, возвращаясь от Моссовета, в вагоне метро мы с женой встретили своего младшего сына Филиппа. Пришли в ужас: оказывается, он весь вечер провел как раз возле останкинского телецентра, готовил репортаж для информагентства ИМА-пресс, где в ту пору работал.

 –В Останкино я приехал в начале восьмого вечера,–рассказывал после Филипп.–Толпа«оппозиционеров». Как говорится, навскидку–тысячи три. Радостные вскрики:«Радио–наше! Осталось телевидение!». «Радио»–это АСК-3, напротив главного здания телецентра. Перед телецентром выстраиваются отряды, готовые идти на штурм. Среди зевак шныряют какие-то юнцы с канистрами бензина, спрашивают у всех пустые бутылки–для«зажигалок». Оружие«ополченцев»–железные прутья, а также конфискованные у милиции металлические щиты и дубинки. Автоматов почти нет. Кто-то дергает меня за рукав. Обернувшись, я вижу совершенно невменяемое лицо моего приятеля по журфаку Алексея Чупова, работающего в«Московском телетайпе». Оказывается, они с оператором были у входа в здание АСК-3, когда начался штурм. Рядом с ними рванул взрывпакет. Оператора взрывной волной отбросило в сторону, а Алексея, видимо, слегка контузило. Во всяком случае, он не слышит, что я ему говорю, а потому, не реагируя на мои слова, отправляется дальше искать своего коллегу. Все присутствующие необычайно воодушевлены после успехов на Крымском мосту и возле мэрии. Полная уверенность, что«Останкино»будет взято через считанные минуты. Однако как раз через эти считанные минуты появляются БТРы. Они опускают штурмовиков с небес на землю. В буквальном смысле: открывают огонь поверх голов и заставляют всех лечь на асфальт, за бетонные бордюры. Распластываюсь и я. В этот же момент сзади, из окон телецентра раздаются автоматные очереди. И макашовское войско, и просто соглядатаи почувствовали себя очень неуютно под перекрестным огнем.«Массовка»стремительно пошла на убыль. Игра в войну закончилась. Началась война.

 Одним из заданий Филиппа было взять интервью у кого-нибудь из лидеров мятежников.

–Виктора Анпилова,–рассказывал сын,–я нашел довольно далеко от эпицентра событий–в леске между АСК-3 и Останкинской башней. Еще полчаса назад он что-то орал в мегафон бодро-призывно, а сейчас предусмотрительно залег под деревом, хотя наступило некоторое затишье. Впрочем, неистовый коммунистический лидер, по-видимому, об этом не догадывался. Когда я к нему подошел, он нехотя высунул голову из укрытия и, осознав, что стрельба прекратилась, встал и отряхнулся. На мой вопрос, как он оценивает обстановку, сказал, что сам ни черта не знает. Не знает, к примеру, чьи это БТРы. Впрочем, тут же вошел в привычную для себя роль и рекомендовал мне готовить бутылки с зажигательной смесью (он принял меня за своего,«трудоросса»). Даже подсказал рецепт их приготовления. Окончательно придя в себя, он сообщил в мегафон кучковавшимся вместе с ним соратникам, которые ретировались от телецентра, что арестован мэр Москвы Лужков, и поздравил их с этим. На мой недоуменный вопрос об источнике этой информации Анпилов не моргнув глазом заявил:«Я знаю о ситуации столько же, сколько и ты. Но я боец. Я хочу поддержать дух народа и потому об этом говорю. Говорю, что Лужкова поймали…». По словам Анпилова, с минуты на минуту в Останкино должна подойти машина, посланная к Белому дому за оружием. Слава Богу, не подошла, иначе не миновать бы еще более крупного кровопролития. Впрочем, какой-то мальчишка, вдохновленный призывом своего вождя, полез с«зажигалкой»поджигать протараненный БТРом автобус, стоящий поперек улицы. Потом войска очищали улицу Академика Королева. Пули ложились все ниже и ниже. Была перестрелка возле останкинского пруда. В какой-то момент кругом воцарился сущий ад. Трассирующие очереди слились в один огненный шквал. Снова и снова раздавались призывы«оппозиционеров»ехать то к Белому дому, то к Краснопресненскому райсовету за оружием, но было ясно, что сражение за«Останкино»ими проиграно…

Единственный телеэкран, который не погас

Поистине всенародную славу во время октябрьских событий обрела программа«Вести»Российского телевидения, а ее ведущие–Валерий Виноградов, Сергей Возианов, Светлана Сорокина, Михаил Пономарев, Александр Шашков–стали чуть ли не национальными героями. На славу«Вестей»в какой-то степени поработало уже упомянутое перестраховочное, в самый решающий момент отключение первого канала. Председатель телерадиокомпании«Останкино»Вячеслав Брагин объяснил это отключение среди прочего и тем, что он, дескать, не хотел подвергать риску журналистов. У тех, кто возглавлял тогда«Вести», тревога за сотрудников тоже была, но канал продолжал работать…

 –В обычной ситуации«Вести»идут из«Останкина»,–рассказывал мне вскоре после событий директор информационных программ РТР Александр Нехорошев.–В тот вечер там работала бригада Саши Шашкова. А центр управления«Вестями»здесь, на Ямском, вот в этой комнате, где мы с вами сидим. Чем ближе к семи часам, тем тревожнее становились голоса людей, которые докладывали об обстановке в«Останкине». Тем не менее, бригада там готовилась к выпуску. Никто и в мыслях не держал, что придется эвакуироваться оттуда. Около половины восьмого стало ясно, что программа может не выйти. Студия«Вестей»находится на втором этаже, как раз над кабинетом руководителя ИТА Бориса Непомнящего, где начался пожар. Я попросил сотрудников уходить через запасной выход и при этом, учитывая, как относятся к«Вестям»штурмующие телецентр, сорвать все таблички с дверей. В 19:35 мы начали готовиться к эфиру отсюда, с«Ямы»…

На минуту прерву рассказ Нехорошева…19 августа 1991 года для меня первой приметой того, что не все еще пропало, что мятежникам может быть дан отпор, стал ватман на постаменте Долгорукого:«Нет–путчистам! Фашизм не пройдет!». Перед этим–то было еще утро,–обойдя весь центр Москвы, я ни одного слова поперек хунты не встретил. В этот раз такой первой приметой для меня, как, наверное, для многих, стало появление на телеэкране Валерия Виноградова–спокойного, уверенного, делового.

–Валера Виноградов оказался здесь совершенно случайно,–продолжал свой рассказ Александр Нехорошев,–в это время он не должен был работать. Пришлось его«оформлять», потому что он был в свитере, в легкомысленной рубашке… Кто-то дал ему пиджак, кто-то–галстук… Итак, мы начали выходить с 5-й улицы Ямского поля. Часам к десяти здесь собрались почти все, кто мог прийти, приползти, прилететь. Часам к одиннадцати до нас добралась та смена, которая была в«Останкине». Телезрители могли увидеть всех ведущих«Вестей». И сверх того–Николая Сванидзе, который также вел один из выпусков, хотя, в общем-то, он не является ведущим. В половине третьего ночи у нас под окном раздались выстрелы. Кто стрелял, я так и не понял. Говорят, приехали какие-то люди на каких-то машинах…

К этим словам Александра Нехорошева добавлю, что противники Ельцина ненавидели программу«Вести». Как сказал мне гендиректор РТР Анатолий Лысенко, еще за несколько дней до событий ему позвонил Зюганов (после куда-то спрятавшийся) и предупредил, что в случае, если Российское телевидение не смягчит своей позиции в отношении«оппозиционных организаций», такие люди, как Сорокина и Сванидзе,«не успеют даже взять билет на самолет».

 Впрочем, путчисты вообще обещали расстрелять или даже повесить всех своих самых активных противников. На этот случай существовали вроде бы даже специальные списки.

При всем том, что«Вести»и отличились 3–4 октября, лучше всего октябрьский путч показала, конечно, американская телекомпания CNN… Хотя лучше бы она его не показывала. Выбрав удачную точку на крыше одного из зданий, американские телевизионщики выдали в эфир ту самую«картинку»стреляющих по Белому дому танков, благодаря которой к октябрьским событиям 1993 года прочно прилепилось лживое, как бы все исчерпывающее определение«расстрел парламента».

Президент обращается к москвичам и всем россиянам

Если у телецентра перелом действительно наступил,–вроде бы все говорило об этом,–то возле Белого дома никаких его признаков не наблюдалось. Сюда подходили новые группы людей, отъезжали машины с боевиками. Продолжались митинги. Депутаты призывали держаться до победного конца, утверждая, что произошло общенародное восстание против режима Ельцина. К самому Ельцину и всем, кто его поддерживает, обращались призывы«сложить оружие».

Где-то в районе девяти вечера Ельцин своим указом освободил Руцкого от должности вице-президента и уволил его с военной службы. Странно, что он не сделал этого раньше. Впрочем, формально у Ельцина не было такого права, и здесь он опять нарушил Конституцию…В указе устанавливалась преемственность функций президента при возникновении чрезвычайных обстоятельств: в случае его отставки, невозможности осуществления им своих полномочий или смерти полномочия главы государства исполняет председатель правительства.

Поздно вечером пресс-секретарь Ельцина Вячеслав Костиков зачитал по Российскому телевидению, а потом по радио обращение президента к жителям Москвы и гражданам России. В нем, в частности, говорилось:

«Дорогие москвичи!

Сегодня в Москве пролилась кровь. Начались беспорядки. Есть жертвы. Предпринимаются попытки захватить государственные учреждения. Все это спланированная заранее акция бывших руководителей Белого дома, тех, кто продолжает говорить о законе и Конституции. Сегодня они перешли грань допустимого, тем самым они поставили себя вне закона, вне общества. Они готовы погрузить Россию в пучину гражданской войны. Они готовы привести к власти преступников, которые обагрили свои руки кровью мирных людей.

Президент, правительство России, руководство Москвы делали все для того, чтобы разрешить кризис мирным путем. Все россияне знают, что ни президентом, ни правительством не было отдано ни одного приказа, который допускал бы вооруженное насилие. Еще сегодня утром шли переговоры при посредничестве патриарха Московского и Всея Руси об урегулировании обстановки вокруг Белого дома, но в эти самые часы бывшим руководством Белого дома было все подготовлено для использования силы…

Дорогие россияне!

Сегодня решается судьба России, судьба наших детей. Я верю в наше с вами благоразумие. Я верю в наши силы. У нас их гораздо больше, чем у кучки политических авантюристов, чем у тех, кто стреляет в москвичей. Насилие, гражданская война–не пройдут, если мы встанем на их пути. Они не нужны ни москвичам, ни россиянам. Порядок в Москве будет восстановлен в самое кратчайшее время. Мы располагаем необходимыми для этого силами.

Мы победим! Спокойствие в столице обязательно будет восстановлено. Ради созидания, ради того, чтобы сохранить мир в России».

РПЦ призывает…Но безуспешно

Насчет упомянутых Ельциным переговоров…Они шли не только утром, но продолжались и днем. Однако в 16:30 после встречи представителей президента и Верховного Совета в Московской патриархии (на улицах столицы уже вовсю бушевал вооруженный мятеж) первый зам Хасбулатова Воронин, выступая перед журналистами, вновь заявил, что проблема оружия в Белом доме создана искусственно (а из этого оружия уже стреляли по милиции и солдатам) и что Съезд просит патриарха решить основную проблему–заставить Ельцина отменить свой указ о роспуске парламента. Стало ясно, что переговоры сорваны окончательно.

Впрочем, по сообщениям информагентств, представители РПЦ в течение всей ночи с 3 на 4 октября предпринимали попытки побудить враждующие стороны немедленно остановить кровопролитие. Митрополит Кирилл встретился с Виктором Черномырдиным и неоднократно разговаривал по телефону с Юрием Ворониным. От имени патриарха и Священного синода церковный иерарх обратился к премьеру с просьбой сделать все возможное, чтобы те люди в Белом доме, которые не повинны в пролитой крови и просто-напросто оказались заложниками ситуации, не пострадали при возможном штурме Дома Советов.

Последний телефонный разговор с Ворониным состоялся у митрополита в шесть утра. Воронин продолжал настаивать на том, что непременное условие переговоров с Кремлем–отмена Указа № 1400. Что, разумеется, было невыполнимо.

Расстрел Белого дома: историческая правда России от РВИО

ПУТЬ К РАССТРЕЛУ

Одной из главных проблем правительства Б.Н. Ельцина к 1993 году стали взаимоотношения с оппозицией. Развивалась конфронтация с главным организатором и центром оппозиции — российским съездом народных депутатов и Верховным Советом. Эта война законодательной и исполнительной власти заводила и без того хрупкую российскую государственность в тупик.  

Конфликт между двумя ветвями власти, определивший развитие российской политики в 1993 году и завершившийся кровавой драмой начала октября, имел ряд причин. Одна из главных заключалась в усугублявшихся разногласиях по вопросу социально-экономического и политического курса развития России. Среди законодателей утвердились сторонники регулируемой экономики и национально-государственного направления, а защитники рыночных преобразований оказались в явном меньшинстве. Смена у руля правительственной политики Е.Т. Гайдара  В.С. Черномырдиным только на время примирила законодательную власть с исполнительной.

Важной причиной антагонизма дух ветвей власти являлось и отсутствие у них опыта взаимодействия в рамках системы разделения властей, которой Россия практически не знала. По мере ожесточения борьбы с президентом и правительством, законодательная власть, пользуясь правом изменять конституцию,  стала отодвигать исполнительную на второй план. Законодатели наделили себя самыми широкими полномочиями, в том числе и теми, которые, согласно системе разделения властей в любом ее варианте, должны были быть прерогативой исполнительных и судебных органов. Одна из поправок к Конституции наделяла Верховный Совет правом «приостанавливать действие указов и распоряжений президента Российской Федерации, отменять распоряжения Совета министров республик в составе Российской Федерации в случае их несоответствия законам Российской Федерации».

В этом смысле вынесение на суд избирателей вопроса об основах конституционного строя представлялось хоть каким-то выходом из сложившейся драматической ситуации.  Однако восьмой съезд народных депутатов России, проходивший с 8 по 12 марта 1993 года,  наложил вето на проведение любых референдумов, а во взаимоотношениях двух властей закреплялся статус-кво в соответствии с принципами действовавшей тогда конституции. В ответ, 20 марта, в обращении к гражданам России, Ельцин объявил о подписании им указа об особом порядке управления до преодоления кризиса и назначении на 25 апреля референдума о доверии президенту и вице-президенту Российской Федерации, а также по вопросу  о проекте новой конституции и выборах нового парламента. Фактически в стране, вплоть до вступления в силу новой Конституции вводилось президентское правление. Это заявление Ельцина вызвало резкий протест Р. Хасбулатова, А. Руцкого, В. Зорькина и секретаря российского совбеза Ю. Скокова, а через три дня после выступления Ельцина Конституционный суд РФ признал ряд его положений противозаконными. Собравшийся внеочередной съезд народных депутатов, предпринял попытку объявления президенту импичмента, а после ее неудачи согласился на проведение референдума, но с формулировками вопросов, утвержденными самими законодателями. В прошедшем 25 апреля референдуме приняло участие 64% избирателей. Из них за доверие президенту высказалось 58,7%, социальную политику президента и правительства одобрило 53%. Референдум отклонил идею досрочных перевыборов, как президента, так и законодателей.

 

УДАР ЕЛЬЦИНА

Российский президент нанес удар первым. 21 сентября указом 1400 он объявил о прекращении полномочий Съезда народных депутатов и Верховного Совета.  На  11-12 декабря назначались выборы в Государственную думу. В ответ Верховный Совет привел к присяге в качестве президента Российской Федерации вице-президента А. Руцкого. 22 сентября служба охраны Белого дома начала раздачу оружия гражданам. 23 сентября в Белом доме начался десятый съезд народных депутатов.  В ночь с 23-на 24 сентября вооруженные сторонники Белого дома во главе с подполковником В. Тереховым предприняли неудачную попытку захватить штаб Объединенных вооруженных сил СНГ на Ленинградском проспекте, в результате чего пролилась первая кровь.

27-28 сентября началась блокада Белого дома, окруженного нарядами милиции и ОМОНОМ. 1 октября в результате переговоров, блокада была смягчена, однако в следующие два дня диалог зашел в тупик, а 3 октября Белый дом предпринял решительные действия по отстранению от власти Б.Н. Ельцина.  Вечером того же дня по призыву Руцкого и генерала А. Макашова было захвачено здание московской мэрии. Вооруженные защитники Белого дома двинулись к студиям Центрального телевидения в Останкино. В ночь с 3 на 4 октября там произошли кровавые стычки. Указом Б.Н. Ельцина в Москве было введено чрезвычайное положение, в столицу начался ввод правительственных войск, а действия сторонников Белого дома были названы президентом «вооруженным фашистско-коммунистическим мятежом».

Утром 4 октября правительственные войска начали осаду и танковый обстрел здания российского парламента. К вечеру того же дня он был взят, а его руководство во главе с Р. Хасбулатовым и А. Руцким было арестовано.

Трагические события, в ходе которых по официальным оценкам погибло более 150 человек, и сегодня по разному воспринимаются различными силами и политическими течениями Российской Федерации. Часто эти оценки взаимоисключают друг друга.  23 февраля 1994 года Государственная дума объявила амнистию участникам событий сентября-октября 1993 года. Большая часть руководителей Верховного совета и народных депутатов, находившихся в Доме Советов во время штурма  4 октября, нашли себе место в действующей политике, науке, бизнесе и на государственной службе.

