Землепроходцы сибири: ЗЕМЛЕПРОХОДЦЫ • Большая российская энциклопедия

ЗЕМЛЕПРОХОДЦЫ • Большая российская энциклопедия

ЗЕМЛЕПРОХО́ДЦЫ, рус. пу­те­ше­ст­вен­ни­ки и мо­ре­хо­ды, уча­ст­ни­ки по­хо­дов и пла­ва­ний, оз­на­ме­но­вав­ших круп­ные гео­гра­фич. от­кры­тия в Си­би­ри, на Даль­нем Вос­то­ке и в мо­рях Сев. Ле­до­ви­то­го и Ти­хо­го океа­нов, гл. обр. в 17 в. З. бы­ли б. ч. по­мо­ра­ми – вы­ход­ца­ми из По­мо­рья (вклю­чаю­ще­го бас­сей­ны рек Оне­га, Сев. Дви­на и Ме­зень). Све­де­ния об их жиз­ни до­воль­но скуд­ны. Мн. З. от­но­си­лись к со­сло­вию «слу­жи­лых лю­дей» (ка­за­ки и стрель­цы раз­ных чи­нов), а так­же к тор­го­во­му лю­ду (куп­цы и при­каз­чи­ки) и «про­мыш­лен­ни­кам», за­ни­мав­шим­ся про­мыс­ла­ми (ча­ще все­го – пуш­ным). Сре­ди З. бы­ли строи­те­ли, ко­ра­бе­лы, зем­ле­паш­цы, охот­ни­ки, ры­бо­ло­вы, вои­ны, мо­ря­ки, в осн. не­гра­мот­ные; встре­ча­лись «но­во­кре­щё­ные» (из та­тар) и во­ен­но­плен­ные ино­зем­цы (из Лит­вы). З. по­ки­да­ли род­ные мес­та: од­ни – в на­де­ж­де обо­га­тить­ся, дру­гие бе­жа­ли от на­ло­гов, тре­тьи меч­та­ли о сла­ве и вла­сти. З. дей­ст­во­ва­ли в чрез­вы­чай­но тя­жё­лых кли­ма­тич. ус­ло­ви­ях на ог­ром­ных про­сто­рах тай­ги и тун­д­ры, а так­же в труд­но­дос­туп­ных гор­ных рай­онах. По су­ше З. пе­ре­дви­га­лись не толь­ко пеш­ком, но и на лы­жах, олень­их нар­тах и вер­хо­вых ло­ша­дях. По ре­кам и мо­рям хо­ди­ли на стру­гах и бай­да­рах, до­ща­ни­ках и лод­ках, но гл. обр. – на ма­лых ко­чах. Не­ред­ко при­хо­ди­лось уча­ст­во­вать в столк­но­ве­ни­ях с ме­ст­ным на­се­ле­ни­ем. По­рой груп­пы ка­за­ков, по­слан­цев го­ро­дов – кон­ку­рен­тов по сбо­ру яса­ка всту­па­ли друг с дру­гом в стыч­ки и да­же в бои, при­во­дя­щие к ги­бе­ли лю­дей. Дея­тель­ность З. под­дер­жи­ва­лась и час­тич­но на­прав­ля­лась центр. вла­стью, а так­же си­бир­ски­ми долж­но­ст­ны­ми ли­ца­ми. В ре­зуль­та­те зна­чит. часть Зап. Си­би­ри до Ени­сея бы­ла в об­щих чер­тах ис­сле­до­ва­на и к нач. 17 в. при­сое­ди­не­на к Рус. гос-ву, что спо­соб­ст­во­ва­ло в даль­ней­шем не­бы­ва­лым по мас­шта­бам по­хо­дам на вос­ток, се­вер, се­ве­ро-вос­ток и юг Си­би­ри.

Походы и открытия на востоке Сибири

Осо­бен­но стре­ми­тель­но шло про­дви­же­ние З. к вос­то­ку от до­ли­ны р. Ени­сей. Пер­во­от­кры­ва­те­ля­ми Сред­не­си­бир­ско­го плос­ко­го­рья ста­ли вы­ход­цы с Ме­зе­ни – Сав­лук и Фи­лат: ок. 1605 они об­сле­до­ва­ли б. ч. те­че­ния рек Ниж­няя Тун­гу­ска и Ви­люй (ср. часть), где про­жи­ли до 1611 и дос­та­ви­ли пер­вые све­де­ния о р. Ле­на. П. Д. Пян­да в 1620–23 во гла­ве от­ря­да про­шёл поч­ти 8 тыс. км реч­ных пу­тей, в т. ч. 2400 км верх­ней и сред­ней Ле­ны, впер­вые ука­зал ме­сто­по­ло­же­ние При­лен­ско­го и Ан­гар­ско­го пла­то, от­крыл вер­хо­вья рек Ниж­няя Тун­гу­ска и Ан­га­ра. В 1623 По­здей Фир­сов об­на­ружил р. Под­ка­мен­ная Тун­гу­ска и про­сле­дил ок. 500 км её те­че­ния. Мар­тын Ва­силь­ев, ос­мот­рев­ший поч­ти 1500 км те­че­ния р. Ви­люй до устья и от­крыв­ший Цен­траль­ноя­кут­скую рав­ни­ну, в 1627–28 по­бы­вал на р. Ле­на. В 1630–35 В. Е. Бу­гор, И. А. Гал­кин и П. И. Бе­ке­тов то­же об­сле­до­ва­ли б. ч. бас­сей­на Ле­ны; Иван Па­де­рин в 1632 про­сле­дил её те­че­ние. В 1643–46 В. Д. По­яр­ков про­шёл поч­ти 8 тыс. км от Ле­ны до Аму­ра, от­крыв Амур­ско-Зей­скую и Зей­ско-Бу­ре­ин­скую рав­ни­ны, ре­ки Зея и Ус­су­ри. От устья Зеи По­яр­ков спус­тил­ся до устья Аму­ра, про­плыл вдоль юго-зап. бе­ре­га Охот­ско­го м. Его де­ло про­дол­жи­ли в 1649–1656 Е. П. Ха­ба­ров и Бе­ке­тов. Ха­ба­ров не был пер­во­от­кры­ва­те­лем, но его исследования способствовали присоединению При­аму­рья к Рос­сии; Бе­ке­тов же пе­ре­сёк всё За­бай­ка­лье и осу­ще­ст­вил пер­вое пла­ва­ние по Аму­ру. Гав­ри­ил Фро­лов в 1679 по­ло­жил на­ча­ло от­кры­тию хреб­тов Ту­ра­на и Бу­ре­ин­ско­го; И. М. Ми­ло­ва­нов в 1681–82 об­сле­до­вал Амур­ско-Зей­скую и Зей­ско-Бу­ре­ин­скую рав­ни­ны. В. В. Ат­ла­сов в 1697–99 про­дол­жил изу­че­ние Кам­чат­ки, прой­дя поч­ти всё зап. по­бе­ре­жье, от­крыв Сре­дин­ный хре­бет, вул­кан Клю­чев­ская Соп­ка, и при­сое­ди­нил Кам­чат­ку к Рос­сии, за что по­лу­чил в 1701 чин ка­зачь­е­го го­ло­вы.

Походы и открытия на севере и северо-востоке Сибири

Про­дви­га­ясь на се­вер и се­ве­ро-вос­ток, в са­мом на­ча­ле 17 в. бе­зы­мян­ные З. от­ме­ти­ли в Зап. Си­би­ри ме­сто­по­ло­же­ние Си­бир­ских Ува­лов и рек Пур и Таз, про­шли по ниж­не­му и среднему те­че­нию р. Ени­сей, а в кон. 1620-х – нач. 1630-х гг. бы­ла об­на­ру­же­на Се­ве­ро-Си­бир­ская низ­мен­ность, об­сле­до­ва­на по всей дли­не (900 км) сев. гра­ни­ца Сред­не­си­бир­ско­го плос­ко­го­рья, а так­же ре­ки По­пи­гай и Ха­тан­га (с при­то­ка­ми Хе­та и Ко­туй). З. уда­лось про­ник­нуть в глубь п-ова Тай­мыр, от­крыть оз. Тай­мыр, го­ры Быр­ран­га и впер­вые дос­тичь Кар­ско­го м. В 1633–35 Илья Пер­филь­ев про­шёл всё те­че­ние р. Яна и зап. часть Яно-Ин­ди­гир­ской низ­мен­но­сти. П. И. Бе­ке­тов в 1635 стал пер­во­про­ход­цем Олёк­мо-Чар­ско­го и Па­том­ско­го на­го­рий. Све­де­ния о дос­ти­же­ни­ях Ели­сея Бу­зы про­ти­во­ре­чи­вы: по од­ной вер­сии, в 1637–38 он об­на­ру­жил кряж Че­ка­нов­ско­го, по дру­гой – хре­бет Ку­лар и ре­ки Омо­лой и Чон­дон. В эти же го­ды По­сник Ива­нов-Гу­барь пер­вым пе­ре­ва­лил че­рез хреб­ты Вер­хо­ян­ский и Чер­ско­го, вый­дя на верх­нюю Ин­ди­гир­ку, а И. И. Реб­ров оты­скал устье Ин­ди­гир­ки, об­сле­до­вал ниж­нюю треть её те­че­ния и оп­ре­де­лил вост. гра­ни­цу Яно-Ин­ди­гир­ской низ­мен­но­сти. Ски­та­ния И. Р. Ера­сто­ва (Вель­ко­ва) в 1637–42 при­ве­ли к от­кры­тию Ян­ско­го и Ала­зей­ско­го плос­ко­го­рий, р. Ала­зея и Ко­лым­ской низ­мен­но­сти. А. З. Ма­ло­мол­ка в 1641 об­на­ру­жил Ста­но­вой хре­бет, Ал­дан­ское на­го­рье и про­сле­дил всё те­че­ние р. Ал­дан. В 1643 груп­па М. В. Ста­ду­хи­на, со­еди­нив­шись с ка­за­ка­ми Д. М. Зы­ря­на, спус­ти­лась на ко­чах по Ин­ди­гир­ке к Вос­точ­но-Си­бир­ско­му м. и дви­ну­лась даль­ше на вос­ток, об­на­ру­жив устье р. Ко­лы­ма, под­ня­лась по ней до сред­не­го те­че­ния, про­дол­жив об­сле­до­ва­ние Ко­лым­ской низ­мен­но­сти. В том же го­ду Лав­рен­тий Гри­горь­ев от­крыл Мом­ский хре­бет. Ва­си­лий Сы­чёв ле­том 1648 пер­вым спус­тил­ся к Ха­танг­ско­му зал. мо­ря Лап­те­вых. По­сле пер­во­го пе­ше­го пу­те­ше­ст­вия дли­ной ок. 200 км по льдам Вос­точ­но-Си­бир­ско­го м. Ти­мо­фей Бул­да­ков пре­одо­лел вост. часть Яно-Ин­ди­гир­ской низ­мен­но­сти (1649) и Ала­зей­ское плос­ко­го­рье (1649–51). В 1649–50 от­ряд С. И. Мо­то­ры пер­вым про­шёл на вос­ток от до­ли­ны р. Ко­лы­ма и пе­ре­сёк Ана­дыр­ское плос­ко­го­рье. А вес­ной то­го же го­да И. А. Ба­ра­нов об­сле­до­вал р. Омо­лон (при­ток Ко­лы­мы), пер­вым пе­ре­сёк Ко­лым­ское на­го­рье и дос­тиг Ги­жи­гин­ской гу­бы Охот­ско­го мо­ря.

Походы и открытия на юге Сибири

Ос­ваи­вая юж. рай­оны Си­би­ри, З. в на­ча­ле 17 в. про­шли сред­нее те­че­ние рек Ир­тыш и Обь и до­б­ра­лись до Са­ла­ир­ско­го кря­жа, Куз­нец­ко­го Ала­тау и его юж. про­дол­же­ния – Аба­кан­ско­го хреб­та. В 1632 Фё­дор Пу­щин дос­тиг верх­не­го те­че­ния р. Обь, а в 1633 Пётр Со­бан­ский про­ник в го­ры Ал­тая, про­сле­дил те­че­ние р. Бия и об­на­ру­жил Те­лец­кое оз.; по­сле его по­хо­да 1642–43 в Рос­сии ста­ли из­вест­ны ха­рак­тер те­че­ния и про­тя­жён­ность р. Обь. В 1638 З. поя­ви­лись в За­бай­калье: по Ви­ти­му ту­да про­ник Мак­сим Пер­филь­ев, пер­вым пе­ре­сёк­ший Ста­но­вое на­го­рье. В 1640 З. впер­вые столк­ну­лись на юге Си­би­ри с яв­ле­ни­ем мно­го­лет­ней мерз­ло­ты и мно­го­лет­не­мёрз­лых по­род, что ста­ло гео­гра­фич. от­кры­ти­ем. Осн. роль в об­сле­до­ва­нии Бай­ка­ла и При­бай­ка­лья сыг­ра­ли в 1643–1648 К. А. Ива­нов (по­ло­жив­ший на кар­ту оз. Бай­кал), Се­мён Ско­ро­ход и Иван По­ха­бов.

Плавания и открытия морей Северного Ледовитого и Тихого океанов

На­ча­ло от­кры­тию ази­ат. мо­рей Сев. Ле­до­ви­то­го и Ти­хо­го океа­нов по­ло­жи­ли бе­зы­мян­ные мо­ре­хо­ды-по­мо­ры, ко­то­рые об­на­ру­жи­ли в кон. 16 в. Об­скую и Та­зов­скую гу­бы Кар­ско­го м. Илья Пер­филь­ев и Иван Реб­ров в 1633–34 пер­вы­ми пла­ва­ли в м. Лап­те­вых, где от­кры­ли бух­ту Бу­ор-Хая, Оле­нёк­ский и Ян­ский за­ли­вы с усть­ями од­но­им. рек. В 1638 Реб­ров про­шёл на ко­чах 900 км вдоль арк­тич. по­бе­ре­жья Азии ме­ж­ду усть­ями рек Яна и Ин­ди­гир­ка че­рез про­лив (Дмит­рия Лап­те­ва) и, про­дви­га­ясь да­лее на вос­ток, стал пер­во­от­кры­ва­те­лем Вос­точ­но-Си­бир­ско­го м. Ещё вос­точ­нее в 1643 про­ник­ли И. Р. Ера­стов, Д. М. Зы­рян и М. В. Ста­ду­хин: им при­над­ле­жит честь пер­во­го про­хо­ж­де­ния 500 км арк­тич. по­бе­ре­жья Азии до устья р. Ко­лы­ма и од­но­им. за­ли­ва. А ещё на 300 км да­лее к вос­то­ку уда­лось про­дви­нуть­ся Исаю Иг­нать­е­ву: в 1646 он дос­тиг Ча­ун­ской гу­бы Вос­точ­но-Си­бир­ско­го м. Од­ним из выс­ших дос­ти­же­ний рус. мо­ре­хо­дов ста­ло ис­то­рич. пла­ва­ние Ф. А. По­по­ва и С. И. Деж­нё­ва. В 1648 они про­шли про­ли­вом Лон­га, пер­вы­ми обо­гну­ли мо­рем край­нюю сев.-вост. точ­ку Азии и до­ка­за­ли су­ще­ст­во­ва­ние про­хо­да (Бе­рин­го­ва прол.) из Сев. Ле­до­ви­то­го в Ти­хий ок. Они об­сле­до­ва­ли 1000 км сев. по­бе­ре­жья Чу­кот­ско­го п-ова и ока­за­лись пер­во­от­кры­ва­те­ля­ми Чу­кот­ско­го и Бе­рин­го­ва мо­рей. Во 2-й пол. 17 в. бе­зы­мян­ные мо­ре­хо­ды от­кры­ли Но­во­си­бир­ские о-ва.

