Значение присоединения сибири: В чем значение присоединения Сибири к России?

Значение присоединения Сибири к России

 

Одновременно шло и промысловое освоение русскими Западной Сибири. Этому способствовала крестьянская колонизация северных районов России, бассейнов Печоры, Вычегды, Приуралья. С XVI в. интенсивнее развиваются и торговые связи русских с жителями Зауралья. Русские промысловики и торговые люди все чаще появляются за Уралом, используя как перевалочные базы промысловые селения Северо-Восточного Поморья (Пустозерский острог, Усть-Цилемскую слободу, Роговой городок и Др.). Возникают селения промышленных людей и в Зауралье. Это были временные промысловые зимовья, на месте которых позднее появились русские остроги Березовский, Обдорский и др. В свою очередь угры и самодийцы стали приезжать для обмена товаров в Пустозерский острог и Роговой городок.

 

Тесное общение с жителями Северо-Западной Сибири привело к тому, что русские промысловики заимствовали у них приемы охоты и рыболовства, стали использовать для езды оленей и собак.

Многие из них подолгу живя в Сибири, умели говорить на угорском и самодийском языках. Сибирское население, в свою очередь, используя привозимые русскими железные изделия (ножи, топоры, наконечники стрел и пр.), совершенствовало приемы охоты, рыбной ловли и морского промысла.

2.2 Монгольский  период

В XVI в. южным соседом Югры стало Сибирское ханство, возникшее на развалинах Тюменского «царства». После взятия Казани войсками Ивана IV в 1552 г. и присоединения к России народов Поволжья и Приуралья сложились благоприятные условия и для установления постоянных связей с Сибирским ханством. Правившие в нем тайбугины (представители новой ме-стной династии) братья Едигер и Бекбулат, напуганные событиями в Казани и теснимые с юга чингисидом Кучумом, сыном бухарского правителя Муртазы, претендовавшим на сибирский престол, решили завязать дип-ломатические отношения с русским правительством. В январе 1555 г. их послы прибыли в Москву и просили Ивана IV, чтобы он «всю землю Сибирскую взял в свое имя, и от сторон ото всех заступил, и дань свою на них положил, и прислал своего человека («дорогу») для ее сбора

 

Отныне Иван IV прибавил к своим титулам титул «всея Сибирскыа земли повелитель. Послы Едигера и Бекбулата, будучи в Москве, обещали платить «государю со всякого черного человека по соболю, да дороге государеву по белке с человека по сибирской. Позднее размер дани был окончательно определен в 1 000 соболей.

 

Царский посланник сын боярский Дмитрий Непейцин выехал в столицу Сибирского ханства, располагавшуюся на Иртыше неподалеку от современного Тобольска, где привел к присяге на верность русскому царю сибирских правителей, но не смог ни переписать «черное» население царства, ни собрать полную дань. Вассальные отношения между Сибирским ханством и Россией оказались непрочными. В условиях постоянно растущих усобиц между татарскими улусами и усиливавшегося недовольства «черных людей» и покоренных угорских и башкирских племен положение сибирских правителей было неустойчивым. Этим воспользовался Кучум, который в 1563 г. разгромил их войска, захватил власть в Сибирском ханстве и приказал умертвить попавших в плен Едигера и Бекбулата.

 

По отношению к России Кучум с самого начала был настроен враждебно. Но смена династии в Сибирском «царстве» сопровождалась смутой. В течение нескольких лет Кучуму пришлось вести борьбу с непокорной знатью и с племенными князьками, добиваясь от них покорности. В этих условиях он не решился порвать дипломатические отношения с московским правитель-ством. В 1571 г., чтобы усыпить бдительность русского царя, он даже прислал в Москву своего посла и дань в 10000 соболей.

 

Прибытие послов Кучума произошло в тяжелое для Москвы время. В 1571 г. она подверглась нападению и сожжению отрядами крымского хана Девлетгирея. Среди жителей столицы стали распространяться слухи о неудачах России в Ливонской войне. Когда послы сообщили Кучуму о своих наблюдениях, сделанных в Москве, он открыто решил покончить с русским влиянием в Зауралье. В 1573 г. в его ставке был убит царский посол Третьяк Чубуков и все сопровождавшие его служилые татары, а летом этого же года вооруженные отряды Кучума во главе с его племянником Маметкулом перешли через Камень на р. Чусовую и опустошили округу. С этого времени набеги в район Прикамья стали осуществляться систематически, и русские поселения в нем были основательно разорены. Кучум не щадил также никого из тех, кто ориентировался на союз с Россией: убивал, забирал в плен, обложил тяжелой данью народы всех подвластных ему обширных владений хантов и манси Оби и Урала, башкирские племена, татарские племена Зауралья и Барабинской степи.

 

В такой ситуации правительство Ивана IV предприняло некоторые ответные меры. В 1574 г. оно направило крупным вотчинникам Строгановым, осваивавшим Пермский край, жалованную грамоту, которая закрепила за ними земли на восточных склонах Урала по р. Тоболу и ее притокам. Строгановым было разрешено нанять на службу тысячу казаков с пищалями и построить крепости в Зауралье на Тоболе, Иртыше и Оби.

2.3 Поход Ермака, его историческое значение

Строгановы, используя данное им правительством право, сформировали наемный отряд, командование которым взял на себя атаман Ермак Тимофеевич. Сведения о том, кто был Ермак по происхождению, скудны и противоречивы. Одни источники называют его донским казаком, пришедшим со своим отрядом в Приуралье с Волги. Другие коренным жителем Приуралья, посадским человеком Василием Тимофеевичем Олениным. Третьи считают его уроженцем северных волостей Вологодского уезда. Все эти сведения, в основе которых лежит устная народная традиция, отразили стремление жителей различных русских земель считать Ермак народного героя своим земляком. Достоверным является лишь тот факт, что Ермак до своего похода за Урал в течение 20 лет служил в казачьих станицах в «диком поле», охраняя рубежи России.

 

1 сентября 1581 г.31 дружина  Ермака в составе 540 волжских казаков  выступила в поход и, поднявшись по р. Чусовой и перевалив Уральский хребет, начала свое продвижение на восток. Плыли на легких стругах по сибирским рекам Тагилу, Туре, Тоболу в направлении столицы Сибирского ханства Кашлыка. Сибирские летописи отмечают несколько крупных сражений с отрядами Кучума, которые приняла дружина Ермака на пути следования.

Среди них сражение на берегу Тобола у юрт Бабасана (в 30 верстах ниже устья Тавды), где задержать дружину пытался один из опытных военачальников Кучума Маметкул. Недалеко от устья Тавды дружине пришлось сражаться с отрядами мурзы Карачи.

 

Укрепившись в городке Карачи, Ермак направил группу казаков во главе с Иваном Кольцо к Строгановым за боеприпасами, продовольствием и служилыми людьми. Зимой на нартах и лыжах казаки добрались до вотчин Максима Строганова, а летом. 1582 г. вернулись назад с подкреплением в 300 служилых людей. В сентябре этого года пополненная дружина Ермака дви-нулась в глубь Сибири. Дойдя до впадения Тобола в Иртыш, отряд начал подниматься вверх по Иртышу.

 

Решающее сражение произошло в 20-х числах октября на подступах к столице у так называемого Чувашского мыса. Кучум надеялся остановить казаков, устроив на мысу засеку из поваленных деревьев, которая должна была защитить его воинов от русских пуль. Источники сообщают также, что на мысу были установлены 1 или 2 пушки, привезенные в Кашлык из Казанского ханства (до занятия его русскими).

 

Но многолетние войны с татарами и турками, закалившие казаков, научили их разгадывать тактику противника и использовать в полной мере преимущества своего вооружения. В этом сражении Маметкул был ранен и едва избежал плена. Слуги успели переправить его на другую сторону Иртыша. В войске Кучума началась паника. По преданию, вассальные хантыйские и мансийские князьки после первых же залпов покинули позиции и тем облегчили казакам победу.

 

Кучум наблюдал за боем с горы. Едва русские начали одолевать, он с семьей и мурзами, захватив наиболее ценное имущество и скот, бежал в степь, бросив свою ставку на произвол судьбы.

 

Местные племена, покоренные Кучумом, отнеслись к казакам весьма миролюбиво. Князьки и мурзы поспешили явиться к Ермаку с дарами и заявили о желании принять русское подданство. В Кашлыке казаки нашли богатую добычу, особенно меха, собранные в ханскую казну за много лет. Ермак, следуя законам вольных казаков, велел разделить добычу поровну между всеми.

 

В декабре 1582 г. Ермак отправил на Русь гонцов во главе с Иваном Кольцо с донесением о взятии Сибирского ханства. Сам же, расположившись на зимовку в Кашлыке, продолжал отражать набеги отрядов Кучума. Весной 1583 г. была разгромлена ставка Маметкула на берегу Вагая. Сам Маметкул был взят в плен. Это заметно ослабило силы Кучума. К тому же с юга, из Бухары, вернулся потомок тайбугинов, сын Бекбулата Сепдяк (Сеид-хан), которому в свое время удалось избежать расправы, и начал угрожать Кучуму. Предчувствуя новые усобицы, знать стала спешно покидать ханекий двор. От Кучума «отъехал» даже один из самых верных его приближенных мурза Карами. Захватив кочевья по р. Оми, он вступил в единоборство с Ермаком, добиваясь возвращения улуса под Кашлыком.

 

В марте 1584 г. Карачи выманил из Кашлыка отряд казаков во главе с вернувшимся из Москвы верным сподвижником Ермака Иваном Кольцо и уничтожил его. До самого лета татары, осадив Кашлык, держали отряд Ермака в кольце, лишив его возможности пополнить скудные продовольственные припасы. Но Ермак, выждав момент, организовал в одну из ночей вылазку из осажденного городка и внезапным ударом разгромил ставку Карачи. В бою были убиты 2 его сына, сам же он с немногочисленным отрядом успел спастись бегством.

 

Власть Кучума перестали признавать и некоторые местные племена и их князьки. Еще весной 1583 г. Ермак отправил по Иртышу на Обь 50 казаков во главе с Богданом Брязгой и обложил ясаком целый ряд татарских и хантыйских волостей.

 

Силы дружины Ермака были подкреплены летом 1584 г. Правительство Ивана IV, получив донесение о взятии Кашлыка, направило в Сибирь отряд служилых людей в 300 человек во главе с воеводой С. Д. Болховским. Это отряд зимой 1584/85 гг. оказался в трудном положении. Нехватка жилья и продовольствия, жестокие сибирские морозы вызвали сильный голод. Многие стрельцы умерли, умер и воевода Семен Болховский.

 

Кочевавший со своим улусом в степях Кучум собирал силы, угрозами и лестью требуя от татарских мурз помощи в борьбе с русскими. Стремясь выманить Ермака из Кашлыка, он распространил слух о задержке торгового каравана бухарцев, направлявшегося в Каш-лык. Ермак решил предпринять против Кучума еще один поход. Это был последний поход Ермака. С отря-дом в 150 человек Ермак на стругах вышел в июле

 

1585 г. из Кашлыка и двинулся вверх по Иртышу. Во время ночевки на острове Иртыша, неподалеку от устья р. Вагая, отряд подвергся неожиданному нападению Кучума. Многие казаки были убиты, а Ермак, раненный в рукопашной схватке с татарами, прикрывая отход отряда, сумел пробиться к берегу. Но струг, на край которого он неудачно прыгнул, перевернулся, и, облаченный в тяжелые латы, Ермак утонул. Это случилось в ночь с 5-го на 6-е августа 1585 г.

 

Узнав о гибели своего вожака, стрельцы во главе с головой Иваном Глуховым ушли из Кашлыка в европейскую часть страны печорским путем — через Иртыш, Обь, Северный Урал. Часть казаков с Матвеем Мещеряком вместе с присланным из Москвы небольшим отрядом И. Мансурова осталась в Сибири и заложила в устье р. Иртыша первое русское укрепление—Обской городок.

 

Поход казачьей дружины Ермака создал благоприятные условия для присоединения Сибири к Русскому государству, для последующего широкого хозяйственного освоения ее русским населением. Господству чин-гисидов в Сибирском ханстве был положен конец. Многие улусы западносибирских татар уже тогда перешли под покровительство России. В состав России вошли ранее подвластные Кучуму башкиры, манси, ханты, жившие в бассейнах рек Туры, Тавды, Тобола, Иртыша, была окончательно закреплена за Россией и левобережная часть Нижнего Приобья (Югорская земля).

 

Следом за казаками Ермака в Сибирь двинулись крестьяне, промышленники-звероловы, служилые люди, началось интенсивное промысловое и земледельческое освоение края.

 

Царское правительство использовало поход Ермака для распространения своей власти на Сибирь. «Последний монгольский царь Кучум, по словам К-Маркса, был разбит Ермаком» и этим «была заложена основа азиатской России». Царизм нес угнетение коренному населению Сибири. Его гнет в равной мере испытывали на себе и русские переселенцы. Но сближение трудового русского народа и местных племен благоприятствовало развитию производственных сил, преодолению вековой разобщенности сибирских народностей, воплощая в себе будущее Сибири.

 

Народ прославил Ермака в своих песнях и сказаниях, отдав должное его мужеству, преданности товарищам, воинской доблести. Более трех лет его дружина не знала поражений; ни голод, ни суровые морозы не сломили волю казаков. Именно поход Ермака подготовил присоединение Сибири к России. [Архив Маркса и Энгельса. 1946, т. VIII, с. 166.]                                                    

 

2.4 Присоединение Сибири к Русскому государству

После разгрома Кучума дружиной Ермака в Сибирь прибывают правительственные отряды (в 1585 г. под командой Ивана Мансурова, в 1586 г. во главе с воеводами В. Сукиным и И. Мясным), начинается сооружение на берегу Оби Обского городка, в нижнем течении Туры возводится русская крепость Тюмень, в 1587 г. на берегу Иртыша против устья Тобола—То-больск, на водном пути по Вишере (приток Камы) до Лозьвы и Тавды—Лозьвинский (1590 г.) и Пелымский (1593 г.) городки. В конце XVI в. в Нижнем Приобье был построен г. Березов (1593 г.), ставший русским административным центром на Югорской земле.

 

Для закрепления в составе России земель Приобья выше устья Иртыша в феврале 1594 г. из Москвы была направлена небольшая группа служилых людей с воеводами Ф. Барятинским и Вл. Аничковым. Прибыв санным путем в Лозьву, отряд весной двинулся водным путем до Обского городка. Из Березова на соединение с прибывшим отрядом были направлены березовские служилые люди и кодекке ханты с их князьком Игичеем Алачевым. Отряд двинулся вверх по Оби в пределы Бардакова «княжества». Хантыйский князек Бардак добровольно принял русское подданство, оказал помощь в строительстве русской крепости, возведенной в центре подвластной ему территории на правом берегу Оби при впадении в нее речки Сургутки. Новый город стал называться Сургутом. Все селения хантов, подвластные Бардаку, вошли в состав Сургутского уезда. Сургут стал опорным пунктом царской власти в этом районе Среднего Приобья, плацдармом для наступления на селькупский союз племен, известный под названием Пегой орды. Необходимость приведения Пегой орды в русское подданство диктовалась не только стремлением царского правительства расширить число ясачных плательщиков в Приобье. Представители селькупской знати во главе с военачальником Воней в это время имели тесные контакты с изгнанным из Кашлыка чин-гисндом Кучумом, который в 1596 г. «подкочевал» к Пегой орде и собирался в 1597 г. совершить набег на Сургутский уезд.

Присоединение Сибири к России. Кратко история покорения Сибири

 «И когда совсем готовый, населенный и просвещен-ный край, некогда темный, неизвестный, предста-нет перед изумленным человечеством, требуясебе имени и прав, пусть тогда допрашиваетсяистория о тех, кто воздвиг это здание, и также недопытается, как не допыталась, кто поставилпирамиды в пустыне. .. А создать Сибирь не таклегко, как создать что-нибудь под благословен- ным небом…» Гончаров И. А.

Русскому народу история отвела роль первопроходца. На протяжении многих сотен лет русские открывали новые земли, обживали их и преображали своим трудом, отстаивали с оружием в руках в борьбе с многочисленными врагами. В итоге русскими людьми были заселены и освоены огромные пространства, а некогда пустующие и дикие земли стали не только неотъемлемой частью нашей страны, но и ее важнейшими промышленными и сельскохозяйственными районами.

В конце XVI в. началось освоение русским народом Сибири. Оно открыло в истории нашей Родины одну из самых интересных и ярких страниц, наполненных примерами величайшей стойкости и мужества. «Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх и риск океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки на мерзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана»,— так представлялся выдающемуся русскому революционеру-демократу А. И. Герцену процесс первоначального освоения Сибири.

Сотни, а затем и тысячи людей пошли с конца XVI в. на восток— «встречь солнца» —через горные хребты и непролазные болота, по дремучим лесам и необозримой тундре, пробираясь сквозь морские льды, преодолевая речные пороги. Неимоверно трудным было в то время продвижение по угрюмым просторам Северной Азии. За «Камнем» (так называли Урал) русских ждала дикая и суровая природа, встречи с редким, но воинственным населением. Весь путь до Тихого океана был усеян безвестными могилами первопроходцев и первопоселенцев. Но, несмотря ни на что, русские люди шли в Сибирь. Они раздвигали все дальше на восток пределы своего отечества и преображали упорным трудом пустынный и холодный край, налаживали взаимовыгодные связи с его коренным населением, выводя его из многовекового застоя и изоляции.