 

ЧЕЛОВЕК ЕЛЬЦИНА: СЛИШКОМ МНОГО КОМПРОМИССА

«Я рассматриваю период с лета 1991 года по осень 1993 года как радикальную фазу великой буржуазной русской революции конца 20 века, условно говоря. Или — эта формулировка принадлежит Алексею Михайловичу Соломину, он еще говорил — Первая великая революция постиндустриальной эпохи. Собственно, этими событиями эта радикальная фаза завершилась, дальше пошел другой исторический период — это первое. 

Второе — если спуститься на более мелкий уровень, мне кажется, что это было следствием слишком компромиссной позиции Ельцина. Моя точка зрения, что он должен был распускать Съезд и Верховный совет весной 1993 года, после того, как фактически действия Верховного совета вошли в буквальное противоречие с результатами референдума. Надо сказать — это теперь известно — Ельцин носил с мая 1993 года во внутреннем кармане пиджака проект такого роспуска, который менялся все это время. Как я сказал — Верховный совет дал для этого поводы. И тогда был максимум популярности, тогда была опора на решение референдума, можно было бы действовать, и это не привел бы к таким трагическим и кровавым событиям. 

Ельцин пошел по компромиссному пути, что на самом деле ему свойственно — это мы считаем его таким брутальным и решительным, на самом деле он всегда искал компромисс сначала и пытался всех затащить в конституционный процесс. Итог этого конституционного процесса, естественно, не понравился тем, кто ему политически противостоял, потому что он предусматривал исчезновение тех главных органов, которые действовали по старой Конституции, они себя защищали, и эта защита заключалась в подготовке атаки на Ельцина, в подготовке съезда, где его предполагалось отрешить от должности, в концентрации оружия в Парламентском центре на Трубной, и так далее». 

Г.Сатаров, помощник президента России Бориса Ельцина

 

ЧТО РАССТРЕЛЯЛИ В ОКТЯБРЕ 93-ГО?

«В октябре 1993 года в России была расстреляна демократия. С тех пор это понятие в России дискредитировано, на него у народа аллергия. Расстрел Верховного Совета привел к автократическому мышлению в стране».

Р.Хасбулатов, председатель Верховного Совета в 1993 году

шансов на мир не было

Четвертого октября исполняется 25 лет трагической развязке противостояния между сторонниками и противниками президента Бориса Ельцина и его реформ, которые одна сторона именует расстрелом парламента, а другая — октябрьской попыткой переворота в Москве.

Фото: Reuters

Лояльные Кремлю силовики обстреляли из танков и взяли штурмом Дом Советов на Краснопресненской набережной, где ныне работает правительство РФ, а тогда собрались оснастившиеся заранее припасенным оружием защитники советской конституции и Съезда народных депутатов.

20 сентября президент своим указом распустил Съезд и назначил через два месяца новые выборы. Чуть менее половины депутатов в ответ собрались в Доме Советов, объявили себя высшей властью в стране, а Ельцина низложенным.

Найти компромисс за две недели не удалось. Поводом для действий силовиков стала предпринятая накануне защитниками парламента попытка захватить телестудию в Останкино и здание московской мэрии, соседствовавшее с Белым домом.

Погибли, по официальным данным, 158 человек, в том числе 28 военных и милиционеров, были ранены 423. Ни один депутат серьезно не пострадал.

Двумя годами ранее в этом же Белом доме держали оборону именем свободы и демократии Борис Ельцин и его сторонники. Некоторые москвичи защищали знаменитое место оба раза — и в 1991-м, и в 1993-м.

Споры об исторической правоте, и особенно о том, кто в большей степени довел ситуацию до кровопролития своей неуступчивостью, продолжаются и через четверть века, и вероятно, никогда не кончатся.

Воспоминаниями и оценками поделились с Би-би-си бывший глава кремлевской администрации Сергей Филатов и бывший народный депутат РСФСР Виктор Аксючиц. С ними беседовал Артем Кречетников.

Би-би-си: В августе 1991-го Ельцин, Руцкой и Хасбулатов были на одной стороне. В октябре Съезд депутатов наделил Ельцина чрезвычайными полномочиями для проведения экономических реформ 876 голосами против 16. В декабре Верховный совет под председательством Хасбулатова ратифицировал Беловежские соглашения 188 голосами против семи. Как вышло, что спустя всего два года бывшие союзники подняли оружие друг против друга?

Сергей Филатов: Неверно считать, что конфликт случился осенью 1993 года. Все началось гораздо раньше.

В ноябре 91-го Борис Николаевич пригласил Хасбулатова и его заместителей, одним из которых был я, объявил, что 2 января начнется экономическая реформа, и в общих чертах объяснил ее суть. Хасбулатов обещал поддержку парламента, и мы разъехались в хорошем настроении.

13 января Хасбулатов в Рязанской области в первый раз грубо обрушился на реформы. Это и было началом противостояния между президентом и депутатским корпусом.

Возможно, многие депутаты и бывший военный летчик Руцкой действительно не представляли сложности переходного периода. Но Хасбулатов — экономист высокого класса, профессор Плехановской академии — прекрасно понимал, о чем речь. И поддержал! Я был свидетелем.

Что это? Беспринципный расчет: пусть начнутся трудности, и проще будет власть перехватить? Обида, что Ельцин поручил возглавить правительство и вести реформы малоизвестному Гайдару, когда у него, Хасбулатова, имелись и профессиональная квалификация, и, так сказать, революционные заслуги?

Утверждать ничего не хочу. Пусть это будет на его совести.

92-й год у депутатского большинства прошел в борьбе за устранение Гайдара, 93-й — уже самого Ельцина.

Необходимые для реформы законы не принимались, указы президента объявлялись не имеющими силы, возник правовой вакуум.

Референдум в апреле 1993 года президентская сторона выиграла. К сожалению, Конституционный суд постановил, что для признания его итогов требуется большинство не от проголосовавших, а от списочного состава избирателей.

До сих пор жалею, что не подсказал Борису Николаевичу именно в тот момент распустить парламент. Вместо этого попытались в последний раз достичь компромисса, созвали Конституционное совещание, но его работа застопорилась. Лето пропало.

В декабре должен был состояться X Съезд депутатов, и мы понимали, что это будет за съезд. Президент сделал упреждающий шаг и выпустил указ № 1400.

Первую неделю прожили относительно спокойно. Потом в Москве начались вооруженные вылазки тереховцев (Станислав Терехов — председатель «Союза советских офицеров». — Прим. Би-би-си). Обстановка накалялась.

В ночь на 1 октября на переговорах в Свято-Даниловом монастыре при посредничестве Московской патриархии мы договорились, что сторонники парламента сдают оружие, а мы обеспечиваем жизнедеятельность здания и не пытаемся их силой разогнать. Но на следующее утро из Белого дома пришла другая делегация и заявила, что всех нас надо отдать под суд, тогда и будет мир.

Так прошли еще два дня, а 3 октября мне позвонил Олег Попцов (председатель ВГТРК. — Прим. Би-би-си) и сообщил о нападении на Останкино.

Фото: Reuters

Виктор Аксючиц: По поводу ратификации Беловежских соглашений должен заметить, что это был не обычный международный договор. Принимать решения, кардинально меняющие характер государства, был вправе только Съезд, а не Верховный совет. Так что и Ельцин, и Хасбулатов нарушили конституцию.

Осенью 1991 года депутаты поддерживали президента, потому что он обещал эффективные экономические реформы. Но дальше из всех вариантов был выбран самый радикальный и разрушительный.

Вот один пример. Верховный совет предлагал открыть на имя каждого гражданина специальный счет и зачислить на него определенную сумму, которую нельзя было бы потратить ни на что, кроме покупки акций. Так обеспечивалось бы всеобщее участие в приватизации. Взамен президент и правительство выпустили ваучеры, которые одни граждане продали за две бутылки водки, а другие — криминал и номенклатура — скупили мешками.

Естественно, большинство депутатов перешли в оппозицию. А Ельцин был предан своим радикалам, и поэтому не имел иного выхода, кроме как пойти на переворот.

Би-би-си: Многие депутаты, избравшиеся в 1990 году как сторонники Ельцина, потом сделались его ярыми противниками. Выдвигалось циничное объяснение: не всем хватило теплых мест в системе исполнительной власти. Но, возможно, дело в том, что они в свое время критиковали советский строй не с либеральных, а с почвеннических позиций? А общество тогда в детали не вдавалось, вопрос был один: «Вы за КПСС или против?»

С. Ф.: Четких идейных ориентиров у депутатов, записавшихся в «Демократическую Россию», не имелось. Были два критерия: отрицание советского прошлого и поддержка Ельцина. А в остальном — сколько демократов, столько мнений. Наша большая ошибка, что мы так и не сделали программу.

В. А. Я сам один из таких депутатов. Но главное — все надеялись на благотворные экономические реформы, не понимая, что нас ожидает.

Би-би-си: Была ли возможность как-то поладить миром? Если да, то в чем конкретно мог заключаться компромисс?

С. Ф.: Мне нравится вторая половина вопроса. Шансов не было, потому что для депутатского большинства единственной ценой мира с президентом являлся отказ от рыночных реформ. А для нас это не подлежало обсуждению.

Поэтому все дискуссии велись не о том, как с этим депутатским корпусом договориться, а о том, как бы от него избавиться наиболее безболезненно. И с другой стороны царило такое же настроение. Откровенно заявлялось: оставим Ельцину полномочия английской королевы, тогда ему ничего не останется, как нарушить конституцию, а тут мы его и прихлопнем.

В. А.: Для того и существует власть, чтобы в любой ситуации находить компромисс и не доводить до насилия.

Поскольку разногласия носили принципиальный характер, мирным выходом могли бы стать одновременные досрочные выборы президента и депутатов.

Когда после подписания указа № 1400 депутаты собрались в Доме Советов, я в первый же день предложил принять такое постановление. Но радикально настроенные коллеги на меня накинулись, заявив, что я «легитимизирую узурпатора». С противоположной стороны никакой готовности к такому компромиссу тоже не было.

1 октября при посредничестве патриарха были сделаны первые шаги к разрядке. Но потом Филатов и Лужков сорвали переговоры, а обвинили делегацию Верховного совета. Один из депутатов мне говорил, что слышал, как они шептались, что, мол, президент такое не подпишет.

Би-би-си: Насколько реальны были одновременные досрочные выборы?

С. Ф.: Лично я как советник президента категорически возражал бы. Оставить страну вообще без руководства было бы преступлением. Тормозом развития государства и реформ являлся не президент, а Съезд депутатов, их и нужно было обновить.

В. А.: Если бы Ельцин решился сам выступить с такой инициативой, то выглядел бы эффектно и, надо признать, практически стопроцентно выиграл бы эти выборы. Но ему, видимо, надо было показать силу.

Би-би-си: В какой момент вам сделалось ясно, что лобовое столкновение в той или иной форме неизбежно?

С. Ф.: В апреле 1992 года. В дни работы VI Съезда депутатов Хасбулатов попросил меня пойти к Ельцину и организовать встречу втроем. Но Борис Николаевич резко отрицательно к этому отнесся. заявив, что больше ничего общего с Хасбулатовым иметь не хочет, потому что тот постоянно виляет, обещает и не держит слово.

В. А.: С середины лета 1992 года я писал в СМИ о неизбежности попытки антиконституционного переворота.

Би-би-си: Почему силовые структуры остались лояльны президенту, хотя его реформы были, мягко выражаясь, непопулярны у офицерства?

С. Ф.: Все очень боялись гражданской войны и хаоса. Многие военные ненавидели Ельцина за то, что самолеты не летают и учения не проводятся, но он нес хоть какой-то порядок и предсказуемость.

В. А.: Деньги и пропаганда. Телевидение бесконечно показывало кричащего Анпилова и зигующих баркашовцев и формировало мнение, будто в Доме Советов засели фашисты.

Би-би-си: Что случилось бы, победи Дом Советов? Стали бы, как обещал в сентябре Руцкой на встрече с региональными законодателями, восстанавливать социализм и советскую власть?

С. Ф.: Случилась бы гражданская война.

В. А. Коммунистическая идея испарилась. Хотелось бы увидеть нечто наподобие будущего премьерства Евгения Примакова — щадящие реформы без ваучерной приватизации, олигархии, дефолта 1998 года.

К сожалению, нельзя было бы исключить нового витка борьбы за власть между Руцким и Хасбулатовым и их командами.

Фото: Reuters

Би-би-си: Из уст представителей антиельцинской оппозиции постоянно звучало: «расстрелять», «повесить», «все вы нам известны», «не успеете добежать до Шереметьево-2». Это говорилось в пылу борьбы или всерьез?

С. Ф.: То, что репрессии были бы, совершенно очевидно. Насколько массовые, сказать сложно.

В. А.: Такое говорили либо провокаторы, либо маргиналы. Макашов, Баркашов и Анпилов не были депутатами, но именно их тиражировали СМИ.

Би-би-си: Продолжает ли октябрь 93-го влиять на российскую жизнь?

С. Ф.: К сожалению, разрыв между недавними соратниками и стрельба в центре Москвы отвратили массу людей от политики вообще. Результатом стала апатия. Вся надежда на молодежь.

В. А.: Недостаток народовластия, ущербная несбалансированная конституция, отсутствие реального парламентаризма, превращение Конституционного суда в номинальный орган — все это результаты решений, которые Ельцин навязал в 1993 году.

Фото: Reuters

кем были снайперы «кровавого октября» —

Генерал Анатолий Куликов: «В Доме советов находились сотрудники американской разведки»

25 лет назад Россия стояла на пороге гражданской войны. Своим взглядом на «черный октябрь» 1993 года с «МК» поделился один из ключевых их участников — генерал армии Анатолий Куликов, на тот момент командующий внутренними войсками МВД России. Рассказал он нам и о роли американцев в тогдашних событиях.

Споры о том, каким бы было здание российской государственности, если бы сторонники парламента не потерпели тогда сокрушительное поражение, идут до сих пор. В принципе нельзя исключать, у них оно получилось бы лучше. Но куда больше вероятность того, что от него вообще не осталось бы камня на камне.

Справка «МК»: «Куликов Анатолий Сергеевич, родился в 1946 г. В 1992–1995 гг. — замминистра внутренних дел, командующий внутренними войсками МВД России. В 1995–1998 гг. — министр внутренних дел. В 1997–1998 гг. — зампред правительства. Депутат Госдумы двух созывов, с 2007-го — президент Клуба военачальников России. Доктор экономических наук. Награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени, орденом «За личное мужество», другими орденами и медалями».

— Анатолий Сергеевич, был в тех сентябрьско-октябрьских днях момент, когда казалось: всё, президент и вы вместе с ним проиграли?

— Да, был такой момент. Не хвастаясь, скажу, что никогда не теряю головы в критических ситуациях, есть у меня такое свойство характера. Но когда 3 октября толпа манифестантов, двигавшаяся с Октябрьской площади, смяла нашу цепочку на Крымском мосту и прорвалась к Белому дому, когда боевики захватили мэрию, возникло состояние опустошенности.

 

Эту минуту я запомнил на всю жизнь. Отчетливо увидел, что будет дальше: захват Кремля, госучреждений, телецентра, объявление на всю страну о смене власти… Начнутся репрессии, под которые наверняка попадем не только мы сами, но и наши семьи. И одними арестами дело явно не ограничится.

Не зря же Руцкой во всеуслышание объявил: «Не рубите березы в Кремле — они нам еще пригодятся». И когда я представил себе этот русский бунт во всей его бессмысленности и беспощадности, возникло желание достать пистолет и покончить со всем разом.

— Знаю, что вы не бросаетесь словами, но на вас все-таки это совсем непохоже.

— Тем не менее это так. Но это продолжалось буквально мгновение. Я понял, что это только ускорит тот сценарий, который я себе нарисовал. И дальше действовал уже абсолютно спокойно, как учили в академиях.

Анатолий Куликов

— Насколько неожиданным было для вас начало кризиса? Вы были посвящены в планы президента по разгону парламента?

— Я не был, что называется, вхож в высшие сферы власти, поэтому о президентских планах ничего не знал. Но и без этого было понятно, что дело движется к развязке.

Хасбулатов, Руцкой и многие их тогдашние соратники и сторонники и сегодня продолжают во всем винить Ельцина. Да, Ельцин виноват. «Умный политик знает, как остановить войну, а мудрый — как ее не допустить», — говорил философ Иван Ильин.

Ельцину не хватило ни ума, ни мудрости: он не сумел ни предотвратить, ни остановить войну с парламентом, хотя возможности для мирного разрешения кризиса, безусловно, были. Это связано и с личными, субъективными качествами Ельцина, и, наверное, с плохими советниками. Но так ли уж невинны его оппоненты? Они тоже шли на обострение конфликта, тоже готовились к силовому противостоянию.

В подтверждение приведу несколько фактов. Первое: осенью 1992 года постановлением парламента был создан департамент охраны Верховного Совета.

Это решение выводило соответствующее милицейское подразделение из состава МВД, делало его абсолютно независимым от нас. После чего в Белый дом было завезено 2 тысячи автоматов, 4 тысячи пистолетов, 32 пулемета и 12 снайперских винтовок. С соответствующим количеством боеприпасов.

Зачем, спрашивается? Какая в том была необходимость? Однако никаких подозрений эти действия тогда ни у кого не вызвали. Помню, когда об этом зашла речь на одном из совещаний в министерстве, Ерин (министр внутренних дел РФ в 1992–1995 гг. — А.К.) сказал лишь: «Ну раз Верховный Совет принял такое решение, пусть сами себя теперь и охраняют». Мол, баба с возу — кобыле легче.