З. сде­ла­ли пер­вый вклад в вы­яв­ле­ние ок­ра­ин­ных мо­рей Ти­хо­го ок. И. Ю. Мо­ск­ви­тин в 1639–40 про­шёл 1300 км зап. и юж. по­бе­ре­жий Охот­ско­го м., по­ло­жив на­ча­ло рус. мо­ре­ход­ст­ву на Ти­хом ок. Он об­на­ру­жил Уд­скую гу­бу, часть Шан­тар­ских о-вов, Са­ха­лин­ский зал., Амур­ский ли­ман и устье Аму­ра и стал пер­во­от­кры­ва­те­лем рус. Даль­не­го Вос­то­ка. Мо­ск­ви­тин дос­та­вил так­же пер­вые све­де­ния о сев.-зап. бе­ре­ге о. Са­ха­лин. Сев. по­бе­ре­жье Охот­ско­го м. об­сле­до­вал в 1648 Алек­сей Фи­лип­пов (500 км). В 1651–53 М. В. Ста­ду­хин про­шёл 1500 км на лы­жах и нар­тах от бас­сей­на р. Ана­дырь до устья р. Пен­жи­на, от­крыв Пен­жин­скую гу­бу и зал. Ше­ли­хо­ва Охот­ско­го м. По­ход И. А. На­ги­бы по Аму­ру в по­ис­ках Е. П. Ха­ба­ро­ва и его лю­дей в 1652 при­вёл к вы­ну­ж­ден­но­му пла­ва­нию вдоль юж. бе­ре­га Охот­ско­го м. и от­кры­тию Уль­бан­ско­го и Ту­гур­ско­го за­ли­вов. Бе­ре­гов Ка­ра­гин­ско­го зал. Бе­рин­го­ва м. на Кам­чат­ке пер­вым дос­тиг Иван Кам­ча­той в 1658–61. Вме­сте с Ф. А. Чу­ки­че­вым они ста­ли пер­во­от­кры­ва­те­ля­ми внутр. рай­онов п-ова Кам­чат­ка. Ок. 1500 км сев.-зап. бе­ре­га Ана­дыр­ско­го зал. Бе­рин­го­ва м. на Чу­кот­ке об­сле­до­вал в 1660–62 К. Ива­нов, от­крыв­ший там же зал. Кре­ста; в 1662–65 он вы­пол­нил пио­нер­ную съём­ку бас­сей­на р. Ана­дырь. И. М. Ру­бец, по­вто­рив­ший в 1662 пла­ва­ние По­по­ва–Деж­нё­ва, про­шёл 600 км вдоль зап. по­бе­ре­жья Ана­дыр­ско­го зал. и да­лее к югу – по­бе­ре­жье Бе­рин­го­ва м. вплоть до п-ова Кам­чат­ка. В 1698 В. В. Ат­ла­сов пер­вым из З. вы­шел к Ти­хо­му ок. и по­ло­жил на­ча­ло от­кры­тию Ку­риль­ских ост­ро­вов.

Роль землепроходцев в истории географических открытий

З. ста­ли пер­во­от­кры­ва­те­ля­ми Се­ве­ро-Си­бир­ской, Яно-Ин­ди­гир­ской, Ко­лым­ской и др. низ­мен­но­стей. И ес­ли ре­ки Обь, Ени­сей и Амур в той или иной сте­пе­ни бы­ли из­вест­ны из­дав­на, то Ле­на, Ин­ди­гир­ка, Ко­лы­ма и ряд ко­рот­ких рек сев. и сев.-вост. час­тей Си­би­ри ос­та­ва­лись не­из­вест­ны­ми до по­яв­ле­ния З., про­сле­див­ших их от ис­то­ков до усть­ев. К нач. 18 в. З. со­бра­ли пер­вые дан­ные о реч­ной се­ти и рель­е­фе поч­ти всей Си­би­ри и Даль­не­го Вос­то­ка. З. пер­вы­ми из ев­ро­пей­цев вы­шли к арк­тич. мо­рям Азии и мо­рям сев. час­ти Ти­хо­го ок., им ста­ло из­вест­но о про­хо­де ме­ж­ду Ази­ей и Сев. Аме­ри­кой, о Чу­кот­ском и Кам­чат­ском по­лу­ост­ро­вах, Ку­риль­ских о-вах и др. Арк­тич. мо­ре­хо­ды вы­яви­ли бе­ре­го­вую чер­ту Сев. Азии на зна­чит. про­тя­же­нии, про­шли поч­ти по всей трас­се Сев. мор­ско­го пу­ти и по­ло­жи­ли на­ча­ло от­кры­тию ост­ро­вов в ази­ат. сек­то­ре Арк­ти­ки. Дан­ные, со­б­ран­ные З., бо­лее сто­ле­тия ос­та­ва­лись един­ст­вен­ным ис­точ­ни­ком све­де­ний о Си­би­ри и Даль­нем Вос­то­ке. З. сыг­ра­ли ос­но­во­по­ла­гаю­щую роль в ос­вое­нии Си­би­ри, ста­нов­лении и раз­ви­тии там хле­бо­па­ше­ст­ва и борт­ни­че­ст­ва, де­ре­во- и ме­тал­ло­об­ра­ба­ты­ваю­щих про­из­водств, раз­ра­бот­ке по­лез­ных ис­ко­пае­мых.

что в XVII веке делали первопроходцы в Сибири • Расшифровка эпизода • Arzamas

О самом интенсивном этапе освоения Сибири и Дальнего Востока — и о том, кого называют землепроходцами

Автор Михаил Савинов

Слово, которым обозначают покори­телей Сибири и Дальнего Востока — а их зовут землепро­ходцами, — появилось довольно поздно, это где-то рубеж XIX–XX веков. Оно стало обще­принятым термином для обозначения всех, кто куда-то двигался, открывал новые реки, продвигался вперед по Дальнему Востоку. При этом сами себя они, конечно, так не называли. Поэтому, прежде чем поговорить о конкретных людях и о том, что они сделали, нам надо погру­зиться в контекст: чем было это движение «встречь солнца», то есть движение на восток, для XVII века. 

Пути землепроходцев в XVII векеКарта в высоком разрешении geoman.ru

Обычно историю покорения Сибири в литературе начинают с Ермака, хотя процесс этот гораздо более ранний, более сложный и уходит корнями в новго­род­ские времена. Но его наиболее яркая страница — это XVII век, когда после Смутного времени случился очень сильный рывок от Западной Сибири, к этому времени уже более или менее освоенной, с городами и воеводским управле­нием, — к берегам Тихого океана. Движение стремительное: переход занял буквально лет тридцать — и к 1650-м годам русские уже были на побе­режье. 

Итак, у нас на повестке дня крайний восток Сибири: современная Якутия, Чукотский автономный округ — вот эти местности. Освоение бассейна Лены и земель к востоку от нее началось в 1630-е годы. Начали его служилые люди  Служилые люди — в XV–XVII веках название для лиц, которые находились на государ­ствен­ной службе в Русском государстве. из Енисейска — области, освоенной перед этим. Ключевое событие — основа­ние Якутска и созда­ние воеводского управления. С конца 1630-х годов Якутск стал центром всей этой огромной местности с очень сложной логистикой и с очень сложным населением, разнообразные группы которого интересно взаимодействовали друг с другом. «Царства Сибирского Новая земля» — вот такое название встречается в документах Якутской приказной избы для обо­зна­­­чения этого огромного Якутского уезда с центрально-якут­скими воло­стями и «дальними заморскими реками». Огромная территория с очень редким, но разнообразным при этом по своим задачам и этнической принад­лежности населением. И надо сказать, что на низовом уровне, то есть на уровне взаимодействия рядовых людей, его история изучена пока недостаточно.

В целом можно описывать эту территорию в терминах так называемого фрон­тира, то есть ситуации подвижной границы. Правда, подвижной эта граница была только до 1640–50-х годов, после этого все более или менее устоялось, но сама ситуация пограничности, то есть взаимодействия разных культур — русских землепроходцев и торговых людей с одной стороны и мест­ных жителей с другой, — никуда не делась. Эти взаимоотношения были очень многогранными — от брачных связей до войны.

Русское население этого края тоже было достаточно разнообразным. Во-пер­вых, это государственная власть, которую представляли служилые казаки во главе с местной властью в лице приказных людей на зимовьях. Ясачное зимовье — это очень маленькое укрепленное поселение с парой изб и частоколом, в котором живет небольшой отряд казаков во главе с приказным человеком, который этим зимовьем заправляет, и туда раз в году съезжа­ются плательщики ясака — пушного налога, то есть налога собольими шкурками (иногда и лисьими, но старались брать только соболей).

Управление из Якутска осуществляет воевода; иногда их два, иногда один. Это очень серьезная государственная должность, обычно на ней находится служи­лое дворянство, иногда — родовитые князья. Получив назначение, воевода нередко должен расследовать злоупотребления своих предшествен­ников — в Якутске это достаточно частый случай из-за колоссальной удаленности от центра. При воеводе состоит канцелярия в виде приказной избы, которая занимается решением денежных вопросов — то есть финансированием походов (в нашем случае это очень важно), выплатой жалованья людям, которые нахо­дятся на государственной службе, решением имущественных тяжб. И второй, совсем центральный орган, который курирует всю Сибирь целиком, — это Сибирский приказ в Москве. Воевода подчиняется Сибирскому приказу: он по­лучает оттуда наказы или инструкции — и, в свою очередь, пишет наказы для наших землепроходцев, которые отправляются по сибирским рекам.

Во-вторых, это промышленники, или промышленные люди, — русские охотни­ки за соболем. И в-третьих, торговые люди, которые решали свои торговые зада­чи, пользуясь поддержкой государственных властей. Они, в свою очередь, поддерживали власть материально, например спонсируя экспедиции или даже непосредственно их организуя. Так, в экспедицию мог отправиться служилый человек, но все его материальное обеспечение принадлежало какому-нибудь якутскому купцу.

На другом полюсе этого взаимодей­ствия находилось местное население. Этническая карта Якутского уезда не совпадала с нынешней. Если мы сейчас посмотрим на карту Якутии, мы увидим очень широко расселив­шихся якутов, а тогда якуты жили только в центральных областях. Значительную часть остальной Якутии занимали тунгусы и эвены — два очень близкородственных народа. Эвены жили восточнее, а тунгусы — ближе к Охотскому морю и к юж­ной Якутии. Ну а весь север Якутии, начиная от Лены и дальше на восток до Ана­дыря, занимали юкагирские племена. Их было много разных. К сожа­лению, до наших дней этот народ почти не сохранился, а тогда это была доста­точно большая языковая и племенная стихия, разные племена от Анадыря до Лены. Они могли объединяться в союзы, могли друг с другом воевать, могли выступать в союзе в эвенами — или в союзе с русскими против эвенов.

Во все нюансы местных отношений между племенами, между конкретными вождями, а также между живущими на этой территории промышленниками приказный человек должен был вникать как администратор. Он мог быть более успешен или менее успешен, мог заниматься вымогательствами — а мог, наоборот, успешно защищать местных жителей от других местных жителей. Ну или от русских торговых людей, такое тоже бывало.

Вообще власть старалась всеми мерами беречь ясачных иноземцев. На этот счет существовало много инструкций, которые требовали от приказных, чтобы они хорошо обращались с ясач­ным населением и давали подарки. Что такое подарки? Больше всего местным было нужно железо, поэтому это наконечники копий, топоры, так называемые «куяшные полицы», то есть пластинки для куяков — доспехов. Раздавали бусы, но брали их не все — сохранилась интерес­ная отписка с Алазеи, в которой приказ написал, что ему нечем давать подарки: ни «куяш­ных полиц», ни котлов нет, а бусы они не берут.

Приказные сидят на зимовье в среднем по два года — так называемую двоего­дицу. По истечении этой двоегодицы приказного можно либо оставить, либо поменять, и нередко основанием для смены или, наоборот, продления его службы на зимовье служат слова ясачных иноземцев. Это не бесправное забитое население, которое все обирают, — нет, наши иноземцы, юкагиры или тунгусы, находятся в определенном правовом поле. Они могут жаловаться. Для этого надо прийти в ясачное зимовье и составить челобитную: русский приказный человек подробно запишет с их слов, что такой-тотакой-то их обирал и грабил или что их обидели чукчи — и тогда надо что-то делать с чукчами. Защита ясачных иноземцев от неясачной публики, которая иногда на них нападает, — это тоже обязанность русских властей.

 

11 вопросов о самой неизвестной войне в русской истории

Как началась чукотская война и почему русские проиграли чукчам

То есть работа приказного человека на фронтире была очень тонкой и слож­ной. Он должен был учитывать очень много разных нюансов на своей территории, притом что судебной власти у него не было: он не имел права сам выносить решение — например, если у него один промышленник обокрал другого на его территории (а такие случаи бывали), он должен был его определенным образом арестовать и отправить в Якутск, провести какой-то предварительный сыск — и уже там, в Якутске, воевода мог вынести какое-то решение по этому вопросу.

Один и тот же служилый человек мог выступать как землепроходец — когда он брал отряд казаков и отправлялся искать новую реку — или как админи­стратор, когда уже на новой (или ста­рой) реке с отрядом людей назна­чался на ясачное зимовье и в этом зимовье занимался сбором ясака и контролем за разнообразным населением, которое там жило. Но именно землепроходцем его делают, конечно, походы на новые реки и какие-то открытия. Землепро­ходца можно определить как предводи­теля похода куда бы то ни было. То есть не все служилые люди — землепроход­цы, но все землепроходцы — служилые люди.

В чем состоит их задача? Чем они, собственно, занимаются? Из разных источ­ников, чаще всего от местных жителей, они получают информацию о том, что где-то есть очередная река, на которой живет какой-нибудь народ, добываю­щий то, что им нужно больше всего, — собольи шкурки. Пушнина — это тот ресурс, за которым они идут в Сибирь. Военная казачья прослойка служилых людей, из которой проис­ходят и Стадухин, и Дежнёв, занима­ется в основном военным админи­стрированием. Им нужно было прийти на реку, обнаружить потенциальных ясачных иноземцев — якутов, юкагиров, тунгусов — и догово­риться с ними по определенной процедуре, чтобы они выплачивали ясак. Естественно, по доб­рой воле его платить никто не хотел. Проще было с теми народами, у кото­рых был опыт подчинения вышестоя­щей власти: они были к этому привычны и просто приносили присягу и начинали платить шкурки уже русским администраторам. С народами, которые никогда никому ничего не платили — как, например, юкагиры или чукчи, — было гораздо сложнее. На востоке процветала процедура аманатства: у них старались взять заложни­ков, желательно сыновей каких-то вождей, знатных людей. Но, опять же, в некоторых обществах, как, например, у чукчей, вообще не было выделенной верхушки, не было своей родовой знати, поэтому не всегда было понятно, с кем там договариваться.

При продвижении к Северному Ледовитому океану, помимо соболей — а чем дальше к северу в тундру, тем меньше соболя, — получил большое значение другой ресурс: моржовая кость, моржовые клыки. Их добывают на лежбищах в океане. В середине 1640-х годов появляются истории о неких островах в Ледовитом океане — иногда реальных, как Новосибирские острова, а иногда вымышленных, разобраться здесь довольно сложно. Их описывают как места, где есть морж и его много. Иногда там живут люди, которых рассказчики наделяют фантастическими свойствами. Вообще, в представлении людей того времени Северный Ледовитый океан был не океаном, а проливом между хорошо известной сушей и полумифическим островом, который якобы тянется от европейской Новой земли до Аляс­ки — с горами, лесами, реками, моржами и людьми.

Та область, где происходили географические открытия, получила общее название «дальние заморские реки». Вообще река для людей времен Стадухина и Дежнёва — это структурный элемент мира: они понимали мир по рекам. Есть Лена как основная артерия Восточной Сибири. На ней находится Якутск. Следующая серьезная база на Лене — это Жиган­ский острог в ее низовьях, промежу­точная остановка на пути из Якутска к морю. Дальше Лена впадает в Север­ный Ледовитый океан — и начинаются переходы по океану. Открытия новых рек происходили двумя путями: можно было либо с моря попасть в устье реки — но это только в летнее время, в навигацию, — либо продви­нуться туда сушей, «каменными путями», то есть через водоразделы. Иногда разные партии казаков открывали одну и ту же реку с двух концов, сверху и снизу. 

Для освоения рек был также важен их ресурс. Например, реку Яну ее перво­открыватели сочли безрыбной — а если в реке нет рыбы, значит, там нет пище­вой базы для русских людей. Конечно, им была нужна и мука — ее с боль­шими сложностями завозили из Якутска по Ледовитому океану торговые люди, — но основным ресурсом была рыба. Посник Иванов, описывая откры­тие Индигирки, писал: «А Юкагир­ская де, государь, землица людна и Индигерская река рыбна». То есть там можно собирать ясак и кормить служилых людей и аманатов.

И вот в открытии рек непосредственно участвовали наши герои. Давайте уже посмотрим на каждого из них поближе.

Итак, Михаил Васильев Стадухин — землепроходец, родом, по-видимому, с реки Пинеги. Насколько можно судить по косвенным данным, его семейство было достаточным зажиточ­ным. К моменту, когда его начинают фиксировать енисейские и ленские документы, он уже чего-то достиг по каза­чьей службе и руководил отдельными отрядами. Появился он на востоке еще до основания Якутска: его первое попадание на реку Вилюй — 1633 год. К 1641 году отно­сится серьезный самостоятельный поход Стадухина на восток. Это предприятие было не единоличным: в нем участвовал также другой довольно известный перво­проходец, Дмитрий Михайлов по прозвищу Ярило Зырян. В 1643 году они вместе откры­вают очень важную для всего Якутского уезда реку Колыму. В этом переходе на Колыму участвовал и Семен Дежнев — тогда еще рядовой казак, рядовой служилый человек. 