Это было стремительное, грандиозное по своим масштабам движение. Как упорные, неиссякаемые ручьи разлился по бескрайним сибирским просторам поток народной колонизации — заселения и освоения пустующих окраинных земель. Всего за полвека он пробился на побережье Тихого океана, а впоследствии вынес отважных первопроходцев и на Американский континент. За одно столетие они в три раза увеличили территорию России заложили основу всему, что дает и будет давать нам Сибирь

Страна Сибирь

Сибирь сейчас называют часть Азии площадью примерно в 10 млн. км², простирающуюся от Урала до горных хребтов Охотского побережья, от Северного Ледовитого океана до казахстанских и монгольских степей. Однако в XVII в. «сибирскими» считались еще более обширные территории, в них включали и дальневосточные, и уральские земли.

Вся эта гигантская страна, в 1,5 раза превышающая по размерам Европу, отличалась суровостью и вместе с тем удивительным разнообразием природных условий. Ее северную часть занимала пустынная тундра. Южнее, по основной территории Сибири, протянулись на тысячи километров бескрайние непроходимые леса, составлявшие знаменитую «тайгу», ставшую со временем величественным и грозным символом этого края. На юге Западной и частично Восточной Сибири леса постепенно переходят в засушливые степи, замыкающиеся цепью гор и холмистых нагорий.

Западная Сибирь в основном представляет собой сильно заболоченную низменность. Восточная Сибирь, напротив, преимущественно горная страна с множеством высоких хребтов, с частыми выходами скальных пород; в XVII в. она производила наиболее сильное, даже жуткое впечатление на привыкшего к равнинной жизни русского человека. Все это раскинувшееся от Урала до Тихого океана пространство, разнообразное по ландшафтам и условиям жизни, пугало своей дикой красотой, подавляло величием и… манило богатством. Перед оказавшимся в Сибири русским человеком представали леса, наполненные пушными зверями, реки, немыслимо рыбные, луга, словно предназначенные для выпаса множества скота, прекрасные, но неиспользуемые пахотные угодья.

Что означает название «Сибирь»? О его происхождении высказывалось множество суждений. В настоящее время наиболее распространены две точки зрения. Одни ученые выводят слово «Сибирь» от монгольского «шибир» («лесная чаща») и полагают, что во времена Чингисхана монголы так называли пограничную с лесостепью часть тайги. Другие связывают слово «Сибирь» с именем «сабиров» или «сипыров» — народа, возможно, населявшего лесостепное Прииртышье. Как бы то ни было, но распространение названия. «Сибирь» на всю территорию Северной Азии было связано с русским продвижением за Урал с конца XVI в.

Первые шаги за Урал

С Сибирью русские люди впервые могли познакомиться на рубеже XI—XII веков. Во всяком случае, в летописях сохранились сведения, что новгородцы именно в это время ходили «за Югру и Самоедь» (т. е. проникли в Северное Зауралье). Доподлинно известно, что в XIV в. их боевые суда уже плавали в устье Оби.

В XV в. за Урал северным «чрезкаменным» путем не раз отправлялись и московские воеводы с ратными людьми. Самый крупный поход был ими предпринят в 1499 г. Четыре тысячи ратников отправились под предводительством Семена Курбского, Петра Ушатого и Василия Заболоцкого зимой в Югорскую землю на лыжах. Основная часть московского войска избрала самый короткий путь и, несмотря на вьюги и морозы, пошла через «Камень» там, где горы достигали наибольшей высоты. С трудом пройдя их по одному из ущелий, русские ратники в течение зимы «взяли» в Югорской земле 42 укрепленных поселения, захватили в плен 58 «князцов» и на некоторое время заставили признать зависимость от Российского государства ханты-мансийское население низовьев Оби. Однако на этой территории из-за ее отдаленности и труднодоступности в XV—XVI вв. было невозможно создать базу для прочного закрепления за Уралом и дальнейшего продвижения в глубь Сибири.

Положение коренным образом изменилось после падения в 1552 г. Казанского ханства: перед русскими открылись более короткие и более удобные пути на восток по Каме и ее притокам (близко подходившим к западным притокам Тобола). Но здесь были свои трудности. Россия сразу же вошла в соприкосновение еще с одним осколком Золотой Орды — Сибирским ханством, подчинившим себе не только татарские, но и некоторые ханты-мансийские племена. В 1555 г. под впечатлением одержанных русскими войсками побед «Сибирский юрт» (так называли татары свое государство) признал вассальную зависимость от Москвы. Но в 1563 г. власть в нем захватил чингисид (потомок Чингисхана) Кучум, выходец из Бухары и ярый противник России. Из-за Урала на русские поселения стали совершаться опустошительные набеги.

В поход против Кучума отправился отряд волжских казаков (около 600 человек) во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем. Их позвали к себе «на службу» и помогли снарядить богатые камские солепромышленники и купцы Строгановы, земли которых страдали от набегов «сибирцев». Однако хорошо вооруженные и закаленные в походах и боях вольные казаки повели себя как самостоятельная грозная сила. Покинув владения Строгановых на Каме, казаки двинулись на речных судах — стругах — вверх по рекам Чусовой, Серебрянке, с большим трудом преодолели по более мелким рекам и волокам Уральские горы, спустились по Тагилу в Туру, а затем в Тобол, разгромили основные силы Сибирского ханства и поздней осенью 1582 г. заняли его столицу Кашлык («град Сибирь», как называли его русские).

Подвиг «Ермаковых казаков» произвел ошеломляющее впечатление уже на их современников, а сам Ермак вскоре стал одним из самых любимых героев народных преданий, песен, былин. Причины этого понять нетрудно. Русские войска тогда терпели поражения в затянувшейся и разорительной Ливонской войне. Не только южные и восточные окраины, но и центральные районы страны подвергались опустошительным набегам крымцев и ногайцев. За десять лет до «взятия Сибири» крымские татары сожгли Москву. В памяти народной были еще свежи ужасы монголо-татарското ига. Помнил народ и об огромных трудностях, которые пришлось преодолеть возглавляемым самим царем войскам при взятии Казани. И вот еще целое татарское царство, державшее в страхе окрестные племена и народы, казавшееся таким могущественным и крепким, рухнуло — рассыпалось вдруг, и не в результате похода правительственных войск, а от дерзкого удара горстки казаков.

Но значение «Ермакова взятья» было шире его понимания современниками. Произошло событие огромной исторической важности. Как писал Карл Маркс, «последний монгольский царь Кучум… был разбит Ермаком» и этим «была заложена основа Азиатской, России».

Дружина Ермака в Сибири неизменно одерживала победы, но быстро таяла, теряя людей в боях, от голода, морозов и болезней. В августе 1585 г. во время неожиданного нападения врагов погиб (утонул) и сам Ермак, заночевавший с небольшим отрядом на речном острове. Потеряв предводителя, оставшиеся в живых казаки (около 100 человек) спешно вернулись «на Русь». Однако нанесенный Ермаком удар оказался для татарского царства Сибири смертельным. Будучи крайне непрочным, основанном на голом насилии и завоеваниях, оно быстро (и окончательно) распалось под ударами первых же отрядов царских войск, пошедших по проложенному Ермаком пути.

В 1585 г. в Сибирь прибыл сравнительно небольшой, но хорошо снаряженный отряд ратных людей под предводительством Ивана Мансурова. Они были посланы правительством на помощь Ермаку и, не застав никого из его казаков, проплыли до устья Иртыша. Там их настигла зима. Служилые люди быстро «срубили» «городок», названный впоследствии Обским, где тут же были осаждены большим остяцким войском.

Сражение за городок длилось целый день, и лишь к вечеру с большим трудом отряду Мансурова удалось отбиться. Столь ожесточенный натиск остяков объяснялся просто: русские укрепились в так называемом Белогорье — крупном религиозном и политическом центре Западной Сибири, месте, где находилось одно из самых главных святилищ края. Обладание им значило в глазах окрестного населения очень много.

Потерпев неудачу при первом штурме, остяцкие «князцы» на следующий день прибегли к «помощи» знаменитого «бело-горского шайтана» — деревянного идола, пользовавшегося особым почитанием у ханты-мансийских племен. Это сразу же решило исход дела. На «шайтана» навели пушку, и меткий выстрел разнес его в куски. Осада была немедленно снята. Под впечатлением происшедшего часть местных жителей в знак покорности принесла ясак Мансурову, а представители шести «городков» по нижнему течению Оби и Северной Сосьве на следующий год отправились в Москву с просьбой о российском подданстве.

После того как Мансуров вернулся «на Русь», московское правительство поняло, что Сибирью не овладеть одним ударом, и перешло к иной, проверенной жизнью тактике. Было решено закрепляться на новых землях, строя города-крепости, а опираясь на них, продвигаться дальше, сооружая по мере надобности все новые и новые опорные пункты.

Активные, приключенческие, оздоровительные туры, маршруты горы — море 

Присоединение к России Западной Сибири

В 1586 г. в Сибирь по приказу из Москвы был послан новый отряд — 300 человек. Во главе его встали воеводы Василий Сукин и Иван Мясной, а среди подчиненных им ратных людей «за Камнем» вновь оказались «Ермаковы казаки» — те, кто уцелел, кто вернулся из зауральского похода. Вскоре судьба разбросала их по сибирской земле, сделав активными участниками дальнейших событий.

Сукин и Мясной в 1586 г. построили на Туре крепость, давшую начало Тюмени — старейшему из ныне существующих сибирских городов. В 1587 г. русские ратники получили подкрепление и во главе с Данилой Чулковым двинулись дальше, построив недалеко от столицы Сибирского ханства другую крепость — будущий Тобольск.

В Кашлыке в это время обосновался Сейдяк — представитель соперничавшей и враждовавшей с Кучумом местной татарской династии. Чулкову удалось заманить к себе и захватить в плен нового претендента на сибирский престол, после чего Кашлык опустел и потерял прежнее значение, а Тобольск надолго стал главным городом Сибири.

Взятые русскими в плен представители татарской знати (включая Сейдяка) получали в Москве высокие чины и щедро жаловались «за службу». А между тем лишенный трона и поддержки большинства прежних подданных хан Кучум не думал складывать оружия. Он неизменно отвечал отказом на предложения стать зависимым от московского «государя» правителем (даже на условиях возвращения ему сибирского престола) и усиливал противодействие русским. Люди Кучума жестоко мстили татарскому населению за переход в подданство «белому царю» и однажды даже приблизились к Тобольску, убив там несколько человек.

С 90-х гг. XVI в. русское правительство перешло к более решительным действиям по присоединению зауральских земель. В 1591 г. отряд, состоявший из тобольских служилых людей и принявших российское подданство татар, во главе с воеводой Владимиром Кольцовым-Мосальским настиг войско Кучума на Ишиме и нанес ему сильное поражение у озера Чиликула.

В 1593 г. в северных русских уездах и Приуралье были специально сформированы войска, направленные против Пелымского княжества — сильного вогульского объединения, которое активно поддерживало Кучума и наносило большой ущерб русским селениям в Приуралье. В центре этого княжества на берегу Тавды служилыми людьми был построен Город Пелым, вскоре, правда, потерявший военное значение.

Вскоре к России была присоединена территория «Пегой орды». В русских документах так называлось объединение селькупов во главе с воинственно настроенным и, по-видимому, союзным Кучума «князцом» Воней. В центре «Пегой орды» ратные люди построили крепость Нарым, а позднее неподалеку от нее Кетск. Это значительно ослабило позиции Кучума, который к тому времени подкочевал к владениям Вони, но уже не мог рассчитывать на совместное с ним выступление.

Окончательный разгром сибирского «царя» произошел в августе 1598 г. Объединенный русско-татарский отряд численностью 400 человек под предводительством воеводы Андрея Воейкова вышел из Тары и после долгих поисков «сошёл» войско Кучума (500 человек) в Барабинской степи близ Оби. Ожесточенный бой продолжался полдня и закончился сокрушительным поражением кучумлян. Сам хан в разгар боя бежал с ближними людьми в небольшой лодке и скрылся. Покинутый всеми, нищий и больной, он вскоре погиб при не вполне ясных обстоятельствах. Удалось избежать гибели и плена нескольким сыновьям.

Кучума, но они не скоро смогли оправиться от удара и возобновить набеги на русские владения (это стало возможным позднее, когда «кучумовичи» нашли себе союзников среди калмыков). В это же время шли энергичные поиски наиболее удобных путей «с Руси» в Сибирь и принимались серьезные меры к тому, чтобы сделать продвижение по ним по возможности более удобным и безопасным. К началу XVII в. путей «за Камень» было выявлено немало, но редкие из них отвечали возросшим требованиям. Объем всякого рода перевозок резко возрастал с началом колонизации края, и то, что могло удовлетворить торговцев, промысловиков и отряды ратных людей, изредка наведывавшихся в Сибирь, не годилось для организации постоянного сообщения, для регулярной переброски большого количества людей и грузов.

Этой цели, прежде всего не отвечали северные «чрезкаменные» пути, самые древние, проложенные в обход Казанского ханства задолго до присоединения Сибири. Они были труднодоступны и слишком удалены от экономически развитых районов Российского государства. По печорским путям (с выходом по восточным притокам Печоры на нижнюю Обь Собью или Северной Сосьвой) можно было отправить донесения, небольшие грузы (например, пушнину), но широко пользоваться ими могли лишь люди «торговые и промышленные». Существовал и морской путь в Сибирь — «Мангазейский морской ход». Им ходили из Белого моря в устье реки Таз, в район, называемый «Мангазея». При этом полуостров Ямал суда обычно не огибали, а пересекали по рекам и волоку. Однако поддерживать постоянное сообщение с Сибирью морем было по силам лишь привычным к такого рода плаваниям поморам, к тому же только в очень короткий для русского Севера и Сибири период летней навигации. Камские пути (по восточным притокам Камы) были в то время наиболее пригодны для налаживания регулярных связей с Сибирью. Но и среди них не сразу удалось выбрать самый удачный. Путь, по которому шли «Ермаковы казаки» (через Тагильский волок), в значительной части проходил по мелким и бурным рекам. Однако до 90-х гг. XVI в. ничего лучшего найдено не было, и основные перевозки осуществлялись по нему. В 1583 г. для его закрепления был даже поставлен Верхтагильский городок, простоявший семь лет, пока не был найден и освоен более удобный Чердынский путь. По нему с Вишеры перетаскивали суда волоком в Лозьву, а из нее по Тавде и Тоболу можно было попасть как в Туру, так и в Иртыш. Эта дорога была объявлена главной, и в 1590 г. на ней был построен Лозьвенский городок. Но и он просуществовал недолго.

В 1600 г. для лучшего обеспечения перевозок на полпути между Верхотурьем и Тюменью был выстроен еще один город — Туринск (его долгое время называли также Епанчин) В Тюмень «с Руси» можно было добраться и по старой Казанской дороге. Она, правда, проходила через степи и потому была довольно опасной — из-за угрозы неожиданного нападения кочевников. В 1586 г. на этой дороге русскими был построен город (Уфа), и впоследствии ее стали использовать в особых случаях — для срочной переброски войск, посылки гонцов и т. д.

Присоединение к России Восточной Сибири

Следующий этап присоединения Сибири начался с выходом русских на Енисей. Северную его часть промышленники начали осваивать как и низовья Оби, еще до присоединения Западной Сибири к Русскому государству — сразу же после открытия реки Таз. Примыкавший к Тазу район — «Мангазея» – был хорошо известен в России уже в 70-х гг. XVI в. (Первоначально это район русскими назывался «Молгонзеи»; его наименование видимо, восходит к коми-зырянскому «молгон» — «крайний» «конечный» — и обозначает «окраинный народ». ). В это же время появились в документах первые упоминания о «Тунгусии» (тунгусы жили за Енисеем). С Таза волоком можно было перебраться в Турухан, а по нему выплыть в Енисей. Далее открывался путь к Таймыру, на Нижнюю Тунгуску и другие реки Восточной Сибири. Ее освоение русскими, таким образом, началось с северных районов и также было связано с «Мангазеей», где создали свою опорную базу русские и коми-зырянские промышленники. К концу XVI в. они столь основательно освоились в «Мангазее», что построили там свои городки, наладили оживленную торговлю с местными жителями, а часть их даже подчинили и, как позднее выяснилось, «дань с них имали… на себя». От Енисея в глубь Восточной Сибири русские продвигались стремительно. Это движение по-прежнему сильно замедлялось лишь по мере приближения к степной полосе, населенной сильными и воинственными кочевыми племенами, но в восточном и северном направлениях оно пошло с невероятной быстротой. Необычными были не только темпы продвижения: сам процесс присоединения восточносибирских земель отличался большим своеобразием. Если для Западной Сибири московское правительство тщательно разрабатывало план присоединения той или иной «землицы» и для его осуществления нередко посылало войска непосредственно из Европейской России, то в Восточной Сибири действовать такими методами становилось трудно, а потом и вовсе невозможно. Слишком далеко оказывались русские отряды от «Руси», слишком велики были размеры открывавшегося перед землепроходцами края, слишком редким и разбросанным по нему было коренное население. И по мере углубления в восточносибирскую тайгу местная администрация получала все больше власти, а вместо подробнейших инструкций у воевод все чаще оказывались предписания поступать «смотря по тамошнему делу». Управление на местах становилось более гибким и быстрым, однако, представители сибирской администрации теперь часто теряли согласованность действий. Движение на восток становилось не только более стремительным, но и более стихийным, нередко просто хаотичным. В поисках еще не объясаченных и богатых соболем «землиц» небольшие (иногда в несколько человек) отряды служилых и промышленных людей, опережая друг друга, преодолевали за короткий срок огромные расстояния. Они проникали на никому, кроме местных жителей, не известные реки, в «дальние, от века, не слыханные земли», ставили там наскоро укрепленные зимовья, «приводили под высокую государеву руку» встреченные на пути племена и народы, воевали и торговали с ними, брали ясак и сами промышляли соболя, весной после вскрытия рек отправлялись дальше, действуя, как правило, на свой страх и риск, но всегда от имени «государя». В таких походах они проводили годы, а когда, изнуренные выпавшими на их долю невзгодами, возвращались в свои города и остроги, то будоражили других рассказами о сделанных открытиях, часто добавляя к увиденному полученные от коренных жителей и совершенно невероятные сведения о богатствах «землиц», еще не «проведанных». Дух предпринимательства разгорался с новой силой. По следам первопроходцев отправлялись новые экспедиции и, в свою очередь, находили неясачные и богатые соболем земли. Отряды землепроходцев часто представляли собой объединения служилых и промышленных людей. Во время совместных походов, писал известный дореволюционный историк Н. И. Костомаров, «промышленники и торговые люди были товарищами служилых людей в их изумительных подвигах открытия новых землиц и вместе с ними выдерживали героическую борьбу с ужасною стужею… и дикими народами» Однако нередко такие отряды соперничали и враждовали друг с другом. Тем не менее, все они, в конце концов, раздвигали пределы известного им мира и увеличивали число подвластных российскому царю земель и народов.