Второе: недвусмысленные попытки Хасбулатова перетянуть нас на свою сторону. В марте 1993 года он передал моему заму, Анатолию Романову, предложение о встрече. Посредником на переговорах выступил депутат Коровников, бывший сослуживец Романова, он и Степашин были единственными представителями внутренних войск в Верховном Совете, и понятно, что отношение к ним в главке было особым.

Встреча прошла в Белом доме. Как мне потом рассказал Романов, Хасбулатов зондировал, как будут действовать внутренние войска в случае обострения обстановки. При этом было сказано, что и Баранников (министр безопасности РФ в 1992–1993 гг. — А.К.), и Дунаев (на тот момент первый заместитель министра внутренних дел РФ. — А.К.) поддерживают Верховный Совет.

Романов ничего определенного, естественно, не ответил. Я обо всем доложил министру. Ерин тогда, правда, не поверил, что Баранников готов перейти на «ту» сторону: «Не может быть, Анатолий Сергеевич! Я знаю Баранникова как самого себя!».

А где-то через неделю Романов сообщил, что со мной и с ним хотят встретиться Коровников и Семигин (предприниматель, ныне председатель партии «Патриоты России», в 1991–1993 гг. входил в научный совет при председателе Верховного Совета.— А.К.). Как я понимаю, Хасбулатов решил еще раз через своих помощников прощупать настроения командования внутренних войск. Ерин дал добро, и мы встретились.

Семигин прямо спросил меня: «Обстановка непростая, скоро, видимо, наступит время противостояния. Как будут действовать внутренние войска, Анатолий Сергеевич?». Я сказал, что внутренние войска будут действовать в соответствии с законом. Если начнутся массовые беспорядки, применят все силы и средства, которые находятся у нас на вооружении. Будет применено огнестрельное оружие — войска будут применять огнестрельное оружие.

 

После такого моего ответа Хасбулатов утратил интерес к дальнейшим переговорам с нами. Понял, что на внутренние войска рассчитывать нельзя.

— То есть на момент выхода указа №1400 вопрос, кого поддержать — Ельцина или Верховный Совет, — перед вами уже не стоял?

— Да, никаких сомнений у меня не было. Кстати, за несколько дней до выхода указа, 16 сентября (Указ Президента №1400 «О поэтапной конституционной реформе в РФ» издан 21 сентября 1993 года.— А.К.), Ельцин приезжал к нам в дивизию имени Дзержинского. Позже я понял, что этот визит был своего рода смотром сил, на которые он мог опереться при обострении политического кризиса. Ну и, наверное, в какой-то степени проверкой нас на лояльность.

Борис Ельцин во время посещения дивизии особого назначения Внутренних войск МВД РФ, 16 сентября 1993 года. Фото: Президентский центр Бориса Николаевича Ельцина

Он тогда дважды меня спросил, готов ли я выполнить приказ на применение войск в случае возникновения критической ситуации. Я всякий раз отвечал, что, если такой приказ поступит — от Верховного главнокомандующего или от министра внутренних дел, — буду действовать в соответствии с приказом.

Я тогда плохо знал Ельцина. Собственно, это был первый раз, когда я беседовал с ним лично. Но кто такой Хасбулатов, представлял себе очень хорошо. Мы ведь, МВД, уже довольно давно «кувыркались» на Кавказе. Я знал о роли Хасбулатова в беспорядках в Чечне, знал, что он приложил немало усилий к тому, чтобы к власти там пришел Дудаев. Знал его негативное отношение к Доку Гапуровичу Завгаеву (последний председатель Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. — А.К.), знал, что штурм Верховного Совета республики был организован не без его участия.

Если не знать всех этих обстоятельств, то и в самом деле может сложиться впечатление, что Ельцин — такой-сякой злодей, а Верховный Совет во главе с Хасбулатовым — «белый и пушистый» оплот законности и демократии. Но мы-то понимали, что это далеко не так.

— Но ведь Руцкого вы тоже очень хорошо знали. И вроде бы не с плохой стороны.

— Мы действительно давно знакомы с Александром Владимировичем. Он мой однокашник по Академии имени Фрунзе. Учились на одном курсе и даже жили в одном доме. Вместе пешком ходили в Академию, до которой было шесть километров. Шли, беседовали. Он подробно рассказывал о своей службе, о том, как попал в плен в Афганистане, как его освобождали…

Руцкой пользовался в нашем кругу большим уважением. Помню, как мы поздравляли его со Звездой Героя, которую он получил уже в Академии. Когда Александр решил пойти в политику, баллотироваться в Верховный Совет СССР, мы не просто поддержали его, но и приняли активное участие в его кампании.

Однажды наш курс прогулял два дня, агитируя за Руцкого: переодевшись в гражданское, мы развозили листовки по Москве и Подмосковью и раскладывали их по почтовым ящикам. Моей «зоной ответственности», например, было Рублево. Руцкой, правда, проиграл эти выборы, но вскоре начал новую кампанию — по выдвижению в Верховный Совет России. Он был напорист, энергичен. Казалось, политика — это его.

Но уже тогда в Александре Владимировиче проявились качества, которые мне, откровенно говоря, не понравились: безапелляционность, резкость в суждениях и крайняя импульсивность. Он периодически круто менял свою позицию.

— Он пытался выйти с вами на контакт в ходе кризиса?

— До начала сентябрьско-октябрьских событий — нет. О чем очень жалею: думаю, что мне удалось бы отговорить его от участия в этой авантюре.

Он вспомнил обо мне, лишь когда противостояние перешло в «горячую» фазу: несколько раз присылал в главк своего «парламентера» — бывшего офицера дивизии имени Дзержинского и яростного оппозиционера. С задачей, насколько я понимаю, «распропагандировать» меня. Но его посылали куда подальше.

Последний раз этот человек появился у нас, на Красноказарменной, 3 октября — с радиостанцией для связи с Белым домом. Я приказал арестовать его и посадить на гауптвахту. А 5-го, после того, как все закончилось, велел отпустить.

На прощанье сказал ему: «Вам повезло — сидели бы сейчас в «Лефортово»…» И он, надо отдать должное, это оценил: говорил потом, что благодарен мне за то, что уберег его от тюрьмы…

Время лечит. После этого я неоднократно общался с Александром Владимировичем. В 1997 году, когда он выдвинулся в губернаторы Курской области, даже оказал ему некоторую помощь: беседовал по его просьбе с Черномырдиным и с людьми в Администрации Президента, доказывая, что Руцкой не претендует на федеральную власть и что не надо чинить ему препятствий.

Были у нас, конечно же, и разговоры на тему октября 1993 года. По ряду позиций он соглашался со мной, по некоторым до сих пор отстаивает иную точку зрения. Ну что ж, это его право.

Я задавал ему в том числе и такой вопрос: почему он не встретился с нами, своими однокурсниками, — со мной и Грачевым (министр обороны РФ в 1992–1996 гг.— А.К.) — до начала событий? Почему не позвонил, не собрал нас, не посоветовался?

— Что он ответил?

— Что-то вроде того, что у него не было такой возможности. Но дело, думаю, в другом: вознесшись на высокий государственный пост, он считал, что ему теперь все по плечу, что он сам может решить все проблемы.

Он честно признался мне, что его «накручивали» некоторые его бывшие сослуживцы. Говорили: мол, пусть он только прикажет — они поддержат.

Не исключаю, что у него действительно были какие-то договоренности такого рода. Отсюда его призывы к «боевым товарищам» лететь бомбить Кремль. На которые, естественно, никто не отреагировал. Ведь одно дело пообещать поддержку авиационных полков и совершенно другое — реально поднять в воздух хотя бы один самолет.

На мой взгляд, мой однокашник оказался в плену ложных представлений о своей значимости, вжился в вымышленную роль президента. И в итоге стал пешкой в чужой игре.

Хасбулатов, с которым я тоже встречался и разговаривал после этих событий, все валил на Руцкого. Я спросил его: «Руслан Имранович, зачем все это было — эти баркашовцы, приднестровцы, все это бряцание оружием?». Он ответил, что «эту шваль» собрали Руцкой с Макашовым, он же все делал для того, чтобы избавиться от этих людей, и был за исключительно мирное решение. Но ведь есть видеокадры, на которых он сам призывает своих сторонников штурмовать Кремль!

Я считаю, что Хасбулатов просто использовал Руцкого. Это подтверждают и его интервью, в которых он говорит, что в его намерения не входило оставлять Руцкого на президентском посту, его планировалось сместить чуть ли не сразу после победы. Как бы ни убеждал Руслан Имранович в обратном, цель у него, считаю, была одна — власть.

Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов покидают Белый дом после своего ареста, 4 октября 1993 года. Фото: Кадр из видео

— Вернемся к событиям 3 октября 1993 года. Вечером того дня внутренние войска покинули город. «Милиция… после первого же нападения ушла, оставив город на растерзание вооруженным бандитам», — описывает этот момент Борис Ельцин в своих мемуарах. Какова ваша версия событий?

— Это было мое решение. Объясню, чем оно было вызвано. Никакой угрозы для мятежников, у многих из которых было оружие, наши солдаты, вооруженные на тот момент лишь щитами и резиновыми палками, не представляли. Их самих нужно было защищать. К тому же начались поджоги и попытки захвата наших бронетранспортеров.

Если бы мы еще немного промедлили, штурм телецентра и других объектов происходил бы уже с применением захваченной бронетехники. Это уже были не просто беспорядки, начиналась гражданская война.

Единственным разумным выходом из этой ситуации было вывести безоружные войска в места постоянной дислокации, вооружить их и, посадив на броню, вернуть в город. Но когда я сказал об этом министру, тот возмутился: «Ты что? Представляешь себе последствия? Бросить город на разграбление…» И как ни убеждал его в том, что палками нам ничего не сделать, Ерин ни в какую: «Нет, Анатолий Сергеевич, я запрещаю!».

Тогда я пошел на риск. Вновь позвонил Ерину и сказал, что это решение военного совета, которое, мол, обязательно к исполнению. Никакого решения не было, но даже если бы и было, преодолеть «вето» министра оно никак не могло.

Мой расчет строился на том, что Ерин не знал положения о военном совете. И этот блеф сработал.

Подышав с минуту в трубку, Виктор Федорович ответил: «Ну, если это так, действуй!». Эта минута решила, я считаю, исход мятежа. На упреки, что мы бросили Москву на произвол судьбы,— их можно слышать и по сей день, — я отвечаю: назовите хоть один объект, находившийся под охраной внутренних войск, который был захвачен. Мы охраняли в Москве 53 объекта, в том числе восемь с ядерными компонентами, и все они остались под нашим контролем. Мы ничего не бросали, мы просто сменили щиты и палки на оружие. И если бы это не было сделано, судьба страны решилась бы, думаю, совсем по-другому.

— Кульминацией противостояния стали события в Останкине, и тут уже в ваш адрес звучат обвинения совсем иного рода. И Генеральная прокуратура, и думская комиссия по изучению сентябрьско-октябрьских событий пришли к выводу: вина за взрыв, погубивший спецназовца Ситникова и спровоцировавший тем самым стрельбу, лежит отнюдь не на белодомовцах.

Цитирую доклад комиссии: «Следствием Генеральной прокуратуры РФ было установлено, что выстрел внутрь здания через главный вход тандемной гранатой кумулятивного действия ПГ-7 ВР из гранатомета, имевшегося у сторонников Верховного Совета, не производился…

Вероятнее всего, причиной гибели Ситникова Н.Ю. стал случайный выстрел из гранатомета одного из находившихся в здании АСК-3 военнослужащих».

— Это ложь, и я легко могу это доказать. Информацию о том, что боевики, предводительствуемые Макашовым, рванули к телецентру, я получил около 16.00 (3 октября. — А.К.). Сразу же отдал приказ командиру отряда спецназа «Витязь» Сергею Лысюку, который сопровождал наши выходящие из Москвы части, развернуться и двигаться в Останкино.

На проспекте Мира Лысюк догнал колонну макашовцев, спросил, можно ли применить оружие. Я ответил: «Ни в коем случае». О боестолкновении на проспекте не могло быть и речи: могли пострадать невинные люди.

Я приказал занять телецентр, перейти к обороне и сделать все, чтобы не допустить кровопролития. Еще оставалась надежда, что, увидев надежно охраняемый телецентр, Макашов откажется от штурма. Примерно в 18.30 к Макашову вышел начальник караула по охране телецентра, сообщил, что прибыл отряд спецназа, и попросил увести людей. В случае попытки штурма, предупредил он, будет открыт огонь.

Однако предупреждение было проигнорировано. Макашов стал убеждать соратников, что внутренние войска уже перешли на сторону Белого дома, а в телецентре засели «остатки». Дал команду проделать проходы к АСК-3 — стеклянный холл комплекса протаранили тяжелые грузовики. После этого наши люди увидели изготовившегося для стрельбы гранатометчика, его запечатлели на пленку и видеооператор «Витязя», и погибший французский оператор — с внешней стороны. А в 19.10 оборвалась жизнь рядового Николая Ситникова.

Его убила граната, выпущенная тем самым боевиком-гранатометчиком, — других вариантов здесь нет. Она действительно была не кумулятивной. Это была инерционная граната, болванка. Она ударилась в стену, а отлетевшее хвостовое оперение перерезало Ситникову сонную артерию. Это хвостовое оперение полковник Лысюк лично передал потом следственной группе.

Атака сторонников парламента на телецентр «Останкино» , 3 октября 1993 года. Фото: Президентский центр Бориса Николаевича Ельцина

— Почему же тогда следствие пришло к другому выводу?

— Потому что было предвзято. Не могу сказать так про всю Генеральную прокуратуру, но следственная группа явно симпатизировала противникам Ельцина. Все ее усилия были направлены на то, чтобы доказать, что это была не оборона телецентра, а расстрел людей.

У меня два вопроса к следователям. Первый: куда делось хвостовое оперение, которое им передал Лысюк? Почему его нет в деле? И второй: почему не вызвали меня на допрос? Я ведь осуществлял непосредственное руководство подразделениями внутренних войск, задействованными в районе Останкино и потом вокруг Белого дома. Никуда не убегал, не скрывался… Почему же у меня не взяли показания? Потому что знали: я скажу то, что сказал сейчас вам, а это никак не вяжется с их версией.

— А кто руководил на следующий день штурмом Белого дома? Было ли вообще единое командование у этой операции?

— Общее руководство операцией осуществлял генерал-полковник Кондратьев, заместитель министра обороны. Откровенно говоря, организована она была плохо. И дело не только в том, что не было времени на подготовку.

Все эти дни явственно ощущался вакуум власти. Ельцина долгое время вообще не было в Москве: он уехал в Завидово и вернулся лишь вечером 3 октября. Доклады силовиков принимал за него Черномырдин.

Отсутствие президента в самый острый период кризиса отразилось на всей системе власти, в первую очередь на силовых структурах. Некоторые наши «смежники» заняли откровенно выжидательную позицию. Приведу такой пример.

Когда макашовцы начали атаку телецентра, Ерин сообщил, что на помощь нам должны прийти армейские части. Однако командующий Московским военным округом генерал Кузнецов, тоже, кстати, мой однокашник по Академии имени Фрунзе, заявил мне, что людей не даст. Не станет, мол, воевать со своим народом.

Руководители групп «Альфа» и «Вымпел» тоже, мягко говоря, не выразили восторга, когда президент, возвратившись в Кремль, поставил перед ними задачу по штурму Белого дома. Сказали, что сомневаются в законности привлечения их к такой операции.

Кстати, после этого Ельцин принял решение передать «Вымпел» в состав МВД. Затем президент приехал в Министерство обороны и поставил такую же задачу Грачеву. Но и Грачев не сразу взял под козырек: спросил, будет ли письменный приказ.

Ельцина это очень обидело. Когда вопрос наконец утрясли, Ерин позвонил мне: «Надо срочно выехать в Министерство обороны для организации взаимодействия». Я взял с собой генерала Шкирко, своего зама. Где-то около 23 часов (3 октября. — А.К.) мы вместе с офицерами главного оперативного управления Генштаба набросали план операции. Две стороны Белого дома должны были блокировать внутренние войска, две другие — армейцы. Начало операции было назначено на 7.00 утра.

Сроки, конечно, были слишком сжаты, но затягивать было нельзя: если бы начали позже, в зоне огневого воздействия могло оказаться очень много народу. Поэтому старались сделать это побыстрее. Сигналом к началу операции должен был послужить выход танков на Новоарбатский мост и выстрел из танкового орудия.

— То есть план изначально предусматривал использование танков?

— Да, предусматривал. Правда, танкисты нас подвели: прибыли с огромным опозданием. В 7.15 танки только покинули контрольно-пропускной пункт Кантемировской дивизии. Звоню Грачеву: «Как же так, мы ведь договаривались?!» Он в ответ: «Что ты на меня кричишь? Ну опаздывают…» Нервозность сохранялась на протяжении всей операции. Командиры не успели организовать взаимодействие, и значительная часть наших потерь пришлась на «дружественный огонь».

Один из таких эпизодов — стрельба из гранатометов по выдвигающимся внутренним войскам со стороны гостиницы «Украина» — из района, занятого армейскими подразделениями.

Неразберихи добавили «афганцы». Когда колонна бронетехники Таманской дивизии, двигавшаяся к назначенному рубежу, остановилась для уточнения задачи, эти ребята подошли к офицерам и предложили заменить собой молодых солдат-срочников в нескольких экипажах. «Таманцы» согласились, что было, конечно, большой ошибкой. Не проинструктированные толком, ничего не знавшие о «смежниках» «афганцы», увидев приближавшиеся бэтээры внутренних войск, приняли их за подкрепление противника и открыли огонь. В результате погибло несколько наших военнослужащих, в том числе командир мобильной группы подполковник Савченко.