К этому времени уже есть ясачные зимовья на Яне, Индигирке, Алазее, откры­той в 1641 году. К этим зимовьям приписан определенный круг юкагир­ских и эвенских предводителей, которые вносят туда ясак; там живут аманаты. Эти люди так или иначе взаимодействуют с приказными людьми и служилыми казаками. И в этой среде, в первую очередь на Колыме, начинаются разговоры о том, что дальше Колымы на восток есть река, которую тоже можно открыть и осваивать.

Стадухин, прибыв в Якутск, рассказы­вает о новой реке воеводе Пушкину. Название этой реки передают по-разному: Кóвыча или Пóгыча. А Стадухин в своих отписках писал, что Погыча — это Анадырь; название Анадырь тоже появляется в разговорах с юкагирами. Естественно, это поражает воображение. Служилые люди хотят ехать открывать новые реки: от этого зависит их жало­ванье, а возможно, и личное обогащение, потому что, помимо официальной сдачи ясака, существует параллельный оборот мехов, которым занимаются торговые люди. И воевода Пушкин, заинтересовавшись рассказами Стаду­хина о реке Погыче, его туда и отправ­ляет. Это 1645 год. И только в 1648 году Стадухин начинает выдвигаться обратно на Колыму.

Здесь надо заострить внимание на том, как происходят их перемещения. Летом они передвигаются на судах. Здесь сразу выходит на первый план наш знаме­нитый и много раз описанный — не всегда достоверно — поморский коч: харак­терный тип севернорусского судна для суровых морей. Облик кочей до сих пор в точности неизвестен. Известно, что это очень прочные, довольно большие суда, сделанные в технике шитья можжевеловыми вицами, то есть без гвоздей. Кочи строились и в Якутске, и иногда непосредственно на дальних реках. На таком коче надо было из Лены выйти в океан и идти в устье Яны, там останавливаться в зимовье, из этого зимовья перебираться в устье Индигирки, а из устья Индигирки уже можно идти в Колыму. Прямые переходы были редкостью: они удавались только при очень хороших ледовых условиях. Конеч­но, коч, как и любое деревянное судно, зажи­мался льдами, но раздавливался он с меньшей вероятностью. Хотя коч, наверное, не был таким уж революци­онным ледовым судном, но лучшего для передвижения по ледовым морям в то время действительно в мире не было. Если его зажимало льдом, команда высаживалась на лед и пыта­лась добраться до берега. И любая задержка коча во время перехода из одной реки в другую могла привести к зимовке промы­шленника на той или иной реке. 

Зимой переход с реки на реку был тоже возможен: это санный путь, нарты, запряженные собаками и иногда оленями (но собаки известны больше). Иногда нарты использовали дополни­тельные паруса: у нас есть документы с упомина­нием «нартинных парусов». Но такой путь был опаснее, чем путешествие по воде, из-за ясачных иноземцев, которые могли устроить на этом пути засаду. 

Итак, 1648 год, Стадухин отправляется из Якутска обратно на Колыму уже с инструкцией на розыск новой реки Погычи. Но не он один хочет открыть новую реку. Годом раньше из Якутска без всякой воеводской санкции, а скорее, наоборот, от воеводских притеснений на восток убежал другой известный служилый человек, Василий Ермолаев Бугор. Там образовалась очень пестрая компания, с которой он и отправился на Колыму. Кроме того, поисками Погычи занимаются два работающих в связке чело­века — как раз такое единение торгового капитала и служилых казаков: это экспедиция Семена Иванова Дежнёва и Федота Алексеева по прозвищу Холмогорец. К этому времени Стадухин уже знает, что первая попытка Дежнёва была неудачной. Поход на Погычу еще одного служилого человека, Семена Пустозерца, через Айон­ский ледяной массив тоже был неудачным. Им всем не удается пройти — и они возвращаются. Хорошо, если при этом кочи не разбиваются и им не прихо­дится выса­живаться на берег, потому что побережье Чукотки враждебное.

В 1648 году Стадухин довольно благополучно достигает Колымы, и здесь узнает, что Дежнёв и Федот Алексеев уже снова отпра­вились морем искать эту реку Погычу. Но он при­бывает, когда море уже замерзает, никаких известий об ушедшей русской экспедиции у него нет. Может быть, это свойство его характера, может быть, ему непременно хотелось как-то себя проявить, было досадно, что не удалось прямо в 1648 году, до нача­ла зимы, отправиться на поиски Погычи, но на него есть жалоба, составленная колымским приказ­ным, управляющим на Колыме, который жалуется в чело­битной на Стадухина, что тот пришел и «своей дуростью», то есть своевольно, без санкций, предпри­нял поход на реку Анюй, где произвел погром, разогнал ясачных иноземцев, ничего особенного там не добился — а, наоборот, отвратил их от русских властей. И наконец, в 1649 году, как только вскрываются воды, он предприни­мает свой поход вдогонку за экспедицией Дежнёва.

Он прошел какое-то расстояние вдоль берега, а дальше его не пустили льды. Это место действительно очень сложное, потому что так называемый Айон­ский ледяной массив, который находится в Северном Ледовитом океане, к западу от Чукотки, подходит достаточно близко к берегу. Это можно увидеть, если посмотреть на любую — например, советского времени — карту границы плавучих льдов в Северном Ледовитом океане. Поэтому море против Чукотки всегда было сложным, и не только для поморских кочей — достаточно вспом­нить гибель «Челюскина» и сложные приключения ледокольного парохода «Александр Сибиряков», которые происходили ровно в этих же водах.

Стадухин, по-видимому, достигает района Шелагского мыса, Чаунской губы, может быть, немножко дальше. Пройти он не может и возвращается, но из этого похода он привозит очень интересные данные. На берегу ему удается захватить нескольких инозем­цев, которых он определяет как коряков. И эти коряцкие люди, которых он подверг допросу, рассказывают ему, что на их побережье разбило два коча и их родичи побили этих русских людей. Таким образом появляются первые известия о судьбе отряда Дежнёва — а надо сказать, что отряд был довольно большой: на восток отправилось около двухсот человек примерно на семи судах. 

Позже от юкагиров стало известно, что на Анадырь можно пройти и по суше. Естественно, Стадухин за эту идею ухватился, и в 1650 году он «через камень» вместе с еще одним служилым человеком, Семеном Ивановичем Моторой, наконец достигает верховий Анадыря. И на Анадыре он обнаружи­вает уже обосновавшегося там Дежнева. Тот жив, здоров, поставил там ясачное зимовье, интегрировался в местные племена и собирает ясак. 

Мы помним, что Дежнев до этого был подчиненным Стадухина; он был младше его по казачьим званиям. Поэтому, видимо, тут добавилась и личная обида. Об этом можно судить только косвенно, потому что язык документов XVII века скуповатый, он подчинен жестким казенным формулам, но тем не менее кое-что можно извлечь. И Стадухин предпринял сепаратные экспедиции — на него поступила жалоба, что он разгромил «анаульских мужиков», то есть племя анаулов, с которыми взаимодействовал Дежнёв и с которых он брал ясак. Возник конфликт — на Анадыре Стадухин с Дежнёвым не ужился.

Стадухин уходит с Анадыря и начинает свое самое длинное и самое богатое по открытиям путешествие. Он уходит в сторону побережья Охотского моря, открывает Гижигу, добирается до реки Тауй. Наконец, уже в 1657 году он появ­ляется со своими сподвижни­ками в Охотском остроге на реке Охоте — а оттуда через горы, выдерживая бои с тунгусами и эвенами, идет в Якутск, где появля­ется в 1659 году. Двенадцать лет продолжался его рейд по маршруту Якутск — Колыма — Анадырь — Охотское побережье — Тауй — Охотск — и дальше Якутск. Он открыл ряд новых рек и описал огромную территорию — таким образом, его геогра­фические заслуги довольно велики. 

Мы довольно мало знаем о тех периодах жизни наших землепроходцев, когда они не совершают открытий и не ходят по рекам, потому что наш основной источник об их приключениях — это их отписки или отписки тех, кто с ними соприкасался. В отписках будет описание рек, описание боев с инозем­цами, иногда описание самих инозем­цев, обычно не очень подробное. Когда человек после всех служб приходил в Якутск, он начинал на основании этих своих отписок добиваться жалованья, потому что очень часто в походы из Якутска люди отправлялись без материального снабжения, за свой счет: они либо покупали все сами, либо залезали в долги к торговым людям, которые снаря­жали эти экспедиции. Поэтому они подробно перечисляют и описывают все свои службы, обосно­вывая необходимость выплаты им жалованья за прошлые годы. И это главный источник об их походах. Но в самом Якутске ничего такого не происходит — разве что кто-то из них проштрафится в долговых делах или повздорит с каким-нибудь жителем Якутска и это попадет на раз­биратель­ство в Якутскую приказную избу. Поэтому мы не знаем, из чего складывается якутская жизнь Стаду­хина, пока он снова не выдвигается в поход.

На этот раз его отправляют уже на административную работу: приказным на Индигирку. Но когда Стадухин выдвинулся пешим путем на Индигирку, в районе Зашиверского зимовья началась война между каза­ками во главе с приказным Козьмой Лошаковым и альянсом эвенов и юкагиров. Стадухин об этом не знал, потому что информация двигалась очень сложными путями и довольно медленно. Сначала эвены и юкагиры напали на острог. Их отбили, и они взяли его в осаду: их отряды постоянно передвигались вокруг острога. Стадухин попал в засаду к такому отряду и погиб в бою. Отряд, шедший с ним на Инди­гирку, был уничтожен полностью. Вот так окончилась его жизнь и служба в Сибири, в Якутском уезде.

Историки обычно характеризуют Стадухина как человека надменного, жест­кого и сурового, хотя и не такого сурового, как Ерофей Хабаров на Амуре. Возможно, под этим что-то есть. Стаду­хин, по-видимому, относился к тому типу землепроходцев, которых можно описывать именно как военных деятелей: продвижение, завоевание, удержание в повиновении — это то, чем он занимался лучше всего, это у него получалось. А, например, к мирному администрированию он был, возможно, склонен меньше.  

 

Лекция «Что увидели русские, когда пришли в Сибирь?»

Как открывали Сибирь и какие племена встречались русским, которые шли на восток

Расшифровка

Проект подготовлен совместно с ПАО «Газпром»

Садовников, Д. Н. Наши землепроходцы : (рассказы о заселении Сибири) (1581-1712 гг.).

Садовников, Дмитрий Николаевич. Наши землепроходцы : (рассказы о заселении Сибири) (1581-1712 гг.) / Д. Н. Садовников. — Изд. 2-е. — Москва : Издание В. Д. Карчагина, 1898 ( : Типо-литография Товарищества И. Н. Кушнерев и К). — 198, [4] с. ; 22 см.

Содержание :

• Начало.
• Отзывы о книге.
• От автора.
• ПОДВИГИ ПРОСТЫХ РУССКИХ ЛЮДЕЙ (покорение Сибири).
• Движение русских на северо-восток. Известия о Югорском крае.
• Василий Тимофеевич, Ермак по прозванью.
• На трёх великих реках Сибири.
• Сибирская нужа. Федька Недострел. Громленья.
• Слухи об Амуре. Василий Поярков.
• Ерофей Павлов Хабаров.
• Приключения Нагибы. Возвращение Хабарова. Онуфрий Степанов.
• На реках северо-востока. Походы Бузы, Бугра, Катаева и Стадухина. Тимофей Булдаков на Ледовитом море.
• За Становым хребтом. Семён Дежнёв и Михайло Стадухин. На берегу Охотского моря.
• Владимир Васильев Атласов и Данило Анцыфоров.
• В поисках за добычей.
• Природа и человек. Беседа о прочитанном.
• Замеченные опечатки.

Ключевые слова

Ермак Тимофеевич (казачий атаман), между 1532 и 1542 — 1585, Дежнев, С. (русский землепроходец), ок. 1605 — 1673, Сибирь, ИСТОРИЯ КРАЯ, СИБИРИКА, ЗАСЕЛЕНИЕ, ОСВОЕНИЕ ЗЕМЕЛЬ, 16 ВЕК КОНЕЦ, 17 ВЕК, 18 ВЕК НАЧАЛО, ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

Источник : ТОУНБ им. А. С. Пушкина.

Количество файлов: 218; Общий объем: 81.94МБ

Некоторые проблемы изучения истории Дальнего Востока в период его открытия и колонизации

Куликова Е.И.

В XVII в. движение русского народа на восток привело к открытию и колонизации огромного дальневосточного региона. Это был закономерный политический процесс, обусловленный действием ряда факторов.

Развитие товарно-денежных отношений в России требовало постоянного пополнения казны, что приводило к поиску новых территорий — источников сырья и рынков сбыта.

Напряженность социальных отношений, усиление классовой борьбы в европейской части страны также способствовали колонизации дальневосточных земель. Российское самодержавие не препятствовало добровольному переселению, так как, во-первых, это выводило непокорный элемент из страны; во-вторых, расширяло владения государства.

Потребности развития внешней торговли в свою очередь создавали заинтересованность в дальнейшем продвижении России на восток.

Уже в конце XVI в. были созданы предпосылки для открытия и колонизации Дальнего Востока. Промышленники Строгановы предприняли первые шаги по экономическому освоению Зауралья, а после разгрома Ермаком Сибирского ханства перед землепроходцами открылись необъятные просторы неизвестных земель.

В середине XVII в. произошло открытие Дальнего Востока русскими. людьми, которые двигались от Оби к Енисею, затем к Лене и далее к Тихому океану. На пути следования они ставили остроги для управления и сбора ясака с населения.

Уже к концу XVII в. Сибирь и Дальний Восток были включены в процессы складывания всероссийского рынка. Вслед за землепроходцами и мореплавателями сюда устремились купцы, крестьяне, рабочий люд. Повсюду возникали города, земледельческие центры.

Открытие и колонизация Дальнего Востока вызвали значительный интерес к истории этого огромного региона, что привело к появлению большого количества научных трудов и концепций.

Одним из первых, историков, положивших начало систематическому изучению истории Дальнего Востока, был С. У. Ремизов. В своих трудах он использовал широкий круг источников, в том числе и свидетельства русских землепроходцев. Так, еще в ходе экспедиции Василия Пояркова (1643-1646 гг.) было» составлено описание исследованных районов Приамурья. В. Поярковым была изучена экономика даурских и дючерских племен, их обычаи. Сохранилось описание флоры и фауны бассейна Амура, поразивших воображение землепроходцев: «красное рыбы здесь видимо, невидимо, а онная будто с дурно сама на берег прет» [1].

На основе донесений Ерофея Хабарова (1649-1652 гг.) были составлены в Москву для Сибирского приказа сведения, которые подробно описывали Приамурье, его возможности, хозяйственный быт и (в некоторой степени) политическую организацию дауров и дючеров. Е. Хабаров подтвердил материал В. Пояркова о богатстве края, где «дуги великие и пашни есть, а лесы по той великой реке Амуре темные, большие, соболя и всякого зверя много… а хлеб в поле родится ячмень и овес, и просо и горох, и гречиха и семя конопляное» [2].

В XVII в. были получены подробные сведения о населении. Приамурья, Охотского побережья, Забайкалья. Точность данных позволила Б. Долгих воссоздать картину расселения народов, племен и родов Сибири и Дальнего Востока, указать их численность. Ценные исторические сведения были собраны экспедициями Академии наук России; существенным их результатом стало создание трудов по истории Сибири и Дальнего Востока, авторами которых были признанные мировой наукой Г. Миллер, С. Крашенинников, Г. Стеллер и другие [3]. Особо следует выделить «Описание земли Камчатки» С. Крашенинникова, представившего гуманистическую концепцию истории народа Камчатки, В трудах по истории региона этого периода можно выделить несколько концепций открытия и колонизации Дальнего Востока.
Представители дворянской историографии (Г. Миллер, И. Фишер,. В. Андриевич) главную роль в открытии и освоении земель отводили правительственной колонизации.

Большую известность получила книга Г. Миллера «История Сибири», в которой освещена история русского мореплавания в регионе, открытия Камчатки, присоединения Приамурья.