Продвижение на восток в 20—40-е гг. приобрело столь большой размах, что вскоре пошло более быстрыми темпами, чем промысловое освоение края. Добывавшие соболя промышленники задерживались на «проведанных» землях, в то время как служилые люди продвигались все дальше. Однако и действия казаков и стрельцов постепенно попадали под контроль правительственной администрации. Во время походов она, правда, сильно не сковывала волю служилых. Подобно казакам Дона или Яика, «государевы служилые люди» в Сибири нередко сами решали, собравшись «на круг», многие важные вопросы и, например, могли «по приговору всего товарищества», «всего войска» изменить маршрут похода и его цели. Власти считались с бытовавшими в служилой среде порядками, заносимыми в Сибирь вольными казаками еще с «Ермакова взятья», но при всем этом в организации военных экспедиций играли важную роль. Администрация снабжала (пусть не всегда и не полностью) «поднимавшихся» в поход служилых оружием, боеприпасами, продовольствием, а после завершения похода, памятуя о наградах и продвижении по службе, стремилась «учинить государю многую прибыль» закреплением достигнутых результатов: строительством и заселением новых острогов, организацией местного управления, ясачного и таможенного сбора, казенной пашни, связи и т. п.

От Енисея к Лене и Тихому океану

Движение землепроходцев на восток от Енисея шло двумя основными, часто смыкавшимися потоками — северным (через Мангазею) и южным (через Енисейск).

В Мангазее уже в 1621 г. от живших по Нижней Тунгуске эвенков-буляшей были получены смутные сведения о «большой реке» Лене. К 20-м гг. относится и предание об удивительном путешествии на эту реку промышленного человека Пенды (или Пянды). Он совершил выдающийся географический подвиг. Во главе отряда в 40 человек Пенда в течение трех лет, преодолевая противодействие эвенков, пробирался вверх по Нижней Тунгуске, на четвертый год по Чечуйскому волоку достиг Лены, проплыл вниз по ее течению до места, где в будущем возник Якутск, вернулся в верховья Лены, бурятской степью перешел на Ангару, а затем по уже знакомому русским Енисею добрался до Туруханска. Известие об этом походе может показаться фантастическим из-за его дальности и длительности, но оно подтверждается отдельными документальными записями, в том числе и названиями основанных на этом пути зимовий (Верхне-Пяндинского и Нижне-Пяндинского), надолго переживших своего основателя.

В 30-е гг. по Вилюю и Лене прошло несколько групп ясачных сборщиков из Мангазеи. Они поставили несколько острожков и зимовий, вокруг которых, в свою очередь, возникли зимовья торговых и промышленных людей, ринувшихся в Приленский край после похода Добрынского и Васильева.

В 1633 г. на те же «за хребетные» (т.е. находящиеся за горными хребтами) реки иным, более северным путем — с Нижней Тунгуски на Вилюй, минуя Чону, — отправилась новая тобольская экспедиция в составе 38 человек во главе с Воином Шаховым. Разделившись на несколько мелких групп, этот отряд в течение шести лет укреплял власть «великого государя» в Вилюйском крае, сооружая зимовья. Взимая ясак с тунгусских и якутских племен и «десятую пошлину» (десятипроцентный налог) с русских промышленников. Экспедиция Шахова снаряжалась всего на два года, поэтом» служилые люди быстро израсходовали и продовольствие, и подарки «иноземцам» (необходимое в то время условие уплати ясака), запасы пороха и свинца. К 1639 г. из отряда уцелели лишь 15 человек. Изредка покупаемую у промышленником муку служилые тратили на «аманатов» (заложников из подчинившихся родов), а сами питались лишь рыбой и дикорастущей травой — «борщём» и слезно просили в отправляемым в Тобольск письмах о замене.

Гораздо больших успехов удалось добиться к этому времени отрядам служилых и промышленных людей, продвигавшихся в глубь восточносибирской тайги более удобными южным путями из Енисейска.

В 1627 г. 40 казаков во главе с Максимом Перфильевым добрались по Ангаре до Илима. Там они взяли ясак с окрестных бурят и эвенков, поставили зимовье и через год вернулись степью в Енисейск, дав толчок новым походам в «проведанные» земли.

В 1628 г. на Илим отправился десятник Василий Бугор с десятью служилыми. С притока Илима Идирмы казаки дошли через волок до Куты, а пустившись по ней, попали в Лену и, собирая, где могли, ясак, проплыли по течению реки до Чаи. В 1630 г. Бугор вернулся в Енисейск, оставив для «службы» на верхней Лене в зимовье у устья Куты двух, а у устья Киренги четырех человек.

В 1630 г. у волока на Лену был построен Илимский острог — важный опорный пункт для дальнейшего продвижения на эту реку. В том же году по приказу енисейского воеводы Шаховского «для государева ясашного сбору и острожные поставки» на Лену был отправлен немногочисленный, но хорошо оснащенный отряд под предводительством атамана Ивана Галкина. Весной 1631 г. он добрался до Лены, открыв с Илима на Куту более короткий путь, поставил небольшое (на 10 человек) «зимовье по-промышленному» в устье Куты и проплыл по Лене гораздо дальше Бугра — до «Якутской земли». Там Галкин сразу же встретил сопротивление пяти объединившихся «князцов», однако вскоре подчинил их, после чего предпринял походы по Алдану и вверх по Лене, собирая ясак с якутов и тунгусов и отражая нападения отдельных их объединений. Летом 1631 г. на смену Галкину из Енисейска прибыл с дополнительным отрядом в 30 человек стрелецкий сотник Петр Бекетов и стал посылать служилых людей вверх и вниз по Лене. Используя как силу оружия, так и незаурядный дипломатический талант, Бекетов привел «под государеву руку» еще несколько якутских, тунгусских, а также бурятских родов и для закрепления своих успехов в соответствии с царским указом поставил в 1632 г. острог в центре Якутской земли в ее наиболее заселенном районе.

Вернувшийся с прежними полномочиями на Лену Иван Галкин в 1634 г. приказал перенести эту крепость (будущий Якутск) на менее затопляемое место. Он собрал значительные в тех условиях силы (около 150 человек) из служилых и скопившихся в новом остроге промышленных людей и предпринял энергичные действия по упрочению в Якутии царской власти, опираясь на тех якутских «князцов», которые «государю прямили». Оказавшимся на Лене русским на этот раз пришлось очень тяжело. Они совершали конные походы, покупая лошадей, как потом сообщалось, «на последние свои товарёнка», брали в ходе двух- и трехдневных штурмов хорошо укрепленные якутские городки, сами месяцами сидели в осаде, отбивая «жестокие приступы», «помирали голодною смертью», «перецынжали» и т. д. Но в конце концов служилым людям удалось поладить с местной знатью, и Якутская земля стала частью Российского государства.

Слухи о богатствах ленских земель привлекали в Якутию самых различных людей из самых различных мест. Так, даже из далекого Томска на Лену был в 1636 г. снаряжен отряд: 50 казаков во главе с атаманом Дмитрием Копыловым, несмотря на недовольство и противодействие енисейских властей, не жаловавших конкурентов, добрались до верховьев Алдана, где построили Бутальское зимовье.

Оттуда 30 человек во главе с Иваном Москвитиным в поисках неясачных земель отправились дальше на восток. Они спустились по Алдану до устья Маи, поднялись за два месяца вверх по ее течению до горного перевала хребта Джугджур, перешли по нему в верховье реки Ульи и по ней, преодолев пороги и сделав новое судно, через две недели в 1639 г. первыми из русских вышли на побережье Тихого океана.

Находясь на Алдане, отряд Дмитрия Копылова был втянут в межплеменной конфликт, который затем привел к вооруженному столкновению с находившимися по соседству енисейскими служилыми людьми. Это не явилось случайностью.

На свой страх и риск мангазейские, тобольские и енисейские отряды в поисках «новых неясачных землиц» забирались в самые отдаленные и глухие уголки Приленского края, торговали и воевали с «иноземцами», оспаривали друг у друга право собирать ясак с них и пошлину с встречавшихся русских промышленников.

В итоге местное население бывало вынуждено платить дань по два, а то и три раза и разорялось, служилые же, как стало известно властям, «богатели многим богатством, а государю приносили от того многого своего богатства мало». В распри между отдельными группами русских вовлекались коренные жители, дело нередко доходило до настоящих сражений. В Москве скоро узнали, что «меж себя у тех тобольских и у енисейских и у мангазейских служилых людей. .. бывают бои: друг друга и промышленных людей, которые на той реке Лене промышляют, побивают до смерти, а новым ясачным людям чинят сумнение, тесноту и смуту, и от государя их прочь отгоняют».

В ходе продвижения русских по Сибири такое положение складывалось и в некоторых других ее районах (например, несколько позднее — в Бурятии). Московское правительство не на шутку встревожилось, ясно увидев в таком состоянии дел серьезные убытки для казны. Было решено запретимть самовольные походы на Лену из сибирских городов и создать в Якутии самостоятельное воеводство. Это и было сделано в 1641 г. В результате Якутский острог стал не только прочной базой дальнейшего освоения Восточной Сибири, но и центром самого обширного в Российском государстве уезда.

К Байкалу и Приамурью. На Камчатку

Дальнейшее освоение южных путей было, прежде всего связано с закреплением русских в Прибайкалье, с последующим выходом в Забайкалье и «Даурию» (Приамурье). Начало присоединению этих земель было положено постройкой Верхоленского острога (1641 г. ) и первым походом русских на Байкал, осуществленным в 1643 г.

Байкал для России и всего мира открыл якутский пятидесятник Курбат Иванов, возглавивший в этом походе отряд служилых и промышленных людей. Значительная часть прибайкальских бурят без сопротивления согласились тогда принять российское подданство, однако в 1644—1617 гг. отношения с ними испортились. Главной причиной этого были самоуправство и злоупотребления, допущенные по отношению к бурятам присланным из Енисейска атаманом Василием Колесниковым. Но его экспедиция имела для освоения края и положительные результаты: она достигла северных берегов Байкала, где в 1647 г. был построен Верхне-Ангарский острог.

В том же году отряд енисейца Ивана Похабова совершил переход по льду на южный берег Байкала. В 1648 г. Иван Галкин обогнул Байкал с севера и основал Баргузинский острог. В 1649 г. казаки из отряда Галкина добрались до Шилки.

В середине XVII в. в Забайкалье действовали еще несколько отрядов служилых и промышленных людей. Один из них, возглавлявшийся основателем Якутска Петром Бекетовым, в 1653 г. предпринял поход на юг вверх по Селенге, а затем повернул в восточном направлении по Хилку, где в его верховьях основал Иргенский острог (у озера Иргень), а в районе будущего Нерчинска—Шилкинский («Шильский»).

Вхождение прилегающих к Байкалу земель в состав Российского государства произошло в довольно короткий срок и вскоре было закреплено сооружением еще целого ряда опорных пунктов — Балаганского, Иркутского, Телембинского, Удинского, Селенгинского, Нерчинского и др. острогов. В чем причина столь быстрого присоединения этого сравнительно густозаселенного края к России? Дело в том, что значительная часть его коренных обитателей стремились опереться на русских в борьбе с разорительными набегами монгольских феодалов. Сооруженная в районе Байкала цепь крепостей длительное время и обеспечивала защиту населения от вражеских вторжений.

Одновременно с закреплением русских в Забайкалье сложные и драматические события разыгрались в Приамурье. Слухи о наличии в этом районе большой и «хлебной» реки, серебряной, медной и свинцовой руды, ископаемой краски и иных «угод» доходили до сибирских воевод от различных групп служилых и промышленных людей уже с 30-х гг. и не могли не будоражить воображение. Однако первые достоверные и подробные сведения об Амуре и его притоках были получены в результате похода «письменного головы» (так называли помощников воевод, выполнявших особые поручения) Василия Пояркова с отрядом якутских служилых и небольшого числа «охочих людей» в 1643-—1646 гг.

Хорошо снаряженный и крупный по сибирским представлениям отряд (132 человека) поднялся по Алдану, Учуру, порожистому Гонаму до волока на Зею.

Главным результатом этого похода было то, что русские власти узнали не только о реальных богатствах «Даурской земли», но и о политической обстановке в ней. Оказалось, что берега Амура в основном заселяли фактически ни от кого не зависимые племена.

Слухи об открытых экспедицией Пояркова благодатных землях распространились по всей Восточной Сибири и всколыхнули сотни людей. На Амур были проложены новы более удобные пути. По одному из них в 1649 г. отправился отряд промышленника из устюжских крестьян Ерофея Хабарова.

Хабаров в 1652 г. наголову разгромил большой маньчжурский отряд, «подступивший» к нему с «огненным боем»; только убитыми враги потеряли 676 человек, тогда как казаки –10; однако было ясно, что на Амуре русских ждут более жестокие испытания.

Маньчжурское вторжение усиливалось и усугубляло урон, нанесенный хозяйству местного населения действиями хабаровской вольницы. Чтобы лишить русских продовольственной базы, маньчжуры применили привычный для их стратегии метод: насильственно переселили в долину Сунгари дауров и дючеров и совершенно разрушили местную земледельческую культуру.

В 1653 г. Хабарова отстранили от руководства «войском» и увезли в Москву. Царь, правда, наградил его, но не разрешил вернуться на Амур. Хабаровскими казаками там стали распоряжаться представители царской администрации. Общим итогом этих бурных событий стало присоединение к России Приамурья и начало массового переселения туда русских людей.

На исходе XVII столетия началось присоединение к России новых обширных земель и в северных районах Дальнего Востока. На временами посещавшуюся русскими еще с 60-х гг. Камчатку зимой 1697 г. «для прииску новых неясачных людей» отправились из Анадырского острога на оленях 60 служилых и промышленников, а также 60 ясачных юкагиров. Во главе экспедиции стоял казачий пятидесятник Владимир Атласов. Она в общей сложности продолжалась три года. За это время Атласов прошел тысячи километров по самым заселенным районам Камчатки (не дойдя лишь около 100 км до южной оконечности полуострова) «повоевал» одни родовые и племенные объединения и взял ясак «ласкою и приветом» с других. В основанном в центральной части полуострова Верхне — Камчатском остроге он оставил 16 человек (через три года они погибли на обратном пути), а сам в сопровождении 15 русских и 4 юкагиров вернулся с богатым ясаком в Анадырский острог, а оттуда в Якутск, где сообщил подробные сведения о пройденных землях и некоторые известия о Японии и «Большой земле» (видимо, Америке).

В Москве, куда вскоре прибыл Атласов, большой интерес вызвали как его рассказы, так и привезенный с камчатки японец Денбей, занесенный бурей к южному побережью полуострова в 1695 г. и находившийся в плену у камчадалов. Петр I велел Денбею обучать русских японскому языку.

Характер присоединения Сибири в новейшей отечественной историографии — Сибирская Заимка

22.01.2000    Зуев А.С.

 

Печатный аналог: Зуев А.С. Характер присоединения Сибири в новейшей отечественной историографии // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Вып.1. Культурный космос Евразии. Новосибирск, 1999. С. 124-136. PDF, 248 Кб.

Долгое время в нашей исторической науке господствовал подход, при котором советские историки, отвергая на словах, на деле руководствовались принципом известного марксистского историка М. Н. Покровского: «история — это политика, обращенная в прошлое». Такой подход накладывал существенный отпечаток на оценку и характеристику почти всех исторических событий и явлений, зачастую сильно искажая их.  Не миновал он и историю Сибири. Особенно сильно политизированной оказалась проблема присоединения этого региона к России. Оценка данного события менялась вслед за изменением политической конъюнктуры.

В первое двадцатилетие советской исторической науки безраздельно господствовала концепция завоевания Сибири. С одной стороны, она опиралась на вековую историографическую традицию (дореволюционные историки присоединение Сибири к России трактовали в целом как завоевание), а с другой, вполне соответствовала тогдашним устремлениям по разоблачению царизма, его колониальной политики, а также «решительной борьбе с пережитками великорусского шовинизма» (работы С. В. Бахрушина, А. П. Окладникова, С. Б. Окуня и др.).

После Великой Отечественной войны в целях укрепления дружбы народов, подчеркивания выдающейся прогрессивной роли России в отношении стран Востока, воспитания масс на примерах истории и по ряду других причин (связанных с советской идеологией) получает распространение тезис о добровольном и мирном характере вхождения сибирских народов в состав Московского царства.