— Насколько все-таки оправданно было применение танковых орудий по Белому дому? Чья вообще это была идея?

— Честно говоря, не знаю, чья это идея. Я впервые услышал о ней от офицеров Генштаба, когда мы обсуждали детали операции. Что же касается оправданности, то расчет, конечно, был прежде всего на психологический, деморализующий эффект: стреляли по тем этажам, где не было людей.

— Откуда вам это было известно?

— В здании находились наши люди, офицеры внутренних войск, переодетые в гражданское и снабженные радиосвязью. У других силовых структур тоже имелись там свои источники информации. Мы были довольно хорошо информированы о происходящем в Белом доме.

Так вот из танков было сделано всего три выстрела — одним кумулятивным снарядом и двумя подкалиберными. Как меня заверили специалисты по вооружению, такие боеприпасы сами по себе не могли вызвать пожар. В этих помещениях явно были складированы какие-то горючие материалы.

— Споры о том, сколько человек погибло в Белом доме — и в целом во время этих событий, — не утихают по сей день. Вы сами доверяете официальным цифрам?

— Каких только «разоблачений» я не начитался и не наслушался за эти годы! И про то, что трупы выносили из Белого дома по подземным коммуникациям, и о грузовиках, отвозивших штабеля тел на какие-то секретные могильники…

Но хочу спросить тех, кто говорит о многих сотнях или даже тысячах погибших: можете ли вы назвать хоть одного убитого депутата или даже помощника депутата? Таких нет. Кто же тогда эти тысячи жертв?

Число погибших неоднократно корректировалось, последний известный мне список насчитывает 158 имен, в том числе 28 военнослужащих и сотрудников милиции. Сюда входят погибшие в Останкине, в Белом доме и его окрестностях и в других районах Москвы. Никаких оснований не доверять этим данным у меня нет.

Это тоже страшные цифры, однако это не десятки и сотни тысяч жертв, которые могли бы быть, если бы мы позволили разгореться гражданской войне. Тех, кто ее остановил, — военнослужащих и милиционеров, оставшихся верными присяге, — называли потом злодеями и убийцами. Но кто бы что ни говорил, совесть их перед народом и потомками чиста. Мы не Ельцина спасали. Мы защищали страну от хаоса.

— Еще одна загадка «черного октября» — снайперы, расстреливавшие людей по обе стороны баррикады. Вновь процитирую доклад думской комиссии: «Анализ исследованных эпизодов с участием снайперов показывает, что большинство из них, по-видимому, связаны с действиями штатных снайперов подразделений Министерства обороны РФ и Министерства внутренних дел РФ».

— Тоже ложь. Мы, руководители силовых структур, хорошо знали друг друга. Постоянно общались, делились информацией. Если бы было что-то подобное, мы так или иначе были бы об этом проинформированы. Но мы все знали, что эти снайперы не имеют никакого отношения ни к одной из наших спецслужб. Я лично, кстати, видел одну снайперскую лежку, обнаруженную в районе Белого дома. Помню, как возмущался Ерин, когда мы обсуждали этот вопрос: «Что же это такое?! Кто это может быть?!». Мы и до сих пор не знаем, кто это был.

— Ну а предположения у вас есть?

— Да, предположения есть. Богатую пищу для размышлений мне дало общение с Моэтт-Ларсеном, бывшим сотрудником ЦРУ и постоянным участником нашей группы «Эльба» — так мы назвали площадку для встреч между российскими и американскими генералами.

По свидетельству Моэтт-Ларсена, который в 1993 году работал в резидентуре ЦРУ в Москве, во время сентябрьско-октябрьских событий в Доме Советов находились сотрудники американской разведки. И не просто находились, но и активно встречались с руководством мятежников. Об этих контактах стало известно в Кремле, и Ельцина этот факт очень обеспокоил. Но он получил от американцев заверение в том, что задачи сотрудников ЦРУ ограничиваются сбором информации.

— Но вы считаете, если я вас правильно понимаю, что они не только собирали информацию?

— Уверен, что не только. 4 октября мы нашли на столе у Хасбулатова очень любопытную аналитическую записку. В ней, во-первых, дается удивительно точный анализ ситуации по состоянию на 3 октября.

В числе прочего приводится, например, такой факт: «По имеющимся данным, Ельцин… отбыл на вертолете в Завидово и на 10.00 утра сегодняшнего дня еще не прибыл в Москву».

Поразительная осведомленность: даже мы в тот момент не знали, где находится президент. Помимо информации документ содержит четкие директивные указания. Вот характерный пассаж: «Информационная блокада должна быть пробита любой ценой, регионы должны наконец получить полную правдивую информацию о решении Верховного Совета и президента.

В противном случае надо принять решение о прекращении вещания из «Останкино» и реализовать его любой ценой…» Мы так и не выяснили, кто это написал.

Я спрашивал аналитиков, которые были тогда на стороне Верховного Совета, — они все мне хорошо знакомы, некоторых из них часто можно видеть на телеэкране, — не их ли это работа. Они категорически это отрицают. И я верю: не было в окружении Хасбулатова человека, который мог бы составить такой текст. Тем более в условиях начинающейся агонии.

— И вы думаете, что это…

— Да, я предполагаю, что записка подготовлена теми самыми ребятами, американцами. И этот текст, и сами действия мятежников выдают мощное организаторское начало, находившееся, судя по многим признакам, за пределами Дома Советов. А возможно, и за пределами страны.

Нельзя не видеть, кстати, большое сходство между нашими событиями 25-летней давности и киевским Майданом 2014 года. Некоторые детали вообще совпадают один в один.

Взять тех же снайперов — и здесь, и там они сыграли большую роль в развитии кризиса, и в обоих случаях их происхождение осталось неустановленным.

Еще одна бросающаяся в глаза общая черта — приезд директора ЦРУ. В Москву в октябре 1993-го прибыл Джеймс Вулси, в Киев весной 2014-го наведался Джон Бреннан. Не думаю, что все это случайные совпадения. На мой взгляд, октябрь 1993 года был для наших «партнеров» своего рода пробой пера. Мы стали первой страной на постсоветском пространстве, где были применены технологии «цветной революции».

— Ну что касается Майдана, понятно, за кого и почему «болели» американцы. Но какой резон им было помогать Хасбулатову и Руцкому?

— Им было все равно, кто победит, Ельцин или Хасбулатов. Им нужно было разжечь гражданскую войну, которая обязательно повлекла бы за собой распад страны. Именно это было и продолжает оставаться их стратегической целью. Но в тот раз Россия, к счастью, устояла.

— Смелая концепция, Анатолий Сергеевич. И далеко не бесспорная.

— Я, конечно, могу ошибаться, однако в пользу этой версии свидетельствует очень много фактов. Но она, разумеется, ни в коей мере не снимает ответственности с наших собственных политиков, эгоизм и амбиции которых едва не погубили страну.

 

Андрей Камакин

https://www.mk.ru/politics/2018/10/02/rossiya-na-poroge-grazhdanskoy-voyny-kem-byli-snaypery-krovavogo-oktyabrya.html

Цензура октября 1993-го — Расцвет российских СМИ

Цензура октября 1993-го

Борьба за контроль над СМИ, начавшаяся еще в 1992 году, активно продолжается в момент самого острого политического противостояния 1993 года.

Пожар в Белом Доме 4 октября 1993 года. Фото: Хамельянин Геннадий/Фотохроника ТАСС.

Противостояние президента и парламента, которое обострилось в марте, когда президент ввел режим особого управления страной, а Верховный Совет безрезультатно попытался провести импичмент, вступило в окончательную фазу после 21 сентября. Тогда указом № 1400 Борис Ельцин распустил парламент, ликвидировал Съезд народных депутатов как орган власти и назначил новые выборы. Парламент и Конституционный суд признали указ неконституционным, Верховный Совет во главе с Русланом Хасбулатовым вновь попытался отстранить президента от власти, уже — в связи с попыткой государственного переворота, и объявил вице-президента Александра Руцкого исполняющим обязанности президента.

Блокада Белого дома, с отключением связи, света, воды и тепла, продлилась с 21 сентября по 4 октября. «Кровь была нужна обеим сторонам: парламенту — потому что он надеялся, что после крови скольких-то мирных граждан народ и хотя бы часть войск встанет на защиту Конституции; президенту — потому что только кровь опять же мирных граждан опять могла позволить и оправдать штурм Белого дома», — напишет позже в «Записках из Белого дома» журналист «Коммерсанта» Вероника Куцылло, проведшая внутри все это время. А выйдя из него, в первом материале для газеты опишет момент стрельбы из танков по зданию парламента: «Автоматная и пулеметная стрельба продолжалась до вечера — с редкими затишьями. Часов в 10 что-то мощно и оглушительно грохнуло, в доме повылетали стекла, и начался страшный сквозняк. Из окон, выходящих на набережную, были видны стоящие на мосту танки — их стволы дымились. Это очень страшно, когда в тебя стреляют танки. Снаряды разрывались, кажется, где-то наверху — в башне, но от разрывов гудел весь дом. Потом в коридоре 6 этажа — возле пресс-центра — раздался раскатистый грохот, несколько взрывов последовали один за другим: похоже, это была очередь из мелкокалиберной скорострельной пушки БМП-2. Взрывами пробило магистральную трубу; хлынувшая вода залила холл. Методично продолжали бить танки. Стрельба была прицельной: в башне раздавались все новые взрывы».

СМИ становятся важнейшим инструментом в политической борьбе.

22 сентября, когда Верховный Совет уже блокирован, председатель телекомпании «Останкино» Вячеслав Брагин назначает нового гендиректора компании — Валентина Лазуткина, таким образом устанавливая двоевластие. Пикантность ситуации — в том, что у компании уже есть гендиректор — Олег Слабынько, который отказывается уйти в отставку. В этот же день председатель парламентского Комитета по средствам массовой информации Владимир Лисин пытается прорваться в ‘Останкино’, чтобы сместить уже самого Вячеслава Брагина и назначить Валентина Лазуткина председателем компании, но реализовать постановление Верховного Совета у него не получается. Тем временем президент возвращает своего сторонника Владимира Шумейко к исполнению обязанностей замглавы правительства. Он был отстранен от должности еще 1 сентября, вместе с Александром Руцким, из-за взаимных обвинений в коррупции, которые прозвучали еще весной (они вошли в историю как «первая война компроматов»). После кровавой октябрьской развязки президент возложит на Шумейко полномочия еще и министра печати и информации.

Президентская сторона наносит еще один удар в борьбе за обладание СМИ. Ссылаясь на тот же президентский указ № 1400, правительство отбирает у Верховного Совета СМИ, учредителем которых он является — «Юридическую газету России», журнал «Народный депутат», телепрограмму «РТВ-Парламент» (выход ее программ и вовсе приостановлен). Но самые болезненные для парламента потери ресурсов, которых он лишается, — это пропарламентская «Российская газета», в которой меняется главный редактор, а коллектив отказывается признать нового, и пропрезидентская газета «Известия», борьба за контроль над которыми идет весь прошлый год, и теперь утрачена последняя надежда на обладание ими.

В те же дни Брагин не позволяет выйти в эфир программе телекомпании ВИD «Красный квадрат» — в ней выступает оппонент президента, глава Конституционного суда Валерий Зорькин. А сотрудники пресс-службы Верховного Совета обращаются к зарубежным СМИ с благодарностью. «Вот уже 6 суток мы работаем в условиях военной осады, — говорится в обращении, опубликованном газетой ‘Правда’ 28 сентября. — Отключены телефоны, факсы, электричество, все коммуникации. Мы оторваны от внешнего мира, редакций и своих семей. Именно в эти тяжелые дни вы любезно предложили нам свою помощь: каналы связи, радиотелефоны».[note]Мареченков, Ю., руководитель Парламентской пресс-службы. «Спасибо, коллеги. Обращение к зарубежным журналистам». «Правда», 28 сентября 1993. [/note]

Происходящее в стране категорически не устраивает Глеба Павловского. Назвав указ № 1400 и последовавшие за ним действия президентской команды государственным переворотом, организованным в Кремле, а также возмутившись наступлением цензуры, Павловский покидает агентство Postfactum, основателем которого он был. Впрочем, в те дни еще неизвестно о том, что президент дал задание пресс-секретарю подготовить указ о закрытии оппозиционных газет.

Интеллигенцию разрывают противоречия. Писатели — сторонники Верховного Совета, 1 октября публикуют в «Правде» открытое письмо, выражая протест против «наступления антинародного режима», «удушения свободы слова» и «диктаторских указов, направленных на ликвидацию законодательной власти». В том же номере газеты опубликовано и обращение деятелей культуры к Патриарху Алексею II. Писатели — сторонники президента, отвечают в газете «Известия» уже после вооруженных столкновений в столице, 5 октября, требуя от президента запретить «все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений», «все незаконные военизированные, а тем более вооруженные объединения и группы», ввести законодательные санкции «за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти, за призывы к насилию и жестокости». Писатели этого лагеря считают виновными в произошедшей трагедии «органы печати, изо дня в день возбуждавшие ненависть, призывавшие к насилию», и на этом основании требуют закрыть газеты «День», «Правда», «Советская Россия», «Литературная Россия» и телепрограмму «600 секунд». Кроме того, они требуют «признать нелегитимными не только съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд)».

В ходе вооруженных столкновений 3 и 4 октября в Москве сторонники Верховного Совета захватывают и поджигают здание мэрии, проводят штурм Останкино. «В понедельник 4 октября в центр Москвы внутри Садового кольца было введено 1300 солдат, — пишет биограф Ельцина Тимоти Колтон. — Около 7 утра бронетранспортеры снесли баррикады перед Белым домом, а в 10 утра четыре танка Т-80 въехали на мост через Москву-реку, и началась канонада. <…> Еще до начала стрельбы Ельцин потребовал, чтобы Хасбулатов сдался. Тот предусмотрительно покинул свой кабинет на десятом этаже — именно он был расстрелян первым. В Белый дом ворвались десантники, которые быстро очистили здание, а затем и близлежащие помещения, и положили конец беспорядкам на улицах. Зрелище танков, расстреливающих 125-миллиметровыми снарядами то самое здание, где Ельцин абсолютно мирно одержал победу над путчистами в 1991 году, просто поднявшись на танк Т-72 Таманской дивизии, вид Хасбулатова и Руцкого, отправляющихся на военном автобусе в Лефортовскую тюрьму, — все это разительно контрастировало с более счастливым прошлым. Во время празднования победы Ельцину вручили курительную трубку Хасбулатова; тот внимательно рассмотрел ее и бросил на пол. По официальным данным, погибло 187 человек (депутатов среди них не было), 437 человек было ранено».[note]Колтон, Тимоти. «Ельцин». «КоЛибри», 2013.[/note] (Данные о количестве жертв в разных источниках разнятся.) Сопротивление защитников Белого дома сломлено после двенадцати танковых выстрелов.

Происходящее в стране трудно поддается анализу. «На деле приходится непрерывно задавать себе вопрос: при какой власти, при каком строе мы живем? — сомневаются журналисты газеты «Сегодня». — Нарушения оставленной президентом в неприкосновенности части Конституции происходят практически повсеместно. Роспуск московских районных Советов, роспуск городского Совета, задержания и унижение депутатов этих Советов стали, похоже, за два дня обыденными фактами нашей жизни. Противоправные действия уже демократических и безоружных, но боевиков, называемых народной дружиной, воспринимаются обществом, как то ли необходимые издержки победы, то ли как торжество справедливости. Не испытывая ни малейшей любви ни к Советам, ни тем более к коммунистам, мы спрашиваем: по какому закону?»[note]Бруни, Лев; Зуйченко, Алексей. «Между советской властью и демократией». «Сегодня», 7 октября 1993.[/note]

Штурм Останкино приводит к небывалому в сфере СМИ. Решением главы первого канала Вячеслава Брагина в 19.26 3 октября прерывается вещание каналов, выходящих из «Останкино», — первого, третьего, четвертого и шестого.

Как объясняет Брагин позже, это сделано для спасения жизней сотрудников и их эвакуации. Однако, несмотря на потери во время штурма «Останкино» — 143 мертвых и 735 раненых[note]Mickiewicz, Ellen. «Changing Channels. Television and the Struggle for Power in Russia». Oxford University Press, 1997[/note], в профессиональной среде это решение вызывает шквал критики. В основном она сводится к тезису о том, что журналистика — профессия для тех, кто готов рисковать, и ее обязанность — информировать население. «Страшно помыслить, в какой хаос могла быть ввергнута Москва, — пишет телекритик Ирина Петровская, — а потом и вся страна по вине близоруких, некомпетентных руководителей, которые не осознают истинной роли телевидения как социального института, обеспечивающего безопасность государства, ответственного не перед властью, а перед обществом и потому в особо сложных ситуациях обязанного рисковать, выполняя свой профессиональный, гражданский и политический долг. Знаю, что среди работников ‘Останкино’ есть (и было в тот день) немало людей, готовых идти и много раз шедших на осознанный риск, входящий, кстати, в условия этой профессии. Однако решение, принятое самонадеянными агрессивными дилетантами, которым доверено телевидение, обернулось моральным и профессиональным поражением ведущей национальной компании, хотя ее руководители даже не способны отличить поражение от победы».[note]Петровская, Ирина. «’Останкино’ отключило само себя. В ночь с 3 на 4 октября страна стояла перед угрозой информационного вакуума». «Независимая газета», 9 октября 1993.[/note] Решение Брагина об отключении сигнала становится одной из причин для его отстранения от должности в декабре этого же года.