С. Соловьев, П. Словцов, Н. Фирсов и др. рассматривали колонизацию восточных территорий как одно из важнейших явлений русской истории [Л]. Большую известность получила монография Н. Фирсова, в которой освещалась колонизация зауральских земель. Эти представители буржуазной историографии интересовались внутренней жизнью Дальнего Востока. Характерно, что в малых народах последнего они видели не «инородцев», а «соотчичей», не имевших своей истории, но имеющих будущее. Большое значение они придавали и христианизации региона.

Представители демократического направления (А. Щапов, А.Герцен, А. Радищев) подчеркивали особую роль русского народа в открытии и освоении Дальнего Востока [5]. Они акцентировали внимание на народном характере освоения зауральских районов и преуменьшали роль государства в этом процессе. В середине XIX в. они опубликовали труды Г. И. Невельского, М. И. Венюкова и других путешественников. Г. И. Невельской в основу своих работ положил обобщенные итоги экспедиций, связанных с исследованием Приамурья. Именно с этого периода началось систематическое изучение районов Амура, Приморья и Сахалина. Исследования, проводимые Г. Невельским, М. Венкжрвьш, П. Шмидтом, внесли большой вклад в мировую науку, ими был собран обширный материал по истории крупных и малоисследованных районов дальневосточного края [6].

В целом общая концепция исторического развития региона в этот период выработана не была.

В трудах историков советского периода было заложено комплексное изучение вопросов истории Дальнего Востока. Начало этому положили работы С. Бахрушина [7]. Большое внимание в них уделено особенностям освоения дальневосточного региона.

Значительный теоретический и фактический материал по данному периоду содержат монографии Н. Рябова и М. Штейна «Очерки истории русского Дальнего Востока» и «История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма» (XVII в.-февраль 1917г.).

Последняя представляет наиболее последовательную попытку комплексного подхода к изучению истории дальневосточного края.

В целом детальное освещение получили следующие проблемы Дальнего Востока XVII — первой половины XIX вв.: исторические мотивы и этапы освоения региона русскими людьми; социальный состав русских землепроходцев и мореплавателей, первых поселенцев, их хозяйство и культура; состав и расселение малых народов и их включение в Российское государство. В то же время в более углубленном изучении нуждаются вопросы происхождения и этногенеза малых народов Дальнего Востока, особенностей его освоения и степени влияния русских людей на организацию хозяйственной жизни аборигенов, развитие социальных отношений и культуры. Требуют дальнейшего исследования и проблемы русско-китайских отношений.

Потребности социально-экономического и политического развития Дальнего Востока во второй половине XIX-начале XX вв. вызвали прогресс в его изучении и накоплении исторических знаний. Центральными проблемами изучения истории этого периода становятся: хозяйственное освоение, социальное и культурное развитие региона, переселенческая политика в крае и се итоги, формирование общественных движений и организаций.

Представители классической дворянской историографии особое внимание в своих трудах уделяли правительственной переселенческой политике, стремясь несколько «выпятить» ее успехи и замалчивая проблемы крестьян-переселенцев. Главной причиной тяжелого положения крестьян, по их мнению, являлась не дворянская монополия на землю, а низкий уровень техники крестьян, неизбежный при общинном порядке землепользования [8].

Более критично к проблемам освоения сельскохозяйственного освоения Дальнего Востока, переселенческого движения и особенностей экономического развития в целом относились представители либерально-буржуазной историографии Ф. Буссе, А. Кириллов, Н. Крюков, Н. Слюнин, А. Васильев, А. Савицкий и др. Например, Н. Слюнин писал: «Получается такое впечатление, что, водворившись в крае, мы не заглядывали в будущее, как будто не собирались там остаться. За время обладания окраиной… не было выработано ни определенного плана колонизации, ни такого административного строя, который благоприятствовал бы экономическому развитию» [9].

Историки этого направления выступали за ускорение социально-экономического развития Дальнего Востока, подчеркивали особую роль правительства в государственном регулировании фабричной и заводской промышленности. В их работах присутствовали и широкий спектр мнений, и критический анализ материалов; в то же время в них трудно выделить объективные закономерности социально-экономического развития региона. Прослеживается и явная тенденция к сглаживанию социальных’ противоречий [10].

Большой вклад в изучение Дальнего Востока периода его освоения внесли работы В. Семенского, П. Шмидта, В. Дорошевича! В них воссоздана история сибирских и дальневосточных золотопромышленных рабочих, рассмотрены некоторые проблемы неземледельческой колонизации края, поставлен вопрос о сахалинской каторге и необходимости ее ликвидации [11].

Закрепление за Россией Приамурья стимулировало изучение его самобытной истории. Обширные материалы о расселений народов Приамурья, их хозяйственной и духовной жизни, социальной организации были собраны в ходе Амурской экспедиции [12].

Особо следует отметить фундаментальный трехтомный труд Л. Шренка по истории народов Приамурья и Сахалина. До сих пор его считают своеобразной энциклопедией по этногенезу, этнической истории, духовной культуре населения этих районов [13].

Весьма существенен вклад в изучение Дальнего Востока и местных научных сил. Активизация их деятельности относится к концу XIX — началу XX вв. Например, широко известны труды И. Надарова по материальной культуре нанайцев и удэгейцев[14], С. Браиловского по истории племен удэге [15], В. Маргаритова, описавшего коренное население Камчатки [16]. Своеобразие в изучение истории дальневосточного региона внесли политические ссыльные (И. Иохельсон, В. Богораз и др.). Они изучали верования, социальную организацию, духовную культуру народов многих территорий Дальнего Востока.
В целом дореволюционной историографией накоплен огромный исторический материал, представляющий научный интерес и поныне.Большую роль в изучении истории Дальнего Вострка сыграли научные общества региона.

Одним из первых было создано общество изучения Амурского края, находившееся во Владивостоке. Своей плодотворной деятельностью по изучению амурских земель оно во многом было обязано первому председателю Ф. Буссе, пребывавшему на этом посту с момента освоения общества (1884 г.) до 1889 г.

Главным направлением работы общества изучения Амурского края была научная деятельность. Члены общества собрали обширные сведения о Дальнем Востоке, написали ряд трудов, научных статей. Общество имело свое издание — «Записки».

В развитии научных знаний региона велика была роль Приамурского отдела Русского географического общества, первым председателем которого был помощник приамурского генерал-губернатора Н. И. Гродеков, ставший с 1898 г. губернатором.

Это общество вело огромную исследовательскую деятельность, изучая многочисленные проблемы развития региона; особое внимание уделялось истории и этнографии. Итоги научных исследований публиковались в монографиях, статьях, записках.

Важным направлением в работе Приамурского отдела Русского географического общества являлась просветительская деятельность. Например, в Хабаровске отдел систематически устраивал доклады как реферативные, так и оригинальные по проблемам истории, этнографии и другим темам.

В условиях быстроты и размаха научных исследований в регионе, конечно, ошущался дефицит кадров, материальной базы и средств. Поэтому изучение Дальнего Востока было немыслимо без благотворительности.

Благодаря пожертвованиям были открыты Приамурский отдел Русского географического общества, его публичная библиотека. В организации изучения Дальнего Востока и становлении науки велика роль администрации края, особенно генерал-губернаторов Н. Н. Муравьева-Амурского, С. М. Духовского, Н. И. Гродекова, что принесло ощутимую пользу дальневосточной науке.

Советские исследователи этого периода истории Дальнего Востока руководствовались марксистско-ленинской методологией, это отчетливо обозначено в многотомной «Истории Сибири с древнейших времен до наших дней» [17]. В этой работе дан анализ экономического и социального развития региона, сделан вывод о единообразии исторических процессов в Сибири и на Дальнем Востоке, раскрыты особенности и формы классовой борьбы, исследована история ссылки и каторги.

В 70-80-е гг. усилия ученых были направлены на более детальную разработку концепции социально-экономической истории региона, истории казачества, крестьянства и рабочего класса [18].

Широкое обсуждение проблемы Дальнего Востока периода капитализма получили на научных конференциях и симпозиумах.
Несмотря на наличие значительного количества трудов существуют еще малоизученные и дискуссионные проблемы. В их числе, например, особенности социально-экономического и политического развития, формирование общественного сознания и истории отдельных административно-территориальных единиц.

Таковы некоторые проблемы изучения истории Дальнего Востока в период его открытия и колонизации. 

---

[1] Рябов Н. И., Штейн М. Г. Очерки истории русского Дальнего Востока. Хабаровск, 1958. С. 29.
[2] Там же. С. 31.
[3] Миллер Г. История Сибири. СПб., 1857; Крашенинников С. Описание земли Камчатки. М., 1949.
[4] Соловьев С. История Российской Империи с древнейших времен: В 15 кн. М., 1961-1966; Фирсов Н. Положение инородцев Северо-Восточной России в Московском государстве. Казань, 1906.
[5] Герцен А. Полное собрание сочинений и писем. М., 1968 и др.
[6] Венюков М. Путешествие по Приамурью, Китаю и Японии. Хабаровск, 1970; Невельской Г. Подвиги русских морских офицеров на Крайнем Востоке России, 1849-1855 гг. Хабаровск, 1969.
[7] Бахрушин С. Научные груды. М., 1955 и др.
[8] Иванов Ф. Краткая история русского казачьего войска. Владивосток, 1918; Меркулов С. Вопросы колонизации Приамурского края русским населением. СПб., 1917 и др.
[9] История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма. М., 1991. С. 20.
[10] Смирнов Е. Приамурский край на Амурско-Приамурской выставке. 1899 г. Хабаровск, 1900 и др.
[11] Шмидт П. Остров изгнания—Сахалин. СПб., 1905; Дорошевич В. Сахалин. М., 1902.
[12] Невельской Г. Подвиги русских морских офицеров на Крайнем Востоке России. СПб., 1878 и др.
[13] Шренк Л. Об инородцах Амурского края. СПб., 1883-1903. Т. 1-3.
[14] Надаров И. Северо-Уссурийский край. СПб., 1887..
[15] Браиловский С. Тазы или удихэ. Опыт этнографического исследования//Живая старина. 1901. Вып. 2-4.
[16] Маргаритов’В. Об орочах Императорской Гавани. СПб., 1888.
[17] История СССР с древних времен до наших дней. М., 1966-1968. Т. 4-8; История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л., 1968.
[18] Крейнович И. Навхгу. М., 1973; Сергеев О. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII-XV1H вв. М., 1983 и др.

Русские землепроходцы. 16, 17 века землепроходцы Сибири и Дальнего Востока

Русские землепроходцы

Четыре века назад к востоку от Каменного пояса — Уральских гор лежали неведомые, неисследованные земли. Мало кто знал о них. И вот на восток, в просторы Сибири и Дальнего Востока, пошли русские люди, «ко всякому труду и ратному делу способные». Этих отважных, смелых людей, что открывали за Уральским хребтом новые земли, называли землепроходцами.

Многие из них были потомками вольных новгородцев, которые еще в 14-м в. дошли до берегов Северного Ледовитого океана и предгорий Урала. Среди землепроходцев были поморы, жившие на берегу Белого моря, а также выходцы из северного города Великого Устюга.

В конце 16-го — начале 17-го в. главным путем в Сибирь служила пересекающая Урал дорога, открытая дружиной Ермака, из города Соликамска до верховьев реки Туры. Здесь был основан город Верхотурье, который сыграл огромную роль в продвижении русского населения в Сибирь и на Дальний Восток. Между этими городами была проложена мощеная дорога. В Верхотурье был построен склад, из запасов которого снабжались хлебом служилые люди

Пространства за Уралом осваивались быстро: в 1586 г. был основан город Тюмень, в 1587 г. — Тобольск, в 1604 г. — Томск, в 1619 — Енисейск. Начинается быстрое, неудержимое продвижение простых русских казаков и промышленников — славных землепроходцев на восток и северо-осток Азии — в новые «земли изобильные». Их трудами граница Российского государства отодвигалась все дальше на северо-восток.

Землепроходцы в Сибири шли не по дорогам, которых тогда не существовало, а сквозь тайгу, по рекам, то опускаясь почти до Северного Ледовитого океана, то двигаясь по притокам больших сибирских рек до их истоков, а затем перебирались через хребты из одного речного бассейна в другой. Здесь на противоположном склоне хребта, найдя новую реку, землепроходцы строили лодки и в них спускались вниз по ее течению.

Важным пунктом проникновения русских в Прибайкалье стал Енисейский острог (деревянная крепость). Отсюда шли на реки Лену, Ангару и к озеру Байкал. В 1631 г. казаки-первопроходцы основали Братский и Усть-Кутский остроги, а через год — Ленский, позднее названный Якутским. Он стал главным центром края. Отсюда русские люди начали продвижение к Ледовитому и Тихому океанам. Они обследовали бассейны рек Яны, Индигирки, Алазеи, Колымы. В трудные походы уходили смельчаки, открывая новые реки, мысы, горы.

Томский казак Иван Москвитин с отрядом в 32 человека прошел по рекам ленского бассейна и волоком перебрался к реке Улье, которая вывела в Охотское море. Так был открыт с запада Тихий океан. Было это в 1639 г. Весной казаки отправились на нартах по снегу к югу и дошли до устья реки Амура.

В 1643 г. на Амур из Якутска отправилась экспедиция в 132 человека во главе с Василием Даниловичем Поярковым. Он должен был отыскать путь на Амур и «пашенную землицу» Даурию. Путь этот он отыскал. Достиг Амура и реки Уссури. Поярковцы вышли к Охотскому морю и увидели на горизонте остров Сахалин. Это трудное и опасное путешествие длилось три года. Землепроходцы прошли по новым землям 8 тыс. км.

Наиболее успешным был поход казаков под руководством уроженца вологодской деревни Ерофея Павловича Хабарова в Приамурье. Во время похода он строго следил за дисциплиной своих людей. Русские люди по-хозяйски обживали новые места, что привлекло в районы Дальнего Востока переселенцев из-за Урала, из Забайкалья и Якутии. Благодаря земледелию и ремеслу налаживались торговые отношения с местным населением. Они вместе строили города, поселки, прокладывали пути, которые способствовали укреплению дружеских связей между народами Русского государства. Своими действиями на Амуре Хабаров совершил славный подвиг и заслужил глубокое уважение и память. Именем Хабарова назван огромный край Дальнего Востока и крупный город Хабаровск, являющийся центром этого края.

Русские землепроходцы в 17-м в. проникли не только на юго-восток Сибири. Путями, проложенными с реки Оби на реки Енисей и Лену, они достигли крайнего северо-востока Азиатского материка. Отважным землепроходцем проявил себя также выходец из вологодских крестьян Семен Иванович Дежнев. В 1642 г. он вместе с Михаилом Стадухиным отправился из Якутска на реку Индигирку. А в 1648 г. присоединился к экспедиции купца Ф. А. Попова. На шести судах — кочах они вышли из устья реки Колымы и двинулись на восток вдоль морского побережья. Мореходы несколько раз попадали в бурю. У них осталось всего лишь три коча. Но они все же добрались до северо-восточного выступа Азии, обогнули его и прошли проливом, носящим ныне имя В. Беринга, и доказали существование прохода из Северного Ледовитого океана в Тихий. Тем самым было совершено одно из крупнейших географических открытий 17-го в. Позже крайнюю северо-восточную оконечность материка Евразии назвали мысом Дежнева.

Следующий шаг по пути освоения окраин Сибири сделали казак Лука Морозко и анадырский приказчик Владимир Атласов, снарядивший экспедицию на Камчатку (1697). На основании его отчета была составлена карта-чертеж Камчатки, которая стала одной из первых и древнейших карт Чукотского полуострова, Камчатки и Курильских островов.