Однако известные факты сибирской истории и вековая историографическая традиция не позволяли все же безусловно принять тезис о добровольном вхождении Сибири в состав России. В этих условиях ряд историков ввели в оборот нейтральный термин «присоединение», что позволило им согласовать и завоевание, и добровольное вхождение. Термин «присоединение» благодаря своей расплывчатости казался очень удобным, и в начале 1960-х годов тогдашний лидер советского сибиреведения В. И. Шунков предложил «признать оправданным господство в нашей литературе термина «присоединение», поскольку он включает в себя «явления различного порядка — от прямого завоевания до добровольного вхождения». При этом, правда, Шунков особо подчеркивал, что «факты добровольного вхождения пока что установлены лишь по отношению к отдельным народностям» и что «отрицать наличие в этом процессе элементов прямого завоевания, сопровождавшегося грубым насилием, значит игнорировать факты» [72, с. 210 — 211, 231].

Сформулированный Шунковым термин «присоединение» сразу же был принят на вооружение советскими историками и вошел как аксиома в их работы. Но при этом в исследованиях60-х гг. достаточно быстро произошла подмена трактовки самого этого термина. Подавляющее большинство советских историков, не отрицая в принципе «элементов завоевания», акцент стало делать на «мирном» и даже «добровольном» вхождении сибирских народов в состав России. Это вполне соответствовало идеологическим установкам тех лет, когда утверждался тезис «советский народ — новая историческая общность людей» и нужно было доказывать вековую дружбу народов, входящих в состав СССР.

В конечном счете в советской историографии к 1970-м годам восторжествовала концепция преимущественно мирного и добровольного присоединения Сибири к России [12, 31]. Суть ее сводилась к следующему: завоевание имело место только на первом этапе, когда дружина Ермака разгромила Сибирское ханство, и только исключительно в отношении этого ханства, остальные же территории Сибири и сибирские народы мирным путем входили в состав Русского государства, русские поселенцы и казачьи отряды осваивали земли, строили города, заводили пашни, вступали в мирные хозяйственные и культурные связи с местным населением, и только в редких случаях малочисленные кочевые и охотничьи племена оказывали сопротивление. Но эти отдельные вооруженные столкновения не меняли общего мирного характера присоединения Сибири. Фактически произошло выхолащивание концепции Шункова: из трактовки присоединения исчезло завоевание и осталось только добровольное вхождение.(

Нужно заметить, что аналогичным образом в то время оценивалось и характеризовалось присоединение к России не только Сибири, но и других регионов — Поволжья, Кавказа, Средней Азии.

Таким образом, являясь не плодом научных исследований, а продуктом советской идеологии, концепция «преимущественно мирного присоединения» Сибири опиралась не на факты, а на заданные идеологические установки. И, естественно, как только эти установки стали рушиться, трещину дала и сама концепция.

Начавшаяся в середине 1980-х «перестройка», а вслед за тем и обвал марксистских догм, рост национального самосознания и национальных движений народов, входящих в состав СССР, привели сначала к медленному, а потом к все ускоряющемуся пересмотру концепции «преимущественно мирного и добровольного вхождения» народов в состав России.

Для историков толчком к обсуждению проблемы, вероятно, послужила публикация 17 августа 1989 г. в газете «Правда» «Платформы КПСС о национальной политике партии в современных условиях». В этом партийном документе, между прочим, говорилось: «Нужна прежде всего неискаженная, полная правда о реальных процессах развития межнациональных отношений в СССР, о том, какие причины привели к возникновению острых коллизий в межнациональных делах. И здесь не должно оставаться «белых пятен» [59, с. 87].

Буквально вскоре, 20-24 ноября 1989 г., в г. Звенигороде состоялся «круглый стол» на тему «Присоединение народов к России и его объективно-исторические последствия». В его работе принимали участие многие видные историки из Москвы, Ленинграда, союзных и автономных республик СССР. Материалы стола продемонстрировали начавшийся отказ историков от прежней господствовавшей трактовки присоединения как безусловно добровольного и мирного процесса, плюрализм мнений, сложность самой проблемы, неоднозначность оценок. При этом четко обозначилось, что, если столичные историки пытались еще как-то отстоять понятие «добровольное вхождение», то историки, представлявшие национальные республики, как правило, подвергали это понятие остракизму. Но в целом участники стола отметили сложность и неоднозначность процесса присоединения той или иной территории к России.[**]

С начала 1990-х годов в исторической литературе, когда речь заходила о приобретении Россией в XVI — XIX вв. новых территорий, все чаще стали использоваться термины «завоевание», «колониальная политика», «экспансия».

Перемены затронули и сибирскую историографию. В новейшей литературе, опубликованной в 1990-е годы, уже признается неоднозначный характер присоединения Сибири в целом и ее отдельных регионов в частности, сложность и противоречивость этого процесса. Отмечается, что нельзя преуменьшать масштабы конфликтов, которые имели место на этапе присоединения Сибири к России, а также степень сопротивления русским отдельных групп местного коренного населения. Указывается на то, что взаимоотношения русских и аборигенов были крайне напряженными, имелось много моментов, приводящих к конфронтации отношений и вооруженным столкновениям. Историки отказываются от употребления термина «добровольное вхождение» как несоответствующего реальным фактам и к тому же искажающего этническое самосознание народов. В частности, якутский историк Г. А. Иванов, анализируя взаимоотношения русских и якутов, обратил внимание на то, что «в концепции „добровольного вхождения“ Якутии в состав дореволюционного Русского государства по логике ее авторов проходит мысль о том, что якутский народ — это такой этнос, который сам „напрашивался“ на свое бесправное положение» [21, с. 44].

Однако при знакомстве с сибиреведческой литературой последнего десятилетия явно бросается в глаза следующее обстоятельство. Как не странно, общий пересмотр взглядов на проблему присоединения к России нерусских народов не привел к появлению сколько-нибудь большого количества работ, касающихся оценки характера присоединения Сибири. Складывается впечатление, что историки с большой осторожностью относятся к данной проблеме, поскольку не без основания опасаются, что ее широкое обсуждение может вызвать обострение межнациональных отношений в Сибири. Данное обстоятельство, видимо, обусловило и стремление многих историков, описывающих присоединение тех или иных территорий, сознательно или неосознанно уйти от оценки и характеристики самого процесса, ограничиваясь изложением сугубо фактической стороны дела.[***] На сегодняшний день редко кто из сибиреведов прямо ставит вопрос о характере присоединения Сибири к России. И это, конечно, создает определенные трудности, когда пытаешься обозначить, какой же позиции придерживается тот или иной автор.

Тем не менее, проведенный мной анализ новейших исследований, в которых так или иначе затрагивались проблемы присоединения Сибири к России, позволяет нарисовать картину состояния историографии по вопросу о характере присоединения, выделив при этом основные позиции и концепции, проявившиеся к настоящему моменту, а также остановиться на ряде принципиальных вопросов, без решения которых, на мой взгляд, невозможно поставить все точки над «i». При этом ограниченный объем статьи, к сожалению, заставил представить материал в несколько схематичном виде, без детализации и учета всех нюансов в позиции авторов.

На данный момент достаточно четко проявились три взгляда (назовем их условно концепциями) на характер присоединения Сибири.

Во-первых, несмотря на признание противоречивости характера присоединения продолжает существовать «концепция преимущественно мирного вхождения Сибири в состав России». Ее позиции, правда, сильно пошатнулись, но сторонников она имеет еще достаточно много.

Представители этого направления, критикуя советскую историографию за идеализацию процесса присоединения Сибири и соглашаясь с тем, что этот процесс имел сложный и противоречивый характер (даже сопровождался насилием и жестокостью), в то же время утверждают, что факты вооруженных столкновений между русскими и аборигенами имели место только на первых порах и носили локальный характер, что насильственные методы сочетались с мирными, причем последние явно преобладали и были основными. Одним словом, «довольно частые военные конфронтации пришлых иноземцев и туземного населения не изменили в целом мирного вхождения необъятных территорий Сибири в состав Русского государства» [19; 20; 38; 45, с. 44 — 45, 83, 86 — 87; 67, с. 22 — 24; 73, 103 — 104].

В принципе, эта концепция мало изменилась по своей сути по сравнению с 70–80-ми годами, разве что из нее исчезло, или почти исчезло, упоминание о «добровольности». Более того, до сих пор встречаются работы, в которых по-прежнему старательно умалчиваются факты вооруженных столкновений и сопротивления сибирских аборигенов, походы русских казаков «встречь солнцу» преподносятся как исключительно «великие географические открытия», а сами казаки как бескорыстные землепроходцы, этакие «рыцари без страха и упрека» [9; 24, с. 35 — 36; 25, с. 22 — 23; 31; 35; 36; 53, с. 13 — 14, 16 — 18, 20; 63; 64, с. 70 — 71; 65; 66; 69], сложные отношения с южносибирскими кочевниками трактуются однозначно как оборонительные со стороны России и агрессивные со стороны кочевников [23, с.  100 — 106]. Подобные взгляды нашли отражение и в появившейся в последние годы учебной литературе для средних школ [27, с. 39 — 41; 32].

При этом некоторые историки, отстаивая мирный характер присоединения, без всякого смущения утверждают, что он доказывается историческими реалиями. Так, Т. Н. Очирова в весьма претенциозной, но абсолютно безграмотной (с точки зрения знания исторического материала) статье «Присоединение Сибири как евразийский социокультурный вектор внешней политики Московского государства» безапелляционно утверждала, что «расширение территорий Российского государства и присоединение к нему Сибири носило не завоевательный, а мирный характер, о чем свидетельствуют многочисленные исторические документы, касающиеся освоения Сибири» [54, с. 139]. Данный тезис показывает, что его автор не знакома не то что с историческими документами, но даже с соответствующей исторической литературой.

Вторая концепция — это «концепция присоединения», в той трактовке, какую ей дал В.  И. Шунков. Вероятно, первым вернуться к ней призвал новокузнецкий историк А. Ю. Огурцов. В двух своих статьях, вышедших в 1990 и 1994 гг., он весьма жестко критиковал «миротворческие» усилия советских историков, которые исказили концепцию Шункова, и, в соответствие с последней, высказал утверждение, что «присоединение Сибири к России представляет собой чрезвычайно пеструю мозаику, в которой мирный и насильственный элементы создают разнообразную цветовую гамму со множеством оттенков» [50; 51, 8].[****] В 1992 г. в аналогичном духе высказался Н. И. Никитин, указавший на то, что «по сути дела и за Уралом Россия проводила обычную для государства своего времени политику, расширяя мирным и, если надо, немирным путем собственную территорию за счет более слабых соседей» [47, с. 116].

Однако, за исключением А. Ю. Огурцова, пожалуй, больше никто из историков открыто не заявил о том, что стоит на позициях «шунковской» концепции. Тем не менее, по смыслу и содержанию работ можно все же предположить (но только предположить), что данной концепции придерживаются такие исследователи как Н.  И. Никитин [46], Д. Д. Нимаев [49, с. 12], Б. Б. Батуев и И. Б. Батуева [2; 3], П. А. Слепцов [68, с. 40], Н. С. Модоров [41, с. 48 — 53; 42, с. 64 — 68; 43, с. 31 — 33, 117 — 118; 44, с. 28], Г. П. Самаев [60], В. И. Дьяченко [15, с. 102 — 103], она нашла отражение и в учебных пособиях для школ [4, с. 31 — 40]. Обращая большое внимание на военно-насильственный элемент в присоединении (употребляя даже термин экспансия), они указывают и на факты мирного и отчасти добровольного вхождения отдельных народов в число подданных «белого царя». При этом интересно отметить, что некоторые из исследователей, судя по их работам, все более акцентируют внимание на военную сторону присоединения, на жестокости казачьих отрядов и сопротивлении аборигенов установлению русской власти (Б. Б. Батуев, Н. С. Модоров).

Наконец, в новейшей литературе зазвучала и «концепция завоевания», демонстрирующая полную или частичную реанимацию тех взглядов, которые господствовали в отечественной историографии до 1940-х годов (а в зарубежной историографии доминируют до сих пор). Применительно к истории Сибири ее впервые четко и безапелляционно сформулировал казанский историк И. Измайлов в статье 1991 г. под названием «Счеты и просчеты имперских историков», где написал об извечной агрессивности русской восточной политики и назвал русских землепроходцев «бродягами, авантюристами и разбойниками» [22]. Однако сколько-нибудь существенной открытой поддержки эта концепция до сих пор не получила.

Пожалуй, только автор этих строк в ряде своих работ, отмечая что разные народы «присоединялись» по разному, предложил все же весь процесс присоединения Сибири к России оценить как завоевание, поскольку он имел преимущественно военный характер и сопровождался вооруженной борьбой русских с сибирскими аборигенами [16, с. 38; 17; 18, с. 23 — 74]. Схожую точку зрения несколько ранее, но применительно только к присоединению одного региона — северо-восточной Сибири, высказал В. Н. Кузьминых. В небольшой статье «Неизвестная война. Чукотка 1649 — 1755 гг.» он четко сформулировал тезис, что в отношении колонизации этой территории «применим термин „завоевание“, поскольку там с момента появления Дежнева почти сто лет шла „необъявленная война“ русских с чукчами» [34, с.  78 — 81].

Ряд историков, не высказывая открыто своей позиции, тем не менее, судя по их работам, склоняются к признанию концепции завоевания. Так, А. В. Головнев охарактеризовал «первый этап» присоединения северо-западной Сибири в XVI-XVII вв. как «военный» [11, с. 13 — 14]. Е. П. Кандаракова, характеризуя процесс присоединения Северного Алтая к России, использовала термины «захват», «покорение», «подчинение» [29]. Другой исследователь, кемеровчанин С. В. Романов, пришел к выводу, что «взаимоотношения русских и инородцев были крайне напряженными, имели много моментов, приводящих к конфронтации отношений» [57].

В. А. Тураев в своей очень интересной источниковедческой статье показал, как стремление подчеркнуть мирный характер «сибирской одиссеи России» привело советских историков к цензурированию источников, что выражалось в их публикациях с купюрами, которые имели принципиальный характер. Он привел конкретные примеры того, как в результате «кастрации» документов искажался их общий смысл, особенно в части описания взаимоотношений русских с аборигенами. Отметив, что характер источников не соответствует концепции мирного присоединения Сибири, Тураев пришел к вполне однозначному выводу: «Реальная история народов Сибири и Дальнего Востока, их взаимоотношений с Российским государством гораздо сложнее. Совсем не простым и не мирным было их присоединение к России. Нет практически ни одного, даже самого маленького народа, который оказался бы в ее составе по собственной воле» [70, с. 154 — 169].

К признанию концепции завоевания стал, видимо, склоняться и такой известный исследователь-сибиревед как Б. П. Полевой. В вышедшем недавно 1-м томе «Истории Русской Америки» он в отношении присоединения всей Сибири использовал термин «завоевание», подчеркнув, правда, при этом, что вооруженных конфликтов было «относительно не так уж много», и продвижение русских по Сибири носило в целом мирный характер [28, с. 17]. Стоит заметить также, что Б. П. Полевой призвал историков освободиться наконец-то от созданного в отечественной историографии «странного культа» Е.  П. Хабарова и мифологизации русского продвижения на Амур, восстановив историческую правду об амурском походе и лично самом Хабарове, действия которого, возможно, принесли больше вреда, нежели пользы русским интересам в Приамурье [55].

В последнее время появилось и немало работ, авторы которых, как указывалось выше, вообще избегают давать оценку характеру присоединения Сибири. Но независимо от того, каких взглядов по данному вопросу они на самом деле придерживаются, излагаемый ими фактический материал по истории присоединения отдельных регионов или Сибири в целом (о казачьих походах, многочисленных вооруженных столкновениях, упорном сопротивлении сибирских народов установлению русской власти) рисует перед читателями картину именно завоевания. Это относится к таким работам как первый том «Истории казачества Азиатской России» (авторы соответствующих разделов Н. И. Никитин и В. Н. Дариенко) [26, с. 25 — 39], «Древний город на Оби: история Сургута» (Е. М. Главацкая, А. Т. Шашков, Н. А.  Миненко) [14, с. 87 — 114, 213 — 214], «Очерки истории Коды» (А. Т. Шашков) [52, с. 72 — 116], статьям Е. М. Михайловой [40], А. Р. Артемьева [1], А. А. Бродникова [6].

Таким образом, в целом при знакомстве с новейшей сибиреведческой литературой по проблеме присоединения Сибири к России видно, что, во-первых, наметился плюрализм мнений,во-вторых, историки стали отказываться от однозначной трактовки присоединения, господствовавшей прежде, хотя многие из них, если не большинство, продолжают придерживаться прежней точки зрения о преимущественно мирном характере присоединения, в-третьих, в работах все большее внимание начинает уделяться военно-политическому аспекту присоединения, характеру взаимоотношений русских с аборигенами, вооруженным столкновениям, т.е. тому, о чем ранее предпочитали умалчивать, наконец, в-четвертых, явно заметна неуверенность исследователей в определении характера присоединения Сибири, большинство из них избегают какой-либо оценки, ограничиваясь в лучшем случае констатацией сложности и противоречивости самого процесса присоединения. [*****]

Но подводя итог, нельзя не обратить внимание на то, что на сегодняшний день переосмысление характера присоединения Сибири носит скорее эмоциональный, нежели научный характер. Продолжает существовать ряд вопросов и проблем, с которыми надо разобраться, прежде чем дать оценку присоединения Сибири. Из них я обращу внимание лишь на три момента.