Между тем руководители второго канала — председатель ВГТРК Олег Попцов, гендиректор РТВ Анатолий Лысенко и зампредседателя Сергей Скворцов, принимают нестандартное решение — они готовят резервные студии, и в 9 вечера 3 октября программа «Вести» выходит с Шаболовки. При этом вещание Российского телевидения перекоммутировано на первый канал, и ведущий Сергей Торчинский в эфире — 26 часов подряд. Наиболее запомнившиеся выступления той ночи — эмоциональная речь Лии Ахеджаковой и, напротив, успокаивающие речи — Александра Политковского и Александра Любимова. Последний призывает зрителей никуда не ходить, а просто лечь спать. Шквал критики обрушивается на ведущих, и их увольняют из «Останкино».

А на частоте второго и шестого каналов 4 и 5 октября вещает CNN.

«Знаменитая Си-эн-эн вела ‘живой’ репортаж по крайней мере из трех точек российской столицы, а также из двух студий в США, где квалифицированные специалисты по ходу комментировали события, — пишут «Известия». — <…> Сотрудники бюро Си-эн-эн в Москве выходили в эфир от пяти до восьми раз в час».[note]Надеин, Владимир. «Американцы знали о событиях в Москве больше, чем москвичи». «Известия», 5 октября 1993.[/note] «Телезрителей выручает американская Си-эн-эн, которая любезно и на бескорыстной основе позволила транслировать свой прямой постоянный репортаж из Белого дома в российском эфире», — отмечает газета.[note]Таранов, Сергей. «В кровавую ночь журналисты не отсиживались по домам». «Известия», 5 октября 1993.[/note]

3 октября в 9 вечера выступает Егор Гайдар, который призывает сторонников Ельцина к сопротивлению. В эту же ночь звучит с экрана и речь пресс-секретаря Вячеслава Костикова. Сам Ельцин в эфире не появляется — его от этого шага отговаривают помощники, ссылаясь на то, что он очень плохо выглядит. Его телевизионное обращение к нации готово только утром 4 октября. «В ту страшную ночь, когда вся власть позорнейшим образом ушла в подполье, когда молчал, не находя столь необходимых в те минуты слов для обращения и поддержки народа Президент, когда убралась с улиц милиция, и больше полусуток преодолевали путь в двенадцать километров войска, единственными людьми, кто остался на своем посту, оказались журналисты, — писал после окончания кризиса председатель Комитета по защите свободы слова и прав журналистов Павел Гутионтов. — Мне страшно представить, что бы случилось со страной, если бы журналисты из ‘Эха Москвы’, Российского телевидения повели себя так же, как повели себя правительственные структуры и силовые министерства. С полной ответственностью заявляю: именно журналисты не дали сорваться стране во мрак и бездну».[note]Гутионтов, Павел. «Журналисты работали на пределе». «Культура», 9 октября.[/note]

В эти же дни появляется полноценная цензура. Она, с присланными в редакции военными цензорами, объясняется указом президента о чрезвычайном положении, вводится 4 октября и длится до 6-го. В «Сегодня», «Коммерсанте», «Независимой», «Литературной» и «Новой» газетах появляются цензурные изъятия — либо белые пятна, либо плашки «цензура».

Полоса «Независимой газеты» с цензурными пятнами. 6 октября 1993 года.

Однако не все подчиняются требованиям цензуры. В интервью «Общей газете» замначальника управления по защите свободы печати и массовой информации Мининформпечати Юрий Савельев говорит, что генеральный директор ИТАР-ТАСС Виталий Игнатенко «заявил, что не впустит цензоров без письменного распоряжения правительства». «Тем самым он нарушил указ Президента, — возмущен он. — Мы доложили Мининформпечати и правительству — пусть разбираются. Думаю, у Игнатенко просто взыграли амбиции».[note]Дикун, Елена. «Красный карандаш снова на полосах газет». «Общая газета», 7-14 октября 1993, №12/14.[/note] Происходит в ТАСС в те дни и другая небывалая прежде ситуация. «В 22.45 в воскресенье телетайпы редакции отбили странное сообщение о том, что ‘по не зависящим от него причинам прекратило передачу сообщений государственное информационное агентство ИТАР-ТАСС’, — пишут «Известия». — Оказалось, что здание ТАСС на Тверском бульваре блокировано вооруженными боевиками. Они же захватили ‘руководящий’ шестой этаж. Однако вынужденный простой главного агентства властей длился всего 54 минуты. Уже в 23.39 ИТАР-ТАСС возобновил работу».[note]Таранов, Сергей. «В кровавую ночь журналисты не отсиживались по домам». «Известия», 5 октября 1993.[/note]

Другое агентство — «Интерфакс», пытается примирить враждующие стороны. «Функции парламентера взял на себя специальный корреспондент ‘Интерфакса’, первый вице-президент агентства Вячеслав Терехов, который в ночь с воскресенья на понедельник проник в блокированное здание [Белого дома] и не покинул его после начала штурма, — пишут «Известия». — Напомним вкратце историю переговоров. В 9.25 в понедельник Александр Руцкой через ‘Интерфакс’ просит о связи с Борисом Ельциным, объявляя о готовности к переговорам. Через 15 минут А. Руцкой заявляет В. Терехову, что он ‘готов принять в Белом доме представителя правительства под белым флагом’. После звонка из ‘Интерфакса’ премьер-министр Виктор Черномырдин предъявляет свои условия осажденным — немедленное прекращение огня, белые флаги в окнах, гарантируя при этом безопасность всем, кто покинет здание без оружия. Начальник охраны А. Руцкого заявляет В. Терехову, что осажденные готовы выбросить белый флаг. В 9.50 полотнище ненадолго появляется в одном из окон. Поставленный агентством в известность об этом В. Черномырдин предлагает находящимся в Доме Советов выйти с белым флагом из 20-го подъезда. Это предложение корреспондент агентства передает А. Руцкому, который принял его. Однако достигнутая договоренность не была выполнена, поскольку в районе 20-го подъезда бой принял особо ожесточенный характер. На этом связь ‘Интерфакса’ со своим специальным корреспондентом прекратилась. Примерно в 14.30 Терехову удалось выбраться из Белого дома. У журналиста — следы побоев…»[note]Без подписи. «‘Интерфакс’ в роли посредника». «Известия», 5 октября 1993.[/note] (Подробнее о роли Терехова — по этой ссылке, с 31 стр. текста, где история «Интерфакса» рассказана им самим.) 

7 октября президент подписывает указ о награждении группы журналистов, среди которой есть и Терехов, орденом «За личное мужество». В начале 1994 года президент подпишет еще два указа: 9 января орденами также награждены ряд сотрудников агентств ИТАР-ТАСС и «Интерфакс», а 17 января — еще 21 сотрудник СМИ, по преимуществу — работники Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании.

После победы над сторонниками Верховного Совета президентская сторона расправляется со своими главными критиками. 5 октября закрыта программа «600 секунд». Накануне приостановлен выпуск газеты «Советская Россия», а газета «Правда» перестает выходить в свет впервые за всю историю целый месяц — еще с 3 октября по 1 ноября. Министерство печати требует, под угрозой закрытия газеты, отставки ее главного редактора — Геннадия Селезнева. Спустя годы он так рассказывал об этом в интервью автору этих строк: «Когда нас после расстрела Белого дома закрыли, то обвинили, что мы были пособниками Верховного совета, — говорил он. — <…> [Мы и] были. Деньги собирали в ‘Правде’, чтобы поддержать людей [внутри Верховного Совета]. Наши сотрудники покупали колбасу, хлеб и, куда можно было подъехать, подъезжали. Шли мимо кордонов с колючей проволокой, чтобы передать еду. Кто за пазухой, кто как. Конечно, мы были на той стороне. И нас, естественно, сразу прихлопнули, как только Верховный совет расстреляли. Причем Шумейко тогда было сказано, что, пока Селезнев главный редактор, газета выходить не будет. Провели собрание журналистов. Я сказал, что на пути газеты шлагбаумом не буду. Я ушел, и на следующий день газете разрешили выходить».[note]Ростова, Наталия. «Геннадий Селезнев, главный редактор «Комсомольской правды» (1980-1988), «Учительской газеты» (1988-1991) и «Правды» (1991-1993). «Я не очень понимал, когда насаждалось западничество…»». http://gorbymedia.com/interviews/seleznev[/note]

Фрагмент первой полосы газеты «Правда» от 29 сентября 1993 года.

На место Селезнева назначен Виктор Линник, а сам Селезнев вскоре избирается в Государственную думу. Через пару лет  он становится ее спикером.

Другая оппозиционная газета — «День», не выходит с 27 сентября, ее главный редактор Александр Проханов выпускает газету «Мы и время», затем — «Согласие», но в конце концов, 5 ноября, после окончания кризиса, вынужден учредить новую — «Завтра». «Когда в начале октября правительство приостановило выпуск ‘экстремистских’ газет, в том числе ‘Правды’, ‘Советской России’ и ‘Дня’, оно мотивировало это ‘чрезвычайными полномочиями’, ставшими также основанием для введения двухдневной предварительной цензуры в других изданиях, включая ‘Независимую газету’ и ‘Сегодня’, — пишет специалист по медиаправу Монро Прайс. — Санкт-Петербургская ежедневная газета ‘Час пик’ сообщила о том, что гнев цензоров вызвал один подцензурный материал — короткая заметка о приостановке выпуска ряда газет, причем они были рассержены не самой темой, а ‘отсутствием восторга’ в связи с этим решением». С возрастающей скоростью стали создаваться новые учреждения и издаваться указы, вновь использующие язык независимости и свободы слова. Даже предшествовавшие акты цензуры были оправданы на основании права. Как было заявлено, октябрьское закрытие нескольких газет основывалось не только на ‘чрезвычайных полномочиях’ президента, но и на статье 4 закона о средствах массовой информации (разрешающей закрытие, если издание призывает к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и целостности государства либо подстрекает к национальной, классовой, социальной, религиозной розни и нетерпимости), а также на международном законодательстве о правах человека».[note]Монро Прайс. «Телевидение, телекоммуникации и переходный период: право, общество и национальная идентичность».[/note]

Журналисты газеты «Сегодня» протестуют против закрытия газет. «После того, как подавлено вооруженное сопротивление национал-коммунистической оппозиции, запрет выхода оппозиционных газет не может считаться адекватной мерой ни с юридической, ни с политической, ни с нравственной точки зрения, — говорится в обращении журналистов. — Если речь идет о какой-либо вероятной подрывной деятельности, то для этого существует и введена согласно закону о чрезвычайном положении временная цензура, а также возможность судебного разбирательства в соответствии с Законом о печати. В противном случае нелепое и вредное распоряжение о закрытии оппозиционной прессы (‘Правда’, ‘Советская Россия’, ‘День’, ‘Рабочая трибуна’, ‘Гласность’ и т.д.) лишает нас морального права поддерживать нынешнюю политическую власть. В сегодняшних условиях только гарантированная свобода слова может спасти режим от вырождения и произвола. Выпуск оппозиционных газет надо разрешить немедленно».[note]Без подписи. «Обращение журналистов ‘Сегодня’». «Сегодня», 7 октября 1993.[/note] Впрочем, и внутри редакции были другие мнения. Годы спустя журналист газеты Владимир Абаринов так вспоминал об этом: «Мы с моим другом и коллегой Леонидом Велеховым прочли и удивились: будучи членами коллектива редакции, текст обращения мы в глаза не видели, а если бы увидели, никогда его не подписали бы. Мы написали свой текст — о том, что мы согласны с запретом коммунопатриотической прессы. Леня поставил в заголовок цитату из своего любимого Бориса Слуцкого, изумительно точно выражавшую наши чувства: ‘Эпоха зрелищ кончена’. Свою заметку мы отнесли первому заместителю главного редактора — Мише Леонтьеву. И он мгновенно, без уговоров и объяснений, поставил ее в номер. Потому что понял: для нас с Леней это принципиально важно».[note]Абаринов, Владимир. «‘Сегодня’ и ‘Завтра’» свободы слова». «Грани.ру», 1 октября 2007. http://mirror715.graniru.info/Society/Media/Freepress/m.128021.html[/note]

14 октября, новым решением Министерства печати, — вновь закрыт ряд оппозиционных газет (подробнее об этом). «Драконовскими мерами Борис Ельцин продемонстрировал, что его понимание свободы прессы означало свободу проельцинской прессы», — напишет позже исследователь прессы Джон Мюррей.[note] Murray, John. «The Russian Press From Brezhnev to Yeltsin. Behind the Paper Curtain», Edward Elgar Publishing Limited, England, 1994.[/note] «Что касается, как тогда говорили, ‘красно-коричневых’ газет, то почти все они благополучно перерегистрировались под другими именами, — спорит с этим тезисом Абаринов. — Например, ‘День’ стал называться ‘Завтра’. Она и сейчас выходит. А заступавшаяся за нее ‘Сегодня’ приказала долго жить».[note]Абаринов, Владимир. «‘Сегодня’ и ‘Завтра’» свободы слова». «Грани.ру», 1 октября 2007. http://mirror715.graniru.info/Society/Media/Freepress/m.128021.html [/note]

Источниками информации о происходящем, как и во время путча 1991 года, становятся западные радиостанции и «Эхо Москвы». «Как и два года назад, нам не пришлось вызванивать людей по домам — буквально все без исключения сотрудники, включая технический персонал, услышав о штурме Останкино, прибыли на работу, — рассказывает заместитель главного редактора «Эха Москвы» Сергей Бунтман «Известиям». — В числе волонтеров были и те, кто давно уволился из ‘Эха Москвы’, но был рад помочь коллегам».[note]Таранов, Сергей. «В кровавую ночь журналисты не отсиживались по домам». «Известия», 5 октября 1993.[/note] «Этой радиостанции удалось ‘перекрыть’ все горячие точки Москвы, свой корреспондент был и в Белом доме — работала постоянная связь с правительством, милицией и пр.», — заключает автор газеты Сергей Таранов.

Годы спустя Алексей Венедиктов вспоминал, что получал от президента Ельцина претензии за то, как освещались станцией октябрьские события. «Я говорил и тогда – чем вызвал недовольство президента Ельцина, – что это был государственный переворот, — говорил он. — Но эта ситуация была неоднозначная, и по гамбургскому счету было ясно, что Ельцин более ‘травояден’ по отношению к обществу, чем ‘плотоядные’ Руцкой и Хасбулатов. И я до сих пор так думаю. За то что в момент этого госпереворота у нас в прямом эфире были Хасбулатов и Руцкой, я потом получил от президента, скажем так, укоризну. Прошло три месяца, Ельцин нас собирает в Кремле, меня сажают напротив него. И тут он с места говорит: ‘Ну как не стыдно, ‘Эхо Москвы’?! ‘Поднимайте самолеты, бомбите Кремль…’ Ну как вам не стыдно?!’ И я понимаю, что меня сейчас тут будут просто вязать. Начинаю что-то лепетать: ‘Борис Николаевич! Вы же понимаете, что это наша работа!’ Он произносит так язвительно: ‘Работа! Работнички. Ну, работайте…’ И впоследствии Ельцин каждый раз встречал меня словами: ‘Работничек пришел!’».[note]Венедиктов, Алексей. «Мое особое мнение».[/note]

«Архитектор гласности» Александр Яковлев, который в декабре 1993 года по приглашению Бориса Ельцина сменил Вячеслава Брагина на первом канале, позже писал в мемуарах, что в ночь с 3 на 4 октября был за городом и смотрел новости. «Они были нервозными, — вспоминал он. — Чувствовалось: вот-вот произойдет что-то страшное, несуразное. Но что? Никто толком понять не мог. Беснующиеся ‘трудовики’, повышенная агрессивность полупьяной толпы говорили о многом. Мы с сыном Анатолием немедленно поехали в город. Он вел машину. Город был пуст. Ни милиции, ни прохожих. Москва затаилась. Только семафоры ‘управляли’ городом. Позвонил на радиостанцию ‘Эхо Москвы’, дал интервью, сказав, что по городу марширует фашизм во всей его мерзости. Дальнейшие события — атака на ‘Останкино’ и мэрию, подстрекательские речи, зовущие к крови. Особенно пугало бездействие властей. Всякое приходило в голову. Сейчас немало споров об октябрьских событиях 1993 года. Некоторые ‘караси-идеалисты’ из демократического лагеря считают, что обстрел здания парламента — грязное дело. Конечно, мерзкое. Конечно, надо было искать выход из создавшегося положения без насилия. Все это так. Ну а фашиствующие молодчики, пытавшиеся захватить мэрию, ‘Останкино’ силою оружия, речи и призывы к насильственному свержению власти, кровь невинных людей? Как тут быть? И что должен делать президент в этих условиях? Сочинять трактат о ‘чистой демократии’, целоваться с макашовцами и анпиловцами или защищать еще очень хрупкий конституционный строй в стране?»[note] Яковлев, А. Н. «Сумерки: [Размышления о судьбе России]». «Материк», 2005.[/note] 

А противник президента Ельцина, главный редактор «Известий» в 1984-1990 годах Иван Лаптев совершенно иначе относился к произошедшему. «Система российской демократии как форма государственного устройства сложилась уже в 1991 году под определяющим влиянием горбачевской перестройки, — пишет он в мемуарах. — Она включала всенародно избираемых президента, вице-президента, парламент. Нормально функционировал независимый Конституционный суд. Претензии к генеральному прокурору В. Г. Степанкову, конечно, были, но нигде нет генеральных прокуроров, которыми были бы все довольны. В целом же прокуратура работала, я считаю, лучше, чем она стала работать после октября 1993 года. Пресса освоилась с Законом ‘О средствах массовой информации’ и могла по праву считать себя свободной. На местах были сформированы выборные законодательные органы, начало развиваться нормотворчество субъектов Федерации. Это были крупные демократические завоевания, позволяющие говорить о возникновении в России новой политической системы. К 21 сентября 1993 года Ельцин фактически парализовал всю эту систему. Парламент был объявлен распущенным, полномочия вице-президента, Конституционного суда и генерального прокурора приостановлены. Публикация парламентских материалов прекращена, что иначе как введением цензуры не назовешь. Местным органам законодательной власти доходчиво объяснили, что они могут быть распущены, если станут на сторону парламента. Другими словами, к 3 октября основные демократические институты России были ‘выведены из игры’ и никогда уже больше не возникли в прежнем виде — новая Конституция сделала их зависимость от президента подавляющей. Назовем мы это диктатурой или более мягко — авторитаризмом, неважно: в Россию снова вернулась почти неограниченная власть одного лица. <…> Народу эти события представили как историческую победу демократии».[note]Лаптев, Иван. «Власть без славы». «Олма-пресс», 2002.[/note]

5 октября 1993 г. После пожара в Белом доме. Голубничий Андрей/Фотохроника ТАСС.