Открыв Камчатку и положив начало ее освоению, русские путешественники проникли на ближайшие острова Тихого океана, а также на Курилы. Русские дали им такое название за постоянно дымящиеся там вулканы. Открывая новые «землицы», русские землепроходцы строили по всей Сибири крепости, составляли карты-чертежи и оставляли записи своих походов. Все больше узнавали люди о дальней земле, и точные сведения помогали им лучше ее осваивать. В этом им способствовали и местные жители, нередко добровольно поставлявшие первопроходцам «вожей» (проводников). Конечно, были между русскими отрядами и коренными обитателями края и стычки. Но в Сибири ратные люди чаще погибали от голода и болезней. И все же русские землепроходцы не отступали, а упорным трудом преображали пустынный и холодный край, заражая своей энергией, знанием и умением вести хозяйство и местное население.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта lib.rin.ru

Случайные фото природы

Назад в раздел

КАЗАКИ-ЗЕМЛЕПРОХОДЦЫ И АБОРИГЕНЫ СИБИРИ: ПЕРВЫЕ ВСТРЕЧИ И РОЖДЕНИЕ ОБРАЗОВ — Березиков Н.А. — Б — Каталог статей

УДК 398.1+398.223+398.224+398.87+394.912

В истории Северной Азии особый интерес представляет период с конца XVI в. до начала XVIII в. – время активного взаимодействия различных этнических и этнополитических сообществ. Обращение к истокам образов и установок межэтнического взаимодействия имеет большое значение при изучении этнической истории макрорегиона.
Круг источников, относящихся непосредственно к обозначенному периоду, сводится преимущественно к делопроизводственной документации. Перспективным при этом представляется привлечение фольклора, записи образцов которого относятся к более позднему периоду. Несмотря на временной разрыв, фольклорные произведения фиксируют устойчивые мировоззренческие концепты и позволяют четче представить механизмы и содержание межэтнических контактов.
В рамках поставленной темы проведено сравнительное исследование исторических преданий русского и коренного населения юга Енисейской губернии. Тексты собраны Н.Ф. Катановым во время этнографических экспедиций 1889-1892 гг. по Присаянью [1] и Л.С. Личковым в 1887-1892 гг. при статистическом описании русских Енисейской губернии [2].
Зафиксированные Н.Ф. Катановым в Минусинской котловине в поселениях бельтыров, качинцев, сагайцев сказания характеризуют их отношения с русскими колонистами. Анализируя местный фольклор, Н.Ф. Катанов отмечал высокую степень интегрированности «русских» сюжетов в мифопоэтический комплекс хакасов.
Статистико-экономическое обследование Л.С. Личковым русского населения региона включало этнографическую и историческую компоненту; им были обследованы места жительства преимущественно переселенцев из европейской части России и записаны рассказы об истории их поселений. В зону его исследований вошли деревни северной и средней части Канского и Красноярского округа (Сухобузимская вол.) — с. Кохинское Устьянской вол. Канского округа, дер. Багривка Тасеевской вол., с. Кекур Нахвальской вол. Красноярского округа, дер. Шадрина Ужурской вол. [2, с. 48].
У старожилов была обнаружена серия преданий о временах первопоселенцев и их взаимоотношениях с коренными жителями. Образы и сюжеты преданий соотносились с поведенческими установками участников диалога. Запись устной истории Л.С. Личков аргументировал необходимостью понять происходящее ранее: «Эти официальные отступления от неофициальной действительности весьма существенны и важны не только в вопросе об исчислении времени поселения, но и в других отношениях… Только расспросным путем оказывается возможным разъяснить с желательною подробностию высоко интересную и поучительную для будущего историю выхода поселенцев с родины и причин, побудивших их к этому, историю их дальнего и тяжелого пути до Сибири и затем блуждания по незнакомой стране в поисках за тем, «где лучше», причины и историю неудачных оседаний на то или ином месте… Только этим расспросным путем оказывается возможным в должной подробности выяснить историю борьбы пришельцев с инородцами из- за захваченной земли, из-за права пахать, рубить и ко-[57]сить там, «куда топор и коса ходит»… наконец, историю борьбы с природой, с чуждыми условиями жизни, с новыми условиями хозяйства, историю акклиматизации, осибирячения новопришельцев и вплоть до того момента, когда новый поселок сам уже начинает считать себя старожильным, сибиряцким. Слишком много из всего этого, к сожалению, не проникает в наши архивы, и это само собой обуславливает, мне кажется, не только полезность собираемых расспросным путем данных, но и желательность их даже и в том случае, если вопрос о заселении разрабатывается при полном запасе архивного материала» [2, с. 7-8].
Юг Енисейской губернии — это зона интенсивных межэтнических контактов, спектр которых варьировал с приходом русских от военного противостояния до взаимной аккультурации и этнокультурных контаминаций. Появление русских не только актуализировало политическую принадлежность этносов, но и повлияло на их хозяйственно-бытовой уклад и мировоззрение. Все это сказалось и на характере межэтнических контактов, нашедших отражение в фольклорной традиции.
Важно отметить, что изначально русско-аборигенные взаимодействия рассматривались в русле дипломатических контактов. Принесение шерти «белому царю» было обязательным и повсеместным [3, с. 130]. Наименование «иноземцы» определяло договорный характер отношений. Его использовали по отношению к выходцам из других стран, в том числе из Западной Европы, которые находились на территории Московского государства. Лишь столетием позже в отношении коренного населения определение «иноземцы» было заменено на термин «инородцы» [4, с. 165-169]. Причем присоединяемые территории рассматривались как вошедшие в состав России на договорных началах. Суть стратегии состояла в использовании факта «независимости» местных элит. Соответственно, методы взаимодействия были прежде всего политикодипломатическими. Логика дальнейшего развития была связана с интеграцией. Однако некая автономность существования аборигенных сообществ сохранялась, что прослеживается в фольклоре.
В русских и хакасских исторических преданиях, собранных в конце XIX в., акцент делался на активном противостоянии. Во многих русских текстах возникновение поселений было связано с вооруженным противостоянием. Например, с. Шеломово Тасеевской вол. Канского округа появилось через «усмирение дикой чуди» [2, с. 34]. Причем русскими подчеркивалась активность первопроходцев, действовавших в условиях численного перевеса коренного населения (Предания деревень Ачинского округа) [Там же, с. 38-39].
В исторических преданиях аборигенов был ярко выражен мотив неудачной обороны и невозможность изменить ситуацию. В Агульском улусе Уринской вол. (Канский окр. Енисейской губ.) происхождение велось от Кумасинской орды, подчиненной Ермаком [2, с. 34]. В сознании коренного населения сила русского богатыря определяла ход истории и современные им реалии.
Этноним «русские» в некоторых улусах переводился дословно как «люди Ермака». Сохранялось устойчивое соотнесение русских с казаками-землепроходцами, подчинившими аборигенов и присоединившими сибирские территории.
Как в русских, так и в аборигенных сказаниях подчеркивалось военное могущество пришельцев. Акцентировались силовой аспект в разрешении конфликта и быстрота установления мирных отношений на основе договора. В русских текстах сила колонистов противопоставлялась якобы врожденной трусливости коренного населения. Общая схема русских преданий была предельно проста: под натиском землепроходцев аборигены вынуждены были откочевывать, уступая колонистам свои земли [2, с. 43]. Истоки этих сюжетов можно отнести к тому периоду, когда они обладали суггестивной и мобилизационной функциями. Собственная героизация, с одной стороны, и умаление сил противника — с другой были достаточно распространены в обосновании фронтира [5, с. 85].
В преданиях русского села Солгон Ужурской вол. Ачинского округа рассказывается о строительстве мельницы на землях коренного населения. Автохтонные жители, решив воспрепятствовать этому, внезапно «собрались кучею с гиком и криком гнать русских». Русские поднялись, и один из них ударил ближайшего к нему татарина (хакаса) оглоблей так, что сбил с коня. «При виде этого остальные татары тотчас обратились в бегство и вскоре же перекочевали туда, где теперь деревня Изыкчульская, куда через 50 лет после этого тоже пришли русские, и откуда эти же татары ушли уже сразу подальше на юг…» [2, с. 38].
В авторефлексии русские подчеркивали собственную силу и решимость; во многих преданиях хакасов упор делался на жестокости и коварстве пришельцев; эти качества отсутствовали в военной этике аборигенов, ориентированной на честный поединок. В этом якобы и заключалась одна из причин неудачного сопротивления.
Огнестрельное оружие как атрибут русских колонизаторов в легендарной традиции наделялось характеристиками, связанными с иным миром. В хакасском фольклоре змеиный царь, с которым боролись жители степи, обладал золотом, серебром и ружьями. Противостояние с «вооруженными» змеями закончилось услугой, оказанной змеиному царю. — убийством охотником-качинцем лягушечьего царя — соперника змей. Однако могущественный правитель змей успел истребить многочисленный народ аринцев [1, с. 254].
Ко времени записи этих преданий аборигены Южной Сибири умело обращались с огнестрельным [58] оружием. Скорострельность фитильных ружей, по наблюдениям В.В. Радлова, была доведена ими до двух-трех выстрелов в минуту [6, с. 204]. Но в мифопоэтической традиции закрепилось первоначальное преимущество русских с «огненным боем».
Появление новых людей, заселявших территории аборигенов, воспринималось чрезвычайно драматично и описывалось с помощью универсальных показателей инаковости. Одним из символов чужеродности являлся свист. Так, «бельтыры запрещают детям свистеть, чтобы не привлечь внимание горных духов и не причинить кому-либо болезни или смерти» [1, с. 245]. Свист был связан со смертью; он инициировал появление нечистой силы, вслед за которой якобы в край пришли русские («казаки с гиканьем и свистом»). Непонятный, чужой язык мигрантов был вовлечен в древний корпус представлений о потустороннем мире.
С приходом русских связывался также образ вихря, который в тюркской традиции являлся воплощением хаоса. С вихрем в мир людей проникали силы иного мира, обращаясь к которым, шаманы говорили: «Ваше дыхание как ветры и вихри» [7, с. 254].
О времени русской колонизации повествовало предание, бытовавшее в улусах Минсунского, Ачинского и Красноярского округов. Оно включало в объяснительную модель мира древние курганы. Согласно традиции, появление белых деревьев (берез) знаменовало появление белого царя. Этот правитель представлялся настолько могущественным и жестоким, что лучшим вариантом коренные жители посчитали вырыть себе могилы «с высокими земляными крышами на деревянных подпорках» и там погребсти себя заживо [2, с. 37].
Появление берез и вместе с ними русских предсказал умерший на охоте богатырь Пуга-Мёке [1, с. 249]. Случайная смерть героя символизировала последующие жертвы от рук пришельцев. Кызыльский богатырь Кангза, прославившийся своей непобедимостью, был с легкостью повержен русскими. По преданию, русские поддели его за ребро на железный крюк и в таком виде заключили в темницу [Там же, с. 248]. Сила русских была якобы настолько велика, что даже шаманы считались с православной символикой. В цикле сагайдиских преданий о противостоянии шамана Кечока и злого охотника шаману удалось погубить его только в праздник Троицы, когда он пил вино [Там же, с. 250].
Пришедшие в Сибирь русские маркировали свое пространство церквами и острогами. Постройка острога рассматривалась как один из фактов присоединения территории. Его атрибуты — изба и мельница, не имея аналогов в тюркской культуре, рассматривались как проявление опасности и не имели никаких положительных коннотаций.
Для аборигенов мельница была символом хозяйственного освоения территории русскими; а изба — символом административной инфраструктуры. В сущности, изба обозначала и острог, и город. В предании качинцев, на р. Тубе располагалась русская изба, подобная мельнице. Она использовалась для казней. Казни были настолько жестокими, что кровь текла рекой. Под впечатлением от этой жестокости тубинцы оставляли свои земли и разбегались [1, с. 252].
Таким образом, соединение жестокости и силы потустороннего мира обусловили непобедимость русских. Апелляция к неземному происхождению могущества противника снимала представление о собственной слабости. Подобные предания, сохранявшиеся на протяжении веков, помогали смириться с участью покоренных.
В некоторых русских и хакасских преданиях присутствовал мотив сопротивления захватчикам. Документы XVII в. свидетельствуют о том, что степняки, все как один, являлись «быстрым и опасным врагом». Они очень ловко обращались с луком и стрелами, выходили на бой прекрасно вооруженными, «в шлемах, в кольчугах и с коньми».
В аборигенных преданиях сопротивление русским возглавляли богатыри. Они делали все возможное, чтобы сохранить свободу народу. Богатырь Катан даже пожертвовал жизнью своей жены. Находясь в осаде и испытывая смертельную жажду, он напился крови своей жены, чтобы вступить в последний бой с русскими [1, с. 248].
Борьбу могли вести не только богатыри, но и шаманы. Своим духовным могуществом они побеждали и русских священников и злых духов Китая. Сагайские предания сообщают о двух могучих шаманах, боровшихся за свой народ — Топчане и Кечоке [2, с. 249]. Популярным героем хакасского фольклора являлся богатырь Кангза. Он вместе с братьями и отрядом отстаивал свободу своего народа. После его казни русскими сагайцы признали власть белого царя. В качинском варианте легенды Кангза был с помощью обмана опоен вином. Русские казаки, доведя героя до полного бесчувствия, связали его и повесили в избе на железных крюках. На этом и закончилось сопротивление захватчикам.
Тот же сюжет лежит в основе повествования об Оджен-беге и князе Силиг-ооле, пытавшемся завоевать Кузнецкий острог (Аба-тура) и погибшем на озере Терпек-коль [8, с. 87-88].
Аборигены не оставляли попыток вернуть землю своих предков. Об этом говорится и в русских быличках, собранных в Ужурской и Шараповской волостях Ачинского округа. Например, согласно традиции, крестьянин Жгутов и трое его сыновей при первой попытке обустройства встретили сопротивление татар. Однако сопротивление закончилось в тот же день, когда «здоровенные мужики» Жгутовы забрались на крышу с ружьями и направили их на татар. Последние откочевали дальше [2, с. 39]. В конце концов на смену героическому периоду сопротивления пришло добровольное подчинение коренного населения Российскому государству.
[59] Таким образом, в приведенных преданиях зафиксированы типичные отношения коренного населения и колонистов. Аборигены, столкнувшиеся с русскими, испытали эффект культурного шока. Пришлую казачью культуру характеризовала индифферентность в отношении коренного населения и его культурных ценностей. Акцентировались только те качества, которые подчеркивали собственные достоинства, — отсюда и возникает не соответствующий историческим реалиям образ трусливого аборигена.
В целом в фольклорных текстах коренных народов акцент сделан на культурные факторы, а в текстах пришлого — на морально-этические, на психологию покорителя и завоевателя. Для русских землепроходцев характерна героизация истории освоения Сибири. Для аборигенов же главное — переживание процесса внедрения другой культуры.
В народных сказаниях как русских, так и аборигенов просматриваются различные модели постконтактного устройства. Однако доминирующей при этом остается дефлегмационная (сепарационная) модель.
Хакасский корпус сказаний пронизывает тема разделения народа. Некогда единое и многочисленное племя, руководимое богатырями-предводителями, под натиском грозных противников разделяется. Сказания и былины кореного населения Минусинской котловины повествуют об уходе на незанятые земли и о минимализации контактов с пришельцами. «Один бельтыр-старик рассказывал, что до прихода русских на Енисей тут жили кыргызы, а с приходом русских они принуждены были переселиться в другую землю, по преданию, записанному В.В. Радловым, в землю хунтайчжи» [1, с. 243]. По сагайскому преданию, колено ичеге перекочевало от русских на речку Есь к хребту Сакчак. Другое предание повествует о том, как колена горных и водяных каргинцев покинули под натиском русских Кузнецкую тайгу — «пришли с гор и речек» к сагайцам [6, с. 246].
Достоинство народа, не попранное завоеванием, сохранялось посредством заключения с русскими равноправных договорных отношений. Лучшие представители этноса, демонстрируя свою доблесть, договаривались с белым царем и испрашивали себе привилегии. «Мойнак удивляет царя искусною стрельбою, попавши на расстоянии 100 сажен в яйцо на голове человека. Царь дарит сагайцам меч с золотой рукояткой» [1, с. 250].
Стойкий мотив полного размежевания с русскими, противоречащий в том числе практике совместных поселений [2, с. 35-36], имеет объяснение. Не уронить своего достоинства, несмотря на поражение, сохранить свои обычаи и уклад — такую установку формируют предания. Освоение чужих обычаев осуждает особенно крещение. Акты крещения интепретируются в апокалиптическом ключе как приближение небесной кары. Переход в христианство рассматривается как утрата собственных сверхъестественных сил [2, с.41]. Так, в одном предании рассказывается об убийстве православного священника — причиной стала попытка христиан отнять шаманский бубен. Причем убийство стало возможным только вследствие лишения священника силы — он пошел купаться без креста. Этим и воспользовался герой легенды [1, с. 250].
Таким образом, исторические предания русских и аборигенов Южной Сибири представляют картину сосуществования двух сообществ, которые позиционируют себя совершенно автономно. Подобное представление закладывалось со времен первого контакта и нашло подтверждение в документальных источниках XVII в.
В известном смысле данная ситуация предопределила стратегию межэтнического взаимодействия в том числе и в ее поздней политической редакции. В 1822 г. М.М. Сперанский обосновал автономный статус инородцев, выделив их в качестве отдельного сословия. Это решение опиралось на исторический опыт, восходящий к XVII в. Во внутренней национальной политике России утвердился принцип автономии «инородческого сословия», который был заложен практикой первоначальных отношений.