I. Необходимо определиться с терминологией и методологией вопроса

Дело в том, что и в советской и в постсоветской историографии присоединения Сибири (да и не только Сибири) самым слабым звеном является путаница в терминологии, смешение терминов и понятий, что в свою очередь является следствием абсолютной непроработанности методологии вопроса. «Проколов» в этом плане достаточно много, но можно ограничиться указанием на наиболее значимые, а именно: отсутствие, во-первых, историко-типологических моделей присоединения отдельных территорий и народов и, во-вторых, четкого определения тех понятий и терминов, которыми оперируют.

Советские историки в разное время употребляли термины «присоединение», «завоевание», «вхождение», «добровольное вхождение», «освоение», «колонизация» и т. п., однако никогда не пытались (по крайней мере, сибиреведы) дать им методологическое обоснование. Все казалось и так понятным. И лишь в последнее время исследователи стали задумываться над смыслом слов, которые произносят. На поверку оказалось, что не все так однозначно, как думалось прежде. Упоминавшийся «круглый стол» на тему «Присоединение народов к России и его объективно-исторические последствия» отчетливо показал, что у историков нет однозначных трактовок одних и тех же терминов, одних и тех же процессов. Появившиеся в 1990-е годы исследования обозначили определенный сдвиг в сторону нового осмысления.

Становится, в частности, ясно, что нельзя смешивать присоединение и освоение территорий, это совершенно разные процессы. Они могут идти «наперегонки» или параллельно друг другу, но все же не один вместо другого. Присоединение — это политический акт включения территории (мирным или военным путем) в состав какого-либо государства, завершающийся установлением административной и государственной власти, а освоение — это уже процесс создания на данной территории определенной экономической системы (так, по крайней мере, освоение понимается в литературе, хотя трактовать его можно и шире, добавив, например, культурное освоение).

Можно, конечно, дать и другие определения указанным процессам, поспорить по их поводу, но в любом случае исследовать их надо именно как отдельные процессы, не подменяя один другим. При этом, разумеется, нельзя отрицать того, что в сибирской истории присоединение тесно переплеталось с экономическим освоением. Подчас последнее даже опережало первое [16, с. 36 — 39].

Совершенно некорректно в советской литературе «завоеванию» противопоставлялись «земледельческая колонизация», «мирное заселение», «вольно-народная колонизация». Например, крупнейший знаток сибирской историографии Н. А. Миненко по поводу вклада В. И. Шункова в сибиреведение писала: «В его работах была вскрыта социально-экономическая основа русской колонизации восточной окраины, доказан преимущественно земледельческий ее характер и тем самым опровергнуто ошибочное мнение о доминирующем значении военного момента на этапе вхождения Сибири в состав Российского государства» [12, с. 28]. (курсив мой. — А.З.). Авторы «Крестьянства Сибири в эпоху феодализма» утверждали, что «стихийное мирное заселение края сыграло решающую роль в присоединении его к Русскому государству» [30, с.  36]. Можно было бы привести еще немало подобных высказываний.

Но ведь вполне очевидно, что «завоевание» и «колонизация» (или «заселение») не антиподы, они явления разного порядка, их нельзя уравнивать или противопоставлять, они вполне могут сосуществовать друг с другом. Земледельческая колонизация территории сама по себе не может исключать факта ее завоевания, заселение играет роль в освоении, но присоединение в принципе может произойти и без заселения, по крайней мере массового (пример Польши и Финляндии является тому доказательством).

Неясен также вопрос: равнозначны ли понятия «колонизация» и «освоение территории»? П. Ю. Черносвитов, например, недавно выдвинул интересную трактовку, согласно которой «освоение территории» это процесс, при котором приходящее на некую территорию население строит на ней автономную и в целом самодостаточную систему хозяйствования, направленную на удовлетворение потребностей данного населения, а «колонизация» — это процесс, при котором ресурсы территории (колонии) используются в первую очередь для снабжения метрополии [71, с.  123]. Таким образом, получается, что вряд ли правомерно употреблять понятия «колонизация» и «освоение» как синонимы, что до сих пор сплошь и рядом делается в литературе.

Много вопросов вызывает и тезис о добровольном присоединении, по-прежнему встречающийся при описании присоединения ряда сибирских народов. Доказывая его, историки апеллируют к тому, что эти народы (точнее их вожди) добровольно приносили присягу (шерть) на верность русскому царю (кеты, томские татары, забайкальские буряты, алтайские племена и некоторые другие). Но факты показывают, что принесение подобных присяг вызывалось не искренним стремлением стать подданными России, а диктовалось либо стремлением предотвратить «вперед на себя посылки государевых ратных людей», либо надеждой на русскую помощь и защиту в борьбе с более сильными соседними племенами, либо желанием поучаствовать в русских походах с целью грабежа «немирных иноземцев».

Кроме того, надо учитывать не только все обстоятельства «добровольного вхождения», но и то, что стороны по-разному понимали и оценивали те формулы подчинения, которые были заложены в присяги и договоры, и придавали им далеко не адекватное содержание и смысл. В этом отношении сошлемся, в частности, на интересное наблюдение, сделанное Г. П. Самаевым по поводу принесения в Томском остроге в 1609 г. шерти князцом ак-теленгитов Абаком. Самаев указал на то, что русские расценили это как принятие Абаком подданства (хотя тот и отказался платить ясак), а сам Абак как равноправный союз: «Многие слова из шерти, якобы произнесенные Абаком в остроге, представляют скорее иллюзию томских властей, запечатленную местным дьяком или подъячим в соответствии с установленным трафаретом, нежели подлинные слова князя, не знавшего ни русского языка, ни русской грамоты» [60, с. 18 — 19]. Думается, что подобное «иллюзорное» восприятие шерти было в целом характерно для русских властей в Сибири. В этой связи стоит задаться вопросом: а понимали ли те сибирские народы, которые еще жили первобытнообщинным строем, что такое подданство и кто такой царь? Укладывались ли новые политические понятия, принесенные русскими, в их головах?

Говоря о «добровольности», нужно упомянуть и практиковавшуюся русскими систему «аманатства». Казаки, придя на землю неясачного племени, захватывали в плен родовых старейшин или их родственников, превращая их в заложников — аманатов. Ради сохранения жизни сородичей племя вынуждено было вносить ясак и таким образом «добровольно», в действительности — вопреки своей воле, присоединялось к России.

Необходимо учитывать и тот момент, что уплата ясака отнюдь не всегда означала признание русского подданства. На первых порах сбор ясака часто сопровождался со стороны русских раздачей подарков, поэтому аборигены воспринимали его как простую меновую торговлю — казаки же спешили рапортовать о включении в русское подданство новых групп «иноземцев». Подобное обстоятельство зачастую приводило к недоразумениям: когда ясачные сборщики пытались взять ясак, ничего не давая взамен, иноземцы отвечали отказом и брались за оружие. Иначе говоря, внесение ясака аборигенами и признание ими русской власти — это не всегда одно и то же. Здесь надо исследовать каждый конкретный случай. Поверхностный же подход к фактам может привести к неверной и даже противоречивой оценке, как, например, это получилось у Е.  П. Кандараковой, которая в одном выводе сделала два взаимоисключающих заявления: «Обложение ясаком волостей северного Алтая не следует рассматривать как принятие подданства России, однако, приведение „под государеву высокую руку“ свидетельствует о попадании в зависимость от русских властей, следовательно, можно это рассматривать как принятие подданства России» [29, с. 76 — 78].

Одним словом, существует проблема: равнозначно ли мирное присоединение добровольному вхождению? И, кстати, далеко не ясно, имеет ли вообще термин «добровольное вхождение» право на существование. Я лично не знаю ни одного примера из мировой истории, когда бы один этнос по настоящему добровольно (без всяких внешних побудительных причин) присоединился к другому этносу (вошел в состав другого государства).

Другая проблема: можно ли вообще подвести под одно понятие процесс присоединения огромной территории, каковой является Сибирь. С одной стороны, несомненно, что многие сибирские народы покорились русской власти только после вооруженного сопротивления. С другой стороны, были и факты мирного подчинения. Причем и это подчинение шлопо-разному. Так вправе ли мы говорить, что Сибирь в целом была «завоевана» или присоединена «преимущественно мирным путем». Может быть, есть смысл говорить о подчинении каждого народа (или каждой территории) в отдельности? Ведь никто же не пытается охарактеризовать одним термином процессы присоединения к России территорий, лежащих до Урала (Прибалтики, Украины, Кавказа и т. д.).

Сторонники концепции Шункова могут мне указать на то, что термин «присоединение» как раз наиболее соответствует процессу присоединения Сибири, поскольку включает явления разного порядка. Осмелюсь с этим не согласиться, поскольку термин этот весьма расплывчат, он не дает точной характеристики, под него можно подвести какие угодно процессы. В том понимании, какое в него вложил Шунков, его можно использовать для обозначения любого расширения владений какого-либо государства, независимо от того, каким путем шло это расширение. Например, с полным основанием можно говорить о «присоединении» к фашистской Германии Австрии, Чехословакии, Польши, Франции, части СССР, ведь это присоединение шло разными путями: одни были присоединены «мирным» путем, другие завоеваны.

Так что, на мой взгляд, слово «присоединение» не может служить в качестве термина, характеризующего процесс присоединения. Оно не более, чем слово из русского языка, которое служит для обозначения (но не для характеристики) расширения территории государства.

II. Предстоит большая работа по восстановлению реальной картины русского продвижения на восток

Чтобы говорить о характере присоединения Сибири, нужно выявить все факты вооруженных столкновений и все методы, которые применялись русской властью по подчинению сибирских народов. На необходимость такой работы еще в 1963 г. указывал Шунков. Но с тех пор ничего сделано не было, а посему наши рассуждения о характере присоединения не более, чем рассуждения.

Можно привести один конкретный и характерный пример подобного рода рассуждений, распространенных в литературе.

Новосибирский археолог и историк С. Г. Скобелев в одной из своих работ утверждал следующее: с одной стороны, «в целом для большинства территорий Сибири была характерна ситуация, когда вооруженные столкновения коренного народа с русскими людьми продолжались от нескольких месяцев до 20–30 лет, в основном в период присоединения данных территорий к России», но, с другой стороны, «в целом, как известно, процесс присоединения Сибири шел мирным путем» [67, с.  22 — 24]. Налицо явное противоречие, которое типично для многих современных исследований: противоречие надуманной концепции реальным фактам.

Поэтому несомненно, что только после того, как будет составлена полная хроника присоединения Сибири (именно присоединения, а не освоения), станет понятно, насколько мирно тот или иной народ вошел в состав России.

III. Необходимо избавиться от «руссоцентристского» подхода к присоединению Сибири

Необходимо избавиться от «руссоцентристского» подхода к присоединению Сибири, и взглянуть на это дело глазами не только русских казаков, но и сибирских аборигенов. Как последние сами-то воспринимали свое подчинение Русскому государству? Каково было их отношение к установлению русской власти? Проделать такую работу, конечно, чрезвычайно сложно, поскольку существующие документальные источники отражают преимущественно точку зрения лишь одной, русской, стороны. Однако имеется немало фольклорного материала, который вполне позволяет исследовать эту проблему. И попытки в этом направлении уже предпринимаются в новейшей литературе. В частности, В. И. Кузьминых, проанализировав чукотский фольклор, пришел к выводу, что для чукчей русские представляли опасность номер один, а образ казака для них являлся собирательным образом врага, причем жестокого и безжалостного [33, с. 32 — 39].[******] Другой исследователь, В. М. Никифоров, показал (правда, не вполне внятно и убедительно), что якутский фольклор рисует «в определенной мере» не ту картину русско-якутских отношений, которую преподносила советская историография: в памяти якутского народа от знакомства с русскими казаками осталось немало негативных моментов [48].

Кстати, мне не встречалась ни одна работа, в которой бы анализировалось и то, как русские «землепроходцы» оценивали свое «движение встречь солнцу». Они-то что думали по этому поводу? Да и не только они, но и правительство. Имело ли последнее какую-либо программу колонизации и осознавало ли цели и значение присоединения новых территорий, или, как утверждают некоторые историки, ничего подобного не было? [13, с.  26; 37, с. 119 — 120]

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Артемьев А. Р. Открытие и начало присоединения Забайкалья и Приамурья к Российскому государству в середине XVII в. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII — XIX вв. (Историко-археологические исследования). Владивосток, 1998. Т. 3.
2. Батуев Б. Б. Буряты в XVII — XVIII вв. Улан-Удэ, 1996.
3. Батуев Б.Б., Батуева И. Б. Краткий очерк истории народов Сибири. Улан-Удэ, 1992.
4. Бахаев В. Б., Шагдуров И. Н. История Бурятии. Ч. 1. Дореволюционный период: Учеб. пособие для 9 — 10 кл. Улан-Удэ, 1995.
5. Богораз В. Г. Чукчи. Л., 1934.
6. Бродников А. А. Русско-тунгусские отношения в Среднем и Нижнем Приангарье в 20-е гг. XVII в. (военно-политический аспект) // Урало-сибирское казачество в панораме веков. Томск, 1994.
7. Бутанаев В. Я. Этническая история хакасов XVII — XIX вв. / Материалы к серии «Народы Советского союза». Вып. 3. Хакасы. М., 1990.
8. Бутанаев В. Я., Абдыкалыков А. Материалы по истории Хакасии XVII — начала XVIII вв. Абакан, 1995.
9. Бушнев Н. Конкистадор Чукотки // Русская Америка. Вологда. 1995. Вып. 6.
10. Васильевский Р. С., Резун Д. Я. К вопросу о некоторых принципиальных моментах общности процессов колонизации Сибири и Северной Америки в XVII — XVIII вв. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII — XVIII вв. (Историко-археологические исследования). Владивосток, 1998. Т. 3.
11. Головнев А. В. Русское влияние на культуру народов северо-западной Сибири в XVII — XIX вв. // Культурный потенциал Сибири в досоветский период. Новосибирск, 1992.
12. Горюшкин Л. М., Миненко Н. А. Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVI — начало XX в.). Новосибирск, 1984.
13. Демин М. А. Коренные народы Западной Сибири в русской историографии конца XVI — первой трети XVIII в. Автореферат дисс… канд. ист. наук. Томск, 1997.
14. Древний город на Оби: история Сургута. Екатеринбург, 1994.
15. Дьяченко В. И. Вхождение Якутии в состав России // Сибирь: древние этносы и их культуры. СПб., 1996.
16. Зуев А. С. «Немирный чукчей искоренить вовсе» // Родина, 1998. № 1.
17. Зуев А. С. О характере присоединения Сибири к России (постановка проблемы) // Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск, 1998.
18. Зуев А. С. Сибирь: вехи истории (XVI — XIX вв.). Учеб. пособие. Новосибирск, 1998.
19. Зуев В. Н. К вопросу об изучении так называемой «чукотской войны» (30 — 70-е гг. XVIII в.) // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII — XIX вв. (Историко-археологические исследования). Владивосток, 1995. Т. 2.
20. Иванов В. Н. Исторические основы межнациональных отношений в Якутии // Межнациональные отношения в регионе. Якутск, 1990.
21. Иванов Г. А. О методологических аспектах изучения истории отношений России с Якутией // Якутия и Россия: 360 лет совместной жизни. Якутск, 1994.
22. Измайлов И. Счеты и просчеты имперских историков // Родина. 1994. № 8.
23. История Алтая. Ч. 1. С древнейших времен до 1917 года: Учеб. пособие. Барнаул, 1995.
24. История и культура ительменов: историко-этнографические очерки. Л, 1990.
25. История и культура коряков. СПб., 1993.
26. История казачества Азиатской России. Т. 1. XVI — первая половина XIX века. Екатеринбург, 1995.
27. История Российского Приморья: Учеб. пособие. Владивосток, 1998.
28. История Русской Америки. М., 1997. Т. 1.
29. Кандаракова Е. П. Присоединение Северного Алтая к России // Горный Алтай и Россия. 240 лет. Горно-Алтайск, 1996.
30. Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск, 1982.
31. Кружинов В. М. Тюмень: вехи истории. Екатеринбург, 1994 (2-е изд. 1997).
32. Кузнецова Ф. С. История Сибири. Ч. 1. Присоединение к России: Учеб. пособие. Новосибирск, 1997.
33. Кузьминых В. И. Образ русского казака в фольклоре народов северо-восточной Сибири // Урало-сибирское казачество в панораме веков. Томск, 1994.
34. Кузьминых В. И. Неизвестная война. Чукотка 1649 — 1755 гг. // Материалы XXXII Междунар. науч. студенч. конф. «Студент и научно-технический прогресс»: История / Новосиб. ун-т. Новосибирск, 1994.
35. Леонтьева Г. А. Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров. М., 1991.
36. Леонтьева Г. А. Якутский казак Владимир Атласов — первопроходец земли Камчатки. М., 1997.
37. Лурье С. В. Российская империя как этнокультурный феномен // Цивилизации и культуры. Вып. 1: Россия и Восток: цивилизационные отношения. М., 1994.
38. Миненко Н. А. Урал и Сибирь конца XVI — первой половины XIX в. в новейшей отечественной историографии // Культурное наследие Азиатской России. Тобольск, 1997.
39. Минжуров Д. Э. Присоединение Сибири к России // Современные проблемы гуманитарных и естественный наук. Новосибирск, 1994. Ч. 1.
40. Михайлова Е. А. К вопросу об этно- и культурогенезе коренного населения крайнего Северо-Востоке Азии // Сибирь: древние этносы и их культуры. СПб., 1996.
41. Модоров Н. С. Еще раз о проблемах присоединения Алтая к России // Актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул, 1998.
42. Модоров Н. С. Роль России в исторических судьбах населения Горного Алтая // Горный Алтай и Россия. 240 лет. Горно-Алтайск, 1996.
43. Модоров Н. С. Россия и Горный Алтай: политические, социально-экономические и культурные отношения (XVII — XIX вв.). Горно-Алтайск, 1996.
44. Модоров Н. С. У истоков дружбы. Горно-Алтайск, 1989.
45. На стыке континентов и судеб. Этнокультурные связи народов Урала в памятниках фольклора и исторических документах. Екатеринбург, 1996. Ч. 1.
46. Никитин Н. И. Начало казачества Сибири. М., 1996; Никитин Н. И. Землепроходец Семен Дежнев и его время. М., 1999.
47. Никитин Н. И. Страсти вокруг Ермака, или можно ли в наше время воспевать «завоевателей» и «покорителей» // Москва, 1992. № 7/8.
48. Никифоров В. М. Историческая основа пословиц и поговорок народа саха // Якутия и Россия: 360 лет совместной жизни. Якутск, 1994.
49. Нимаев Д. Д. Буряты: диалектика этнического и государственного // Народы Сибири: права и возможности. Новосибирск, 1997.
50. Огурцов А. Ю. Русская экспансия в южной Сибири (постановка вопроса) // Кузнецкая старина. Новокузнецк, 1994. Вып. 2.
51. Огурцов А. Ю. Русская экспансия за Урал. Век XVIII // Сибирская газета. 1991. № 48.
52. Очерки истории Коды. Екатеринбург, 1995.
53. Очерки истории Приморья. Владивосток, 1996.
54. Очирова Т. Н. Присоединение Сибири как евразийский социокультурный вектор внешней политики Московского государства // Цивилизации и культуры. Вып. 1. Россия и Восток: цивилизационные отношения. М., 1994.
55. Полевой Б. П. Изветная челобитная С. В. Полякова 1653 г. и ее значение для археологов Приамурья // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII — XIX вв. (Историко-археологические исследования). Владивосток, 1995. Т. 2.
56. Пустогачев Я. А. К вопросу присоединения северных этносов к России // Горный Алтай и Россия. 240 лет. Горно-Алтайск, 1996.
57. Романов С. В. К вопросу о характере взаимоотношений русского и аборигенного населения в XVII — первой половине XVIII вв. // Из истории освоения юга Западной Сибири русским населением в XVII — начале XX вв. Кемерово, 1997. № 90.
58. Ромодановская Е. К. Счеты сводить ни к чему // Сибирская газета. 1990. № 44.
59. Российское многонациональное государство: формирование и пути исторического развития // История и историки. М., 1995.
60. Самаев Г. П. Присоединение Алтая к России (исторический обзор и документы). Горно-Алтайск, 1996.
61. Сафронов Ф. Г. Вопрос о присоединении Якутии к Русскому государству в советской исторической литературе // Изв. СО АН СССР. 1969. Сер. общ. наук. № 1. Вып. 1.
62. Сафронов Ф. Г. Тихоокеанские окна России. Из истории освоения русскими людьми побережий Охотского и Берингова морей, Сахалина и Курил. Хабаровск, 1988.
63. Семенов А. Землепроходцы // Землепроходцы. Петропавловск-Камчатский, 1994.
64. Сергеев О. И. Казачество на Тихоокеанском побережье России: историческая роль в прошлом и современное положение // Изв. Росс. гос. историч. архива Дальнего Востока. Владивосток, 1996. Т. 1.
65. Сергеев О. И., Чернавская В. Н. Казак М. В. Стадухин — исследователь Северо-Востока Азии // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII — XIX вв. (Историко-археологические исследования). Владивосток, 1998. Т. 3.
66. Сергеев О. И., Чернавская В. Н. Русские казаки-землепроходцы как первые исследователи Дальневосточного региона (к постановке проблемы) // Культура, наука и образование народов Дальнего Востока России и стран Азиатско-Тихоокеанского региона: история, опыт, развитие. Хабаровск, 1996. Вып. 4.
67. Скобелев С. Г. Демография коренных народов Сибири в XVII — XX вв.: колебания численности и их причины. Учеб. пособие. Новосибирск, 1998.
68. Слепцов П. А. Межэтническое взаимодействие в Якутии в дореволюционный период // Межнациональные отношения в регионе. Якутск, 1990.
69. Студеникин М. Т. К 300-летию присоединения Камчатки к России // Преподавание истории в школе. 1997. № 7.
70. Тураев В. А. О характере купюр в публикациях документов русских землепроходцев XVII в. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII — XIX вв. (Историко-археологические исследования). Владивосток, 1995. Т. 2.
71. Черносвитов П. Ю. Русская колонизация Севера: становление и разрушение «генофондов культуры» // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII — XIX веках (историко-археологические исследования). Владивосток, 1994. Т. 1.
72. Шунков В. И. Вопросы аграрной истории России. М., 1974.
73. Якутия и Россия: 360 лет совместной жизни. Якутск, 1994.