А сам Ельцин годы спустя, отвечая на вопрос журнала «Итоги», был ли октябрь 1993 года неизбежностью, сравнит произошедшее с революцией 1917 года. «И сегодня, как тогда, уверен: если бы мы не проявили твердость и сидящие в Белом доме почувствовали испуг власти, все закончилось бы страшно, — скажет он. — Помните, какие приказы звучали из уст мятежников: поднимать самолеты, бомбить Кремль, брать штурмом ‘Останкино’? Больше скажу: если бы в 1917 году законное правительство России нашло в себе силы подавить горстку вооруженных авантюристов, которые пошли на штурм Зимнего, не было бы той масштабной катастрофы, которая потрясла страну почти девяносто лет назад».[note]Дыбский, Кирилл. «Все правильно». «Итоги», 30 января 2006.[/note]

 

 

Фильм режиссера Дмитрия Мочалина «С той памятной ночи. Поминальный репортаж», посвященный работе журналистов в октябре 1993-го, снят через два года после событий и показан на РТР.

 

Читать другие лонгриды проекта.

Читать интервью проекта.

Вся хронология проекта.

Читать интервью автора в других СМИ.

 

О событиях 1993 года / ФОМ

02 Октября 2013

Сегодня считают, что правда в октябре 1993 года была на стороне Верховного Совета, 20%, тех же, кто считает, что прав был Б. Ельцин, в два раза меньше: 9%. Остальные затруднились ответить на этот вопрос. 43% россиян уверены, что если бы победу одержал Верховный Совет, страна развивалась бы иначе, только 15% думают, что она шла бы по такому же пути. скачать данные

ФОМнибус – репрезентативный опрос населения от 18 лет и старше. В опросе участвовали 1500 респондентов – жителей 100 городских и сельских населенных пунктов в 43 субъектах РФ. Интервью в режиме face-to-face проходили по месту жительства респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,6%.

В Москве 3–4 октября 1993 года силовым столкновением закончилось противостояние между президентом Б. Ельциным и Верховным Советом РСФСР.

ДАННЫЕ В % ОТ ОПРОШЕННЫХ ДАННЫЕ В % ОТ ОПРОШЕННЫХ ДАННЫЕ В % ОТ ГРУПП ДАННЫЕ В % ОТ ОПРОШЕННЫХ ДАННЫЕ В % ОТ ОПРОШЕННЫХ ДАННЫЕ В % ОТ ОПРОШЕННЫХ ДАННЫЕ В % ОТ ОПРОШЕННЫХ ДАННЫЕ В % ОТ ОПРОШЕННЫХ ДАННЫЕ В % ОТ ОПРОШЕННЫХ

Подробнее на fom.ru/Proshloe/11105

материалы

Знают, в каком году произошла Октябрьская революция, 68% россиян (8% ответили неверно, 24% ответить затруднились). Для 51% опрошенных 7 ноября – важный, значимый день, 44% таковым его не считают. Если бы люди жили в те времена, 48% в Гражданской войне поддержали бы «красных», 15% – «белых»

В городе Таруса Калужской области недавно было принято решение вернуть основным улицам их дореволюционные названия. В принципе хорошо относятся к идее возвращать улицам названия 35% участников опроса, чаще остальных – молодые и москвичи. Не нравится она 46% опрошенных, чаще – старшим

68% россиян (среди молодых – 80%) уверены: такой праздник, как День народного единства, в стране нужен. 24% опрошенных (в старших группах – по 31%) придерживаются обратного мнения

С 2003 года накануне Дня России ФОМ проводит опросы об отношении людей к этому празднику, о его восприятии в окружении респондентов и о том, правильно ли отмечать годовщину принятия Декларации о суверенитете России как государственный праздник

89% россиян говорят, что в их семье есть или были воевавшие родственники. В семьях 48% участников опроса хранятся память о войне: фотографии (33%), награды (30%), письма (12%), памятные вещи (7%) либо иные реликвии, связанные с войной (6%)

Ельцин подавил восстание | Россия

Вчера вечером президент Борис Ельцин быстро предпринял действия, чтобы утвердить свою абсолютную власть в России, приостановив ряд политических движений и закрыв оппозиционные газеты после того, как его основные оппоненты в парламенте сдались после нападения на Белый дом в России.

Декретом после чрезвычайного положения, введенного Ельциным в воскресенье, были запрещены Фронт национального спасения, Коммунистическая партия России, Объединенный фронт рабочих и Союз офицеров, а «Правда», бывший орган советских коммунистов. Party и ряду других газет было приказано прекратить публикацию.По всей Москве был введен ночной комендантский час.

Министерство юстиции оправдало подавление тем, что запрещенные группы поддержали вооруженное восстание, начатое сторонниками жесткой линии в воскресенье днем.

Поскольку в декабре обещаны выборы в новый двухпалатный парламент, запреты серьезно ограничат возможности россиян, выступающих против Ельцина. Они также устранят риск того, что недовольные жесткими экономическими реформами правительства проголосуют за коммунистов по образцу Польши.

Запреты, официально подписанные министром юстиции Юрием Калмыковым, коснулись и противников Ельцина в армии.

Помимо Союза офицеров, радикальное движение под названием «Щит» было объявлено вне закона. Ельцин явно хотел дать армии мощный сигнал о том, что политическая деятельность запрещена.

Нет сомнений, что лидеры запрещенных группировок входили в число защитников Белого дома.

Как бы подчеркивая это, вчера вечером был выдан ордер на арест Ильи Константинова, соруководителя Фронта национального спасения и другого известного сторонника жесткой линии Виктора Анпилова.

Но запрет Ельцина перекликается с его действиями два года назад по запрету Коммунистической партии России. Позже Конституционный суд постановил, что он не имел права запрещать целую организацию из-за действий ее руководящих органов.

После краха парламентской оппозиции, большинство ее ключевых фигур были арестованы прошлой ночью, в том числе бывший вице-президент Александр Руцкой и спикер парламента Руслан Хасбулатов.

Но выяснилось, что в ночь на воскресенье полиция задержала двух депутатов Моссовета Бориса Кагарлицкого и Владимира Кондратьева, не имевших никакого отношения к восстанию.Сообщается, что вчера вечером мужчин отпустили.

После ужасной 10-часовой перестрелки, в которой танки пробивали дыры в передней части Белого дома, сдались все, кроме неизвестного числа последних снайперов.

В результате беспорядочных перестрелок сотни человек получили ранения и неизвестное количество погибло. В результате штурма подожгли переднюю часть здания у реки и превратили целые этажи в щебень.

В 16.30 по местному времени 300 человек, многие из них депутаты, вышли с руками над головой и спустились по ступенькам к ожидающим автобусам.Над головой все еще гремела стрельба.

Ранее в тот же день примерно в 200 ярдах вдоль набережной произошла короткая, но ожесточенная перестрелка, в результате которой танковая артиллерия стала причиной пожара в гостинице «Международная».

Через два часа после начала нападения г-н Ельцин появился по телевидению и твердо возложил вину на плечи г-на Руцкого и г-на Хасбулатова.

Ельцин сказал: «Мы не готовились к войне. Мы думали, что можно заключить сделку и сохранить мир в столице.Те, кто начал стрелять по этому городу и развязал это кровопролитие, — преступники.

«Все, что было и происходит в Москве, было заранее спланированным вооруженным восстанием», — сказал он. «Это было организовано коммунистами, стремящимися отомстить, фашистскими лидерами и некоторыми бывшими законодателями. Не может быть прощения, потому что они подняли руку на мирных людей».

После того, как в воскресенье было замечено, что сторонники парламента сделали первые выстрелы, прорвав порядки милиции и устроив кровавое нападение на телецентр «Останкино», в результате которого погибли 69 человек, Ельцин хотел оправдать использование тяжелой брони для подавления восстания.

Г-н Руцкой и г-н Хасбулатов были одними из последних, кто сдался после того, как Европейское сообщество, к которому они обратились с просьбой гарантировать их безопасный проезд, было заверено офисом г-на Ельцина, что этим двум мужчинам не будет причинен вред.

Хасбулатов за несколько минут до ареста отрицал, что лидеры восстания заказали воскресную атаку на главный телецентр Москвы.

«Мы никогда не заказывали нападение на телевидение. Это была чистая провокация», — сказал Хасбулатов съемочной группе французского телевидения.«Я услышал о [нападении] только по дороге на заседание парламента. Все это было организовано для того, чтобы отбить охоту у сочувствующих ».

Российский премьер-министр Виктор Черномырдин сказал, что эти двое ранее отвергали возможность сдаться.

Другие лидеры повстанцев, в том числе генерал Альберт Макашов и Вячеслав Ачалов, парламентский «министр обороны», были захвачены ранее во время штурма.

Вчера вечером агентство ИТАР-ТАСС сообщило, что в парламенте все еще могут находиться боевики, придерживающиеся жесткой линии, и что стрельба велась нерегулярно.Само агентство подверглось обстрелу, и военные убили одного из нападавших и арестовали еще восемь человек.

Невозможно было определить окончательное число погибших, хотя власти процитировали официальные медики, которые заявили, что 62 человека были убиты и 400 ранены в результате воскресного нападения на телецентр.

Западные лидеры, предупрежденные заранее о нападении, незамедлительно заявили о своей поддержке, но призвали к скорейшему возврату к конституции на фоне опасений, что российский лидер может стать политическим заложником вооруженных сил.

«Ясно, что оппозиционные силы начали конфликт, и у президента Ельцина не было другой альтернативы, кроме попытки навести порядок», — заявил президент США Билл Клинтон.

«США поддержали Ельцина, потому что он является демократически настроенным в России. — избранный лидер, — сказал он. — У меня нет причин сомневаться в личном обязательстве президента Ельцина позволить российскому народу самому решать свое будущее на выборах ».

В Блэкпуле премьер-министр Джон Мейджор сказал: «Сейчас необходимо восстановить нормальный порядок и чтобы русские продвинулись к выборам, которые они запланировали на декабрь.

В Брюсселе Европейская комиссия объявила о неотложной медицинской помощи в размере 300 000 экю (около 235 000 фунтов стерлингов) для раненых в ходе боевых действий.

Китай был единственной крупной державой, которая не поддержала г-на Ельцина. «Мы глубоко обеспокоены недавним кровопролитие в Москве », — говорится в заявлении министерства иностранных дел Китая.

« Как дружественный сосед, мы надеемся увидеть конец конфликта и надлежащее решение текущей ситуации в интересах стабильности, единства и экономического восстановления. .'»

Прошлой ночью спецназ не разрешил примерно 1000 демонстрантам, выступающим против Ельцина, войти в телестудии Санкт-Петербурга.

Ельцин закрыл российский парламент 25 лет назад, США высоко оценили« превосходное обращение »

Вашингтон, округ Колумбия, октябрь 4 августа 2018 г. — Двадцать пять лет назад вчера вечером в Москве президент России Борис Ельцин приказал танкам и воздушно-десантным войскам обстрелять и штурмовать «Белый дом», здание российского парламента (Верховного Совета), чтобы подавить оппозицию, пытающуюся устранить ему.

Рассекреченные документы, опубликованные сегодня Архивом национальной безопасности, включают стенограмму телефонного разговора президента США Билла Клинтона Ельцину на следующий день, чтобы похвалить его, мемконсульт, в котором госсекретарь США Уоррен Кристофер впоследствии сказал Ельцину, что это «превосходное обращение», и две телеграммы Госдепартамента рисуют более сложный портрет причин событий.

Интернет-публикация также включает в себя два устных рассказа, один из которых был написан тогдашним министром обороны России генералом Павлом Грачевым о его конкретной роли, включая его приказы стрелять из танковой пушки, которая вызвала «красивый пожар» в Белом доме, а другая от тебя.Посол США Томас Пикеринг, который считал, что у США «нет другого выбора», кроме как поддержать Ельцина.

К 25 ^{-й годовщине} российские СМИ, такие как Газета.Ru и ведущая независимая газета Новая Газета , опубликовали множество интервью и исторических фотографий и видеозаписей событий, но не новых российских документов. Новая газета утверждает, что октябрь 1993 года стал решающим поворотным моментом к сегодняшнему автократию.

* * * * *

Четверть века после штурма Белого дома в России

Светлана Савранская

25 лет назад сегодня в Москве президент Борис Ельцин разрешил свое противостояние с Верховным Советом Российской Федерации штурмом Белого дома, что привело к многочисленным жертвам, но, что еще более важно, к потере веры в демократию и подавляющее большинство людей. преобладание исполнительной власти в России с тех пор.

Новые документы, опубликованные сегодня Архивом национальной безопасности, позволяют взглянуть на ситуацию с точки зрения Вашингтона и Кремля. В то время с этих двух точек зрения картина была черно-белой: демократические и рыночные реформаторы на стороне Ельцина и коммунистическая и фашистская оппозиция пытались вернуть страну в ее тоталитарное прошлое. Поскольку власть в России никогда не переходила из рук в руки, кроме как путем перехода к избранному преемнику, полное публичное изучение свидетельств событий 1993 года так и не проводилось.Несмотря на свою ограниченность, подборка опубликованных сегодня документов проливает новый свет на сложность событий и высокие ставки, которые администрация Клинтона видела в России осенью 1993 года.

События сентября-октября 1993 года являются предметом широкого освещения и интенсивных споров в современной России, поскольку граждане пересматривают этот опыт. Газета.ру уделил значительное место глубинным интервью и анализу событий конституционного кризиса за последние две недели, включая подробную хронологию его последних дней с историческими фотографиями и видеоматериалами.К сожалению, российских документов о событиях 1993 года в архивах пока нет. «Новая газета» переиздала сегодня свой номер от 6 октября 1993 г., который всесторонне освещал события того времени и обвинял обе стороны в первом значительном кровопролитии в Москве после Октябрьской революции 1917 года [1]. По словам обозревателя Бориса Вишневского, «после осени 1993 года в России восторжествовало практически неограниченное самодержавие».

К тому времени, когда в январе 1993 года к власти пришла администрация Клинтона, темпы российских реформ пошли на убыль.Столкнувшись с серьезными последствиями рыночной реформы в сочетании с последствиями распада экономических связей после распада СССР и отсутствием какой-либо значимой внешнеэкономической помощи, население и политические элиты России начали сомневаться в темпах реформы и силовых методах ее проведения. выполнение. Команда молодых реформаторов, назначенная Ельциным в конце 1991 года, была уничтожена под давлением Верховного Совета, и в конце 1992 года Ельцину пришлось сменить исполняющего обязанности премьер-министра Егора Гайдара на Виктора Черномырдина.

Вместо того, чтобы вести переговоры с парламентом, Ельцин обычно правил, издавая президентские указы. Оппозиция во главе с вице-президентом Александром Руцким и председателем Верховного Совета Русланом Хасбулатовым росла в парламенте и в регионах и блокировала большинство инициатив президента, что привело к параличу управления. Новая администрация США начала свой диалог с Россией в состоянии фактически гражданской войны между исполнительной и законодательной властью.

Рассекреченные телеконы и мемконы ранних разговоров Клинтона и Ельцина демонстрируют мгновенную химию между двумя лидерами, искреннюю теплоту и оптимизм, а также невероятно богатую повестку дня, по которой Россия и Соединенные Штаты согласились сотрудничать (Документ 2. См. Также EBB 640). Клинтон в основном определял повестку дня, в то время как Ельцин, стремясь наладить подлинное партнерство с Америкой, с энтузиазмом согласился работать вместе с ним. Клинтон была глубоко привержена превращению России в демократию и рыночную экономику, а также ее полной интеграции в западный мир.Еще одним главным приоритетом США было безопасное управление возвращением ядерного арсенала в Россию в постсоветский период и помощь в демонтаже и обеспечении безопасности оружия и расщепляющихся материалов, что было достигнуто в рамках программ Нанна-Лугара (см. EBBs 447). , 528).

В этой обстановке Ельцин с его резюме демократически избранным российским лидером и защитником демократии во время переворота 1991 года казался идеальным партнером, который мог бы выполнить все приоритеты США. По словам Строуба Тэлботта, некоторые советники Клинтона были обеспокоены нежеланием Ельцина консультироваться и идти на компромисс с парламентом и советовали Клинтону сосредоточиться на «принципах и процессе», а не на личностях.Президент, однако, был предан Ельцину как олицетворению революционных изменений и ответил, что это «с нулевой суммой» [2]. Это восприятие только усилилось во время последней схватки Ельцина с Верховным Советом в последние дни сентября 1993 года.