Литература

1. Катаное Н.Ф. Предания присаянских племен о прежних делах и людях // Катанов Н.Ф. Избранные труды о Хакасии и сопредельных территориях. Абакан, 2004.
2. Личков Л.С. Новые данные по истории заселения Сибири. Киев, 1894. 50 с.
3. Зуев А.С. Характер присоединения Сибири в новейшей отечественной историографии // Евразия: Культурное наследие древних цивилизаций. Новосибирск, 1999. Вып. 1: Культурный космос Евразии.
4. Люцидарская А.А. От «иноземцев» к «инородцам» (один из аспектов колонизации Сибири) // Аборигены Сибири: Проблемы изучения исчезающих языков и культур: Тез. Междунар. науч. конф. Новосибирск, 1995. Т. 2.
5. Johnson J.R. Ethnohistoric Descriptions of Chumash Warfare // North American Indigenous warfare and ritual Violence / Ed. by Richard J. Chacon and Ruben G. Mendoza. Tucson: The University of Arizona Press, 2007.
6. Радлов В.В. Из Сибири. М., 1989.
7. Радлов В.В. Образцы народной литературы тюркских племен. СПб., 1907. Ч. 9.
8. Бутанаев В.Я., Бутанаева И.И. Хакасский исторический фольклор. Абакан, 2001.

Примечания:

Статья подготовлена в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России», проект «Коммуникативная культура русских казаков-землепроходцев: традиции и новации в процессе освоения полиэтничного пространства Сибири (конец XVI — начало XVIII в.)».

Воспроизводится по:

Гуманитарные науки в Сибири, № 3, 2010 г

Велико-Устюгский филиал ГУМРФ — Час общения «Устюжане – землепроходцы и мореплаватели»

13 марта в актовом зале Велико-Устюгского филиала ФГБОУ ВО «ГУМРФ имени адмирала С.О.Макарова» сотрудники краеведческого отдела центральной библиотеки провели для обучающихся 1 курсов филиала час общения «Устюжане – землепроходцы и мореплаватели».
Тема актуальна для будущих судоводителей, поскольку Великий Устюг — город великих путешественников, которые снискали славу не только своей малой родине, но и всему Отечеству. «Без устюжан в Сибири не обойдется никакое дело», — именно так говорили россияне в далеком XVIII веке.
В ходе беседы ребята узнали об истории освоения Сибири, путешествиях С. Дежнёва, Е. Хабарова, В. Атласова, М. Неводчикова, Н. Коробицина, В. Шилова, о деятельности Российско-Американской кампании и её директоре М. М. Булдакове, о первом русском кругосветном плавании.

А чем же так знамениты устюжане?

Семён Дежнёв
Русский путешественник, землепроходец, мореход, исследователь Северной и Восточной Сибири, казачий атаман, торговец пушниной. Первый известный мореплаватель, прошедший по Берингову проливу, соединяющему Северный Ледовитый океан с Тихим и разделяющему Азию и Северную Америку, Чукотку и Аляску, причём сделал это за 80 лет до Витуса Беринга, в 1648 году.
Владимир Атласов
Казак В. Атласов, так же как и его предшественники, отправился в Сибирь в поисках счастья. В 1697—1699 гг. из Анадырского острога он прошел Камчатку с севера на юг, составил «скаску» — прекрасное описание этой земли, обычаев камчадалов, сообщил первые сведения о Курильских островах, Японии, Аляске. После его экспедиции, участником которой был сын Семена Дежнёва Любим, Камчатка стала частью Российского государства. В честь Атласова названы бухта, вулкан и один из островов Курильской гряды, а также населённый пункт на острове Сахалин.
Коробицин Николай Иванович
 Устюжанин, совершивший кругосветное плавание в 1803—1806 годах на корабле «Нева» под командованием Ю. Ф. Лисянского.
В сентябре 1806 года Н. И. Коробицин получил эксклюзивную золотую медаль (вытянутый вертикально шестигранник) на алой «александровской» ленте для ношения на шее. Такой медалью наградили тех, кто отличился в плавании.
В 1944 году АН СССР были изданы «Записки приказчика Российско-Американской компании Н. И. Коробицина». В честь его назван мыс на северо-восточном берегу Кореи.

Неводчиков Михаил
Серебряных дел мастер. Участвовал в ряде походов на Камчатку, Курильские и Алеутские острова, составил карту Ближних Алеутских островов.
В честь Неводчикова названа бухта в Тихом океане в северной части островов Атту из Ближних Курильских островов.

Попов Федот — приказчик купцов Усовых. Отправился вместе с С. Дежнёвым в 1648 году «встречь солнцу», судно снесло к Камчатке. Здесь он исследовал восточное побережье полуострова, обогнул Курильскую лопатку и вышел в Охотское море.
В честь Федота Попова назван залив в западной части Охотского моря у берега Азиатского материка.
Хабаров Ерофей Павлович
Оставил о себе добрую память на Дальнем Востоке. Занимался промыслом в Енисейском и Ленском краях, бывал в Якутске. Е. П. Хабаров 8 лет провёл на реке Амур, изучая природу богатейшего края, учил местных жителей земледелию.
Целый край носит имя этого человека — Хабаровский. Его центр, город Хабаровск, основан в 1893 году. Там установлен памятник нашему земляку Ерофею Павловичу Хабарову. В его честь одна из станций на самой длинной железнодорожной ветке названа «Ерофей Павлович».
Шилов Василий Иванович — купец первой гильдии, на свои деньги снаряжал экспедиции на восток. Участвовал в плаваниях в северной части Тихого океана, открыл новые острова и составил карту Алеутских островов. В 1775 году вернулся в родной город. В Великом Устюге сохранился дом Шилова и улица, на которой он стоит, названа в его честь.
Встречался с Екатериной II. В 1767 году она наградила его золотой медалью и освободила от гражданских служб.

В Великом Устюге много улиц названо именами знаменитых земляков, имеются памятники, воздвигнутые в честь их, изучает историю края и  подрастающее поколение.  Значит, жива память о великих русских путешественниках!

Арктика | Определение, климат, люди и факты

Геология

Арктические земли геологически сформировались вокруг четырех ядер древних кристаллических пород. Самый крупный из них, Канадский щит, лежит в основе всей канадской Арктики, за исключением части островов Королевы Елизаветы. Он отделен Баффиновым заливом от аналогичной области щита, лежащей в основе большей части Гренландии. Балтийский (или Скандинавский) щит с центром в Финляндии включает всю северную Скандинавию (кроме норвежского побережья) и северо-западный угол России.Два других блока меньше по размеру. Ангарский щит обнажен между реками Хатангой и Леной на севере центральной Сибири, а Алданский щит обнажен в восточной Сибири.

В секторах между щитами наблюдались длительные периоды морского осадконакопления, и поэтому щиты частично погребены. В некоторых районах толстые отложения впоследствии складывались, в результате чего образовались горы, многие из которых с тех пор были разрушены эрозией. В Арктике выделяются две основные орогении (периоды горообразования).Во времена палеозоя (около 542–251 млн лет назад) здесь развивалась сложная горная система, включающая как каледонские, так и герцинские элементы. Он простирается от островов Королевы Елизаветы через Землю Пири и вдоль восточного побережья Гренландии. В тот же период горообразование произошло на Шпицбергене, Новой Земле, Северном Урале, на Таймыре и на Северной Земле. Существует множество предположений о том, как эти горы связаны под водой. Второй орогенез произошел в мезозое (с 251 миллиона до 65 лет.5 млн лет назад) и кайнозойской (последние 65,5 млн лет) эры. Эти горы сохранились на северо-востоке Сибири и на Аляске. Горизонтальные или слегка искривленные осадочные породы покрывают часть щита на севере Канады, где они сохранились в бассейнах и желобах. Осадочные породы еще более обширны на севере России, а также в Западной и Центральной Сибири, где их возраст варьируется от раннего палеозоя до четвертичного периода (последние 2,6 миллиона лет).

Очевидно, что полярные массивы суши были перенесены по литосферным плитам в течение геологического времени и что их положения относительно друг друга и к Северному полюсу изменились со значительным изменением циркуляции океана и климата.Движение плит в периоды палеогена и неогена (около 65,5–2,6 миллиона лет назад) привело к магматической активности в двух регионах. Один был связан с горообразованием в северной части Тихого океана, а действующие вулканы до сих пор встречаются на Камчатке, Алеутских островах и Аляске. Другая область магматической активности простиралась через Северную Атлантику и включала всю Исландию, остров Ян-Майен и восточную Гренландию к югу от пролива Скорсби; вероятно, он был связан с западной Гренландией к северу от залива Диско и с восточной частью Баффинова острова.Вулканизм продолжается в Исландии и в Ян-Майен, а горячие источники находятся в Гренландии.

Континентальные ледяные щиты прошлого

Мало что известно о климате северных земель в раннекайнозойские времена; возможно, что линия деревьев проходила как минимум на 1000 миль севернее, чем сейчас. Однако в течение кайнозоя полярные земли стали более прохладными, и образовался постоянный ледяной покров, сначала в горных хребтах Аляски, а затем, к концу плиоцена (2,6 миллиона лет назад), в Гренландии.К началу четвертичного периода ледники были широко распространены в северных широтах. На протяжении четвертичного периода ледяные щиты континентального масштаба расширялись и разрушались по крайней мере восемь раз в ответ на основные климатические колебания в высоких широтах. Подробная информация, доступная для последнего оледенения (от 80 000 до 10 000 лет назад), указывает на то, что в Северной Америке главный ледниковый щит образовался на острове Баффин и простирался на юг и запад по всей Канаде, сливаясь с меньшими ледниками, образуя ледниковый щит Лаурентиды, покрывающий большую часть континент между Атлантическим океаном и Скалистыми горами и между Северным Ледовитым океаном и долинами рек Огайо и Миссури.В Западных Кордильерах образовалась ледяная шапка меньшего размера. Северная граница льда проходила вдоль хребта Брукс (за исключением бассейна Юкон) и через южные острова Канадского архипелага. На севере острова Королевы Елизаветы поддерживали небольшие, вероятно, тонкие ледяные шапки. Ледниковый лед из Гренландии пересек пролив Нарес и достиг острова Элсмир во время максимального оледенения.

Арктические острова Атлантического океана были покрыты льдом, за исключением тех мест, где изо льда выступали отдельные горные вершины (нунатаки).В Европе Скандинавский ледяной щит покрыл большую часть северной Европы между Северной Землей в России и Британскими островами. Северо-восток Сибири избежал сильного оледенения, хотя, как и в северной Канаде, ледяной щит был более обширным во время более раннего оледенения.

По мере таяния ледяных щитов были обнаружены уникальные формы рельефа, образованные льдом. Хотя они и не ограничиваются нынешней Арктикой, они часто видны там и, в отсутствие лесов, хорошо видны. В областях с кристаллическими породами, включая большую часть северной части Канадского щита и Финляндии, лед оставил беспорядочный дренаж и бесчисленные озера.В низинах глубокие ледниковые отложения заполняли эродированные поверхности и создавали более гладкий ландшафт, часто нарушенный невысокими гребнями и холмами из ледникового материала, друмлинами, рогенными (ребристыми) моренами и эскерами. На возвышенностях характерными формами ледникового рельефа являются U-образные долины. Около полярных берегов они были затоплены с образованием фьордов, которые хорошо развиты на юге Аляски, вдоль восточного побережья Канады, вокруг Гренландии, на востоке и западе Исландии, вдоль побережья Норвегии и на многих арктических островах.

Из-за своего огромного веса континентальные ледяные щиты вдавливают земную кору. Когда ледяные щиты таяли в конце эпохи плейстоцена (11700 лет назад), земля медленно восстанавливала свою прежнюю высоту, но прежде, чем это было завершено, море затопило прибрежные районы. Последующее появление подняло морские пляжи и отложения на значительную высоту во многих частях Арктики, где их происхождение легко узнать по наличию морских раковин, скелетов морских млекопитающих и коряги.Самые высокие береговые линии находятся на высоте от 500 до 900 футов над современным уровнем моря во многих частях западной и центральной канадской Арктики и несколько ниже вдоль берегов Баффинова залива и Лабрадора. Аналогичное появление встречается на Шпицбергене, Гренландии, северном Урале и на архипелаге Франца-Иосифа, где он достигает высоты более 1500 футов. Во многих возникших низинах, например к югу и западу от Гудзонова залива, возвышенные пляжи являются наиболее заметными элементами ландшафта, образуя сотни низких, сухих, гравийных гряд на плохо дренированных равнинах.Возникновение все еще продолжается, и в некоторых частях северной Канады и северной Швеции за исторический период происходило поднятие на два-три фута в столетие. Напротив, несколько арктических побережий, особенно вокруг моря Бофорта, в настоящее время испытывают затопление.

Полярные континентальные шельфы в районах, избежавших оледенения во время ледниковых периодов, были обнажены в периоды низкого уровня моря, особенно в Беринговом проливе и море (Берингия), что способствовало миграции людей в Северную Америку из Азии, а также в Лаптевские и Восточные районы. Сибирские моря.

PBS — Harriman: History of Exploration

Дом В 1899 Экспедиция Оригинал Участников Краткая информация Хронология Наука На борту Старший Разведка И Расчетный Рост вдоль побережья Аляски Аляска Коренные жители