(Справедливости ради надо отметить, что все же не все историки признали концепцию преимущественно мирного и добровольного присоединения Сибири. Пожалуй, наиболее упорно ее отвергал и так и не признал якутский историк Ф. Г. Сафронов (см.: [61; 62, с.  13]).

ПРИМЕЧАНИЯ

** Материалы дискуссии для того времени оказались настолько острыми, что их решились опубликовать только шесть лет спустя, в 1995 г. (см.: [59, с. 6—167]).

*** Показательна в этом отношении, в частности, статья Р. С. Васильевского и Д. Я. Резуна, которые, задавших целью проанализировать «некоторые принципиальные моменты общности процессов колонизации Сибири и Северной Америки», совершенно обошли стороной такой принципиальный момент как соотношение мирного и военного факторов в ходе колонизации названных территорий (см.: [10]).

**** Заметим, правда, что на год раньше, в 1990 г., в «Сибирской газеты» было опубликовано короткое интервью с известным сибирским литературоведом Е. К. Ромодановской, посвященное личности Ермака. Отвечая на вопрос корреспондента, «можно ли говорить в целом о насильственном присоединении Сибири», Ромодановская отметила, что в этом процессе переплетались и «мирное добровольное признание вассальной зависимости», и «насильственное присоединение» [58, с.  9].

***** Ряд авторов материал вообще преподносят таким образом, что даже догадаться невозможно, что они думают по поводу характера присоединения или Сибири в целом, или ее отдельных регионов (см., напр.: [7, с. 30 — 54; 8; 39; 56, с. 68 — 71]).

****** Аналогичные наблюдения в свое время сделал В. Г. Богораз (см.: [5, с. 171]).

Кадровый состав комиссарского корпуса Временного сибирского правительства

К вопросу о характере политического режима на востоке России в период правления А. В. Колчака

Есть две версии истории о том, как США купили Аляску у России | История

Летим к Денали, когда снежная буря приближается к горному хребту. Коррина Лукас, фотоконкурс Smithsonian.com

Сто пятьдесят лет назад, 30 марта 1867 года, государственный секретарь США Уильям Х. Сьюард и русский посланник барон Эдуард де Штёкль подписали Договор о цессии. Одним росчерком пера царь Александр II уступил Аляску, последний оставшийся плацдарм его страны в Северной Америке, Соединенным Штатам за 7,2 миллиона долларов США.

Эта сумма, составляющая всего 113 миллионов долларов в сегодняшних долларах, положила конец 125-летней одиссее России на Аляске и ее экспансии через коварное Берингово море, которое в какой-то момент расширило Российскую империю на юг до Форт-Росс, Калифорния. , в 90 милях от залива Сан-Франциско.

Сегодня Аляска – один из самых богатых штатов США благодаря обилию природных ресурсов, таких как нефть, золото и рыба, а также обширным пространствам нетронутой дикой природы и стратегическому положению в качестве окна в Россию и ворот в Арктику.

Так что же побудило Россию уйти со своего американского плацдарма? И как он вообще завладел ею?

Как потомок инупиакских эскимосов, я живу и изучаю эту историю всю свою жизнь. В некотором смысле, есть две истории того, как Аляска стала американской, и две точки зрения. Один касается того, как русские «завладели» Аляской и в конце концов уступили ее США. Другой — с точки зрения моих людей, которые жили на Аляске тысячи лет и для которых годовщина уступки вызывает смешанные чувства, включая огромные потери, но и оптимизм.

«Мягкое золото» морской выдры привлекло так много россиян на Аляску. Лора Раух/AP Photo

Россия смотрит на восток

Жажда новых земель, которая привела Россию к Аляске и, в конечном счете, к Калифорнии, началась в 16 веке, когда страна была в несколько раз меньше своего нынешнего размера.

Ситуация начала меняться в 1581 году, когда Россия захватила сибирскую территорию, известную как Сибирское ханство, которой управлял внук Чингисхана. Эта ключевая победа открыла Сибирь, и в течение 60 лет русские были на Тихом океане.

Продвижение русских через Сибирь частично подпитывалось прибыльной торговлей мехом, желанием распространить русскую православную веру на «языческое» население на востоке и добавлением новых налогоплательщиков и ресурсов в империю.

В начале 18 века Петр Великий, создавший первый в России флот, хотел узнать, как далеко на восток простирается азиатская часть суши. Сибирский город Охотск стал плацдармом для двух заказанных им исследований. А в 1741 году Витус Беринг успешно пересек пролив, носящий его имя, и увидел гору Святого Ильи, недалеко от нынешнего поселка Якутат на Аляске.

Хотя вторая Камчатская экспедиция Беринга обернулась катастрофой лично для него, когда плохая погода на обратном пути привела к кораблекрушению на одном из самых западных Алеутских островов и, в конце концов, к его смерти от цинги в декабре 1741 года, для России это был невероятный успех. Уцелевший экипаж починил судно, загрузил его сотнями каланов, лисиц и морских котиков, которых там было в изобилии, и вернулся в Сибирь, поразив своим ценным грузом русских охотников за пушниной. Это вызвало нечто похожее на Клондайкскую золотую лихорадку 150 лет спустя.

Проблемы появляются

Но поддерживать эти поселения было непросто. Русские на Аляске, которых на пике своего развития насчитывалось не более 800 человек, столкнулись с реальностью того, что они находились на расстоянии половины земного шара от Санкт-Петербурга, тогдашней столицы империи, что делало связь ключевой проблемой.

Кроме того, Аляска находилась слишком далеко на севере, чтобы там можно было заниматься сельским хозяйством, и, следовательно, неблагоприятным местом для отправки большого количества поселенцев. Поэтому они начали исследовать земли дальше на юг, сначала ища только людей, с которыми можно было бы торговать, чтобы они могли импортировать продукты, которые не растут в суровом климате Аляски. Они отправили корабли на территорию нынешней Калифорнии, установили там торговые отношения с испанцами и, в конце концов, в 1812 году основали собственное поселение в Форт-Росс 9.0003 Досягаемость России в Северной Америке когда-то простиралась на юг до Калифорнии, о чем свидетельствует эта русская православная церковь в Форт-Россе. Рич Педрончелли/AP Photo

Однако тридцать лет спустя организация, созданная для управления американскими исследованиями России, потерпела неудачу и продала то, что осталось. Вскоре после этого русские начали серьезно сомневаться, смогут ли они также сохранить свою колонию на Аляске.

Начнем с того, что колония больше не приносила прибыли после уничтожения популяции каланов. Затем был тот факт, что Аляску было трудно защищать, а у России не было денег из-за расходов на войну в Крыму.

Американцы жаждут сделки

Очевидно, русские были готовы продать, но что побудило американцев захотеть купить?

В 1840-х годах Соединенные Штаты расширили свои интересы до Орегона, аннексировали Техас, вели войну с Мексикой и приобрели Калифорнию. Впоследствии государственный секретарь Сьюард написал в марте 1848 года:

.

«Нашему населению суждено катить неудержимые волны к ледяным преградам севера и встречаться с восточной цивилизацией на берегах Тихого океана».

Спустя почти 20 лет после того, как он высказал свои мысли об экспансии в Арктику, Сьюард достиг своей цели.

На Аляске американцы предвидели потенциал для добычи золота, меха и рыболовства, а также расширения торговли с Китаем и Японией. Американцы опасались, что Англия может попытаться установить свое присутствие на территории, а приобретение Аляски, как считалось, поможет США стать тихоокеанской державой. И в целом правительство придерживалось экспансионистского режима, опираясь на популярную в то время идею «манифестной судьбы».

Итак, была заключена сделка с неисчислимыми геополитическими последствиями, и американцы, похоже, получили выгодную сделку за свои 7,2 миллиона долларов.

Только с точки зрения богатства США получили около 370 миллионов акров преимущественно нетронутой дикой природы — почти треть площади Европейского Союза — включая 220 миллионов акров того, что сейчас является федеральными парками и заповедниками дикой природы. Сотни миллиардов долларов в виде китового жира, меха, меди, золота, древесины, рыбы, платины, цинка, свинца и нефти были произведены на Аляске за эти годы, что позволило штату обойтись без налога с продаж или подоходного налога и дать каждому жителю годовая стипендия. На Аляске, вероятно, все еще есть миллиарды баррелей запасов нефти.

Штат также является ключевой частью системы обороны Соединенных Штатов, с военными базами, расположенными в Анкоридже и Фэрбенксе, и это единственная связь страны с Арктикой, что обеспечивает ей место за столом переговоров, поскольку тающие ледники позволяют разведка значительных ресурсов региона.

Хотя США относились к коренному населению Аляски намного лучше, чем к русским, даже сегодня их отношения все еще были непростыми. Эл Грилло / AP Photo

Воздействие на коренных жителей Аляски

Но есть альтернативная версия этой истории.

Когда Беринг наконец нашел Аляску в 1741 году, на Аляске проживало около 100 000 человек, включая инуитов, атабасков, юпиков, унанган и тлинкитов. Только на Алеутских островах их было 17 000 человек.

Несмотря на сравнительно небольшое количество русских, которые когда-либо проживали в одном из своих поселений – в основном на Алеутских островах, Кадьяке, Кенайском полуострове и Ситке – они железной рукой властвовали над коренным населением в своих районах, забирая детей лидеров в качестве заложников, уничтожая байдарки и другое охотничье снаряжение, чтобы контролировать людей и проявляя крайнюю силу, когда это необходимо.

 Русские привезли с собой вооружение , такое как огнестрельное оружие, мечи, пушки и порох, что помогло им закрепиться на Аляске вдоль южного побережья. Они использовали огневую мощь, шпионов и защищенные форты для обеспечения безопасности, а также выбрали христианизированных местных лидеров для выполнения своих желаний. Однако они также встретили сопротивление, например, со стороны тлинкитов, которые были способными воинами, что гарантировало, что их власть над территорией будет незначительной.

К моменту уступки, по оценкам, осталось всего 50 000 коренных жителей, а также 483 русских и 1421 креолов (потомки русских мужчин и коренных женщин).

Только на Алеутских островах русские поработили или убили тысячи алеутов. Их население резко сократилось до 1 500 человек за первые 50 лет российской оккупации из-за сочетания войн, болезней и порабощения.

Когда американцы пришли к власти, Соединенные Штаты все еще были вовлечены в индейские войны, поэтому они смотрели на Аляску и ее коренных жителей как на потенциальных противников. Генерал Улисс С. Грант сделал Аляску военным округом, а генерал Джефферсон С. Дэвис был избран новым командующим.

Со своей стороны, коренные жители Аляски утверждали, что они по-прежнему имеют право собственности на территорию как ее коренные жители и не потеряли землю в войне и не уступили ее какой-либо стране, включая США, которые технически не покупали ее у русских. но купил право вести переговоры с коренным населением. Тем не менее, коренным жителям отказывали в гражданстве США до 1924 года, когда был принят Закон о гражданстве Индии .

В то время коренные жители Аляски не имели прав как граждане и не могли голосовать, владеть собственностью или подавать заявки на добычу полезных ископаемых. Бюро по делам индейцев совместно с миссионерскими обществами в 1860-х годах начало кампанию по искоренению языков, религии, искусства, музыки, танцев, церемоний и образа жизни коренных народов.

Только в 1936 году Закон о реорганизации индейцев разрешил формировать правительства племен, и только девять лет спустя открытая дискриминация была объявлена ​​вне закона Антидискриминационным законом Аляски 1945 года. Собаки или туземцы запрещены», что было обычным явлением в то время.

Президент Дуайт Эйзенхауэр подписывает прокламацию о признании Аляски 49-м штатом 3 января 1959 года. Харви Джордж / AP Photo

Государственность и отказ от ответственности

В конце концов, однако, ситуация для туземцев заметно улучшилась.

Аляска окончательно стала штатом в 1959 году, когда президент Дуайт Д. Эйзенхауэр подписал Акт о статусе штата Аляска, предоставив ей 104 миллиона акров территории. И в качестве беспрецедентного намека на права коренного населения Аляски закон содержал пункт, в котором подчеркивалось, что граждане нового штата отказываются от любых прав на землю, на которые распространяется титул коренных жителей, что само по себе было очень острой темой, поскольку они претендовали на всю территорию. .

Результатом этого пункта стало то, что в 1971 году президент Ричард Никсон уступил 44 миллиона акров федеральной земли вместе с 1 миллиардом долларов коренному населению Аляски, которое в то время насчитывало около 75 000 человек. Это произошло после того, как Целевая группа по земельным претензиям, которую я возглавлял , дала штату идеи о том, как решить проблему.

Сегодня на Аляске проживает 740 000 человек, из которых 120 000 являются коренными жителями.

В то время как Соединенные Штаты празднуют подписание Договора о уступке прав, мы все — жители Аляски, коренные жители и американцы из 48 бедных семей — должны приветствовать государственного секретаря Уильяма Х. Сьюарда, человека, который в конечном итоге принес демократию и верховенство закона в Аляска.

Первоначально эта статья была опубликована на The Conversation.