По словам посла Томаса Пикеринга, Ельцин послал министра иностранных дел Андрея Козырева уведомить четырех ключевых западных послов о своем намерении распустить парламент и назначить новые выборы (Документ 4).В первом телефонном звонке Клинтона Ельцину сразу после того, как последний издал Указ 1400 о роспуске парламента и назначении даты досрочных выборов и конституционного референдума, президент США выразил свою полную поддержку и принял заверения Ельцина в том, что кровопролития не будет и реформа будет продолжена. теперь двигайтесь быстрее, чтобы не было препятствий. Поддержка Ельцина со стороны США оставалась неизменной на протяжении всего противостояния и после того, как президент России издал приказ о штурме парламента (после первоначального насилия со стороны оппозиции).

Утром 4 октября москвичи проснулись от ужасного вида горящего здания парламента — Белого дома, который они защищали от путча в августе 1991 года, где Ельцин стоял на танке и руководил демократическими силами. 5 октября, на следующий день после кровопролития, Клинтон позвонил Ельцину и поблагодарил его за то, как он справился с ситуацией; он не спрашивал о гибели людей. Еще более сильную поддержку выразил госсекретарь Уоррен Кристофер во время своего визита в середине октября, который практически похвалил Ельцина за его действия во время кризиса.Документы показывают, что администрация Клинтона не видела альтернативы Ельцину и была готова поддержать его, несмотря ни на что.

Эта ситуация выросла из крайнего олицетворения политики США и России, а также из черно-белой картины политической ситуации в России, которую лагерь Ельцина представил, изображая своих противников «фашистами» и нереформированными коммунистами. Фактически, это был тот же Верховный Совет, который был избран на хваленых свободных выборах 1990 года, избрал Ельцина своим председателем и предоставил ему чрезвычайные полномочия для проведения радикальной экономической реформы в октябре 1991 года.По мере того как 1993 год прогрессировал и политическая конфронтация в России углублялась, администрация США имела дело исключительно с ельцинским лагерем и стала рассматривать оппозицию так, как ее представляли российские собеседники. Но, что наиболее важно, ставки были очень высоки: Ельцин был хорошим партнером, который был готов играть на условиях США, и любая альтернатива — даже демократически избранная — вряд ли считалась столь же благоприятной или надежной. Таким образом, администрация Клинтона была сильно заинтересована в Ельцине, и, как сказал посол Пикеринг в интервью Строубу Тэлботту, «у вас нет другого выбора», кроме как поддержать Ельцина и надеяться, что декабрьские выборы будут свободными и справедливыми.

Не все действующие лица со стороны США разделяли это мнение. Телеграммы временного поверенного в делах Джеймса Коллинза демонстрируют более тонкое понимание кризиса и глубокую озабоченность по поводу справедливости выборов и авторитарного потенциала новой конституции Ельцина, которую Коллинз называет «недоработанной». (Документ 7). Устная история Пикеринга также указывает на разногласия в посольстве (Документ 4). Эти разногласия, похоже, не повлияли на последовательную поддержку Клинтоном действий Ельцина с оппозицией.Поддержка США оставалась неизменной после катастрофических результатов выборов, на которых партия Ельцина получила только 15 процентов голосов, а Конституция едва приняла референдум. Возникшая система была по сути суперпрезидентской, что не беспокоило большинство высокопоставленных официальных лиц США, пока, по их мнению, настоящий демократ занимал пост президента.

Последний документ в опубликованной сегодня подборке — это отрывок из устного исторического интервью с министром обороны Ельцина Павлом Грачевым, проведенного Петром Авеном и Альфредом Кохом (Документ 12).Рассказ Грачева о событиях дает наглядную картину того, как лагерь Ельцина рассматривает оппозицию и свои методы борьбы с ней. Это также дает хорошее представление о сложности ситуации и роли вооруженных сил.

Администрация Клинтона в то время считала Ельцина гарантом демократических преобразований в России и поэтому рассматривала исход кризиса как победу демократических сил, какими бы печальными ни были человеческие жертвы. Однако многие российские демократы считали события 1993 года поворотным моментом от демократии к все более патерналистскому и автократическому правлению Ельцина и его преемника.Двадцать пять лет спустя полемика по поводу конституционного кризиса 1993 года еще не окончена, и окончательные решения придется ждать, среди прочего, рассекречивания российских документов высшего уровня.

Читать документы

Проверка фактов: Хиллари и Билл Клинтон были вынуждены вернуть мебель, которую они забрали из Белого дома? — Новости — The Florida Times-Union

Читатели Times-Union хотят знать:

Я читал, что Хиллари Клинтон была вынуждена вернуть мебель и предметы искусства на сумму 28 000 долларов после того, как она и ее муж покинули Белый дом.Это правда?

Как отмечает FactCheck.org, почти сразу после ухода президента Билла Клинтона из офиса возникли разногласия по поводу предметов домашнего обихода и подарков, которые первая пара взяла с собой.

Билл Клинтон сказал, что у него остались подарки на сумму 190 027 долларов, которые он получил. Газета Washington Post сообщила об этом 21 января 2001 года.

ПРОВЕРКА ФАКТОВ | Насколько умен избранный президент Дональд Трамп?

5 февраля 2001 г. газета Post сообщила, что некоторые из этих подарков — на сумму 28 000 долларов — предназначались для Белого дома, а не для лично Клинтонов, на основании документов, рассмотренных газетой, и проведенных ею интервью с донорами.

Примерно через неделю The Post сообщила, что Клинтоны вернули мебель на сумму 28 000 долларов Службе национальных парков. The Post также сообщила, что несколькими днями ранее Клинтоны заплатили правительству 86 000 долларов за другие предметы, полученные в качестве подарков.

В целом, президенты «свободны принимать незапрошенные личные подарки от американской общественности», сообщает FactCheck.org со ссылкой на отчет Исследовательской службы Конгресса за 2012 год. Федеральный закон требует, чтобы все подарки на сумму более 350 долларов ежегодно указывались в отчетах о раскрытии финансовой информации, но президент может оставить их себе после переезда из Белого дома.

Однако подарки от общественности, переданные непосредственно Белому дому, считаются собственностью правительства США и не могут быть взяты из Белого дома президентом или членами семьи, когда президент покидает свой пост.

ПРОВЕРКА ФАКТОВ | Air Force One для действующих президентов — привилегия, оплачиваемая гражданами

Мебель Белого дома Клинтона, о которой идет речь, которая была подарена в 1993 году, включала два дивана, мягкое кресло и пуфик стоимостью 19 900 долларов от Стива Миттмана; кухонный стол и четыре стула стоимостью 3650 долларов от Ли Фикса; диван за 2 843 доллара от Брэда Ноэ; 1170 долларов в лампах от Стюарта Шиллера; и коврик для вышивки за 1000 долларов от Дэвида Мартинуса, согласно Post, как сообщает FactCheck.орг.

Миттман, Ноэ и Джой Фикс, вдова Ли Фикса, рассказали The Post, что их пожертвования были подарками Белому дому, а не Клинтонам. Взносы предназначались для дополнения проекта ремонта Белого дома 1993 года.

Клинтоны и их переходная команда заявили, что они не знали, что подарки не предназначались для них.

«Все эти предметы считались подарками для нас», — заявила Хиллари Клинтон в 2001 году, сообщает Post. Она добавила: «… Но если будет иное намерение, мы обязательно выполним намерение дарителя.»

Мартинус сказал The Post, что хочет, чтобы Клинтоны сохранили ковер, который он дал Белому дому. Газета не смогла связаться с Шиллером для комментариев, но лампы, которые он подарил, предназначались в качестве подарка Клинтонам, по словам представителя переходной группы Клинтона, который сообщил Post, что именно это Шиллер сообщил переходному офису.

В любом случае, по данным Службы национальных парков, мебель на сумму 28 000 долларов, которую Клинтоны взяли с собой, была возвращена в феврале 2001 года.

Хотя Клинтонов не «заставляли» возвращать подарки, Джим МакДэниел, официальный представитель Службы национальных парков, сказал, что возвращенные предметы действительно являются собственностью федерального правительства. Так что вполне возможно, что Клинтоны были бы вынуждены вернуть их, если бы они не сделали этого добровольно, отмечает FactCheck.org.

ПРОВЕРКА ФАКТОВ | Президент Обама «бесспорный король долгов» из последних 5 президентов

«Я на 99 процентов уверен, что все, что нам вернули, является государственной собственностью», — цитируется Макдэниел в статье Associated Press.

Прежде чем вернуть эти подарки, Клинтоны также согласились заплатить за другие предметы на сумму 86 000 долларов, которые они получили за последний год своего пребывания в должности.

Сообщение The Post о том, что Клинтоны взяли с собой более 190 000 долларов в виде фарфора, столовых приборов, ковров, диванов и других личных подарков, вызвало немедленную реакцию. Среди подарков — 7 375 долларов на столы и стулья от Дениз Рич, известной сборщицы средств от демократов и бывшей жены беглого финансиста Марка Рича, помилованного Клинтоном в последний день пребывания президента у власти.FactCheck.org сообщил, что бывший президент Джимми Картер назвал помилование Рича «позорным», заявив, что «некоторые факторы его помилования были связаны с его большими дарами».

Из-за критики 2 февраля 2001 года Клинтоны решили заплатить правительству за предметы на сумму 86 000 долларов, которые они получили в 2000 году, как сообщает The Post.

В конце концов, как отмечает FactCheck.org, Клинтоны вернули или оплатили большую часть предметов, которые они взяли из Белого дома, хотя они смогли сохранить два предмета, которые они вернули.

В октябре 2002 года комитет палаты представителей по правительственной реформе сообщил, что кресло за 1725 долларов и пуфик за 675 долларов были возвращены Клинтонам, «поскольку ни одно из них не было официально принято NPS для резиденции Белого дома». Но комитет также заявил, что Клинтоны недооценили ценность подарков, оценив общую фактическую стоимость всех предметов, которые Клинтоны первоначально хранили, в 360 000 долларов, как сообщала в 2002 году New York Times.

Кэрол Фейдер: (904) 359-4635

Путь к Белому дому: Крамер, Ричард Бен: 8601401170266: Amazon.com: Книги

Навязчиво читаемая хроника Крамера о президентской кампании 1988 года, BOMC, включающая выборку и однонедельный бестселлер PW в тканях, фокусируется на шести претендентах — Буше и Доуле среди республиканцев и демократах Харте, Байдене, Гепхардте и Дукакисе, которые их привозят. в жизнь с подробными описаниями и хорошо продуманными внутренними монологами.
Авторское право Reed Business Information, Inc., 1993.

«Вполне возможно, что это лучшая из когда-либо написанных книг о президентской политике, сочетающая в себе скрупулезный репортаж и убедительную, а порой и невероятно лиричную прозу.»- Cleveland Plain Dealer

» Самая лучшая книга инсайдеров о президентской политике … беспрецедентный справочник по кандидатам 1988 г. «

— San Francisco Chronicle

От издателя

«Вполне возможно, что это лучшая из когда-либо написанных книг о президентской политике, сочетающая в себе скрупулезный репортаж и убедительную, а иногда и очень лиричную прозу». — Кливленд Обычный дилер

С внутренней стороны клапана

Американская Илиада под видом современного политического репортажа, What It Takes, раскрывает тайну, лежащую в основе всех президентских кампаний: как предположительно обычные люди приобретают ту смесь амбиций, стойкости и чистого бесстыдства, которая делает настоящего кандидата? Рассказывая о безумном ходе президентской гонки 1988 года и исследуя психику соперников от Джорджа Буша и Роберта Доула до Майкла Дукакиса и Гэри Харта, журналист Ричард Бен Крамер, лауреат Пулитцеровской премии, находит ответы в своей книге. это обширно, исчерпывающе исследовано, воодушевляющее, а иногда и ужасающее в своих откровениях.

С задней обложки

Американская Илиада под видом современного политического репортажа, What It Takes, раскрывает тайну, лежащую в основе всех президентских кампаний: как предположительно обычные люди приобретают ту смесь амбиций, стойкости и чистого бесстыдства, которая делает настоящего кандидата? Рассказывая о безумном ходе президентской гонки 1988 года и исследуя психику соперников от Джорджа Буша и Роберта Доула до Майкла Дукакиса и Гэри Харта, журналист Ричард Бен Крамер, лауреат Пулитцеровской премии, находит ответы в своей книге. это обширно, исчерпывающе исследовано, воодушевляющее, а иногда и ужасающее в своих откровениях.

Об авторе

Журнальные статьи Ричарда Бена Крамера появились в Rolling Stone и Esquire , а также вошли в антологию в Best American Essays . Он получил Пулитровскую премию за свою работу для Philadelphia Inquirer . Он умер в 2013 году.

Клинтон принимает присягу 42-го президента, требующего жертв, Многообещающее обновление

Клинтон приносит присягу 42-м президентом, требующим жертв, Перспективное обновление

Энн Деврой и Рут Маркус
Штатные писатели Washington Post,
Четверг, 21 января 1993 г ​​.; Стр. A01

Уильям Джефферсон Клинтон принес присягу в качестве национального 42-й президент вчера на четкой церемонии пышности, поэзии и обещал кардинальные перемены на службе обновленной Америки.

«Сегодня мы клянемся, что эпоха тупика и дрейфа закончилась», Клинтон сказал приветствующим тысячам людей, собравшимся на Западном фронте Капитолий и миллионы зрителей по всему миру. «Новый сезон Обновление Америки началось ».

Символизируя мирную передачу власти, которая означает демократию, мощные ноты «Приветствую вождя» приветствовали президента Буша незадолго до полудня. Тогда в них впервые сыграли за Клинтон еще до того, как повторил слова, которые использовали президенты со времен Джорджа Вашингтона, обещающего «сохранять, защищать и защищать» Конституция.

И до того, как традиционный инаугурационный парад завершил свой марш, Пенсильвания-авеню, превращение Вашингтона Джорджа Буша в Билла Клинтона было полно.

Вещи нового президента уже перевезли в 1600 г. Пенсильвания-авеню. Он издал свое первое распоряжение о реализации этические правила его администрации, подписав его «Уильям Дж. Клинтон». Его помощники суетились в замешательстве и волнении в своем новом Западном крыле. офисы. А Буш, пятый из ныне живущих бывших президентов страны, был еще в Хьюстоне.

Когда небо над Ираком мирно после тяжелой недели, проведенной США. военные действия там, Клинтон мог бы отложить на этот день кризисы в игре по всему миру.

Одним из первых ключевых действий Клинтона на посту президента станет издание приказ о запрете дискриминации гомосексуалистов и лесбиянок в военные, представители Конгресса и Министерства обороны заявили, что ночь.

Часовая инаугурационная церемония прошла прохладно, но блестяще. зимний день и ознаменовал историческую передачу власти из поколения в поколение.46-летняя Клинтон становится третьим самым молодым главнокомандующим страны. и он заменяет четвертого по старшинству. Альберт Гор-младший в окружении своих жена Типпера и их четверо детей в возрасте от 19 до 10 лет взяли в тиски президентская присяга от судьи Байрона Р. Уайта. Сопрано Мэрилин Хорн пела и Майя Анджелоу, первая поэтесса на инаугурации после Роберта Фрост поднялся на трибуну приведения к присяге Джона Ф. Кеннеди и прочитал стихотворение. написано по этому случаю «В ритме утра».

Клинтон с дочерью Челси и женой Хиллари Родэм Клинтон, держащий Библию, подаренную Клинтону его бабушкой, взял присяга от главного судьи Уильяма Х.Ренквист. Он использовал свой 14-минутный инаугурационной речи, чтобы почти полностью вернуться к темам, которые принесли его до сих пор — необходимость перемен в Вашингтоне и в нации, потребность американцев жертвовать и служить общему хорошо, необходимость того, чтобы поколение после холодной войны возглавило обновленную Америка.

Обращение — помощники, гордо защищающие многословие Клинтона объявил его третьим по длине в истории инаугурации — звучало с отголоски предыдущих инаугурационных обращений, плюс центральный Клинтон поколенческое и политическое послание.»Мы должны делать то, что не имеет ни одно поколение приходилось делать раньше, — сказал он, — мы должны больше инвестировать в наших собственных людей и в нашем собственном будущем и в то же время сократить наш огромный долг. . . . Это будет нелегко. Это потребует жертв «.

Он призвал нацию «взглянуть в глаза суровой истине и предпринять решительные шаги». после эпохи игнорирования национальных проблем. «Пора сломать плохое привычка ожидать чего-то даром, от нашего правительства или от друг друга, — сказал он, — давайте возьмем на себя больше ответственности не только за мы сами и наши семьи, но для наших сообществ и нашей страны.»

Со стоическим Бушем, сидящим позади него на традиционном месте уходящий президент, сказала Клинтон, не упомянув последние 12 лет республиканского правления, что нация «дрейфовала, и что дрейф» разрушили наши ресурсы, разрушили нашу экономику и пошатнули нашу уверенность «.

Клинтон последовал другой традиции приветствовать своего предшественника: восхваляя Буша за его «полувековое служение» народу. Он распространил эту дань уважения на других представителей поколения Буша, которые сражался и побеждал во Второй мировой войне и в холодной войне.Но сегодня, он сказал, новое поколение возьмет на себя управление и будет опираться на прошлое.

Как и на протяжении всей своей кампании, Клинтон ругал Вашингтон: назвав это местом «интриг и расчетов», где влиятельные люди «маневрировать, занимая позицию, и бесконечно беспокоиться о том, кто находится, а кто вне, кто наверху, а кто внизу, забывая людей, чей труд и пот посылает их сюда и оплачивает их путь «.

Он бросил вызов «новому поколению молодых американцев» тому, что он называл «сезон службы» и пообещал, что его администрация сделает все возможное. часть для обновления нации, если нация внесла свой вклад в служение.»Из этого радостной вершине праздника, мы слышим призыв к служению в долина, — заключил Клинтон. — Мы слышали трубы. Мы изменились караул. И теперь каждый по-своему и с Божьей помощью мы должны ответить на звонок.»