Самый ранний Исследователи Большой полуостров, который мы сейчас называем Аляску впервые посетили исследователи-люди более двенадцати человек. тысячу лет назад.Эти предки современной Аляски Туземцы отправились на восток из Сибири на берингийскую землю. мост, широкое пространство временно обнаженной тундры, сегодня находится на глубине трехсот футов. Этот мост сделал возможность для целых сообществ переехать на север Американский континент и основание приморских деревень. Над столетия лагеря превратились в продуктивную охоту и рыбацкие поселки. Эти ранние исследователи и поселенцы хорошо приспособились к береговой линии Аляски.Они разработали шкуры лодок и гарпунов для охоты на морских млекопитающих, созданные арктическое платье из кожи и меха, а также использованный китовый жир и масло для освещения и обогрева их домов. Такая адаптация тоже имел место на сибирском побережье, но археологические раскопки свидетельства говорят нам, что морские народы, живущие вместе Побережье Аляски 6000-8000 лет назад было особенно владеет адаптивными практиками. Таким образом, когда европейский исследователи прибыли на Аляску в восемнадцатом веке, они посещали землю, которая была исследована, заселена и разрабатывалась тысячелетиями. Раннерусский Исследование В каком-то смысле Аляска существовала в Русское воображение задолго до того, как оно нашло себе место на Карта России. Русские звероловы и торговцы в Сибири имели слышали веками от юпиков, прибрежных народов Сибирь, о «Великой Земле», лежащей на восток через вода. В 1728 году Витус Беринг, датский офицер, Русский флот царя Петра Великого, сделал первый из его два путешествия в северной части Тихого океана, пытаясь подтверждают существование земли к востоку.Он плыл через узкий водный путь, разделяющий Сьюард Полуостров Аляска от Чукотского полуострова в Сибири. Он подошел очень близко к побережью Аляски, но непогода помешали ему сделать официальное наблюдение. В 1741 г. В свое второе плавание Беринг возглавил экспедицию из двух человек. корабли, оба из которых видели землю в точках между 55 градусов и 59 градусов северной широты. Первое наблюдение состоялся 15 июля, когда фестиваль Св.Пол, под командованием заместителя Беринга Алексея Чирикова достиг Остров Принца Уэльского. Собственный корабль Беринга «Святой Петр», заметил Mt. Святой Элиас и остров Каяк на следующий день. Но к этому времени корабли уже разошлись, и St. Петр был выброшен на берег недалеко от Алеутского острова, ныне известного как Остров Беринга. Беринг умер там от цинги в декабре прошлого года. 1741. Но апостол Павел вернулся в Сибирь, как и некоторые выжившие с собственного корабля Беринга.Они подтвердили, что «Великая земля» действительно существовала; лиса, морской котик и море Шкуры выдры, которые они принесли, показали, что эта земля была мехом рай для трейдера. русских документов того времени указывают на то, что исследования Аляски Берингом не проводились для чисто научных целей съемки и картографии. Россия хотела постоянного присутствия в Северной Америке, и надеялся разрабатывать там мех и полезные ископаемые.Они быстро преуспел в этой цели. К 1745 году охота и торговля суда из Сибири последовали примеру Беринга по Алеутская цепь, добыча меховых шкурок у алеутов. Этот были важными отношениями, поскольку русские были совершенно неквалифицированный в охоте на морских млекопитающих, особенно на неуловимая калан. Российские торговцы использовали взятки и прямое принуждение к алеутам, часто заложников и требуя выкупа мехом.В Алеуты неоднократно оказывали сопротивление. В 1763 г. алеуты на Унмаке и Уналаска уничтожила четыре русских судна, но торговцы пушниной эффективно подавил это сопротивление. Европейское исследование Побережье Английский, испанский и французский правительства все стремились участвовать в принятии этого богатая территория. Британцы отправили капитана Джеймса Кука в Аляска в 1778 г., где он завершил первый систематический съемка береговой линии от 58 до 70 градусов северной широты широта.Установил, что сухопутного соединения не было. между азиатским и североамериканским континентами, и его экспедиция подготовила карты, которые задали стандарты навигации на следующий век. Российская Императрица Екатерина, расстроенная этим интенсивным британским исследованием территории, она считал ее собственным, заказал журнал Кука, переведенный Русский, как только он был опубликован. Испанцы, стремящиеся защитить свои интересы в Новом Свете, отправил несколько экспедиций вдоль побережья в этот период, включая рейс 1779 г. принцессы и Фавориты под командованием Игнасио Артеага.В бухте Нучек они заявили, что владеют территории во имя короля Испании, затем отплыли обратно в Калифорнию. Французы, не желая оставаться в стороне, послали исследователь граф де Лаперуз на север до залива Литуйя. Перуза претендовал на владение землей Франции, но политика и география полностью отвлекли соперников России от участие в разведке и поселении на Аляске. Британский потеряли американские колонии за это время, французы столкнулись с революцией дома, и испанцы оказались не в состоянии удержать свои владения в Новом Свете на Юге Америка.Русские, побывавшие там первыми, по сути выиграл гонку за Аляску. Русская эпоха на Аляске Связь между русскими разведки и эксплуатации коренных жителей Аляски, которые начались в 1745 год продолжился, когда Россия прочно захватила побережье. В 1783 г. русский купец Григорий Шелихов оборудовал три судов для плавания к Алеутским островам в надежде получить монополия на пушной промысел области.В 1784 году, когда корабли прибыли на остров Кадьяк, их встретил отряд 4000 уроженцев Кониага, которые потребовали, чтобы русские ушли немедленно. После того, как переговоры не увенчались успехом, русские открыли огонь пушки на дома Кониага, уничтожая их. Подчиняя Коренные жители Аляски с огневой мощью, контроль России рос сильнее. Шелихов расширил свои полномочия, создав политические районы в районе Кадьяк, а также здание рабочая сила, занимающаяся сбором пушнины коренных жителей Аляски.Его методы иногда были настолько жестокими, что российское правительство действительно проводил дознание, хотя Шелихов никогда не был обвиняется в любом преступлении. А 1794 рисунок российского пушного торгово-промышленного поселения на Кадьяк. Нажмите изображение для увеличения В 1799 году Русско-Американская компания получила императорский устав, который давал компании исключительные экономические и правительственные полномочия на российских территориях Аляски.Условия для коренных жителей Аляски улучшились, но они все еще оставались рассматриваются как бесправные рабочие. В 1810 г. 200 алеутов из Уналаски были отправлены на Прибыловские острова в Беринговом море. Море для создания постоянного сообщества промысловых тюленей там. Вскоре после этого численность каланов и тюленей сократилась стремительно, и к 1828 году Русско-Американская Компания была был вынужден ограничить количество шкурок выдры, которые можно было купить в каждом районе. Хотя эксплуатация ресурсов был их главным приоритетом, русские не совсем отказаться от исследования ради самого себя. Корабли ВМФ России исследовали Берингово и Тихоокеанское побережья Аляски, сообщая о Местные сообщества, ресурсы и природные особенности. Между 1800 и 1860, партии были отправлены вдоль побережья и в интерьер от Русско-американской компании. В 1818 г. партия нанесла на карту побережье между Кускоквим и Нушагаком Реки, а в 1819 году Андрей Устюгов, алеут из Уналаска, нанесенная на карту Бристольского залива.В 1830-е годы исследователи путешествовал по Юкону и исследовал полярное побережье Аляски до Пойнт-Барроу. Исследование США на Аляске К середине восемнадцатого века, несколько факторов сошлись, чтобы подготовить почву для новой эпохи в Исследование Аляски. Экспедиции ориентированы на географические исследования и этнографические исследования, а также ресурс эксплуатация. Один существенный фактор, способствующий этому тенденция заключалась в снижении азиатского мехового рынка, а почти исчезновение калана.Как российский американец Компания обнаружила, что прибыль от продаж меха падает, российские правительство, вовлеченное в ряд конфликтов в Европе, потерял интерес к Аляске. В 1859 году правительство разрешило Эдоард де Штокль, российский дипломат в США. делегации, чтобы затронуть тему продажи Аляски Соединенные Штаты. Спенсеру Ф. Бэрду, помощнику секретарь недавно основанного Смитсоновского института, перспектива предстоящей продажи на Аляске была хорошей новостью в самом деле.Бэрд строил естественную историю Смитсоновского института сборник, и надеялся включить все части Севера Американский континент. Теперь, когда интерес Америки растет, на территории он набирал коллекционеров из коммерческие и государственные исследовательские группы, которые направлялись в документировать ресурсы Аляски. Джордж Кенникотт, опытный естествоиспытатель и исследователь, руководил первой арктической экспедиция.Кенникотт провел 1859–1863 гг. В Юкон, и в итоге отправил сорок ящиков, загруженных натуральным и этнографические материалы — Вашингтону, округ Колумбия, Кенникотту. Вторая экспедиция в 1865 г. финансировалась Западным Юнион Телеграфная Компания. Кенникотту и его команде было предъявлено обвинение с изысканием маршрута трансаляскинского, транссибирского канатная дорога, а также со сбором этнографических и природных образцы истории по пути. Когда Кенникотт умер неожиданно в этой поездке его помощник, молодой Уильям Хили Далл занял пост лидера.Но конкурирующая компания заложила сначала Атлантический телеграфный кабель, и Western Union отменил экспедицию 27 июля 1866 года. Далл остался, и за следующие десятилетия он совершил более дюжины поездок в Аляска. Он работал в Смитсоновском институте, собирая и организация образцов. Он работал в Береговой службе США, нанесение на карту прибрежных объектов вдоль Алеутской цепи, и, в 1880 г. — Берингов пролив и Северный Ледовитый океан. Он работал для U.С. Геологическая служба как палеонтолог, и во время своего пребывания в Вашингтоне писал книги и отчеты, а также организовал сборы с полей. Когда К. Харт Мерриам намеревался собрать команду для Harriman 1899 г. Экспедиция на Аляску Уильяма Хили Далла была одним из первых мужчин, с которыми он связался. Образец страницы из полевых тетрадей Далла с изображением эскимосского детали одежды. Нажмите изображение для увеличения В последние десятилетия XIX века растущее интерес к коренным культурам привел к ряду полевых исследований среди коренных жителей Аляски. Одно из таких предприятий — Джессап Экспедиция, начавшаяся в 1897 году, спонсировалась американцами. Музей естественной истории. В проекте задействовано шесть лет полевые исследования среди коренных общин Северо-Восточной Азии и северо-западе Северной Америки, и в результате отчеты о родной жизни, языке и культуре, а также внес почти 17 000 артефактов в Смитсоновский институт коллекции. Гарриман Экспедиция Э. Х. Гарриман не был этнограф или картограф. Он был бизнесменом, запасом брокер стал владельцем железной дороги, но он не приехал на Аляску в командировке. Он, конечно, знал, что есть деньги будет произведено на Аляске, и он, вместе с любым количеством предприниматели стремились использовать развивающиеся технологии рельсов и кабелей, чтобы заработать на бизнесе возможности, которые могут возникнуть.Но мотив Гарримана для приехать на Аляску из-за его хорошо задокументированной любви к на открытом воздухе. Его решение превратить путешествие по дикой природе в серьезное исследование побережья говорит о его неоспоримых способность делать что-то по-крупному, и результаты это тоже отражают. Экспедиция вернулась с более чем сто стволов экземпляров и более пяти тысяч фотографии и цветные иллюстрации. Ученые подготовил тринадцать томов данных, на сбор данных которых потребовалось двенадцать лет. компилировать.Было два крупных открытия: новый фьорд и ледник, и обширный обзор окружающей среды в движении. Экспедиция прибыла, когда патина Аляски чистой дикая местность начинала изнашиваться от ресурсов эксплуатация. Золотая лихорадка была в самом разгаре, лосось консервные заводы работали круглосуточно, а морской котик лежбища вывозили тысячи шкур каждый год. Родной культуры боролись с растущим туристическим сообществом, и натуральное хозяйство уступило место новой экономике из золота, рыбы и меха.Ученые Гарримана 1899 года наблюдали и каталогизировали то, что видели: великолепный прекрасная земля на пороге неизбежного и когда-нибудь разрушительные изменения. Члены Кемпинг экспедиции Гарримана в Пойнт Густав Нажмите изображение для увеличения (верх)

Тлинкит Каноэ Разработано тлинкитское каноэ для охоты на тюленей Щелкните изображение, чтобы увеличенный вид «ул.Петербург. 16 Март 1730 г. 28 февраля в прошлом капитан флота. Беринг вернулся сюда с Камчатки. Он был отправлен туда по личному распоряжению императора Петра Великий … исследовать северо-восточные пределы эту землю и выяснить, действительно ли эта земля, как некоторые думают, примыкает к северной части Америка ». С первого паблика уведомление о путешествии Беринга 1828 г., опубликованное в Санкт-Петербургские ведомости. «Из всех охот, море охота на выдру требует большого опыта, навыков и терпение. Морские котики, морские львы и моржи, несмотря на их силу и размер, ловятся больше легче и быстрее ». Фердинанд фон Врангель, 1835 «Русско-американская колонии, видя возможность сбыта в в различных местах меха, жиры, рыба и другие натуральные продукты, привлекали бы людей всех мастей, пробует в науках и искусствах, и приступил бы к создание фабрик и фабрик… Города будут наконец, восстаньте из деревень ». Н. П. Румянцев, Российский министр торговли, докладывая в 1803 г. о перспективы роста России на Аляске. «Я путешествовал по снегоступы, с градусником от 8 до 40 внизу нуль. Я плыл в открытых каноэ вверх по течению шесть сто пятьдесят миль, и вниз, 1300 миль.я получили 4 450 экземпляров, в том числе набор скалы от форта Юкон до моря ». Уильям Хили Далл, отчет о своих исследованиях на Аляске, 1867 «Вскоре я увидел, что он необычный. Он ехал отдыхать, а в в то же время управляя его исследующими гостями, как будто мы были благодарной, успокаивающей, важной частью его отдых вылечить, хотя ученые-исследователи не легко управляется, а в крупных смешанных лотах довольно легковоспламеняющиеся и взрывоопасные, особенно когда сжатый на корабле.« Джон Мьюир, письмо об Э. Х. Гарримане в г. Человек Гарриман, г. 1911.

5 женщин-исследователей, оставивших свой след в Сибири — Tomb Raider Horizons

Исходя из того, что мы видели на данный момент из Rise of the Tomb Raider , большая часть игры будет проходить в Сибирь , регионе в Российской Федерации, который обычно (и ошибочно) рассматривается как немного больше, чем ледяная пустыня, место, куда неугодных политических деятелей отправляли томиться в советские трудовые лагеря.Но этот обширный регион на самом деле является домом для десятков коренных народов и самых разнообразных ландшафтов, от обширных тундр и альпийских лесов до величественных горных хребтов и красивых кристально чистых озер.

Десятки исследователей, ученых и писателей написали о своих открытиях и (неудачных) приключениях в Сибири. Среди них пять бесстрашных женщин-исследователей, которые пережили суровые холода, плохое здоровье и другие невзгоды, чтобы узнать больше об этом отдаленном регионе и демистифицировать его.

1) Мария (Татьяна) Прончищева (1710-23 сентября 1736)

Судебно-медицинская реконструкция лица Василия и Марии (Татьяны) Прончищевых (Изображение предоставлено: Wikimedia Commons )

Первым идет Мария (или Татьяна) Прончищева , русская первопроходец, которая присоединилась к своему мужу в экспедиции по картированию арктического побережья России и считается первой женщиной-полярником. Мало что известно о ее детстве и раннем взрослении, но мы знаем точно, что она и ее муж Василий Прончищев , лейтенант Императорского Российского флота, провели свой медовый месяц на борту корабля Василия Якутск , путешествуя по коварному морскому льду. неблагоприятных погодных условий для картографирования побережья моря Лаптевых и полуострова Таймыр в составе Великой Северной экспедиции .

К сожалению, как и многие другие исследователи на борту Якутск , пара умерла от цинги на обратном пути и была похоронена вместе около устья реки Оленек . Прончищевой было всего 26 лет, когда она скончалась, но ее наследие живет. Бухта в море Лаптевых была названа в ее честь, и плоды ее (и ее мужа) труда позволили Императорскому флоту России получить точные картографические сведения об арктическом побережье страны.

Подробнее:

2) Кейт Марсден (13 мая 1859 — 26 мая 1931)

Кейт Марсден
(Изображение предоставлено: Wikimedia Commons, )

В те дни, когда к женщинам-путешественникам относились с некоторым подозрением, одна британка получила благословение двух правительниц, чтобы отправиться в путешествие в Сибирь в поисках лекарства от проказы.Этой женщиной была Кейт Марсден , медсестра из Лондона, которая лечила раненых солдат во время русско-турецкой войны , чем снискала ей уважение и восхищение королевы Виктории и русской царицы Марии Федоровны . После непродолжительного ухода за прокаженными в Новой Зеландии Марсден решила найти лекарство от этой болезни, и когда она услышала, что трава, которая может вылечить проказу, можно найти в Сибири, она поехала в Санкт-Петербург и успешно убедила царицу поддержать ее миссия.

В феврале 1891 года Марсден и ее помощница Ада Филд отправились из Москвы и совершили долгий и трудный путь до Якутск поездом, лодкой, санями и верхом. Там она и местный губернатор обсудили планы лечения местных прокаженных, которые жили в нищете в глубине тайги . Лечебное растение так и не было обнаружено (если оно когда-либо существовало), но Марсден посвятил следующие несколько лет лечению якутских прокаженных и сбору денег для создания соответствующих колоний и медицинских учреждений в этом регионе.Одна из них — лепрозорий в Вилююске , который оставался открытым до 1960-х годов, что позволило якутскому народу окончательно избавиться от социальной стигмы, связанной с этим заболеванием.

В то время как ее личная жизнь стала предметом злых сплетен, и ее обвинили в финансовых нарушениях и «аморальном поведении с женщинами», усилия Марсден не были забыты людьми современной Республики Саха (или Якутия ). В 2014 году в Вилююске открыли памятник медсестре в ознаменование достижений Марсдена. Ежегодная стипендия имени медсестры присуждается лучшему английскому студенту Северо-Восточного федерального университета в Якутске.

Подробнее:

3) Александра Потанина (25 января 1843-19 сентября 1893)

Александра Потанина (Изображение предоставлено: Wikimedia Commons, )

Следующим первопроходцем в нашем списке является Александра Викторовна Потанина , жена русского этнографа и естествоиспытателя Григория Потанина и сама по себе знаменитый антрополог и исследователь. Как и ее соотечественница Мария Прончищева , она сопровождала своего мужа в ряде экспедиций по Средней Азии, Китаю и Сибири и опубликовала ряд этнографических работ, посвященных коренным народам и фольклору региона.В 1887 году ее публикация Буряты принесла ей золотую медаль от Русского географического общества , и она стала первой женщиной-членом, принятой в вышеупомянутое общество.

Однако, как и ее коллега-исследовательница Прончищева, жизнь Потаниной оборвалась, когда она заболела во время экспедиции через Китай и скончалась 19 сентября 1893 года. Вскоре после этого ее тело было репатриировано в Россию и было похоронено в Кяхте , городе. в Республике Бурятия .В последнее время астрономы отметили достижения этой замечательной женщины, назвав в ее честь кратер Венеры, а ледник, названный в честь этой бесстрашной пары, можно найти в Монголии.

Подробнее:

4) Мария Чаплицкая (25 октября 1884 г. — 27 мая 1921 г.)

Мария Антонина Чаплика
(Изображение предоставлено: Wikimedia Commons )

Еще одним этнографом, проявлявшим особый интерес к коренным народам Сибири, была польский культурный антрополог Мария Антонина Чапличка. В 1910 году Чаплика стала первой женщиной, получившей стипендию Фонда Миановского , которая позволила ей изучать антропологию в Лондонской школе экономики и Сомервильском колледже в Оксфорде. Ее первая крупная научная работа, обзор литературы под названием Аборигены Сибири: исследование социальной антропологии , была написана до ее первой экспедиции в Сибирь и легла в основу ее более поздних исследований.