Уильям Л. Иггиагрук Хенсли — приглашенный заслуженный профессор Университета Аляски в Анкоридже

Рекомендуемые видео

Русско-японская война | Причины, резюме, карты и значение

Русско-японская война

Смотреть все СМИ

Дата:

8, 19 февраля04 — 5 сентября 1905 г.

Местонахождение:

Китай Маньчжурия Корея

Участники:

Япония Российская империя

Основные события:

Битва при Мукдене Битва при Цусиме Битва при Порт-Артуре Битва на Желтом море

Ключевые люди:

Степан Осипович Макаров Николай II Анатолий Михайлович Стессель Даншаку Судзуки Кантаро Того Хейхачиро

Просмотреть весь связанный контент →

Популярные вопросы

Что послужило причиной русско-японской войны?

Война развилась из соперничества России и Японии за господство в Корее и Маньчжурии. После Первой китайско-японской войны Япония приобрела Ляодунский полуостров у Китая, но европейские державы вынудили Японию вернуть его. Впоследствии Китай сдал его в аренду России. Русско-японская война началась, когда Япония атаковала русские военные корабли в Порт-Артуре на полуострове.

Япония: Возникновение имперской Японии

Узнайте больше о начале русско-японской войны в статье о Японии.

Кто выиграл русско-японскую войну?

Япония одержала убедительную победу над Россией, став первой азиатской державой современности, победившей европейскую державу.

Цусимское сражение

Балтийский флот России прошел полмира только для того, чтобы встретить свою гибель от орудий адмирала

Того Хейхачиро и превосходящих кораблей Императорского флота Японии в Цусимском сражении.

Где велась русско-японская война?

Война велась в основном на море: Россия пыталась помешать Японии блокировать Порт-Артур, а Япония пыталась помешать России усилить свои войска. Япония нанесла морские удары по Корее и Ляодунскому полуострову, в результате чего русские войска отступили к Мукдену. В битве под Мукденом (начало 1905 г.) японцы нанесли решительное поражение русским.

Какое значение имела русско-японская война?

Милитаристы в японском правительстве воодушевились своим успехом, и спустя десятилетия после русско-японской войны они набирали почти неконтролируемую власть. В России деморализующее поражение помогло разжечь русскую революцию 1905 года.

Англо-японский союз

Это стратегическое партнерство эффективно помешало другим европейским державам прийти на помощь России.

Чем закончилась русско-японская война?

Массовые сражения под Мукденом и Цусимой истощили ресурсы как России, так и Японии, поэтому, когда президент США. Теодор Рузвельт предложил посредничество в мирном урегулировании, обе стороны согласились. 19 сентября05 г. они подписали Портсмутский мирный договор, по которому Россия признала Японию доминирующей державой в Восточной Азии.

Сводка

Прочтите краткий обзор этой темы

Русско-японская война , (1904–05), военный конфликт, в котором победившая Япония вынудила Россию отказаться от своей экспансионистской политики в Восточной Азии, тем самым став первой азиатской державой современности, победившей европейскую державу.

Истоки русско-японской войны

К началу XVII века Россия установила свою власть над всей Сибирью, но ее попытки продвинуться на юг последовательно блокировались Китаем. Полностью вовлеченная в Западную Европу и против Турции в 18 веке, Россия не могла отстаивать свои интересы в Восточной Азии. Однако по мере развития заселения Сибири оно осознавало свою потребность в выходах к морю и, поскольку Китай продолжал отказывать ему в доступе к Приамурью, оно прибегло к силе в конце царствования императора Николая I (1825–1825 гг.). 55).

События Русско-японской войны

Битва за Порт-Артур

2 февраля 1904 г. — 9 августа 1904 г.

Битва на Желтом море

10 августа 1904 г.

Битва за Мукден

20 февраля 1905 г. — 10 марта 1905 г.

Битва при Цусиме

27 мая 1905 г. — 29 мая 1905 г.

В 1850-х годах по левому берегу Амура (Хейлуна) возникли русские города и слободы. Китайское правительство неоднократно выражало протесты, но из-за продолжающейся борьбы с Великобританией и Францией и внутренних беспорядков восстания тайпинов не смогло противостоять давлению России. Наконец, по Айгунскому договору (1858 г. , подтвержден Пекинской конвенцией 1860 г.) Китай уступил России всю территорию к северу от Амура вместе с приморским районом восточнее реки Уссури (Усули) от устья Амура. до границы с Кореей. Это включало прекрасное место, где вскоре должен был быть основан Владивосток. Однако экспансионистская политика России теперь вызывала тревогу у других европейских держав, и в 1861 году Великобритания предотвратила попытку России создать военно-морскую базу на острове Цусима, расположенном между Кореей и Японией. В течение следующих 30 лет Россия довольствовалась консолидацией своих достижений.

В царствование императора Александра III (1881–1894 гг.) возродился интерес к освоению азиатских частей Российской империи. В 1891 году Александр отправил своего сына, который вскоре станет царем Николаем II, в широко разрекламированное путешествие по Восточной Азии, и в это время начались работы на Транссибирской магистрали. После воцарения Николая II в 1894 году экспансионистская политика России стала более активной и ярко выраженной. Однако начало Первой китайско-японской войны в том же году продемонстрировало, что Япония стала новой восходящей державой в Азии.

Возникновение Японии

Превращение Японии из изоляционистского феодального государства в мощную современную державу началось в 1868 году с падением сёгуната Токугава и восстановлением императора Мэйдзи. Реформы той эпохи проводились с такой драматической скоростью, что уже через четверть века Япония была готова выступить против Китая. Хотя правители династии Цин контролировали обширную империю, Китай вступил во вторую половину XIX в.20-го века ведет проигрышную битву с европейским вторжением и ослабляется внутренней коррупцией.

В своей внешней политике Япония в первую очередь стремилась распространить свою власть на Корею, государство, над которым Китай долгое время претендовал на сюзеренитет. Его борьба с Китаем за господство в Корее породила несколько кризисов и, наконец, в 1894 г. войну. Япония со своей модернизированной армией и флотом сразу же одержала ряд ярких побед над китайцами, которые по Симоносекскому договору (17 апреля 189 г. 5), уступил Японии Квантунский (Ляодунский) полуостров, на котором стоит Порт-Артур (ныне Далянь), вместе с островами Формоза (Тайвань) и Пескадорские (Пэн-ху) острова, и согласился выплатить крупную контрибуцию.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подписаться сейчас

Эта демонстрация мощи Японии и ее решительная победа над Китаем грозили закрыть двери для России в Восточной Азии и сделали конфликт между Россией и Японией неизбежным. Российское правительство быстро отреагировало на Симоносекский договор. По инициативе Николая II Россия, Германия и Франция провели так называемую тройственную интервенцию, вынудив Японию отказаться от своих территориальных приобретений в обмен на увеличение контрибуции. Николай под руководством Сергея Юльевича, графа Витте, своего министра путей сообщения и финансов, сразу же получил кредит для Китая, что позволило ему выплатить крупную контрибуцию Японии. В 1896 Россия заключила союз с Китаем против Японии, гарантировавший целостность территории Китая. По условиям этого союза Россия также получила право проложить восточный участок Транссибирской магистрали через Маньчжурию через Харбин во Владивосток, продлить ветку от Харбина на Мукден (ныне Шэньян) и Далянь, а также на управлять и патрулировать с русскими войсками полосу территории по обе стороны железной дороги.

Европейский колониализм в Китае

В Восточной Азии началась эра европейского соперничества. Немецкий император Вильгельм II во время визита в Россию в 1897 году заручился поддержкой своего двоюродного брата Николая II для немецкой аннексии Цзяочжоу (ныне Циндао). Впоследствии Николай II сам решил захватить Порт-Артур, несмотря на собственные гарантии неприкосновенности китайской территории и вопреки решительным возражениям своего министра Витте. Тем не менее Витте удалось добиться от Китая соглашения об аренде Порт-Артура на 25 лет (8 апреля 189 г.8). Таким образом, Россия вступила в оккупацию Квантунского полуострова, из которого всего тремя годами раньше она исключила Японию.

Узнайте о восстании боксеров

Посмотреть все видео к этой статье

За захватом китайской территории Германией и Россией последовали британские требования на Вэйхай и французские претензии на Гуанчжоу (ныне Гуанчжоу). Реакцией на неуклонное ослабление китайского суверенитета стало восстание боксеров (1899–1900 гг.), официально санкционированное крестьянское восстание против иностранцев. Япония и европейские державы вмешались, чтобы подавить восстание, а Россия использовала восстание как предлог для ввода войск в Маньчжурию. Оттуда он планировал вторгнуться в Корею, независимость которой «гарантировалась» Японией со времен Симоносекского договора.

Готовясь утвердить свою власть в Восточной Азии, Япония создала современную и боеспособную армию и флот. В результате рекрутского закона 1896 г. к январю 1904 г. ее передовая армия насчитывала 270 000 хорошо обученных военнослужащих. Хотя ее резервы составляли всего около 200 000 человек, Япония получила явное преимущество перед Россией в Восточной Азии. Включая все патрули на Маньчжурских железных дорогах и небольшие гарнизоны в Порт-Артуре и Владивостоке, у России было всего около 80 000 военнослужащих в этом регионе. Однако на другом конце Транссибирской магистрали у него было почти подавляющее количество живой силы, поскольку численность русской армии в мирное время составляла примерно 1 000 000 человек. Японцы, конечно, не думали о нападении на саму Россию, а были полностью озабочены скорейшей и решающей победой, которая прочно установила бы их гегемонию в Восточной Азии. В этой стратегии они рассчитывали на то, что Транссибирская магистраль окажется неадекватной для задачи доставки своевременных русских подкреплений, и их просчет в этом отношении мог привести их к катастрофе.

Русская политика в Восточной Азии

Русское правительство было запутано и нереалистично в своей политике, ведущей к войне с Японией, да и в ведении самой войны. Этот факт, в сочетании с неэффективным командованием его войсками, был больше, чем любой другой фактор, ответственным за его поражение. Генерал Алексей Куропаткин, военный министр Николая II, с тревогой наблюдал за ростом японской вооруженной силы. Поняв, что Япония завоевала перевес в Восточной Азии, летом 1903 он рекомендовал России отказаться от своих проектов в Маньчжурии и вернуть Порт-Артур Китаю в обмен на уступки во Владивостокской области. Его предложения были приняты, но экстремисты при императорском дворе и мощные коммерческие интересы, стоящие за российским экспансионистским движением в Восточной Азии, свели на нет политику Куропаткина. Между тем ничего не делалось для усиления русских сил, а российское правительство просто игнорировало приготовления и очевидные намерения Японии.

Начало войны

В ночь с 8 на 9 февраля 1904 г. без объявления войны главный японский флот под командованием адмирала Того Хейхачиро застал врасплох русскую эскадру в Порт-Артуре, нанеся ей серьезные потери и наложив блокаду в гавани. Адмирал Евгений Алексеев был наместником и первым главнокомандующим русскими войсками в Восточной Азии. Алексеев, хотя и был фаворитом императора, обладал сомнительной рассудительностью и отдал деморализующий приказ, чтобы флот не рисковал выходить в море.

Когда адмирал Степан Осипович Макаров, храбрый и способный офицер, принял командование флотом, он ежедневно выводил свои корабли в море и серьезно беспокоил японский флот. К несчастью для российских военных, Макаров погиб 13 апреля, всего через два месяца после начала войны, когда его флагманский корабль «Петропавловск » подорвался на мине и затонул. После этого русская эскадра месяцами оставалась в гавани, в то время как японский флот беспрепятственно отходил от Порт-Артура. Таким образом, японский флот, хотя и примерно равный по силе российскому Дальневосточному флоту, держал флот противника раздробленным и замкнутым в Порт-Артуре и Владивостоке.

Не дожидаясь получения господства на море, японцы в марте начали переброску своей Первой армии (под командованием генерала Тамемото Куроки) через море в Корею, высадив ее в Инчхоне, недалеко от Сеула, и в Намп’о, на севере. Весенняя оттепель сделала дороги практически непроходимыми, и потребовалось много дней, прежде чем японская армия заняла позицию перед городом Одзю (ныне Синою) на реке Ялу. 1 мая японцы атаковали и после ожесточенных боев нанесли поражение русским. Потери японцев составили около 1100 человек из 40 000 человек, а потери русских составили 2 500 человек из 7 000 военнослужащих, участвовавших в этом бою. Это была победа огромного значения, ибо, хотя превосходящие по численности русские организовали организованный отход, это было первое победоносное сражение Японии против западной страны.

Русская стратегия

Общественный протест против Алексеева как главнокомандующего вынудил Николая послать Куропаткина принять командование, хотя Алексеев остался наместником. Куропаткин показал себя компетентным военным министром, но, к сожалению, показал себя нерешительным и пассивным командиром в полевых условиях. Его политика заключалась в том, чтобы по возможности избегать действий, пока он не достиг значительного численного превосходства. Он расположил свои силы так, чтобы они могли задержать противника, а затем отойти на подготовленные позиции в тылу.

В мае 2-я японская армия под командованием генерала Ясуката Оку высадилась на Квантунском полуострове. 26 мая эта группировка, превосходившая русских в 10 раз, выиграла битву при Наньшане, отрезав гарнизон Порт-Артура от основных сил России в Маньчжурии. Еще две японские дивизии высадились на восточном побережье Кореи, чтобы сформировать Третью армию под командованием генерала Ноги Маресуке, которая должна была действовать против Порт-Артура. Еще одна дивизия, составившая ядро ​​4-й армии, под командованием генерала Мичицура Нодзу, была высажена на побережье Маньчжурии.

Куропаткин был обеспокоен такой концентрацией противника. Он приказал подготовиться к тому, чтобы сделать Мукден оплотом, к которому он мог бы отступить, но в это время он получил приказ, подписанный самим императором, внушавший ему, что судьба Порт-Артура находится в его прямой ответственности. Поэтому Куропаткин расположил свои главные силы южнее Мукдена в районе Ляояна. Но при Фу-сяне (ныне Вафандянь) 14 июня японцы силами 35 тыс. человек нанесли решительное поражение 25-тысячному русскому войску. Затем японцы продвинулись тремя колоннами на Ляоян, где основные русские силы под командованием Куропаткина отступили и заняли прочные позиции.

Даже неожиданный вылет русской морской эскадры в Порт-Артур, парализовавший на время японское сухопутное наступление, а затем внезапное появление русской Владивостокской эскадры в Цусимском проливе, прибавившее тревог японской высокой командование, не побудило русское командование к более агрессивной тактике. К концу июля Куропаткин вступил в бой с 1-й армией Куроки, после чего Куропаткин отступил к Ляояну и остался там в обороне, хотя имел значительные возможности атаковать наступающие колонны противника.

25 августа присоединилась битва при Ляояне, и после девяти дней упорных боев японцы одержали значительную победу, несмотря на меньшую численность: 130 000 против 180 000 русских. Тем не менее потеря около 23 000 человек поставила их перед серьезными трудностями, поскольку у них были ограниченные обученные резервы. Тем временем русские в полном порядке отступили к Мукдену, куда они теперь получали по Транссибирской магистрали подкрепления из расчета 30 000 человек в месяц.

Понимая, что ресурсы японцев подходят к концу, а русская армия набирает силу, Куропаткин решил перейти в наступление. Несмотря на эту новую, более напористую стратегию, Куропаткин тщательно подготовился к удержанию Мукдена, который как столица Маньчжурии имел особое политическое значение. Первое сражение в результате наступления Куропаткина произошло на реке Шахо (5–17 октября 1904 г.), а последующее сражение произошло у Сандепу (26–27 января 1904 г.).05). Обе победы могли бы стать решающими для России, если бы Куропаткин и его старшие офицеры были более решительны и агрессивны, но в конечном итоге оба сражения оказались нерешительными.

Взятие Порт-Артура

Тем временем в Порт-Артуре японцы обнаружили русский гарнизон намного сильнее, чем они ожидали. Русские защитники много сделали, чтобы укрепить свои позиции брустверами и колючей проволокой, и у них было несколько пулеметов. Предприняв несколько очень дорогостоящих попыток взять крепость, японцы отказались от общих штурмов и прибегли к тактике осады. Затягивание этих операций огорчало японское командование, ибо не только сковывало их 3-ю армию, в которой они остро нуждались на главном театре военных действий, но и снижало боевой дух их войск в Маньчжурии. Известие об отплытии русского Балтийского флота в Восточную Азию заставило японцев удвоить усилия по взятию Порт-Артура. Русские пулеметы нанесли жестокий урон японским атакующим, которые понесли очень тяжелые потери в результате тактики штурма, к которой они снова прибегли. Наблюдатели из армий Западной Европы и Соединенных Штатов были прикреплены как к японцам, так и к русским, и эффект пулеметного огня на массированные атаки пехоты был ужасающе очевиден для всех. Однако уроки Порт-Артура остались практически незамеченными европейскими командирами, которые повторили ту же кровавую тактику на Западном фронте во время Первой мировой войны9. 0003

Среди русских командиров в Порт-Артуре возникли серьезные разногласия. Одни призывали сдаться, другие настаивали на том, чтобы гарнизон сопротивлялся до конца. 2 января 1905 г. лейтенант. Генерал Анатолий Стессель, командующий крепостью, выслал белый флаг, не посоветовавшись со своими офицерами, и таким образом сдал Порт-Артур. Капитуляция была расценена либо как акт некомпетентности, либо как предательство, поскольку в крепости были запасы провизии более чем на три месяца и достаточное количество боеприпасов.