Общественный день Клинтона — присяга, утренняя молитва это тронуло его до слез, прогулка по маршруту парада, 11 инаугурационных шары — был праздник победы. Его личный день был напоминанием о новая ответственность, которую он взял на себя в полдень.Перед утренним светом растопил мороз на закрытой Пенсильванской авеню, национальной советник по безопасности Брент Скоукрофт и старший офицер Белого Дома военного ведомства находились в Блэр-хаусе через дорогу.

Скоукрофт, к которому присоединился советник Клинтона по национальной безопасности Энтони Лейк провел для нового президента полный брифинг по вопросам национальной безопасности. обычные президенты следят за ними, лично или по телефону, каждый день, когда они офис.

Военный также дал Клинтон объяснение ядерной коды всегда есть у помощника президента.Настоящий карта, открывающая код, переходит от одного президента к другому после приведение к присяге, и на протяжении всей ядерной эры это было самым мрачным символ президентства.

Отражение решения Ирака прекратить неповиновение Соединенным Штатам Нации — и особенно Соединенные Штаты — в последние часы жизни Буша в офисе Скоукрофт спросил, как мир выглядел в первое утро, сказал: «Немного лучше». Потом он тоже ушел из Белого дома на последний время с Бушем.

Утром Клинтоны посетили межконфессиональную службу в Метрополитен-африканская методистская епископальная церковь, впервые традиционная инаугурационная утренняя молитва прошла в преимущественно черная церковь.

Вернувшись в Блэр Хаус, где они провели последние три дня, Клинтоны прибыли в Белый дом в 10:27 — 27 минут. поздно. Стоя на Северном портике, президент и первая леди приветствовал семью, которая займет их место.

«Добро пожаловать в ваш новый дом», — сказал Буш 12-летней Челси, которая погладил самую продаваемую Первую собаку Милли. «Рад тебя видеть, удачи», — сказал он. сказал человеку, который собирается стать его преемником. Буш оставил Клинтон записку на столе в Овальном кабинете, но пресс-секретарь Клинтон Ди Ди Майерс сказала вчера вечером, что новый президент еще не остановился в Овале Офис, чтобы прочитать сообщение.

«Послушайте, это конфиденциально, — сказал Буш репортерам. «Я мог бы взять эту возможность пожелать ему всего наилучшего и удачи «.

Сразу после инаугурации Клинтон подписала исполнительный лист. приказать внедрить стандарты этики для высших должностных лиц, чтобы он объявил во время своего перехода. Приказ требует, чтобы старший назначенцы подписывают залог, согласно которому они «договорные обязательства» воздерживаться от лоббирования своих бывших агентств в течение пяти лет и пожизненно запрещено представлять иностранные правительства.

Затем он приступил к традиционному обеду с Конгрессом в Капитолий с просьбой о сотрудничестве для выполнения «работы, которая не знает необходим партизанский ярлык »и напоминая законодателям, что« мы должны работать вместе и вместе двигаться вперед «.

Спикер палаты представителей Томас С. Фоули (штат Вашингтон), обещая сотрудничество, сказал новый президент: «Мы приложим все усилия, чтобы удовлетворить ваши предложения. двигать страну к коренным изменениям ».

В своих первых официальных действиях после приведения к присяге Сенат подтвердил трех секретарей кабинета Клинтона: Уоррен М.Кристофер для государственного секретаря, Ле Аспин для министра обороны и Ллойда Бентсен для секретаря казначейства. Аспин был приведен к присяге почти сразу, принятие присяги в Капитолии. Позже Майерс сказал, что Клинтон проведет официальная церемония приведения к присяге членов кабинета министров в пятницу.

Даже когда инаугурационный парад проходил по Пенсильвания-авеню к Белый дом, помощники Клинтона переезжали в новое окружение, элегантные офисы Западного крыла, резко контрастирующие с эклектичный и напуганный хаос бывших газетных офисов, в которых кампания Клинтона и ее знаменитая военная комната в Литл-Роке, штат Арканзас.

Воздух в Белом доме был заряжен, как пытались помощники Клинтона. разобраться в основах того, как попасть внутрь помещения — пресс-атташе Стива Рабиновица не отпускали более часа — и, оказавшись внутри, как найти их офисы и разобраться с телефонной системой.

Молодые помощники, некоторые из которых никогда не были в Белом доме, получили их первый взгляд на Овальный кабинет, лишенный украшений, но с новыми золотые шторы. Репортеры жаловались на отказ в традиционном доступе в верхнюю пресс-службу, где бывший пресс-секретарь Марлин Фицуотер была размещена и теперь была занята коммуникациями режиссер Джордж Стефанопулос и другие высокопоставленные помощники.

За радостью, праздником и надеждой, порожденными новым прибытие команды в Вашингтон, обратная сторона национальной драмы дня разыгрывался по другую сторону Капитолия.

Поскольку Восточный фронт был почти безлюден, за исключением полицейских, Агенты секретной службы и надвигающийся вертолет морской пехоты, немногие сердечные Помощники Буша, которым был поручен последний рабочий день, стояли на ступенях, ожидая уходом президента они служили последние четыре года.

Один, жующий сигару и одетый в одну из своих фирменных шляп, Фитцуотер, растянувшись на ступенях, сидел под звуки песен Клинтона. инаугурация в фоновом режиме.Служба Фитцуотера в качестве главного представителя для двух президентов — сначала Рональда Рейгана, а затем Буша — сделал его уникальный в Белом доме, и его годы перед камерой сделал его мощным и известным символом. Но в этот день он стал тем, чем он назвал «самозанятым», красивым словом «безработный». »

К нему присоединились Джон Херрик и Майкл Буш, еще два помощника Буша, все трое были одеты в черное. Наконец момент настал.

Буш в сопровождении Клинтона спустился по крутым ступеням и миновал почетный караул к вертолету, который первым доставит его в База ВВС Эндрюс, а затем его новая жизнь в Техасе.Он повернулся и помахал. Четыре года назад, в более счастливые времена, он гулял с Рональдом. Рейган на то же место, как раз в то время, когда бывший президент уехал в Калифорнию, и Буш начал свой первый день в качестве президента.

---

Штатный писатель Томас В. Липпман внес свой вклад в этот отчет.

и копия Copyright 1993 The Washington Post Company

Перейти к началу страницы

Проверка фактов: на фото не изображена «инаугурационная сцена, строящаяся» Байдена в Белом доме

Пользователи социальных сетей делятся аэрофотоснимком, на котором изображена сцена перед Белым домом, при этом утверждая, что на изображении изображено строительство президента. -выберите «первый этап» Джо Байдена.На снимке была сделана ложная маркировка: на самом деле на фотографии изображен вид с воздуха на Белый дом во время инаугурации Билла Клинтона в 1993 году.

Reuters Fact Check. REUTERS

Итерация, распространяемая в социальных сетях (здесь, здесь), включает фотографию и текст, который гласит: «Если у вас плохой день, просто помните, Трамп наблюдает, как инаугурационная сцена Байдена строится на Северном законе Белого дома. . На следующие 59 дней »

То же изображение (см. Грузовик с красным ящиком перед сценой) можно увидеть на веб-сайте Архивов Смитсоновского института под заголовком« William J.Инаугурация президента Клинтона, вид с воздуха на Белый дом, 1993 год »

Хотя в этом заявлении содержится старая фотография, правда, строительные работы для 59-й церемонии инаугурации 20 января 2021 года уже начались.

Объединенный комитет Конгресса по церемониям инаугурации (JCCIC) (здесь) — это двухпартийный комитет, который «отвечает за планирование и проведение церемоний инаугурации избранного президента и вице-президента Соединенных Штатов в Капитолии» .

С 6 ноября JCCIC опубликовал несколько фотографий, показывающих строительство первой платформы возле Капитолия. здесь, здесь, здесь, здесь.

Согласно видеозаписи Рейтер, строительство смотровой площадки в День инаугурации перед Белым домом (bit.ly/3nRgzNY) было видно по крайней мере с 22 ноября (здесь и здесь).

Фотографии, опубликованные репортерами в Твиттере, показывают, что он был виден как минимум с 9 ноября (здесь, здесь, здесь)

Ноябрь.7, WUSA 9 сообщила здесь, что строительные работы для этого стенда начались «пару недель назад», по словам представителя Службы национальных парков.

На момент публикации этой статьи избранный президент Джо Байден все еще «ожидает создания комитета по инаугурации президента», который будет работать с JCCIC (здесь)

ПРИГОВОР

Частично ложный. На фотографии показан вид с воздуха на Белый дом во время инаугурации Билла Клинтона в 1993 году. Строительные работы перед Белым домом во время 59-й церемонии инаугурации ведутся по крайней мере с начала ноября.

Эта статья подготовлена ​​командой Reuters Fact Check. Узнайте больше о нашей работе по проверке фактов здесь.

Назначение зятя Трампом может основываться на прецеденте Клинтона

Хиллари Клинтон может в конечном итоге облегчить Джареду Кушнеру путь к работе в Белом доме.

Лучший аргумент Дональда Трампа о том, что назначение его зятя на высокий пост в Западном крыле законно, исходит из судебного дела, возбужденного два десятилетия назад с участием женщины, которую Трамп только что победил в президентской гонке.

В неясном отрывке в этом деле, проистекающем из назначения президентом Биллом Клинтоном своей жены руководителем усилий по реформе здравоохранения, два судьи федерального апелляционного суда высказали мнение, что федеральный закон о борьбе с кумовством, принятый в 1967 году, по-видимому, не распространяется на назначения сотрудники Белого дома.

«Мы сомневаемся, что Конгресс намеревался включить Белый дом или Исполнительную канцелярию президента» в статут о борьбе с кумовством, — написал окружной судья округа Колумбия Лоуренс Силберман в решении 1993 года, к которому присоединился судья Стивен Уильямс.«Так, например, президенту будет запрещено назначать своего брата на пост генерального прокурора, но, возможно, не на должность специального помощника Белого дома … Более того, закон о борьбе с кумовством вполне может запрещать назначение только на оплачиваемые должности в правительстве. . »

Однако несколько экспертов-юристов оспаривают такое толкование закона, запрещающего чиновникам назначать своих родственников на государственные должности.

Эти юристы утверждают, что не имеет смысла освобождать Белый дом от закона, который применяется к остальной части правительства, и что исключение Белого дома из меры по борьбе с кумовством может подорвать применение множества других конфликтов. долгое время считалось, что законы о процентах применимы к чиновникам Белого дома.Они также сомневаются в том, действительно ли формулировка решения 1993 года регулирует закон или это просто отступление.

«Здесь есть некоторые формулировки, которые они могут попытаться перевернуть, но мы все знаем цель закона», — сказал Ричард Пейнтер, бывший главный советник по этике Белого дома при президенте Джордже Буше.

«Мне кажется, что цель закона состоит в том, чтобы укрепить доверие к федеральным служащим, запретив кумовство», — сказала Кэтлин Кларк, эксперт по этическому праву Вашингтонского университета в Санкт-Петербурге.Луи. «Я не понимаю, почему логически имеет смысл освобождать Белый дом от действия закона».

Представители переходного периода не ответили на неоднократные просьбы прокомментировать их точку зрения на закон о борьбе с кумовством и почему он не будет применяться к Кушнеру. Хотя было множество сообщений о том, что Кушнер, застройщик и владелец The New York Observer, рассматривается в качестве старшего советника Белого дома, никаких официальных заявлений сделано не было.

В основе юридических дебатов лежит вопрос о том, следует ли считать Белый дом «исполнительным агентством» для целей закона о борьбе с кумовством.На протяжении многих лет суды постановляли, что части Исполнительного аппарата президента, которые единолично консультируют и помогают президенту, не являются агентствами и поэтому не подпадают под действие Закона о свободе информации, Закона о конфиденциальности и Закона об административных процедурах.

Закон 1967 года широко рассматривался как ответ на неприязнь президента Линдона Б. Джонсона к семье Кеннеди и, в частности, на назначение президентом Джоном Ф. Кеннеди своего брата Роберта генеральным прокурором. Однако автор меры, бывший респ.Нил Смит (штат Айова), сказал, что это было направлено на назначение родственников на гораздо более приземленные рабочие места, такие как работа в почтовых отделениях.

Но Смит также сказал в то время, что мера, принятая на редко посещаемом предрождественском заседании Дома, была направлена ​​на то, чтобы положить конец практике десятков конгрессменов вносить своих жен в официальную платежную ведомость.

В любом случае формулировки закона о борьбе с кумовством явно применимы к Конгрессу и судебным органам, поэтому непонятно, почему Конгресс не попытался прикрыть Белый дом.В законе также прямо упоминается «президент», хотя не уточняется, направлено ли упоминание исключительно на то, чтобы помешать ему назначать родственников на работу в правительственные учреждения, а не в штат Белого дома.

«Если вы собираетесь сказать членам Конгресса, что не можете включить в свой штат супруга или ребенка, как вообще президент может это сделать?» — спросил Пейнтер, который поддержал Клинтона в президентской гонке и сейчас является профессором права в Университете Миннесоты.

Многие другие федеральные законы об этике уже давно интерпретируются как применимые к Белому дому, в том числе те, которые запрещают бывшему сотруднику иметь официальные контакты с его или ее бывшим «отделом или агентством». По словам Пейнтера, исключение Белого дома из-под действия закона о борьбе с кумовством может подорвать весь спектр мер по конфликту интересов.

«Это будет огромный эффект, если они захотят это сделать», — сказал он. «Думаю, будут серьезные последствия.”

Бывший советник Обамы по этике Белого дома Норман Эйзен назвал формулировки округа округа Колумбия о законе о борьбе с кумовством далеко не окончательными. «Я бы назвал это размышлением. Дело не в ведении дела », — сказал он. «Там много всего возможного».

Эйзен назвал потенциальное назначение Кушнера «возможно или даже вероятно незаконным», признав, что неясно, как суд вынесет решение по этому вопросу. Бывший чиновник по этике заявил, что даже неоплачиваемая должность зятя Трампа была бы сомнительной с юридической точки зрения, предупредив при этом, что назначение всей семьей может серьезно повредить теме его кампании по очищению от инсайдерской культуры Вашингтона.

«Как будто он говорит:« Я здесь, чтобы осушить болото », и появляется с аллигатором», — добавил Эйзен. «Что это за послание?» Задать тон наверху — это этическое правило №1 ».

И Эйзен, и Пейнтер подтвердили, что при президенте Джимми Картере министерство юстиции издало юридические указания для Белого дома о том, что закон, связанный с кумовством, запрещает назначение одного из сыновей Картера на стажировку в Белом доме. Неясно, было ли подорвано правовое обоснование этого мнения последующими судебными решениями, предоставившими президентам более широкие свободы усмотрения в отношении того, как управлять своими штабами.

Даже если есть веские аргументы в пользу того, что назначение Кушнера на пост в Белом доме является незаконным, никто не сможет это остановить, заявили юристы. Чтобы иметь право оспаривать назначение в суде, кто-то должен доказать, что он или она были лично травмированы назначением или каким-либо официальным действием, предпринятым Кушнером.

Малоизвестное государственное учреждение, Управление специального советника, имеет полномочия обеспечивать соблюдение закона о борьбе с кумовством через систему государственной службы. Однако неясно, как будет работать правоприменительный механизм в Белом доме.Представитель офиса от комментариев отказался.

Третий судья, слушавший дело Целевой группы по здравоохранению более двух десятилетий назад, Джеймс Бакли, категорически не соглашался со своими коллегами по нескольким ключевым моментам в этом споре, включая их вывод о том, что закон о борьбе с кумовством не распространяется на Белый дом.

«С точки зрения политики и последовательности, ограничения в отношении президента в соответствии с Законом о борьбе с кумовством должны рассматриваться как такие же широкие, как и исполнительная власть: немыслимо, чтобы Конгресс, борясь с кумовством, намеревался запретить г-же Уиллус.Работа Клинтон на посту генерального прокурора с разрешением ее назначения на должность советника по национальной безопасности », — написал Бакли в согласии с мнением. «Рассматриваемый исключительно как вопрос намерений Конгресса, аргумент о том, что Закон о борьбе с кумовством применяется только к министерствам, а не к Белому дому … является слабым».

Партизанство не дает легкого объяснения разногласий во мнении 1993 года. Все трое судей были назначены президентом Рональдом Рейганом.

Дело 1990-х, Ассоциация американских врачей и хирургов против.Клинтон не был прямым вызовом законности назначения Хиллари Клинтон надзором за разработкой закона о реформе здравоохранения. Вместо этого судебный процесс был сосредоточен на том, сделало ли ее присутствие в качестве неправительственного сотрудника в целевой группе консультативный комитет, обязанный встречаться публично и раскрывать свои записи по запросу.

Окружное решение округа Колумбия в конечном итоге пришло к выводу, что Клинтон была «де-факто» чиновником или служащим правительства, поэтому законы об открытом правительстве не применялись, по крайней мере, к обсуждениям на высоком уровне целевой группы.

Хотя мнение большинства, похоже, поддерживает идею о том, что закон о борьбе с кумовством не распространяется на Белый дом, Зильберман в заключение сказал, что они не пришли к твердому выводу о том, была ли первая леди охвачена каким-либо из множества федеральных законы, выходящие за рамки конкретного рассматриваемого закона о доступе.

«Мы не выражаем никакого мнения относительно ее статуса согласно какому-либо другому закону», — написал Зильберман.

Эта статья помечена под:

Пропустите последние новости? Подпишитесь на POLITICO Playbook и получайте последние новости каждое утро на свой почтовый ящик.

.