Весной 1914 года Чаплицкая организовала и возглавила экспедицию к реке Енисей в центральной Сибири, где она и ее команда провели 13 месяцев среди эвенков, ненцев, долган и других коренных народов региона.За это время Чаплика приобрел элементарные знания нескольких тунгусских и самодийских языков, сделал подробные заметки о шаманских верованиях и практиках этого региона и собрал ряд культурных артефактов и фотографий (некоторые из них можно найти на выставке Pitt. Музей рек в Оксфорде).

Вскоре после своего возвращения в Соединенное Королевство она опубликовала мемуары своей полевой экспедиции под названием Мой сибирский год и стала первой женщиной-преподавателем антропологии Оксфордского университета, где она оставалась до 1919 года.К сожалению, Чапличке не было предназначено ни долгой академической карьеры, ни жизни. Ее финансовое положение ухудшилось после того, как она не смогла получить ни стипендию на поездку, ни должность в Барнард-колледже в Нью-Йорке, поэтому считается, что проблемный академик, который в то время жил и преподавал в Бристоле, покончил с собой. 27 мая 1921 года, ей всего 36 лет. Жизнь Чаплички, возможно, была короткой и трагичной, но ее работа установила стандарт для исследований сибирской антропологии на десятилетия вперед.

Подробнее:

5) Сара Маркиз (20 июня 1972 — настоящее время)

Сара Маркиз в феврале 2009 г. (Изображение предоставлено: Wikimedia Commons, )

Последняя леди в нашем списке — современная искательница приключений Сара Маркиз . Маркиз родом из Монсевелье в Швейцарии и провела большую часть своей взрослой жизни, путешествуя по самым отдаленным регионам мира. Одним из ее главных достижений была трехлетняя экспедиция (2010-2013) , в ходе которой она прошла около 10 000 миль от города Иркутск через сибирскую тайгу , пустыню Гоби, юго-западный Китай, Лаос и Таиланд приближается к своему конечному пункту назначения: под деревом, под которым она спала во время путешествия по австралийской глубинке десятью годами ранее.

На протяжении своего трехлетнего путешествия Маркиз столкнулась с многочисленными угрозами для своей жизни, включая экстремальные температуры, песчаные бури, волков, вооруженных торговцев наркотиками, лихорадку денге и серьезную зубную инфекцию, которая потребовала экстренной эвакуации из Монголии. По ее словам, это было «больше, чем экспедиция. Это была постоянная адаптация к моему окружению и ко всем опасностям ». Возможно, у нее есть несколько указателей на мисс Крофт…

Подробнее:

*********

Хотите узнать о других вдохновляющих женщинах-новаторах? Посмотрите этот список биографий первых женщин-археологов и исследователей или этот обзор книги Аманды Адамс «Полевые женщины », , которую вы можете купить на Amazon или Amazon UK .

---

Статьи по теме :

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

Исследователи и империалисты — стипендия Йельского университета

Страница из

НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ЙЕЛЬСКОГО НАУКА (www.yale.universitypressscholarship.com). (c) Copyright Yale University Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать PDF-файл одной главы монографии в YSO для личного использования.дата: 07 марта 2021 г.

Глава:

(стр.147) Глава одиннадцатая Исследователи и империалисты

Источник:

Сибирь

Автор (ы):

Джанет М. Хартли

Издатель:

Yale University Press

DOI: 10.12987 / yale / 97803001116 Границы Сибири расширились в восемнадцатом и девятнадцатом веках. В этой главе рассматриваются люди, которые сделали это возможным, и последствия этого расширения.Первая экспедиция датского мореплавателя Витуса Беринга (1728–1730 гг.) Прошла с полуострова Камчатка вверх по северному побережью Сибири, обозначив береговую линию и устья рек. Вторая экспедиция Беринга (1733–1743 гг.) Была амбициозной попыткой нанести на карту всю арктическую береговую линию от Чукотского полуострова до северной оконечности Японии и завершить картирование Алеутских и Курильских островов. Еще одно масштабное исследование Сибири было предпринято в 1730-х годах двумя иностранными учеными Герхардом Мюллером и Иоганном Гмелиным, экспедиция которых была заказана Российской академией наук.В сопровождении около 600 человек, в том числе рисовальщиков и приборостроителей, они много путешествовали по Алтайскому краю, вдоль реки Енисей, через Прибайкалье и до Якутска. Вместе они записали фауну и флору Сибири, ее физическую географию, демографию и археологию.

Ключевые слова: Сибирь, сибирская история, границы, исследователи, разведка, Витус Беринг, Герхард Мюллер, Иоганн Гмелин

Для получения доступа к полному тексту книг в рамках услуги для стипендии

Yale Online требуется подписка или покупка.Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.

Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.

Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этой книге, обратитесь к своему библиотекарю.

Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста Связаться с нами.

Первые исследователи: связь Сибири и коренных американцев

Необходимы дальнейшие исследования, чтобы лучше понять взаимоотношения инуитов, живущих по обе стороны Берингова пролива. © Эрик Рок

Когда первые, бесстрашные европейские исследователи впервые начали путешествие по Новому Свету в конце 1400-х годов, они были поражены поразительно разными культурами, с которыми они столкнулись. Но они также заметили и кое-что еще: физических сходств между азиатскими народами, которых они видели во время своих многочисленных путешествий, и этими новыми, которые вскоре будут известны как «коренные американцы».”

Итак, некоторые генетические свидетельства показывают, что эти наблюдательные, давние исследователи были не так уж и далеко от истины. Анализ ДНК этнических групп, проживающих в Горном Алтае на юге Сибири, выявил уникальную генетическую мутацию, которая также встречается у современных северных коренных американцев.

Итак, хотя биологическая связь азиатско-американских индейцев давно подозревалась, это могло быть первым неопровержимым доказательством того, что у нас есть точные данные о происхождении коренных народов нашей страны, что указывает на их истинную генетическую «родину».”

Преодоление генетического разрыва

образца ДНК были взяты почти у 2500 коренных американцев в США, Канаде и Мексике. © Эрик Рок

Это свидетельство недавно было опубликовано в статье National Geographic «Daily News». В рамках продолжающегося генетического исследования авторы исследования Теодор Шурр, антрополог из Пенсильванского университета в Филадельфии, и его коллеги, в том числе доктор Людмила Осипова из Российского института цитологии и генетики, ранее взяли образцы ДНК почти у 2500 человек. Коренные американцы в США.С., Канада и Мексика. Затем, в период с 1991 по 2003 год, команда побывала в этнических деревнях в Алтайском крае, чтобы собрать образцы ДНК почти у 500 человек, многие из которых жили в отдаленных районах и никогда не встречались с американцами.

Сравнивая материалы ДНК народов Алтая и коренных американцев, ученые сосредоточились на двух частях генома человека: митохондриальной ДНК, которая передается от матери; и Y-хромосома, которая передается от отца. Со временем в этих частях генетического кода накапливаются мутации, которые могут помочь ученым определить, когда популяции разветвлялись и мигрировали в новые места.

В случае алтайцев исследователи обнаружили генетическую мутацию в одной отцовской линии, которая возникла около 18 000 лет назад — маркер, который также обнаруживается у современных коренных американцев. Это открытие совпадает с предыдущими исследованиями, которые обнаружили общую мутацию в мтДНК двух групп, которая возникла примерно в то же время, что и недавно обнаруженная мутация Y-хромосомы.

Эта временная шкала согласуется с другими предыдущими генетическими исследованиями, которые показывают, что алтайцы начали дрейфовать в сторону Северной Америки около 15000 лет назад, вероятно, достигнув североамериканского континента через ныне затопленный мост Берингии.

Некоторые говорят, что генетический маркер лучше объясняется обратной миграцией мужчин из Северной Америки в Сибирь с последующим потоком генов через Азию. © Брэд Джозефс

Обратно

Однако исследователи Майкл Хаммер и Татьяна Карафет из Лаборатории молекулярной систематики и эволюции Университета Аризоны говорят, что они изучали географическое распределение маркера Y-хромосомы, но комбинацию генетических свидетельств с этноисторическими данными по эти популяции привели их к другому выводу.

Хаммер и Карафет заявляют, что, хотя будущие исследования необходимы для лучшего понимания взаимоотношений коренных американцев и сибирских популяций (особенно инуитов, живущих по обе стороны Берингова пролива), генетический маркер, обнаруженный у сибирских народов, лучше объясняется обратной миграцией. мужчин из Северной Америки от до из Сибири, с последующим потоком генов через Азию.

Даже с использованием современных научных методов собрать воедино модели миграции людей по кусочкам может быть сложно.Но одно можно сказать наверняка: первые исследователи были правы. По сути, мы все странники — сильный призыв к исследованиям, вероятно, является частью нашей ДНК.

За ваши приключения, в каком бы уголке мира вы их не встретили,

Конфеты

Об авторе: Candice Gaukel Andrews Просмотреть все сообщения Candice Gaukel Andrews

Многократно отмеченный наградами автор и писатель, специализирующийся на темах путешествий на природе и проблемах окружающей среды, Кэндис путешествовала по всему миру, от Полярного круга до Антарктиды и от Новой Зеландии до самых северных и отдаленных регионов Шотландии.Ее задания были столь же разнообразны: от освещения гонок на собачьих упряжках на Аляске в Юкон-Квест до написания истории Галапагосских островов и до описания и фотографирования национальных соревнований по снежной скульптуре в ее родном штате Висконсин. Помимо того, что Кэндис была пятикратным автором книг, она также появилась в нескольких национальных и международных изданиях, таких как «The Huffington Post» и «Outside Magazine Online». Чтобы прочитать ее веб-колонки и увидеть образцы ее фотографий природы, посетите ее веб-сайт www.candiceandrews.com и лайкнуть ее страницу Nature Traveler в Facebook по адресу www.facebook.com/naturetraveler.

Твиттер — Facebook

Первые исследователи Байкала

Исторические документы сохранили многие имена тех, кто первыми освоил и изучил просторы богатых территорий за Уральским хребтом: Демид Пянда, первооткрыватель Лены; Петр Бекетов, основатель Якутска, Читы и Нерчинска; Ерофей Хабаров, покоритель Амурской области; Семен Дежнев, первый человек, прошедший пролив между Чукоткой и Аляской, и другие…

Одним из важнейших этапов освоения Сибири можно считать открытие озера Байкал. Это чудо природы — живая история, которая началась около 25 миллионов лет назад с образования бассейна Байкала. Здесь тоже проявили себя многие первооткрыватели и исследователи, потому что озеро всегда привлекало к себе людей: одних богатством природы, других недостатком знаний, третьих загадочностью и даже какой-то мистической силой.

Русские впервые пришли сюда в 1643 году, когда казак Курбан Иванов со своим отрядом вышел из Верхнеленского остова на западный берег озера, выйдя перед ним прямо напротив острова Ольхон.Иванов разработал проект «Рисунок Байкала и рек, впадающих в Байкал, и земель», который стал первой схематической картой мест, посещаемых казаками.

Это небольшое путешествие стало началом стремительного присоединения Прибайкалья к Российской Империи.

Уже через два года атаман (казачий атаман) Василий Колесников подготовил сотню казаков и отправился на Байкал на поиски серебряной руды, которой, по слухам, в этих местах много.Подплыв к северной оконечности озера, он основал Верхнеангарский острог, ставший перевалочным пунктом для дальнейших переездов в Забайкальский край и на Дальний Восток.

Полным ходом шло освоение неизвестного ранее водоема: казаки смогли доплыть до истока реки Ангары, вытекающей из Байкала, обследовали южный берег озера. Там они встретились с могущественным феодалом Северной Монголии — Цэцэг-ханом. Постепенно закладывались новые крепости и зимовки, местным жителям приходилось регулярно платить дань (ясак — дань, уплачиваемая мехами).

Одним из главных событий тех лет было основание Якобом Похабовым в 1661 году Иркутского острия на правом берегу Ангары напротив устья Иркутска. Место, выбранное для поселения, было довольно красивым, как писал Похабов в своем рапорте. Царь: … «Здесь лучшее место для пахоты и скотоводства, сенокосных лугов и ловли рыбы — все рядом». В 1686 году Иркутску был присвоен статус города, он получил собственный герб и фактически стал столицей Восточной Сибири.

Байкал неразрывно связан с этим городом, который вот уже три с половиной века становится его «воротами». Каждый, кто приезжает в Байкальский регион, обязательно останавливается в Иркутске. Нельзя не упомянуть протоиерея Аввакума, видного церковного деятеля XVII века, сосланного в Сибирь за свои старообрядческие взгляды. В своей книге «Житие протоиерея Аввакума» он красочно описал увиденное на пути к месту ссылки в 1650 году: «Рядом высокие горы, и каменные скалы очень высокие: двадцать тысяч верст (21 300 км). и более того, я раньше ничего подобного не видел.Вода пресная, тюлени и зайцы большие: я никогда не видел их в океане-море, когда жил на Мезени ». Впервые Байкал и его окрестности описаны так подробно.

Научный подход к описанию озера, которое к тому времени было известно россиянам немногим более 30 лет, был разработан Николаем Спафарием. Этот образованный молдаванин служил царю и российскому посольству в Китае в 1675–1678 годах и попутно проводил свои географические исследования.

Например, в путевых заметках он дал подробное описание среднего течения Оби, ее притоков — Иртыша и Кети, а также Ангары; упомянул все крупные реки, впадающие в Байкал, в том числе Селенгу, Баргузин, Верхнюю Ангару; описал остров Ольхон; правильно оценил глубину озера, указав, что она сопоставима с высотой гор.

Пересекая Сибирь, Спафарий производил первые измерения географической широты ряда мест с помощью астролябии.Обобщая сведения исследователей, путешественник составил схему рельефа Восточной Сибири (хотя впоследствии она оказалась очень далекой от истины), указав на существование «Великого хребта» между реками Лена и Амур от От озера Байкал до Охотского моря

Благодаря находкам первых исследователей Байкала Россия обрела водоем огромного значения, начала реализовывать свой природно-ресурсный потенциал, который использовался людьми до сегодняшнего дня.«Байкал-Отец», как уважительно называют озеро жители края, до сих пор хранит множество тайн, а это значит, что новые поколения исследователей смогут приоткрывать нам завесу тайн Великого озера все дальше и дальше.

Современный университет >> Каразинский университет

Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина — ведущее научно-образовательное учреждение Украины с 215-летней историей.

В рейтинге кафедр ЮНЕСКО «Топ-200 Украина» в 2019 году университет занял третье место среди всех высших учебных заведений Украины.Согласно ежегодному рейтингу QS World University Rankings 2020, Каразинский университет входит в 500 лучших университетов мира. Университет занимает 491 место, что является самым высоким показателем среди других украинских вузов. По данным британского издания Times Higher Education 2020 — еженедельного журнала, специализирующегося на высшем образовании, — Каразинский университет во второй раз входит в число лучших университетов мира, попав в группу 1001+. В настоящее время в состав университета входят 22 школы и учебно-исследовательские институты: школа биологии, школа геологии, географии, рекреации и туризма; Школа экономики; Школа иностранных языков; Школа истории; Школа компьютерных наук; Школа медицины; Школа математики и компьютерных наук; Учебно-исследовательский институт экологии; Учебно-научный институт «Каразинская бизнес-школа»; Учебно-исследовательский институт компьютерной физики и энергетики; Учебно-исследовательский институт «Физико-технический факультет»; Школа международных экономических отношений и туристического бизнеса; Школа психологии; Школа радиофизики, биомедицинской электроники и компьютерных систем; Школа социологии; Школа физики; Школа филологии; Школа философии; Школа химии; Юридическая школа; и Институт международного образования для изучения и исследований.В школах, Центре международного образования, Центре довузовского образования 20 724 соискателя степени: 16 260 студентов, 4066 иностранных студентов, 301 аспирант и докторант. В научных исследованиях и подготовке специалистов принимают участие 438 докторов наук, профессоров, более 1274 кандидатов наук, доцентов. Среди сотрудников Университета 30 академиков и членов-корреспондентов Национальной академии наук Украины и отраслевых академий.Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина готовит специалистов по 115 специальностям, охватывающим весь спектр современного классического университетского образования. Ежегодно учеными Университета издается более 60 учебников и 300 учебных пособий, около 90 монографий, более 80 выпусков Вестника университета и других сборников научных трудов, около 5000 научных статей и рефератов, в том числе более 400 статей в ведущих мировых изданиях. международные исследовательские журналы. Ежегодно университет организует более 150 международных и всеукраинских научно-исследовательских и научно-методических конференций.

No related posts.