Последнее и величайшее сухопутное сражение войны произошло за Мукден (19 февраля — 10 марта 1905 г.). Снова Куропаткин решился на атаку, но на этот раз японцы его опередили. Три русские армии столкнулись с японцами — справа налево, Вторая (под командованием генерала Александра фон Каульбарса), Третья (под командованием генерала Александра Бильдерлинга) и Первая (под командованием генерала Николая Линевича) — в составе 330 000 человек и 1475 орудий. в целом. Эти силы стойко противостояли трем японским армиям под командованием маршала Ивао Оямы, имевших 270 000 человек и 1062 орудия. После долгих и упорных боев и тяжелых потерь Куропаткин решил отвести свои войска на север, движение, которое он провел успешно, но оставил Мукден в руках японцев. Потери в этом бою были исключительно тяжелыми, примерно 89000 русских и 71 000 японцев пали. Япония была истощена и не могла надеяться на успешное завершение сухопутной войны. Его спасение придет с ошеломляющей морской победой при Цусиме, а также с усилением внутренних беспорядков по всей России.

Японцы не смогли обеспечить себе полное господство на море, от которого зависела их кампания. Русские эскадры в Порт-Артуре и Владивостоке совершали боевые вылеты, и обе стороны понесли потери в боях. Тем временем в Петербурге было решено направить в Восточную Азию Балтийский флот под командованием адмирала Зиновия Петровича Рожественского, ибо предполагалось, что как только русские овладеют морем, японская кампания рухнет.

Балтийский флот все лето 1904 года готовился к отплытию и вышел из Либавы (ныне Лиепая, Латвия) 15 октября 1904 года. 21 октября у Доггер-банки несколько русских кораблей открыли огонь по британским гражданским траулеры, ошибочно полагая, что это японские торпедные катера. Этот инцидент разозлил британцев до такой степени, что войны между Великобританией и Россией удалось избежать только благодаря немедленным извинениям и обещанию полной компенсации со стороны российского правительства. В Носси-Бе, недалеко от Мадагаскара, Рожественский узнал о сдаче Порт-Артура и предложил вернуться в Россию. Однако морские подкрепления уже шли с Балтики через Суэц в начале марта 19 г.05, и он решил продолжить.

Рожественский соединился с этими подкреплениями в бухте Камрань (ныне во Вьетнаме), и весь его флот представлял собой грозную армаду. Однако на самом деле многие корабли были старыми и непригодными к эксплуатации. В начале мая флот вышел в Китайское море, и Рожественский направился во Владивосток через Цусимский пролив. Того подстерегал его у южного корейского побережья недалеко от Пусана (Пусана), и 27 мая, при приближении русского флота, атаковал. Японские корабли превосходили по скорости и вооружению, и в ходе двухдневного боя было потоплено две трети русского флота, шесть кораблей захвачено, четыре дошли до Владивостока, шесть укрылись в нейтральных портах. Это было драматическое и решающее поражение; после семи месяцев плавания в нескольких сотнях миль от пункта назначения Балтийский флот был разбит. Вместе с этим рухнула надежда России на восстановление господства на море.

Портсмутский договор

Станьте свидетелем вступления США в международную политику, когда Теодор Рузвельт успешно завершит русско-японскую войну 1905 года

Посмотреть все видео к этой статье

Катастрофический для России ход войны серьезно обострил внутренние волнения страны и сдача Порт-Артура, за которой последовала потеря Мукдена и сокрушительное поражение при Цусиме, заставили императора принять предложенное посредничество США. Теодор Рузвельт. Однако именно японское правительство выступило с инициативой предложить мирные переговоры. Истощенные финансово и опасаясь затяжной войны на истощение вдали от своих баз, японцы надеялись, что острые волнения в России заставят правительство обсудить условия, и их надежды оправдались.

Рузвельт был посредником на мирной конференции, которая проходила на Портсмутской военно-морской верфи в Киттери, штат Мэн, США (9 августа — 5 сентября 1905 г.). В результате Портсмутского договора Япония получила контроль над Ляодунским полуостровом (и Порт-Артуром) и Южно-Маньчжурской железной дорогой (которая вела в Порт-Артур), а также над половиной острова Сахалин. Россия согласилась эвакуировать южную Маньчжурию, которая была возвращена Китаю, и контроль Японии над Кореей был признан. Рузвельт был удостоен Нобелевской премии мира за свою роль в прекращении конфликта.

Последствия

Портсмутский договор положил конец экспансионистской политике России в Восточной Азии, направленной на установление гегемонии над всей Азией. Более того, унизительное поражение от азиатской державы, которая до недавнего времени была доиндустриальной и изоляционистской, усилило национальный гнев и отвращение. В течение двух месяцев революция 1905 года вынудила Николая II издать Октябрьский манифест, который якобы превращал Россию из неограниченного самодержавия в конституционную монархию. Поражение России также имело глубокие последствия в Азии и Европе. Тем не менее Россия оставалась азиатской державой, обладая железными дорогами через Сибирь и Северную Маньчжурию во Владивосток и находясь в тесном союзе с Китаем.

Япония, со своей стороны, формализовала свою власть над Кореей, вынудив Коджона, последнего монарха династии Чосон (И), отречься от престола в 1907 году. Корейский язык и культура были жестоко подавлены, и Япония официально аннексировала Корею в 1910 году. милитаристы обнаружили, что их внутренняя политическая власть значительно возросла, и к началу Первой мировой войны Япония была в состоянии относиться к своим европейским союзникам как к полностью равноправному партнеру. В то время как вклад Японии в войну в Европе был незначительным, японские войска быстро заняли немецкие колониальные владения в Восточной Азии. Первая мировая война раздробила великие державы Европы, но укрепила статус Японии как сильнейшей военной и империалистической державы в Восточной Азии.

Редакторы Британской энциклопедии

Эта статья была недавно пересмотрена и обновлена ​​Майклом Рэем.

Вторжение России в Украину укрепит отношения с Китаем — точно так же, как аннексия Крыма

В 1997 году тогдашний китайский лидер Цзян Цзэминь и тогдашний российский президент Борис Ельцин совместно заявили о начале нового, многополярного мирового порядка. Ни одна страна или группа стран больше не будут «монополизировать» глобальные дела и «определять судьбу других наций», сказал Цзян.

Отношения Китая и России потеплели, и стратегии двух стран совпали после нескольких бурных десятилетий, в течение которых коммунистический Китай столкнулся с Советской Россией из-за личных ссор между их лидерами и споров на их общей границе протяженностью 4209 километров. В 2001 году Китай и Россия подписали Договор о добрососедстве и дружественном сотрудничестве, первый пакт между двумя странами с 1950 года. Китай и Россия «навсегда останутся друзьями и никогда не станут врагами», говорится в договоре.

Китай и Россия в основном выполнили условия договора. К 2012 году Китай стал крупнейшим торговым партнером России, при этом двусторонние торговые потоки выросли на 11% в годовом исчислении и достигли почти 50 миллиардов долларов.

Тем не менее, ключевой поворотный момент в современных китайско-российских отношениях наступил в 2014 году, когда Россия аннексировала Крым, в то время украинскую территорию, где большинство населения составляли русские. Последующие западные санкции ударили по российской экономике. С 2014 года экономика России росла в среднем на 0,3% в год (по сравнению с мировым ростом на 2,3%). По данным Атлантического совета, санкции также сократили иностранные кредиты и прямые инвестиции в страну, что ежегодно обходилось стране в 50 миллиардов долларов.

Западные санкции после Крыма были «секретным соусом», который сделал сотрудничество с Китаем ключевым приоритетом для российских лидеров, несмотря на опасения российских политиков по поводу вторжения Китая на российский Дальний Восток и в Среднюю Азию, Александр Габуев, старший научный сотрудник и председатель отдела России в Московском центре Карнеги, — заявили в ходе недавнего виртуального форума, организованного центром. Китай никогда не одобрял аннексию Крыма Россией, но и не осуждал поведение России, призывая все стороны проявлять сдержанность». Когда Запад ввел санкции против России, Китай углубил свои экономические связи со своим соседом, подписав ряд энергетических соглашений, в том числе сделку «Сила Сибири» на 400 миллиардов долларов всего через три месяца после аннексии, которые помогли России восстановиться в экономическом отношении.

В 2018 году председатель КНР Си Цзиньпин и президент России Владимир Путин вместе пекли блины на форуме во Владивостоке, Россия. В следующем году Си назвал Путина своим «лучшим другом».

Китайско-российское сотрудничество с 2014 года только росло. В прошлом году двусторонние торговые потоки достигли рекордного уровня в 147 миллиардов долларов, при этом нефтепродукты составляют большую часть российского экспорта в Китай. К 2024 году две страны хотят достичь двусторонней торговли в размере 200 миллиардов долларов. Вторжение России на Украину на этой неделе и сопутствующие западные санкции, вероятно, сблизят Китай и Россию. Поскольку связи России с Европой почти разорваны, Россия будет еще больше полагаться на свою дружбу с Китаем, говорит Брантли Вомак, старший научный сотрудник Центра Миллера и профессор иностранных дел Университета Вирджинии.

Президент Китая Си Цзиньпин и президент России Владимир Путин произносят тост за блинами во Владивостоке, Россия, в сентябре 2018 года. десятилетия. С 1950 по 1980 годы ВВП Китая и России были в основном на одном уровне. Но к 1990 году темпы роста двух стран разошлись. Распад Советского Союза в 1991 году разрушил его экономику. России предстояло построить новую страну и новую экономическую систему. Тем временем в 19В 80-х годах Китай под руководством Дэн Сяопина начал проводить новую экономическую политику открытых дверей, чтобы привлечь инвестиции и технологии в Народную Республику.

Китай в настоящее время является второй по величине экономикой в ​​мире; Россия занимает 12-е место, отставая от таких стран, как Германия, Франция, Италия, Япония и Южная Корея. Многие исследователи отмечают «асимметричный» характер китайско-российского сотрудничества: Китай уже много лет занимает первое место среди торговых партнеров России, а Россия не входит в первую десятку Китая. Статус России по сравнению со статусом Китая делает ее «младшим» партнером в отношениях, «статус, который Путин [сохраняет] пока, но который со временем будет раздражать», — говорит Роберт Дейли, директор Института Киссинджера по Китаю и США. В геополитическом плане «Россия нуждается в Китае больше, чем он нужен Китаю», — говорит он.

Тем не менее, энергетика — это одна из областей, в которой Китай сильно зависит от России и где интересы двух стран сходятся. Китай является одним из крупнейших потребителей нефти в мире, а Россия — одним из ключевых производителей.

В глазах Китая Россия считается ценным и надежным партнером и, возможно, является его самым важным энергетическим партнером, сказала Эрика Даунс, старший научный сотрудник Центра глобальной энергетической политики Колумбийского университета, на мероприятии в Карнеги.

Россия является вторым по величине поставщиком сырой нефти в Китай (первое место занимает Саудовская Аравия), вторым по величине поставщиком угля и третьим по величине поставщиком сжиженного природного газа (СПГ). И российская нефть имеет важное преимущество: она поставляется в Китай по суше или на короткие расстояния по морю, что обеспечивает «уровень безопасности», бесценный для азиатской нации, говорит Даунс. В случае конфликта между США и Китаем сухопутные морские пути означают, что ВМС США не смогут блокировать потоки российской нефти в Китай, считает Артем Лукин, специалист по международным отношениям Дальневосточного федерального университета во Владивостоке, специализирующийся на проблемах России. Дальний Восток и его связи с Азией.

И наоборот, нефть, импортируемая Китаем от других поставщиков на Ближнем Востоке и в Африке, доставляется морем на большие расстояния. Семьдесят процентов поставок нефти и СПГ в Китай проходят через Малаккский пролив, кратчайший морской путь, соединяющий Ближний Восток и Восточную Азию. Но Китай уже давно обеспокоен своей зависимостью от Малаккского прохода. По данным Варшавского института, военно-морской флот США является основным гарантом безопасности пролива, что подвергает Китай потенциальной морской блокаде.

Китай не обязан энергоносителям России, поскольку он все чаще импортирует нефть из источников в Центральной Азии и на Ближнем Востоке и в долгосрочной перспективе привержен экологически чистой энергетике, говорит Дейли. Но на данный момент Россия доказала, что может действовать во времена кризиса. В прошлом году Китай остро нуждался в угле, но с 2020 года он неофициально запретил работу одного из своих основных поставщиков угля, Австралии, из-за дипломатической ссоры. В результате Китай увеличил импорт российского угля до 3,7 млн ​​тонн в сентябре 2021 года, что на 28% больше, чем в предыдущем месяце, и на 230% больше, чем в сентябре 2020 года, говорится в таможенных данных Китая.

В прошлом году на долю России приходилось почти 5% китайского импорта угля в объеме 15,25 млн тонн. Импорт природного газа Китаем из России вырос почти на 51% в годовом исчислении в 2021 году. В частности, трубопроводный газ вырос на 154% по сравнению с 2020 годом.

Снова санкции

два сепаратистских района в этом районе, Донецкий и Луганский. А в среду вечером президент России объявил о проведении на Украине «специальной военной операции» по «демилитаризации» страны, что равносильно вторжению. Путин заявил, что в его планы не входит оккупация территории Украины. Взрывы были слышны в нескольких городах Украины, включая столицу Киев и второй по величине город Украины Харьков.

Действия Путина в понедельник вызвали новые санкции со стороны США, Великобритании и ЕС, которые отрезали Россию от западного финансирования. Во вторник Германия — крупнейший покупатель российского газа — приняла решение приостановить утверждение газопровода «Северный поток — 2» — проекта стоимостью 11 миллиардов долларов, совместно финансируемого Россией и западными энергетическими компаниями. Администрация Байдена в среду объявила о дополнительных санкциях в отношении «Северного потока — 2» и компании, стоящей за ним, швейцарской фирмы, принадлежащей российскому государственному газовому гиганту «Газпром».

900:02 Реакция Китая на вторжение России в Украину повторила его реакцию в 2014 году. В понедельник представитель Китая в ООН призвал все стороны проявлять сдержанность и избегать «разжигания напряженности». На этот раз Китай также не осудил признание Россией двух сепаратистских территорий восточной Украины. Китай не будет открыто критиковать действия Путина, но вторжение России в Украину по-прежнему угрожает интересам Пекина, «[поскольку] у Китая хорошие отношения с Украиной и другими странами Восточной Европы», — говорит Вомак.

Однако этот новый виток западных санкций только усугубит экономическую зависимость России от Китая, прежде всего в энергетическом пространстве, считает Лукин. Нарушение связей с европейскими рынками означает, что Россия сосредоточится на увеличении своей доли экспорта энергоресурсов в Китай. Между тем, Китай будет «с удовольствием использовать затруднительное положение России в отношениях с Западом, чтобы получить более выгодные коммерческие условия для российской нефти, газа и других товаров», — говорит он. Санкции также могут сделать Россию более зависимой от китайских инвестиций для финансирования ее сибирских и арктических нефтяных месторождений, говорит Юнцзин Чжан, доцент кафедры международных отношений Оттавского университета, изучающий экономическое управление в Китае. Ранее в этом месяце Путин сообщил о новых российско-китайских нефтегазовых сделках на сумму 117,5 млрд долларов.

Россия уже «привыкла к лишениям» из-за санкций, говорит Дали. После 2014 года Россия готовилась к новым санкциям и работала над «защитой от санкций» своей экономики, сокращая долг и уменьшая зависимость России от доллара США, сказал Габуев во время мероприятия в Карнеги. Китай станет неотъемлемой частью стратегии России по смягчению последствий санкций. Любая китайско-российская энергетическая сделка означает денежные потоки, которые пойдут «прямо в кремлевскую казну», отметил он.

Больше, чем выгодное партнерство

Экономическое переплетение Китая и России тесно связано не только с энергетикой.

В последние годы Китай закупал в России оружие, древесину и продукты питания, такие как рыба. Он даже арендовал тысячи гектаров сельскохозяйственных угодий на Дальнем Востоке России для сельскохозяйственных целей, таких как выращивание сои. Как и в 2014 году, экономические связи Китая с Россией помогут смягчить последствия западных санкций, предоставив России «больше гибкости» на случай, если действия Запада будут направлены против российского экспорта, заявила 9 марта приглашенный научный сотрудник Университета Джорджа Вашингтона Мария Снеговая.0089 Нью-Йорк Таймс.

Китай и Россия также сотрудничали в создании собственной финансовой инфраструктуры для защиты от вмешательства Запада. США обдумывали блокировку доступа России к SWIFT, глобальной системе платежных коммуникаций, но теперь больше не рассматривают этот вариант из-за опасений поддержки альтернативных платежных систем, возглавляемых Китаем и Россией.

В 2015 году Китай запустил свою трансграничную межбанковскую платежную систему (CIPS), независимую клиринговую систему, использующую юань в качестве валюты котировки. Россия разрабатывает свою Систему передачи финансовых сообщений (СПФС), говорит Крис Девоншир-Эллис, основатель консалтинговой компании Dezan Shira & Associates. Большинство китайско-российских транзакций по-прежнему деноминированы в долларах США и торгуются через SWIFT, но «обе системы теперь работают, что позволяет относительно легко построить независимую российско-китайскую финансовую систему, связав их», — говорит Девоншир-Эллис. .

Вомак предупреждает, что китайско-российские отношения «взаимно полезны, но не теплы и уютны». Запад чувствует угрозу из-за «подъема Китая и напористости России, но их интересы и возможности очень разные», — говорит он. У обеих стран есть опасения по поводу США, но больше всего Россию беспокоит НАТО, а Тайвань — ключевой вопрос для Китая.

Тем не менее, приверженность Китая и России общему принципу «не всегда друг с другом, но никогда друг против друга» позволила отношениям достичь важной точки, отметил Габуев.